Погасите фонари

Когда Келли вошла в зал, фотоаппараты защелкали, как бешеные, а журналисты слетелись к ней подобно стае коршунов. В погоне за эксклюзивом они громко выкрикивали вопросы, на что Келли лишь очаровательно улыбалась и лениво отмахивалась от них, как от надоедливых мух. — Мисс Пике! Мисс Пике! — звучало отовсюду. — А правда, что на сегодняшнем аукционе будет выставлено бриллиантовое колье из вашего последнего фильма? — надрывал связки самый смелый и громкий журналист. — Насколько взлетит его цена, если я скажу, что существуют фото, на которых я одета только в одно это колье? — ответила девушка, одаривая журналиста белозубой улыбкой. После её ответа шквал голосов лишь усилился, а фотоаппараты и вовсе остервенели. — Мисс Пике, ходят слухи, что у вас роман с кем-то из Нью-Йорка? — Я бы мечтала, чтобы этим кто-то был ты, мой сладкий, — сострила Келли, посылая молодому человеку воздушный поцелуй. — Мисс Пике, вы снялись в одной картине с Кэри Грантом… — начал парень и запнулся на половине вопроса, поскольку его толкнул другой журналист, стоявший позади. Келли воспользовалась моментом и, смеясь, вставила: — В самом деле? А я думала, что это был Марлон Брандо. Публика разразилась хохотом. — А правда, что.? — Позже, дорогие мои, позже, — пропела девушка, удаляясь от журналистов. — Дождитесь конференции, и тогда я отвечу на все ваши вопросы. Охранники Келли принялись выталкивать журналистов к двери, и те уже кричали ей откуда-то из коридора. Откинувшись на стуле, Шарль показательно громко вздохнул. Сидевший рядом Фаб усмехнулся и сказал: — Потерпи, нам нужно проследить за порядком на аукционе. Просто поглядывай по сторонам, следи за публикой и хлопай, когда положено. Можешь попытаться что-нибудь купить, если деньги есть. — Ага, — пробубнил Шарль, — куплю то колье, а потом сделаю фото, на которых я буду одет только в него. Попробуй предположить, насколько оно упадет в цене после этого. — Ну давай! — Засмеялся Фаб. Спустя полчаса аукцион всё же начался, и Келли взяла вступительное слово: — Мне выпала честь открыть этот замечательный аукцион, — продекламировала она с кафедры. — Деньги, собранные сегодня, будут направлены на помощь сиротским приютам Аргентины. — Келли выдержала паузу, и по залу прокатились аплодисменты. Стоит отметить, что в зал пустили лишь троих журналистов — видимо, самых адекватных из всех — и те позволили себе сделать несколько снимков. — Я хотела бы поблагодарить каждого, кто пришёл сегодня сюда, — продолжила девушка с придыханием. — И в особенности мистера Макса Ферстаппена. Его благотворительный фонд также готов внести пожертвования на столь богоугодный поступок. Лишь в этот момент Шарль заметил в зале Ферстаппена. Видимо, тот явился на мероприятие только-только, и Леклер упустил его появление. Проследив взгляд Келли, Шарль обнаружил Макса в самом конце зала, тот стоял, облокотившись о стенку. Услышав своё имя, молодой мужчина помахал ей и учтиво кивнул остальным присутствующим. Келли тем временем продолжила свою речь: — От себя и от лица киностудии, я хотела бы выставить на аукцион вещи со съемок известных фильмов разных лет, в частности колье из белого золота, украшенное бриллиантами. Это колье вы могли видеть в фильме с моим участием, который вышел на экраны летом прошлого года. Не поскупитесь, джентльмены и дамы, ваши деньги пойдут на благие цели. Спасибо за внимание. Колье было продано за хорошие деньги супружеской паре, и довольно богатой, судя по уже имеющимся украшениям супруги — крупные рубины на её ушах сияли издалека. Остальные вещи также продали довольно быстро. Сразу после аукциона Келли должна была провести пресс-конференцию и ответить на вопросы журналистов касательно её нового фильма, съемки которого проходили в пригороде Лос-Анджелеса. Когда гости аукциона начали покидать зал, чтобы отправиться в другой — где должно было пройти общение актрисы с прессой, Шарль нагнал Ферстаппена и неловко тронул за плечо. Тот обернулся и, заметив Шарля, вдруг оживился. — О, Чарли, хорошо, что ты здесь. Я как раз хотел с тобой поговорить. Только нужно подыскать помещение поинтимнее. — Эм, ладно, — растерялся Шарль, осматриваясь по сторонам. — Кстати, как шампанское? Надеюсь, курьер донёс до тебя хоть одну бутылку. — Он донёс их все. — Поразительная добросовестность, — удивился Ферстаппен. — Привет, Шарль! — вдруг окликнули его. Келли подкралась к ним неожиданно. — Рада видеть тебя здесь. Как поживаешь? — Добрый вечер, — отозвался Шарль, заметив в собственном голосе лёгкое недовольство её появлением. Но молодая актриса ничего такого не заметила, продолжая улыбаться так же широко и обаятельно. — Ещё не надумал уйти от Макса и начать работать на меня? — игриво спросила она и поправила спадающий на плечо локон. Перспектива поиска комнатки для уединенного разговора таяла на глазах. Скупо улыбнувшись, Шарль пожал плечами. — Думаю, я уже нашёл своё место. — Это прекрасно, когда люди на своём месте, — промурлыкала девушка. Шарль не мог не заметить, как за разговором Келли изредка поглядывала на репортера, стоявшего чуть поодаль. Он явно пытался подобраться поближе, чтобы сделать фото актрисы в компании молодого бизнесмена. Заметив, что их собираются сфотографировать, Макс слегка отвернулся, пряча лицо от камеры. — Пусть снимают, — шепнула девушка. Вплотную приблизившись к Ферстаппену, она прошлась рукой вверх по его плечу, задерживаясь на шее. — Чем больше сплетен от журналистов, тем больше внимания к моему новому фильму. Он, кстати сказать, выйдет на экраны весной. Нужно подогреть интерес. — Тогда я, видимо, буду лишним в кадре, — бросил Шарль, уходя прочь от всей этой игры на публику.

***

В отеле, в котором проходил аукцион, Шарль раньше не бывал, поэтому ему пришлось приложить усилия, чтобы найти место, где можно было выкурить сигарету. Нырнув на балкон, он прикрыл за собой дверь, и достал пачку. Балкон был открытым, и январский мороз сразу же залез под рубашку. Поежившись, парень щелкнул зажигалкой и затянулся. Макс нашёл его, когда Шарль уже докурил. — Не самое лучшее помещение для серьёзного разговора, — иронично заметил босс. — Или, скорее, не самоё теплое. — А ты выкладывай всё побыстрее, — съязвил Шарль, потирая ладонями зябнущие плечи. — И мне не придется мерзнуть, а главное, выслушивать твою болтовню. — Знаешь, твоя ревность даже немного умиляет. — Вам что-то померещилось, дон. — Как скажешь, — снисходительно усмехнулся Ферстаппен. Расстегнув пуговицы на своём пиджаке, он снял его, а затем с манерной любезностью набросил на плечи Шарля. — Как же это галантно, — процедил сквозь зубы Шарль. — Я вот-вот слезу счастья пущу. Леклер ехидничал, но невидимую слезу всё же пустил. И далеко не одну. — Не дам тебе замерзнуть, — хмыкнул Ферстаппен. — Ещё пригодишься. Шарль опустил голову, рассматривая обледенелые перила балкона. — Ты летал в Бельгию один? — спросил он, слушая как из его голоса стремительно улетучивалось раздражение. — Разумеется, — ответил Ферстаппен, закурив тем временем тоже. — Никто не должен знать об истинной цели моей поездки, в противном случае мои родственники станут мишенью. — Только я знаю? — спросил Шарль, украдкой бросив взгляд на Макса. Дон ответил не сразу, точно обдумывая, стоит ли рассказывать. — Ты и Маттио, — сказал он тихо. Из-за порывов ветра ответ и вовсе размывался. Но Шарль его всё же расслышал, быстро бросив: — А как же Келли? — А что Келли? — удивленно переспросил Макс. — Ну, не знаю… — запнулся Щарль. — Ты бы мог познакомить её с родными, к примеру. — Нет, — замотал головой Ферстаппен. — Ей это совсем не нужно. Шарль обнял себя руками, пряча мерзнущие пальцы под пиджак, который ещё не успел растерять тепло хозяйского тела. — Макс, — он окликнул Ферстаппена, и тот обернулся. — Ты любишь её? Собственный вопрос породил в Шарле желание эвакуироваться с балкона в ближайший сугроб. Причём немедленно, и даже не дождавшись ответа. Ферстаппена же вопрос не смутил, он лишь задумался на какие-то секунды, а затем неопределенно дёрнул плечами. — Она хорошая любовница. Но на утро я понимаю, что за границами постели нас практически ничего не связывает. Шарль многозначительно промолчал. Какая-то часть Леклера — самая подленькая и злорадная — сейчас ликовала. Как же хорошо, что и ей он тоже не принадлежит. По крайней мере на духовном уровне. Пусть даже если всю значимость этого духовного уровня Шарль переоценивает во сто крат. — Иногда мы обсуждаем книги, — невесело усмехнувшись, продолжил Ферстаппен. — Она часто болтает о кино, актёрской школе Страсберга. Её волнует только карьера, она идёт по головам и, если будет нужно, она перегрызёт глотку кому угодно на пути к успеху. — Сложно не заметить её упорство, — холодно вставил Шарль. Перехватив его взгляд, Макс понимающе улыбнулся. — Я не осуждаю её за это и здраво осознаю, что пока я полезен ей, она со мной, как только появится кто-то, кто сможет дать ей больше, чем я, она уйдёт. — Он отправил окурок вниз с балкона. — Если ты хочешь узнать, что у меня на сердце, то вот мой ответ: женщина, которую я любил, умерла шесть лет назад. Моя любовь умерла вместе с ней. Я абсолютно пуст. Это не повторится. На этом всё. — Прости, что вновь поднял эту тему, — сдавленно произнёс Шарль. — Всё в порядке. — Макс, пусть и натянуто, но всё же улыбнулся и дружелюбно толкнул парня плечом. — Подскажи, как и мне опустеть, — бухнул Шарль, сразу же пожалев о сказанном. Сугробы под балконом казались всё привлекательнее. Лицо Ферстаппена тем временем вновь сделалось серьёзным. — Если ты считаешь, что твои чувства уходят в пустоту, то ты не прав. Я очень дорожу ими. И если я когда-нибудь позволю себе воспользоваться ими или, того хуже, как-то оскорбить, можешь выстрелить мне в ногу. Прыснув со смеху, Шарль поднял голову к усыпанному звездами небу. Пар из его рта поднимался вверх, растворяясь в морозном воздухе. Кажется, к этому моменту они успели пройти путь от «так уж и быть, я попытаюсь свыкнуться с твоими чувствами» до «я очень дорожу ими». — Идём уже отсюда, — позвал Ферстаппен, кивая на дверь, — а то мы окоченеем, пока дело наконец дойдёт до серьезного разговора с тобой, который планирую уже весь день. Пресс-конференция Келли продолжалась. За дверьми зала, мимо которого они проходили, звучали громкие голоса журналистов. Они спустились вниз, и, покинув отель, сели в припаркованный рядом понтиак. — Я хотел поговорить, — начал Ферстаппен. — Вернее, у меня есть небольшое поручение для тебя. Нужно будет проследить за одним человеком. Его зовут Франко. Возьми несколько ребят Фаба и понаблюдайте за ним и за его домом: кто приходит, кто уходит. Твой капо уже в курсе, Уилл с ним об этом говорил. — Я могу спросить, кто этот парень и зачем за ним следить? — Шарль завёл двигатель и включил печку. Грела она слабо, больше пыхтела, но всё же лучше, чем ничего. — Я уже рассказывал тебе историю о том, как ушёл из жизни предыдущий босс нашей Семьи, дон Конте, отец Лучианы? — Да, рассказывал, он погиб в результате несчастного случая. Но ты, кажется, в эту версию не веришь. — Так и есть. Дон Конте погиб в автомобильной аварии: его машина разбилась, вылетев с обочины в овраг. По официальной версии, водитель не справился с управлением на скользкой дороге. В машине было трое человек: дон Конте, Франко и ещё один человек из Семьи. Франко был единственным, кто выжил, и именно он сидел за рулём. Парень был племянником второго погибшего в аварии, и на тот момент его только собирались принять в Семью. — Ты считаешь, что он солгал о несчастном случае? — Думаю, он врёт. Вероятнее всего, парня припугнули. Я почему-то уверен, что это было заказное убийство, и заказчики заткнули Франко рот. — Почему ты решил расколоть его только сейчас? — поинтересовался Шарль. — Спустя время его загребли копы и дали несколько лет за грабеж — старое дело, которое вдруг всплыло после громкой аварии. Так вот Уилл сообщил мне на днях, что Франко выпустили из-за решетки в прошлом месяце. — Вот оно как… — Когда всё произошло, Маттио убедил меня в том, что это был несчастный случай, и что стоит оставить Франко за решеткой и не вмешиваться в ход вещей. — Но эта история не дает тебе покоя? — Верно, птенчик. Франко — единственный свидетель смерти дона Конте. — Ферстаппен вздохнул. Босс был взволнован, и Шарль уже сейчас понимал, что это важное поручение, касающееся Макса лично. — Пойми, Конте был мне, как отец, — объяснил Ферстаппен. — Он дал мне путевку в жизнь, посвятил в «Наше Дело». Я должен разобраться в его смерти. Ради себя и ради Лучианы. Шарль закивал в знак солидарности. По вмиг прояснившемуся лицу Макса стало ясно, что он рад тому, что парень разделяет его подозрения и не считает его параноиком в вопросе смерти Конте. Ведь босс прекрасно знал, что Леклер не привык заискивать перед ним и всегда говорил то, что думает на самом деле. — Можете рассчитывать на меня, Крестный Отец, — сказал Шарль, шутливо отдав честь. Леклеру крайне льстил тот факт, что дон не только посвятил его в подробности этой истории, но и считался с его мнением. В голове вдруг всплыли слова Макса, которые он произнес в одну из их первых встреч. Я не нуждаюсь в тебе и не заинтересован в твоих услугах. Уже дважды за вечер Шарль возвращался мыслями к былому. И да, между ними с тех пор всё действительно сильно изменилось.