Танец суицидника

       Лиса вышла из офиса Намджуна, убеждаясь в том, что он полностью в порядке после вчерашнего внезапного задержания. Она очень переживала за него, поэтому, как только проснулась, приехала в офис. Джун успокоил ее, как обычно это делает и пообещал сегодня закончить с делами пораньше и приехать домой с ночевкой. Наконец ему удалось разгрести свои завалы документов, поэтому сейчас появилось время на то, чтобы ночевать дома и приезжать в офис оттуда, что радовало Лису.        Она только приехала из Японии, куда ее силой затащил Юнги, чтобы она расслабилась и отдохнула. Но Лиса совсем не ожидала, что поедет в участок, закинув домой чемодан с вещами. Поступок Чонгука в виде ареста Намджуна до сих пор оставался для нее чем-то очень непонятным, но она старалась не зацикливаться на этом. Гук дай ей то, что она искала, и это сейчас было самое главное.        Юнги резко схватил ее за локоть, останавливая в дверях, из-за чего Лиса сразу же подняла взгляд на главный вход в компанию, где стояла машина Чонгука. Сам Гук стоял, сложив руки на груди, облокотившись на дверь, и о чем-то думал, даже не замечая того, что Лиса вышла из здания, хотя именно ее и ждал. Юн совсем не хотел, чтобы они виделись, поэтому остановил Лису, пока оставались вне зоны его видимости. Он, конечно, понимал, что именно делала Лиса и чего добивалась, но ему совсем не нравилось то, что ей придется ради этого очень тесно контактировать с Чонгуком.        Юнги никак не мог перестать переживать по этому поводу, продолжая накручивать себя. Прошел месяц, и январь уже подходил к концу, но в его памяти все еще была свежа картина того, как Лиса вышла из его квартиры. Она до сих пор ночами иногда плакала и пыталась расцарапать полученную рану, хотя та почти зажила. Юнги приходилось весь месяц ночевать с ней в одной комнате, чтобы сделать за этим и не позволять делать хуже.        Раньше он никогда не замечал за Лисой подобного поведения, и только после поездки в Японию понял, что все они очень сильно ошибались в том, что с ней все в порядке. Она только делала вид, что у нее все хорошо, и что у нее сильная психика, а на деле же, каждый раз наносила себе все новые и новые раны, стараясь забыться. Юнги удивлен, что Лиса позволила ему увидеть эту сторону себя, но и немного раз, потому что теперь понимает, когда именно ей может понадобиться его помощь.        Он хотел бы сделать все, чтобы она избегала Чонгука, но сегодня он приехал к ней самостоятельно, еще и чуть ли не в открытую заявляя Намджуну свои права на нее. Такое никого не могло порадовать, и в этой ситуации Юнги предпочитал быть верным Джуну, не обращая внимание на приказы Лисы. Он всего лишь хотел защитить ее от потенциальной угрозы.        Но Лиса улыбнулась ему и убрала руку со своего локтя, уверенно направляясь к Чонгуку, собираясь узнать причину его визита, ведь они совсем недавно виделись в участке. Она думала, что у нее будет хотя бы немного времени, чтобы отдохнуть от него и продумать дальнейший план действий, но у Чонгуку оказались совершенно другие мысли на этот счет. Ему уже сейчас захотелось увидеться с Лисой, и судя по выражению лица, о чем-то поговорить.        — Чонгук? Что тебя привело сюда? — Лиса подошла ближе к ней, поправляя пальто. — Не ожидала встретиться с тобой именно здесь.        Гук поднял на нее удивленный взгляд, возвращаясь из своих мыслей в реальности и несколько раз моргнул, приходя в себя. Он вернулся домой под утро, почти всю ночь улаживая дела с допросом, который устроил, и увидел в почте конверт. Ему наконец-то пришел ответ из Таиланда, в котором рассказывалась биография Лисы, с учетом всех особенностей, которые смогли разузнать.        Он все утро читал то, что ему прислали, пытаясь осознать все сделанное однажды с Лисой. Но еще больше его удивляло то, что человеку, который собрал всю эту информацию, удалось найти других проституток, которые тоже были в том борделе и узнать у них подробности. Гуку казалось, что Намджун сжег там все и всех еще в тот день, когда забрал Лису, но все же были люди, которые остались в живых. А также он узнал, кому принадлежал тот бордель, и теперь становилось совсем неудивительно, что вокруг Джуна было так много людей, которые хотели убить его.        Чонгук смотрел на Лису взглядом полным печали, не понимая, как она может так тепло улыбаться после всего того, что пережила. Как в ее глазах все еще оставалась доброта, с которой она смотрела на людей, и как могла им доверять. У него будто весь мир перевернулся с ног на голову, а Лиса стала для него неким подобием ангела. Может она перерождение какой-нибудь Марии Терезы. Гук не хотел об этом думать, но и не мог выкинуть все это из головы.        Он снял со своей шеи шарф, смотря на то, как Лиса легко одета, и сделал к ней несколько шагов. Гук не смотрел на Юнги, хотя прекрасно чувствовал на себе его взгляд, и то, как он прожигал дыру. Чонгук прекрасно понимал его чувства, ведь совсем недавно был на его месте, а сейчас мог коснуться Лисы в любую секунду и имел на это полное разрешение. Он бы с удовольствием сейчас усмехнулся по привычке, но сил на это совсем не было, особенно после всего прочитанного утром.        — Впервые ты назвала меня по имени по собственному желанию. — Он обвязал шарф вокруг ее шеи и застегнул пальто, чтобы она точно не замерзла. — На улице зима, не будь такой опрометчивой. Хочу прогуляться, составишь мне компанию? — Юнги прокашлялся в кулак, напоминая о своем присутствии. — И ты тоже.        Чонгук хотел забыть про его существование, а еще лучше вообще вычеркнуть из жизни Лисы, но от телохранителя никак нельзя было избавиться. Он прекрасно понимал, что если заставит Юнги уехать одного домой, то за Лисой незамедлительно приедет Намджун и не оставит все это просто так. Ему хотелось сейчас провести с ней немного времени, теша себя надеждой на то, что это хотя бы немного поможет ему забыть все то, что прочитал утром.        — Хорошо, давай пройдемся. — Она повернулась к Юнги, держа обеими руками шарф, который ей дал Чонгук. — Придерживайся расстояния. Дай нам немного личного пространства.        — Хорошо, госпожа Ким. — Юнги мог только молча поклониться и согласиться с приказом, не в праве возражать ей.        Ему ужасно хотелось высказать все, что он думает насчет этой ситуации и того, как она поступает. Месть, конечно, дело хорошее, но нельзя забывать и про безопасность, которой Лиса сейчас сильно пренебрегала. Наверное, это первый раз, когда Юнги полностью не понимает Лису и не поддерживает ее действия. Хоть она и сказала ему держать дистанцию, он все равно держался на том расстоянии, на котором смог бы легко схватить ее и забрать домой.        Юнги не хотел, чтобы Чонгук снова потерял контроль над собой и натворил дел, как это было в прошлый раз. У него все еще было очень плохое предчувствие насчет этого плана Лисы, и хуже всего были именно то, что она даже не думала делиться с ним своими мыслями. Юнги не понимал, какой именно у нее план и складывалось впечатление, что Лиса действительно чувствовала какую-то симпатию к Чонгуку, а не играла с ним в игры.        Юнги впервые задумался над чувствами Лисы, которые она испытывает ежедневно, и что именно ей движет. Он всегда думал, что знает ее лучше, чем все остальные, но с каждым днем, с момента появления Чонгука, понимал, что все совсем не так. Лиса была неизведанной даже для него, того, кто с ней проводит все время. Юнги проводил с ней и день, и ночь, но только сейчас осознал, что она может плакать, может чувствовать боль и бояться кого-то или чего-то.        Все ее воспринимали, как самый прекрасный цветочек, а он видел, насколько этот цветочек зол. Лиса была для него прекрасным цветочком зла, но перед Чонгуком почему-то открывалась ее печальная сторона, которая была способна чувствовать боль. Юнги перестал понимать, кого именно она водила за нос, потому что начал чувствовать, что тоже был обманут ею.        — Знаешь, — Чонгук дождался, пока они достаточно отойдут от офиса Намджуна, беря наконец Лису за руку, — когда я тебя увидел, подумал, что ты и правда какая-то преступница. — Юнги поднял на него взгляд, не понимая, о чем тот говорил, а Гук сплел из с Лисой пальцы. — От тебя исходила некая энергетика загадочной доброй девочки, которая плетет какие-то интриги за спиной других. Но сегодня утром… — Он становил ее, поворачивая к себе, смотря в глаза, полные доброты и какой-то непонятной никому надежды. — Лалиса Пранприя Манобан, я наконец понял, насколько сильно ошибался.        Лиса широко улыбнулась, слыша свое полное имя впервые за долгое время. Последний раз она его слышала, когда дядя продал ее в бордель. Тогда директор борделя специально произнес его по буквам, и сказал, чтобы она забыла о существовании этого имени, потому что оно больше никогда не будет произнесено. И в какой-то степени он был прав. С того самого дня Лалиса Пранприя Манобан была похоронена в воспоминаниях, сломана взрослыми людьми, и потеряла всю надежду на спасение. Перед Намджуном она предстала просто, как «Лиса».        И вот спустя столько лет, когда она уже и правда забыла, как звучит ее полное имя, представляясь совершенно другой фамилией, его произнес никто иной, как Чон Чонгук, человек, которого она ненавидела больше всех остальных. Ей казалось, что все это простой кошмар, от которого она скоро проснется, потому что иначе она не хотела принимать такой иронии судьбы. Такие шутки ей совсем не по душе.        — Ты все же узнал мое настоящее имя. — Чонгук кивнул закусывая губу, слыша, насколько мило звучал ее голос. — Но я благодарна. Спустя десять лет приятно вспомнить, как оно звучит.        — Почему же ты, черт возьми, такая добрая? — Чонгук не выдержал, прижимая ее к себе, чувствуя холод ее рук. — Почему ты такая? Ты ведь… — Он закутал ее в свое пальто, крепко обнимая.        Чонгуку казалось, что она на самом мертва и является призраком, потому что иначе нельзя было объяснить то, почему она такая холодная снаружи. Ее кожа, бледная, как фарфор, а тело хрупкое, содержащее бесчисленное количество шрамов, и нежный голосок, будто у ангела, завораживающий и заманивающий в сети. Он все еще прекрасно ощущал на своих пальцах шершавость ее шрамов, которые покрывали все ее тело. Казалось, словно она кукла, которую собрали из множества других, и совсем забыли наделить ненавистью к другим.        Ему нравилось, когда она смотрела на него холодным ненавистным взглядом, потому что складывалось впечатление, что она живая. Но стоило ей показать свою доброту, как у Чонгука тут же складывалось впечатление, что она мертвая и бездушная оболочка. Он готов утонуть в омуте ее карих глаз, лишь бы видеть в них живые эмоции, а не наигранную маску, которую она так любила показывать.        — Я прекрасно помню, сколько всего произошло. Но скажи, зачем ты направлял этот вопрос в Таиланд? — Она позволила себе маленькую слабость и зарылась носом в его свитер, вдыхая запах парфюма. — Неужели так интересно было узнать обо мне? Когда ты начал догадываться о моем прошлом?        — Когда увидел труп И Лигена и после слов Юнги. — Юнги вздрогнул, понимая, что похоже сделал ошибку, и возможно Чонгук начал о чем-то догадываться. — Я вспомнил, что чувствовал на твоем теле шрамы от снятия кожи. Оставалось только навести справки и убедиться в этом. А еще… — Юнги заложил руки за спину, осторожно касаясь пистолета. — Это конфиденциальная информация, и Дженни не стала бы копать так глубоко, да и не накопала бы она столько. Поэтому вариант был только один, откуда ты столько знаешь — ты была одной из его жертв. — Он резко повернул ее к себе спиной, обнимая и кладя голову на плечо. — Постой так немного…мне жаль, что ты прошла через столько всего в столь юном возрасте. Если бы я только знал…        — И что бы ты сделал? — Лиса посмотрела на Юнги, взглядом показывая, что ему не о чем переживать. — Мой муж… Намджуну пришлось пойти против всего мира, чтобы вытащить меня из того ада. И даже сейчас…        — Я знаю… — Тихо говорит Гук. — Я все это знаю. И я знаю, что у меня нет такой власти, как у него. Я знаю, что бессилен. Знала бы ты, как сильно я ненавижу себя за это.        Юнги открыл рот, в немом шоке наблюдая за этой картиной. Раньше он не мог принять всего того, что сделал для нее Намджун, и не понимал, почему она так хваталась за него, а теперь понял. Весь пазл начинал вставать на свои места, медленно и постепенно показывая всю картинку. Лиса не была психопаткой, помешанной на убийствах и причинении другим боли. Она не была маленькой сломанной девочкой. И даже не была той, кто нуждался в защите.        Ей просто нужно было мужское тепло и крепкое плечо рядом, на которое она сможет опереться, чтобы пойти дальше. Лиса шла вперед одна, хотя вокруг нее было много мужчин, которые сходили с ума от одного только взгляда на нее. Лиса на них даже не думала обращать внимание. Она была для всех самых прекрасным алым закатом, который все видели всего один раз в жизни, и после уже не могли увидеть что-то подобное. Но она отравляла всех своим ядом, постепенно убивая изнутри.        Прямо сейчас он хотел подойти и сделать также, встать у нее за спиной и облокотиться на плечо, чтобы просто постоять так немного. Но ведь это нужно было Лисе. Она хотела стоять так, облокачиваясь на сильную мужскую спину, чувствуя от нее тепло и заботу. Она не плакала и не кричала об этом, как делали все остальные, что еще больше отличало ее от остальных. Она шла бы вперед, даже если на нее будет наставлен курок. И никогда бы не показала людям свои желания.        Вокруг Лисы всегда было огромное количество народа, но она была одна. Она стояла, окруженная внимание, но все это время пыталась тихо собрать себя по осколкам, в попытке хотя бы частично вернуть прежнюю себя. Лиса всегда была одна, и Юнги это понял только сейчас. Она пыталась найти хотя бы в ком-то родственную душу, но всегда терпела поражение. Все хотели видеть, как она доверяет им, а она всего лишь показывала то, что они хотели увидеть, скрывая осколки себя.        — Может об этом поздно просить, но я все же рискну. — Чонгук подал голос, привлекая внимание Юнги. — Позволь мне, хотя бы попробовать, помочь тебе. Позволь забрать себе всю твою боль.        — А выдержишь ли? — Лиса повернулась к нему лицом, смотря в глаза. — Выдержишь ли ты столько боли и печали?        — Выдержу. Ради тебя я готов все выдержать.

***

       Чеен медленно поднялась со своего места, осматриваясь по сторонам. Они с Хосоком остались одни в участке, а все остальные уже ушли по домам заниматься своими делами. Он несколько дней ходил злой, как черт, из-за того, что Чонгуку все-таки удалось забрать дела себе и даже, каким-то образом, получить орден на арест Намджуна.        Время было уже достаточно позднее, поэтому у нее слипались глаза, но она не могла оставить Хосока одного здесь и уехать домой. Хотя ей стоило бы встретиться с Лисой и обсудить арест Намджуна. Никто не понимал, как так получилось, что Чонгук отпустил его настолько быстро, но Чеен подозревала, что Лиса сама приложила к этому руку, хотя и не совсем понимала, каким именно образом.        Она надеялась, что у них все в порядке, немного переживая за то, как обстоят дела дома. Чеен не хотела зацикливаться на том, что что-то может быть плохо, но почему-то предчувствие подсказывало, что где-то рядом их поджидала самая настоящая буря. И самое ужасное было то, что они не могли предсказать, когда именно она начнется.        Она положила руки на стол и опустила на них голову, закрывая глаза. Ее до сих пор немного тошнило от вида изуродованных трупов, которые приходилось видеть каждый день. И хотя, Чеен уже видела обстрелы и застреленных людей, жизнь ее не совсем подготовила к тому, что когда-нибудь ей придется смотреть на то, как выглядят сожженные люди, или же те, с кого снимали кожу. Она до сих пор не могла поверить в то, что именно Юнги отрезал И Лигену оба уха и язык. Но ее радовало то, что она могла работать бок-о-бок с Хосоком.        Хосок вышел из своего кабинета, замечая какую-то очень подозрительную тишину. Обычно в любое время в участке кипела жизнь и стоял шум, но сегодня все, как будто вымерли, но на самом деле, они просто решили впервые закончить работать вовремя и оставить Хосока одного, чему он был совсем не рад. В последнее время они с Чеен проводили слишком много времени вместе, из-за чего ему с каждым разом становилось все сложнее сдерживать себя рядом с ней.        Она очень привлекательная девушка, и он все еще никак не мог понять, каким образом жизнь ее занесла в полицию. Но из-за нее его мысли часто путались, а на местах преступления становилось уже некой обязанностью заботиться о ней, чтобы она, как можно меньше смотрела на трупы. Хосок надеялся, что это временное помутнение, и совсем скоро он сможет вернуться в привычный ритм работы, но сколько бы не пытался, у него все никак это не получалось.        Он хотел уже вернуться в свой кабинет, когда понял, что его все бросили, как услышал тихий вздох с места Чеен. Хосок несколько секунд постоял подумал, а затем выдохнул и пошел к ее месту, чтобы убедиться, что там именно она, а не какой-нибудь вор. Чеен лежала с закрытыми глазами, мечтая снова поехать на вызов с Хосоком, и даже не прислушивалась к тому, что творилось вокруг нее. Она пропустила момент, как он оказался рядом с ней. А Хо считал, что она спит, и даже не рассматривал другой вариант событий.        Хосок сел на корточки рядом с ее столом и начал рассматривать, не в силах сдержать улыбку. Такая маленькая и хрупкая, но всегда работает сверхурочно и остается до последнего. Он не помнит ни одного случая, когда она уехала бы раньше него домой. Чеен всегда беспокоится о том, что ему может стать скучно или же появится какой-то вызов, а он тут один.        Он осторожно убрал прядь волос за ухо, а Чеен резко открыла глаза, не ожидая, что Хосок подойдет к ней и будет смотреть. Она смотрела на него немного удивленно. Она даже не почувствовала, как он подошел, и как присел рядом, что немного пугало, ведь Чеен совсем не хотела терять сноровку, но именно на это и были намеки. Хосок улыбнулся ей, невесомо касаясь щеки большим пальцем, заставляя Чеен немного покраснеть.        — Почему домой не поедешь раз так сильно хочешь спать? — Он нежно водил рукой по ее щеке, наслаждаясь мягкостью кожи и совсем забывая про работу. — Устала небось за сегодня.        — Не устала. — Она не могла оторвать от него взгляда, даже несмотря на то, что чувствовала, как за ними кто-то наблюдал — Просто скучно стало, вот и решила прилечь. Дома никого нет, поэтому не хочу туда возвращаться, а здесь хотя бы есть вы…        — Поехали ко мне. — Хосок не выдержал натиска ее красоты и решил просто сдаться. — Давай проведем этот вечер вместе.        — П…проехали… — Чеен резко подскочила с места, не веря своим ушам.        Чимин не мог услышать их разговор, но по воодушевлению Чеен примерно понимал посыл, сжимая кулаки. Он никак не мог повлиять на изменения в этих событиях и не мог забрать ее, но очень сильно хотел это сделать. Он не доверял Хосоку и безумно переживал за нее, но мог только молча наблюдать за тем, как она восхищается им и осуществляет свои мечты.        Чеен радовалась, когда проводила время с ним, игнорируя Чимина, а он чувствовал, что Хосок не так прост, каким кажется, и что от него нужно ожидать какого-то подвоха. Почему-то девушек тянет на плохих парней, и при этом они совсем не замечают тех, кто действительно готов заботиться о них от всего сердца. Чимин старался привлечь к себе внимание Чеен, но она оказалась помешана на Хосоке настолько, что никак не могла сдвинуться с этой мертвой точки и хотя бы просто посмотреть на кого-то другого.        А сейчас она восхищенно собирала вещи, готовая на все, лишь бы Хосок не передумал и не взял свои слова обратно. Чимин выдыхает и отворачивается, лишь бы не видеть всего этого. Он не знает, как ему избавиться от этого чертового беспокойства, которое так усиленно ему на что-то намекало.