Ray and Kookie

      2025 год. 21 марта. Клуб «Wild flower». 05:11.       Чонгук бросает взгляд на Тэхёна, который уже битый час, на пару с Чимином, шарит каждую камеру в городе, но всё без толку, Намджун исчез с лица земли.       Все в этой комнате напряжены, всякое бывало, с разным сталкивались, но когда твоего брата, пусть и не по крови, похищают второй раз — это пугает, потому что проходили, потому что знают, чем может закончится. То чувство, когда человека, который тебе дорог, отбирают — разрывает сердце. Такое ощущение, что от тебя оторвали часть важного, ценного, без которого невозможно функционировать.       Намджуна нет уже одиннадцать часов, а для Джина — вечность в холоде. Вечность без того, кто стал неотъемлемой частью тебя. Вечность без части тебя, что дарила тепло и не давала провалиться в бескрайние льды Арктики. Почему так больно? Почему болит и с каждым вдохом становится только хуже?!       Джин сидит в кресле, отвернувшись от остальных в сторону окна. Он не может смотреть в их лица, потому что видит там лишь страх и отчаяние, но больше всего пугает горе в их глазах, от которого надежда на то, что Намджун вернётся — стремительно угасает. Джину страшно больше не увидеть любимого, почувствовать его запах и услышать такое дорогое сердцу — «Джин-и».       — Джин-хён, — подал хриплый голос Чонгук, он хотел бы поддержать старшего, сказать, что всё будет хорошо. Они найдут Намджуна, он же сильный и не из такой задницы выбирался, но что-то внутри его подсознания говорит, что надежда — пустая трата времени.       Иногда мы даже не задумываемся над тем, как быстротечна жизнь и какой неожиданный конец может быть.       — Мы найдём его, — наконец хрипит Чонгук, поднимается на ноги и подходит к старшему. — Намджун-хён сильный, мы найдём его…       — Конечно, — ровным голосом говорит Сокджин. — Иначе я убью каждого, но узнаю, где мой муж.       — Хён…       Джин мотает головой, давая понять, что ему не нужны пустые слова, и тянется к телефону, что лежал на подоконнике, не обращает внимание на звонившего — без задней мысли принимает видеозвонок.       — Намджун! — вскакивает на ноги старший и сжимает смартфон в руке.       Вот он, его пропавшая часть сердца. Вот он, его спасение, без которого жизнь окончилась бы ещё в подворотне Детройта. Вот он, его муж… Весь в крови, гематомах, порезах и ранах. Вот они, любимые глаза, что застелены дымкой боли и грусти.       — Джин-и, — кроваво улыбается Намджун, а в глазах столько нежности, и капли страха нет перед тем, что уготовила для него судьба. Только любовь к главному сокровищу его жизни. Только Джин — драгоценнейший диамант Ким Намджуна.       — Джин, любовь моя, — Дэгван поворачивает камеру в свою сторону.       От его мерзкой улыбки у Сокджина сводит скулы, а противное «любовь моя» выбивает воздух из груди.       — Уже попрощался со своим муженьком? — шире скалится. — Давно пора. Потому что он уже мёртв, — Го снова возвращает камеру на Намджуна.       Джин смотрит в любимые глаза, что застланы дымкой боли и отчаяния. Сам не осознаёт, что из собственных глаз давно вырываются слёзы отчаяния.       — Любимый, — шепчет дрожащими губами.       — Чш-ш, не плачь, — Намджун мягко улыбается, а в его глазах Джин видит всю любовь, о которой когда-то умолчал муж. Все те нежность и обожание, которые проявлялись в тёплых объятиях, нежных поцелуях и томных взглядах. Всё, о чем когда-то молчал Намджун.       Почему же осознаешь всю неограниченность своих чувств, лишь когда находишься на грани?       — Я даю тебе два дня, чтобы прийти ко мне самому, иначе Намджун будет не последней жертвой, — говорит Дэгван, а после этого звучит разбивающее сердце Джина слово — «огонь».       А потом… Потом Джин замирает с пронзающим мелкими иголками сердцем…       Намджуна отобрали навсегда.       Гул от выстрела всё ещё отбивается эхом в ушах Джина, а мутный взгляд продолжает беспомощно наблюдать за тем, как когда-то белая рубашка мужа в районе сердца стремительно окрашивается алым, а в глазах медленно угасает жизнь. Намджун продолжает смотреть сквозь камеру в глаза Сокджина до тех пор, пока смерть не отбирает у него единственный диамант.       Стоящий рядом Чонгук аккуратно тянется рукой к смартфону, где видеозвонок ещё продолжается. Из динамиков не слышно и капли звуков. Видимо, все покинули этот склад, оставив Намджуна одного, а этот несброшенный вызов — предупреждение, что Го не шутит.       Чонгук забирает смартфон из руки старшего и бросает Чимину со словами, чтобы начал поиски. А сам тянет старшего на себя, чтобы обнять и успокоить. В его голове не укладывается мысль о том, что Намджун мёртв. Возможно, поэтому он пока что не сошёл с ума? Возможно, поэтому он всё ещё со всей силой прижимает старшего к себе, смотрит пустым взглядом в окно, где только просыпается солнце? Оживает Сеул, а его сердце медленно угасает.       Намджун мёртв.       Ха, а несколько лет назад сам пустил пулю ему в плечо без задней мысли. Желал смерти, а, столкнувшись с его кончиной — не может поверить, что думал об этом человеке плохо. Отталкивал и говорил гадкие слова. Хочется волосы на себе рвать, избить себя за то, что сделал. Что изменится?       Чонгук хотел, чтобы Намджун ушёл из его жизни — это старший и сделал. Ушёл, с пулей в сердце…       — Намджун… — хрипит Джин и сжимает в кулаках худи Чонгука. — Намджун… Джун… — всхлипывает старший, в секунду срываясь в рыдания. Воет от того, что огромная часть его сердца просто испарилась. Канула в бездну, без возможности восстановиться. Зовёт мужа по имени, просит вернуться и обнять, но всё, что получает — напуганные взгляды присутствующих и поддерживающие поглаживания по спине от Чонгука, но это не помогает… Пустота внутри растёт, с ней умирает и Джин…       Он хочет к мужу, хочет застыть в этом времени и больше не ощущать эту боль.       Убейте его кто-нибудь, потому что он этого не выдержит.       Пригород. Заброшенная фабрика. 06:45.       Чонгук пустыми глазами смотрит на огромную лужу крови возле ножек стула и теряется в собственных мыслях. Заглядывает в алую жидкость и тонет в ней. Она тягучая, дорожкой тянется к его ногам и затягивает в свои глубины, в ней нет дна и света. Только непроглядная тьма, что утягивает в свои сети, где плещется вина и отчаяние.       Чонгук оглядывает мокрыми глазами пустой склад и на колени падает. Тянется рукой к луже крови.       Как только кончик пальца касается холодной жидкости, его тело пробирает дрожь. Осознание бьёт с кулака. Неизвестность хватает за горло, а отчаяние заливает кислоту в глотку.       — Где тело? — хрипит Чонгук и на Чимина с Хосоком глаза поднимает. — Где, блять, его тело?!       — Чонгук… — дрожащим голосом окликает Чимин.       — Он не мог просто испариться! — протестует Чон и вскакивает на ноги. — Значит… он жив! — начинает нарезать круги возле окровавленного стула. — Он убежал?! — кусает большой палец.       — Чонгук… — снова зовёт Чимин, понимает, что старший находится на грани. Ещё немного.       Чонгук не принимал кончину Намджуна, но, увидев всё своими глазами: кровь и телефон, что так и стоит напротив стула — глаза закрываются, окончательно загоняя в оковы горя.       — Мы всё видели своими глазами, — добивает.       — Он жив! — резко оборачивается к Паку и безумными глазами смотрит.       — Мёртв, — холодным голосом возражает, но в нём так много боли. — Намджун мёртв.       — Нет!       — Мёртв, — стоит на своём. — Прими это.       — Не мог… Он… Не мог… — голос ломается, как и частичка полусобранной души. — Не мог, — мотает головой и плечи опускает. Горячие слёзы резво вырисовывают дорожки на бледных щеках. — Не мог меня бросить… Он же… Я же…       — Чш-ш, — Чимин подлетает к старшему и ловит в свои объятия, когда тот практически валится на колени. — Он не бросал тебя, его отобрали… Бессовестно отобрали у нас, — поглаживает ладонью по дрожащей спине.       — Я… Я… — Чонгук прячет лицо в плече Чимина и до белых пятен на костяшках сжимает толстовку младшего. Воет, потому что отобрали всё… Сначала Тэхёна, а теперь… — Отец…       Чимин и Хосок округляют глаза.       Только когда потерял — понял, кем был для него старший…       Центральный полицейский участок Сеула. Два дня спустя. 08:11.       — Тэхён? — Юнги вскакивает на ноги, когда видит парня, что тенью зашёл в общий кабинет.       — Здравствуй, Юнги, — мелко кивает Ким и уверенным шагом направляется в кабинет Чонгука.       Хосок с Юнги перебрасываются недоумёнными взглядами. Ни для кого не секрет, что случилось между Тэхёном и Чонгуком. Это все заметили, но молча наблюдают. А как им помочь? Эти двое пережили столько дерьма и сами же из этого дерьма выбирались. Тут тоже… Сами должны разобраться.       После случившегося с Намджуном Чонгук всё время провёл за изучением убийств Багула, а Тэхён всё это время пробыл с Джином, успокаивая того. Хотя, это ещё мягко сказано. Старший Ким два дня провёл в кабинете мужа, искал зацепки в подтверждение того, что Намджун жив… Сердце не обманешь, а Джин чувствует, Намджун всё ещё жив… Точнее, не может смириться с действительностью.       — Чонгук, — Тэхён проходит в кабинет старшего и закрывает за собой дверь.       Парень чертовски уставший, потому что тоже не сидел без дела; всё это время утопал в поисках Го Дэгвана, который тоже словно провалился сквозь землю. Но он тут не за этим, нужно разобраться с тем, кто уже десятилетия кошмарит Сеул.       — Я занят, Тэхён, — пусто чеканит Чонгук и поднимается на ноги, не смотрит в глаза младшего, проходит мимо него, открывая дверь в общую комнату. — У меня появилась зацепка по Багулу. Я поеду проверить, — хватает ветровку с вешалки и под молчаливые взгляды покидает этаж.       — Ха-а, — вздыхает Тэхён. Он не злится, нет. Как он может? Всё понимает и не наседает на старшего. Разговор с Сэмом на многое открыл глаза, так что он просто промолчит. Сейчас не время для ссор и выяснения отношений, не после того… Не после смерти Намджуна. К тому же, он прекрасно видел влажные глаза, которые Чон так упрямо прятал. Дрожащие руки, в которых Чонгук держал ключи от машины.       Тэхён всё видит, но просто молчит, потому что сейчас не время. Тэхён убивает их молчанием, а Чонгук тем, что отталкивает.       — Юнги, — Ким подходит к столу старшего. — Ты изучил то дело?       — Мгм, — кивает патологоанатом и достаёт папку из ящика стола. — Могу с точностью до ста процентов сказать, что это не самоубийство. Характер нанесённых повреждений верёвкой доказывает то, что его задушили. Отчёт поддельный.       — Как я и думал, — кивает и забирает документы у старшего.       — А для чего тебе это?       — Да так, есть одно дельце, — вздыхает Ким и покидает этаж.       Парень выходит на улицу и вдыхает побольше освежающего воздуха. Сегодня обещали дождь — идеально, Тэхёну как раз нужна такая погода, она полностью описывает его состояние.       — Где Чонгук? — Ким поворачивает голову к СиДжею.       — Судя по его жучку — поехал в особняк.       — Понял, — кивает и берёт предложенную сигарету из рук Пака. — И что же у него в голове? — слабый огонёк вспыхивает в холодных руках.       Тэхён делает глубокую затяжку, впуская дым в лёгкие, и, задержав дым на несколько секунд — облегчённо выдыхает.       — Ты правда думаешь, что привезти Чонгука обратно в Сеул и поручить это дело было хорошей идеей?       — Поверь, Соджун, я даже не подозревал, каким пиздецом моё решение обернётся.       — И что ты будешь делать?       — Хороший вопрос, — делает очередную затяжку, задумывается. — Пока что позволю ему посвоевольничать, а потом возьму всё в свои руки. Отпустить я его не смогу, как бы он ни умолял меня, — после паузы говорит спокойно. — Чонгук мой, а я его — такова наша история. Какой бы не был конец, но мы будем вместе, тут или на том свете, — пусто говорит и выбрасывает сигарету. — Любить — значит остаться, когда внутри тебя всё кричит: «Беги!»       Соджун только кивает и, выбросив сигарету, нагоняет Тэхёна возле машины.       — Куда мы едем?       — Чонгук сейчас не в состоянии вести дела, поэтому, пока он приходит в себя — я буду делать это за него, — открывает дверь. — Я найду этого ублюдка и прикончу своими руками за то, что он сделал с Чонгуком. Поможешь мне? Мне сейчас нужен тормоз, — опирается о крышу машины.       — Тэхён, — закатывает глаза СиДжей и ухмыляется. — Как я и раньше тебе говорил: мы с тобой в одной лодке. Куда ты — туда и я.       Ким тянет уголок губ в улыбке и садится в машину. Кого-то ему Соджун напоминает. Этот «кто-то» наконец встретил свою жену на том свете.

Смерть — единственное, что в жизни гарантированно.