Погасите фонари

Шарль толкнул болтающуюся на проржавелых петлях металлическую дверь и под аккомпанемент скрипа замочных проушин впустил в гараж солнце. В полоске света сразу же закружилась пыль, а в носу непроизвольно защекотало. Пьер склонился над открытым капотом понтиака, сосредоточенно изучая его наполовину издохшие «внутренности». Сигарета в зубах парня медленно покачивалась, рассеивая мелкие частицы белесого пепла. Помимо привычного запаха автомобильного масла, впитавшегося, кажется, в сами стены и все предметы вокруг, в гараже пахло свежей автомобильной краской. — Живой? — Спросил Шарль, подходя к Пьеру со спины. — Побегает ещё, — парень улыбнулся, оборачиваясь через плечо. — Если ты об авто. Шарль вытащил из его зубов сигарету и потушил её в ржавой и потемневшей от табака кофейной банке, стоявшей неподалеку. — Не кури здесь. — Помню, что обещал, извини, — ответил Пьер, возвращаясь вниманием к понтиаку. — Я выпрямил бампер и перекрасил его. Теперь он выглядит лучше, чем вся остальная машина. Но это, разумеется, до следующего раза, в который ты решить боднуть очередной мусоровоз. — Да хорош тебе, — усмехнулся Шарль. — Я буду внимательнее впредь. — Посмотрим. Понтиак действительно выглядел лучше, чем в тот день, когда Шарль оставил его здесь. Он был всё таким же унылым корытом, но живучести этой машины можно было только поаплодировать. — Я на дежурстве сегодня, — заявил Шарль, мысленно успокаивая свою совесть. Та всё ещё изъедала его за то, что приходилось врать Пьеру. Леклер надеялся, что его совесть сама когда-нибудь успокоится, ведь врать придется много. В конце концов, организм сам по себе должен был выработать иммунитет со временем. Наверно… — С Розой? — Ага. — Передавай ей привет. — Ладно, — Шарль слабо улыбнулся и привалился бедром к крылу автомобиля. — Но обычно она отвечает на твой привет «Да ну его к чёрту». — Ну ты всё равно передавай. — Пьер засмеялся и, захлопнув капот понтиака, отряхнул руки. У Шарля почему-то не получалось смотреть ему в глаза, вместо этого взгляд с фальшивым интересом принялся блуждать по стенам гаража. Гаечные ключи, ржавчина, следы краски. Взгляд забегал быстрее, переставая сосредотачиваться на чём-то. Постоянный страх почти исчез. Как бы вся эта история не закончилась, но она закончится. Ферстаппен поиздевается над ним, утешит своё самолюбие и успокоится в конце концов. Или выстрел закончит это, и неважно, чьей рукой он будет сделан. Он перебирал разные варианты. А потом плюнул. Надоело. Будь, что будет. Устойчивый страх сменился на его локальные вспышки. Панические атаки резко захватывали его, но так же быстро пропадали. Леклер даже не понимал, с чем это могло быть связано. Наверно, побочный эффект от произошедшего. — У меня пара часов осталась до дежурства. Можно я с тобой побуду? Шарль думал, что тон его голоса получится непринужденно-будничным. В голове это действительно звучало лучше. На деле же вышла какая-то робкая просьба, на которую Пьер удивленно поднял брови. — Конечно. Вовсе не обязательно спрашивать. Леклер вдруг ощутил, как откуда-то изнутри поднимается колючий ком, чтобы в конце концов достигнуть горла и застрять там. С растерянностью во взгляде Пьер искал на его лице ответы. Не дав ему отыскать их, Шарль крепко обнял его и зажмурил глаза, считая собственные вдохи и выдохи. От кого-то он слышал, что это наверняка успокаивает. Врали. — И всё-таки что-то не так. — Пьер неловко обнял его запястьями, оберегая от испачканных ладоней. — Всё нормально, — ответил Шарль. — Я это так, соскучился просто. На этот раз его голос прозвучал уверенно и твёрдо, но ком в горле никуда не пропал.

***

В его пепельнице дымилась сигара, а лицо скрывала раскрытая в руках газета. Ко всем прочим запахам в его кабинете добавился запах типографской краски. Лениво покачивая левой ногой, он тихо шуршал свежими страницами печатной прессы. Ферстаппен долго игнорировал Шарля. Каждый раз, когда появлялось желание покашлять, пнуть ногой стул или как-либо ещё привлечь к себе внимание, Леклер останавливал себя. Его присутствие не стало бы для Ферстаппена открытием, потому как в конце концов он заговорил, всё так же пряча лицо за разворотом газеты. — Как тебе Кеннеди? Столь внезапный вопрос сбил с толку. — Что? — невольно растерявшись, переспросил Шарль. — Ты у меня спрашиваешь? — А кроме нас здесь есть кто-то ещё? — хмыкнул главный, перевернув страницу газеты. — Ну так что насчёт Кеннеди? — Он не глядя постучал пальцем по портрету кандидата в президенты, красующемуся на первой полосе Нью-Йорк Таймс. — Ну, он ничего, вроде. Улыбка приятная. — Улыбка способна вызвать у тебя доверие? А что скажешь про мою? — Твоя — мерзкая. Если бы ты баллотировался на пост президента, я бы за тебя не проголосовал. Ферстаппен засмеялся и отложил газету в сторону. — Крестные отцы мафии не идут в президенты, малыш. У нас немного другие интересы и цели. Как тебя зовут, напомни? — Шарль. — Шарль, — медленно и громко повторил он. — Прости, что до сих пор не запомнил твоего имени. Тебе может показаться, что я веду себя так намеренно, тем самым стараясь показать, что ты недостоин того, чтобы я запоминал его. Но это не так. Я не отношусь к людям подобным образом. Просто мне приходится держать в голове много разных вещей… — Да мне плевать, если честно, запомнил ты его или нет, — перебил его Леклер. Ферстаппен усмехнулся. Он никак не реагировал на колкости, его лицо выглядело спокойным и даже каким-то довольно-умиротворенным. На секунду в голове Шарля вспыхнула мысль о том, что именно так выглядят люди, которые затевают какую-то мелкую пакость. — Мне даже нравится твоя наглость, Шарль. Она такая… беззлобная и забавная. Ты так защищаешься, это твой панцирь? Парень недовольно поджал губы. Он не хотел личных вопросов, и его до дрожи раздражало то, как с ним пытались заговорить на какие-то отвлеченные темы. Как будто ничего особенного не произошло, и он попросту устроился к нему на работу, придя по объявлению, случайно обнаруженному на фонарном столбе. — Даже если это так, то что с того? — Ничего, колючка. — Мужчина улыбнулся и пожал плечами. Его липнущая к лицу улыбка нравилась Шарлю всё меньше (если отбросить тот факт, что в целом она не нравилась ему абсолютно). Ферстаппен явно что-то затевал. Причем планируемая гнусность явно не соответствовала статусу и не походила на его обычные занятия. Так, для удовольствия. — Как бы то ни было, ты говоришь обо мне то, что думаешь, — между тем продолжил мужчина. — Ты честный, а лицемеров я меньше всего люблю. Любой другой на твоём месте стал бы лебезить и прислуживаться, но ты этого не делаешь. — Ещё чего не хватало. — И это правильно. — Он взял со стола листок, лежавший там всё это время и, манерно откашлявшись, принялся читать вслух. — Итак, тебя зовут Шарль Марк Эрве Персиваль Леклер, — он поднял глаза на парня и усмехнулся .— Интересное имя однако, но продолжим. — Он снова опустил глаза в текст. — Ты снимаешь одну из квартир в доме, расположенном в районе Бруклина. Хозяйка квартиры мадам Уилсон проживает в частном доме на Роквэй Бич с двумя золотистыми ретриверами. Супруг погиб на войне в сорок пятом. За квартплатой обычно приезжает её племянница, которая очень рада потрепать языком, как оказалось. По спине Шарля прошёлся холодок, но вида он не подал. — На какой хрен ты мне всё это рассказываешь? Я уже достаточно осведомлен о вашей пронырливости. Можешь не пускать мне эту пыль в глаза. Если хочешь в лишний раз пригрозить, думая, что я собираюсь сдать вас, засранцев, в полицию, то можешь успокоиться — я не пойду к копам. — За десять дней ты не попытался настучать на нас, так что и сейчас не станешь, я думаю. — За мной следили все десять дней? — Не следили, а предостерегали от попытки прогуляться в районе здания полиции. Кроме того, мы не пускаем в свой мир непроверенных людей. Ну что ж, перейдём к делу. Времени на пустую болтовню у меня действительно нет, но зато есть маленькое поручение для тебя. Даже не поручение, а, скорее, личная просьба. Шарль насторожился. — Ничего особенного, — поспешил объяснить Ферстаппен, заметив замешательство парня. — Тебе нужно будет съездить с моим человеком в одно место и забрать кое-что для меня. Наши физиономии слишком примелькались копам, а у тебя новое и не засвеченное лицо. — Что именно забрать? — Не задавай вопросов. Делай только то, что велено: приезжаешь, забираешь, привозишь мне — всё до безобразия просто. Справишься, колючка? — Я Шарль, — со злостью выпалил парень. Ферстаппен широко улыбнулся. — Обещаю запомнить.

***

Человек, с которым Шарля отправили за непонятной посылкой, оказался парнем лет девятнадцати, со скучающим видом и полусонными глазами. Он приехал на видавшем виды двухцветном бьюике. Двери авто скрипели так, что хотелось выстрелить себе в голову, а во время поездки складывалось вполне правдоподобное ощущение, будто тебя медленно тащат по улице в металлическом гробу, наполненном гайками. Такой транспорт составил бы неплохую компанию понтиаку в фан-клубе автохлама, по которому давно плакал пресс. Паренёк почти всю дорогу молчал, пережевывая что-то во рту или бормоча с самим собой — Шарль не вникал. Когда Леклер попытался выяснить у него, куда они едут, тот ответил, что он раз в два-три месяца ездит за посылкой для мистера Ферстаппена от друга из Кубы. Подробностей он не знал и узнать не стремился. Единственное, что его волновало, был вопрос оплаты: — А они мне заплатят, не знаешь? Обычно я один езжу, а сегодня, вот, с тобой, — слегка озабоченно мямлил он. — Ну, знаешь, мало ли, мне из-за этого меньше заплатят… Я на тебя не наезжаю, ты не подумай. — Можешь не волноваться, — угрюмо ответил Шарль. — Мне ничего не заплатят. — Отрабатываешь что-то? — Ага, — коротко ответил парень и отвернулся к окну. На этом разговор закончился. Автомобиль остановился недалеко от аэропорта. Паренек достал из кармана сигареты и молча предложил их Шарлю. Получив отказ, он открыл окно и щелкнул зажигалкой. Леклер не курил уже много месяцев. Он отнесся к этому решению серьёзно и даже записывал каждый свой новый рекорд на последней странице телефонного справочника, валявшегося в квартире. Вереница палочек-месяцев без сигарет пополнялась. В планах было перетянуть на свою сторону и Пьера. После очередной, уже второй, зажженной сигареты, запах табака вынудил Шарля начать ерзать на месте и нервно стучать пальцами по двери автомобиля. Проникая в ноздри, дым казался таким соблазнительным. Курить хотелось дико. Жалость к себе так и шептала из глубин сознания: «ну хотя бы одну». Шарль не понимал, почему запах дорогих сигар вызывал у него такое отвращение, в отличие от запаха обычных, дешевых сигарет. Наверно, потому что первые ассоциировались у него исключительно с Ферстаппеном. Грустно взглянув на курящего на соседнем сидении парня, Шарль открыл второе окно со своей стороны и высунул нос на улицу. Положение пассивного курильщика нисколько не сбавляло градус табачной ломки. Леклер надеялся, что всё закончится быстро, он купит себе каких-нибудь семечек или леденцов и успокоится. Вскоре его безымянный коллега выбросил сигарету вон и быстро засобирался, толкая Шарля в бок. Со стороны улицы к ним шагал какой-то мужик с двумя коробками в руках. Кивнув в знак приветствия, он протянул коробки получателям. — С приветом из Кубы. Сказав это, мужчина поспешил удалиться. Коробки же были определены на задние сидения авто. По пути назад, Шарля начал изъедать нервоз. Поначалу он связывал это с отказом от предложенной сигареты, но его взгляд так и падал на злосчастные коробки позади. Спутник же выглядел спокойным, но его хладнокровие самому Леклеру, увы, не передавалось. С одной стороны, если уже бывалый в этом деле парень нисколько не паниковал и даже оставил коробку в машине, не удосужившись спрятать её куда-нибудь подальше, то ничего противозаконного они не везли. Но что, если парень был невообразимым тупицей и прятать посылку он не стал по причине своей тупости? Следующей причиной для объяснения своего нервоза Шарль назвал предчувствием: «Как-то всё слишком просто и гладко выходит. Просто забрать посылку? Что-то здесь не так». Коробки были слишком маленькими для оружия, по весу легкие. Да и зачем везти его из Кубы? Он внушал себе, что повода для волнения нет, но вместе с этим пытался вспомнить, какие регионы связаны с наркотрафиком. От волнения, начинало казаться, что автомобиль едет ужасно медленно, а спидометр просто брешет. Взгляд метался от заднего сидения к зеркалу заднего вида. Позади мерещились огни полицейской машины. Которые всё приближались и приближались. Шарль проморгался и снова всмотрелся в зеркало. Их действительно преследовали копы, не спеша крадясь позади, точно боясь спугнуть. Громко крякнувшая сирена заставила проснуться и его спутника. — Копы..? — то ли спросил, то ли констатировал он. — Такое раньше случалось? — бросил Шарль, ощущая, как в груди застучало бубном. — Нет, никогда. — Блять, — ругнулся Шарль. — Там точно не наркота? — Понятия не имею. Я никогда не вскрывал коробки. — Ты же понимаешь, что нам крышка, если это так? Многозначительно промолчав в ответ, парень нервно дёрнул плечом и свернул к обочине. Шарля прошиб холодный пот. Если они везут дурь, копам даже не придется перетряхивать машину, чтобы найти её, потому как она преспокойно дожидается их на заднем сидении. Вот и конец истории. Его и этого дуралея-пацана упрячут в тюрягу, а Ферстаппен и дальше будет разъезжать по Нью-Йорку в блестящем чёрном кадиллаке, трахать актрис и пить отличный виски в своём кожаном кресле. Вышедший из машины полицейский встал напротив водительского окна и заглянул в салон. — Добрый вечер, джентльмены. Могу я увидеть ваши документы? — А какие-то проблемы, офицер? — Поступил анонимный звонок, что вблизи аэропорта произошла передача крупной партии наркотических веществ. Мы обязаны проверить. Выйдите из машины, откройте багажник, двери и позвольте осмотреть ваш автомобиль. Ощущая, как сердцебиение перекатилось к самой глотке, Шарль на ватных ногах вывалился из машины вслед за своим собратом по несчастью. Коробки с неизвестным содержанием нашли сразу. — Что в них? — грубо спросил полицейский. Побледневший парень не проронил ни слова. Молчал и Шарль. — Вскрываем, — скомандовал коп своему напарнику, и тот щелкнул у них перед носом ножом для резки бумаги. Приготовились. Знали, зачем едут. Нож с треском вошёл в картонную коробку и со скрежетом сделал длинный надрез. Взвесив свои шансы на счастливый исход ситуации, Шарль окончательно поник. Его не отмажет тот крутой юрист, потому что такие, как он, не оказывают услуги неудачникам вроде Леклера. Ферстаппен про него не вспомнит уже на следующий день. Шарля, как пить дать, посадят за решетку, а сразу после этого журналисты станут брать интервью у Розы и задавать ей вопросы вроде: «Как так получилось, что персонал больницы, где содержатся дети с такими тяжелыми диагнозами, перевозит наркотики по территории Соединенных Штатов? В какой момент эта страна что-то упустила? И, главный вопрос, кто из кандидатов на пост президента сможет, наконец, решить эту проблему: Кеннеди или Никсон?» Шарль сжал веки и сделал глубокий вдох. Когда он открыл глаза, коробка уже была вскрыта, а коп крутил в руках пару сигар, въедливо рассматривая их с каждого конца. Какое-то время Шарль безэмоционально таращился на полицейского, не понимая, что произошло. Но потом голова начала медленно проясняться. Куба. Сигары. Кубинские сигары. Никаких наркотиков они не перевозили. И как он сразу не догадался? Тело настигла сильная слабость, как будто он пробежал длинный кросс. Его напарник так же облегченно выдохнул. — Сигары? — удивился и, судя по голосу, даже слегка расстроился столь неудачной «охоте», офицер. — Для кого они? — Для нашего дядюшки, — соврал Шарль, отклеив пересохший язык от нёба. — Решили порадовать его на юбилей. — Он не слишком огорчится, если мы прихватим парочку? Не зря же мы пасли вас от самого аэропорта. Офицер засмеялся и припрятал две сигары в нагрудный карман. Копы уехали, и Шарль ещё долго смотрел им вслед. Перебирая мысли в голове всю обратную дорогу, Леклер легко нашёл объяснение самодовольному виду Ферстаппена в их прошлую встречу. Теперь нашёл. «Вот же сука». Шарль рвал и метал. Не глядя пролетев охрану в доме Ферстаппена, он мчался к человеку, которого с каждой секундой ненавидел всё сильнее. Короткими вспышками в воспаленной голове возникали идеи о том, как он сейчас наденет эти идиотские коробки ему на голову и постучит сверху или с размаху зашвырнет их прямо в его самодовольную харю. Произошедшее — дело рук Ферстаппена. Шарль был готов дать руку на отсечение, что это так. «Анонимный звонок. Ага, как же…» Яростно ударив дверь в кабинет, Шарль влетел внутрь. Он уже набрал в грудь побольше воздуха, чтобы высыпать на Ферстаппена все оскорбления, что накопились у него за всё время, как вдруг замер в дверях. Его руки вместе с злосчастными коробками, которые он несколько мгновений назад собирался с размаху зашвырнуть в самодовольную мафиозную харю, опустились вниз. Это выглядело как картинка кино, только в качестве реального мира. Шарль не мог подобрать лучшее описание. Келли лежала прямо на столе, зацепившись каблуками туфель за его край, и лениво покачивала ногами из стороны в сторону. Дверь, распахнувшаяся от рук Шарля, как от резкого порыва ветра, отвлекла её, и она повернула голову по направлению к внезапному шуму. В её руке виднелась зажатая в мундштуке сигарета, которую она медленно поднесла к алым губам, втянула дым и улыбнулась. Её короткое платье задралось вверх по бедрам, но возможность продемонстрировать свои длинные стройные ноги нисколько её не смущала. — Ты не заперла дверь? — раздался немного раздражённый голос Ферстаппена. — Кажется, нет, — с лукавой улыбкой поглядывая на Шарля, она неторопливо приняла сидячее положение и свесила ноги, сразу же закинув одну на другую. Её волосы были немного растрепаны, а помада слегка стерлась, от поцелуев, сразу же догадался Шарль. Чуть растрепанный вид ничуть её не портил, а скорее наоборот, добавлял очарования и желания к её и без того привлекательному виду. Она выглядела ещё лучше, чем на экране. — Я позже зайду, — пробормотал Шарль, ища пути к отступлению. — Мы уже закончили, — Ферстаппен тем временем вышел из двери, ведущей в смежную с кабинетом комнату. — Можешь остаться. — Поправив воротник рубашки, он быстро застегнул пуговицы на манжетах. — Раз стучать ты всё равно не умеешь. Беглым взглядом парень осмотрел кабинет и сразу же заметил съехавшую к самому краю пепельницу и, очевидно, в порыве страсти сброшенные со стола бумаги (те теперь беспорядочно валялись на полу). Мысленно поблагодарив вселенную за то, что он подоспел лишь к финалу того, что здесь происходило, Леклер вновь попятился к выходу. — Подай, пожалуйста, мою сумочку, — громкой просьбой остановила его Келли. — Если тебе не сложно, конечно. Шарль не привык смущаться и теряться в присутствии девушек по известным причинам, но Пике была способна выбить из привычного равновесия кого угодно. — Позади тебя, — облизнув губы, с придыханием шепнула она. Шарль вдруг осознал, что всё ещё держит в руках коробки. Едва не роняя их, он рывком взял со стоящего позади стула сумочку и протянул её девушке. — Благодарю, — опустив сигарету в пепельницу, она взяла из его рук сумку. Приведший себя в порядок Ферстаппен тем временем с усмешкой наблюдал за происходящим. Достав маленькое складное зеркало, женщина взглянула на своё отражение и легким движением руки поправила волосы. — Меня зовут Келли. — Убрав зеркальце назад в сумку, она протянула парню руку. — Шарль. — Тот неловко пожал протянутую руку, невольно думая о том, что теперь его ладони, наверняка, будут пахнуть её духами. — Очень приятно познакомиться, Шарль. Ты очень милый, но какой-то растерянный. Это всё из-за него? — Она наигранно надула губки и указала на Ферстаппена. — Он обижает тебя? Или мало платит? — Обернувшись, она игриво подмигнула своему любовнику. — Если что, жалуйся мне. А лучше, сразу приходи работать моим личным водителем. Буду платить вдвое больше, чем он. — Не ведись, — усмехнулся мужчина. — Она всех симпатичных парней, которые работают на меня, переманивает к себе. — Это ложь, — шепнула Пике, наклоняясь вперед ближе к Шарлю. — Только тебя, — сладким тоном добавила она и снова очаровательно улыбнулась. Спрыгнув со стола, она продефилировала к Ферстаппену, соблазнительно покачивая бедрами. — Но в аэропорт он меня всё же отвезёт. — Если только в аэропорт. — У меня съемки в Лос-Анжелесе начинаются в следующий понедельник. Я позвоню по прилёте. — Схватив мужчину за галстук, она притянула его к себе и чувственно поцеловала. Прямо как в кино. Много ли было фальши в этом поцелуе Шарль не знал, но Ферстаппен выглядел абсолютно очарованным своей подругой. — Чао, котик, — добавила Келли, вытирая лёгкий след от помады на его лице. — Буду ждать звонка. И… — Он кивнул куда-то в сторону. — Не забывай вещи. Не отрывая от него взгляда, она закусила нижнюю губу и с грацией кошки подошла к его кожаному креслу. Не слишком спеша, она поддела пальцем, а затем сняла со спинки собственные трусики. Шарль сдавленно кашлянул, ощущая, как заливается краской его собственное лицо. Какого хрена его не увезли в участок? Лучше бы он сейчас сидел там и слушал вопли каких-нибудь пьяных соседей по камере. — Увидимся, милашка, — обратилась она уже к Шарлю, который в ответ смог лишь что-то неразборчиво промычать. Женщина тем временем скрылась за дверью, оставив за собой лёгкий шлейф сладких духов. Ферстаппен проследил взглядом её виляющий зад и цокнул языком. У парня возникло резкое желание проблеваться, а потом покурить и навсегда выбросить из памяти масленый взгляд мужчины на заднице актрисы. — Не пялься на неё, — в свою очередь наставительно произнес тот. — Я и не пялюсь, — буркнул Шарль в ответ. — Пялишься. На неё все пялятся. На неё невозможно не пялиться. — Главный прошёл к столу и уселся в кресло. — Теперь ты видишь, во имя кого разбиваются феррари и кружится планета. Проигнорировав его слова, парень бросил на стол посылку. Наконец-то он смог это сделать. Встреча со звездой Голливуда и её разбросанное по кабинету нижнее бельё определенно сбили с него некоторую долю спеси, но ни одна любовница босса, сколько бы их ни было, не должны были избавить босса от праведного гнева Шарля. Даже если план надевания коробок на голову, к ужасному сожалению, провалилось. — Что-то не так? — усмехнулся Ферстаппен, быстро считав настроение парня. — Вообще-то всё, — ответил тот, рассерженно сложив руки на груди. — Рассказывай. — Какого хрена это было? — Маленькое поручение. Тебя сильно затруднило? Кстати, тот паренёк, с которым ты ехал, — сын эмигрантов из Нидерландов. Славный малый. Ему приходилось тяжело, и я иногда даю ему мелкие работенки. Он получает своё вознаграждение, когда привозит мне сигары или ещё что-то, не помирает с голоду, и мне на душе спокойней. Эдакая небольшая благотворительность. — Ты всё ещё пытаешься издеваться надо мной? — Шарль ощущал, как вновь заводится. Очаровашка-Келли лишь ненадолго смогла затуманить голову. — Посылаешь меня чёрт знает куда, чтобы вместе с каким-то хреном забрать эти дурацкие сигары? — Ничего не дурацкие. Отличные сигары от моего друга из Кубы. Угощайся. Только не закашляйся. Шарль сжал кулаки от злости и процедил сквозь зубы: — Слышал шутку про сигары и член во рту? Ферстаппен выпустил из груди смешок и закачал головой. — Нет, не слышал. Расскажешь как-нибудь? Парень ощутил, как желваки на его собственных скулах заходили ходуном. — К чёрту шутки про члены. Это ведь твой ложный звонок копам о передачи партии наркотиков? — С чего ты взял? — Мужчина в очередной раз растянулся в самодовольной улыбке. — Потому что это написано на твоей гнусной роже! — выкрикнул Шарль, на что босс только сильнее оскалился. — Ты вообще думаешь, что делаешь? У меня задница едва к сидению ни прикипела, когда нас копы остановили! Ну ты и придурок, конечно… — Забавно вышло, правда? Парень прикрыл глаза и долго выдохнул. — Зачем ты это делаешь? — Не знаю, — ответил Ферстаппен с притворным видом невинного ребенка. Кажется, что издеваться над пареньком ему было искренне по душе. — Мне просто нравится. — Знаешь что, мистер Ферстаппен, да пошёл ты, — яростно выпалил Шарль, и бросив на босса последний гневный взгляд, стремительно направился к выходу. — Не забудь, что ты завтра отвозишь мисс Пике в аэропорт, — до тошноты милым голосом пропел мужчина. — Аккуратней там, самое дорогое тебе доверяю. — Ненавижу тебя, — крикнул парень, притормозив в дверях. — Ненавижу, ясно? — Wat jammer, — насмешливо ответили ему на языке, которого Шарль не знал. Крайне довольный проделанной работой, Ферстаппен плюхнулся в кресло. С его лица не сползала улыбка.

***

Он должен был отвезти Келли в аэропорт ранним утром. Если весь день и всю ночь Шарль почти не чувствовал усталости, то к утру следующего дня недосып вылился в телесные недомогания. Головная боль нарастала как снежный ком, а веки казались ужасно тяжелыми. Ему надоело злиться даже на своего босса. Он мечтал лишь о том, чтобы вернуться домой и утопиться в ванной. К счастью, Келли оказалась довольно пунктуальной: женщина быстро собралась, и её почти не пришлось ждать. Для меньшей узнаваемости она укрыла голову шелковым платком и надела на глаза широкие солнечные очки. По ее словам, после премьеры фильма её буквально затерроризировали фанаты. С Келли было легко. Даже не приходилось искать тем для разговора. Она могла просто болтать о погоде так мило и непринужденно, что хотелось её слушать. Пике была очаровательна, и задаваться вопросом, что Ферстаппен в ней нашёл лишний раз не приходилось. Но парень всё же отметил в женщине какие-то хитрость и лукавство. Наверно, в Голливуде без того никак. — Какой-то ты молчаливый… — мурлыкала она, поглядывая на него из-под очков. — Или уставший? Мне не стоило просить тебя отвезти меня? — Всё в порядке, — Шарль улыбнулся. — Просто длинный день. — Даже самый длинный день заканчивается, — загадочно произнесла она, откидываясь на сидении. — И этот когда-нибудь закончится. — В любом случае, ты более приятная компания, чем мой босс. Келли засмеялась. — Давно работаешь на Макса? Парень вдруг понял, что только что он впервые услышал имя Ферстаппена. Макс. Леклер с усмешкой подумал о том, что у таких как Ферстаппен не может быть вот такого обычного человеческого имени, как будто подобные ему априори обладают какой-то исключительностью. Его должны были звать боссом, доном, Крестным Отцом… А у него всё это время имя, оказывается, было. Макс. Имя, которым его называют его родные, друзья, любовницы… Шарль тряхнул головой, отгоняя от себя абсурдные мысли. — Недавно. — Уверенна, вы найдёте общий язык. На самом деле, он хороший человек, очень ответственный. Я стараюсь не вникать в его дела, но однажды он помог мне договориться с Фоксом. Губы Шарля дрогнули в улыбке. — Что-о-о? — смеясь, протянула женщина и толкнула его в плечо. — Я знаю этот взгляд. Я карьеристка, а не шлюха. Кстати, ты любишь кино? Как тебе мой новый фильм? Ты ведь смотрел его? — Да, смотрел, неплохой. — Макс говорит, что он чутка наивный. Но это ведь именно то, чего хотят зрители, правда? — Вдруг вспомнив о чём-то, она быстро закопалась в сумочке. — Хочешь подпишу фотокарточку? Обычно у меня все об этом просят. Шарль уже было открыл рот, чтобы ответить «не стоит», но вдруг вспомнил про свою подругу Розу. Что бы та сказала, узнав, что он проводит время с самой Келли Пике, пусть и не совсем по собственному желанию? — Подпиши, только без имени. Кивнув, она достала из сумки чёрно-белую фотографию и ручку. Погрев кончик стержня дыханием, скорее машинально, чем из надобности, она вывела на обратной стороне аккуратным почерком несколько строчек: «Взобравшись на вершину, не забудь спросить себя, это ли твоя мечта? С любовью от Келли». Её ждали долгие шесть часов в самолёте, а для Шарля этот длинный день, наконец, закончился. _______________________________________ ¹ : Wat jammer — как жаль/очень жаль(нид.)