Ray and Kookie

      2025 год. 20 марта. 17:10. Особняк Кимов.       — Ты уверен, что это хорошая идея? — доносится голос Джина из общей спальни.       Намджун же стоит посреди гардеробной в одних белых брюках и не может определиться с верхом.       Вчера им пришло официальное письмо от мэра с приглашением на званый ужин. Обычная тема в высших кругах. С того момента, как Стая поднялась и начала заниматься легальщиной — Намджун и Сокджин считаются крупными предпринимателями, которых очень часто зовут на подобные мероприятия. Безусловно, им тоже нужно налаживать связи и выходить в мир, чтобы видеть своих возможных врагов собственными глазами. Но, зачастую, их туда зовут, чтобы воспользоваться их, так называемой, «крышей». Обычное дело, но не в случае с Го Дэгваном.       — Нет, — отвечает Намджун и бросает взгляд на чёрный гольф. Сегодня у него нет настроения для рубашек. — Но мы не можем проигнорировать его приглашение, — надевает гольф и, причесав пальцами чёрные волосы, хватает того же цвета пиджак, выходит в спальню. — Нам нужно узнать, что он задумал, а этот званый ужин — лучшее место для этого.       Мужчина смотрит на своего мужа. Голодным взглядом оглядывает того с ног до головы. По тому, как оделся Джин — сразу видно, что они женаты. Сокджин в качестве наряда выбрал чёрные брюки, белую рубашку и, в цвет к ней, укороченный пиджак.       «Идеальный», — думает Намджун и подходит к мужу, обнимая со спины.       — Ты — самое прекрасное создание в моём мире, — шепчет на ухо, оставляя нежный поцелуй на приоткрытой шее.       Джин мягко улыбается, сталкиваясь со взглядом мужа в отражении зеркала. Желание — вот, что читается в глазах Намджуна, но Сокджин ему не уступает.       — Стильно выглядишь, — подмигивает и откидывает голову на плечо мужу, прикрывая глаза. Кладёт руки поверх ладоней Намджуна у себя на талии, медленно выдыхая. — Когда же мы сможем жить в спокойствии? — риторический вопрос. Никто не знает на него ответ, потому что не хочет искать, а он есть… Нужно уйти из криминала, но они не могут, потому что всю жизнь посвятили этому делу, сложно отказаться от своего детища.       Намджун сильнее прижимает мужа к себе, покрывая щёку поцелуями-бабочками. В последнее время его окутывает непонятное волнение и чувство тоски. Ему страшно, он не понимает, откуда это ощущение. Ничего не может поделать, только смириться и плыть по течению в ожидании того, к чему это приведёт.       17:35.       Намджун смотрит на их с мужем переплетённые пальцы у себя на бедре, аккуратно поглаживает большим пальцем тыльную сторону. Там, где маленький шрам… Мужчина мелко улыбается, вспоминая историю его появления.       Это было, когда они только начали свой путь под названием «пара». Тогдашний семнадцатилетний Сокджин был просто профаном в готовке, точно таким же, как и Намджун; хотя мог себя прокормить, в отличие от старшего. Джин решил приготовить им завтрак, пока Намджун отсыпался после очередной поставки наркотиков, которую контролировал лично. Сперва Джин опрокинул на ногу сковородку, потом уронил все три яйца, после чего на коленях отдраивал пол, а когда поднимался — стукнулся головой о край стола. Концом его терпения стал глубокий порез, когда, во время разрезания упаковки сосисок ножом, лезвием проткнул руку в районе большого пальца. Намджун тогда долго смеялся, но с любовью обработал рану любимого человека, который стал его вселенной на целую вечность.       Ким прикрывает глаза и подносит ладонь Сокджина к своим губам, нежно целует.       — Знаешь, мы с тобой так долго вместе, — хрипит вдруг осевшим голосом. — Я бы уже за убийство отсидел…       — Это прозвучало мило и в то же время обидно, — улыбается Джин, отводя взгляд от ночного вида из окна.       — Просто мысль… — улыбается и роняет голову ему на плечо. — Я люблю тебя, Джин-и, — Намджун понял, что давно не говорил этого мужу. Видимо, нужно наверстать упущенное пока не поздно.       — И я тебя, — шепчет Джин и переводит хмурый взгляд на мелькающие ночные виды в окнах авто. Его начинают одолевать странные чувства волнения и тоски. Странно всё это… Очень странно.       18:00. Особняк мэра.       Намджун выходит вперёд мужа, хватая за руку. Дворецкий открывает для них огромную дверь, и они попадают в огромный зал, в котором яблоку негде было упасть. Знать всего Сеула собралась здесь. Каждый будет лизать задницу для своей «крыши». «Договариваться» с возможными партнёрами.       «Бесит», — единственное, что может сказать Намджун. Он не любил и не полюбит такого рода вещи, в отличие от Джина. Старший более общительная натура, ему нравится находиться среди людей, просто общаться…       — Бесит, — всё же проговаривает вслух Намджун, сильнее сжимая ладонь мужа.       — Успокойся, Джун, мы здесь для дела, — мягко шепчет на ухо Джин, прижимаясь к боку любимого.       — Для дела, — вздыхает Намджун. Муж полностью прав, к тому же — это была его идея. Они могли не пойти, и ничего бы не было, но не с Дэгваном.       При воспоминании имени этого человека у Намджуна свело дыхание. Он злится, хочется лишить ублюдка жизни, но перед этим хорошенько помучить. Заслужил, все муки, которые когда-либо обдумывал Намджун. Всё заслужил…       — Господа!       Этот противный голос вывел Намджуна из размышлений. Он первым уловил знакомую до скрежета зубов фигуру, что вальяжной походкой направлялась к ним. Кулаки непроизвольно сжались, взгляд ожесточился, с ним и дыхание стало горячее, словно дракон готовится сжечь всё дотла.       Эта реакция не осталась незамеченной Джином, что, ощутив состояние мужа, насторожился, но, увидев причину — встал впереди Намджуна, прикрывая собой. Защищая… Нет, не его, а Дэгвана, на которого тот готов сорваться в данную секунду.       — Эта поза, — усмехается Го, подойдя к ним. — Словно «королева», а рядом «гончая».       Джин выставил руку вбок, останавливая мужа, когда Намджун уже хотел было ударить.       — Мы пришли поговорить, Дэгван, — строгим голосом говорит Джин. — И мы это сделаем сейчас!       — Для тебя всё что захочешь, любовь моя, — приторно нежным голосом произносит мужчина.       — Тварь! — Намджун порывается вперёд, но рука Джина, что легла ему на грудь — вмиг остудила.       — Джун, — смотрит холодным взглядом, который тому говорит о многом, там, на дне коньячных зрачков, таится нежность и страх за дорогого сердцу человека.       Намджун выдыхает сквозь приоткрытые губы и, ухватившись за руку мужа, последовал за Дэгваном.       — Так, о чем ты хотел поговорить, любовь моя? — Го специально не обращает внимания на Нама, играет его чувствами, довольствуется вспышками огня в глазах после каждого «любовь моя».       — Отступи, — холодно говорит Джин, но нотка угрозы есть. Он сюда не играть пришёл, предупреждает, ведь он, как и Намджун — сделает всё ради любимого.       — Любовь моя…       — Блять! Заебал так называть! — вспыхивает Джин и сам себя еле сдерживает, чтобы не проломить череп этому идиоту.       — Любовь моя, я же люблю тебя, — Дэгван делает шаг к Сокджину, но тот отступает. Встаёт наравне с мужем, показывая, кому он принадлежит.       — Больной любовью, — скрипит зубами Джин. — Дэгван, давай договоримся по-хорошему, мы продолжим помогать тебе, а ты отступишь от своей затеи. Намджун — мой муж. Всё. Прими это, тот вечер закончился тем, что я тебя отшил. А избиение показало, что менять своё мнение я не буду. Отъебись от меня уже!       Сокджин на секунду вздрагивает, когда глаза Дэгвана суживаются в гневе. На дне зрачков загорается дьявольский огонь, что сожжёт всё дотла. Но взгляд направлен не на него, а на… Намджуна? Сердце начинает биться быстрее… Вовсе не от гнева. Страх завладел телом Джина. Страх за любимого человека.       — Попрощайся с мужем, Намджун, скоро он станет моим, — едко улыбается Дэгван и резким шагом, задев плечом Нама, выходит из комнаты.       Не получилось договориться, теперь остаётся только одно…       — Что ж, — Намджун поворачивается лицом к Джину, заправляет выпавшую прядь за ухо. Нежно улыбается, когда улавливает страх. Знает, что тот боится. Волнуется за него. — Остаётся только ждать, что же он предпримет, — пожимает плечами. — Не волнуйся, Джин-и, с нами всё будет хорошо, — успокаивающе шепчет.       — Мне страшно, — честно признаётся Джин.       — Знаю, — кивает и кладёт дрожащую ладонь на щёку мужа. — Мне тоже… Мне тоже, любимый…       Шесть часов назад. 11:10.       — Ты как? — робко спрашивает Тэхён, опуская взгляд.       — Хорошо, — враньё.       Ким прекрасно это знает. Видит. Мешки под глазами, расфокусированный взгляд, лёгкая дезориентация, тремор — последствие панической атаки.       «Чёрт!» — Тэхён закусывает щёку изнутри, но держится. Раз Чонгук захотел перерыв, он даст ему это время. Возможно, мужчине нужно время наедине с собой, чтобы разобраться в собственных мыслях.       Ничего, Тэхён из терпеливых, да и, Чона слишком хорошо знает. Все слова были правдой, но парень знает, что не к расставанию вёл Чонгук, просто снова захотел отгородить его от опасности в своём обличии. Пусть Тэхён и ушёл, но это не значит, что он оставил старшего наедине. Он присматривает, молча…       Конечно, Чонгук отключил камеры, но он не знает, что парень установил ещё, да, попахивает сталкингом, но это помогло Тэхёну. Ночной звонок тому доказательство… Чонгук даже не в курсе, что разговаривал с младшим, который в это время стоял под дверью в лофт, готовый ворваться в любую секунду и прижать любимого к своей груди. Он не узнает, а Тэхён не скажет. Он хочет дать Чонгуку свободу… Пока что.       — А ты как? — Чонгук бросает грустный взгляд на Кима.       — Тоже, — кивает Тэхён и стучит в дверь.       — Ты же знаешь, что я люблю тебя?       — Знаю, — Тэхён поднимает голову и сталкивается с перепуганными глазами, которые ждут ответ. — Я тебя тоже, Гук. Неважно, что будет между нами и где мы окажемся, моя любовь к тебе никогда не пройдёт, — мягко улыбается и сразу убирает улыбку, когда дверь открывается.       — Следователь Чон, психолог Ким, приветствую, — Сан Шиху почтенно улыбается и отходит в сторону, пропуская мужчин внутрь дома.       — Здравствуйте, — говорит Тэхён и первым заходит внутрь.       — Хотите чаю или кофе? — Сан указывает рукой в сторону небольшой гостиной.       — Спасибо, мы ненадолго, — вежливо отвечает Чонгук.       — Хорошо, — улыбается Шиху. — Вы пока посидите здесь, а я принесу документы.       — Спасибо, — кивает Ким и подходит к небольшому камину, над которым выставлены фотографии, судя по всему — семья Шиху.       Сан уходит в сторону лестницы, Чонгук смотрит на массажное кресло, но решает сесть на старое, возле столика, на котором стоит небольшая вазочка со сладостями — видимо, дети очень любят сладкое. Возле комода в белом цвете, разбросаны игрушки: куклы, мягкие игрушки, одёжка для тех же кукол, возле стены огромный домик, возле которого разбросаны его жители — небольшие человечки. Помнится Чонгуку, Шиху говорил о дочери.       Тэхён замечает старостью побитый альбом, а возле него рамка. Он рассматривает семейное фото, где запечатлены двое детей — мальчики. Сам Шиху и молодая женщина. Сыновья уже взрослые, на вид где-то двенадцать и четырнадцать. Женщина довольно молодая, одета в серый вязаный свитер с закрытым горлом. Сан прижимает её к себе, словно она — самое дорогое в мире. Сыновья тоже в закрытой одежде, что странно… Судя по заднему фону, погода довольно тёплая. Хотя, возможно, это была такая задумка фотосессии.       Ким хмурится, что-то ему тут не нравится. Странное чувство незавершённости в этом всём. Будто игра, плохо сыгранная игра, которую играет только один человек. Хотя, у каждой семьи есть свои скелеты, и, судя по всему — семья Шиху не исключение. Но нужно будет изучить этого человека получше.       — Чонгук, — зовёт Тэхён, хочет поделиться своими мыслями, но его прерывает вошедший Сан с коробкой в руках.       — А вот и я, — улыбается Шиху. — Тут много данных, это мои заметки, — пожимает плечами и ставит коробку на столик. — Увы, раскрыть это дело я не смог, — вздыхает. — Надеюсь, это получится у вас.       — Получится, — уверенно говорит Тэхён и берёт коробку в руки.       — Господин Шиху, — Чонгук поднимается на ноги. Заостряет своё внимание на левом запястье мужчины. — Что случилось с Вашей рукой?       — А? — мужчина поднимает левую руку. — Порезался, — качает головой. — Я очень неуклюжий, — смеётся.       — Понятно, — кивает Чонгук и подходит к Тэхёну. — Мы пойдём, спасибо Вам за помощь.       — Надеюсь, это вам поможет, — указывает на коробку.       — Да, — коротко отвечает Чон и первым подходит к двери, открывая её для Тэхёна. — До свидания, — склоняет голову.       — Будьте осторожны.       — Вы тоже…       Чонгук подходит к машине Тэхёна и открывает для него багажник.       Тэхён ставит коробку в машину и закрывает багажник, застывает.       — Ты куда дальше? — хрипло спрашивает.       — У меня есть дела.       — Чонгук, — поворачивается к мужчине, смотрит в чёрные глаза и снова тонет. Как же он любит эту манящую черноту. — Это же не конец? Скажи, что всё будет хорошо. Скажи, что наше «долго и счастливо» не останется только мечтами. Умоляю, дай мне надежду, — хрипит дрожащим голосом.       — Я попытаюсь, — с тем же хрипом отвечает и нежно касается холодной кожи дрожащими руками, поглаживает скулы большим пальцем, наклоняется к лицу младшего, невесомо касаясь сухими губами его лба. — Просто нужно время, — отстраняется и, запечатлев этот образ на ближайшие дни — уходит… Ему нужно время, а эти просьбы Лучика заставляют его сомневаться… Поддаться младшему и вернуться, но пока что он не может… Он — опасность для Лучика.       Тэхён смотрит в спину старшего, смотрит, как тот, надев шлем, уезжает, оставив после себя облако пыли и острую боль в сердце.       Ким переводит дыхание и садится на водительское сидение, сразу берёт телефон и набирает того, с кем ему уже давно нужно было поговорить. Разница с Чикаго четырнадцать часов, но Тэхён уверен, Сэм Харпер не спит, и он прав — спустя два гудка на той стороне слышится усталое «Hey».       — Разбудил? — хрипло интересуется Ким.       — Нет, я только домой вернулся, — Тэхён слышит, как Сэм шуршит, судя по всему, одеждой. — Рассказывай, — на фоне слышится звон стакана и характерный звук открывшейся бутылки. — Что с Чонгуком?       — Мы взяли паузу, — прикрывает глаза и откидывается на спинку сидения.       — Ох, — делает глоток. — Я так понимаю, у тебя много вопросов ко мне?       — Мгм… Спать не хотите?       — Для тебя я пожертвую часом своего сна, рассказывай.       И Тэхён полностью рассказывает о том разговоре, что произошёл между ним и Чонгуком. О симптомах, смене ролей, воспоминаниях Чона о детстве и новом срыве… О всём, пусть Сэм и является психологом, для Тэхёна он — человек, которому можно рассказать всё, даже самое сокровенное и страшное.       — Ну, — наконец подаёт голос Харпер после двадцатиминутного монолога Тэхёна. — Это связано с тем, что он вспоминает своё детство. Сейчас он нестабилен из-за этого. Мозг и так был слишком перенапряжён тем, что контролировал парасомнию, алекситимию и присутствие Добермана. Теперь к этому добавились вспышки забытого детства. Он все ещё страдает от того, что произошло. Мозг пытается заблокировать, но из-за триггеров, которые вызывают воспоминания — появляется дисбаланс, что и вызывает все те симптомы, о которых ты говорил.       — И как же ему помочь?… Отдых? Но как? — трёт глаза.       — Отдых, да, но это поможет только на короткое время, — Сэм снова замолкает, делая глоток спиртного. — А потом всё возобновится, когда появится очередной триггер. Вы запустили этот процесс, теперь его не остановить, даже если вы переедете на необитаемый остров.       — Так, нужно разобраться с этим? Выхода нет?       — Да, этот процесс можно остановить только путём его завершения. А потом мозг сможет передохнуть. Чонгук снова начнёт принимать таблетки, и они подавят агрессию с парасомнией. Всё вернётся в начальное состояние.       — А что делать с его страхом?       — Ты о тех снах, где он тебя убивает?       — Ага.       — Ну, тут дело только в Чонгуке. Он слишком боится потерять тебя. Думаю, это было вызвано сильным стрессом с твоим участием. Я прав? — замолкает, ожидая ответа, потому что знает, что так оно и было. Сэм слишком хорошо знает каждого из них.       — Да, нас похитили, тогда он и сорвался.       — Вот видишь.       — И как это прекратить?       — Уйти из преступного мира и зажить нормальной жизнью, — говорит очевидное, но для Тэхёна это не так просто. — Каждый такой стресс с твоей участью будет вызывать данные эмоции. Ему сейчас тяжело, потому что ты — его защита. Чонгуку пришлось от неё отказаться, так как боится навредить.       — И чем это закончится?       — Сам подумай, Тэхён, — говорит сурово. — Тут и думать не нужно. Не своди его с ума. Хватит с него, это я говорю не как доктор, а как человек, которому искренне его жаль, — устало вздыхает. — Для него любить тебя в таком мире — самое пугающее, что может быть, — где-то Тэхён уже слышал эти слова. — Его не сломили пытки и психологическое насилие. А твоё предательство, пусть и с помощью вертиго, сделали это в короткое время.       — Я Вас понял. Спасибо.       — Не за что, обращайся, я всегда к твоим услугам, — говорит Сэм и сбрасывает звонок, а Тэхён ещё с час сидит в машине и обдумывает слова доктора. Да, он всё понял и принял решение, но… Как же убедить Чонгука в том, что «перерыв» — не выход?       13:10.       Чонгук снимает шлем и вешает на руль мотоцикла. Оглядывается по сторонам, он приехал в бедный район Сеула, у него здесь есть одно дело, нужно заглянуть к одному мужику — третий подозреваемый, по мнению Шиху, мужчина ничего делать не будет, просто хочет понаблюдать.       Чон оглядывается по сторонам — на обочине стоит потрёпанная жизнью ауди, людей почти нет, лишь одна женщина возле банкомата. Он сам не понимает, что заставляет его подойти к ней… Хотя, ему нужна наличка.       Чон становится позади женщины, ждёт.       — Извините, мне нужно снять огромную сумму, — женщина, слегка дрогнув, слегка поворачивается к нему боком, и этого хватает, чтобы заполучить его внимание.       Чонгук слегка наклоняется вбок, и его взору попадают раненые руки женщины. Он поворачивает голову влево, та самая чёрная ауди.       — Не оборачивайтесь, — спокойно говорит. — Я помогу Вам. Забирайте деньги. Ауди слева — Ваша?       — Д-да, — всхлипывает женщина.       — Грабитель в машине, я правильно понял?       — И сын на заднем сидении…       — С оружием? — боковым зрением снова возвращается к ауди.       — Да!       — Ждите тут. Я быстро, — усмехается.       «Идеально, мне как раз нужно согнать злость», — безумная ухмылка расползается на лице, когда Чон твёрдым шагом ступает к машине.       — Ну давай! — рычит мужчина и сильнее сжимает пистолет в руке. — Чё она там телится? Вообще за сына не боится?! — грабитель поворачивает голову, и, тут же, в стекло ауди прилетает кулак Чона обмотанный его курткой.       Чонгук быстро хватает руку грабителя с пистолетом и, хорошенько схватив за предплечье, ударяет им о дверь машины — ломает.       Грабитель, не успев отойти от перелома и боли, что накрыла его словно волной, поднимает глаза на Чона, который улыбается словно сумасшедший; тот открывает дверь и хватает мужчину за ворот куртки, вытаскивает из машины. Наносит два удара: один в живот, второй в голову.       Чонгук подходит к пассажирской двери и открывает её. На заднем сидении заплаканный мальчик лет восьми.       — Привет. К маме хочешь?       — Мой сынок, — женщина подбегает к машине и падает на колени возле сына.       Чонгук только разогрелся, ему мало… Он хватает грабителя за куртку и тащит в сторону подворотни.       — Стойте, — кричит в спину женщина. — Кто Вы?       — Монстр, — кратко отвечает Чон и скрывается за углом переулка.       Грабитель тяжко стонет от пощёчины и слабо приоткрывает глаза.       — Ты же ведь не убивал никогда, — усмехается нависший над ним Чон.       — А ты да? — кроваво ухмыляется грабитель.       — Не поверишь, — чёрные глаза загораются дьявольским огнём. — Я вот убивал. Сотни душ забрал, твоя будет следующей…       Последнее, что увидел грабитель, перед тем как отойти в мир иной — блеск от ножа, а потом темнота и неимоверная боль в шее.       Настоящее время. 18:52.       Джин едва разлепляет глаза. Голова стремится взорваться от боли, что сковывает всё его тело, но голова — хуже всех.       Что произошло?       Мужчина оглядывается по сторонам и понемногу начинает приходить в себя… Секунда… Осознание! Авария!       Сокджин резко приподнимается и начинает оглядываться по сторонам. Он лежит посреди дороги, на обочине их с Намджуном машина… Пылает.       — Нет, нет, нет… — паника заполняет тело Джина, и он вскакивает на ноги, получается это у него с третьего раза. Видимо, головой приложился он сильно. Но он не вылетел через лобовое стекло, оно целое. Значит… Его вынесли из машины.       Ким подбегает к машине, огонь не сильный, лишь капот охвачен пламенем, поэтому он чётко видит, что в салоне никого нет. Он начинает осматривать место аварии, но следов Намджуна нет.       — Где же ты? — крутит головой, но, не выдержав новой волны боли, что сковала тело — падает на колени.       Проходит несколько секунд, как самая безумная догадка приходит в голову. И, увы, она скорее всего, и является правдой.       Джин дрожащими руками тянется к окровавленному пиджаку и достаёт из кармана смартфон, экран разбит, но, слава Богу — телефон работает.       Спустя один гудок на той стороне звучит усталый голос и слабое «хён?».       — Чонгук, — хрипит Джин вперемешку со всхлипами.       — Хён, что случилось? — серьёзно спрашивает Чон.       — Намджун… Чонгук, его похитили… Моего Намджуна похитили, — сгибается пополам и срывается в рыдания. Телефон выпадает из руки, а он воет от боли, что сковывает сердце в стальные цепи. Любовь всей его жизни безжалостно отобрали.       Они неправильно поняли слова Дэгвана… К такому Джин не был готов…

Останься со мной ненадолго, ты так прекрасен...