Доминаторы

Она, меня, наверное, с кем-то путает. А то как это, бездна ее подери, произошло? То, что она вправду решила, что я подхожу для этой грязной работенки… Нет-нет.  Не сочти за неуверенность, вообще, это то, чем я занимаюсь всю жизнь. Может, она и не прогадала, но… Послушай. Любой к моему возрасту будет сыт по горлу этим бюрократическим дерьмом. Поэтому… Ты береги себя. Никого в это не втягивай и никому не давай знать, умоляю, уберечь бы от беды хоть тебя, лишь бы в полнолу—

Письмо обрывается.

Когда ты закручиваешь тему, то она закручивается. Или ты её закручиваешь. Или тема закручивает тебя. Вспомнить, по какой-то причине, разумное продолжение цитаты никак не выходило. Отнюдь не из-за нескольких рюмок фрельйордской водки, которые хоть как-то скрашивали одинокие и даже тревожные часы в странной компании, и даже не из-за сигарет, которые стремительно выкуривались одна за другой, поэтому до конца пути оставалось рассчитывать лишь на постоянное глотание и ком в горле, за дымом выветривающий все желание разговаривать с кем-либо. Последние несколько крупных событий так сильно действовали на остатки психики, что несмотря на вескую разницу роста с, казалось бы, взрослым и практически полностью состоящим из мужчин экипажем, каждый шаг за решительностью приводил обратно в колодки. И в такие годы… — Ты опять не в себе? — Прозвучал надменный голос из под респиратора, вышедший вместе с лиловым дымом под неохотным и слегка нахалистым напором. Вопрос будто выстрелил через маску, прямо в лоб, настолько пришел он врасплох. — Бредишь, что ли? Ну вот. Придется прервать это времяпровождение за морской болезнью и рассматриванием местной архитектуры, все приближавшейся за покачиваниями, очередным поводом для стыда. И так сегодня до самой ночи пришлось попотеть, чтобы не упасть за борт… — Что? — Спрашивает личность под похожей маской, но украшенной красной небрежной палитрой, клювом и покрывающей уже всю голову. Разглядывать хотелось все, кроме глаз, в которые и заглядывать было страшно. Они были полны злости и, неудивительно, химтека. — С чего ты это взяла, Рената? Женщина подходит ещё ближе, затушив небольшую папиросу, что зажгли буквально секунды назад  длинными и механическим пальцам. В принципе, своим ликом перед людьми на борту в лишний раз не хотелось светить, осторожно приподнимая то, что отделяло от остальных от раскрытия тайны, но и подобные проступки с каждым разом все больше походили на обычную грубость. Как обращение с прислугой. — С чего вы это взяли… — Поправила с заметной издевкой та, усевшись на ящике неподалеку и заставив установить глазной контакт путем довольно громкого голоса, — Харгайлирет, дичаешь, не иначе. У нас был контракт, без маленьких буковок. Контракт, который обнулил всё, контракт, который позволил нам начать все с чистого листа, а тебе закрепиться в новом бизнесе. Ты — мой верный телохранителя, а я для тебя…  — Госпожа Гласк. Да, конечно, — Голос под маской красной птицы тоже постарался звучать храбрее, вышло даже перебить, но больно он походил на обычную раздраженность. — Все это плавание ты делаешь вид, что мы не знакомы больше тридцати лет. Если уж ты все забыла, то я… — А тебе не этого хотелось? Послушай меня, душенька. Когда мы сойдем с этого корабля, можешь хоть бросаться в море. Или при всех рыдать в этом гребанном, уродливом городе и сопли наматывать на кулак. Мне абсолютно всё равно. Смирись уже. Никто не в курсе кроме нас, и тебе ничего уже не поможет. Ты просто мелкий шрифт, жалкий пункт в бумагах, я бы и без тебя и твоей девочки прекрасно справилась с этой небольшой… конфронтацией. Пора вырасти, Рунтерра вокруг тебя не крутится. Ком в горле становится настолько непереносимым, что даже защитить себя не представилось возможным. В мыслях и вовсе до колики в сердце пусто, оставалось лишь кивнуть, проглотив и это. По крайней мере, не худшее, что говорили на этой неделе. По крайней мере, в этот раз честно, уже неплохо, так? — Кстати, проверь свою девчонку. Уж больно долго она сидит с матросами сегодня… А мне казалось, ты за нее волнуешься и печешься, если пришлось пойти на это все. — Добивает, наконец, Гласк, кладя всю ту же протезированную руку на плечо, прихлопывая несколько раз и пропадая за парусом. — И маякни на палубу двух наших других приятелей… пожалуйста. Очень настойчиво прошу. Хоть с этим ты справишься? Холод серебра проходит через плотное и грязное пальто, заставляя немедленно двинуться в сторону лестницы и открыв дверь, осторожно протиснувшись через огромного свиного гуманоида в лице вышибалы-пирата, пахнущего тухлятиной и спиртом. На данном этапе, любые пираты казались самыми что ни на есть настоящими свиньями. Любые люди. Отыскать девочку не было чем-то сложным, её блондинистые локоны не торчали из под капюшона. Она его свободно сбросила, сидя, возможно, уже часами в компании неизвестной престарелой гадалки. И судя по мешку золота, который должен был принадлежать персоне в маске, ей хотелось сидеть тут и днями. — … И кровушка твоя, она на-ада значит. Боротися надо, головушку неможно шпиговать. А семья… Мамэ-папэ, ждут-ждут, живут тобой. Помилуют, лишь вернися… Гадалка отводит голову на новый силуэт, улыбаясь переломанным, кривым и ржавым рядом зубов. Остается лишь неловко ждать посередине, пока не поступит какой-либо реакции, извинения или предложения. Присоединяется и юная девушка: — Ой, а я думала, куда Вы пропали, хе-хе! Хотите, чтобы Шоиде и Вам погадала? — Она оборачивается на человека в маске, которому доверяла, и отодвигается от ветхого стола, желая уступить место, искренне и наивно смеясь. Хрупкие, но цепкие руки жестко цепляются в девушку и поднимают её, чуть потряхивая. Она явно не ожидала такого развития событий, поэтому лишь виновато глядеть вниз, будто та что-то обронила. Может, и обронила, но подниматься за этим не будет под страхом очередного наказания. — Кому было сказано не говорить с кем попало?! — Надрывается голос из под маски, пока блондинке не достаётся ещё и за счет легкой пощечины. — Неужели ты не понимаешь? Эта курва – мошенница. Она на таких как ты, Люкс, витающих в облаках детках, состояние множит. За полдня.  — Это неправда! Послушайте её, хоть немного, она все правильно говорит. Она очень добрая! Она и йордла не обидит. Она угадала откуда, почему и как мы бежали, потом… — Да у тебя на лице это написано, Люксанна! Ты ей все наши последние деньги отдала. — Из уст исходит цок, приглушенный металлом. Никому не захочется оказаться в такой ситуации, даже представить её. Последние деньги ушли предсказательнице, которую даже пираты сторонились. Её ведь могли где-то у Пилтовера бросить с доски вниз, к кракенам… А старушка за столом продолжает подзывать ко столу. Вздох, а затем и выдох заметно вырывается паром, ведь в кубрике становится все холоднее и холоднее. Да, теперь действительно сесть и трактовать с сумасшедшей расклад карт на собственную жизнь за кружкой тёплой медовухой казалось не такой уж и ужасной идеей. — Шагни, дитя. Присядь. Все же послушавшись и придвинувшись, масочнику захотелось получше узнать личность той, кто обокрал их на сотни кракенов. Гигантские золотые кольца в ушах и несколько амулетов из осколков рун явно говорили об успешности ее схемы. Обиднее всего было то, что отвести Люкс от этого не вышло даже спустя года воспитания… Колода перетасовывается… Когда долго и пристально глядишь на это и правда складывается чувство, что за этим обычным действием кроется гипноз. А может, пора было взять за привычку так нужный сон по ночам вместо безумных, одиноких пьянок. За всю жизнь других способов сбросить стресс не было обнаружено, хотя был и ещё один, который казался наиболее гуманным и разумным в такой ситуации. Но оставлять Люкс одной не было вариантом. Человек за маской еще не такой человек. Это ещё человек. Способный на эмпатию и любовь человек. Заслуживающий эмпатию и любовь человек. Верно?.. Остальные пираты отдыхали, почти не проявляя интереса к столу в центре комнаты. Возможно, они договорились с этой старой женщиной – за гадания или за звонкую монету, неважно, радовало что все было не так плохо. Входя в эту вонючую комнату, каждый морально готовится увидеть труп, разгромленную мебель или голые груди билджвотерских профурсеток. К счастью или к сожалению, сегодня не повезло. Некоторые предпочитают жизнь скучнее — Харгайлирет из таких людей. Главное только не нарываться.   — Чую, вижу, трогаю… Исстари, ребенок, один-одинешенек… — Шоиде раскладывает три красочные карты, медленно, старческими усилиями поворачивая их в сторону ближнего, хихикая с кашлем. — Тяни, тяни какую. Не робей же.  … И тянет левую ладонь к средней карте, желая разбить ожидание гадалки, даже не присматриваясь. Но та хватает руку по локоть, начиная крутить, что-то наговаривая под нос, гладя её: — О-ох, ох… За мамкой твоей пошло бремя, и ты несешь его впредь. Проклятье скверное, ведовство паскудное. Мучает душу, терзает за то, шо должно терзать ей. — Перебрасывает вместе с остальной колодой неряшливые косички гадалка, тыкая в пальто картой с красивой девой, собиравшей апельсины. — Нутра боишься звериного, все меньше человечного. Стесняешися, запомнят як грубого. Верно…  Тем временем, блондинка все хмылится, непонятно почему, то ли из-за чувства победы, то ли из-за трактовки карты. Снова вздох, на этот раз до невозможности усталый, ведь сегодня только все кому не лень опрокидывали, казалось бы, железные и абсолютно верные факты. Теперь еще и гадалка, укравшая все, что можно. Теперь еще эта гадалка и выбрала те формулировки, которые оказались максимально близки… Масочник встаёт из-за стола, от очередной неудачи фыркая в потолок. — Полвека так. И станет век, якось не возьмешися за ум-разум. И сердцо-о! Кабы-кабы. И проклятье за одно снимешь, вот, поведаю, как… Толчок. Стол практически переворачивается, лишь чудом удаётся удержаться на ногах, а вот гадалке повезло чуть меньше. Обозленно окинув взглядом от неслабого удара уже лежавшую без сознания старушку, личность практически летит к выходу из кубрика, желая узнать, что приключилось с кораблём, пока Люкс уже потянулась на помощь к еле знакомой гадалке, в итоге испугавшись пиратов и выбежав на палубу первее всех. — Опа… Обстрел по нам. — Констатирует пират, ведя диалог с другим членом экипажа, — Так в чем, собственно, кипишь? Погодь, так они в нас Ржавые Крючья видят, что ли?  — А это чё, плохо? — Отвечает все тот же громадный, бородатый свин, хрюкая в придачу и, наконец, обоащая внимание на человека в проёме,  — Эй ты, чучело маскарадное! Либо не мешайся нормальным молорикам под ногами, либо проваливай. А ещё лучше, иди отполируй до блеска палубу!  Молчание – не всегда знак согласия. Иногда наоборот, а иногда… Это просто молчание, иногда универсальный инструмент, который можно трактовать как угодно. Харгайлирет, под маской, очень нравилось молчать, оставлять собеседника в ступоре. Это казалось одним из видов мести всему миру. Маленьким сообщением, которое, к сожалению, не позволяло избежать ответственности за что либо. — Глухой? Не попадайся мне тут на глаза, — Промолвил пират с повязкой, заставляя личность отпустить насмешливое, безрассудное мычание в его сторону. — Ты здесь ничто, просто проходимец. Тебе это в голову вбить?  И опять молчание… На этот раз не остается ничего, кроме того, как встать в боевую позу (ну, или что-то отдалённо напоминающее боевую позу) и приготовиться дать сдачи. Возможно, это был последний закрепить хоть какой-то авторитет среди окружающих, хоть как-то запомниться им. Однако с каждой секундой разочарование лишь росло, когда пришло понимание, что оппонентами в битве выступят два здоровенных мужчины, превосходящие человека под маской в несколько раз. По одиночке. Не вместе взятые. Сомкнуть намертво глаза, подать всё тело, сдаться, выдохнуть расслабиться… Замах… Нет? Пираты ничего не делают, потому что кто-то другой хочет пройти через дверь, и от одного вида незнакомца пираты расходятся в стороны. Это не Гласк, и не какой-то там капитан. И не незнакомец, а незнакомка, а крупная и высокая женщина. Всё, что можно было зацепить, так это странная походка и кудрявые волосы с настолько неудобной чёлкой, что даже изумрудно-голубые татуировки на лице закрывало. И сразу за ней гремучими шагами хлынул такой же загадочный амбал, ещё больший чем двое пиратов. Лысый, полуголый, не по-человечески мускулистый и также в татуировках, но синих. Явно северянин, что лучше оправдывал звание телохранителя. Конечно, коль можно было, личность бы удивилась, но за следующее удивление, должно быть, полагался штраф. Особенно сравнивая реакцию пиратов на этих двух странных людей из под рук Ренаты и на персону в маске. Да это не небо и земля, а дракон и червь.  Как только ещё несколько незнакомцев миновало сквозь проем, это поддалось и масочнику. Закрыв взор от света полнолуния, каким-то образом вышло и пропустить снаряд, который влетел в парус и практически отбросил корабль на несколько метров от рыхлой тверди. Через дымку виднелись и виновники – стражи, обосновавшиеся в башне из расколотого ноксианского флота. Понять это можно было по окошкам, откуда была вырвана стальная решетка. Видимо, для переплавки в монеты. Спина вспотела и прикоснулась к чему-то жесткому, напомнив о огнестреле, что все это время имелось под рукой. Осторожно взмахнув плащом, масочник красуется винтовкой и через надломанную мушку находит того пушкаря. А вот и шанс подняться в их глазах, отделяемый лишь пальцем на еле исправном курсе. Оставалось надавить, что есть сил… — Убери!!! — Возглас свыше машинально опускает плечи, а затем добавляется и ударом все тем же протезом. — Капитан сейчас покажется и все уладит. И, действительно, рогатый и хвостатый вастайи в зажгутованной тряпке вокруг седых волос зажигает факел и возносит над лицом. Видимо, часть тумана рассеялась, поэтому силуэт за пушкой улизнул от баррикады, пока капитан продолжил рычать и чихать. Кажется, кого-то ждал неприятный разговор. И судя по тому, куда причалил корабль – повешение над стаей голодных портовых крыс.  — Ты все чаще тянешься первым делом к ружью… — Гласк вставляет в респиратор небольшой бутылек с прегрязным металлическим фильтром, — Это, однако, любопытно. Обосновывайся здесь с дурочкой. Где-то через час вступишь и ты. Мы все просчитали, я почти уверена, что маг должен скрываться здесь. Но не забывай про свою часть плана, все должно быть идеально. — Всё будет идеально. — Голос хрипит от прибрежной мерзлоты, но на этот раз не дрожит. Осталось лишь её отыскать… А судя по тому, что в кубрике при выходе Люкс уже не попадалась на глаза, то будь все прокляты, она снова улизнула, в этот раз гулять по незнакомому городу и жемчужине рунтеррской жемчужине. Тема и взаправду закручивалась, с каждым разом все сильнее и мучительнее. И как только в это все можно было ввязаться ради денег? Оно же того стоило, определенно?

—

Верно. Конечно же, Билджвотер предстал во всей своей красе, одарив и так промокшее пальто очередным ливнем, и потушив третью сигарету за час. Но под ним все еще было тепло, тепло как дома, тепло как в материнских объятиях. В голове все крутились слова той гадалки, даже не крутились, а будто шептались через капюшон, запутывали шаг. Ориентироваться здесь было очень тяжело, а теперь через гром были слышны и возгласы Гласк вперемешку с магическим писком. А затем и вовсе пошел шелест то ли крупных пуль, то ли мелких ядрышек. Неужели она и два её работника решили подраться в этом проклятом месте? Их дело. Но запутаться здесь раз плюнуть. Вот дерьмо. Нужно найти Люкс, пока она не впутала нас ещё куда. Поднявшись чуть выше, через кое-как цветущие на обрывах и мусоре пальмы, чьи стволы словно были созданы для такого, масочник находит беглым взглядом Госпожу, окруженную ещё тремя личностями. Если первые двое уже были кое-как знакомы глазу, то компания рыжей и резвой девушки в треуголке значило хоть какое-то продвижение по плану. Это была Сара Фортуна, одна из причин, почему крупнейшая заунская Химбаронесса вовсе решила отправиться на Змеиные острова. Итак, если часть Гласк готова, то где тот беглый маг, о котором шла речь? Выстрел, выстрел. Шустрый силуэт, словно дождевой ручей, что устилается вдоль сужающихся по мере приближения к берегу улиц, он не останавливался ни на секунду, хоть и было видно, что прихрамывал. Каким-то образом, ему удавалось выбрать такую траекторию, чтобы пережить несколько достаточно точных выстрелов из пистолетов, как пороховых, так и химтековых. Рената тоже решила встроить себя в битву, бежала она охотнее всех, словно оправдывая спешный выбор плыть на эти острова отшельников, пиратов и грязи. Он, такой же разбойник, нужен был Гласк живым. И таким образом, беглый маг, весь в тряпках, заставил их пуститься в нехилую погоню. Ему на путь выскочил брюнет с необычным бумерангом, который он тут же кинул по предсказуемой траектории, растрепав его темное пальто и закружившись у ног той крупной женщины из кубрика. Она, ранее нагружено бежавшая босыми ногами в свободном платье, неуклюже бросив на бумеранг бочку, хоть как-то увернувшись от него. Масочник приближается и прячется за одним из опустевшим от непогоды прилавком, снова наводя прицел, но на этот раз ради подстраховки. Да и слух на этот раз был острее, чтобы не сглазить и не навлечь на себя очередную порцию гнева Ренаты. Если отсюда кто-то увидит, то, конечно не сдобровать. Перспектива оказаться на заунском руднике шиммера была не такая радужная, как, например, просто отбатрачить на нее эти два месяца.Но что-то мы отвлеклись… Застопорилась и погоня. На себя внимание обратил тот парень в плаще, что по татуировке полумесяца и оружию уверенно выдавал в себе лунари. — Какие красивые татуировки на лице, юноша! — Тот северянин воспроизвел мысли хорошенько осмотрел незнакомца, быстро закрыв собой полную женщину, не допуская следующего попадания. — И это все? Прелестно, а теперь!.. — Сара не растерялась прицелилась юноше в грудь. Оставалось надеяться, что имя запомнено правильное, и она не окажется какой-нибудь там Анной или Луизой. Парень вскинул руку к небу. Бумеранг загорелся лунным светом и вернулся к нему, по пути обрушивая много киосков и разбивая глиняные горшки. Масочник успел согнуть голову, но капюшон теперь был порвал на самые нитки, и оттуда вылетели ломкие темные волосы, сливающиеся с пальмовыми досками крыльца неподалеку. А затем проход, куда улизнул маг и брюнет был и вовсе закрыт теперь еще и немногочисленными паникующими людьми, что вышли поглазеть на шумиху, может, выразив некоторое недовольство насчет погромов. — Проклятие! — Рената чуть не задохнулась от пыли, резко ринувшей на нее. Не будь на ней респиратора, все бы кончилось грустнее. — Не очень-то этот уродец похож на тысячелетнего по физическому развитию.  — И на кого-то, кому Иллаой сломала ногу, — Фортуна (однозначно, Фортуна) бросила игривые глазки на женщину, чьё имя теперь также было известно. Догадки насчёт происхождения подтвердились. Осталось догадаться, для чего она была тут, в чем была задумка Ренаты? — В обход! — Рявкнула та, оттолкнувшись от обломков одного из прилавков и перепрыгнув его. Все также неповоротливо. Что-то смущало, виднелось даже из под маски… Да быть того не может, это же какой-то бред. Незнакомец вдохнул воздуха и подкинул бумеранг в воздух. Оружие испарилось, распавшись на маленькие частицы, постепенно меняющие цвет и собирающиеся в что-то наподобие винтовки со сферой в середине. Похоже, что полнолуние причастно к его силе. Парень засунул внутрь небесную, светлую нить и выстрелил в открытое окно. Нить стала намного толще и позволяла удержать и мага, и самого незнакомца, Так тот и сделал – он начал взбираться по стене, помогая старому волшебнику. — И где он? — Сара растерянно пробежалась глазами, но увидев силуэты, ускользнувшие в окно, сразу же отставила серебряные пистолеты, очень привлекательные, между прочим. — Я же не дурная… Я пьяная, но не дурная. — Ты все ещё пьяная, Сара? — Спросила Иллаой без какого-либо удивления, скорее с неким разочарованием. — Да, Иллаой, я все ещё пьяная. Не тебе судить, ты вообще беременная! Ну и ну, подозрения подтвердились. Не послышалось же? Внутри что-то скрутило, сжало, а ладонь, сжимающая винтовку и вовсе скривилась. Человек в маске без чувства вины схватил чей-то кошель, раздумывая над тем, кого Гласк взяла с собой на эту миссию. Зачем ей это? Вопросов появлялось лишь больше. И ответы, пожалуй, должны быть до утра. — Я не буду стрелять по дому, где живут люди. Они сейчас сами выйдут. — Констатировала Фортуна, перезаряжая пушки и перебрасываясь мнением с остальными. — Верно, нельзя их выкурить. – Иллаой встала у открытого окна, показав на другое такое же, — Мы должны встать у всех выходов и закрыть им путь. Тогда мы их поймаем. — Смотрю, ты в Пилтовере время зря не теряла, тебя эта Химбаронша водила на курсы тактики? — Сара, не время шутки шутить. Упустим Райза — упустим и возможность найти руну. — Ладно, ладно… Эти мужички рано или поздно вылезут, не поселятся же они там. Может, она тоже что-то придумает… Последние слова шепчет Сара, чуть ли не обнаруживая масочника, притаившегося у стены. Не будь та нетрезвой… Гласк кидает на девушку косой взгляд, понимая, что, видимо, отношения не будут складываться у них с самого начала. Тем временем, личность в маске в окно со ставнями которое тут же было захлопнуто некой пираткой. То, что в доме мог кто-то проживать, двое мужчин видимо не учли. — Браум, карауль. Дай своей ненаглядной Иллаой отдохнуть. — Давайте оставим у двери какое-нибудь вкусное угощение. Может, пирог? Или оставим сокровища. Они точно выйдут! — Северянин посмотрел вверх, умилительно прикладывая щит к стене, чтобы если что поймать их при падении.  — Вот же! – Крикнула Сара и показала пальцем на Райза, выглянувшего из окна, а затем бросившего на Фортуну, видимо, одежду той пиратки, с целью отвлечь, — Блять, мы в цирке, что ли?! – Выпучив глаза, Сара начала взбираться по лестнице, чтобы встретить их на крыше. Каким-то образом, беглецы достигли верха за считанные секунды. — Давайте я обрисую, кретины! — Заговорил с угрозами, наконец, маг, сбросив с себя плащ. Уж такого не ожидал масочник… Это был полностью синий, тощий и пожилой… Человек, верно? Хотя, если представлять старого мага-интеллектуала, то в голове всплывут именно такие визуальные ассоциации. — Вы хватаете меня, опять бросаете в темницу, вы не сможете найти руну, и мы все умрем от очередного на моей памяти катаклизма! Но вам не понять, я же виноват во всем! Райз прыгнул с крыши на ближайший балкон, лишь потом осознав, какая это была ужасная идея. Что-то кряхтя о больной ноге, он подозвал к себе незнакомца, который сделал точно также, только более успешно и атлетично. Комплекция парня стала видна на одно из мгновений, что заставило масочника громковато свистнуть. Ну, ладно, не громковато, а даже очень заметно. — Что, улизнули? Ну, молодцы. Трое не могут поймать одного. А за что вам двоим я плачу? Как так? — Гласк сначала затупила взглядом в пол, пока не посмотрела на двух её работников. Особо виновато выглядел лишь северянин, а женщина из народа бухру будто не придала этому никакого значения. — Может, ты поможешь? Стоять и командовать я тоже могу. — Рыжая рассмеялась, пьяно хрюкая и явно не воспринимая ситуацию всерьёз, — Мать моя женщина, роди меня обратно, вон они, движутся в сторону Серой Гавани! Эх, типичные новички в моем городе… — Нет, мы не должны это допустить, — Иллаой, которая только что попала на крышу, начала спускаться, что-то себе приговаривая под. — Мертвым он вряд ли поможет. Не забывайте, что он детоубийца. — Да и тот брюнет неплохо, кхем, двигается! И магия у него неплохая! — Браум, желал разрядить обстановку, поэтому добавил позитива, вместе с этим помогая женщине попасть обратно на землю. — Если мы уговорим его сражаться на нашей стороне, то у нас появится хороший боец. — Ну во-о-от. – Недовольно тянет Химбаронесса, закуривая химтек внутрм фильтра, — Еще один рот, который придется прокормить. Зато признали, что бойцы из вас такие себе, мило. Зажать Райза и "брюнета" удалось только в тупике, Масочник следует пути женщины на крышу и ложится для лучшего прицела, пытаясь по мушке понять расстояние до цели. Женщины окружили беглецов, пока Браум стоял сзади с щитом, снова всячески закрывая проход, чтобы не упустить их хоть на этот раз, порадовав Гласк и приятно завершив ночь. — Если что, у меня в сумочке есть слезоточивый газ. — Рената громко обратилась ко всем присутствующим, желая припугнуть беглецов. — Не тебе её же продырявили на рынке, чтобы украсть кошельке? Не думаю, что это потребуется, — Фортуна держала Райза на мушке, пока Иллаой отвлеклась из-за усталости. Засада выглядела все проигрышнее и подозрительнее, у Райза явно был ещё один туз в рукаве, — Ну что? Теперь ты не телепортируешься, старичок. Она спускает курок… Вместе с этим действует и личность в маске, осторожно стреляя в крюк с сетью и тушеной рыбой, закрепленной на одном из балконов. Отлично, выстрел оказывается незамеченным и заглушенным другим выстрелом. Ну уж теперь все пройдет идеально… — Призматический барьер! Ну конечно. Давно просчитано. Вокруг мужчин собрался круглый прозрачный свет, поглотивший пулю. За Райзом стояла молодая блондинка, испуганно отвернувшаяся от своего заклинания. Масочник отодвигает ладонь от ружья, чтобы, видимо, ударить себя в лоб, но осознает, что это скорее всего сломает маскировку, поэтому лишь поправляет ее и готовится слезать с крыши, чтобы не портить план и поймать девчонку. — Получилось… получилось!!! — Люкс радостно захлопала в ладоши, затем осознав ситуацию: ранее наколдованный щит рухнул во время ее празднования. — Ой. — Благодарю… во! — Райз показал большой палец и, видимо, на одном адреналине, через боль переломанной кости снова пустился в бег, обходя всех, кого только видел. Лунари, тем временем, взял девушку за руку и вывел из переулка в узкой щели, куда половина догоняющих не влезла. У масочника нервно задергалась шрамированная бровь, все царапаясь об фарфор внутри. Если девочку поранят, украдут, а то и убьют, простить это себе никогда не выйдет. Думать об этом было даже страшно. Нужно было спешить. "Догонялки" продолжались до тех пор, пока их не занесло в порты, кого-то позже из-за обходного пути, а кто-то уже почти попал зайцем на корабль. Дождь заставил Фортуну потерять один из сапогов при очередном падении, но она была так пьяна, что не заметила этого. Масочник на секунду остановился, стремительно, но бесшумно нагоняя группу, осматривая маленькую обувь на шпильке. О такой можно было лишь мечтать, если бы не малый размер ноги и тот факт, что от неё пахло типичной билджвотерской гигиеной. Даже сквозь маску. — Райз, выслушай нас! — Иллаой настигала обезоруженных так стремительно, как могла. Ну, хотя сверху, на крыше, казалось что она занималась этим куда лучше. Усталый Райз еле-еле бросался слабыми синими заклинаниями, которые попадали через раз, и то бесполезными. Искры стукались об щит северянина, пускай и выглядел он не грозно, будто Гласк приказала ему свернуть магу шею, а он исполнял мягкие объятия. Лунари же встал у края вместе с чародейкой, словно сдаваясь. Это хоть как-то успокаивало, навредить он Люксанне точно не успеет.  — Не трожьте его! — Блондинка обездвижила Фортуну одним из заклинаний, хотя масочник знал, что Сара просто не могла прямо ходить из-за нетрезвости и потери сапога. — Не позволю, а то я… Иллаой яростно топнула по старой доске. Девица пошатнулась и подпрыгнула, с неловким криком упав в открытое море. Парень и Райз нервно, безмолвно переглянулись. Пускай штормовых волн не наблюдалось, решение все равно было неожиданным, понятым… примерно никем. Даже сама женщина со временем, судя по осанке, немного засомневалась, подойдя ближе к воде.  — Всплывет, если захочет. — Добавила с умиротворением запыханная Иллаой, направив взор на спокойную после падения воду. Через несколько мгновений, поймав неодобрительные взгляды окружающих и поняв, что это все же не произойдет, женщина набрала воздуха в грудь и ринулась спасать девочку. Нет. Хватит с меня. — Как я скучала по полной хуйне в моей жизни, каждый день об этом думаю, ага, – Сара наблюдала в сторонке, — Мда-а, так уж и быть. Иллаой права. С этого дня точно не пью. Иллаой вынырнула, зацепившись за эту же шаткую доску, чтобы подтянуться и положить волшебницу на землю. Та начала тут же орать и реветь, вываливается воду. Жещнина виновато молчала, даже не зная, что и сказать, лишь прошептав какие-то слова извинений. — Закрой свой рот, истеричка!!! Все уставились на неожиданную новую фигуру, появившуюся в бухте. Это был высокий незнакомец в рванном пальто, чей лик был скрыт за темно-красной фарфоровой маской, из под них только лишь торчали слегка седые короткие локоны. Думаю, Вы и сами понимаете, что по такому описанию нельзя было понять принадлежность личности в маске к какому-то из полов. Нельзя было даже по голосу. — Что ты творишь… — Прошептала с невероятной злостью подоспевшая Рената. Условия контракта нарушались на ее глазах. Тем временем, Райз что-то нашептывал на ушко лунари, активно намекая. — Куда ты нас завела?! Куда ты нас завела, я повторяю?! – Масочник держит и тянет ноющую и хнычущую блондинку за ухо, тыкая ее лицом в пол, словно морду провинившегося щенка в испорченный ковер, затем отпуская девчонку и тупя усталые глаза на всех собравшихся вокруг. — Простите за это представление, я отплачу всем, чем могу, только позвольте нам уплыть из этого проклятого города… Брюнет, достаточно выслушав мага, бесцеремонно подбегает к девушке и помогает ей отползти, вместе с этом стукнув локтем по голове незнакомца так, что тот теряет равновесие и падает, роняя на доски и маску, что с уродливым звоном бьется на несколько осколков, раскрывая истинную сущность и инерционно таща вниз, за взглядом. Сукин сын. Встав, показывая свое обескураженное и шокированное лицо, женщина даже не пытается спрятать его за капюшоном в этот раз. Окружившие её люди более не желали стыдить за жестокую реакцию, скорее, теперь лишь интересовались… А кто-то пошел и дальше, в прямом смысле. — Ох, да вы только поглядите, Харгайлирет собственной персоной! Какие прекрасные лица здесь сегодня собрались, чтобы судить меня, поверив какой-то коррупционной заунской мрази! — С издевкой заявил Райз, позабыл про всю ту сумасшедшую погоню. — А ведь вся Демасия молилась, что ты подохла при том обрушении темницы. И что ты тут забыла с девчонкой Краунгардов? Все не отпустишь с суда, мучаешь, наверняка? Ей тоже промыла мозги, что я подорвал маленькую кроху? Не веря своим ушам, разочарованная Люкс отстранилась от мага, отойдя далеко в сторону от толпы. Наверняка, ей не хотелось признавать то, кого она только что пыталась защитить, гордо и упрямо стоя на своем, либо она запуталась. Наверное, как запутались сейчас остальные. — Я её опекун, и это не твое дело, ублюдок. Люкс, мы уходим, — Промолвила Харгайлирет безэмоциональным голосом, а затем уставилась на волшебницу, которую укутывали тёплым одеянием Иллаой и Браум, пытаясь всячески избавить от влаги. — Не нравится мне эта схема, не нравится мне, к чему все клонится. Попрощайся со всеми, мы уходим. Гласк хватает подручную за руку, как только та отворачивается за всех, вытягивая её обратно к толпе, как бы вынося вердикт, что на ее “нет” всегда будет еще более болезненное “да”. Побежденная и униженная, Валерия ожидает своей участи за такое серьезное нарушение контракта, прекрасно понимая свое положение. — Так вы все между собой знакомы? — Усмехнулась Фортуна. — Насколько же узок мир. Ну, что, девочки, отчаливаем обратно в Пилтовер и возвращаем этого старичка обратно? Или попробуем пойти на контакт? Или нас ждет еще один сумасшедший спектакль с побегом, в котором принимать участие я не намерена! Вы меня задолбали все. — Так вы даже без меня отправитесь за руной?! в свою экспедицию?! Ха! Вы посмотрите на себя… И ты, ты! — Райз снова глядит на женщину в пальто, — А ты… Как так, что вы про Харгайлирет не слышали, её ведь весь Валоран ищет! Неудивительно, что лидер мори-сепаратистов в ладах с заунской химбаронессой. Наверное, души умерших и невинных бедняг мучают с обеих сторон. А? Что? Обидно, что выгнали с любимой работы, Валерия? Хотелось усидеть на двух стульях, а то и на троне? Цокнув, Харгайлирет постаралась отодвинуть ладонь хоть как-то. Не выходило. А обозленные и разочарованные брови Гласк все больше и больше приближали её к итогу данного поступка, заставляя столкнуться с неминуемым: — Насколько мне известно, Харгайлирет разбирается в географии Ноксуса. Поэтому, ты можешь быть полезной. И волнения насчет её поступков я прошу оставить при себе. Не тебе её судить, Райз, будучи между свободой и решеткой, — Неожиданно защищает Валерию с долью сарказма Рената, — Хотя, насчёт наличия первого я бы ещё сомневалась. Ты ведь у нас особенный, и я не сразу рассчитала, что вместо пут тебе нужны специальные рунические наручники. Которые также помогут тебе с тягой убивать невинных детей. — Хватит болтовни. Давайте взойдем уже на этот чертов корабль, и… А что с  кораблем? Кто расхуярил ему парус? И где Рафен? — Фортуна чуть ли не впала в пьяную истерику, видя состояние одного из кораблей её подчинения. — Придется на воду спустить Чаровницу, а она не в лучшем состоянии… Иллаой, пойдем, прогуляемся заодно. — Иллаой, разве ты не устала за сегодня? Браум переживает за тебя… — Северянин заволновался и переступил к женщине. — Нет, нет, Браум, — Слабо засмеялась она, боднув того в бедро, — Мне еще надо увидеться с моим народом… Корабль был спущен на воду, и да, название у этой красавицы было говорящее, несмотря на отнюдь не крупный для обычных биджвотерских кораблей размер. Интересно, поместятся ли вообще здесь все участники… “плана” Ренаты? Ответ очевиден, еще не поздно бежать, бросив девочку и Ренату.  Вот бы продать душу даркину, лишь бы упасть туда. В третий раз за сегодня Валерия проходит по ветхой и ненадежной деревяшке на некое судно, высматривая шрам на все лицо в отражении болотно-мутной воды, останавливаясь и пропуская пиратов на полпути. Может, хоть сейчас выйдет покурить, пока все в какой-то жуткой спешке? Может, у неё не выйдет больше никогда? На этот раз, любая сигарета может оказаться последней. А может, так и нужно.

—

Пусть море несет Чаровницу,

В далекие, уж забытые края…

Кто же тут пойла, рома боится,

Из славных, фортунских ребят?

Судя по живым глазам и растянутым, подпевающим губам, Фортуна сильно соскучилась по плаванию. Она была готова слушать песнопения своей юнги вечность. Их стихи эхом отдавались через скалы, волны, соединялись с криками чаек, постепенно возвращаясь на корабль в уши Сары, скрытые огненными кудряшками. Конечно же, так не будет продолжаться вечно. — Капитан!  Кто-то прервал ее спокойствие. Фортуна открыла глаза, не заметив сразу Харгайлирет в двух шагах от неё. — Мхм? — Она слезла с коробок, чуть не выронив оба пистолета за борт. Ее откровенно доставала неуклюжесть из-за алкогольного опьянение, однако она разглядела перед собой одного из мальчиков на побегушках в её юнге. — Ну, кушать подано! Мне кажется, что Вам пора поесть, красавица… Валерия встала со своего места, так и не докурив сигарету, неловко улизнув за Фортуной. Сара открыла каюту, послушавшись указания кого-то из ее команды. Из проема струился сильный дым, будто что-то сильно горело, поэтому Фортуна испуганно прошла внутрь, пускай и видела она не дальше метра. Запах тяжелый, но приятный, явно означавший, что повар знает свое дело. Ну, приятный, но не для всех… — Так-так-так… Ну, товарищи, смею предположить, мы плывем прямо сейчас примерно здесь, — Райз тыкнул пальцем, размазывая отметки на карте Харгайлирет, что она одолжила магу. — Мы отплыли всего-то час назад. Первая руна будет под Виндором, а вторая у Железных гор, во время… — Так-так-так, — Иллаой начала подавать пищу, беззлобно передразнивая мага. — На столе во время еды должна быть только еда, никаких бумаг! Ешьте много, сил тоже нужно много. И на боковую ложимся так, чтобы доспать до утра.  Валерия присела и постаралась понять, что ей наложили. Это были некие яичные пирожки, завернутые шпинатными лепешками, чей аромат уже выводил её из себя. Однако, сочный и трескающийся желток так и манил Люкс и почти всех в каюте попробовать это. Она схватила пирожок руками, свернула в блин и откусила, пока Харгайлирет все кривилась, пугаясь внешнего вида пищи. — Обалденно! Но обычно ты готовишь еду острой. — Фортуна с восторгом обратилась к Иллаой, выпытывая причину смены рецептуры. — Может, кому-то не понравится острое? Мои видения меня, бывает, подводят. А этой ночью и вовсе, так много новых лиц, чего я не предсказала. — Мне нельзя острое, меня шпинговали острым всю жизнь! — Недовольно ворчал Райз на женщину, намекая на острые догонялки, которые устроили они вшестером. — Извольте пискнуть, что я люблю поострее, — Гласк положила руку на щеку, устало вздохнул, что только добавило ее словам… Что-то такое очень интересное, взрослого характера. Иллаой уставилась на Ренату, положив еду на тарелку. Той явно было интересно, чего Гласк хотела от нее, специй для еды или чего-то еще более поострее. Из еды, конечно. Ну, оставалось лишь надеяться, что из еды, кто его знает, какие у Химбаронессы были потайные мечты. — А? Чего? — Гласк уставилась на нее в ответ, — Никакого двойного смысла, детка. Видели бы вы свои лица… Ах, мне интересно, а ты все же моешь руки перед едой? Детка. Она назвала её “детка”. Она тебе даже в дочери не годится. Что ты скрываешь? — Да. госпожа, Вы же меня и научили. Госпожа. Она назвала её “Госпожа”. Что-то и правда, мать его, не так. — М-м-м, — Сара посмотрела вверх, проглатывая очередной кусок пищи, — Чему только не учат в Зауне… Женщины рассмеялись. Все кроме Ренаты и Валерии, которая наблюдала за тем, как первая ушла со стола, даже за собой толком не убравшись, все больше выдавая себе при других то ли бытового инвалида, то ли избалованного пилтоверского олигарха. Ну, а может и то и то.  — Это традиции нашего народа. Своими руками мы добываем пищу, готовим пищу и едим пищу.   — И этими же руками ты потом вытираешь свой… — Всем приятного аппетита! — Люкс не дала Райзу договорить, загоревшись радостью, — Как же вкусно! Спасибо, что сделали этот прекрасный ужин! Пусть всегда светит солнце! Классно! — Правда! Как хорошо, что нас сближает такая вкуснятина, — Браум заулыбался, глядя на Иллаой, — И как хорошо, что моя любимая умеет готовить. Они связаны отношениями. Могла и сама догадаться. Если женщина в положении, то, наверное, где-то рядом шляется виновник сего торжества. Ну, ведь так работает мир, да? Я ни в чем не ошибаюсь?  — Не начинай, — Та боднула мужчину, на этот этот в плечо. — Пущу я тебя к очагу. — Только не это, — Сара комично растеклась по стулу, закрыв глаза пальцами, ковыряясь в веках и зевая. — Вспоминаю прошлые попытки Браума что-либо готовить, и у меня дыбом встают волосы, а в горле тако-ой ком… — … Молчаливый брюнет, посмотрел наверх, словно он что-то заметил, но там было ровным счетом ничего. Ладно, доски. Затем он встал из-за стола, показав вытянутый большой палец. Послышался смешок, а за ним искренние хлопки. Валерию это не умиляло, как остальных, лишь раздражало, он раскрыл ее перед остальными, и теперь все должны просто это забыть или простить, игнорируя ее? Женщина сжала кулак, воткнув в него грязные ногти и спрятав под стол. В последнее время, ее голову часто наводняют странные нарциссические мотивы. — О как, у меня научился, — Райз пожал плечами и хмыкнул, — Может, тебе язык жестов выучить, лунари? Безымянный парень промолчал. Общение с немыми — то еще занятие, если таковым можно назвать… Юноша покинул кубрик, а за ними отправилась и Люкс — видимо, получила разрешение по нейтральному выражение лица Харгайлирет. Похоже, пришло время выяснить что-то для себя. Уж больно удачный был для этого момент. — А ты чего притихла? — Фортуна скрестила руки, смотря на Харгайлирет и полную тарелку пищи. — И ничего не съела. Как-то это неуважительно, да, Иллаой? — Все в порядке. Наверное, ты просто не очень голодна… А откуда шрамы у тебя на лице? — Спросила Иллаой, судя по усталому тону, искренне не желая спорить с собеседницей, наоборот, любопытство взяло над ней вверх. И шел от нее какой-то странный шарм, который был на кубрике еще на том корабле. Наверняка, Харгайлирет просто казалось, и она цеплялась за любого человека, который не обращался с ней как с куском дерьма, ну а вдруг!.. — О-о-о, вам лучше присесть. И никакие это не шрамы, а магические ожоги, особый тип татуировок. У меня такие же… А откуда они — лучше не знать, хе-хе. Особенно впечатлительным. Таким, как ты, жрица, — Райз заулыбался в тоне, пока, видимо, что-то не представил себе, затем поспешно вышел в корабельный коридор. Валерия осталась наедине с двумя женщинами. Она тяжко вздохнула, выпустив из легких все тот же пар. Она единственная, кто был в кубрике в какой-либо верхней одежде, и ведь все равно, холодно было до боли. А, может, это был не холод, а дрожь, может, она бесповоротно сошла с ума, приняв решение остаться на корабле?  — Я хочу с вами поговорить. Харгайлирет спрятала и левую руку под столом и скрестила пальцы, надеясь, что сейчас она получит ту самую, расслабляющую и нужную информацию. Сейчас это было нужное всего, хотя бы что-то хорошее в её жизни. — Очень-очень приятно, что у тебя есть такое желание, дорогуша. А у нас его нет. Мы хотели одни побыть, по-женски поболтать, — Сара Фортуна жестоко мотает головой, кладя ноги на стол, давая Валерии разве что понять, что к этому моменту она уже поменяла пару сапог, а вот умыслы были чересчур расплывчаты, даже смешны. Все же, пьянство до добра не доводит… Могла размышлять Харгайлирет, если бы у нее не было фляги с остатком добра на ремне.  — Сара!.. Море тебя побери, пьяница, прояви хоть какое-то уважение. Я слушаю, — Сказала, по крайней мере, Иллаой за себя, убрав со стола все тарелки и вилки, аккуратно отправив их в бочку с непрозрачной водой, а затем вернувшись на маленькую табуретку, кое-как выдерживающую вес женщины, — Прошу тебя. Говори. — Ты… Ты же в положении, да? — Неуверенно начинает шатенка, пытаясь справиться с нахлынувшим холодом, не горя настойчивостью это показывать. Видимо, не поняв то ли выражения, то ли намерения Харгайлирет, Иллаой молчит, беспомощно поднимая брови перед такими словами, которые она не слышала у прохожих и пайлангов. То есть, все было настолько запущено. Или она просто неправильно сформулировала вопрос? Как же Валерию сегодня раздражали люди. — Она спрашивает, ждешь ты ребенка или нет, — Нетерпеливо подсказала рыжая, не доверяя смышленности, смекалке подруги, также доставая старое, судя по бумаге, иштальское вино и немытый бокал, где были видны радужные остатки предыдущего напитка. Харгайлирет считала себя неопрятной неряхой, но даже для нее это было слишком, неуважением к неодушевленному стеклу. — А… Да, да. Тебя это удручает? Ну, допустим, солгу. — Отнюдь, нет, не удручает, а беспокоит, — В итоге кивает Валерия, разглядывая Иллаой на наличие каких-либо признаков химтековых инъекций, — Скажу честно, что оспариваю выбор Гласк брать тебя в очень опасную экспедицию и, да, рисковать твоей жизнью. Чем ты, кстати занимаешься по жизни? Должно быть, до беременности ты не блины со шпинатом пекла. Ой, фу. Больше не буду лгать. И лезть не в свое дело тоже. — Я? Я Вестница Нагакейборос. Ты ведь не из этих краев, поэтому, наверное, так растеряна. — Смеется Вестница Нагакейборос. Что это вообще за звание? Даже в мыслях это тяжело произнести, ни то что вслух. Харгайлирет казалось, что Вестница Нагакейборос уже не ответит на её вопросы, что прозвучали ранее, однако, свершилось, видимо, одно из чудес её Богини. — И нет,  жизнью я не рискую. Мы с моим мужем это учли некоторое время тому назад. Я доверяю госпоже. Это “Госпожа” из уст жрицы настолько удивляло своей простотой, что даже Фортуна встрепенулась, чуть не подавившись там самым небольшим глотком вина на полбокала.  — Эй, с каких пор ты эту химбаронессу так называешь? У вас же так не принято. Да ну, нет, я тебя прямо не узнаю! Почему ты такая мягкая и добрая?  — Это ещё ничего не значит, Сара. Я меняюсь, я провела столько времени среди пилтоверцев, что дало мне много опыта. У них свои обращения, и мне нужно их уважать, как бы я к этому не относилась. Я выполняю не просто ее поручение, я отправляюсь с вами всеми спасать дорогой мне мир. Мир, где я хочу взрастить своих детей… Давай обсудим это наедине.  — Иллаой, наконец, перевела тему обратно, когда снова отвлеклась на любимую философию, — А ты? По тебе… По тебе же видно, я… Я видела все на мостике, ты здесь не по своей воле, не так ли? Что случилось между тобой и Госпожой? Ох, это просто выводит из себя… И не только Валерию. Харгайлирет услышала смешок из уст Сары, которая, видимо, уже никогда не покажется никому из будущей экспедиции трезвой. Что-то в даже не базовой эмпатии, а любопытстве женщины так сильно разозлило Фортуну, так ее тронуло, так задело, что пороховая бочка, видимо, наконец-то, с грохотом разорвалась. — Зря ты так с ней, я ей не доверяю. Ну, ты просто посмотри в эти щенячьи глазки. Вот она пять минут поноет нам сейчас, а потом в спину такой кинжал вонзит, сучка, со всей дури! Может, Райз и был прав… Еще одна женщина на корабле будет к беде, — Засмеялась еще сильнее Фортуна, поднявшись со стула и нагнувшись впритык. Харгайлирет не очень хорошо распознавала человеческие эмоции, но, видимо, в ней сыграла пьяная ревность, — Можешь плакаться своей Ренатке в юбочку, но я тебе не доверяю, ты мне нихуя не нравишься, понятно? Ты никто. Тронь Иллу только пальцем – я тебя на корм рыбам спущу. Прежде всего, слушать здесь ты будешь меня. Я – Капитан. Не химхуенесса, а Капитан. Капитан Фортуна. Теперь точно понятно? Ути-пути. Какие мы властные. — Ты, мне, блять грубить вздумала? Молоко на губах не обсохло? — Лопнуло терпение и Харгайлирет под конец дня, и она тоже сорвалась с пустого места, стукнувшись лбом ко лбу с Сарой, только заметив, насколько ниже та была. Забавно. — Кем ты себя возомнила, курва? Джерико Свейном? Сара полезла руками к кобуре. Замах… Выстрел, замах. Иллаой спешно отодрала женщин друг от дружки, разочарованно вздыхая, хотя Фортуна пара раз и пыталась вырываться из цепких объятий подруги, которые она в итоге приняла, осознав, что вестись на такую глупую провокацию было не лучшей идеей. Хотя и Валерия не спешила извиняться, она все смотрела на Фортуну. А Фортуна на нее. Конфронтация, по итогу, кое-как сошла на нет, и никто, слава Богине, не пострадал. — А теперь вон отсюда... Пойду подышу, — Смирилась и подытожила Сара и, пошатываясь, пошла к выходу, одарив женщин здоровым таким пригаром. — И эту… Ренату надо нагнать. Хочу сказать ей пару ласковых. Валерия присела обратно и постаралась взять себя в руки, на что жрица даже одобряюще кивала, однако, как только Фортуна больше не виднелась в проеме, Харгайлирет опять взбесилась, схватив с пола свою винтовку, что осторожно припрятала в начале неудачной трапезы. Неужто пришло время мстить не словами или молчанием, а действием?  А сейчас мы это увидим. — Щас я ей, блять, подышу… Таких ласковых наговорю… — Пробранилась Харгайлирет себе под нос, рыча, как зверь, своим оскалом заставляя Иллаой вздыхать еще громче и еще напряженее. Видимо, та привыкла к постоянным разборкам всех вокруг с причиной и без. — Вот же… Да мне тоже не помешало бы освежиться. Надо угомониться, пока я кого-то не пристрелила. А я ведь могу. А я ведь хочу! 

—

Нашла. Валерия незаметно прошла на палубу и увидела двух нужных персон державшихся. за деревянные поручни, залатанные десятками гвоздей. Рената выглядывала и вдыхала в себя лиловый химтек из все того же приспособления через маску. Как только Гласк вдыхала дым, у нее начинался ужасный кашель, который, наверное, не разбудит только мертвого члена экипажа. Затем дым струйкой выходил из маски, смешиваясь с воздухом в типичном для погоды юга Рунтерры тумане. — Хоть бы дождь кончился, когда-нибудь… – Химбаронесса заметила появление кого бы там не было за своей спиной, поэтому не упустила возможности почесать языком. Харгайлирет, в очередной раз за сегодня, спряталась за ящиком, разглядывая рыжие локоны Фортуны и… Ладно, туда ей совсем не стоило смотреть ни при каких обстоятельствах. Шатенка накрыла голову пальто, чтобы закрыть взор и спастись от каплей сверху. — Тебя, кстати, там обсуждают… ждут, ко столу. Уже еда стынет, представляешь себе? Гласк обернулась на голос Сары. У нее были абсолютно успокоенные глаза, которые практически не светились розовым светом. В них… словно появилось что-то человеческое. И опять же, как типично и неудивительно, не при контакте с Харгайлирет и даже не при контакте с Иллаой, и… женщина забыла его имя, пускай оно и крутилось на языке, напоминая некую пилтоверскую сладость. Черт… а ведь сегодня она ляжет спать голодной. — Нет, я не голодна, благодарю. Рената вытащила уже знакомый Валерии пакет с пурпурной жидкостью из устройства, заменив его другим. Затем она предложила его Саре, желая подсадить и ее на заразу. — Ха! Еще чего… Откуда я знаю, через что проходят заунские губы?  — Явно через большее, чем твои, дорогуша, — Рената еле заметно хихикнула. Бесшумно засмеялась и Харгайлирет, радуясь, что ионийцы насчет карты не прогадали, и она и взаправду существует. — Сука.  Рената смотрела то на безмятежный океан, неспешно огибающий судно, то на потускневшее небо. Харгайлирет знала, что она тоже не особо не любила плавания из-за вечной морской болезни, но не могла упустить умиротворенности этих мимолетных ощущений чего-то высокого. Если бы только не шел дождь, портящий прическу даже под зонтиком… — Подруга, что ты за темку крутишь, а? Что ты собираешься делать с Иллаой? … И если бы только Сара заткнулась, тогда да, у Гласк получилось бы подвести итог этой продуктивной ночи. О да, Харгайлирет чувствовала ее замешательство и покалывание в грудь даже за несколько метров. Вот этого старая карга явно не ожидала. — Если ты волнуешься за свою подругу, то я не представляю ей вреда. Я хочу ей честно помочь, по контракту. — Что за контракт? Каковы условия?  — Не так быстро! — Рената цокнула, не представляя, какой геморрой ее ждет из-за такой напористой и упертой недоверчивости. – Все по порядку. Взглянешь еще раз, более трезвой головой? И я попрошу еще раз обращаться ко мне на Вы. — А я попрошу тебя… э-э-э… пососать хуй! Представляешь себе, а? Хэ. Забей, не придумала ничего лучше. Так, а что ты проворачивать собралась?! — Твоя грубость здесь ни к чему, Сара. Ты так и не удосужилась меня послушать, леди, что очень расстраивает. Ты не знаешь, что ты упускаешь, даже глазком не хочешь проверить, верно? — Ну, Ренаточка, я слушаю. Точнее, читаю. Посмотрим, чем ты меня пытаешься запугать. Рената достала из чемоданчика сумку, а затем уже бумаги, уже чуть-чуть помятые, проклиная то, что ей вообще пришло в голову пригласить Сару на такую ответственную миссию. Это заставляло Валерию смеяться еще искреннее, хоть что-то у этой злобной перфекционистки сегодня пошло не по плану.  А может… Пойдет и дальше. — Чуть не забыла их в том баре, – Она также достала и перо с красными чернилами, не разлившиеся непонятно каким образом, видимо, Химбаронесса не просто так отрицала любую магию, она ее втихаря практиковала, — Читай… Нет вопросов?  — В каком, нахуй баре, Рената? Мы тогда Райза брали живым в таверне. А-а-а, вопросы? Да-да, вопросы вопросами, есть, имею, конечно, не тебя, но имею… Третий пункт, насчет цены в монетах. Я хочу свою долю предоплатой. Здесь и сейчас, гребанная стерва. Рената символично засунула руку в карман, вывернув, намекая на всю ту же пропажу. Тогда Харгайлирет и медленно ползет к женщинам, кладя кошель на ближайший к Фортуне ящик так, что она его тут же подбирает, снова слепо веря в то, что если от ящика падает тень, напоминающая силуэт человека, то нужно на почти что процентов быть уверенным, что за ним никого нет. — Денег нет, но ты, Сара, держись… — Увидев, как Фортуна достает ее целый и невредимый кошелек из своего кармана, где звенело золото, Гласк тут же перешла на полукрик, — Наглая воровка!  — Но-но-но, высыпи мне все сейчас же. Я скажу, когда хватит. Мой корабль — мои правила. Рената высыпала монеты на руку, начав считать. Сара кивнула, выставив перед Химбаронессой сжатые в кулаки ладони. Она что-то еще задумала… — Угадай, в какой руке? — Сара! Шут гороховый! – Гласк раздраженно закрыла лицо, но затем растаяла, показав на левую руку. Фортуна перевернула ее, раскрыв. Там лежали те некие серьги. — Это… это же я их тогда хотела взять на рынке. Но как ты… Прикольно. Так это, получается, я еще не воровка.  — Вот он, принцип билджвотерской торговли, в ответ на твой принцип заунской, — Фортуна забрала свои деньги, пока Гласк шокировано рассматривала бижутерию, — А еще это, кхем: “стороны обязуются поддерживать базовый деловой этикет”. Для тебя я или Сара, или Капитан Фортуна. Для меня ты Рената, не госпожа Гласк. Я ясно выражаюсь?  Неужели Фортуна пошла Харгайлирет на встречу, и ее действительно беспокоила та же проблема? В любом случае, как же приятно осознавать, что хоть кто-то показал Химбаронессе ее место, при этом несколько раз пометив — Допустим, — она сдалась, раздраженно выдыхая очередную часть лилового дыма. — На этом все, Капитан Фортуна? — Да. Каковы мои следующие действия? Женщина натянула перчатки, подав ей перо, предвкушая вид каракулей, которые начертит пьяная девушка. К сожалению, содержание нельзя разглядеть, а если и можно, то те были задом-наперед, а читать таким образом на валоранском Харгайлирет в силу усталости не желала. Легче было свернуть себе шею, но и это, в общем, делать не стоит. — Посмотрим… подпиши здесь и здесь.

—

— Я правильно понимаю, что у кого-то личные кабины, а кто-то спит в компании десяти мужиков Фортуны? — С недоверием спрашивала Харгайлирет. Коридор, наконец, пустовал. В нем все не могла прекратить курить химтек Гласк, желая, чтобы Валерия составила ей компанию, вероятно, хоть как-то уменьшить разделяющее их расстояние и обиду, однако это последнее, что сейчас хотелось Харгайлирет. Сейчас не хватало только сесть на эту дребедень в купе с остальными проблемами, пополняющимися быстрее, чем сжигались папиросы. Или все воспоминания о Ренате… Наверное, ближе к утру у людей естественно теряются навыки делать красивые метафоры и сравнения, потому что по ночам надо спать. Неизвестно, чья это была глупая идея спать по ночам, но иногда этому совету следуют. — Завидуешь? — Явно ухмыльнулась под респиратором Гласк, желая уже, наконец, миновать раздражающую за весь день работницу. — Нет, нет. Мне бы где-то уложить Люкс… — Уложи в кубрике, и дело с концом. Не такой уж и ужасный у Фортуны экипаж… И иди уже спать. Утром поговорим. Ты уже знаешь о чем. И давай без глупостей. Нет сил тебя терпеть, уйди с глаз моих. Позорище… Пшла-а, я сказала! Твою мать, какая же она надоедливая. Мало того, что была от природы злопамятной, так еще и все, что ей нужно было, пыталась получить путем угроз… Иногда пустых, а иногда нет. В любом случае, получив добро на некий кров, Харгайлирет обернулась на блондинку, медленно открывая назло скрипучую дверь. Люкс трет ладони и зажигает магией небольшой огонек, находя себе свободное место на гамаке и располагаясь, с грустью гляда на Валерию, как бы мягко спрашивая, может ли она его занять или его стоит уступить. Это побуждает Харгайлирет произнести только одно: — Ты прости меня за все сегодняшнее, — Шептала та совершенно не то, что ожидала Краунгард, — У меня совсем едет крыша, если от нее что-то, да осталось с момента нашего заключения. Я так себя веду не потому, что хочу тебя держать в темнице, как охотники на магов, а потому, что ты до этого даже за пределы столицы не выходила. Не могу я отпускать тебя в таком возрасте одну по городу, куда даже моя нога ступает лишь во второй раз. Я за тебя переживаю очень-очень, ты не представляешь себе. Ты… по правде говоря, наверное, ты все, что у меня осталось, Люкс. — Я… Я понимаю Вас, — Краунгард тупит взгляд и тихо молвит, чуть ли не плача, — И Вы меня простите, пожалуйста. Я очень тупая, мне стыдно, что я себя так повела, что я Вас подставила. Надеюсь, госпожа Гласк не сильно сердится на Вас за это? — Ну, все, ладно-ладно, ты так не говори про себя, даже в голову не бери. Это мы с Ренатой будем разбираться, ты здесь не причем. Не буду тебя нагружать, перед сном особенно. Спи и набирайся сил, до утра не так много уже и осталось-то. Постарайся хоть как-то наверстать прошлое плавание. Ты не одинока, мне тоже не удалось никак поспать, хе-хе. Надеюсь, тебе Билджвотер хотя бы понравился больше, чем мне… — Конечно, понравился. Мокро, правда и на пляже так мы не искупались. И страшно… но ничего. Спокойной ночи, госпожа Харгайлирет. — Слегка улыбается в тоне Люкс, даря обеим чувство безопасности от решенной конфликтной ситуации.— И тебе, Люксанна. Присматривая подозрительные лица и не находя даже кого-то не спящего, Валерия со спокойной душой прикрывает всю такую же громкую дверцу, садясь в коридоре у единственной светящийся комнаты. Она достала из под пояса небольшие листы бумаги, а затем немного тех чернил, что оставила Рената на ящике. Желание что-то почертить перед сном было сильнее, чем уснуть прямо здесь. Хотелось как-то сбросить напряжение, выписать любой бред, вертящийся на треклятом языке. И она начала:

исстари… с детства я таки привыкла спать сидя. не понимаю, к чему это я. в любом случае, я найду виновных. я расследую это дело. я свыкнусь. теперь я тоже часть экспедиции, и я смогу заслужить прощение у всего мира. я же шпион. нельзя это забывать. она во мне видела шпиона прежде всего я шпион а не судья нельзя это  БЛЯТЬ я вобще умею писать или нет? КУРВА КУРВА КУРВА НЕНАВИЖУ НЕНАВИЖУ

Нет, все не так! Слова путались на бумаге, путались в голове… Опять все тот же шепот гадалки, теперь еще появились и запугивания, причем на неразборчивом языке… К черту, все равно это не могло выразить и грамм ее эмоций, хоть как-то расслабить и растормошить после такого дня. Она знала, что она лгунья, что лжет и себе, и окружающим, что если все узнают о том, что на самом деле происходит, то хаоса будет не избежать. Но ей уже было все наплевать. Устрой она сценку еще не мостике, разоблачи она Ренату… Да кто ей поверит? Кто ее послушает? Она и вовсе сейчас будет ночевать в сыром коридоре кубриков, где… Дверь медленно раскрылась. Харгайлирет, уже убаюканная голосами в голове и нехилой тревогой, услышала стук трости об дерево, а затем и увидела ее вместе с босыми ногами Райза. И чего ему было только нужно в это время? Поиздеваться в очередной раз? Валерия что-то промычала, наверное, попросила заткнуться, но, смешно, никто так рта и не открывал. — Ты чего здесь разлеглась, а? Выгнали из кубрика, и там всех достать успела? Или чего? — Райз тыкнул лицо тросточкой несколько раз, пока та инстинктивно не выставила перед собой ладони, жалко трясся ими. — Заходи, давай. У нас тут своя обстановка, интеллектуальная. Обещаю, обижать больше не буду, но ты на девочку не срывайся. Меня, конечно, обозвали детоубийцей, но я внутри добрый человек. Только ты меня так не зови. Нехотя Валерия поднимается с пола, следуя в кабинет, где безымянный юноша и Райз обустроили неплохие такие спальные места. Однако, видимо брюнету на это было все равно — лунари все тырил в деревянный решетчатый иллюминатор, наблюдая за уходящими, как бы то не было странно, яркими и прекрасными лучами луны, словно прощаясь с ней, словно она не вернется через месяц. Свет был настолько приятен и на ощущение тепл, что свеча, видимо, была зажжена только для вида. Казалось бы, еще пару секунд и парень парень не выдержит, разумеюще пустит слезинку за этот небесный объект… А небесный объект то и вправду стоящий, возвращают Харгайлирет в далекое детство, когда каждое полнолуние сопровождалось страшилками об ожившем говорящем пугале, что орудует на фермах, имитируя голоса умерших, издеваясь над потерявшими близких людьми. Или взять вот волчий вой, который представлялся тогда, у единственного источника тепла мучительным криком перевертышей, которым приходится рвать плоть из-за ужасного проклятия. Да-а, матушка знала множество успокаивающих и “добрых” историй. Но это и позволяет вернуться в то беззаботное, юношеское время, тогда, когда… — Эй, я, конечно все понимаю, но стоя спят лишь кобылы в стойле! — Рвякнул Райз, заметив, как Харгайлирет давно уже склонилась к стене, закрыв глаза. Старик усаживает гостью, пытаясь хоть как-то на время удержать ее в бодрствовании, рассматривая тощее и бледное тело Харгайлирет, которое показалось под спавшем из под плеч пальто. Тяжело вздыхая, маг снова накрывает ее пальто, вдобавок и пледом. — Зря я так наезжал сегодня. Ты же, наверное, тоже своего рода жертва. Ты только посмотри на эти раны… Классно тебя там, а? За такие в тавернах Ноксуса, кстати, как бы я этих болванов не презирал, дают выпивку, мученический бонус, так сказать, ха-ха! Ой, а я рассказывал, что вообще приключилось в таверне час тому назад? Ты же с этой химбаронессой, а-а-а, тебе наверное уже все рассказали, что только можно было, Харгайлирет. Мозги в очередной раз, небось, промыли? Удивительно, вообще, бывшая Верховная судья, а так легко ведется на все, что можно. Хотя, когда такая беда происходит, когда такой тупик тупиковый… Ну и Джарван с ними, проехали! Короче, сижу я такой в трактире, и тут на меня начинает виллы тыкать эта, блин, Фортуна. Дескать, я проговорился, что знаю где есть эта дорогая ей подруга, жрица Бухру. В гробу я ее видел, она меня еще с Пилтовера преследует. И муженек этот ее по пятам… А Фортуна в запое, меня слушает, в одно ухо из другого. Как ты, короче. Усекла? И тут залетает ее первый помощник, мальчик такой, молоденький, красавчик. И говорит, что Иллаой вернулась. Я как хотел прыти дать… Как пришла и Рената. Ну, и схватили меня. И потом как-то все само заварилось, а лунари как тут оказался, я не… Кажется, Райз стал догадываться, что уследить за цепочкой событий у Харгайлирет отнюдь не выходило, и та опять уснула, изредка скуля и раз за разом сбрасывая растрепанное пальто, которое явно все меньше и меньше походило на то, что может защитить ни то что от влаги, а хотя бы от летнего бриза. А она и вправду всех достала, наверное, размышлял маг. — Эй, Валерия Даклариус Алек-Экутур бездье Харгайлирет, гроза отжившего свое демасийского суда! Ты меня вообще слушаешь? И опять я недооцененный, незамеченный гений… Ну, пожалуйста. Тоже мне, угроза всей Демасии. Спит так, как в последний раз. А, паренек, ну вот и хули с ней делать? — И я тебя тоже люблю… — Каким-то образом, очередной бред выскакивает через зубы, видимо, полусонная Харгайлирет перепутала речь с фразами из под сознания. Больше она ничего не помнила.