Погасите фонари

На заднем сидении кадиллака лежал здоровенный почтовый конверт. Он был вскрыт, и Шарль заметил выглядывающий оттуда журнал. Пока Ферстаппен возился в доме, он не смог перебороть собственное любопытство и позволил себе немного порыться в оставленных без присмотра чужих вещах. Это был свеженький номер журнала «Playboy», на обложке которого красовалась Келли собственной персоной. Открытый купальник, соблазнительная поза, манящий взгляд — от красивой актрисы было сложно оторвать взгляд. Она так и шептала с обложки «я буду являться к тебе во снах ещё долго, мой сладкий» . Сомнений не оставалось — миллионы мужчин Штатов подавятся слюной, глядя на её смазливую мордашку в глянцевой печати. И этот чёртов купальник, конечно. Спасибо, что он вообще был — оставила поле для фантазий. Вскоре Макс вернулся в машину и, сев на соседнее сидении, вставил ключ в замок зажигания. Бросив взгляд на постную физиономию Леклера, а потом и на журнал в его руках, Ферстаппен угловато улыбнулся: — Келли прислала сегодня. Её выбрали девушкой месяца. — Я заметил, — ответил Шарль, возвращая журнал в конверт, а после отправляя обратно назад. — Теперь тебе точно будет, чем занять руки на досуге. Ферстаппен хмыкнул и терпимо промолчал. — Хотя, о чём это я, — добавил Шарль с той же язвительностью в голосе. — Мы ведь в бордель едем. — Во-первых, не в бордель, а в заведение премиум-класса. А во-вторых, мы там по рабочему вопросу, так скажем. Список колкостей Шарля на этом закончился, и он заткнулся, уныло уставившись в ветровое стекло. А вот по лицу Макса было понятно, что в нём ворочается желание сказать что-то ещё. — Кстати, я нашёл твою записку, — объявил он. — Зря ты так себя принижаешь. Мне вполне комфортно с тобой. Шарль многозначительно промолчал, и они больше не разговаривали, пока не оказались на месте. Это не был центр города, но и какими-нибудь трущобами на отшибе Нью-Йорка местечко было сложно назвать. — Публичный дом посреди улицы? — с недоверием спросил Шарль, выбираясь из кадиллака. — Серьезно? — Официально здесь кабаре, — объяснил Ферстаппен, хлопая дверью. — Танцы-шманцы, в общем. Но просто так сюда не попадешь. Среди клиентов клуба политики, бизнесмены и прочие шишки. Сунув руки в карманы джинсовки, Шарль побрёл в сторону яркой, мигающей вывески. Их встретила дама азиатской внешности лет пятидесяти. На вид крайне приличная — хороший костюм, аккуратная прическа, сдержанный макияж. Шарль ожидал, что к ним выйдет какая-нибудь размалеванная тётка в колготках в сетку и сигаретой в зубах. Именно так он представлял себе управляющую борделя. Но эта женщина почему-то напомнила ему таинственную японскую гейшу с богатым опытом любовных искусств за плечами. — Мистер Ферстаппен, — с бархатным акцентом радушно пропела она. — Как я счастлива видеть вас здесь, — добавила она, разводя руки в приветственном жесте. — Давно вас не было у нас в гостях. — Дела, — лаконично ответил тот и, мягко улыбнувшись, поцеловал женщину в обе щеки. — И даже сегодня я на встречу с мистером Нери. — Да-да, он меня предупреждал. Прошу пройти за мной. Ферстаппен последовал за ней, потянув Шарля за рукав. Сразу же выдернув ткань из чужих пальцев, парень пошёл следом. Попав внутрь, Леклер ощутил себя внутри какого-то голливудского мюзикла. На большой сцене с массивными бархатными кулисами винно-красного цвета девушки в блестках и перьях закидывали ноги под громкую танцевальную музыку. На первом этаже действительно было кабаре. Но они шли не туда. Зайдя в массивную дверь где-то в тени зала, они оказались в коридоре, ведущем к лестнице наверх. Звуки музыки остались позади, напоминая о себе лишь глухими отголосками. Преодолев несколько пролётов лестницы, Шарль попал на второй этаж. Но им нужно было выше, поэтому он мог лишь мельком увидеть просторный холл с коридорами в несколько сторон. Помещение было похоже на отель. Очень хороший отель. Вместе с этим внимание Шарля привлекли две девушки, одна из которых держалась за лицо и всхлипывала от тихого придушенного плача, а вторая, нависнув над ней, по-видимому, успокаивала. Они сидели на небольшой софе в одном из двух коридоров. Заметив людей, вторая девушка откинула от лица волосы и воскликнула: — Мадам Ли, у нас проблема! — К вам подойдут позже, — с притворной вежливостью ответила женщина. А с притворной потому, что Шарль ясно увидел на её лице недовольство. Парень недоумённо взглянул на Макса. Тот тоже заметил развернувшееся действо — его брови нахмурились, а губы вытянулись в одну тонкую линию. Поймав взгляд Шарля на себе, он как-то неопределенно пожал плечами, мол, не наше дело, разберутся. Ещё раз взглянув на девушек, Шарль шагнул на первую ступеньку лестницы, ведущей на третий этаж. Плачущие девушки оказались глубокой щербиной на картине пафосных убранств этого места. Язвы были и здесь, стоило только присмотреться. Их нельзя было спрятать за дорогой мебелью и хорошим паркетом. Шарлю стало не по себе. Совершенно паршивое ощущение. Ему казалось, что его вот-вот опять начнет тошнить, как в тот раз, после встречи с Гасом и Заком. Леклер уговаривал себя пережить встречу с Нери и по возможности забыть это место. Поэтому он старался концентрироваться на Максе, на своём предельно сильном источнике чувств. Ведь он либо сильно злился на него, либо так же сильно хотел прижаться к нему всем телом и остаться в таком положении максимально долго. Третий этаж был похож на предыдущий — такой же холл и такие же коридоры. Мадам Ли проводила их до стоявшей особняком глухой двери с тяжелой медной ручкой. Не заходя внутрь, она коротко поклонилась, а после поспешила удалиться. Нери был полноватым и невысоким мужчиной средних лет. Шарль отметил у него хитрые бегающие глазки и плутоватую улыбку. На запястье мужчины были громоздкие золотые часы, которыми при желании можно было неслабо ударить. Шарля представили, после чего парню пришлось пожать пухлую руку Нери и натянуто улыбнуться ему. Мужчина обходительно предложил им сигары и выпивку, пригласив присесть на длинный кожаный диван с массивной спинкой. В комнате были большие окна через которые можно было наблюдать, как солнце садится за крыши Нью-Йоркских высоток. — Как дела с бизнесом, друг мой Нери? — поинтересовался Ферстаппен, откинувшись на диване и закинув лодыжку правой ноги на колено левой. — Лучше не бывает, дон Ферстаппен, — торжественно отозвался тот. — Сегодня ждём дорогих гостей. Готовим зал, столы, комнаты… — Рад за тебя. — За нас, — аккуратно поправил его Нери. — Всё здесь принадлежит Семье. Макс улыбнулся в знак согласия и продолжил: — Я к тебе с одним вопросом. А вернее, хотел бы обсудить кое-что. — Всё что угодно, босс. Я всегда к вашем услугам. Раскурив предложенную сигару, Макс выпустил изо рта сизые клубы. — Несколько дней назад одного из моих людей задержала полиция, — сказал он чуть отведя взгляд в сторону. — Мы думаем, что за ним вели слежку. Нери внимательно прислушался, подавшись вперёд. — Есть предположение, что детектив копал под нас, — продолжил Ферстаппен, делая новую затяжку, а после освобождая очередную порцию дыма. — Но он уверял моего человека, что всего-навсего хочет предложить Семье свои услуги через него. У меня нет оснований доверять его словам. Поэтому я хотел узнать у тебя, Нери, какие дела обстоят у полиции, планируют ли они теснить мафию и стоит ли нам чего-то опасаться? У тебя бывают разные люди, в том числе высокопоставленные кадры из числа законников. — Я понимаю ваше беспокойство, дон. — Мужчина приложился к бокалу. — Но не думаю, что полиция рискнет пойти против организованной преступности. Сейчас почва под их ногами слишком мягкая, все ждут избрания нового президента. Если главой Штатов станет Кеннеди, очевидно, что пост генерального прокурора достанется его брату Роберту. Мы пока не знаем, какую политику будет вести так называемый «Бобби», но как только он возглавит министерство юстиций, всё станет ясно. Поверьте, даже копы не в курсе, какую линию будет гнуть новый министр. Но одно я могу сказать точно, на данный момент копы не объявляли войну Семьям. Шарль уловил на лице Ферстаппена облегчение. Да и сам он немного успокоился. Мысль о том, что Гиллен что-то затевает, не покидала его всё это время. Но, кажется, тот и правда был всего-навсего жадным вертлявым ублюдком, решившим раздобыть деньжат.

***

— Может всё-таки останетесь? — уговаривал Нери, когда они уже спускались по лестнице вниз. — Не сегодня, друг мой, — отказался Ферстаппен. — Занимайтесь гостями. — Ох, уж эти гости, — вздохнул Нери, закачав головой. — Вчера приезжал какой-то крупный предприниматель из Бронкса. — Мужчина выпустил из себя короткий смешок. — И он, представьте себе, предпочитает исключительно юношей-латиносов. Ферстаппен присвистнул. — И как, предоставили желаемое? — Обижаете, дон! — воскликнул Нери, скаля зубы. — За такие деньги мы ему кого угодно найдём. Когда Нери чуть ушёл вперёд по коридору, Шарль почувствовал толчок локтём в бок. — Не хочешь юношу-латиноса? — шепнул ему Ферстаппен с ухмылкой. — Завались, — в тон ответил Леклер. Что-то в лице Шарля заставило Макса помрачнеть. — Извини, — пробормотал он, поняв непотребность своей шутки. Шарль одарил его враждебным взглядом, всем своим видом показывая, что извинение прошло мимо. Спустившись на первый этаж, в кабаре, Нери вновь увлёк Ферстаппена в разговор. Оставшись чуть в стороне, Шарль сложил руки на груди и осмотрелся. Парень не испытывал ничего кроме неловкости. Вокруг было слишком шумно, слишком ярко. Мимо него то и дело проносились щебечущие девицы с минимумом одежды на телах. В какой-то момент внимание Шарля привлекла группа девушек, двигающихся в сторону двери, ведущей к лестнице наверх. Если быть точнее, его привлекла одна единственная девушка с длинными темными волосами, падающими на плечи и спину крупными кудрями. Он узнал её не сразу из-за непривычно вызывающего вида. Но когда понимание, наконец, втекло в его голову раскаленным металлом, у Шарля подогнулись колени. Точно в дурмане он ринулся вперёд, не обращая внимание на то, как Ферстаппен окликнул его вслед. Леклер нагнал девушку и схватил за локоть, за что получил сначала раздраженный возглас, а после того, как она обернулась и посмотрела ему в лицо, — полный ужаса взгляд. Девицы, шедшие рядом, шарахнусь от них и поспешили удалиться. Кэтрин бросила на них короткий беспомощный взор. Но те видели, с кем пришёл Шарль, и ввязываться не стали — далеко не идиотками оказались. Шарль не мог подобрать слов, чтобы описать весь испытанный им ужас, он просто молча качал головой, смотря на сестру так, будто вот-вот выпустит в неё всю обойму. И ему хотелось выпустить. — Скажи, что мне это сниться, — первые слова, что он смог вытянуть из себя. Её глаза забегали, ноздри задрожали. — Я верну тебе все те деньги за университет, что ты мне присылал. — Она выкрутила локоть из его пальцев и отпрыгнула на безопасное расстояние. На них уже начали поглядывать охранники, которых, если приглядываться, было довольно много. — Дура, — шикнул Шарль. Вышло куда громче, чем планировалось. — Я не могу говорить с тобой, — отчаянно выкрикнула Кэтрин, отступая всё дальше. А потом она убежала, скрываясь за массивной дверью. Не в силах сдвинуться с места, Шарль тупо таращился в тёмное полотно впереди. Ему казалось, что музыка и голоса вокруг заглохли, точно кто-то убавил громкость, как на радио. Они с Ферстаппеном возвращались назад молча. У Макса было приподнятое настроение, и он время от времени пытался заговорить с Шарлем, но тот будто не слышал его, уставившись на свои острые коленки. Скрутило так, что хотелось кричать. Уехать куда-нибудь, где никто не видел и не слышал, и кричать. Долго, пока голос не сядет до надрывного хрипа. Не было никакого университета, никаких хороших оценок. Только ложь. Сплошная ложь. Благополучие Кэтрин было одной из тех вещей, о которых Шарль думал в моменты, когда ему становилось совсем паршиво, эдакий лучик света. Но теперь у него отняли и его. Ничего-то у него не осталось, кроме ненужных грязных денег и снисходительного отношения ненароком прикипевшего к нему босса. — Видел я, как ты за той брюнеточкой припустился, — подзадоривал его ни о чём не подозревающий Ферстаппен. — Я то уж думал, ты окончательно потерян для женской половины. А оказалось, не всё так запущено. Шарль поднял голову и искоса взглянул на босса. — Это Кэтрин, — выплюнул он так, точно эти слова горчили у него во рту. Улыбка медленно сползла с лица Ферстаппена, он сдвинул брови и часто заморгал. — Местечко у Нери, конечно, добротное, — с искренним недоумением хмыкнул он, — но университетом я бы его всё же назвать не рискнул. — Да что ты? Правда что-ли? И как это я не подумал об этом! — прокричал Шарль, ощущая, как сердце запрыгало в груди, словно бешеное. Уронив лицо на ладони, он простонал и закачался из стороны в сторону, как умалишенный. Ему и правда начинало казаться, что он спятил вместе со всем этим чёртовым миром. Ферстаппен остановил машину. Они к этому моменту были рядом с Бруклинским мостом — Шарль почувствовал характерный ветерок, доходящий до них от большой воды. Леклер вышел на улицу, вдохнул прохладный воздух. Легче не стало, да и не должно было — зря надеялся. Обхватив шею обоими руками, он закружился на месте. Макс топтался рядом, точно собираясь как-то утешить, но не зная при этом как именно. Шарль мог прочесть в его взгляде сожаление и то, что с подобной хреновиной он раньше не сталкивался. — Чарли, — неуверенно начал он. — Это, правда, довольно приличное место. В том смысле, что с ними там не всякий сброд и не за копейки… Лучше бы он просто молчал. Ярость вспыхнула в Шарле в ту же секунду. — Это бордель, — прошипел он. — Какая к чёрту разница, насколько дорого стоит тамошняя мебель, и какого чина приезжают клиенты. Он борделем быть не перестанет, понимаешь? — Я понимаю, просто… Когда Ферстаппен волновался — именно волновался, не злился — родной акцент в его голосе начинал сквозить сильнее. — Она моя сестра! — прокричал Шарль, не став дослушивать. Вероятно, Макс просто пробовал утешить его, но слова явно подобрал не те. И он быстро это понял, свернув тему. Но Леклер недолго злился на его слова. Больше он злился на себя. Покойные родители оставили ему на попечение сестру, а он не смог уберечь её. Он наивно полагал, что если позволить Кэтрин быть самостоятельной, то она быстрее приспособиться к этой жизни. Но жизнь размолола девушку, стоило только в неё сунуться. И виноватым парень считал только себя. Прижимая ладонь ко рту, Шарль сделал ещё один круг и остановился, шаркнув ногой. Затем он взглянул на Ферстаппена с внезапной надеждой и мольбой. — Вытащи её оттуда, — прошептал он, медленно убирая ладонь ото рта. — Прикажи, чтобы её там больше не было. Ты ведь можешь, да? На его вопрос Макс как-то страдальчески поморщился. — Пойми, это бизнес мистера Нери, я не могу влезать в его дела. — Это зона твоего рэкета! — воскликнул Шарль. — Он отваливает тебе долю с бизнеса! — Да, но… — Она моя сестра, Макс, — повторил он, стараясь донести эту простую на первый взгляд истину. — Её не должно там быть, понимаешь? — Ни чьих сестёр там не должно быть, и ни чьих дочерей. Но это жизнь, Шарль, и она не всегда такая, как нам хочется! Там все совершеннолетние, и их никто не принуждает этим заниматься! — Прошу тебя, — взмолился парень. — Ну, что я должен сделать, чтобы ты мне помог? Я готов на любую грязную работу. Макс качал головой в неясном жесте. Просчитывал, во сколько это ему выльется? Да и стоит ли вообще позориться? Дон придёт просить за какую-то девку. Вдруг начнутся вопросы: кто такая, зачем нужна? Всплывёт правда о том, что сестра одного из членов Семьи проститутка — стыда не оберёшься. Позор на весь клан. Шарль прекрасно понимал, что может подставить как себя, так и всю Семью, но сейчас его волновала только Кэтрин. Он даже не собирался гадать о причине, по которой она оказалась в публичном доме мистера Нери. Он просто хотел, чтобы сегодняшний день стал её последним днём в этом месте. А потом они обязательно забудут этот период, как страшный сон, попытаются наладить жизнь. Он пообещал себе не ругаться на сестру, не читать нотаций. Нужно было просто вытащить её оттуда как можно скорее. — Я знаю, что тебе, по большому счёту, плевать на меня и мои проблемы, — добавил Леклер. — Но, пожалуйста, прояви понимание. Неотрывно смотря на колеблющегося босса и цепляясь за искры понимания в его глазах, Шарль прибегнул к последнему варианту — он упал перед Ферстаппеном на колени, со всего маху ударяясь о каменистую почву. Ноги прошибла боль, но парень даже не сдвинулся с места. — Ты этого ждал? — тихо спросил он, глядя на босса снизу вверх. Глаза Ферстаппена округлились, и он метнулся к Шарлю. — Встань. — Он упрямо потянул вверх упирающегося парня, поднимая того с земли. — Немедленно встань. И никогда впредь этого не делай, ясно? Жест Шарля ужаснул его. По всей видимости, подобные действия босс считал унизительными и недостойными. Зато сей акт сразу же растолкал его. По лицу Ферстаппена стало ясно, что он принял решение. Обессиленный Шарль послушался и поднялся на ноги, покачиваясь от слабости. — Я разберусь с этим. — Макс огляделся по сторонам, точно проверяя, не наблюдает ли за ними кто-то поблизости. К счастью, людей вокруг не было, лишь загулявшаяся допоздна парочка рядом с небольшим магазинчиком метрах в семидесяти. Но те были заняты своими делами. — Чтобы ты не думал, что мне плевать на тебя и твои проблемы.