Погасите фонари

После того, как ладони зажили, Шарль ясно видел, что линия жизни на правой смазалась. А его многострадальный палец теперь, кажется, и вовсе больше не сможет оставлять чётких отпечатков из-за кривого шрама. В клинике можно было круглосуточно носить резиновые перчатки, что было очень удобно. Но Роза из-за этого бросала на него недоверчивые взгляды, и однажды она всё же заметила ожоги. Шарль соврал, что помогал Пьеру чинить тачку и схватился обеими руками за горячий двигатель. Девушка назвала эту версию самой тупой и нелепой из тех, что можно было придумать. Когда пришли анализы Ника, в больнице случился настоящий праздник. Устойчивая ремиссия. Ему разрешили вернуться домой. Парень был растерян и всё время смотрел на Шарля, то ли с благодарностью, то ли виновато. Радовались абсолютно все — персонал, ребята из его палаты и всех соседних. Будто каждому из них в этот день прислали хорошие результаты анализов, и они скоро поедут домой. Успех Ника вселял надежду в каждого из них, давал понять, что бороться всё-таки стоит. Роза, едва не плача, обнимала мальчика, давала суматошные наставления. Такой счастливой Шарль не видел её давно. Он и сам был счастлив. Провожая Ника за ворота клиники к автомобилю приехавших за ним родителей, он потрепал его по растрепанной макушке и незаметно шепнул с улыбкой: — Мы будем очень скучать по тебе. Но пообещай мне, что не вернешься. И не кури. Хреновая штука — сигареты. Никто не знал, что будет потом, но происходящее сейчас давало надежду. В такие моменты Шарль понимал, что эта чёртова жизнь не настолько конченная, и замечательные вещи всё-таки случаются. После такого позитивного утра, день просто был обязан закончиться хорошо. Вечером они с Розой решили прогуляться. Стоило подкормить фантазии девочек с регистратуры об их романе. С Пьером Шарль редко куда-то выбирался, т.к. тому всё время казалось, что на них косятся как-то не так. Его можно было понять, у него был неприятный опыт, после которого пришлось переехать в Нью-Йорк. Этим вечером они забрели в небольшую забегаловку, обычно здесь было спокойно и малолюдно. Над каждым столиком висели милые продолговатые лампы на цепочках, такие тусклые, но странно уютные. У Розы было новое платье, которое она сшила в ателье. Почти такое же, как у героини Келли в фильме; девушка заказала сшить его таким, конечно же, намеренно. На щеках Роуз был румянец, а глаза светились. Ее нельзя было назвать писаной красавицей, но её трогательное очарование стоило куда дороже холодной красоты любой голливудской дивы. Шарль думал о том, насколько иной была бы его жизнь, будь он женат на Розе, например. Или на какой-нибудь другой замечательной девушке. Сколько мучений и самоедства можно было бы избежать. Как хорошо, наверно, было бы быть таким, как все, и не ломать себя изнутри от безответных чувств к мужчине. После вступления в Семью, с Максом он больше не виделся. Всё это время Леклер контактировал только с Фабом и другими ребятами из его команды. Капо давал ему мелкие поручения, иногда просил встретиться с некоторыми людьми, договориться о делах. Фабрицио считал, что у Шарля неплохой дар убеждения — залог успешной сделки. Таланты Шарля в стрельбе так же не остались забытыми. Как-то раз Леклеру пришлось подстраховывать одного парня из Семьи, который перевозил наворованное. Масштаб хищения был столь огромен, что Шарлю подурнело. Зато потом, в конце, ему перепала неплохая сумма с этого дельца. Да и работёнка вышла непыльная, даже стрелять не пришлось. Получив свою долю, Леклер долго не мог придумать, на что эти деньги можно потратить, ведь таких денег он с роду в руках не держал. Поломав голову, он не нашёл им лучшего применения, кроме как заплатить за их с Пьером съёмную квартиру на несколько месяцев вперед, а остальное отправить Кэтрин, чтобы та внесла деньги за учёбу в университете. Полученной суммы ей должно было хватить по крайней мере месяца на четыре. Да и на всякие побрякушки и косметику осталось бы. Повода заехать к Ферстаппену, пусть даже по надуманной причине, у Леклера не было. Да и смелости не хватало. Думал ли Макс о нём, вспоминал ли, случайно между делом? Шарлю хотелось думать, что это так. Потому что его собственные мысли были заняты Ферстаппеном почти постоянно. Во всяком случае, от безрассудных фантазий Шарля их босса должна была неистово атаковать икота время от времени. Когда они с Розой заняли столик, Шарль отправился к бару за напитками, оставив девушку одну совсем ненадолго. Расплачиваясь с барменом, парень не успел заметить, как к его подруге подошли двое парней. И намерения их, судя по тону голоса, гоготанию и пущенным в ход рукам, были не самыми добрыми. Не долго раздумывая, Шарль рванул к ним. Каких-то несколько месяцев назад, он бы струсил вести себя так, но сейчас парень как будто отрастил себе панцирь: тонкий, ненадежный, но всё-таки панцирь. Толкнув одного из парней плечом, а затем и ладонью в грудь, Леклер отбросил его от стола на несколько шагов. Незнакомец, который был шире Шарля в плечах, как минимум, в полтора раза, от такой наглости опешил и попятился назад. Его товарищ, будучи в таком же немом удивлении, последовал за ними. — А ну, отошли от неё, кретины, — зло процедил Шарль. Удивление в выражениях лиц верзил быстро погасло и вместо него вспыхнула злость. — Хочешь поучить нас хорошим манерам? — с ядовитой усмешкой отозвался второй. — Сейчас твои мозги на стенке окажутся, — чуть сдвинув в сторону край своей куртки, Леклер положил руку на пояс, давая понять, что у него при себе пушка. Прихватывая с собой кольт, Шарль не мыслил, что он пригодится, пусть Фаб и твердил ему всё время о том, что теперь ему придется даже спать с оружием под подушкой. Парни отреагировали на его жест, сделав тоже самое. С каких пор этот безобидный с виду Нью-Йоркский бар стали наведываться ребята со стволами? Шарль был готов к тому, что начнется перестрелка. Он подозрительно спокойно отнесся к этому — парень успел втянуться в эту жизнь. Нарушение личного пространства Розы волновало его куда сильнее. Но парни внезапно ретировались. — На кого работаешь? — совершенно неожиданно спросил тот, которого Шарль отпихнул в сторону несколькими мгновениями ранее. Шарль удивился вопросу, но в ответ предпочёл огрызнуться: — Какое твоё собачье дело? — Мы на мистера Арландо Солера, — подхватил второй, очевидно, вникнув в расклад дела. Леклер почти сразу узнал знакомое имя. Арландо был капо Ферстаппена, курировавшим район, в котором они когда-то спалили ресторан. Ну, что ж, его люди явно не отличались порядочностью и хорошими манерами. — Фабрицио Баретти, — недоверчиво ответил ему Шарль. Оба незнакомца, как один, убрали руки от поясов и криво улыбнулись. — Слушай, приятель, прости, что так вышло с твоей подругой. Мы не знали, что ты, ну… из наших, в общем. Попутали, с кем не бывает, правда? — Извинитесь перед девушкой, — прошипел Шарль, не думая сбавлять градус своего негодования. — Да, конечно, разумеется. Я, кстати, Зак, а это, — он указал на товарища, тот был пониже ростом. — Гас. Гаспаро. Шарль представился в ответ, но руки им жать всё же не стал. Гнильцой от них тянуло за милю, и Леклер это чувствовал предельно ясно. — Прошу прощения, леди, — громко выступил Зак, на что перепуганная Роза, вцепившаяся пальцами в столик, растерянно заморгала. — Вышла небольшая путаница. Мы не сразу признали вашего бойфренда и обошлись лично с вами крайне неприлично. Мы очень жалеем об этом, и в качестве извинений хотели бы угостить вас выпивкой. — Спасибо, обойдусь, — пролепетала Роза. Продолжая сыпать неуклюжими извинениями, Зак и Гас, в конце концов, покинули бар. Проводив их усталым взглядом, Шарль вернулся к бармену и, наконец-то, забрал их с Розой напитки. Отхлебнув из своего стакана с пивом, парень поймал на себе вопросительно-взволнованный взгляд Роуз. — Какого чёрта сейчас произошло? — с возбуждением спросила девушка. — Почему они сказали «мы не сразу признали вашего бойфренда»? Ты знаком с ними, Шарль? — Нет, — отрезал Шарль, но затем поправил себя. — То есть, почти да. Слова объяснений мельтешили в его голове, но не складывались ни во что сносное. «Да, милая Роза, — точно шутил над Шарлем его внутренний голос, — конечно, я в курсе, кто эти ребята такие. Они члены мафиозного клубка, в который я, кстати сказать, тоже затесался несколько недель назад» . — Что значит «почти да»? — не унималась Роза. Шарль и не надеялся, что вопросов удастся избежать. — Я не готов ответить тебе. Пока не готов. — Ты влип в какую-то историю? Роза говорила голосом его покойной матери. Очень похоже. Тот же нравоучительный тон. Казалось, она вот-вот заругает его за разбитый лоб или подранную штанину. Но с тех счастливых времен прошло уже лет пятнадцать или даже больше. Теперь же дела обстояли куда серьёзнее. В мыслях Шарля было рассказать Роуз обо всём, что с ним произошло за эти месяцы, но он категорически запретил себе это делать. — Я расскажу тебе тогда, когда решу сам. — Непривычно жёстко ответил Шарль. Такой строгий тон его голоса был для Розы в диковинку, и следующую свою фразу девушка пробормотала робко и как будто виновато: — Хорошо, договорились. Шарлю было стыдно за свою резкость, Роза не заслужила её. Но иначе она, вероятнее всего, от него бы не отстала.