Дышать и смотреть

— Нмвмррм, — пытаясь выговорить имя человека напротив, неразборчиво пробурчал Джек на бегу, держа чужой телефон в зубах. Похоже на нем слегка треснуло защитное стекло от встречи с его острыми клыками, но над этим он подумает и объяснится перед владельцем после. «Если будет, перед кем», саркастично пошутил в мыслях пёс, всё же надеясь, что эта шутка останется просто шуткой. На всех парах подбегая к сразу же насторожившемуся впереди него Неверу, что не смог разобрать собственного имени, Джек чуть с силой не врезался в его ноги, избежав нежелательного столкновения и остановившись практически в сантиметре перед ним. Вымотанный своей недавней продолжительной пробежкой, он облегчённо бросил на холодную сырую землю немного обслюнявленный им же телефон, а сам начал жадно глотать такой жизненно необходимый воздух, тяжело и прерывисто дыша через раз. Казалось, что он пробежал полноценный марафон без соперников и прямо сейчас начнет валиться с ног от бессилия и слабости в маленьком теле. Ожидающе глядя на этого чемпиона, Невер само собой давал ему немного времени, чтобы вдоволь отдышаться после впечатляющего бега. Пока тот не надышится — он не сможет получить никакой информации от вредного, а теперь ещё и запыханного, измученного животного. На лице мужчины можно было увидеть огромный вопросительный знак и немой вопрос «А где второй?». Невер хотел было расспросить его об этом, но заметил, как тот только что выплюнул странно знакомую глазу вещицу. Сразу наклонившись за ней, даже почти не побрезгав вытереть вещь о рукав старой черной куртки из-за интереса и желания разобраться что к чему, он с приходящим каждую секунду пониманием рассмотрел полученное. Лицо за несколько секунд изменилось и брови поднялись вверх, а взгляд с вещицы упал на пса. Невер убедился в своей ранней догадке: это точно был телефон. Телефон Ильи. Джек всем своим видом агрессивно показывал, что пытается отдышаться, а потому молчал и старался вдохнуть столько воздуха, сколько вообще можно было себе позволить на данный момент. Однако гадкое ощущение, что он в открытом космосе, а не в лесу, никак не проходило, но становилось значительно легче. — Что случилось? И где Илья? — спокойным, но серьезным тоном негромко спросил Невер, когда осмотрелся по сторонам и никого не увидел. Глядя на уставшую от бега собаку, сам сосредоточенно крутил в руках запороленный телефон, не показывая лишнего волнения. То, что Джек вернулся один, так ещё и устроил тут забег по всему лесу, не сулило ничего хорошего с возгласами «Невер, мы нашли его!». По крайней мере он этих возгласов не слышал и даже не надеялся услышать их в качестве объяснения его спешки. Первый заданный вопрос был просто риторическим, потому что что-то да должно было произойти, что стало толчком выдвинуться на поиски Невера. — А всё... нет его... больше. — До сих пор сдавленным, но уже с необычной мрачностью и какой-то потерянностью в голосе ответил тому пёс, наконец отдышавшись. Он выговорил предложение через раз, как будто если бы он не останавливался, чтобы снова вдохнуть сладкий желанный воздух, то он бы непременно задохнулся. Повесив мокрый нос, Джек с угрюмой мордой сел, а если быть точнее, упал на землю. Лап своих он уже не чувствовал, но был рад тому, что хотя бы добрался обратно до Невера не через целый час, который им пришлось потратить, когда они с Ильёй шли в ту сторону, а гораздо раньше. Наверное, повлиял и темп его "ходьбы", но оказалось, что Невер и сам решил было идти в их сторону, так как не нашел совершенно ничего в своей развилке. Лишь упёрся в непроходимый, давно заросший лес, но туда уже никак было не протиснуться, даже если очень захотеть, так что единственным вариантом было либо пойти за товарищами, либо идти одному по другой тропе. Но лучше уж пойти всем вместе, чем заплутать в одиночестве. И так вот несказа́нно повезло Джеку, что Невер прошел почти весь путь и встретил его практически на середине дороги. — В смысле. Чего? Как это нет? — нахмурившись, растерянным тоном расспрашивал Невер, пока в голову начали приходить разные мысли по этому поводу с догадками, которые тот упорно игнорировал. Он непроизвольно сильнее сжал телефон в своей руке, да так, что на ладони остались покрасневшие отметины от его островатых краёв. Невер даже сам не заметил и не почувствовал никакой боли, но позже раздражённо положил телефон в свой карман. Его уже начинало выводить из себя то, что Джек не мог наконец просто сказать всё, как и что случилось, а говорил каким-то непонятным отрывками и ему приходилось его допытывать, чтобы узнать хоть что-то. Пёс, похоже, почуяв его резко изменившееся в худшую сторону настроение, моментально продолжил. — Забрал нашего Илюху монстрик. Остались только рожки да ножки. — истерически шутливо произнес тот, глядя снизу вверх на серьёзного, даже не улыбнувшегося агента, а после, как бы без слов извиняясь, нервно кашлянул и продолжил, — сам не знаю, как это произошло. Я не уверен точно, как именно его забрали. Такой ответ, конечно, не полностью удовлетворил Невера, но отнюдь и не сделал хуже. Стало хотя бы примерно понятно, что именно случилось, а этого было достаточно. — Показывай, где это было. — Приказным бодрым тоном сказал Невер, сразу же направившись по единственной возможной тропе, без мыслей ускорив шаг, после чего Джеку пришлось догонять его без просьб быть помедленнее. Конечно, усталость брала своё, но он всё-таки тоже переживал за Илью, так что чем раньше они его найдут, тем будет лучше им всем.

***

Добравшись спустя некоторое время до места пропажи Ильи, Невер и Джек торопливо прошли сквозь те же кусты и мешающие острые ветки, куда недавно проходил Илья, минуя его оставшиеся следы на сырой, немного мокрой после обильных дождей земле. Из-за частых ливней даже в городе образовалось много больших луж, а ямы в асфальте были доверху наполнены водой, создавая из себя моря для бумажных детских корабликов. Что уж говорить о сельской местности, где дождевая вода перемешивается с землёй, становясь хлюпающей липнущей к ботинкам грязью. Липнущей мокрой грязью справедливо можно было назвать и те иррациональные появляющиеся на подкорке сознания чувства, которые цеплялись в этот момент как за Джека, так и за Невера. Конечно, они оба имели в виду и прекрасно понимали, что если они найдут Илью и что-то действительно с ним случилось за это время — они смогут спокойно воспользоваться реверсом и вернуть его в прошлое состояние. Вернуть его и сделать прежним, если его тело уже сейчас валялось искалеченным и потрёпанным в каком-то другом неизвестном измерении. Мозг сам выстраивал неприятные изображения, наполненные самыми страшными предположениями о возможности происходящего прямо сейчас, а неугомонная фантазия подкидывала ужасные, мерзкие картинки и звуковые эффекты к этим кадрам, словно они были взяты из хоррор фильма, зацикленного на том, чтобы вызвать отвращение у бедного зрителя. Из фильма, где Илья был звездой в театре одного актера. Вот показывается череда кадров с предполагаемыми событиями: Илья в каком-нибудь закулисье, окружённый полностью жёлтыми изрисованными черными чернилами стенами, бездыханно валяется на грязном полу, спиной облокотившись на стену. Вокруг ни одной живой души, если не считать прогнивших душ невиданных созданий, что стоят над ним, тяжело дыша, и они бы жадно заговорщически облизывались, если бы у них был язык. Повсюду разлетаются капли ещё горячей приторной крови, когда один из них набрасывается на Илью, по-звериному вгрызаясь в его плоть и начиная разрывать его, со страшным звуком отдирая кусками мягкое сочное мясо, открывая вид на кости, залитые этим чудовищным, но естественным месивом. А знать, что было дальше, не хочется ни Неверу, ни Джеку, поэтому они оба отгоняют подобные несуществующие мысли от себя, чтобы не погружаться в отчаяние ещё больше, просто надеясь, что они себе надумывают. Да, лучше не зацикливаться на таком, пока они не уверены в происходящем. Выходя на небольшую нетронутую жизнью лесную поляну, свет на которую почти не пробивался из-за незаметно начавшегося вечера и стоящих вокруг ветвистых раскидистых деревьев, они решили осмотреться как следует, а заодно и разузнать, что смогут. Из-за малого количества света Неверу пришлось достать фонарик, иначе запинаться о каждый неровно лежащий корень из-под земли ему надоело. Да и не видно почти ничего при этом оранжево-красном облучении, они так ещё век возиться бы могли, а там уже и их представления об Илье стали бы правдой. Джек с удивительным рвением пытался найти хоть какие-то вещи или оставшиеся напоминания о парне, бегая под ногами у Невера. Если быть до конца честным, он чуть не наступил на него уже порядка трёх раз, пока тот носился туда сюда, обнюхивая огромные деревья и траву. Трава была почти такой же, какую они видели ещё в поле, когда шли в лес. Почти до конца посеревшая, но ещё где-то зеленоватая. Совсем скоро ее запас жизненных сил тоже иссякнет и она превратится в нечто, схожее со старой соломой в амбарах, но пока этого не произошло, можно было любоваться последней оставшейся зеленью, ожидая приход ещё более морозных ночей. Пробегая взглядом по неизменному лесному коридору темной хвои, Невер пытался найти хоть какие-то зацепки в виде крови, оброненных Ильёй вещей или просто-напросто следов от подошвы его ботинков, но всё было как будто тщетно — даже с фонариком он не смог разглядеть ничего, что привлекало бы внимание. — Что именно здесь произошло и как давно? — все же решил вдаться в подробности мужчина, оглядываясь на ранее мельтешащего Джека. Он уже понял, что тот мало что знал и сам, но в их суматохе и беготне он мог просто "отложить" свой рассказ, чтобы не нагнетать панику, так что сейчас настало самое то для разговора об этом. — Да я, если быть честным, вообще ниче не понял. Илья вперёд пошел, якобы посмотреть чего, а потом что-то чёрное и большое вылезло и нет его больше! Ни Ильи, ни монстра.— эмоционально рассказывал пёс, параллельно пытаясь принюхаться ко всему, что можно, надеясь уловить неосязаемый запах Ильи, который Джек в шутку каждый раз описывал как “девчачий шампунь для шелковистых волос“, но всё было безрезультатно. Ему стоило больши́х усилий не поддаться своему странному желанию из неоткуда и во всю громкость не крикнуть «Илья, если ты сейчас выйдешь, я перестану называть тебя девчонкой». Как будто бы тот сразу вышел тогда из тени хвойных деревьев и как маленький ребенок принял бы такое скромное предложение и они вместе отправились бы обратно в штаб для доклада. — Чёрное и большое? По описанию наш объект маленький. Он что, не один здесь? — Невер корпусом развернулся к нему, снова запнувшись о какой-то торчащий пенек из земли, под нос проворчав какое-то ругательство. Даже слухи в этом селе были о том, что монстр небольшой и бестелый. Не может же быть такого, что в столь немногочисленном поселении целое семейство этих животных будет охотиться на случайно попадающихся людей, так ещё и в глубокой чаще, куда никто почти и не ходит. Возможно, они питаются не только людскими эмоциями, но и чем-то другим, пока что неизвестным им продуктом. Это тоже предстоит выяснить, и лучше в ближайшее время. — Да может их тут целая стая живёт, кто ж их считал? Мы тут первые вообще-то, — сдавшись и отринув свою неработающую идею искать Илью по запаху, он подошёл к Неверу, боясь, что и его теперь могут забрать. Лучше быть рядышком с агентом, чем одному бродить по приближающейся, накрывающей темноте. Запах уловить было невозможно, так как он постоянно смешивался с какими-то другими отвлекающими яркими ароматами. Например: запах свежей травы в вечерней росе, землистой твердой почвы и одеколона только что прошедшего Невера. Но ни одного намека на Илью, как сквозь землю провалился — днём с огнём не сыщешь. Закатное гаснущее солнце клонилось к невидимому за густым лесом протяжному горизонту, роняя свои насыщенные краски на это нескончаемое скопление мрака и мороси, покрывая еловые верхушки рыжим сиянием. Теперь каждый раз проходя из угла в угол, на ботинки налипала невидимая холодная роса, стремящаяся проникнуть сквозь обувь. С каждой секундой становилось всё прохладнее и солнце грело уже хуже, почти не оставляя за собой тепла всему живому. «Иронично, что Илюха пропал именно в такое время» меланхолично думал Джек, наблюдая за расцветающей красотой осени, которая всегда так нравилась парню. Наверное, Илья и сам до конца не осознавал, какое время было его любимым, потому что он никогда не понимал, как можно выбрать что-то одно из такого разнообразия и абсолютно полярных вещей, зависящих от погоды, так что на этот базовый вопрос он всегда отмахивался, кто бы не спросил его из интереса. Но Джек, как постоянно интересующийся наблюдатель за всем и вся, всегда отчётливо замечал, как меняется настроение и поведение парня, когда наступает эта серая, пустая и скучная, по мнению пса, осень. Илья начинает подолгу смотреть в окно на своей маленькой кухне, задерживая взгляд на рыжем сборище деревьев. Как будто все они были разными и он обязан рассмотреть каждое, дабы обрести душевный покой. Илья выключает свою громкую музыку в наушниках, пока играет во что-то за компом, чтобы послушать внезапно начавшийся ливень поздним прохладным вечером. Илья любит смотреть за людьми на улице, когда те подкидывают опавшую листву, поднимая ее над собой в воздух и полностью позволяя листьям окутать себя. Илье нравится смотреть, как люди делают фотографии на фоне огненно-рыжих крон, держа яркий зонтик в руках. Он даже сам делает фотографии, которые выходят нелепо и неправильно, если смотреть со стороны композиции и света, но которые тот изредка пересматривает, даже если те сделаны давно и криво. А Джек не видит эту "красоту", хоть убей. Сколько раз он пытался понять, что красивого парень находит в этой постоянной печали, но никогда это не выходило. Да, цветной листочек, ну круто, что ещё можно о нем сказать? Ну вот вообще не понимает, как можно любить эту тусклую картинку с желтыми листочками и постоянным ветром да дождем. Он каждый раз удивляется, как вообще Илье удается найти что-то новое для фотографий в этом бескрайнем количестве одинаковых деревьев, кустиков и серых панелек. Это же не весна или лето, когда всё цветет и пахнет... Наверное, если бы он сейчас спросил у Невера его мнение насчёт осени, то он бы тоже не выразил какого-либо энтузиазма по этому поводу, сказав что-то вроде «все времена года одинаково хороши» или нечто подобное. Хотя если бы у него это спросил Илья...ну, тут уже Джек не был уверен насчёт его ответа. Выходя из вороха собственных мыслей, Джек заметил всё ещё ходящего туда-сюда по этому небольшому клочку земли Невера, что своим ярким фонариком в полусогнутом состоянии осматривал везде одинаковую землю, ища любые следы, но натыкался либо на свои собственные, либо на маленькие отпечатки собачьих лап. Казалось бы, что тут ещё можно искать? Рыскать по одному и тому же месту было уже просто-напросто бесполезно, невыносимо и даже жутко от понимания, что ты совсем ничего не можешь найти, так что оставалось лишь наблюдать за нелюбимой осенней природой и за постоянно думающим Невером где-то на другом конце поляны с белым ослепляющим огоньком. Когда Джек совсем растерял весь свой запас креативности в поисках, он поднял голову вверх от усталости, лишь бы не видеть эту одинаковую картинку. Силы, может, и были, но только физические, потому что бессмысленная ходьба из угла в угол начинала сводить с ума. Увидев перед глазами небо, залитое красным насыщенным оттенком с примесями других теплых цветов, он, необъяснимо даже для себя, воодушевленно произнес, — Закат такой красивый...— А после раздражённо продолжил, словно впервые неожиданно хотел бы увидеть больше, чем мог сейчас, — из-за этого леса почти ни черта не видно только. Ёлки всё закрывают. — Ага, — сосредоточенно произнёс выпрямившийся Невер, который за это небольшое время успел подойти ближе. Даже не глядя на пса, он всё еще обходил место исчезновения вдоль и поперек, никак не желая сдаваться. Встав, наконец, прямо, он почувствовал, как сильно затекла спина за всё его времяпровождения здесь в позе креветки, да так, что он услышал расслабляющий приятный хруст в позвоночнике. «Как может быть так, что совсем ничего не осталось после Ильи, кроме жалкого телефона с дурацкими обоями, где неизменно стоит Лерка на фоне этого дрянного парка?», раздражённо подумал Невер, аккуратно достав уже сухой мобильник из кармана своей чёрной куртки слегка трясущимися от неприятного вечернего холода руками. Взяв его в ладонь, но не включая, Невер попытался вспомнить изображение, которое мозолило ему глаза около несчастного полугода по неизвестной ему причине. В голове навязчиво вспыхнула картинка из памяти, которая отображала ту самую фотографию с чужого экрана телефона, явно не собираясь уходить из мысленного поля зрения Невера. На ней, этой са́мой старенькой фотке, сделанной ещё жарким летом прошлого года, стоит улыбающаяся во все 32 зуба Лерка, опираясь на металлические серебристые перила, ярко блестящие и нагретые солнцем, в полностью изученном сквере, что находится в пяти минутах ходьбы от дома. В руках у нее шарик какого-то ядерного розового сладкого мороженого с ягодами, которое, по рассказам самого Ильи, она благополучно вручила ему из-за излишнего приторного вкуса сахара. Тогда Илья невзначай сказал, что ему такое даже нравится и он вообще-то любит разные сладости, но непонятно, почему всё это он рассказывал именно Неверу, а не той же Лерке, с которой у него шуры-муры. Видимо, это дело старой доброй привычки или просто из-за отсутствия кого-то другого для рассказа. Даже если тайно Неверу и хотелось, чтобы причина крылась в первом. Так уж у них завелось: Илья что-то подробно рассказывает, добавляя комментарии насчёт ситуации от себя, а Невер — молча слушает. Не сказать, что ему откровенно не нравилась эта традиция по ведению разговоров, будучи довольно молчаливым и не инициативным человеком по своей натуре, если речь идёт о коммуникации. Иногда Невер с интересом добавлял что-то и от себя, внося какой-никак вклад в их недолгое из-за работы общение. Не постоянно же ему молчать, верно? Можно и порассказывать свое мнение или какую-то историю из своей жизни, пусть она и закручена в большинстве своем на этой же работе. Хоть он делал это и не так часто, как мог бы, но каждый раз Илья моментально замолкал, чтобы послушать, и выжидал с каким-то необъяснимым ему трепетом. Казалось даже, что в его черных глазах селится маленький незаметный огонек и он с надеждой всегда ждёт продолжения чужой речи. Но огонек сразу сбавлял обороты, затухая на недолгий срок, когда Невер заканчивал свой рассказ или небольшое добавление, и даже немного расстраивался, но после приходил в норму и продолжал гореть как обычно в непринужденном разговоре. Но если говорить начистоту, они довольно-таки сблизились за время своей опасной и сложной работы вместе. Можно сказать, что находясь они по отдельности, были бы способны на меньшее, чем то, что они могут сотворить в паре. Напарники как-никак. Вот только этот напарничек сейчас где-то бродит и, скорее всего, нуждается в его помощи, а никто не приходит. «Я серьезно обыскал уже всё это место, досконально проверив любой камень и веточку, но это ни к чему не привело и никак не помогло в расследовании? Это ведь издевательство какое-то!». Включив злополучный телефон, он ожидал увидеть на экране Леру. Но на нем не было длинноволосой девушки с ее мутно-зелеными глазами, какой он привык ее видеть, когда ненароком заглядывал в телефон Ильи. Вместо этого на экране красовались обычные базовые обои, которые даются, когда только-только покупаешь телефон. Такой оборот немного ввел Невера в ступор, заставив задуматься. «Когда я включал телефон в прошлый раз, тут была фотография? Не могу вспомнить. Это телефон с настроек сбился, пока на землю падал, или эти двое снова повздорили из-за какой-то мелочи и разругались?» «Ладно, лезть в чужие отношения — не самая верная затея», — подумал Невер и разубедил себя от желания расспросить у Ильи об этом лично. Всё же это не его дело, зачем он будет вмешиваться в эти заварушки. Взглянув на яркое природное явление лишь на несколько быстротечных секунд, он подумал «И вправду красивый». Но у них есть дела и поважнее, чем любоваться закатом и стоять лицом кверху. У них осталось не так много времени до наступления кромешной темноты. Смотря на небо, тем самым противореча самому себе, Невер размышлял о чем-то в своих мыслях, не произнося ни слова. Где-то вдали истерично заливалась неизвестная птица, гаркая и крича изо всех, казалось, сил, поднимая на уши обитателей леса. Кричала она нескончаемо и не планировала останавливаться, наверное, ещё несколько долгих минут, протяжно посылая какие-то неведомые сигналы небу. В нем громоздкие облака, наполняясь тёплыми оттенками, напоминали лепестки летних цветов, проплывая прямо над головой, склоняясь к западу. Двигались они быстро из-за того, что ветер бегло пролетал, задевая верхушки сосен и других деревьев, создавая шум веток и листвы, а заодно уносил и огромные скопления "сахарной ваты". Неверу было не видно, но отчётливо слышно, как Джек внизу, под ногами, перебирал лапами почву и траву под собой, как кот подушку перед сном, словно тому было либо скучно от ничего не делания, либо холодно и он пытался таким банальным образом согреться. Помолчав ещё с минуту, скучно или холодно стало уже обоим. И тут Джек вполне себе спокойным тоном выдает: — Кстати, я слышал, что когда умирает художник, то ему Бог даёт право небо раскрасить. — Ага... — задумчиво отвечает тому Невер "для галочки", наблюдая за приятными глазу цветам в потемневшем синем небе, где разливаются алый, персиковый и рыжеватый оттенки. Всё ещё попутно блуждая в своих мыслях, он чувствовал, как холодная роса неприятно мочит ноги, будто действительно могла проникнуть в ботинки и заполнить их водой. Стоп. Чего? Через долю секунды, переваривая слова, на которые ответил вроде как согласием, до Невера дошел нежеланный смысл, да так, что он захотел, чтобы он просто вообще не слышал этих несуразных слов ранее. — Так! — с неизмеримым возмущением выдохнул Невер, когда к нему пришло это неприятное осознание чужой фразы, приносящей какой-то холод, что становилось непонятно: ветер ли это дует или слова действительно имеют возможность влиять на самочувствие. Торопливо запихнув руки в карманы, чтобы спрятаться от мороза, он наткнулся на телефон и продолжил уже более рассерженно и тревожно. — Ты че за бред несёшь вообще? Да и Илья же не художник вроде. Вроде. По крайней мере Илья точно о подобном увлечении ему не рассказывал, иначе он бы наверняка запомнил. Джек вообще думает о чем говорит, когда непрошенно открывает свою пасть? — Не, ну а че. Мало ли это и на спец агентов распространяется. — опровергая свои же слова о художнике-Илье, Джек продолжал глядеть то в небо, то на ничего не выражающее лицо Невера, переминаясь с лапы на лапу снова и снова, поджимая переднюю к телу, пытаясь спасти от мокрой травы и сохранить последнее оставшееся тепло. — Господи, дай мне сил...— устало взмолил Невер, подняв голову вверх и сделав демонстративный глубокий умоляющий вдох, как бы показывая, как сильно ему тяжело это всё выносить от него. — Хватит пороть чушь, надо думать, как этого горе-агента возвращать. Закончив свою небольшую несерьёзную молитву, Невер сделал шаг в сторону от надоевшего пса, разминая давно затёкшие от долгого нахождения на одном месте ноги, снова залезая в свою голову и выборочно копаясь в мыслях. — Что мы имеем? — задавая риторический вопрос самому себе в пустоту и скрестив руки на груди, он принялся негромко размышлять вслух, но так, чтобы Джек слышал его проносящиеся на огромной скорости мысли с разными вариантами развития дальнейших действий. — Эти монстры питаются только негативными эмоциями. И их, судя по всему, несколько. Джек под ногами одобрительно закивал головой. — Но это не является фактом. Мы можем и ошибаться насчёт их количества, но пока что всё сводится к одному, — продолжал мужчина, начиная ходить маленькими шажками вокруг пса, медленно обходя его. — Мы знаем лишь о слухах, когда люди встречали монстра в разной форме. Высокий мужчина с интуитивной осторожностью остановился на месте, посветив ярким фонариком в темноту леса за ёлками, но не рассчитал, что та стала ещё более явной, чем была буквально минут 10-15 назад. Всё погрузилось во тьму и лишь единственный свет проник внутрь плотно стоявших друг к дружке елей, открывая вид на их огромные потемневшие зелёные ветви, что были как одно целое. Словно это была своеобразная баррикада и лес сам мог управлять своими растениями, специально заставляя ими все входы и выходы. И на этом всё заканчивалось. Ветки, ветки, ветки и ещё раз ветки. И больше ничего не видно за этими стволами пышных деревьев. Всё-таки время идёт чертовски быстро, но к сожалению это никак не могло радовать их, оказавшихся в такой смутной ситуации. Это заставляло его не на шутку разочароваться, понимая, что в кромешной тьме потерявшихся искать куда сложнее, чем при свете ясного солнца в голубом небе, когда всё бывает излишне освещено и видно то, чего не стоило бы видеть. Да что уж там, они и ещё при закате фонарик включили, чтобы осмотр поляны хоть как-то был возможен. А дальше что использовать? Ничего мощнее у них с собой нет и придется приспосабливаться. А это значит, что Илью будет найти ещё труднее. Даже если бы они знали, где именно он находится, и пошли бы за ним — без фонарика будет тяжело как прийти к нему, так и вернуться обратно к машине. Значит и Невер увидит его, возможно, даже не в ближайшее время. Значит и убедиться в его состоянии он тоже сможет не скоро. Черт. Темнота такая, что глаз выколи — ничего не изменится. Белый свет падал вниз, на траву, давая рассмотреть маленькие капельки росы на стебельках растений. Неподалеку от примятой травы и подошвы его ботинка одиноко лежал раздавленный кем-то гриб с опрокинутой шляпкой без внимания. Поднимая взгляд вверх, туда, где ничего не закрывало обзор многочисленными растениями, а то есть в небо, можно было заметить темно-синюю разлитую краску с просветлениями в ней в виде сероватых облаков. Что до растений, закрывающих всё и вся: деревья со всех сторон, будто окружили их, стояли и не шевелились. Только изредка дул ветер и их размашистые ветки слабо покачивались из стороны в сторону, создавая шум, когда соприкасались друг с другом. А звук там был такой чистый и различимый, что перекрывал остальные любые. Можно было даже не смотреть, чтобы понять, что впереди их ждёт длинный темный коридор, забитый битком острыми кустами и разным другим добром. Главное, чтобы фонарик не сел. Если бы он знал наверняка, что Илья в порядке, то это снизило бы его тревожность процентов так на 60. Они же всё-таки напарники, не хотелось бы потерять, возможно, единственного человека, с которым у него получилось совладать и работать почти без затруднений. Ну ладно, может быть, затруднения и были, но не такие раздражающие и тяжёлые, как было с другими работниками Эпсилона, с кем приходилось ему сотрудничать. Они все были либо грубыми и бестактными, и это ещё можно было бы простить как новичкам, так и "старичкам", всё-таки не слесарем или продавцом на кассе работают. Для их "хобби" нервы нужны сильные, а реакции защитные от этих кошмаров разные бывают, так что осуждать людей за их поведение при таком контексте будет как минимум бессмысленно и глупо. Но иногда необразованность и откровенная тупость выводила из себя и разговаривать с людьми дальше просто не было ни желания, ни смысла. А с Ильёй вышло с точностью да наоборот, хоть сначала он и вел себя странновато и порой раздражал. Потом, спустя некоторое время их совместных заданий, с ним стало приятно иметь дело и без него было уже что-то не то. И если Невера ставили в пару с кем-то другим, то это ощущалось как-то неправильно и непривычно. Ну вот надо было, чтобы именно с Ильёй и всё. Сам не понимал, как это можно объяснить точнее: просто не то, значит не то. Но чтобы дальше с Ильей работать и в будущем, сначала надо его найти, а потом уже думать о себе, о том, как успокоить собственный рассудок, и кто кому приятен. Где-то в чаще послышался суматошный скрежет по старой древесной коре маленькими когтями, как будто какой-то крохотный лесной житель тоже соглашался с доводами агента, призывая уже не продолжать мысль, а сосредоточиться на настоящем. Джек уловил этот тихий звук и волнительно обернулся на него всем корпусом, но сразу успокоился, когда понял, что это не на него нападают и хотят съесть с костями. Подождав несколько секунд в абсолютной тишине, пёс с умным видом, словно решил загадку тысячелетия, посмотрел на Невера и предложил идею. — Может быть монстр умеет менять свою форму? — сказал Джек, как будто его только что пережитый мимолётный страх, длящийся несколько секунд, заставил его натолкнуться на важную мысль. Перестав крутить головой за возобновленными медленными шагами Невера сверху, и с внутренним чувством гордости за себя он объяснил. — Ну то есть, каждый видит его по-разному, в разной форме? Невер скептически скосил лицо после его слов, недоверчиво глядя то ли на пса, то ли на его теорию. «Не думаю, что такой простой по натуре и способу добычи пищи монстр может иметь столь продвинутую способность, как отсутствие настоящего истинного тела», пронеслось в мыслях агента. Передвинув руку к лицу и поглаживая подбородок пальцем, он всем своим видом демонстрировал скрупулёзное обдумывание даже такой гипотезы. В каком-то смысле она имела место быть. Тогда бы это многое объясняло: почему разные люди видели монстра не одинаково, как это обычно происходит, каким именно методом оно выбирает себе жертву и какие последствия ждут человека после его нападения. Но всё же были несостыковки. Тогда бы у монстра не было своего тела, с которым он был бы связан. Монстр не так силен, чтобы у него была такая возможность для перемещения и пряток туловища, как это делают высокоуровневые чудовища. Симптомы жертв "их" монстра составляли лишь усталость и подавленное состояние, а также увеличение негативных эмоций, если верить немногочисленным отчётам от Алисы. А высокоуровневые в свою очередь не могут прокормить себя такой малозначительной едой, как эмоциями, и питаются лишь живыми существами, их плотью и кровью. Если мыслить логически — то, с чем они столкнулись, является низкоуровневым существом без нужды поедать животных или людей. Ему вполне достаточно лишь какой-то духовной части человека. Но чего таить, теория и вправду интересная и если бы не какие-то недавно появившиеся факты, то Невер бы тоже принял ее за верную. Ожидая признания себя гением, но получив такую скудную неоправданную, словно унижающую реакцию от мужчины, Джек насторожился, подняв уши повыше. На такие доводы его натолкнуло молчаливое поведение в течение полминуты без каких-либо комментариев и странное сосредоточенное выражение лица Невера. Ощущение, что он сморозил какую-то херню начало возрастать, но что сделано — то сделано. Он вообще-то так старательно и серьезно подошёл к попытке разгадать тайну непонятного существа, а в итоге получил это. Но Невер продолжил и тогда у пса уши поднялись ещё выше, но уже от скрываемой радости за себя и от ощущения полезности в их общем деле. — Сомневаюсь. Хотя-я, — растянув последние слоги, Невер снова скрестил руки на груди и смотрел сверху вниз на Джека, — это можно было бы считать возможным, если бы не его низкий уровень. Но это очень хорошее предположение, спасибо. Похвала от людей в принципе была редкостью для Джека, поэтому он еле как сдерживал себя и свои оставшиеся собачьи неконтролируемые замашки, чтобы не начать вилять хвостом, по-доброму лаять и вставать на задние лапы. Он уже не совсем собака, так что вытворять такое, имея здравый разум и целостность ума, для него считалось каким-то беспределом и глупостью. Даже если он и не замечал, как быстро виляет его хвост на данный момент. Джек решил сесть на землю и успокоить свое возбуждённое состояние, но как только мокрая трава коснулась его тела, он подскочил и встал в оборонительную позицию, потеряв свой запал радости и прыткости. Чуть не начав материть либо свою забывчивость, либо неизменную природную сущность, он отошёл подальше от места, куда сел, приблизившись к мужчине. Но Невера он не перебивал, а покорно ждал, когда ему в голову что-то да придёт, иначе их небольшая кампания не будет иметь успеха совсем. — Но что до Ильи... — устало вздохнул и продолжил Невер, не обратив внимания на вполне объяснимое поведение товарища. — Куда его могло унести вообще хер знает. Эти слова вызвали меланхоличную реакцию и Джек уже опечаленно опустил уши, как бы он не хотел показывать своего расстройства, чтобы их моральный дух и мотивация не падали. Хотя скрывать свое отношение к ситуации было крайне сложно, а если быть точнее — невозможно. Даже если Джек и выглядел сейчас как дворняжка, которую больно пнули за то, что тот подошёл к человеку и потерся о его ногу головой с опущенными ушами и хвостом, нельзя было не заметить изменений. Потому что в том числе и грустный взгляд черных глаз-бусинок выдавал чересчур многое, что уж говорить о его способности к эмпатии. Да и сам Невер выглядел не лучше, когда так досадно глядел на пса, словно сдерживал себя от желания его погладить и подбодрить, зная, что тому такое проявление заботы точно не понравится. Может, их ситуация и не была столь плачевной, чтобы устраивать какие-либо сцены, но разве волнение и тревожность — не одни из самых главных качеств, делающих человека человеком? — Может у них логово какое-то есть? — встрял Джек, неловко подкидывая идеи для поддержания командной работы, чтобы совсем не загрустить и не заплесневеть в растворе из будущих слёз, если они срочно не переведут эту горькую неприятную тему. В их положении потеря надежды и мотивации плохо скажется на состоянии обоих, так что лучше не доводить себя и не мусолить одну и ту же проблему по сотне раз. Оба уверены, что они в собственной голове не могут думать ни о чем другом, кроме пропажи Ильи. — Может быть. Но я одно понять не могу: почему оно именно забрало его, если оно могло так сказать забрать только свою "пищу", тоесть эмоции. — Невер на секунду остановился, машинально сводя брови к переносице, изо всех сил стараясь понять причину поведения монстра, а после продолжил с вопросительной интонацией человека, желающего понять какую-то великую тайну. — И почему забрало именно Илью. Изначально Невер думал, что са́мой вероятной мишенью для охоты является он сам. Возможно, это было немного эгоистично — думать таким образом и не углубляться в детали жизней тех, с кем ты идёшь рука об руку. Возможно, он поэтому и пошел в одиночку, чтобы не подвергать опасности остальных? Хотя нет, это уже бред, он не настолько жертвенный. — У него что-то произошло? Он не рассказывал мне ничего, — беспокойно поинтересовался у Джека Невер, до сих пор держа скрещенные руки на уровне груди и своим включенным фонариком светил прямо в пса, словно готовился устраивать какой-то допрос. — Ну-у, было тут одно событие... — неприятно интригующе протянул пёс, пока топтал своей короткой лапой землю, скрывая взгляд в росистой траве и попутно пряча черные глаза от яркого искусственного освещения. Казалось, он этим фонарем ему дыру прожечь хотел. Невер тут же изменился в лице, став выглядеть серьезнее, выражая свое сомнительное и нехорошее предчувствие по поводу этих слов. «Какое ещё одно событие?», думал Невер, сжимая охладевшие пальцы на телефоне с фонариком. Что-то в груди болезненно гулко сжималось, тревожно и неосознанно замедляя подачу воздуха. Горькое ощущение на языке и чувство чего-то плохого, разрушающего, что должно прозвучать прямо сейчас, вгоняло в ступор и заставляло прокручивать в голове сотню мыслей за раз. Как это описали бы многие: "дрожат колени и замирает сердце", например, когда это происходит на сдаче жизненного важного экзамена, от которого зависит "всё твое будущее и существование". Тот самый уничижительный момент после рассказа своего проекта, своей уже родной работы, что ты долго и усердно готовил с утра до ночи около полугода, когда ты глотаешь переживания, пытаясь не задрожать всеми своими частями тела, смотришь на перебирающего бумажки скучающего преподавателя, который должен вот-вот сообщить тебе твою заслуженную оценку. Но ты не знаешь, какая она будет и не можешь залезть в чужие мысли. А ты стоишь и не можешь думать ни о чем, кроме этой самой оценки, о том, как ты справился и что тебе скажут перед кучей народа по этому поводу. И вот ты застыл на одном месте, не смея шевелиться ни на шаг, выжидающе глядя в глаза разных людей, что тоже оценивают тебя и рассматривают со всех сторон будто звери, словно это они должны тебя раскритиковать или похвалить. И если бы ты мог себе это позволить, ты бы закрылся и обнял себя двумя руками, чтобы успокоить, или просто сбежал бы из помещения, но ты не можешь, потому что от этих слов ты зависишь. — Какое? — сразу насторожившись спросил Невер, и показалось, что он даже наклонился поближе, чтобы было лучше слышно. Его лицо старательно не выражало ничего, кроме собранности, хотя беглые глаза всё равно выдавали тот мастерски скрытый за оболочкой страх. Наблюдая за изменяющимся состоянием Невера, но прекрасно понимая причины изменений и его неискренность, Джек понял, что он не смог бы соврать, даже если бы сильно захотел. Ну вот сил не было смотреть, как тому важно узнать эту правду. — Ну-у там что-то очень запутанное, я не особо в это лез. — И тут Джек осознавающе замолчал, только после фразы поняв, что собирается прямо сейчас рассказать нечто личное и важное, что, возможно, должно было быть секретом, другому человеку, который тоже тебе дорог, равноценно как и Илья. Если он расскажет истинную причину поведения Ильи, будет ли это считаться предательством? Будет ли это подставой и нарушением их некой установившейся дружбы? Не будет ли это ударом для парня, который вроде как ему доверился и честно открыл ему свои переживания? Не может же он вот так поступить. Илья ведь-... Его недолгая заминка из-за внезапного столкновения морали и правильности была резко закончена, когда Невер, потеряв терпение, немного повысил голос, прося уже наконец ответить. — Да говори ты уже, етить твою налево, — как-то грубо и жестоко прозвучала от него эта фраза, словно говорил он не с собакой, а с людьми, что подвергли смертельной опасности или вымиранию всё человечество и никак не признают свою вину. Брови его были нахмурены и под наполовину прищуренными глазами проявлялись морщины, что остаются после долгих лет злобы. И если бы не его еле заметные дергающиеся изогнутые губы, Джек бы подумал, что тот злится по-настоящему. Устало выдохнув и сожалеюще о своем деянии, пёс резко выдал всё, что знал сам. — Да Лерка его кинула, что-что. Вот он ходит тут, молчит постоянно, на хер пойми что похож стал. — опечаленно произнес Джек, смирившись со своим "предательством". Казалось, вот ещё секунда, и к нему полностью вернутся его собачьи повадки, чтобы он смог себе разрешить жалобно заскулить и прибиться к ногам. — Стоп, ты серьезно? — ошарашенно спросил Невер, явно не ожидая услышать именно этот ответ. Как назло, мысли разом все испарились и в голове осталась только оглушающая пустота и молчание. Как будто совсем недавно тут не крутились нескончаемые сюжеты с разными сценариями и запасными выходами из них. Пришла только одна единственная догадка, которая подтвердила раннее его высказывание. «Это не телефон сломался, это сломался Илья». Неужели Илья сам удалил обои с Лерой со своего телефона? Сам перечеркнул свое прошлое и решил избавиться от какого-либо напоминания? Невер и Илья давно знакомы, но поверить в это было крайне сложно. Невер думал, что тот скорее эту последнюю фотографию под сердцем хранить будет и не удалит ни за что. «Чтобы возвращаться и вспоминать хорошее», так он говорил ему, когда делал очередную глупую фотографию для своей галереи? — А чё, я шутки шутить буду тут что ли? Я ж поэтому с вами и поехал, чтоб он тут с ума не сходил до конца. — понуро произнес Джек, развернувшись в другую сторону от агента и смотря в темный густой лес, почти примирившись с тем, что разболтал чужой секрет. Хотя было ли это секретом вообще? Илья в любом случае не просил его не рассказывать. — Бля-ять, — со вздохом протянул Невер, схватившись за переносицу двумя пальцами, совершенно не зная, что теперь им остаётся. — Вот-вот, я о том же.

***

Если Илья являлся по мнению монстра прекрасной и насыщенной пищей, то это однозначно выходит им боком. Монстр мог просто-напросто быстро пообедать эмоциями парня на месте и уйти себе спокойно восвояси, но почему-то решил забрать свою жертву, то есть Илью, с собой. Это делает ситуацию и ее исход гораздо более проблематичнее, чем они в принципе могли себе представить. Так ещё и Илья совершенно ничего ему не сказал. Даже словом не обмолвился насчёт произошедшего. Ни намека. Если бы только Невер знал, что тот буквально является наиболее вероятной мишенью для монстра, он бы его от себя на этом задании не отпускал вообще. Но нет, ему же надо было промолчать и подержать всё в себе, словно специально подвергнув одного себя такой опасности! При этом прекрасно зная, что монстру нужны именно негативные эмоции и чувства, он, весь из себя разбитый и печальный, пришел прямо к нему в цепкие лапы. Ну как обычно, Илья, как обычно. Теперь ещё придется его искать по всему этому чертовски темному лесу, если он, конечно, всё ещё где-то здесь всё ещё есть. Но в том, что он ещё жив, сомнений почему-то не было. Было просто ощущение , что это правда, что Илья ещё дышит и он в порядке, а насчёт его правильности и рациональности не хотелось даже начинать думать. Но было лишь одно «но». Если они не смогли найти монстра, то с какой вероятностью они найдут его логово? Каков шанс найти укромное, скрытое от чужих глаз место обитания неизвестного, так ещё и скорее всего, внеземного объекта? Какой, мать его, шанс? 1 к 10? 1 к 100? Что, если оно вообще в другом пятимерном измерении, а их поиски затратят слишком много времени и будет уже поздно? Илье обязательно надо было стараться делать вид, что всё нормально и ничего не произошло? Конечно, он заметил его странное поведение, но ведь сначала он и подумать не мог, что есть какая-то настолько серьезная и глубинная причина. Он подумал, что у того просто плохое подавленное настроение или тот снова не выспался после сидения ночи за своим компьютером, вот и ходит молчаливый. Камни даже на мелководье. Жгучая злость вперемешку с давящим чувством вины, растекаясь по всему телу, насильственно начинала словно щупальцами чудовища проникать прямо в глубь его мозга и захватывать все оставшиеся мысли Невера. Тяжело было мыслить рационально и вместо привычного ему обдумывания плана действий, в голову лезли непрошенные, основанные на эмоциях, губительные фразы и опасения. Как же он не любил отсутствие возможности думать о нужных вещах, когда теряя связь с собственным разумом, его силком влекло в другое странное русло. Так ещё и Илья не рассказал про Лерку. Про свою «навечно любимую», жизненно необходимую девушку, всегда спасающую его от ужасного страха одиночества. Обычно тот часто о ней треплет без перерывов, а вот именно сейчас, именно в этот раз он о ней не рассказал. Он боялся, что Невер над ним посмеётся? Что он будет выглядеть слабым перед ним? Что ему будет плевать? Чего он боялся? Или же он не боялся вовсе? «Он что, мне не доверяет?» «Да нет, быть этого не может, что за глупости. Надо просто мыслить рационально, просто не думать за других людей», проносились в его мыслях по несколько раз подряд, будто разум сам пытался его успокоить и испытывал к своему хозяину искреннее сочувствие. Он сам спросит у Ильи, когда они с Джеком найдут его. Сам спросит и тот обязательно ему расскажет всё как есть. Расскажет всё честно, не пытаясь утаить или скрыть от него свое состояние. Хотя... Хотя вроде даже Джек знает обо всём случившемся, но только не он. Да, дело даже не в нем! Наверное, они просто до сих пор не на том уровне отношений, чтобы он мог доверить ему какую-то свою часть глубокой печали, какое-то сильно личное переживание, и просто не захотел распространяться о своем несчастье. Может быть, хотел, но просто не мог найти в себе силы поделиться? Как он может винить пострадавшего, Илью, в том, что тот чего-то испугался или банально не захотел говорить? Это ведь только его выбор, он сам в праве решать, что, кому и когда рассказывать. Мы взрослые люди, у всех есть свои тайные секреты и замки на сердце. Но в голове снова и снова крутилось это «Илья не виноват в этом, просто я не заслуживал его искренности». Хотя если бы Илья рассказал Неверу о произошедшем, что бы он тогда сделал? Что бы он сделал, чтобы поддержать опечаленного и разбитого Илью? Чтобы ему стало легче пережить этот этап? Он ведь и поддержать толком не смог бы, ни какими-либо добрыми словами поддержки, ни любыми действиями. Вообще ничем. Просто ноль. Да, тогда бы Илья расстроился ещё больше, почувствовав отсутствие помощи даже от него. Может быть, оно и к лучшему, что Илья не захотел ничего говорить. «Я сам виноват в том, что он мне не доверяет. Я этого не заслужил».

***

Открывая непривыкшие глаза через силу, которые мгновенно слипались обратно, Илья сквозь белую пелену мог разглядеть лишь кромешную, окружающую его со всех сторон темень. «Что это?» Казалось, что он, непроглядный мрак, окутывал его, целиком поглощая его слабое тело и удерживая в железных цепях разум. Он слышал только непрерывную давящую тишину, заставляющую с ощутимо иссякшей надеждой и опасением прислушиваться к каждому шороху и пытаться увидеть хотя бы тусклое мерцание или мелькнувшую тень впереди, но всё было пусто, как в толще воды. Да и шанс увидеть что-то был слишком мал: веки предательски смыкались и черные длинные ресницы закрывали весь обзор, не давая понять, где он сейчас находится и что вокруг него. Смутные ощущения полностью заполняли его, не давая прийти в себя ни на секунду. Было холодно и неприятно лежать на твёрдом полу. Очень холодно. Осенняя одежда уже не ощущалась согревающей и спасающей от мороза. Он обжигал, как когда подносишь свои заледенелые посиневшие ладони, мокрые от налипшего снега, к крану, из которого струей бежит кипяток. Как когда зимой тебя неожиданно толкают лицом вперёд в огромный сугроб, а ты ненароком падаешь прямо в него, касаясь разгореченными щеками мерзлого белоснежного снега. Или как когда в детстве открываешь морозилку в поисках прохлады и мороженого в жаркий летний день, наполненный ленью и скукой, но вместо того, чтобы забрать оттуда сладость, ты залезаешь туда, в этот маленький ящик с замороженным мясом и рыбой, ожидая, когда наступит приторное наслаждение. Мысли совсем разбежались в разные стороны — не собрать даже если сильно захотел бы. В голове хоть ветер гуляй, хоть море шуми. Не удавалось начать мыслить, анализировать всё вокруг себя, позвать на помощь, не получалось даже попросту пошевелиться. Пытаясь протянуть руку к этой темноте, у него не получалось даже почувствовать ее, ощутить, что рука действительно есть, словно конечности не было вовсе, будто все нервные окончания в ней перестали существовать. Всё тело заполняли разные неприятные и тяжёлые чувства, отдающие болезненным импульсом прямо в мозг, ложащиеся сверху как промокшие гниющие листья, пытающиеся похоронить в себе осенний город. Невыносимый холодок пробегал будто прямо по самому́ позвоночнику, а неподвижные конечности словно были закованы в многолетний лёд. Двигаться не получалось от слова совсем. Морозный уплотненный воздух был повсюду и нигде одновременно, прижимая всё замёрзшее тело Ильи к не менее ледяной земле. Даже в лёгких, кажется, этот мерзкий пугающий холод сдавливал воздух и дышать полной грудью становилось невозможно. Совсем пустота. Глаза сами по себе закрывались снова и снова, говоря о том, что сил больше не осталось. А дышать становилось с каждым вдохом труднее. И всё, что смог сделать его обессиленный организм — утонуть и пропасть в этой бестелесной оглушающей «зиме».

***

Послышался тяжёлый разочарованный усталый вздох и последующий после него удаляющийся негромкий шелест полусухой травы под ногами. — Нет. — четко и раздражённо сказал Невер, словно принял важное окончательное решение, от коего зависела судьба всего мира. Хотя даже такое странное метафорическое словосочетание содержит в себе долю правды в подобном контексте. Не зря ведь он вместе с Ильёй раскрыл столько смертельно опасных дел и спас тысячи, а то и все миллиарды людских жизней. — Мы просто теряем здесь время, это ни к чему не приведет. — Раздосадованно сказал Невер и, не медля ни секунды, тут же двинулся на выход через острые кусты с уже достаточно надоевшей поляны, что заставила их крутиться здесь кругами. — Мы тут торчим уже минут 20, но всё без толку. Пошли. Накатившая усталость после долгого отсутствия передышек и удрученность из-за негативных мыслей давали о себе знать. Они заползали под черную куртку и нагло терзали своего хозяина по всем фронтам, вынуждая его прыгать с одной на другую в поисках ответов в интересующих мучающих вопросах. С одной стороны Невер не может совершенно ни на что повлиять на данный момент, но с другой стороны, если обойти все свои отговорки и неуверенность в суждениях, возможно, всё-таки может? Эта неопределенность сводила с ума и заставляла мешкать между выбором своей позиции как в смысле желания вернуть доверие Ильи обратно, если он вообще получал его, так и в смысле того, что он просто плохо ищет, а всё "лежит" на видном месте. — Ладно, пойдем. Но куда? Он же тут пропал. — поплелся вслед Джек за остановившимся "у порога" Невером, теряясь в догадках. Что им ещё оставалось кроме этой ебучей опушки в потёмках осенним поздним вечером в холоде и с замёрзшими лапами? Ну или руками, у кого как. — Мы пойдем...Не знаю я, куда! Просто пойдем в другое место, где вы ещё могли идти, и поищем там. — На нервах отвечал ему мужчина, посмотрев себе под ноги, словно скрывая свое ужасное настроение после их "прогулки". Светя фонариком в кусты и не имея никакого желания туда лезть, он ещё недолго рассматривал острые шипы на кусте то ли маленького боярышника, то ли разросшегося шиповника. Безмолвно согласившись с Невером, ибо понимал, что они оба не железные, Джек без удовольствия пошел за ним, так же рассматривая землю и буквально покидая единственную зацепку и место, где вероятнее всего они бы смогли найти друга, но его остановил удар головой о чужие ноги. Невер остановился? — Чего встал-то? Ты мне проход закрываешь.— злобно отозвался пёс после несильного, но не особо приятного удара лбом о конечность. — Тут что-то есть. Смотри. — серьезным тоном произнес тот и пальцем указал на неровную, выдавленную поверхность земли, чтобы пёс присмотрелся к странности. Так он и сделал, обойдя рассевшегося перед лицом на корточках агента и подойдя к нему сбоку, он принялся во все глаза таращиться на указуемое, старясь уловить любые подсказки. — Ёлки-палки, так это же следы наши, чё тут смотреть? — говорил Джек, как бы злясь на него за то, что тот отнимает их драгоценное время на какую-то ерунду. Сами же понаставили тут отпечатков их лап, точнее, ног, сами и пытаются найти в них невесть что. — Да какие наши? У меня нога больше. — Хмуро заявил Невер и для убедительности выпрямился и наступил рядом, тем самым показывая разницу между следами. Первый давний слева оказался и вправду немного меньше. — Они целенаправленно ведут в другую сторону от нас. — А ведь и правда...— пролепетал Джек, заметив различие. — ну-ка, давай ещё посмотрим здесь, это ведь только Илья мог оставить, кому ж тут ещё шастать. И побежал прямо по этим следам, пока они совсем не стёрлись и не потерялись из виду. — Не понимаю только, как мы раньше не заметили, когда их было четко видно. — сам себя коря, бормотал под нос Невер. — Сейчас уже понятно, что их размыло водой, так ещё и мы потоптались знатно, но когда мы только-только пришли, они же были чётче? — Да похрен на это, Невер пойдем уже быстрее Илюху искать, он туда пошел, — проговорил Джек и бросился прямо в сторону заросших плотняком елей, не беспо коясь ни об острых ветках, ни о диких зверях.