Танец суицидника

       Чонгук спокойно поднял пистолет и выстрелил во второго охранника, без лишних церемоний и действий, не желая больше смотреть на наручники, которые сдерживали Лису и не давали ей осуществить желаемое. Чимин успокоился и наблюдал за всем происходящим, ожидая, когда ему дадут право выйти и что-нибудь сделать, больше не принимая самостоятельных решений. Лиса ясно дала понять одним только взглядом, что ему стоит сдерживаться и не влезать туда, куда не просят, у каждого из них своя определенная роль, которую они обязательно отыграют. Поэтому сейчас оставалось только ждать, когда у него снова появится такая возможность, и появится ли она теперь вообще, учитывая то, что он почти отнял у нее шанс на совершение мести собственными руками. Даже Чонгук не посмел посягнуть на такую возможность и до сих пор сдерживается, хотя безумно хочет убить Хосока, поэтому Лиса и думала, как поступить с Чимином.        Ей не нравилось, когда люди выходили из-под ее контроля, и всем это прекрасно было известно, как минимум на примере Юнги, который посчитал, что может перебежать к Хосоку в своих попытках сделать ее своей. И Чимин для нее сейчас настолько же наивен в своих выводах, уверенный, что ему все простят, ведь они, по его мнению, преследуют одну и ту же цель. Пускай в чем-то он и был прав, но нельзя было сказать, что прямо во всем, ведь Лиса сейчас продумывала каждый свой шаг, перестраивая планы на ходу, в зависимости от того, как развивались события. Изначально она просто рассматривала вариант поиграть с Хосоком и довести его, как только узнала насколько сильно он повернут на Чеен, и сейчас понимала, что эти игры дали свои плоды, но также ей приходилось и продумывать немного другие детали. В ее планы не входило то, что Чонгук ранит Хосока, а Чимин попытается его избить, не говоря уже про то, что с момента появления Тэхена, Лиса вычеркнула Дженни из своих планов.        Она смотрела на всех так, словно они просто неразумные дети, которыми нужно управлять и рассказывать им каждый шаг, чтобы все шло точно так, как необходимо главному. Лиса меньше всего хотела скалиться и начинать кусаться, потому что понимала, что это все равно не приведет ни к чему хорошему и скорее всего только испортит ей настроение. Она пришла сюда для того, чтобы облегчить свою душу, но никак не для того, чтобы смотреть на непослушных мальчиков и переписывать из-за них свои планы, которые стоила на протяжении пяти лет.        Чонгук прижал ее к себе, наблюдая за тем, как охранник, в которого он выстрелил, медленно оседает на пол, проживая последние секунды жизни, и возможно, сожалея, что так и не смог защитить своего господина. Он смотрел на это с такой усмешкой, что даже Лисе на секунду стало страшно иметь с ним дела, потому что была возможность пострадать. Но уже в следующую секунду ей хотелось узнать все, на что способен человек с таким безумным взглядом, и насколько далеко сможет зайти, если в этом будет необходимость. Лиса безумно желала узнать все грани его души и увидеть глубину его чувств и опуститься в нее с головой, чтобы точно убедиться, что не ошиблась.        — Скажи, какой из них одел на тебя эту гадость? — Чонгук взял ее руку в свою и поднес тыльную сторону ладони к губам, оставляя на ней невесомый поцелуй, чувствуя, как кровь снова закипает в жилах из-за того, что другие мужчины посмели прикасаться к его девочке и обращались с ней максимально грубо, учитывая количество крови на лице и одежде.        — А что? Ревнуешь? — Она выкрутилась и заставила его отпустить запястье, аккуратно проводя пальцами по его щеке, убеждаясь, что его и правда злит тот факт, что на ее руках застегнуты наручники и сделал это не он. — Хочешь самостоятельно застегнуть их на мне?        — Чертовски. — Он зацепил зубами цепочку между наручниками и заставил ее поднять руки, выпрямляя спину, желая разорвать ее собственными зубами, чтобы показать Лисе безумство, которое она желает увидеть. — Ревную даже к этим наручникам. Ты… Только… Моя… — Он произносил каждое слово шепотом, чтобы только она слышала его, чтобы даже Тэхен не знал, о чем они говорят, хотя в кабинете стояла гробовая тишина и их слышали все. — Игрушка… Хорошенько запомни это.        Лиса улыбнулась ему, начиная чувствовать превосходство над собой, которое он явно пытался показывать ей, чтобы заполучить раз и навсегда, чтобы показать, что только он может управлять ею. Она позволяла ему делать это, развлекаться, пока есть такая возможность, пока у нее хорошее настроение и нет желания заходить слишком далеко, пока желает познать его безумство в полном размере. Лиса давала ему возможность почувствовать себя главным, желая увидеть, что будет дальше и что еще сможет придумать его больной мозг. Она полностью плясала под его дудку, разрешая все, что было запрещено другим, чтобы позволить ему чувствовать себя особенным, но при этом заставляла считаться с ее планами.        Чонгук прекрасно понимал, что им играют и тоже считают игрушкой, но просто-напросто не хотел уступать ей и показать, что действительно достоин стоять рядом, заботливо целовать ее руки и сходить с ума из-за ревности. Сучка из-за которой ему с самого начало снесло голову, которая полностью завладела его разумом, а каждая ее выходка была лезвием, что разрезало сердце. Она даже не понимала, как сильно ранила его самолюбие, и несмотря на то, что находилась в его руках, продолжала это делать, ведь Гук не чувствовал, что Лиса принадлежит ему. Для него это всего лишь гонка, чтобы доказать себе, что может получить любую девушку, пускай и искренне клянется ей в любви, но и сам чувствует, что может потерять интерес, если она и правда станет его.        Лиса проводила ногтями по его щеке, аккуратно царапая кожу и краем глаза поглядывала на Хосока, который не сводил с них взгляда, завидуя, что они могут себе такое позволить, пока он лежит раненый на полу и не может встать. Она специально выводила его из себя еще больше, прекрасно понимая, что сюда в любую секунду может сбежаться остальная часть охраны. Может она и избавилась от большей части перед тем, как сдалась в плен, чтобы ее отвели в кабинет Хосока, понимала, что на этаж в любую секунду может подняться кто-то еще, чтобы проверить: что за шум они тут устроили. Лиса хотела рискнуть и ждала момента, чтобы убить Хосока на глазах у всех, посмотреть на их лица, на которых будут написаны непонимание и шок из-за всего происходящего. Она не упускала возможности манипулировать сразу двумя мужчинами, вводя их в заблуждение и заставляя теряться в догадках, не имея никакого представления, что она может вытворить дальше.        — А ты когда-нибудь любил? — Она била прям по больному, зная его слабые места, прекрасно понимая, почему заинтересовала его, почему с самого начала стала его целью для завоевания. — Ты знаешь, что такое любовь?        — Я познал ее только рядом с тобой.        Как бы он не пытался, но его любовь все больше походила на одержимость, и Лиса больше поверит в то, что свела его с ума, но никак не влюбила в себя, потому что от него веяло попытками подчинить то, что невозможно заставить подчиняться. Безумная любовь, которая может иметь только один конец и он очень плохой, потому что они оба сумасшедшии. Они могут только показать какого сходить с ума, не ощущая рядом друг друга или безумно ревновать, когда находятся с другими людьми, но никак не здоровые отношения, которые от них желали увидеть окружающие.        Чонгук готов был еще больше сойти с ума, если Лисе этого захочется и давал ей понять свою решимость, но почему-то до сих пор оставался без необходимого внимания, будто она понимала в какой момент нужно перестать смотреть на него и найти другой объект для разглядывания, чтобы разозлить его. Гук обещал себе сдерживать себя пока она не закончится со своим самым главным делом, и вот они находятся прямо перед Хосоком, в которого оставалось выстрелить всего лишь один раз, но Лиса продолжала чего-то ждать, тянула время, как могла. Она прекрасно видела, что вот-вот и он окончательно сойдет с ума из-за ожидания, но не могла пожалеть его, лишь веселясь и играя. У нее и в мыслях не было прямо сейчас заканчивать все, словно есть то, что она еще не спросила и пока что не хотела этого делать, чувствуя, как Чонгук напрягается из-за этого.        — Я могу еще сильнее сойти с ума, если ты того пожелаешь. — Он отпустил цепочку, крепко сжимая ее запястье, измазанное в крови, которая явно ей не принадлежала, а второй рукой достал платок из кармана, начиная заботливо убирать кровь, что шла из ее носа. — Ты хочешь, чтобы мое разум тоже принадлежал тебе?        — А вы жутко догадливы, бывший детектив Чон-гук-и. — Она произнесла его имя по слогам, добавляя в конце уменьшительно ласкательный слог, и даже не скрывала, что чувствует от этого настоящее удовольствие, ведь поддразнивает его и злит. — Хочу, чтобы каждая часть тебя принадлежала мне и только мне, чтобы ни одна сучка в мире не посмела забрать то, что принадлежит мне.        Хосок больше не смог сдерживаться и несмотря на боль во всем теле громко рассмеялся, в то время, как другие потеряли дар речи от происходящего и желали покинуть этот кабинет как можно скорее, лишь бы больше не видеть этого зрелища. Они словно попали в мелодраму, которая никак не могла закончится, но при этом была растянута на бесчисленное количество сезонов. А Дженни всего на секунду вспомнила слова Лисы, что она недавно сказала, когда они вдвоем были в кабинете Намджуна, скрытые от чужих глаз.        «Досмотри этот спектакль до конца. Поверь мне на слово, ты не пожалеешь об этом. Финал будет замечательным».        Дженни очень надеялась, что это не тот финал, про который говорила Лиса, потому что то, что они видели сейчас совершенно не в ее духе и не подходило человеку, который для того, чтобы попасть сюда, убил бесчисленное количество людей. Лиса буквально прошлась по головам, чтобы добраться до Хосока и довести его до такого состояния, в котором он пребывал сейчас. А теперь пыталась выдать все так, словно без ума от Чонгука и желает обладать им целиком и полностью, чтобы никто другой даже не думал подходить к нему и пытаться получить его внимание. Дженни находила это настоящим безумством и полнейшим абсурдом, но из-за шока не могла и слова вставить, но зато отпустила Чимина и больше не сдерживала его.        Чимин тоже не верил своим глазам и ушам и считал, что они его обманывают, ведь никогда раньше не видел Лису такой, даже с Намджуном она не позволяла себе столько, сколько всего было между ней и Чонгуком. Она будто стала совершенно другим человеком, хотя им всем казалось, что они и без того знают ее темную сторону, которая скрывалась все это время, создавая образ невинного ангела. Уж слишком неожиданно все обнажилось и раскрылось, из-за чего смешно было только Хосоку, который с самого начала подозревал Лису и предполагал, какая у нее личность на самом деле. Ему даже стало как-то грустно из-за того, что пошел на поводу у такой девушки, которая прекрасно может менять маски и обманывать даже самых близких людей.        — Господи…меня действительно обвела вокруг пальца девчонка. — Хосок смеялся настолько истерично, что складывалось ощущение, словно у него вообще ничего не болит и ему сейчас невероятно хорошо. — Как же я жалок.        — Я удивлен, что ты понял это только сейчас. — Чонгук наконец оторвался от Лисы и пошел искать в карманах охранников ключи от наручников, чтобы освободить Лису и дать ей возможность двигаться самостоятельно и без ограничений. — Пак Чеен действительно хороша, раз такой как ты потерял из-за нее голову. — Гук достал из кармана охранника, который лежал около входа, ключи от наручников и с облегчением улыбнулся, вставая на ноги. — Наконец нашел.        Он быстро направился к Лисе, игнорируя тот факт, что Хосок почти содрогался на полу в истерике, стараясь куда-то деться от чувств, которые на него нахлынули, как и от воспоминаний о Чеен. Ее силуэт, ее образ, стояли перед его глазами, не желая отпускать ни на секунду, лишь бы он всегда помнил как поступил с ней, а колющее чувство совести никогда не оставляло его. Видимо Чеен очень хотела, чтобы Хосок умер от собственной совести, желательно, как можно мучительнее и больнее, что у нее прекрасно получалось.        Чонгук осторожно открыл наручники и они упали на пол, после чего Лиса начала потирать запястье, пытаясь унять боль в них, которая оказалась чуть сильнее, ведь кожа была красная еще с прошлого раза. Она даже как-то удивилась, что охрана Хосока в этот раз совсем не церемонится с ней и не считает нужным сдерживать силу, которую применяют. Гук поднял ее руки и поцеловал по очереди каждое запястье, стараясь показать свою заботу и убедиться, что у нее все это пройдет в самое ближайшее время, а заодно и в том, что от всего этого не останется и следа. Он сильно переживал из-за того, что Лиса будет страдать из-за ненужной боли или ощущать ее слишком долго. Ему меньше всего хотелось, чтобы она чувствовала дискомфорт или ощущала себя как-то не приятно.        — Я одолжу эту штуку. — Лиса забрала у него из рук пистолет и улыбнулась теплой, заботливой улыбкой, которую до этого показывала крайне редко и в самых особенных случаях. — А ты пока отвернись и не смотри. И вы все тоже. — Она окинула взглядом Дженни, Тэхена и Чимина, которые не сводили с нее шокированных взглядов, все еще оказываясь верить в происходящее. — Не хочу, чтобы вы смотрели, как я пачкаю руки.        — Ну давай, прикончи меня, чтобы я больше не мучился. — Он начал пытаться подняться или хотя бы сесть, чтобы больше не лежать на полу, но это далось ему с большим трудом из-за боли во всем теле.        Лиса словно специально показывала ему свое счастливое лицо, чтобы разозлить еще больше, заставить еще больше переживать, злиться и страдать из-за собственной совести, которая напоминала ему все. Она провоцировала его на злость и тревожила самые потаенные уголки его души, в которых скрывалось все, что ему необходимо было навсегда забыть и больше никогда не вспоминать. Она делала все, чтобы напомнить ему об этом и заставить пожалеть, ведь именно из-за него Чеен пришлось попрощаться с жизнью так рано. Лиса не собиралась уходить просто так и прощать ему такое, а уж тем более не позволит уйти безнаказанным, после убийства Чеен, которая души в нем не чаяла и специально сделала все, чтобы сблизиться и оказаться рядом.        Она дождалась пока все повернутся спиной и начала подходить к Хосоку, который, как раз успел сесть к этому моменту, опираясь рукой о стол, чтобы не упасть и хотя бы так уменьшить боль. Лиса начала медленно подходить к нему, смотря прямо в глаза, читая там все чувства, какие он сейчас только испытывал к ней, узнав очень многое из того, что было в ее планах, а что оказалось немного изменено. Кажется, ему и правда не нравилось вспоминать прошлое, которое только-только смог забыть и хотя бы частично отпустить. Хосок приложил очень много усилий, чтобы выкинуть Чеен из головы, но вот появилась Лиса, которая не переставала напоминать об этом, ковыряя самые больные раны.        — Так сильно хочешь умереть? — Лиса села на бедра Хосока и обняла его за шею, упираясь локтем в больное плечо, старательно надавливая на него, вызывая приступы боли. — Но для начала скажи мне одну вещь. — Она все с той же улыбкой, не переставала следить за ним и при этом старалась оставаться такой же теплой, нежной и доброй, выбешивая, наклонилась к его уху, чтобы никто не слышал ее вопрос. — Где ты похоронил Чеен? После твоей смерти, я обязательно перезахороню ее.        Хосок накрыл рукой глаза и рассмеялся прямо на ухо Лисе, наконец понимая ее мотивы, которые она преследовала, когда шла к нему, а самое главное, что именно это стало единственным вопросом, который она задала. Он был готов ответить на все, любовь вопрос, но не это, и только сейчас понял, что ничего другого этой девушке не нужно. Лиса даже не думала говорить с ним по душам и выслушивать насколько ему плохо, как он ненавидит ее за счастье, которое она может получить прямо сейчас, и которого он оказался полностью лишен. Лиса игнорировала то, до какого состояния довела Хосока, чем подтверждала, что это именно тот результат, которого она желала получить с самого начала, как только все затеяла. Правда вот получилось так, что добилась она этого немного не теми путями, которыми хотела с самого начала и даже не теми, которые построила после того, как ход событий начал меняться.        — С какой стати мне рассказывать тебе подобное? Я спрятал ее, если хочешь заполучить — найди сама. — Хосок явно даже не думал уступать ей и давать возможность нормально похоронить подругу, с которой они через многое прошли и с которой были почти ближе всего. — Прикончи меня, я устал наблюдать твою счастливую физиономию.        По его щекам снова начали стекать слезы, показывающие насколько ему сейчас плохо и как хочется наконец ощутить облегчение, но она даже не стремилась выполнять это желание, уверенная, что сможет получить информацию о месте могилы Чеен. Он потянулся рукой к пистолету, пересиливая себя и боль, которая почти одолевала его, не давая сидеть на месте спокойно. Ему хотелось упасть обратно на спину и рассыпаться на миллион осколков, чтобы никто не мог собрать в единое целое, но в тоже время, было желание использовать подвернувшийся случай и сделать больно Лисе. Его рука почти дотянулась до пистолета, который лежал достаточно далеко и почти не получалось сделать это незаметно, но радовало хотя бы то, что все стояли к ним спинами и не смотрели на то, что происходило между ними.        Лиса сделала вид, что ничего не заметила, поэтому дала ему полностью право на то, чтобы взять пистолет, который оказался ему настолько необходим в нынешнем диалоге, который они вели, сидя на полу. Ей было очень интересно знать, что он задумал, ведь совсем недавно умолял убить его, избавив от всех страданий, а в итоге, видимо решил сделать это самостоятельно, чтобы не утруждать ее слишком сильно. А может быть и решил убить ее до того, как она это сделает с ним, пускай и делает вид, что сначала обязательно узнает то, что ей нужно, у Хосока складывалось ощущение, что выстрел может прозвучать в любую секунду.        — Я не выполню твое желание только после того, как ответишь на мой вопрос. — Лиса улыбнулась, давая понять, что не собирается отступать от своего и позволять ему вот так легко распрощаться с жизнью, пока не получит желаемое. — Придется наблюдать меня вечно, если не желаешь давать ответ.        — Ты в этом так уверена? — Он усмехнулся, с усилием поднимая руку, в которой пытался сжать пистолет, что только что поднял с пола, уверенный, что у него действительно получится все именно так, как он того желает. — Почему же ты не рассматриваешь, что я тоже могу выстрелить в тебя?        Лиса улыбнулась, слушая тихий шепот возле своего уха, рассказывающий про его не далекие планы, которые он, возможно, будет пытаться совершить в ближайшее время. И ей стоило бы благодарить его за такую откровенность, но вместо этого на губах появлялась только усмешка, а на языке так и вертелись язвительные высказывания. Она еле сдерживалась, чтобы не начать убеждать его сделать выстрел, о котором он так мечтал и судя по взгляду, безумно желал совершить его, в надежде, что это и правда поможет ему облегчить свои страдания. Лиса даже сделала вид, что не замечает его подобие биполярного расстройства, которое он показывал ей прямо сейчас, прося сначала об одном, а затем говоря совершенно другое.        Хосок приставил дуло пистолета к области сердца, убеждая, что нисколько не шутит и не заберет свои слова ни при каких обстоятельствах, несмотря на то, что Лиса является представителем А Косуна. Они враждуют и ему будет только в радость убить ее, обрывая Косуну еще одну веревку, а заодно еще и отомстить за то, что пришлось убить Чеен, хотя ему совсем не хотелось этого делать. Вот только это нисколько не облегчит его страдания и не избавит от образа Чеен, что застыл перед глазами, напоминая про ее нежную и любящую улыбку. Она любила его даже несмотря на все то, что он с ней сделал, с любовью в глазах умерла на его руках и с любимой им улыбкой приняла свою учесть. Кажется, словно Чеен с самого начала понимала на что идет и все равно осталась верна своим чувствам, хотя рядом был Чимин, который мог ответить такой же взаимностью, какую она хотела от Хосока.        Лиса смотрела в его глаза, видя все, что творилось в его сердце, все смятение, отчаяние, желание повернуть время в спять и сделать все, чтобы ничего этого не случилось. Хосок готов отдать любые деньги, лишь бы кто-нибудь прямо сейчас изобрел машину времени и дал ему возможность вернуться в прошлое, все исправить и предотвратить. Но ведь еще нет такого человека, который смог бы осуществить его желание, поэтому надеяться на лучшее было чуть ли не самым бесполезным, что он только мог придумать в нынешней ситуации.        — Ну давай же, выстрели. Чего ты ждешь? — Лиса положила свою руку поверх его, с улыбкой смотря в глаза, полные отчаяния и желания кого-нибудь убить, чтобы унять боль в груди из-за потери Чеен. — Я готова принять смерть прямо из твоих рук.        Ее тихий голос эхом разносился по комнате и все остальные прекрасно слышали их диалог, но только Чимин посмел повернуться, не понимая, что она задумала и почему позволяла Хосоку вот так обращаться с собой. Он посмотрел на пистолет и на Хосока, но не увидел поводов для беспокойства, поэтому не стал влезать, понимая еще и то, что Лиса сможет справиться сама. Она в силах постоять за себя и ни в коем случае не даст в обиду, однако сейчас почему-то позволяла тыкать в свое сердце пистолетом, из которого в любую секунду мог раздаться выстрел. Она опять вела себя надменно, словно бессмертная или имеющая бесчисленное количество жизней, которые ей совершенно не были важны и она могла пожертвовать ими в любой момент.        — Не пожалей о своих словах, Лалиса Манобан.        Хосок постарался отстраниться от нее, тихо посмеиваясь от того, что считал Лису невероятно наивной, раз позволяла ему вот так просто ощутить превосходство над собой, которого ему очень не хватало в последнее время. С тех пор как Чеен умерла, у него почти не было возможности расслабиться, приходилось постоянно скрываться от Лисы или сбегать, пытаясь отсрочить свою смерть, которая ходила по пятам. Лиса каждый раз подгоняла ее к нему, показывая, что именно он должен умереть в самое ближайшее время и расплатиться за сделанное с Чеен. Хосок был согласен с этим, но безумно не хотел отдаваться именно Лисе, не хотел позволять, чтобы именно она убила его, поэтому старательно избегал контактов с ней. Однако сегодня ему очень не понравилось то, сколько информации она вытащила на поверхность и рассказала людям и весь совсем не имела на это никакого права.        Лиса специально спровоцировала его, специально вытащила, как можно больше, чтобы посмотреть, как он будет себя вести и в итоге оказалась в его офисе, под его присмотром и совершенно ни о чем не сожалело. Единственное, что ее раздражало — это то, что кровь из носа никак не переставала идти и постоянно капала вниз, смешиваясь с кровью, которая ей никак не принадлежала. Она прижимала к себе пистолет Хосока и ждала заветного выстрела, о котором ей так много успели рассказать всего за несколько минут общения. Ей очень интересно было посмотреть на то, хватит ли ему сил убить еще одну девушку, и ведь Лиса очень сильно напоминала ему Чеен из-за того, что могла в точности повторить ее манеры.        Хосок несколько секунд мешкался, принимая верное для себя решение, но все же решил воспользоваться моментом и начал сжимать пальцем курок пистолета, на самом деле готовый убить Лису. Он понял, что как только сделает это, заставит страдать Чонгука, который по итогу убьет его и получается, что он убьет сразу трех зайцев всего одним выстрелом, поэтому просто не мог пренебречь таким вариантом развития событий и не воспользоваться случаем. Лиса ведь сама уговаривала его сделать это, выстрелить прямо в ее сердце и не отпускала пистолет, не давала убрать его даже на сантиметр от себя.        Чимин молча наблюдал за ними, но внимательнее всего следил именно за Хосоком, который настораживал его не на шутку своим поведением и заставлял переживать за Лису еще сильнее обычного. Он не мог допустить того, чтобы она умерла, поэтому сделал тихий шаг в их сторону, не сводя взгляда с пистолета и пальцев на нем, прекрасно видя, как всего несколько сантиметров становились решающими. Ему никогда не понять, что именно творилось в голове у Лисы, когда она шла на что-то подобное, позволяя другим наставлять на себя оружие и даже пользоваться им. Но сейчас его самой главной задачей стала необходимость сделать все, чтобы сохранить ее жизнь в целости.        Чимин дернулся с места и в последнюю секунду успел схватить Лису за руку, с самой оттаскивая от Хосока и закрывая собой, лишь бы она не получила пулю, выпущенную из пистолета. Он вздрогнул, чувствуя боль между ребер, но не отпускал Лису из своих объятий, чтобы она не пострадала, ведь дальше может последовать еще не один выстрел. Ему все равно больше не было смысла жить на этом свете без Чеен, пускай и не смог за нее отомстить, так хотя бы спас другую девушку от смерти и Хосока, который еще раз нажал на курок, выпуская вторую пулю. Чимин улыбнулся и поднял взгляд на Дженни, которая испуганно повернулась к ним, наконец осознавая всю ситуацию и ее серьезность, хотя раньше считала, что Лиса и Хосок всего лишь обмениваются шутка.        Третий выстрел, четвертый, пятый… Хосок не собирался останавливаться пока в магазине не закончились пули и ему больше нечем было стрелять. Чимин улыбнулся и положил голову на плечо Лисы, продолжая закрывать ее собой от безумного мужчины за спиной. Он был рад, что смог с ней познакомиться, благодарен за все время, что провел в их компании, и в особенности за то, что она так сильно заботится о Чеен, что даже сейчас пытается выяснить место ее могилы. Раньше Чимин не понимал счастья находиться рядом с ними, но сейчас понял, что именно около них ощущал себя по настоящему счастливым человеком.        — Спасибо…за все…