Погасите фонари

Над водой гулял ветер, но Шарль почти не ощущал его из-за прилившей в голове крови. То справа, то слева от его раскачивающегося тела проносились пули, выпущенные чьей-то дрожащей от опьянения руки. Шарль машинально вздрагивал, но в подвешенном состоянии уклоняться в сторону ему не удавалось, даже если бы в этом был хоть какой-то смысл. Этим вечером Шарль сделал для себя два чётких вывода: после захода солнца на Бруклинском мосту довольно прохладно; мафия имеет привычку выполнять свои обещания. — Карлос, заканчивай, — громко, но без особой заинтересованности в судьбе парня, сказал один из мужчин. — А если попадешь? — Это я и пытаюсь сделать — попасть в него, — ответили ему заплетающимся языком. — Чёрт, не выходит, в глазах двоится. Лихое виски. — Вот на какой чёрт нам его болтающийся под мостом труп? Честные граждане поедут завтра утром на работу, а тут такое! На весь день настроение испорчено. Да и боссу вряд ли понравится. — Однажды мы уже делали такое, чтобы припугнуть людей этого кретина Муцио. — Очередная пуля скрылась под водой. — А в этот раз кого ты хочешь напугать? Сомневаюсь, что в кармане этого парня прибавился хоть один цент за это время. Не могло же всё быть настолько дерьмово и несправедливо? Шарль надеялся, что мимо проедет хоть одна полицейская машина, или запоздавшие водители случайно заметят происходящее, вызовут полицию, и всё, наконец, закончится. Он получит защиту от государства, а всех этих парней упекут за решетку вместе с их боссом Ферстаппеном. Но помощь не приходила, и в качестве компании ему достались головокружение и дичайшая тошнота. В какой-то момент стрельба прекратилась. Поначалу парень подумал, что подвыпившего Карлоса попытались успокоить или отобрали у него пистолет. Предположение оказалось ошибочным, потому как, спустя короткий промежуток тишины, Шарль услышал громкий хлопок дверью — кто-то вышел из подъехавшей машины. — Добрый вечер, джентльмены, — раздался до тошноты узнаваемый голос Ферстаппена. Леклер надеялся, что тот не звучал у него в голове оттого, что он начинает терять сознание или рассудок. Это была никакая не помощь — вот в чём точно не стоило сомневаться. — Прошу прощения за свой внезапный визит. Я искал мистера Бинотто, и подумал, что он, возможно, с вами. Не подскажите, где он может быть? — Он на суде сегодня, — ответили ему. — Действительно. Кажется, я немного запутался в числах. — Шарль не слышал шагов, но судя по тому, что голос босса вдруг зазвучал отчётливее, Ферстаппен переместился ближе к нему. — Кто этот мальчик, и почему вы подвесили его здесь? — Он заметил Шарля, но его тон был по-прежнему буднично спокойным. — Этот тот jongen¹, что разбил машину мисс Келли, — поспешил ответить один из гангстеров. — Ах, да, припоминаю такого. Вверх тормашками он менее узнаваем, стоит отметить. — Мы вычислили его по номерам его собственного авто. С этим нам помог один парень из дорожной полиции, тот оказался падок за шуршащие зеленые бумажки. — Благодарю за проделанную работу. Так что там с судом? — Голос снова стал тише — Ферстаппен отошёл от края моста. — Есть новости? — Пока никаких, босс. Но, думаю, мистер Бинотто не заставит ждать и вскоре оповестит вас обо всем. — Думаю, ты прав, — согласился мужчина. — А этот давно тут висит? — он снова вспомнил про Шарля. — Он живой вообще? — Минут пятнадцать, босс. Какое-то время назад был живой. Ферстаппен никак не отреагировал, по крайней мере словесно, потому как его выражения лица Шарля видеть не мог. Но по следующим словам босса было несложно догадаться, что своё внимание на Шарле он сосредотачивал недолго. — Если встретите мистера Бинотто раньше меня, попросите, чтобы заехал. — Мы сами ждём его с нетерпением. Уилл поставил штуку долларов на то, что он не сможет отмазать Бруни в суде. — Ну да, — с довольной усмешкой подтвердил Хорнер. — Присоединишься к пари? — Коне-е-ечно, — с усмешкой протянул босс. В его голосе полыхнул азарт. — Но я бы повысил ставку, не против? Мистер Бинотто блестящий юрист, и я ставлю две тысячи американских долларов на то, что он выиграет дело. Гангстеры довольно заулюлюкали и зааплодировали. Про Шарля, которому начинало казаться, что прилившая к голове кровь скоро начнет вытекать через нос, уши и, может быть, даже глаза, все благополучно забыли. — По рукам, босс! — отозвался Хорнер. — Удачи, Уилл. А ты, Карлос, — он обратился к мужчине, который несколько минут назад стрелял по Шарлю, — приведи себя в порядок, выглядишь, как пьяная свинья. — Этого больше не повторится, — едва слышно пробубнил тот. — Я буду у себя, и… — мужчина открыл дверь машины. — Достаньте наконец этого мальчишку оттуда. На улице ещё не слишком поздно, люди шарахаться начнут, ещё чего доброго копов вызовут. Вам не нужны эти проблемы, а мне — тем более. Кроме того, я где-то слышал, что вредно долго висеть вниз головой. Вдруг вы переборщите и он дурачком станет, что с ним тогда делать? С недоумком денег не заработать, а ведь у него их нет, судя по тому, что он болтается под Бруклинским мостом, я прав? — Что прикажете с ним делать? — Придумайте что-нибудь. И это «что-нибудь» осуществляйте в менее людном месте. А не придумаете, привозите ко мне. — Дверь автомобиля громко захлопнулась, и железный конь со свистом сорвался с места. *** Даже после возвращения в нормальное положение в пространстве, в глазах Шарля по-прежнему стояла беспросветная рябь, как будто он впритык сел к неработающему телевизору. А уши и вовсе точно ватой набили. Зрение возвращалось неохотно, но Леклер сумел рассмотреть, как случайно въехавшая на Бруклинский мост машина резко остановилась, после чего так же резко развернулась и рванула восвояси. Перепуганные люди не пожелали становиться свидетелем творящегося действа и пожелали скрыться с глаз долой. Парню даже показалось, что он видел мигалки полицейской машины, которая, заметив происходящее, прибавила ход и уехала в другую сторону, так же предпочтя избежать встречи. Шарля бесцеремонно втолкнули в салон кадиллака. Задние кресла автомобиля оказались куда более комфортным местом для поездок, чем багажник, если не учитывать тот факт, что рядом с ним в автомобиль ввалился полупьяный Карлос. От него несло алкоголем, и парень невольно подумал о том, что Ферстаппену следовало делать ставку на то, кто первым заблюёт кадилак: Карлос от перепоя или Шарль после аттракционов с привязанной к лодыжкам верёвкой и мостом. Мотор автомобиля звучно заревел, но Карлос, вместо того, чтобы опустошить свой желудок, просто дёрнулся на месте и икнул. Шарль надеялся, что следующие минуты отсрочки своей кончины он проведёт в тишине. Но все надежды остались на Бруклинском мосту — Карлос вдруг запел. Судя по языку, это был испанский. Но это было так громко и отвратно, что даже сидящий на переднем сидении Хорнер страдальчески простонал. — Да заткнись ты уже. — Anda, anda, anda, confundiste a Siciliano, — драл глотку Карлос. — Моя жена родила сына, я имею право попраздновать. — Она две недели назад родила, кретин, — добавил ещё один парень с переднего сидения. — Не стоит ездить с нами на дело, если решил отмечать это событие так долго. — Дело Семьи превыше всего, — гордо отчеканил Карлос. — Я в деле всегда. Парень махнул на Карлоса рукой и заговорил с Хорнером. — Что с этим должником делать будем? — Надо подумать, — ответил Уилл, сворачивая в очередную развилку. — Почему мы вообще занимаемся этим дерьмом, других людей не нашлось? — недовольно пробубнил второй. — Ребята Рики обычно долги вытрясают, ну никак не мы. — Это дело затрагивает босса лично, — угрюмо ответил Уилл. — Хочешь ему угодить? Ты и так его правая рука. Хорнер промолчал. Было очевидно, что он не в восторге оттого, что ему приходится возиться с Шарлем. Но он покорно терпел, по-видимому, преследуя какие-то свои цели. — Они ей феррари другого цвета пригнали, успели к концу премьеры, — второй мужчина возобновил разговор. — Ту, разбитую, на заказ красили. Я, если честно, вообще разницы не заметил. Пустая трата денег… — Спать с актрисами — дорогое удовольствие, — Уилл усмехнулся и перевёл тему. — Не знаешь, Джино ещё держит свою мясную лавку? Может этого мальца к нему отвезём? — В прошлом месяце закрылся. Переехал на другой район. На новом месте пока не обжился, поэтому сотрудничество с нами временно приостановил. Шарля резко бросило в жар. Казалось бы, он уже давно смирился со своей судьбой, но чёртов инстинкт самосохранения срабатывал как кукушка на часах, а фантазия и того лучше. — Жаль, — цокнул языком Хорнер, — он бы пригодился нам сейчас. А тот парень, который машины под пресс оставлял, всё ещё в деле? — Да, но он просит не приезжать к нему без предупреждения. Его копы сейчас пасут. — Ну что ж, тебе повезло сегодня. — Уилл обернулся назад и подмигнул Шарлю. — Видишь, как получилось: некому тебе сегодня приём оказать. Так что отвезём тебя к нашему дону² , а он человек благородный и великодушный. Гангстер справа от Хорнера засмеялся. Захохотал и Карлос, роняя на пол машины сигару, к которой мгновением ранее безуспешно пытался поднести зажигалку. — Будешь уважать босса, под пресс не отправишься, и к хрюшкам в мясной лавке тоже. *** Нью-Йорк изнывал от жары, и только тёмное время суток позволяло хоть немного отдышаться. Подставив лицо к лёгкому ветерку из приоткрытого окна, Шарль закрыл глаза. Они ехали долго и мучительно медленно. Леклер не запомнил, а вернее даже не хотел запоминать, дороги. Высотки Нью-Йорка остались позади, и они пересекли черту города, сползая к окраине. Погруженные в мрачную темноту ночи, мимо мелькали редкие дома, заборы, ухоженные и не слишком сады. Дом, в который Шарля привезли, был довольно большим, но не слишком выделяющимся на общем фоне. Возле дома стоял автомобиль, рядом с которым припарковался Хорнер. Было заметно, что за машиной ухаживали, но модель была далеко не новой и выглядела довольно потрёпанной из-за выцветшей краски. После знакомства с Пьером, который держал свой маленький автосервис гаражного вида, Шарль стал лучше разбираться в состояниях автомобилей, да и в состояниях их владельцев в добавок. И эта машина резко отличалась от вычурного чёрного кадиллака Хорнера, который так и кричал: «у меня есть деньги и власть, держись от меня подальше!» Гость Ферстаппена был либо небогат, либо скрытен. Что-то подсказывало Шарлю, что хозяин авто намеренно не хотел раскрывать своих доходов и предпочитал пользоваться бюджетным авто. За высоким каменным забором Шарлю открылся густо засаженный деревьями участок. На первый взгляд могло показаться, что их высадили здесь исключительно с расчетом на то, что своими кронами они смогут спрятать окна. Парня быстро провели по просторному холлу, в самом конце которого были распахнуты двери помещения, издали напоминающего кабинет. Там-то Шарль и увидел Ферстаппена. Молодой мужчина перешёптывался о чём-то со смуглым джентльменом в годах, внимательно ловя каждое слово старшего собеседника. — Его освободили в зале суда, — донеслись до Леклера слова незнакомца. — Сейчас он с женой и детьми. Обещал заехать к вам завтра утром. Даже не пришлось давать денег судье. — Замечательно, — Ферстаппен растянулся в довольной, почти кошачьей, улыбке, которая почти сразу же сменилась на серьезное выражение. — Он не выдал никого из наших? — Нет, — спокойно и уверенно ответил собеседник. — Он не сказал ни слова. У мужчины было подозрительно знакомое лицо, и чем дольше Шарль смотрел на него, тем больше ему казалось, что он однажды видел его в какой-то газете. В мыслях смутно всплывала статья с хвалебной одой уважаемому юристу. Парень поёжился от того, как прямо на его глазах разрушалась на мелкие кирпичики вера в хоть какую-то справедливость. Лучший в городе адвокат работает на мафию. Нарочно не придумаешь. — Спасибо за твою работу, Маттиа. — Ферстаппен крепко пожал мужчине руку. Не требовалось большого ума, чтобы понять что юрист пользовался в этом доме крайним уважением и доверием. — Я благодарен богу за такого консильери³ , как ты. — Работаю на благо Семьи. Мужчина учтиво кивнул и поспешил удалиться. Шарль проводил его взглядом и снова вернул внимание к Ферстаппену, который тем временем заметил новоприбывшую компанию и громко позвал: — Уилл! С тебя две тысячи долларов. Мистер Бинотто выиграл дело. — Ничего не поделать, — хмыкнул Хорнер. Его голос вовсе не был расстроенным, а скорее наоборот. Словно он намеренно рассчитывал угодить боссу своим проигрышем. — Сделка есть сделка. Будто бы с сожалением Ферстаппен пожал плечами и улыбнулся. Шарль, наверно, смог бы назвать эту улыбку красивой, если бы она не рисовалась на лице такого человека. Не задерживаясь в дверях, главный прошёл в кабинет и жестом приказал остальным следовать за ним. Шарля грубо толкнули в комнату и закрыли за ними дверь. Парень бегло осмотрелся. Самую широкую стену занимал массивный книжный шкаф, а в центре комнаты располагался широкий стол из какой-то хорошей породы дерева, как ему подумалось. Позади стола вполоборота красовалось кожаное кресло. Осмотреть интерьер лучше не представлялось возможности: мало того, что в кабинете было душно, так ещё и наполовину темно — освещение ограничивалось лишь настолько лампой и тусклым светом у стены. Вероятно там стоял ещё один светильник, которого Шарль не видел. — Значит, это ты у нас маленький разрушитель легкового транспорта, — было несложно догадаться, что Ферстаппен обращается к нему. — А я уже успел позабыть про тебя. Извини за это. Хорошо, что мои ребята ничего не забывают. — Мы думали, у тебя хватит ума эмигрировать в Мексику, — насмешливо гаркнул Уилл. — Или в Бразилию, — добавил уже знакомый ему мужчина, имени которого он не смог вспомнить. — А лучше на Аляску, — закончил Ферстаппен. — Как тебя зовут, напомни? Шарль попытался открыть рот, чтобы ответить, но мышцы лица свело от напряжения и страха, поэтому у него вышло лишь промычать что-то невнятное. — Вы отрезали ему язык? — усмехнулся главный. — В следующий раз не отрезайте никому языки без моего приказа. — Шарль, — наконец смог выговорить парень. — Ты сказал Шарль? — переспросил мужчина. — Отлично, Шарль. Вот и познакомились. Ферстаппен ленивой походкой подошёл к нему и вплотную приблизился к его лицу. Парень рефлекторно подался назад и почти сразу же натолкнулся на стену за спиной. Улыбаясь одним уголком рта, мужчина смотрел прямо в глаза, отчего Шарлю становилось сильно не по себе. Спустя пару секунд он не выдержал и отвёл взгляд. Но это помогало избежать лишь глаз, лицо гангстера по-прежнему было настолько близко, что Шарль мог разглядеть на скулах Ферстаппена тоненькие царапины от бритвы. Леклер не понимал, зачем ему это было нужно. Хотел проверить, как быстро Шарль падет под его взглядом? Узнать, насколько сильно тот его боится? К чему лишние доказательства после всего шоу запугивания, что устроили его люди часами ранее? Ответы на эти вопросы были известны, кажется, одному боссу. Дискомфорт нарастал. Вскоре Шарлю стало тяжело дышать от навязчиво ударявшего в нос запаха одеколона. Тот самый, приторно-сладкий поганый запах, смешавшийся с запахом дорогих сигар. Квинтэссенция отвратности. Свежего уличного воздуха в кабинете явно не хватало, и Шарль машинально задышал чаще и тяжелее. Ферстаппен, кажется, заметив это, наконец отошёл от него и заговорил: — У нас тут душновато, извини за это. Мы не открываем окна, и они почти всегда зашторены. Ну, знаешь ли, на случай, если какой-нибудь снайпер решит взять меня на мушку. — Он улыбнулся. — Расслабься, я пытаюсь шутить. — Пододвинув своё кресло ближе к Шарлю, мужчина уселся в него и закинул ногу на ногу. — Что ж, давай перейдем к вопросу твоего долга. Расскажи нам, что ты умеешь? Может быть, ты хорош в воровстве, умеешь разбивать витрины ювелирных магазинов и быстро убегать? А может, мастак в угоне машин? Способности карточного мухлежа? — Лучше убейте, я не буду работать на ублюдков вроде вас. — со своей участью покойника парень уже смирился, а потому и не думал выбирать выражения аккуратней. — Закрой свой грязный рот, поганец, — взревел верный подпевала Ферстаппена. — Думай, с кем говоришь. — Спокойно, мистер Хорнер, спокойно, — молодой босс снова наклонился к Шарлю, рассматривая его, как какую-то занимательную игрушку. — Он забавный такой, вы только посмотрите на него, джентльмены! — Продай его долги Нери. Он таких любит, так что быстро найдёт каким местом деньги из него вытрясти. — Продать Нери его долги мы всегда успеем. Прежде посмотрим, какую выгоду он сможет принести нам, — резко ответил главный, и Хорнер покорно присмирел. — Как вы, однако, грязно ругаетесь, молодой человек, спешу отметить, — Ферстаппен с нескрываемым удовольствием вернулся к Шарлю. — И этим ртом вы целуете свою матушку? Каков род ваших занятий, уж не сапожник ли? — Нет. — Жаль, иначе бы я прямо сейчас направил вас чистить туфли моим людям. Позвольте унять моё любопытство, кем же вы тогда работаете, коли не сапожником? Шарль раздражённо сжал губы и промолчал, на что сразу же получил звучную пощечину от Хорнера. — Отвечай, когда к тебе обращаются, щенок! — В детской больнице, — нехотя выдавил ответ парень, морщась от боли. Ферстаппен расцепил скрещенные ноги и сел в кресле ровно. — Это очень благородное занятие. — Выражение лица босса стало серьёзным. — Я, правда, так считаю. — Дыры от шальных пуль зашиваешь? — со стороны послышался хриплый вопрос. Повернувшись голову Шарль увидел мужчину называвшегося Фабом. Встретившись с парнем взглядом тот продолжил. — А то нашего предыдущего доктора нашли мертвым в его загородном доме в прошлую среду. Кажется, мы так ему надоели, что он посчитал лучшим вариантом встречу с Господом. — Хороший был мужик, — утвердительно кивнул Ферстаппен. — Однажды он залатал даже меня. Видел бы ты это… Моя шея напоминала Гранд-Каньон. Шарль бросил взгляд на его шею, но доказательство его слов скрывал плотно застегнутый ворот рубашки. Но просто представив это, парень судорожно сглотнул и дергано ответил: — Не знаю. Чисто теоретически, наверно, могу. — Это не придется делать каждый день. Нам ведь пока не объявили вендетту. — Ферстаппен как-то невесело усмехнулся. — В конце концов, должна же от тебя быть хоть какая-то польза. Как говорит дон Марино: "A questo mondo nulla accade per caso. — Ничто в этом мире не происходит случайно". И если Господь послал на мою грешную голову мелкую неприятность вроде тебя, значит в этом есть какой-то смысл. Ты со мной согласен? Шарль неуверенно кивнул. — Добро пожаловать на неосвещенную сторону улицы, малыш. Слова Ферстаппена прервал негромкий стук в дверь. После разрешения босса войти, в кабинет осторожно заглянул мужчина, которого Шарль видел впервые. Очередной гангстер, что было понятно по вычурному костюму и гладко выбритому лицу. — Извините, что беспокою. Но вы говорили, что если мы вдруг найдём Джонни, то его нужно будет привести к вам, ну, так вот… — Вы его поймали? — нетерпеливо перебил его главный. — Ага, так точно. — Ну так чего вы ждете? — мужчина оживился. — Ведите его сюда. У меня сегодня какой-то приёмный день для кретинов… Ты не в их числе, малыш. — Он подмигнул Шарлю и устремил взгляд на дверь, из-за которой доносилась суетливая возня. Вскоре двое мужчин ввели, а точнее, почти заволокли, третьего. Шарль шарахнулся к стенке, пропуская вошедших в центр кабинета. Мужчина по имени Джонни выглядел столь жалким, что парень невольно посочувствовал его положению. — Благодарю, джентльмены, — произнес Ферстаппен. — Все свободны. А ты, — он указал на Шарля, — задержись. Они остались в кабинете втроём. Парень покорно присмирел на месте, наблюдая за тем как главный встал с кресла и подошёл к окну. Длинные пальцы босса потянулись к стоящему на подоконнике радиоприёмнику, чтобы прибавить громкость. Из безмолвствовавшей до этого коробочки тоскливо замурлыкала Хелен Форрест. Удовлетворенно кивнув, он вернулся к своему гостю. — Как так вышло, Джонни, что ты подставил члена Семьи, защищая свою собственную шкуру? — обойдя мужчину полукругом, Ферстаппен сложил руки за спиной и качнулся на пятках. — Мистеру Бинотто пришлось сильно постараться, чтобы Бруни не сел за решётку из-за тебя. А он, хочу отметить, не проговорился, в отличие от тебя. Мужчина что-то невнятно проскулил, но босс почти сразу же перебил его: — Ты забыл, что причиняя вред одному члену Семьи, ты вредишь всем? — Я помню, босс, просто я… — Сотрудничая с полицией против Семьи, ты нарушаешь кодекс. — Он принялся медленно расхаживать рядом с Джонни, становясь похожим на акулу, кружащую рядом с обозначенной жертвой. — Я знаю, босс, я только… — А мне показалось, что ты забыл, — голос Ферстаппена вновь заглушил его оправдания. — Или предпочёл забыть. — Мне так жаль но, но… — Каков твой долг? — Перестав мерить пол шагами, он резко крутанулся на каблуке, отчего паркет под его ногами негромко скрипнул. — Служить на благо Семьи. — Кому ты подчиняешься? — Глаза Ферстаппена гневно сузились, превращаясь в щёлки. — Вам, дон. — Когда я задаю тебе вопрос, что я должен услышать в ответ? — Правду. Ферстаппен сделал ещё один шаг вперед и встал напротив мужчины. — Что превыше всего, Джонни? — в полголоса спросил он. — Омерта⁴ , — так же тихо ответил тот и опустил глаза в пол. — Что случается с теми, кто нарушает её? — Босс, пожалуйста… — жалобно хныкнул Джонни. — Этого больше не повторится. Ферстаппен молча смотрел на него, то ли определяясь с решением, то ли уже обдумывая какое-то конкретное наказание. — Я докажу вам свою верность, клянусь, — мужчина всё ещё пытался достучаться до милосердия босса. Но лицо того нисколько не смягчалось, а напротив, сделалось ещё более раздраженным. Послав Джонни жест, похожий на просьбу заткнуться, он прошагал к своему столу и выдвинул ящик. Вслед за этим в его руках блеснула беретта. Щёлкнул предохранитель, и кабинет вновь наполнился умоляющими воплями новоявленного предателя. Небрежно поигрывая оружием в руке, Ферстаппен медленно вышел из-за стола. В какой-то момент Шарлю показалось, что он бросил на него быстрый взгляд. По спине забегали мурашки. Предчувствие не обмануло Леклера — мужчина вдруг протянул пистолет ему. — Убей его, и твои долги аннулированы. От слов босса в глазах парня резко потемнело. — Ты что, шутишь? Я не стану… — он испуганно замотал головой и попятился назад, но Ферстаппен насильно всунул пистолет в его дрожащую руку. Беретта была холодной и тяжелой, а плотно сжавшие её пальцы вмиг сделалась деревянными. — Ну же, малыш, — подозрительно ласково подбадривал его босс. — Я забуду твою провинность, — его ладонь легла на плечо парня и мягко сжала его. Леклеру хотелось оттолкнуть мужчину, но непослушное тело точно оцепенело. — Отпущу на все четыре стороны, — он уже практически шептал ему на ухо, разминая пальцами плечо. — Ты больше никогда обо мне не услышишь. Лицо Джонни медленно расплывалось в глазах, рука с пистолетом слабела. Шарль часто заморгал, и опустил взгляд на заряженное оружие в своей ладони. Он правда хочет, чтобы я это сделал? Или очередное шоу с запугиванием? Он задавал себе эти вопросы снова и снова. Это помогало справиться со страхом и начать размышлять здраво. Первая мысль, возникшая у него в голове — Ферстаппен издевался над ним. Он прекрасно понимал, что парнишка не совершит подобного, и попросту издевался. А судя по довольной физиономии, перепуганный от столь чудовищной просьбы Шарль его ох как забавлял. Леклера вдруг осенила до безобразия простая истина: они изначально не собирались его убивать. Карлос мог случайно попасть, стреляя в него, но в планы это не входило, а стало бы, скорее, форс-мажором. Всё, что Ферстаппен и его люди делали с ним этим вечером — так это измывались над ним всеми возможными способами, наслаждаясь собственной вседозволенностью и безнаказанностью. Картинка сложилась. На смену испугу пришла злоба и чувство безграничной несправедливости, которое уже посещало его сегодня при встрече с законником, работавшим на организованную преступность. Рука Шарля задрожала, но уже не от страха — он понял, что у него окончательно сдали нервы. — Да пошёл ты, мудак. — Он обхватил ствол оружия левой рукой и, резко развернув пистолет, ткнут рукояткой в грудь Ферстаппена. — Сделай одолжение, застрелись из него сам. Леклер не ожидал от себя такой смелости, но он уже успел сказать этой самодовольной харе всё, что хотел. Даже на душе слегка полегчало. Но ненадолго, конечно. Мужчина медленно забрал у него пистолет и неожиданно громко рассмеялся, заставив и без того перепуганного Джонни вздрогнуть всем телом и ещё сильнее вжаться в стену. — Молодец, что не повёлся, — обратился он к Шарлю, похлопав его по плечу. — Ты не поставил свою личную свободу выше жизни этого человека, кем бы он ни был. Так ты показал себя с хорошей стороны. — Ферстаппен медленно прошёлся к столу и небрежно бросил в открытый ящик оружие. — А вот мудаком меня ещё никто не называл. Отрезать бы твой поганый язык и бросить бешеным собакам, но, кто знает, что тебе придётся делать этим языком для отработки долга, мальчик, так что оставим его на какое-то время. А что насчет тебя, Джонни… — Он медленно повернулся к мужчине. — Ты предал Семью и наплевал на Омерту. Ты понесешь наказание. Сразу после этого Ферстаппен позвал Фаба, и тот увёл вопящего мужчину прочь. Умоляющий голос теперь доносился из коридора, постепенно затихая по мере удаления его владельца. Шарль сполз по стенке и схватился руками за голову. Приступ храбрости прошёл так же быстро, как и возник. Омерзительное ощущение причастности к произошедшему захватило изнутри, как будто он всё-таки нажал на курок. Ему вдруг ужасно хотелось трусливо сбежать и спрятаться где-нибудь. А ещё лучше навсегда забыть всё, что произошло. День превратился в бесконечный голливудский фильм, мрачный нуар, чёрно-белая плёнка которого всё никак не заканчивалась. Только этот фильм не был столь притворен и наивен, как те, что крутят на экранах. «Наверно, лучше бы меня прикончили сегодня» , — неутешительно подумал про себя Шарль. Работать на этих ублюдков, да и в принципе иметь хоть какое-то отношение к ним — последнее, о чём мечтал парень. Что мафия сделает с этим мужчиной? Он не знал, в чём его вина и насколько сильно он провинился перед боссом, но какая нахрен разница, если его судьбу только что решил не суд Соединенных Штатов, а этот пижонистый гангстер в выглаженной рубашке. — Его убьют? — Не твоего ума дело, этот klootzak⁵ получит то, что заслужил. О себе лучше побеспокойся, добрый мальчик. Ферстаппен закурил, наполняя кабинет новой порцией удушающего запаха. Шарль не знал, что воняло противнее — его одеколон или эти чёртовы сигары. — Что со мной будет? — Теперь ты работаешь на нас. Либо плывешь по Ист-Риверу, и твоё тело случайно находят рыбаки. Шарль молча взглянул на мужчину, вложив в свой взгляд столько злости и ненависти, сколько смог. Но тон босса как и его лицо остались абсолютно невозмутимыми. — Я хочу, чтобы ты знал, — сухо произнес он, — я не нуждаюсь в тебе и не заинтересован в твоих услугах. Но я не привык прощать долги. Кроме того, невозможно знать наперёд, какой человек тебе пригодится. _______________________________ ¹ : jongen — мальчик ² : дон — это титул, используемый для обозначения главаря мафиозной семьи ³ : консильери — это советник или помощник дона, который играет важную роль в управлении делами мафиозной семьи. Консильери часто выполняет функции стратегического советника и может служить связующим звеном между донами и другими членами семьи ⁴ : Омерта — это кодекс молчания, характерный для криминальных организаций, который предписывает их членам не сотрудничать с властями и не разглашать информацию о преступлениях. Омерта считается жизненно важным элементом для сохранения чести и безопасности мафиозной семьи ⁵ : klootzak — сволочь