Ray and Kookie

      2025 год. 8 марта. 10:30. Клуб «Wild flower»       Кабинет, оформленный в бордовом цвете, снова встретил всю команду, что так давно собиралась, но даже так, они уже не такие как прежде. Аура в этом кабинете вовсе не та, что была два года назад.       Люди уже не те. Не те отношения. Не те взгляды. Только один человек из девяти чувствует себя свидетелем чего-то личного, а взгляды четверых человек, что направлены на него — вызывают мурашки.       — Я представлю его всем, — слово решил взять Джин. Мужчина поднялся на ноги и подошёл к Соджуну, что под гнётом взглядов зажался у двери. — Это мой племянник — Пак Соджун, — подходит к мужчине и кладёт ладонь на его плечо. — Последние двенадцать лет жил в Чикаго, восемь из которых, управлял нашим наркобизнесом, сначала в роли правой руки, а потом главы. А сейчас, — смотрит на Тэхёна, что расселся вальяжно на диване и подставил плечо почти уснувшему Чонгуку.       — А сейчас СиДжей приехал с нами, чтобы помочь с накопившимися делами, — ровным тоном произносит Ким и поглаживает ладонь Чонгука у себя на бедре. — Проще говоря, СиДжей — моя правая рука.       — Приятно познакомиться, — кланяется Соджун. — Служить Стае — честь для меня.       — Ну что ж, — Юнги, покряхтев спиной аки старик, поднялся на ноги и подошёл к Соджуну. — Добро пожаловать, — пожимает руку. — Мин Юнги — химик, а если брать легальную сторону — патологоанатом.       — Чон Хосок, — мужчина встал и поклонился СиДжею. — Оружейник и главный криминалист.       — Пак Чимин, — вторил парень старшим. — Хакер и помощник криминалиста.       — Рад тебя видеть, Соджун, — Намджун приветственно кивнул младшему.       — И я Вас, — коротко улыбнулся тот и встал в стойку: руки за спиной, ноги на ширине плеч.       — А это Сон Сынмык, — Тэхён указал на парня, сидевшего возле стола. — Глава охраны и помощник Намджуна.       — Приятно познакомиться, — кивнул Сон.       — Итак, — Намджун удобней уселся в кресле и окинул властным взглядом каждого в кабинете. — Во-первых, я рад, что мы снова собрались вместе, — виноватый взгляд на Чона, что на его слова только прикрыл глаза. — Во-вторых, нам нужно обсудить кое-что.       — Кстати, — Джин встал за спиной мужа. — Тэ, Соджун и… Чонгук, — прокашлялся мужчина. — Вам нужно спуститься к Сонмину. Вам должны установить чипы.       — Но эта идея прогорела, — Тэхён напрягся и сильнее сжал руку мужчины у себя на бедре. — У нас уже был опыт с подкожными чипами, это… Это не помогло… — встряхнул головой, чтобы выбросить картинки окровавленного участка кожи…       — Знаю, — с сожалением кивнул Джин. — Поэтому у приближённых два чипа. Один под кожей в одном месте, а второй индивидуальный. Знает только носитель. Это может быть что угодно, кроме телефона.       Тэхён понял к чему ведёт старший, поэтому опустил взгляд на кулон, что висел у него на шее. Тот самый кулон в виде солнца, который он никогда в жизни не снимет. Даже под дулом пистолета.       — Хорошо, — согласился парень.       — В общем, для новеньких, — голос Намджуна холодный, показывает его власть и уверенность в себе, но не тогда, когда глаза падают на младшего, что утонул в капюшоне черного худи. — Стая — самая главная организация в Азии. Наши филиалы разбросаны по всему миру. Мы главные. Мы власть, — гордо произнёс старший.       Стая на данный момент является не одной «из», а единственной. После падения Блэк Свон и Северных, вся власть перешла Стае, как тому, кто и уничтожил эти группировки. Теперь же Стая не является бандой мафиози, это организация, что развивается в обычном, легальном мире. На данный момент Стая занимается клубным и отельным бизнесом. Имеет свои легальные активы и недвижимость. Да, преступный мир всё ещё часть организации, но сейчас это более разумный бизнес, но в то же время более жестокий.       — Из этого вытекает факт — что теперь мы и наши родные в куда большей опасности, — переплетает пальцы на столе. — Так что, пока вы тут, — смотрит на Тэхёна и Чона. — Ваша безопасность превыше всего.       — Мы можем себя защитить, — ровным голосом говорит Тэхён.       — Я в этом и не сомневался, но когда вы выходите в свет — охрана идёт с вами, — настаивает Намджун.       — Делаем так, — Тэхён наклонился вперёд, чем вызвал раздражённый вздох Чона. — Соджун, Сынмык и Вонхо, — напирает на старшего, который ловит себя на мысли, что он совсем позабыл, перед ним не Лучик, а Демон.       — Хорошо, — сдаётся. — Пусть будет так, — кивает разводя руки. — Есть мысли, чем хотите заниматься?       — Я уже изучал ваши документы, — Ким младший откидывается на спинку дивана и сразу оказывается в сильных объятиях Чона. — Сохи хорошо поработала, я не против заняться клубом в Каннаме.       — Пойдёт, Юна ознакомит тебя с документами этого клуба, её нужно разгрузить, — кивает головой Намджун.       Последние полтора года Юна пашет как белка в колесе. Оказывается, легально работать намного сложнее. Но Пак справляется с этим даже лучше самого Нама, который умудряется лажать с управлением и прибегает к противозаконным методам.       — А ты? — более тихим голосом спрашивает Намджун и бросает быстрый взгляд на Чона.       — Пас, — сразу отрезает. — Я приехал сюда для расследования, — говорит с закрытыми глазами и ёрзает на плече младшего.       — Хорошо, — отводит взгляд и губу закусывает.       Джин, почувствовав это напряжение, положил ладонь на плечо мужа и ободряющее сжал.       — На этом закончим, — говорит он. — Не могли бы вы оставить нас с Чонгуком наедине? — смотрит в глаза Тэхёну, потому что этот вопрос был адресован больше ему.       Младший прикрывает глаза на секунду и выдыхает.       «Так нужно, им нужно поговорить», — успокаивает себя.       — Да, — поднимается на ноги и поворачивается к мужчине, положив руку на его левую щёку. — Я буду ждать у Сонмина.       — Мгм, — кивает Чон и ластится к тёплой ладони.       Когда в кабинете остаётся только трое — атмосфера становится более угнетённой и пугающей.       Чонгук вальяжно откинулся на спинку дивана и широко расставил ноги. Даже не обращает внимания на старших, что смотрят на него с сожалением и виной.       — Вы будете говорить, или я могу идти? — безразлично спрашивает.       — Как ты? — первым решает заговорить Джин.       — Тебя это правда интересует, или это из-за вины? — усмехается и поворачивает голову к старшим. — Брось, я не нуждаюсь в вашей жалости.       — Чонгук, это…       — Ты сможешь простить меня? — Намджун поднимается из-за стола и, обойдя мужа, подходит к дивану, где сидит Чон. Смотрит на него разбито. Виновато. — Не говори так с Джином, потому что тут виноват только я, а у него не было выбора. Я виноват и признаю это. Ты пострадал из-за моего эгоизма, за что я буду гореть в аду. Но, Чонгук, — делает шаг к младшему и медленно опускается на одно колено. — Пусть это и было под действием моего эго, я думал о тебе в первую очередь. Ты волновал меня в тот момент, Чонгук, — полностью встаёт на колени. — Я знаю, что ничего не вернуть, не изменить, но дай мне шанс. Позволь всё исправить. Не прощай сейчас…       — Я давно простил, — монотонно говорит Чон и наклоняется вперёд, упираясь локтями в колени. — Знаешь, пережить можно многое, но нельзя остаться прежним. Как было раньше, больше не будет. Это невозможно, — поднимается на ноги.       — Ты дашь мне шанс? — смотрит снизу вверх. Надеется на положительный ответ. Хочется вернуть своего человека. Хочется вернуть того Чонгука.       — Дам, — кивает. — Но только чтобы тебе стало легче, да и… Это просьба Лучика, — подходит к двери, не обращая внимания на поникший вид старших. — Благодаря вам я понял, что такое любить и делать больно. Но, — кладёт ладонь на дверную ручку и смотрит на сгорбленную фигуру Намджуна через плечо. — За всю мою наполненную жестокостью жизнь Тэхён стал незаслуженным утешением.       Хлопок двери заставляет Намджуна пустить одну слезу. Спустя столько лет, он снова разбит.       Центральный полицейский участок Сеула. 13:45       Участок встретил Чонгука вежливыми кивками и грустными взглядами, которые каждый пытался скрыть от зоркого глаза бывшего следователя.       Для всех, Чон уехал в Америку для работы, никто не был в курсе о настоящих причинах переезда. Да и не нужно им знать всех подробностей. Тэхён с командой хорошо позаботились о сокрытии всех подробностей плена. Вспоминая тот ажиотаж, когда Чонгука привезли в больницу. Долго пришлось взламывать каждое СМИ, а ещё больше мороки было с личными визитами Демона, который готов был убить каждого, кто навредит его Чонгуку.       Тэхён первым заходит в помещение, где больше двух лет назад его жизнь кардинально изменилась. Первая встреча с Чон Чонгуком и тот тяжёлый взгляд, который заставил прирасти к полу.       Сейчас Тэхён чувствует себя иначе. Сейчас парня окутывают эмоции, в особенности волнение и грусть, потому что он кое-что узнал, и это что-то сделает больно Чонгуку.       — Добро пожаловать домой, — Хосок вышел из бывшего кабинета Чонгука и ярко улыбнулся. Всё же, у них не было возможности нормально поприветствовать друг друга в клубе, а тут… Тут начиналась их история, и увы… Тут она и закончилась.       — Я скучал, Хосок, — Чон подошёл к мужчине и приобнял его.       Да, таких сильных эмоций Чон не испытывал, но в сердце что-то трепетало. Пусть он не может выразить это словами и эмоциями, но крепко обнять товарища и похлопать по спине — достаточно, чтобы Чон старший понял, что да, Чон Чонгук скучал.       — Я ничего не менял в твоём кабинете, — Хосок отодвинулся от мужчины. — Это твой кабинет, следователь Чон, и всегда им будет, — он похлопал младшего по спине и подтолкнул внутрь, где их ждали Чимин и Юнги.       — С возвращением, — Чимин поднялся на ноги и поклонился вошедшим Тэхёну и Чонгуку. — Мы вас уже заждались.       Тэхён улыбнулся и, обняв Пака с Мином, сел в кресло.       — Ваше место, — Хосок кивнул в сторону стола, а Чонгук сжал губы в ниточку.       По правде, Чонгук всё ещё сомневается, что это была хорошая идея, но внутри, с каждым часом возрастает желание поймать того ублюдка. Желание узнать, что случилось с его родителями.       Чон бросил взгляд на Тэхёна и остальных, а затем, переборов внутреннее сопротивление, сел в кресло и, сложив руки в замок на столе, посмотрел на доску.       — Я слушаю, — холодный взгляд, без малейшего намёка на эмоции, пал на доску с данными многолетней давности.       Тэхён спрятал гордую улыбку за кулаком и разблокировал планшет. Пора возвращаться к работе.       Каждый в этой комнате скучал по этим моментам.       — Я начну, — Хосок подошёл к доске и повернулся лицом к остальным. — Убийца орудует приблизительно двадцать пять лет. Периодизация убийств варьируется одним годом, то есть, один год — одна семья. Жертвами становятся полноценные семьи, где есть мать, отец и двое детей, обычно мальчики, — мужчина подошёл к первой фотографии, которая была подписана как «семья Ха (2000)». — Первое убийство было совершено в 2000 году, 25 мая. Родители и младший сын стали первыми жертвами. Так считало следствие до нас, но по характеру убийства, а точнее его организации, у нас есть предположение, что он убивал и ранее.       — Почему? — задал вопрос Чонгук и сделал пометку в блокноте.       — Оно слишком хорошо организованно, не к чему придраться, всё сделано на высшем уровне, — Чон старший пожал плечами. — Это всего лишь догадка, но я считаю её фактом. Мы видели и расследовали много серийных, но такое идеальное первое убийство я увидел впервые.       — Хорошо, мы это ещё проверим, — согласился Чон. — Продолжай.       — В каждый последующий год, вплоть до 2023 года, была убита одна семья, но, — криминалист указал рукой на графу «особенности». — Как я и говорил, жертвы — семья с двумя детьми, но убивают только младшего. Старшего ребёнка никто не трогал.       — Сто процентов есть связь с личной жизнью, — подытожил Тэхён.       — Да, мы считаем, что это как-то связано с его жизнью. Что-то, что заставило его убить первый раз, — улыбнулся Хосок.       Как же приятно снова вернуться в те времена, когда они были лучшей командой.       — Дальше, — кивнул Чонгук.       — Я подготовил для тебя досье на каждую семью, — Хосок указал рукой на фотографии погибших, но одно место без фотографии зацепило Чонгука, надпись «семья Чон (2001)» заставила его сердце сжаться. Он спросит об этом, но позже.       — Дальше я, — Юнги поднялся на ноги и занял место Хосока. — Убивает он просто, нет ничего чрезвычайного, — Мин прикрепил пару фотографий с деталями увечий на теле. — Родителей просто душил, а детям, — он глухо вздохнул, — он вскрывал горло и, судя по времени смерти — детей убивал раньше. Была одна семья, где у матери остановилось сердце, так что можно сделать заключение, что он убивал детей на глазах у родителей.       — Сколько по твоему занимал период убийства и похищения?       — Один день, — быстро ответил Юнги. — Похищение происходило с помощью снотворного в виде аэрозоля, а убийство спустя несколько часов, так как снотворное всё ещё было в крови жертв. Так что, грубо говоря — на всё про всё уходил один день.       — Понял, — и снова пометка в блокноте. — Хос, ты сказал, что убийства были каждый год вплоть до 2023 года. Что случилось?       — В 2023 году были убиты две семьи, — вздыхает тот. — Уже как два года он убивает чаще, в прошлом году были три семьи, а в этом уже одна есть.       — Его что-то спровоцировало? — задумался Чонгук и почесал подбородок. — Ладно, потом разберусь с этим. Давайте информацию по месту убийств.       — Есть своя закономерность и символика, — пришло время Чимина. — Место — парк. Родителей сажает на лавочку в обнимку. Переодевает в нарядную одежду. Отца в черный костюм с бабочкой, а мать в длинное платье под цвет цветка в её руке, — указывает на детали фотографий. — Цветок играет огромную роль. Он всегда в правой руке женщины, каждый раз новый, но это не всё, — прикрывает глаза.       — Есть ещё связь? — догадывается. — И это связано с ребёнком. Что именно?       — В 2000 году, когда убили семью Ха, были найдены только родители, но спустя два дня, в парке, недалеко от этого места, под кустом жёлтых тюльпанов был обнаружен их младший сын. Ребёнка закопали в маленьком гробу полностью голым, — сквозь ком в горле доложил Чимин. — Так и появился почерк убийцы. В 2003 году ему дали имя — «Багул».       — Вавилонский демон? — Чонгук постучал ручкой по подбородку. — Но он славился тем, что пожирал души детей…       — Да, но также убивал их семьи, — добавил Ким. — Он славился тем, что жестоко расправлялся с детьми. Так что, это имя вполне подходит ему.       — Хорошо.       — Но есть одна несостыковка, — осторожно начал Хосок. — Одного ребёнка так и не нашли.       — И кто же это? — спросил Чон и напрягся, когда увидел встревоженные глаза остальных. — Ну же!       — Думаю, нам стоит оставить вас наедине, — Юнги поднялся на ноги, но перед тем как подойти к двери, отдал фотографию Тэхёну.       — Я рад, что ты вернулся, пусть и при таких обстоятельствах, — грустно улыбнулся Хосок и закрыл за собой дверь, оставив Чонгука теряться в догадках, а Тэхёна подбирать нужные слова.       — Лучик, — поднимается на ноги и подходит к сгорбившемуся парню на диване. — Я не понимаю.       — Он убивает семьи с детьми, — после паузы тихо начинает Тэхен и сжимает фото в своих руках. — Точнее, семьи, где было два ребёнка…       — И? — не понимает Чонгук и сжимает челюсти.       — Знаешь, за последние месяцы я насобирал много данных о тебе, — рискует посмотреть на мужчину, что от слов парня, осел на диван возле. — А если точнее — о твоём детстве. И на моменте, когда ты попал к Кимам, я кое-что понял… твоя память изменилась, — монотонно говорит и смотрит на доску. — Её изменило какое-то событие, связанное с твоей семьей, — протягивает фото Чонгуку. — Это ваше семейное фото.       Чонгук рассматривает лица тех людей, о ком давно забыл и не вспоминал до этого года, но…       — Кто это, Тэхён?       — Твой брат, Гук. Твой родной брат, — эти слова заставляют Чона вздрогнуть, а пальцы на фото, смять его.       — У меня был старший брат?       — Да, он старше тебя на три года. Твоего брата звали Чон Одже.       — Я не…       — Ты не помнишь его, потому что в детстве что-то произошло. Что-то страшное, что заставило твой детский мозг заблокировать эти воспоминания, не исключено, что всё, что ты помнишь из детства — твои защитные воспоминания, а не реальность.       — Господи, — хрипит Чон и смотрит на мальчишку, своего брата, о котором он даже и не знал. Тут даже спорить не надо, их сходство — доказательство. — Где они?       — В старом колумбарии, но…       — Что?       — Тот ребёнок, которого не нашли, и есть твой брат.       — Так, он может быть жив? — надежда загорелась в глазах мужчины.       — Не уверен, — устало мотает головой. — Последние дни я то и делал, что искал информацию о Чон Одже, искал по взрослому фотороботу, но ничего не нашел, так что, скорее всего…       — Он мертв, — разбито заканчивает за него.       — Да, — кивает и кладёт ладонь на бедро мужчины. — Думаю, убийца закопал его тело в другом месте.       Чонгук долго молчал, рассматривая фото, а когда Тэхён уже хотел что-то сказать — поднялся на ноги и подошёл к доске. Долго сомневался, но в конечном итоге повесил их семейное фото под графой «семья Чон (2001)».       — Мне нужно домой, — безэмоционально говорит и сам выходит из кабинета.       — Знаю, поехали, — нагоняет его Тэхён и ловит за руку, переплетая пальцы. — Мы поедем домой. Нам нужен отдых и вам тоже, — Ким смотрит на команду и получает кивок.       Как парень и думал — этот день стал для Чонгука большой болью.       Лофт. 17:33.       Лофт встречает мужчин тишиной и свежестью из-за открытого окна в гостиной. Они молча избавляются от верхней одежды и обуви.       Тэхён хочет взять мужчину за руку и потянуть на второй этаж, но Чон оборачивается и смотрит пустыми черными глазами.       — Мне нужно…       Чонгук не договаривает, потому что Тэхён и так всё понимает. Порой и слова не нужны, одного взгляда достаточно.       — Я знаю, только, умоляю, пожалей себя…       Чонгук молча кивнул. Как же он благодарен своему Лучику.       Тэхён улыбнулся и нежно поцеловал мужчину в щёку, шрам, что каждый день напоминает о тех ужасах.       Когда Чонгук вышел в одних шортах на лоджию, туда, где только вчера закончили доделывать бассейн, Тэхён взял свой ноутбук и последовал за старшим. Чон с разгону прыгнул в воду, а парень сел на деревянный диванчик и надел очки.       Пусть Чонгуку нужно было время побыть наедине со своими мыслями, Тэхён никогда не оставит старшего одного. Он просто не может.       Чон, расслабившись, добровольно пошёл ко дну. Бассейн пусть и не огромный, но глубокий — четыре метра, то что нужно мужчине, чтобы расслабиться.       Плаванье ещё в Чикаго давало Чону успокоение, но больший эффект приносило «добровольное утопление», когда он тонул и держался на дне до того момента, пока лёгкие не взрывались от боли и нехватки воздуха. Это плохо влияло на легкие, но только так мужчина мог перезагрузиться.       Чон сел на дно и обнял себя за колени. Волосы красиво «тонули» в воде, а приятная температура расслабляла, дарила Чонгуку шанс полностью погрузиться в собственные мысли, а что главное — воспоминания лица родного брата.       Чонгук до сих пор не верит, что у него был брат…       Мужчина всем телом вздрогнул, когда услышал незнакомый голос, но глаза не открыл, позволил этому голосу вести его в пучину давно утраченного воспоминания.       «Гу! — зовет кто-то. — Да чтоб тебя, мелкий! Хватит дурака валять, пошли в дом, мама приготовила твой любимый пирог…»       Чонгук всем телом напрягается и пытается глубже утонуть в воспоминаниях.       «Ты старше всего на три года, Дже! Хватит меня мелким звать!       — Ты для меня всегда будешь малышом Гу, — силуэт напротив Чонгука улыбается, но тот не может в точности рассмотреть лицо, только его часть…       — Одже! Чонгук! Идите кушать!...»       Звонкий голос, который отзывается эхом в голове, согревает сердце и заставляет Чона нежно улыбнуться, но такому тёплому моменту наступает конец, когда его грубо толкают в плечо.       Чон открывает глаза и замирает в страхе, Тэхён смотрит на него не менее напуганно. Парень в одежде, глаза его утонули в истерике, а когда он указывает на свой фитнес-браслет, Чон шире открывает глаза — он под водой уже четыре минуты.       Чонгук быстро пришёл в себя и, подхватив Тэхёна, потянул его наверх.       Когда они оказываются на поверхности, Чон начинает громко кашлять, но прийти в себя не дает грубый удар в плечо и громкий крик парня.       — Ты с дуба рухнул?! Хватит меня пугать! Тебе меня не жалко?! Идиот! Козёл! — бьёт кулаками по груди. — За что ты так со мной?! Почему, блять, ты такой?! Подлец…       Тэхён что-то кричит, ругается, а Чонгук открыто зависает. Футболка прилипла к подкаченному телу, ткань облепила грудные мышцы и рельефные руки. Вырез на ключицах манит своей глубиной, но ситуацию усложняют капли воды, что стекают по кадыку и теряются в ткани, где-то на груди. Некоторые капли задерживаются во впадинах на ключицах.       Чон облизывает влажные губы и поднимает глаза на лицо парня. Щёки порозовели от резкой смены температуры, вода тёплая, но воздух прохладный, что заставило кожу покрыться лёгким румянцем и мурашками. Длинные волосы прилипли к шее и лицу.       Чонгук держит парня за талию, но не выдерживает и опускает руки на ягодицы, заставляя того охнуть и обхватить его ногами.       Ким хоть и сбит с толку из-за этого действия, вновь начинает ругаться, уже набирает побольше воздуха в лёгкие, но вздрагивает, когда Чон кусает за нижнюю губу, а потом вовлекает в мокрый, хаотичный поцелуй.       Тэхён мычит и давит пальцами на плечи, но мужчина не останавливается и толкает парня к бортику. В конце концов младший сдаётся и наклоняет голову вбок, впуская влажный горячий язык. Они дерутся, потому что Тэхён зол, а Чонгук слишком возбуждён из-за такого вида своего Лучика.       Когда Тэхён упёрся лопатками в бортик бассейна, Чон подхватил его покрепче и посадил на плитку, что подогревалась, как и сам бассейн.       Парень тяжело дышал и не знал, куда себя деть, а руки Чона, что блуждали по его влажной коже под футболкой — добивали и заставляли давиться воздухом.       Чонгук смотрит на парня сверху вниз и ухмыляется, когда замечает в каком состоянии младший, особенно это видно по бугорку на спортивных штанах. Мужчина облизывается и берёт край футболки, тянет вверх.       — Прикуси, — дает кусок ткани Тэхёну, который подчинившись, закусывает её и откидывает голову назад, когда горячие губы касаются торса. — Хороший Лучик.       Череда хаотичных поцелуев вперемешку с укусами льётся на пресс парня, от чего он сильнее сжимает зубами ткань и мычит от холода, что мелким сквозняком охватывает мокрую кожу, но возбуждение выигрывает в этой схватке, особенно в тот момент, когда Чон кладёт ноги парня себе на плечи и стягивает с него промокшие насквозь штаны с боксерами.       Тэхён вздрагивает от перемены температуры и удобнее усаживается на плитке, а Чонгук снова целует. Облизывает солёную кожу и кусает. Оставляет свои следы, кусает возле бедренной косточки и отстраняется. Смотрит на полностью вставший член, а потом поднимает глаза и встречается с янтарными, что скрылись за дымкой возбуждения.       — Ты хочешь этого? — дразнит и накрывает головку большим пальцем, размазывает предэякулят. Водит медленно, наслаждается дрожью и едва слышным скулением. — Попроси, — наклоняется и дует на головку, а Тэхён подпрыгивает.       Ещё немного, и он кончит.       — Сделай это, — хрипит едва различимо. — П-прошу…       — Обожаю, когда ты скулишь, — ехидно улыбается и наклоняется.       А Тэхён протяжно стонет и цепляется пальцами за бортики, когда Чонгук берёт сразу на половину.       Чон не жалеет парня, делает несколько движений головой, а потом переходит в горловой, от чего Ким закидывает голову назад, выпуская ткань из зубов.       Это не остаётся незамеченным. Мужчина выпускает член из горячего рта, и впивается пальцами правой руки в дрожащее бедро.       — Я сказал держать ткань в зубах, — приказ.       А Тэхён теряется, виновато смотрит и самостоятельно прикусывает ткань.       Чонгук гладит по бедру — хвалит и снова заглатывает на всю длину. Двигается быстро, поднимается и делает вакуум, от чего Тэхён поджимает пальцы на ногах.       — Я… Я почти… — мычит Тэхён и мотает головой, когда мужчина играется с уздечкой. — Да! Ха-а…       Чонгук снова опускается на всю длину, расслабляет горло и пропускает головку дальше. А пиком и концом для Кима становится момент, когда старший сильно втягивает щёки.       Тэхён крупно вздрагивает и самостоятельно толкается. Чон сжимает пальцы на бёдрах парня, но не отстраняется, даёт парню возможность ещё пару раз толкнуться и кончить ему в глотку.       Когда бёдра и сам Тэхён не перестают дрожать после оргазма, Чон выпускает член изо рта и вытирает тыльной стороной ладони сперму и слюну с губ. Смотрит на Тэхёна, что застыл с футболкой во рту и закрытыми глазами. Смотрит и понимает, что хочет продолжения, но не того… Не так, как было раньше…       — Тебе, — переводит дыхание парень. — Давай я помогу тебе… — хрипит ломаным голосом и опускает глаза на мужчину.       — Я сам, не нужно, — холодно отозвался Чон и под ошарашенный взгляд Кима вылез из бассейна. — Иди внутрь, простынешь, — напоследок сказал тот и скрылся за дверью в душ.       Пока Тэхён приходил в себя после оргазма в ванне наверху.       Чонгук, в душе, стиснув зубы, кончил с утробным рыком из-за того, что он до сих пор не знает, как подойти к этому щепетильному вопросу.       9 марта. 13:02. Парк.       Шум улицы отзывается в голове эхом. Эта толпа напрягает, но мысль о встрече с той, о ком думал всё это время — пугает больше. Эта встреча такая желанная, но такая пугающая.       Люди гуляют в парке семьями. Где-то прогуливается парочка держась за руки. Старики мирно сидят на лавочке и вспоминают свои юные годы. В парке царит мир и покой.       Мужчине хотелось бы этого мира в собственной душе, но увы, «мир» и «спокойствие» давно покинули его душу.       Статная фигура стоит возле фургончика с кофе. Правая татуированная рука спрятана в кармане чёрной ветровки, а вторая держит стаканчик горячего латте с арахисовым сиропом. Он вытащил руку из кармана и посмотрел на старые часы. Час ноль два. Но он ждёт. Терпеливо ждёт. Потому что сердце рвётся к этой девушке, которую «дочкой» зовет. Потому что хочется увидеть и обнять. Простоять так несколько часов, чтобы сердце хоть немного в тепло погрузилось. Чтобы душа хоть немного излечилась.       Ожидание начинает пугать, потому что отголоски прошлого скребут душу, заставляют волнением давиться.       Мужчина бросает взгляд на девушку, что с псом гуляет, нежно поглаживает того за ухом и приговаривает что-то с улыбкой, а чёрный доберман трётся о ногу хозяйки и хвостом виляет. Мужчина на это только глаза прикрывает и вспоминает своего любимца, что захоронён возле озера, там, где любил больше всего играть.       Проходит ещё пять минут, а Юны нет. Это пугает, но Чонгук быстро успокаивается. Она бизнес-леди, так что могла задержаться на встрече.       Достает из кармана чёрных карго телефон, набирая сообщение.

Вы. 13:17.

Я уже в парке.

Заноза. 13:17

Я только вышла из больницы. Прости, меня задержали.

Вы. 13:18

Какая, давай я подъеду?

Заноза. 13:18

Женская консультация, тут недалеко есть кафе.

      Мужчина свёл брови нахмурившись, что-то ему это не нравится. Не знает, в какую сторону думать. Юне всего-то двадцать один скоро стукнет, она же не могла…       «Чимину кранты», — думает Чонгук, но набирает сообщение.

Вы. 13:20.

Хорошо, через десять минут буду.

Заноза. 13:20.

Хорошо, тогда я зайду в аптеку.

      Мужчина прячет телефон в карман куртки и делает глоток напитка, что тут же дарит тепло.       Пусть на улице уже март, зима ещё не думала отступать. Холод пробирает до костей. А сегодня ещё и снег спустился. Это красиво, но холодно до дрожи. Не спасает даже тёплое худи, капюшон которого тот натянул практически на глаза. На ногах массивные берцы — единственная вещь, что правда согревает. Ведь это подарок любимой занозы.       Чонгук делает последний глоток латте и выбрасывает стаканчик в урну. На лицо падают влажные, длинные блондинистые пряди отросших волос, которые он быстро заправляет за уши, и натягивает маску. Шрам на левой щеке не так уж и заметен, но Чон старается прятать своё лицо за маской, чтобы чувствовать себя более уверенно.       Мужчина бросает последний взгляд на девушку с доберманом, разворачивается, грузным шагом направляясь к парковке.       Женская консультация. 13:27.       — Да, да, нам нужно ввести новые позиции коктейлей и нанять второго бармена для вип-зоны, — девушка, спрятав свою медкарту в рюкзаке, получше перехватила телефон и достала ключи от машины из кармана чёрных прямых брюк. — Также займитесь инвентаризацией выпивки. Завтра я буду в клубе и проверю все документы.       — Хорошо, госпожа Пак, — на той стороне парень стучал пальцами по клавиатуре.       — И! — внезапно вскрикнула Юна, вспомнив кое-что важное. — Через неделю я возьму отпуск на несколько дней, так что ты останешься за старшего с Чимином.       — С тобой всё хорошо? — взволнованно спросил парень.       — Да, — кивнула Пак, но это было не убедительно. Ни кивок. Ни, тем более, дрожащий голос. — Просто нужно кое-что сделать. Не переживай, Мингю, несколько дней с Чимином ты выдержишь, — усмехнулась та, чтобы отойти от темы.       — Но он постоянно орёт на меня! — захныкал парень.              — Потому что ты подкатил к нему, как только увидел, — засмеялась Пак. — Ты подкатил к моему парню, прошу заметить!       — Да кто же вас знал, — фыркнул тот.       — Хах, всё, дорогой, я отключаюсь. Сделай то, что я попросила.       — Будет сделано, госпожа Пак.       — Ненавижу, когда ты так ко мне обращаешься, — скривилась девушка.       — Ты мой босс, ничего не могу поделать, — на фоне послышался грохот. — А вот и Сынмык пожаловал. До свидания.       — Только… — девушка хотела договорить, но длинные гудки остановили её гневную тираду. —… не разбомбите клуб, — вздохнув, закончила она и отняла телефон от уха. — Ох уж эти голубки, — замотала головой.       Промозглый ветер и пушистый снег заставили девушку съёжиться от холода. Поэтому Пак быстро спрятала телефон в карман оверсайз пиджака, запахнула его получше и, спрятав часть лица в тёплом воротнике гольфа, поспешила к своему авто.       Запрыгнув в кожаный салон BMW, Юна выдохнула и расслабилась в удобном кресле. Отрегулировав температуру на печке, девушка откинулась на спинку и прикрыла глаза.       — И как я Чимину скажу? — спросила она себя и прикусила щёку изнутри.       Этот поход к доктору постоянно откладывался в долгий ящик, но когда боли стали невыносимыми, а состояние ухудшалось с каждым днём — девушка ожидала услышать всё, но не эту новость.       Хотя, чего можно было ожидать после всего, что она пережила? Как она только могла понадеяться на будущее счастье и семью?       Юна посмотрела на дисплей авто и выпрямилась, она опаздывает на встречу с тем, о ком её сердце плачет каждый день. Тянется к нему и молит снова назвать «папа».       Ехать к кафе не так долго, так что Пак завела машину и выехала на дорогу.       Когда авто мягко припарковалось возле небольшого, но уютного кафе, Юна снова достала телефон.

Вы. 13:37.

Я уже на месте.

Папа. 13:38.

Пять минут, тут авария.

Вы. 13:38.

Напиши, как приедешь.

Папа. 13:39.

Понял.

      Юна бросила разбитый взгляд на сумку, возле которой лежали документы, и закусила губу. Её состояние в моральном плане пошатнулось куда больше. Ей срочно нужна помощь…       Девушка взяла пачку сигарет с телефоном и вышла из машины, получше укутавшись в пиджак. Как назло, забыла пальто в клубе, потому что опаздывала к доктору.       Чимин не знает или просто молчит о новом увлечении девушки в виде сигарет, но это успокаивает. Это лучше, чем кубик льда и лезвие.       Пока Чонгук не приехал — Юна решила покурить, но стоять вот так на обочине — опасно, потому что Чону такое точно не понравится. Так что Пак приняла решение пойти в переулок между кафе и зданием офиса.       Да, ведёт себя как подросток, но она не хочет разочаровать мужчину. Отца.       Девушка спряталась в переулке и, достав одну сигарету, зажала её в губах, пока искала зажигалку в глубоких карманах пиджака. Она опёрлась о стену и прикрыла глаза, потому что взрослая жизнь чертовски сложная.       — Киса, тебе дать прикурить?       — Блять! — выругалась Юна и откинула голову назад. — Лучше и быть не может, — она повернула голову на голос и увидела четыре силуэта, что медленно приближались к ней.       Нет, ну точно лучше быть не может.       — Киса, а что ты забыла тут одна? — один из парней подошёл к Юне и встал напротив.       Типичные раздолбаи. Спортивки, нахальный взгляд. Руки в карманах. Стойка самца. Смешно.       — Курю, — фыркает Юна. — Не видно?       — Так я могу тебе помочь с огоньком, — парень сделал шаг к девушке, и та сразу уловила запах алкоголя и марихуаны.       — Отойди, — холодно предупреждает и встаёт ровно. Вынимает сигарету изо рта и, смяв её, бросает в мусорку возле. — Два раза не предупреждаю, — смотрит уверенно, даже намёка на страх нет.       — А ты с коготками, — ухмыляется и смотрит на своих «братков» через плечо. — Мне нравится.       — Я предупредила, — пожимает плечами и бьёт со всей силы в пах, а когда парень падает на колени, хватает того за голову и бьёт коленом в нос.       «Браток» валится на бок и скулит от боли, зажимая пах ладонями.       — Кто следующий? — смотрит на троих, что застыли в шоке.       По традиции, Юна должна убежать как обычная испугавшаяся девушка, но ей не страшно. Адреналин бурлит в крови, а жажда выпустить пар возрастает.       — Сучка, — другой парень в ярко-красной курточке достаёт складной нож.       Юна закусывает губу. Нож — плохо. Их трое, здравый смысл приходит слишком быстро, так что она начинает медленно отступать в сторону улицы.       — Кис-кис, детка, — говорит тот, что с ножом, и надвигается на неё, а двое других расходятся в стороны, чтобы окружить.       — Блять, — бормочет Юна под нос и ступает назад, пока не натыкается на кого-то спиной, она уже готовится к тому, что её зарежут — в лучшем случае, но грубый, до боли знакомый и любимый голос, заставляет облегчённо вздохнуть.       — Гав-гав, нахуй, — рычит Чонгук и, схватив Юну за плечо, прячет за своей спиной.       Девушка смотрит на широкую спину и руки, что мужчина сжимает в кулаки, а потом резкие и точные движения, наполненные яростью.       Видимо, не только Юне нужно было согнать злость.       Спустя пару ничтожных минут, Чонгук встряхнул плечами и повернулся к девушке.       Чёрные берцы, подаренные ею. В цвет им штаны карго. Чёрная ветровка и серая худи, капюшон которой скрывает светлые волосы, а самое главное — любимые чёрные глаза, что смотрят с волнением и нежностью.       — Пирсинг брови? — усмехается Чон и подходит ближе.       — Новый стиль? — в тон старшему вторит.       — Я скучал, заноза, — тихо говорит и потирает вспотевшие ладони о штаны.       — А я-то как скучала, папа, — не выдерживает и бросается в объятия старшего, а Чон только шире улыбается и подхватывает девушку, отрывая от земли.       Мужчина обнимает Пак так, словно боится потерять, и это правда… Чонгук больше всего боялся и боится потерять свою…       — Дочь, — шепчет и, опустив девушку на ноги, утыкается носом в чёрные волосы, что подстрижены под каре. — Как же я по тебе скучал…       Кафе «Софт» 14:05       Юна оглядывается вокруг, осматривая интерьер кафе. Снаружи оно казалось маленьким, но внутри кажется больше, но уют от этого не теряет. Тут спокойно и тихо. Пусть тут и было достаточное количество людей, столики были расположены на хорошем расстоянии друг от друга.       Девушка заостряет внимание на тусклой гирлянде, что светит жёлтым цветом, та подвешена к потолку по всей площади. Расслабляет, но Юна всё равно продолжает нервно теребить салфетку в руках. Она до сих пор волнуется, хотя встреча уже состоялась.       Официант уже подходил к девушке принять заказ. Она взяла для себя американо с молоком и малиновый фриттер. Для Чонгука — шоколадный кекс и зелёный чай.       — Уже сделала заказ?       Девушка вздрагивает, когда мужчина появляется за её спиной.       — Д-да, — заикается Юна и резко поднимает голову. — Да, как ты и просил.       — Спасибо, — улыбается Чон и садится напротив девушки.       Между ними повисает тишина, которая ни капли не давила и не угнетала, только дарила спокойствие и уют, что всегда было частью Юны и Чонгука.       Каждый думал о чём-то своём, о том, что они хотели бы обсудить.       Когда официант принёс заказ, девушка сделала глоток американо и рефлекторно улыбнулась от приятного вкуса и тепла, что согрело душу изнутри.       Чонгук добавил ложечку сахара и размешал чай. Мужчина смотрел на девушку, а внутри боролись две личности, одна хотела узнать, что это за документы у неё в машине, а вторая просила молчать и не вмешиваться, но родительское сердце сильнее.       — Юна, — тихо окликает Чон и сталкивается с чёрным ободком коньячных глаз. — Прости, конечно, это не моё дело, ты девушка, но я волнуюсь, — отводит взгляд, эта тема немного постыдная для него, даже не так, он просто мало что знает, но это была Юна и её здоровье. — Когда искал тебя, увидел в салоне заключение доктора, — делает паузу и наблюдает за эмоциями девушки, за тем, как она отвернула взгляд и прикусила губу. Значит, его догадки правдивы. — Это из-за Канна и тех ублюдков?       — Да, — после паузы понуро кивает. — Мой организм слишком ослаблен для этого. Много стресса и травм, я записалась на экспериментальное лечение, но доктор сказал, что вероятность успеха — 20 процентов. Честно, у меня даже надежды нет, — сутулится и опускает взгляд на свои руки. — Я знала, что так будет, но надеялась на лучшее…       — Ох, доченька, — Чонгук поднимается на ноги и садится боком возле девушки, обнимает за плечи, прижимая к себе. — Я не знал, что с тобой такое случилось. Прости…       — Ты не должен просить прощения, — мотает головой и обнимает мужчину за талию, вжимается в мягкую ткань на груди. — Единственный, кто должен вымаливать прощения — я, — всхлипывает и скрывает своё лицо в серой худи. — Ты должен ненавидеть меня за мои слова. Почему ты обнимаешь?       — Ну-у, ты чего? — хрипло смеётся и крепче прижимает девушку. — Я даже и не злился толком. Как я могу злиться на свою любимую занозу? Доченька, — зовёт и по волосам нежно гладит. — Посмотри на меня.       Девушка утирает слёзы и поднимает красные глаза на мужчину.       — Не смей винить себя, — строго говорит и убирает прилипшие к лицу пряди. — Твои слова — правда. Всё, что ты сказала — правда. Я даже не думал злиться на тебя или обвинять в чём-то. Ты не заслужила этого. Ты моя ответственность, моя дочь, которую я всегда буду защищать. Я всегда буду на твоей стороне, что бы ты ни сделала, даже если это ранит моё сердце. Я не посмею сказать, что ненавижу тебя. Никогда.       — Я люблю тебя, пап, — улыбается и тянется в объятия.       — И я тебя, доченька.       Юна хихикает, потому что это «доченька» согревает раненое сердце. Всё же, эта встреча оказалась намного лучше и интересней, чем представляли себе Юна и Чонгук.

Прошлое всё ещё болит, но я готов принять эту боль ради будущего «долго и счастливо».