blood // water

      – Что они сделали?!       Хёнджин был зол. Сжимая челюсти так, что на скулах проступали желваки, он метался по их большой гостиной, едва не сметая со своего пути каждую попадающуюся под ноги вещь. Йеджи наблюдала, наклонив голову. Рука ещё болела, - ускоренная регенерация, к сожалению, обозначала то, что никакие из человеческих обезболивающих не будут на неё влиять. Это расстраивало, – особенно утром после встреч с Джимин.       – Ублюдки… – прорычал брат. – Да… да, Минхо, я понимаю.              Отложив телефон, он опустился на диван рядом с Йеджи и помассировал пальцами виски.       – Как ты? – Спросила она.       – Лучше, чем те, кто был на складе. Минхо и его группа проверили выживших. Тяжёлое отравление вербеной и ожоги, но они точно выживут. Он сейчас у Джисона.       – Им с Крисом лучше?       Хёнджин кивнул.       – От ожогов останутся шрамы, но это меньшее, чем они могли отделаться.       – Хорошо.       – Как твоя рука? Я спрашивал у Минхо, но он сказал, что ты сама всё мне передашь.       – Это было серебро, обмазанное настойкой вербены. Кажется, туда добавили кровь вампира, потому что заражение распространялось слишком быстро.       – Где ты была?       – В клубе Хёнсока.       – Ты хоть понимаешь, насколько это глупо?! Боже… – выдохнув, он взял её руку в свою и прижался лбом к костяшкам. Вздох, слишком похожий на всхлип, вырвался из приоткрытых губ, и Йеджи впервые за последние несколько месяцев почувствовала, что хочет опустить голову и извиниться. – Я мог тебя потерять.       – Мы успели вовремя, верно? К тому же это всего лишь рука. Минхо мог бы её ампутировать, чтобы предотвратить заражение.       – Зачем ты вообще туда поехала?       – Там была Рюджин.       – Серьёзно?       – Да-да, это было глупо, – кивнула Хван. – Прости. Никто из его людей меня не заметил.       – Что именно случилось?       – Мы с Рюджин просто разговаривали в тёмном углу зала, когда что-то взорвалось. Меня царапнуло по руке, стало больно, но я даже не подумала, что это серебро. Потом было ещё несколько взрывов, завоняло вербеной. Рюджин меня вытащила, а затем ты позвонил и рассказал о пожаре на складе, я поехала туда.       – Тебе нужно было сразу ехать к Минхо.       – Извини, что заставила волноваться.       – Я всегда за тебя волнуюсь, принцесса. Ладно, раз уж это случилось, попробуем понять, что именно тебе угрожало, и причастен ли к этому Хёнсок.       – Взрывы случились в его клубе. К тому же очевидно, что бомбы предназначались для вампиров, – не помню, чтобы обычные преступники набивали их серебром, обмазанным кровью и вербеной. Ты не наводил справки, – он ещё жив?       – Чонин изучает этот вопрос.       Словно услышав их, двери лифта открылись, и в гостиную вошёл среднего роста брюнет в широких чёрных рубашке и брюках. Его ботинки с острыми носами были натёрты настолько хорошо, что даже поблескивали в лучах люстры. Он старался держать осанку, но при виде Йеджи остановился, склонил голову. Несколько особенно длинных прядей упали на лицо.       – Тебе не нужно так стесняться, малыш, – улыбнулась Йеджи.       – Из-извините, г-госпо-ожа Хван.       – Просто Йеджи, – отмахнулась девушка. – Что с Хёнсоком? Ты узнал что-нибудь?       – Сообщение о взрывах в его клубе появил-лось в рай-йоне восьми вечера.       – Тебе не нужно так волноваться, – Хёнджин встал, чтобы приобнять его за плечо. – Хочешь чего-нибудь? Кофе, чай? У меня есть пару банок газировки.       – Я думаю, что должен вернуться к работе, босс. У нас ещё достаточно вампиров, которых мы должны перевезти, если хотим избежать новых жертв. Мы даже думали снова использовать канализацию, но у некоторых случились панические атаки.       – Да, они отвыкли от этих мест, – кивнула Йеджи. – Тогда расскажи то, что узнал, и возвращайся. Я пришлю тебе кого-нибудь для помощь.       – Спасибо, госпожа Хван. Итак, судя по тем данным, которые полиция получила от Хёнсока, в момент первого взрыва он с парой охранников находился в кабинете. Затем они вывели его, и он вызвал полицию. Помещение почти не пострадало, если не считать дыр в стенах и запаха.       – Да, запах жжёной вербены отвратительно выветривается. Это всё?       – Никто из его сотрудников не пострадал. Бармен, который был в зале, вышел после первого взрыва, а пара официантов остались на кухне, так что их не задело.       – Иными словами, пострадала только Йеджи, – Хёнджин скрестил руки на груди.       – Да, босс, – кивнул Чонин. – Я уже позвонил Чанбину, он пообещал, что свяжет взрыв в клубе Хёнсока с нападением на SM.       – Пусть возьмёт в помощь кого-нибудь с мозгами, это слишком важное для нас дело.       – Связаться с Черён?       – Да, и как можно скорее.       – Понял, босс.       Йеджи повернулась к брату.       – Разве она не говорила, что больше никогда не будет работать с Чанбином?       – Их личные дела меня не касаются, – отрезал Хёнджин. – Мы даём им работу, за которую хорошо платим, и они должны выполнять её, как того требует наш договор. Не хотят – пусть обрывают сотрудничество, но тогда и цена будет соответствующей.       – Передать Черён ваши слова? – Вежливо спросил Чонин.       – Не нужно, она и так это знает. Просто скажи ей, что дело срочное.       – Будет сделано, босс. Могу идти?       – Конечно. Спасибо, малыш.       Улыбнувшись, Чонин развернулся на каблуках и скрылся за дверцами лифта. Хёнджин снова опустился на диван, притягивая сестру к себе, чтобы поцеловать в насквозь пропахшие мерзким ароматом вербены рыжие волосы и погладить по плечу.       – Я могу увезти тебя, – прошептал он. – Есть много мест, где будет безопаснее, чем здесь. Япония, Тайланд. Я слышал, что во Вьетнаме существует небольшое поселение только для вампиров. До него сложно добраться, но, если ты захочешь…       – Я буду с тобой, – Йеджи взяла его руку в свою. – Как и всегда. Мы либо вместе, либо никак, помнишь?       – Я должен о тебе позаботиться.       – А я должна позаботиться о тебе, и поэтому останусь здесь. У меня есть связи, знакомства, я могу быть полезна. К тому же детектив Шин – ценный ресурс, и только у меня есть к ней доступ.       – Мне всё это не нравится.       – Я знаю, но сейчас мы должны использовать все возможности. Нужно узнать, кто стоит за взрывом и убийством у нашего клуба, и выяснить, что ещё Уджин успел натворить. Если у него были данные о закупках крови, то он мог обратиться не только к тем трём старым идиотам.       – Думаешь, он мог продать информацию о нас кому-нибудь из охотников?       – Конечно, за последние сорок лет их стало в разы меньше, но наверняка остались фанатики, которые всё ещё хотят убивать таких, как мы. Раньше это считалось развлечением, и где вероятность, что никто не захочет повеселиться так сейчас?       – Верно, – он кивнул. – Я поручу Феликсу проверить самые влиятельные семьи охотников на вампиров. Уджин не продал бы информацию слишком дёшево, поэтому лучше начать с тех, кто сумел сохранить деньги или прибыльно их вложил.       – А потом мы уничтожим их как мух, – одного за другим.

***

      Дорога к старому дому выглядела точно так же, как Рюджин помнила. Из-за холодного лета к октябрю почти все кусты облетели, а растения, – и так растущие достаточно редко, – почернели и склонили покрытые гноем и плесенью стебли к постоянно мокрой земле. Как и всегда, шёл дождь. Натянув капюшон дождевика, Минджон вышла из машины и поморщилась. В воздухе пахло гнилью.       – Милое место, – усмехнулась она.       Рюджин кивнула.       – Когда отец купил его, местные власти всерьёз считали, что смогут сделать из города у подножия горы новую индустриальную столицу. Тут стояла три завода, но они все закрылись в год моего рождения.       – Какие-то проблемы с производством?       – Кризис, воровство. В общем, куча всякого дерьма, которое всегда мешает работать. После этого люди начали уезжать. Когда я пошла в школу, тут уже оставалось только две или три тысяч человек. Сейчас, наверное, даже тысячи не наберётся.       Дом выглядел пустым. Доски, когда-то служившие перилами, окончательно сгнили, а крыльцо осело, почти на ступень провалившись в мерзкую липкую грязь. Часть окон на втором этаже оказалось выбита, а у второй части появились новые трещины. Покрытие на крыше сползало серыми полотнами, обнажая чёрное дерево, – такое же гнилое и мерзкое, как и почти всё, что их окружало.       – Как ты только жила здесь? – Минджон поморщилась, едва не наступив дорогим кроссовком в лужу. – Мерзость.       – Тут всегда было тихо.       – Конечно. Любой адекватный человек, увидев эту жуть, сбежал бы.       – Ну, я сбежала.       – Это не значит, что ты адекватная, – ответила Минджон. – Этот дом открывается ключом или нам придётся резать руки, чтобы принести жертву?       – Всего лишь произнести заклинание, – выудив из кармана ржавый ключ, Рюджин дважды провернула его в старом замке. – Сезам, откройся.       Изнутри пахнуло затхлостью. Время здесь будто замерло. Все вещи лежали на тех же местах, куда их положил отец, и от осознания этого по коже Шин пробежали мурашки. Пачка его любимых сигарет. Металлическая зажигалка с гравировкой. Бутылка пива. Казалось, что пройдёт ещё секунда, и он выйдет из кухни и повалится в любимое кресло, чтобы включить телевизор и выпить дерьмового пива. Она даже прислушалась, – не раздадутся ли на втором этаже знакомые шаркающие шаги, но там было тихо.       – Что именно нам нужно? – Спросила Минджон.       – Его записи. Он заполнял дневник каждый день, даже если был пьян настолько, что не мог ходить.       – Любопытно. Что именно он тебе рассказывал?       – Всё, – пожала плечами Рюджин, делая первый осторожный шаг. Ступенька заскрипела, но выдержала. – Будь осторожнее. Они и в то время, когда я жила здесь, не были прочными.       – Мой дед тоже часто болтал о вампирах, даже утверждал, что пережил их нападение, когда был ребёнком.       – Судя по рассказам моего отца, на него постоянно нападали. Он не мог выйти из дома без того, чтобы на него не набросился какой-нибудь кровосос. Как ты понимаешь, трезвым из дома он тоже никогда не выходил.       – Могу представить, – усмехнулась Минджон. – Ты веришь в это?       – Нет, но сложно отрицать, что рана на руке Йеджи выглядела странно. Уверена, что никогда раньше не видела подобного.       – И решила, что она вампир?       – Мне просто нужно больше данных.       В комнате отца всё было так же, как при его жизни: старая кровать, застеленная клетчатым пледом, шкаф со сломанной дверцей, ковёр, насквозь пропахший отвратительным ароматом его дешёвых сигарет, и письменный стол, заваленный бумагами. Дневник лежал на тумбочке у кровати, – там, где отец всегда мог до него дотянуться.       – Взгляни, – Рюджин протянула его Минджон. – Что скажешь?       – Как врач? – Она прошлась взглядом по помятой титульной странице, пролистнула. – Почерк неровный и беглый, часто прерывающийся. Даже если абстрагироваться от мысли, что субъект пишет о вампирах, сбивчивость повествования наталкивает на мысль о психозе или, как минимум, нестабильном состоянии психики. Он пишет то крупно, то мелко, то последовательно, то перескакивает со строчки на строчку и так постоянно. Я не могу определить, какие записи он делал пьяным, а какие трезвым, если такие вообще есть.       – Хорошо.       Рюджин изучала страницу за страницей, стараясь сконцентрироваться хотя бы на чём, но каждая из мыслей отца казалась смазанной, будто бы заброшенной на середине, и она не могла понять, как именно это понимать. Да и стоило ли вообще вчитываться в эти строчки? Отец был очевидно психически не здоров, пил столько, что несколько раз едва не умирал от отравления метиловым спиртом. Вряд ли после такого его мозг мог функционировать так же, как мозг обычного человека.       – Он пишет, что вербена хоть и не убьёт вампира, но на время ослабит.       – Йеджи говорила что-то о вербене?       – Да. И… смотри, этот рисунок похож на то, что произошло с Йеджи.       На рисунке на полях Рюджин увидела изображение ноги, покрытой такими же струпьями, что и рука Йеджи. Он выглядел слишком аккуратно, – явно нарисован не отцом. Отец доверил кому-то свой дневник? Когда? За то время, что они с Рюджин прожили здесь, к нему заходило только пара мужчин — бывших работников завода, которые постоянно были либо пьяны, либо готовились напиться. Вряд ли кто-то из них мог нарисовать такое.       – Ты говорила, что эти язвы были чёрными?       – Да. А ещё та слизь, которая из них выливалась, тоже была чёрной. Это может быть какая-нибудь болезнь?       – По крайней мере, я такую не знаю. Это странно, но… верить в вампиров? Будет слишком антинаучно, если мы утвердимся в этой мысли только на основе странных ран Йеджи и книги твоего отца-алкоголика.       – Мы можем провести эксперимент?       – Ударим её серебряным ножом?       – Нет, – Рюджин пролистнула пару страниц. – Здесь написано, что от крови мертвеца вампира должно вырывать, потому что для них она то же самое, что для нас – еда с плесенью.       – Хочешь, чтобы я выкачала у одного из трупов в морге кровь?       – Нет, но я знаю, что ты всегда берёшь дополнительную пробирку крови на случай, если на экспертизе что-то пойдёт не так. Если есть что-то, что ты не успела утилизировать, то я могу воспользоваться этим.       – Рюджин, – Минджон опустила руки на её плечи. – Попытайся хотя бы на секунду отбросить мысль о том, что Йеджи – версия Эдварда для лесбиянок, ладно? Ты понимаешь, кто она? Понимаешь, кто её брат? Если она узнает, что ты пыталась напоить её кровью трупа, её брат сотрёт тебя в порошок. У меня, знаешь ли, нет желания вскрывать своего единственного друга.       – Всего каплю.       – Ладно, раз логика не работает, то пойдём другим путём. Хорошо, я верю, что эта драная тетрадь – надёжный источник, и вампиры существуют. Я даже верю, что Хван Йеджи – жестокая кровопийца, которая только и хочет, что высосать у кого-нибудь немного крови. И вот какой вопрос – что ты сделаешь, когда её начнёт тошнить? Ты молодец, ты напоила её кровью, которую украла у своей наивной подруги-патологоанатома, и её действительно стошнило, но в этот же момент она поняла, что это случилось не из-за лишнего коктейля, а из-за тебя. Ты знаешь, что она вампир, и она это знает, и как думаешь, долго ли ты проживёшь при этих вводных?       – Я просто…       – Ткнёшь её серебряной иглой? Приди в себя, Рюджин. То, что ты собираешь сделать, не только противозаконно, но и опасно. Я не хочу, чтобы ты так рисковала.       – Но ведь должен быть способ проверить по-другому. Существует куча историй о вампирах, значит, должны быть и те, которые помогут понять, как их искать.       – Я таких не знаю.       Рюджин понимала, что Минджон права. Они никогда не видели вампиров. Кто-то говорил, что давным-давно они обитали среди людей, питались ими, но со временем их вырезали, кто-то, что они до сих пор живы и продолжают охотиться, но большинство не верили ни в эти теории, ни в вампиров. Они казались сказкой, легендой, придуманной в страшную ночь для того, чтобы удержать особенно непослушных детей от побега на улицу, и всё-таки Рюджин не могла отрицать, что раны на теле Йеджи удивительно точно совпадали с рисунком в дневнике отца. Да и болтовня Хёнсока перестала напоминать бред сумасшедшего.       «Можно будет поговорить с ним», – подумала Шин. – «В участке уже наверняка организовали группу для расследования, так что я могу просто попросить включать меня туда. В конце концов, Хёнсок общался с Уджином. Можно сказать, что есть вероятность, что взрыв устроил тот же, кто убил Уджина».       – Если что-то пойдёт не так, я могу на тебя рассчитывать?       Скрестив руки на груди, Минджон кивнула.       – А может быть по-другому? Просто… не знаю, поговори со мной перед тем, как сделаешь глупость, ладно?       – Конечно.       – Ну, – она кивнула в сторону окна, по которому с утроенной силой заколотили капли холодного ливня. – Можем ехать?       – Конечно.       Уезжая, Рюджин в последний раз взглянула на старый дом. Он стоял там, – среди вечнозелёных деревьев, тонущий в грязи, – как памятник её прошлому и напоминание о жизни, к которой нельзя возвращаться. Её ждало другое будущее, – не этот дом, а своя квартира, любимая работа. Иногда несколько трупов.       «Всё лучше, чем это», – проскочило в разуме. Шин нажала на газ. – «Я сюда больше не вернусь».