Тени несбывшихся судеб

      Лиззи растили как машину для убийств. Девушка могла не моргнув глазом убить своего собеседника голыми руками. При этом у нее в голове имелось около пятидесяти различных сценариев как это сделать. Ее, как и других детей в Аду, учили терпеть боль, учили противостоять гипнозу сирен, учили забывать про свои чувства. Но в первую очередь Аркадий учил украденных ребят дисциплине. Зальцман знала, что каждый подросток кинется под поезд или пустит себе пулю в лоб, если Дьявол только намекнет на это. В руках телепата была стотысячная армия самых послушных и преданных солдат. Только одного взмаха мужчины хватит на то, чтобы зомбированные войска детей бросились на Мистик Фолз, Новый Орлеан и любой другой город мира. Аркадий создал прекрасное оружие массового поражения. Лиззи отлично это осознавала. Девушка так же прекрасно понимала, что шанс вывести эту армию из строя есть. Однако проблема любой войны заключалась в том, что она всегда будет сопровождаться потерями. В данном случае это будут просто огромные потери. И чем бы все не закончилось, ни одна сторона не выйдет победителем. Таков закон войны. Но даже это не пугало Зальцман так сильно как тот, факт, что ее сестру похитили сирены и теперь она находится в Аду вместе с подростками Аркадия. Поэтому стоя перед немногочисленными войсками города, которым сифон должна была рассказать про Када, Ад, армию и сирен, все ее мысли занимала только Джози.       Лиззи отчаянно пыталась защитить сестру всю свою жизнь, но каждый раз она проигрывала. Ведьма согласилась уйти с Дьяволом, чтобы Джо была в безопасности, но в итоге ее чуть не убили сирены. Элизабет бежала из Ада, для того чтобы предупредить семью о надвигающейся угрозе, но тоже не справилась. Сестру похитили. А ее мать, вернувшая себе одну дочь, потеряла другую.       В какой-то момент Лиз даже стала думать, что все происходящее - это больной бред в ее голове, а она - несчастная сумасшедшая девушка. Желание утопиться в ближайшем озере лишь сдерживали мысли о том, что если все разворачивающиеся события реальны, то ее бездействие может стоить жизни Джо и жизней миллионов других людей. Осознание этой ответственности не легло тяжелым грузом на плечи Зальцман, а стало тем, что заставляло ее просыпаться по утрам и вставать со своей кровати даже тогда, когда в голове крутились мысли воткнуть себе кухонный нож в сонную артерию.       К сожалению, даже воссоединение с матерью не сделало ситуацию лучше. Встреча со семьей не стала чудотворной панацеей. Да, сифон была рада вновь видеть Кэролайн и проводить с ней время, но восемь лет это чертовски много. Между ними выросла стена из сплава алмаза и иридия вперемешку с потерянным временем, недоговоренностью и одиночеством. Форбс не узнавала собственную дочь. Лиззи больше не могла чувствовать от женщины материнской ласки и любви, по крайней мере искренней. Вампир не хотела признавать, но она правда боялась собственной дочери. Кэр была свидетелем всех ужасов, которые пережила Лиз в Аду. Вспоминая увиденное в больнице по ее спине бегали мурашки, а в уголках глаз начинали собираться слезы. Кэролайн не знала что делать. Это незнание убивало в ней надежду и оптимизм, которым она славилась еще с юности. Даже забота о дочери не могла отвлечь ее от переживаний и вечных панических атак, способных застать женщину врасплох в любое время. Если Кэролайн Форбс думала, что ее жизнь пошла под откос восемь лет назад, то это было самое большое заблуждение за всю историю. Все катилось к чертовой матери только сейчас, когда женщина стояла и смотрела за тем, как одна ее дочь учила людей противостоять сиренам, среди которых выживала долгие годы, в то время как, другая ее дочь оказалась в руках этих же тварей больше суток назад. На что оставалось надеяться Кэролайн ? На Бога ? О чем речь ?! Сегодня утром Тайриз сообщила, что совместо с армией сирен на них нападут ангелы господни. В Мистик Фолзе даже появился представитель ангельской силы, вернее, полукровка. Форбс понимала, что мир сошел с ума. Она понимала, что единственным ее желанием было сойти с этой планеты следом за ним. И желательно никогда не возвращаться.       Однако она могла только стоять среди этой чертовой толпы и устало вздыхать, смотря на родную дочь, вместо которой видела жестокого убийцу с руками по локоть в крови. Вампиру такое даже в самом страшном сне не снилось. Непредсказуемость жизни заставила ее чувствовать сплошную ненависть. Кэролайн ненавидела землю под своими ногами, которой суждено окраситься кровью. Она ненавидела небо над головой, которое перестанет быть мирным. Она ненавидела людей, которые стояли рядом и не до конца осознавали свою скорую смерть. Она ненавидела себя за свою немощность перед судьбой. Она просто ненавидела весь мир. И ее это пугало. Конечно, пугало не больше, чем собственная дочь. Тем не менее ей все еще хотелось просто поднять свою голову наверх и спросить «Да вы там издеваетесь или как ?!». Но женщина просто стояла посреди бушующей толпы и до скрежета в зубах сжимала свою челюсть.       Данный жест не скрылся от мэра. Тайриз, наблюдавшая за каждым пришедшим на первую тренировку, замечала все малейшие детали вокруг. Локвуд видела напряженную позу Кэролайн и усталый взгляд ее дочери. Это только одна разбитая судьбой и обстоятельствами семья, что сильнее других бросалась в глаза. А таких семейств было тысячи. Гилберты, Беннеты, Паркеры. Да, даже Майклсоны (будь они прокляты) стали частью Мистик Фолза. Тайриз должна была найти в себе силы объединить все семьи, которым теперь в затылок дышали не только их собственные демоны и скелеты в шкафу, но и незаметно подкравшаяся война. Локвуд обязана разбиться о стену, но убедить горожан доверять друг другу. Только доверие и совместная работа смогут принести свои плоды. Но с чего начать мэр не знала. Она просто организовала тренировку, на которой своим опытом и знаниями поделиться Лиззи. Ввязывать в это и без того натерпевшуюся Зальцман было бы эгоистично, будь у Тайриз другой выбор. Но выбора не было. Не было и идей для сплочения тех, кто привык жить отдельными фракциями. Добиться в такое время доверия человека безумно сложно. Возможно даже сложнее, чем добиться его любви. Как бы это парадоксально не звучало, но мэр считала это правдой. Любовь к кому-то не гарантирует того, что ты можешь ему всецело доверять. Люди годами не могут открыть свои души друг другу, а Локвуд должна в кратчайшие сроки воссоединить раздробленные семьи Мистик Фолза в одно большое семейство, действующее как слаженный организм, пропитанный безоговорочным доверием к каждому члену. — Это просто невозможно , – с тяжелым вздохом проговорила мэр.       Секунду спустя за ее спиной послышались шаги. А после раздался низкий, хриплый голос с явным британским акцентом. Тайриз никогда не перепутает эту походку и манеру речи. Не в этой жизни точно. — Баланс между миром людей и сверхъестественным миром тоже звучит невозможно. Но прямо сейчас мы с тобой наблюдаем за тем как смертные и мифические существа тренируются вместе, для того чтобы позже сразиться плечом к плечу. Наличие общего врага всегда было отличным поводом для единства. — Клаус , – не оборачиваясь прошептала Локвуд.       Первородный сделал несколько шагов вперед. Теперь он стоял по правую руку Локвуд. В воздухе повисло напряжение и неловкая тишина, которую никто не спешил нарушать.Тайриз задумалась над словами гибрида. Женщина пыталась понять для чего Майклсон решил с ней встретиться. Очередное желание показать свое превосходство или лживые попытки благородства ? На деле все оказалось куда проще и непредвиденней. — Как Кэролайн ?       Локвуд была удивлена вопросу. Она в порыве эмоций повернула голову вправо и с прищуром стала оглядывать профиль вампира. Взгляд Никлауса был устремлен в сторону безликой массы людей. Посмотрев в глаза мужчины Тайриз поняла, что даже среди этой толпы он с легкостью ее нашел. Майклсон не бросал редкие взгляды, пытаясь их скрыть от мэра, он целенаправленно цеплялся за светлую макушку. — Ей тяжело, очень тяжело, но она держится. — Кэролайн - боец.       Мягкая улыбка Клауса и гордость в его голосе подтвердили слухи, ходившие по Мистик Фолзу, у Майклсона с Форбс была своя история. И Тайриз была уверена, что эта история еще не закончена. Ей так же сильно хотелось быть уверенной, что истории всех еще не закончены. Гибрид уловил эту смену мыслей, потому на его лице не осталось прежней безмятежности. Губы сжаты в тонкую линию и на лбу пролегла складка. — Невозможно исправить лишь закрытую крышку гроба. Остальное все в наших руках. — Как мне защитить каждого из них ? — Никак , – спокойно ответил Никлаус, а после добавил, – они сами должны себя защищать. Ты правильно сделала, что назначила тренировку. — Я дала обещание оберегать мой город и моих людей. — Выше головы не прыгнуть и всех слов не сдержать. Такова жизнь, Тайриз. — Зачем ты здесь ? , – не выдержала Локвуд.       В ответ тишина. Женщина терпеливо ждала. Ник оторвал свой взгляд от людей впереди и подняв голову вверх посмотрел на небо. Безоблачное, бесконечное небо, которое гибрид еще несколько дней назад считал пустым. — Сирены-фанатики, подростки и древний телепат. Но ангелы...       «Да, это уже слишком», – подумала Тайриз. Но вместо этого посмотрев в глаза Первородного она шепотом спросила: — Что собираешься делать ? — Надеяться, что Бог простит , – не задумываясь ответил Клаус.       Мужчина ясно дал понять, что Майклсоны не останутся в стороне. Локвуд не стала ничего говорить. Она молча вернула свой взгляд к горожанам и вновь тяжело вздохнула. Да, отлично, что Первородное семейство готово столкнуться с Небесным войском и с армией Аркадия, но необходимо подготовить оставшиеся десять тысяч семей. Осознавать текущее положение дел оказалось занятием болезненным. Сомнения были во всем. Но одно Тайриз знала точно, если Никлаус Майклсон надеется на милость Господа, то она смело может уповать на лучшее, даже когда у порога поджидает война. Бесспорно, Первородный был прав, порой надежда - это все что у нас есть. Однако Локвуд не собиралась сидеть и ждать подарка судьбы или милость Бога, как это делал Майклсон, она планировала попытаться исправить ситуацию и она действительно попыталась.       Клаус и Тайриз могли бы еще часами простоять, наблюдая за людьми. Вампир мог бы продолжить говорить свои мудреные и заумные советы, накопленные жизнью, длиной в тысячу лет. Локвуд могла бы вежливо его попросить помолчать и сосредоточиться на дальнейших своих действиях. Они могли бы до вечера наблюдать как жители Мистик Фолза изучают слабые места сирен и избивают друг друга, для того чтобы освоить и улучшить навыки, которые пригодятся в бою. Майклсон мог бы стоять, не отрывая своего взгляда от напряженной спины Форбс. Кэролайн могла бы ни на шаг не отходить от своей дочери пока та обучает горожан. Лиззи могла бы провести весь этот день за рассказами про Ад и за пояснениями боевых стилей сирен. Однако этому не было суждено случиться. Внезапно раздался раскатистый шум, а резкая вспышка света рассекла безоблачное небо пополам. Оглушительный звук и ослепительное сияние стали неприятной неожиданностью, которая не только прервала тренировку, но и посеяла панику на пару с неконтролируемым страхом. Появившийся следом белый туман подтвердил догадки жителей города. На земли Мистик Фолза ступили сирены. — Они напали на школу , – прошептала Тайриз, глядя на экран своего телефона. — Та, что в доме Сальваторов ?       Одного лишь кивка женщины хватило для того чтобы Клаус спрыгнул с крыши и на вампирской скорости побежал в сторону знакомого особняка. Если спросят почему он решил помочь, то Майклсон обязательно соврет, сказав, что не хотел бы, чтобы выделенные им деньги были потрачены зря. Откровенно говоря, Никлаусу было плевать на вопросы, которые другие ему могли бы ему задать. Отговорки он всегда успеет найти, а вот спасти невинных детей от сирен и искупить свои грехи навряд ли. У Первородного в запасе времени меньше месяца. Две недели искупления против тысячи лет кровопролития. Судьба никогда не была на его стороне. Тем не менее Клаус не был настроен сдаваться. Мужчина знал, что пока у него будет надежда, пусть и самая крохотная, он продолжит бороться, потому что у него есть что терять.       Если бы не полная уверенность в своей безупречной памяти, то Клаус не узнал бы дом Сальваторе, который за долгие двадцать лет подвергся кардинальным изменениям. Во-первых, школа, стоявшая перед ним, оказалась намного больше оригинального поместья. Аларик и Кэролайн явно расширили территорию и достроили несколько корпусов. Во-вторых, интернат окружал высокий железный забор. Данное ограждение далеко не единственная вещь, защищающая школу от нежелательных гостей. Вокруг учебного заведения был возведен магический барьер. Майклсон даже на расстоянии мог почувствовать насколько силен этот защитный купол. Полагаясь лишь на свое чутье и везение, он пересек границу. Мужчина не мог знать точно навредит ли ему барьер или нет. Но в глубине души он понимал, что сможет попасть в школу без проблем. Ведь магия – не замок, к которому можно подобрать отмычку, ее не обманешь. Она не только бывает темной и светлой, но и отлично различает свет и тьму в людях. Никлаус пришел спасти детей и дать отпор сиренам, соответственно, купол не тронул его.       Сделав несколько шагов в сторону школы, гибрид остановился. Поскольку снаружи никого не было, он попытался услышать, что происходит внутри здания. Первородный не услышал детских криков и плача. На долю секунды мужчина удивился, но после он услышал как в главном корпусе раздался грубый мужской голос, требующий от учеников соблюдать тишину. Ник легко смог установить их местонахождение, но из-за огромного количества детей, чьи сердца очень громко и быстро стучали, ему с трудом удалось сосчитать количество приспешников Ада. Майклсон делал ставки на то, что сирен окажется пять. Именно столько размеренных пульсов он смог насчитать. Приблизившись к нужному кабинету мужчина понял, что немного ошибся. Противников оказалось семеро. «Всего лишь семь человек. Это даже и разминкой не назвать», – подумал Никлаус перед тем как войти в помещение. Используя свои сверхъестественные силы, огромный опыт и эффект неожиданности, Первородный меньше, чем за пол минуты расправился с каждым искусителем. Если бы не дети, то он не стал бы сворачивать сиренам шеи, он лучше повырывал бы им сердца. Это намного быстрее и надежнее. Но у мужчины не было желания еще сильнее пугать и травмировать бедных школьников.       В памяти сразу же всплыли воспоминания, связанные с дочерью, оказавшейся в подобной ситуации. Клаус до сих пор помнит полные страха и ужаса глаза Хоуп, увидевшей его всего в крови и с человеческим сердцем в руках. То была одна из его самых больших ошибок. Он позволил дочери быть свидетельницей его кровавых преступлений и разочаровал ее. Гибрид не желал повторения истории, потому выбрал наименее кровопролитный способ устранения сирен. — Тшш, – прошептал Майклсон, приложив указательный палец к губам. Когда дети чуть притихли, он спросил, – Кто знает где тут запасной выход ?       Шокированные происходящим школьники никак не могли прийти в себя. Они просто молча смотрели на своего спасителя. Иногда переводили взгляд на лежавших без сознания приспешников Ада, но все равно продолжали молчать. Тишина затянулась на несколько мучительно долгих мгновений. В тот момент, когда растерянность ребятни стала медленно подбираться и к Майклсону, за его спиной раздался знакомый женский голос. — Я знаю.       В дверном проеме стояла Форбс. Увидев своего директора, дети рванули к ней навстречу. Обегая Никлауса и трупы сирен, школьники облепили Кэролайн в некий ком. Майклсон повернулся следом за детьми и посмотрев на женщину, больше не смог отвести своих глаз от нее. Их встреча в больнице состоялась так не вовремя для каждого из них, поэтому они не то, что взглянуть друг на друга, они даже поздороваться не успели. Пристально наблюдая за Форбс, Первородный отметил, что внешне она ни капли не изменилась, но ее взгляд, манеры и поведение говорили о том, что перед ним не та юная девушка-подросток, перед ним взрослая, сильная и состоявшаяся женщина. Если же Кэролайн отлично держала себя в руках, то многие ребята рядом с ней наоборот дали волю накопившимся эмоциям, в коридоре послышался детский плач. Вампир понимая, что ни к чему хорошему это не приведет, принялась успокаивать своих учеников. — Дорогие мои, пожалуйста, потерпите еще чуть-чуть. Пожалуйста, потерпите. Сейчас нельзя плакать, – шептала Кэролайн, обнимая тех, кто был ближе к ней, – Нас могут услышать. Потерпите пока мы не окажемся за пределами школы. Тогда уже можно будет не сдерживать слез и криков. Сейчас же мы должны потерпеть.       Когда ученики смогли себя пересилить и перестали плакать, Форбс построила их в один большой ряд и попросила взять друг друга за руки. Дети заняли почти весь коридор. Клаус хоть и не считал ребят, но он точно мог быть уверен, что в интернате их оказалось не менее пятидесяти. Как ученики послушно успокоились и встали в одну цепочку, так они послушно и последовали за Кэролайн. Женщина повела всю колонну к ближайшему запасному выходу. Перед тем как дети скрылись за первым поворотом вампир зная, что ее услышат, произнесла: — Сирены раскиданы по всей школе. Их осталось около десяти. Тайриз и Давина уже тут. — Хорошо, понял. — Клаус... будь аккуратней. — Ты тоже, – лишь смог прошептать он в ответ, когда почуствововал как сбилось дыхание и как его сердце пропустило удар.       Всего два коротких слова, но сколько всего в них было заключено. Переживание, забота, благодарность и многое другое. К сожалению, судьба никогда не давала им шанс на что-то большее, чем такие брошенные напоследок фразы, и она упрямо напоминала об этом, продолжая их сталкивать вновь и вновь, а после раз за разом разлучала опять.       Случай в больнице не позволил им даже нормально поприветствовать друг друга, на тренировке же между ними было слишком большое расстояние, а приближающаяся война в силах перечеркнуть не только их встречи, но и их жизни. Небеса явно были не на их стороне.       Клаус смог смириться с ненавистью отца-тирана, с матерью-лгуньей, с трудными отношениями с братьями и сестрами, с постоянными потерями и не заканчивающейся борьбой то с одним, то с другим врагом. Примириться со своими ошибками и демонами было сложнее, но он тоже смог. Однако мужчина всегда знал, что если перестать жалеть о том, что ты натворил, можно, то перестать жалеть о том, что ты не успел сделать и никогда уже не успеешь, не в наших силах. Именно поэтому после каждой чертовой встречи с Кэролайн Форбс ему приходилось по-новой собирать осколки той части души, что еще у него осталась.       Сделав глубокий вдох, гибрид отправился на поиски Давины. Полагаясь на свой нюх, Клаус стал кружить по коридорам школы. Он не мог допустить того, чтобы дочь Хейли пострадала. Поэтому откинув мысли и все сожаления в сторону, Майклсон стал посреди огромного здания интерната искать вервольфа. Идя на запах Маршалл, Ник столкнулся с одной сиреной. Приспешница Аркадия даже не успела среагировать на появившегося перед ней Первородного, за что и поплатилась своей жизнью. — Ничего личного, дорогуша , – пробормотал гибрид, спрятав тело молодой брюнетки в школьном кабинете, который находился неподалеку.       Когда Никлаус с этим закончил и вышел в коридор, он услышал голос Давины. То был очень громкий и пронзительный крик, отразившийся эхом от белых стен школы. От вопля девушки у него невольно пробежалась мурашки по спине. Скорее всего вервольф увидела истинное лицо сирен. Думать о чем-то более серьезном Первородный себе запрещал, по крайней мере до того момента пока не увидит саму Маршалл. А взглянул на девушку он уже несколько минут спустя. Мужчине не составило труда найти ее по звуку и по запаху. Поэтому он в скором времени оказался в большом актовом зале. Майклсон стал свидетелем драки между Локвуд и искусителями, в ходе которой те разнесли в пух и прах почти все кресла, что находились вокруг них. Клаус лично бы заставил сирен съесть каждую щепку. Ведь помимо того, что то была специальная мебель для аудитории, которая стоит немалых денег, эти кресла также являлись его подарком для Кэролайн. Однако от идеи накормить несчастных искусителей пришлось отказаться, потому что гибрид стал искать Давину. Девушка, стояла у сцены, подальше от происходящей драки. Она была настолько напугана истинным лицом сирен, что опешила. Клаус сразу же отметил то, что вервольф не ранена и облегчено выдохнул. К счастью, все, включая Тайриз и Давину, поздно его заметили, в связи с чем достойный отпор дать ему смог только один преспешник Аркадия. Да и то, нанесенная им рана показалась Майклсону лишь мелкой царапиной. Тем не менее юнец смог задеть эго Первородного. Оттого его голова и укатилась с середины зала аж в самый дальний угол, в котором уже и без нее хватало хлама, оставленного после схватки. Еще раз оглядев аудиторию, Майклсон удостоверился, что в зале не было никого, кроме них троих. — Красавцы однако , – произнес Ник, перевернув ногой тело одной из сирен, для того чтобы лучшее рассмотреть ее лицо.       Тайриз подошла ближе к Майклсону и кивнув в сторону Давины, обеспокоено шепнула: — Она в шоке. — Скоро отойдет.       Клаус отмахнулся от слов Локвуд. Вервольф уже не маленькая девочка может и сама справиться со своими эмоциями. В конце концов она выросла в семье Майклсонов, где давать слабину нельзя даже в самые темные времена. Потому Клаус и не стал пытаться ее привести в себя. Мужчина просто начал считать убитых сирен. Шестеро уже были без сознания, когда он пришел. Еще четверым он свернул шею. И того вышло десять, как и предупреждала Форбс. — Зачем нападать на школу ?       Тайриз ответила на вопрос не сразу. Она присела над трупом еще совсем юной девушки. Истинное лицо сирены уже скрылось. Теперь она была похожа на самую обычную школьницу. Язык не повернется назвать ее каннибалом и жестокой убийцей. Однако несколько минут назад этот «невинный ангел» чуть не проткнул мэра кинжалом и не пустил свое копье в замешкавшуюся Давину. — Они похитили большинство подростков. — Ему мало стотысячного войска ? — Думаю, так они официально объявили войну , – произнесла Тайриз, посмотрев на Майклсона снизу вверх.       Секунду спустя она резко перевела свой взгляд за спину Первородного. Заметив как женщина схватила свой верный лук, Никлаус понял, что кто-то посторонний появился в зале. Потому он в мгновение ока повернулся, для того чтобы встретиться с незванным гостем лицом к лицу. В нескольких метрах от них стоял мужчина средних лет. Голубые глаза, русые волосы. Высокий рост и сильное тело, обличенное в доспехи цветом золота. Майклсон всем телом чувствовал могущество, которое исходило от незнакомца. За свою тысячу лет гибрид научился отличать древних существ от новичков. Сейчас он прекрасно чувствовал, что перед ним тот, кто старше его самого в несколько раз. Так же от пришедшего исходил незнакомый аромат. — Ангел , – процедил сквозь зубы Клаус.       На лице незнакомца появилось подобие улыбки. Сложив руки за спину и придав себе преважный вид, он сделал несколько шагов по аудитории. После мужчина громко произнес, не скрывая своего самодовольства: — Бери выше. Я – архангел. — Михаил , – прошептала Локвуд. —Оо, я вижу, вы обо мне наслышаны. — Ошибаешься , – усмехнулся Клаус, который впервые слышал это имя. — Извиняюсь, я спал шесть веков и не успел еще наверстать упущенное , – произнес архангел, делая шаг в сторону Первородного, – Ты кто таков ?       Гибриду не нравилось, что на него смотрели свысока. И дело было далеко не в росте, а в истинной убеждённости в своем превосходстве, что читалась в глазах архангела. Никлаусу хватило того, что всю свою жизнь отец держал его за последний кусок дерьма, если еще не ниже. Втаптывать себя в грязь он больше не позволит никому, даже треклятому архангелу. И плевать мужчина хотел на золотые доспехи и отсутствие крыльев под ними. — Никлаус Майклсон , – шаг навстречу, – Не утруждай себя, ты запомнишь мое имя позже.       Смех Михаила оказался еще более мерзким, чем его пренебрежительный взгляд. Архангел дал повод, а Ник не стал упускать возможность дать в рожу даже главнокомандующему небесным войском. Последняя мысль Первородного перед как завязать очередную драку: «Пришел объявить войну? Отлично! Я сделаю это первым». Михаил не ожидал удара. Он в целом-то не ожидал такого безумства и непослушания. Единственными, кто смели ему перечить был его сын и горстка глупых ангелов, не согласившихся с его решением. Каждый из них поплатился, значит, должен поплатиться и этот выродок. Потому мгновением позже Майклсон проверил своей спиной прочность стен в учебном заведении. Возможно стройматериалы были не так качественны, а возможно архангел не пожалел сил, но не суть. Главным было то, что как бы гибрид не пытался сопротивляться ангельской мощи, у него ничего не вышло. Вот это уже начинало если не пугать, то хотя бы напрягать. Придя к выводу, что в этот раз придется знатно попотеть, Ник поднялся с пола и вернулся в актовый зал той же «дорогой», какой покинул его. Оказавшись в аудитории, он увидел, что Давина наконец пришла в себя и уже стояла рядом с мэром. Они старались противостоять архангелу, прижавшись спина к спине и отражая его удары. Михаил то неожиданно появлялся перед ними, то резко исчезал. — Магия твоей дочери, на удивление, сильнее твоей, — ехидно прокомментировал архангел, оказавшись за спиной Клауса.       Первородный попытался ударить архангела ещё раз, но не успел. Михаил буквально расстворился в воздухе, а секунду спустя уже появился прямо перед гибридом, застав его врасплох. Тело Майклсона пронзила нестерпимая боль. Потребовался лишь один взгляд, чтобы повлиять на самочувствие Ника и вновь свалить его с ног. Мужчина унизительно упал на четвереньки. Чувство позора и презрение в глазах напротив всегда служили той искринкой, с которой начинался пожар под названием «Никлаус Майклсон: Великое зло». Сперва получилось оторвать свой взгляд от поцарапанного паркета. После удалось сжать кулаки. А дальше дело было за малым: поверить в себя и подняться с пола. Почти встав с колен, гибрид ощутил как его с новой силой попытались сломить. Тем не менее ни один мускул на лице Клауса не дрогнул. А вот Михаил скрыть свое удивление не смог. Когда Первородный вновь предстал перед ним во весь рост и даже посмел нахально ухмыльнуться, архангел хотел расщепить на атомы не только улыбавшегося, но и весь Мистик Фолз к чертовой матери. Стрела, пущенная ему в спину, лишь усилила это желание. Направив остроконечный стержень в мэра и услышав громкий вскрик женщины, пыл главнокомандующего приутих, а его губы растянулись в довольную улыбку. — В чем я просчитался ? , – спросил Михаил, имея ввиду то, каким образом гибриду удалось противостоять ангельской благодати.       Ждать ответа не пришлось, архангел услышал его секунду спустя. Но ответил на вопрос не Ник, а Давина, вставшая по правую руку от Майклсона. — Все просто, слава Богу, я – не его дочь.       Слова девушки вызвали у Михаила истерический смех. Перед ним стояла ведьма, верящая в Господа и воспевающая Его имя. Звучит как неудачная шутка. Создатель перестал выходить на связь с архангелами, своими первыми и самыми могущественными творениями. О существовании магов Он и вовсе мог забыть, а хотя тем пришлось не раз жертвовать собой ради поддержания баланса в природе. Не зря Рагуил называл их зазнавшимися дураками. — Так, так, так. Ведьма и оборотень в одном теле. Интересно, интересно.       Маршалл достойно выдержала испытующий взгляд Михаила, гордо вскинув подбородок вверх. Увидев в девушке все главные черты Хейли, Майклсону пришлось удержаться от того, чтобы не закатить глаза. — Твоя магия сильна, но не настолько, чтобы противостоять мне , – произнес Михаил несколько секунд спустя. Затем он выставил правую рукой перед собой и слегка махнул пальцами в сторону. Кресла и щепки взлетели в воздух и врезались в стену, создав немало шума. Бордовые шторы, висевшие перед сценой стали развиваться. Однако и Клаус, и Давина твердо стояли на ногах. Благодаря своим обостренным чувствам Маршалл успела среагировать на действия архангела еще в первую секунду, когда тот только начал шевелить рукой. Вервольф мгновенно закрыла глаза и сосредоточилась на заклинании. Вокруг нее и Майклсона появился защитный купол. — Это мы еще посмотрим, – почти шепотом произнесла девушка, медленно приоткрывая веки и устремляя свой взгляд прямо на Михаила.       Подобная фраза переполнила чашу терпения архангела и он решил, что хватит жалеть букашек, возомнивших себя властелинами. Но только мужчина посмел сделал шаг в сторону Ника и Давины, его левое предплечье тут же пронзила резкая боль. Тайриз не собиралась оставаться в стороне. Локвуд несмотря на свою рану в области бедра нашла в себе силы выпустить стрелу в ту часть тела Михаила, которая не была защищена доспехами. Пользуясь секундным преимуществом, Тайриз выстрелила из лука во второй раз. Женщина нанесла ранение и в другую руку. Стрела вновь прошла насквозь. Клаус понимал, что не стоит терять как никогда драгоценное время, потому он схватил с пола один из тех мечей, что принесли с собой сирены и вмиг оказался перед архангелом. Гибрид замахнулся для удара, но Михаил успел выставить перед собой руку. Оружие ударилось о доспех, из-за чего образовалась сильная ударная волна. Майклсон мгновенно отлетел в сторону сцены. На замену ему подоспела Давина, уверено державшая в своей руке копье. Девушка усвоила урок, что не стоит касаться лат мужчины. А это означало, что ее удары должны быть точными и защищаться ей придется во основном с помощью магии. Оказавшись рядом с противником, Маршалл постаралась сбить мужчину с ног. Она хотела нанести один резкий удар ниже щиколотки, куда как раз не доходили доспехи. Но архангел в мгновение ока поднялся воздух и копье с характерным свистом рассекло воздух. По инерции Давине пришлось сделать разворот на триста шестьдесят градусов. А повернувшись к мужчине лицом, вервольф заметила, что тот оказался намного ближе к ней и в одной руке уже держал меч. Не долго думая, Михаил нанес рубящий поперечный удар. Маршалл избежала столкновения с острым лезвием, сделав резкий шаг в сторону. Вспомнив про то, что враг не успел избавиться от стрел, пронзивших его предплечья насквозь, у девушки возникла одна идея. Переместив копье в левую руку и сжав свободную ладонь в кулак, Давина буквально вырвала из тела архангела металлические стержни. Стрелы повисли в воздухе по разные стороны от Маршалл, а после прочертили круг и стали смотреть своими острыми концами на Михаила. Даже если архангелу и было больно, то он прекрасно скрыл это. Ни один мускул на его лице не дрогнул, лишь появился звериный оскал. Мужчина снова атаковал. На этот раз был колющий удар. Вервольф во время реагирует и останавливает острие, направленное ей в область груди, с помощью копья. Девушка надеялась обезоружить противника. Не удалось. Но худшим было то, что ее оружие сломалось напополам и она чуть не уронила часть копья, которую держала в левой руке. Давина растерянно подняла перед собой остатки своего вооружения и едва не пропустила следующую атаку. Осознав в последний миг, что Михаил собирается повторить рубящий удар сверху вниз, Маршалл едва успевает развернуть корпус. Используя свой «отрыв» в поединке, архангел тут же совершает вторую уже продольную атаку, вынуждая Давину резко пригнуться. Из-за скорости своих движений девушка падает на одно колено. Времени подняться на ноги не было. Нужно было отражать следующий удар противника, который пришелся бы ей в область ключицы. Парировать атаку удалось с помощью копья, вернее того, что от него осталось. Давина отразила острие меча в сторону и смогла подняться на ноги. В ответ на это Михаил попытался отсечь голову девушки. Вервольф резко нагибается назад. Пнув девушку в ребра, архангел нарушил и без того шаткое равновесие. Маршалл падает на пол, ударяясь головой. Из-за чего начинает чувствовать боль не только в ребрах, но и в затылке. Дополнением ко всему была мучительная невозможность вдохнуть и дикое желание организма согнуться пополам. Прекрасно понимая в каком уязвимом положении она находиться, ей пришлось игнорировать болезненные ощущения. Обхватив остаток копья по краям и предусмотрительно выставив его перед собой, Давина не позволяет архангелу ранить ее. Нависнув над вервольфом, Михаил с новой силой прижимает свой меч к так называемому щиту, ожидая того, что она не сможет долго удержать копье в руках. Однако Маршалл в этом и не нуждалась. Она сообразила, что из-за нового положения мужчины его доспех, который прикрывает грудь, явно слегка сместился и создал брешь между собой и защитным поясом. Девушка прикрыла глаза, как в большинстве случаев, когда пользуется магией. И в следующую секунду две стрелы пронзили бока мужчины. Стержни вонзились ниже последней пары ребер. Михаил от неожиданности тихо охнул и сделал несколько шагов назад. К этому времени рядом с Маршалл оказался Клаус. Майклсон помог вервольфу встать на ноги. Краем глаза Давина заметила немало крови на его левом виске и затылке. Стало ясно почему мужчина так долго отсутствовал. Времени спрашивать у друг друга все ли в порядке не было. Отвлекаться нельзя. Было необходимо полностью сосредоточиться на враге. Михаил игнорируя воссоединение Первородного семейства, обхватил каждой рукой по стреле и резким движением вынул их из своего тела. А мгновением позже он превратил металлические стержни в пыль. Однако на замену тем пришел очередной снаряд от Тайриз, вновь пронзивший уже зажившее предплечье. — Ваши стрелы для меня как иголки, – хмыкнул архангел, повернувшись к едва стоявшей на ногах Локвуд. — Предыдущие - да, но эта - нет.       Михаил сощурился повернувшись к женщине, а после опустил глаза на новую стрелу. Абсолютно такой же металл и размер. Однако внимательно присмотревшись, мужчина увидел, что на остроконечник были нанесены древние руны, единственная вещь, способная сдерживать ангельскую благодать. — Откуда ?       Отвечать на вопрос мэр не стала. Не было ни желания, ни сил. Ей и без того было трудно не то что стоять, а даже просто дышать. Стрела, которую Михаил направил в нее, попала в бедро. Стержень прошел насквозь, но задел артерию и сбил женщину с ног. В итоге Тайриз ударилась головой о стену, из-за чего с трудом смогла перевязать себе ногу. Она потеряла немало крови. Возможно даже была легкая степень сотрясения. Ведь у Локвуд кружилась голова, также тошнота и некая дезориентация не покидали ее. Женщина сама удивлялась тому, что ей удавалось успешно стрелять из лука. Видимо не зря люди говорят, что опыт не продать и не пропить. — Твой любезный сын подсказал, — ответил Майклсон.       Давина и Никлаус оказались рядом с Тайриз. Члены первородного семейства встали по обе стороны от Локвуд, готовясь в любой момент стать для нее и опорой, и защитой. Увидев эту картину, Михаил лишь хмыкнул и произнес: — Знали бы насколько жалко вы выглядите в моих глазах.       Маршалл устремляет свой разгневанный взгляд на архангела, чем еще сильнее вызывает у него усмешку. Перед ним стояло дитя, незнавшее ничего о бытие и прожившее на этой планете чуть больше двух десятков лет, но бросившее ему вызов уже дважды за этот день. Однако мужчина признавал, что у девушки хороший потенциал и ее противостояние из всех присутствующих было менее ничтожным. — Мне почти жаль убивать такой талант , – продолжает Михаил, оглядывая Давину с ног до головы, – почти жаль...       Вервольф лишь фыркнула на слова мужчины, а в ее взгляде явно читалась одна короткая фраза «Себя пожалей». Архангел вновь тихо усмехнулся, а мгновение спустя его смех резко утих и он щелкнул пальцами. На этот Маршалл не успела среагировать. Девушка потеряла контроль над собственным телом и стояла на коленях перед Михаилом, не в силах что-либо сделать. — Ключевое слово почти , – проговорил мужчина, поднимая с пола клинок, оставленный сиренами.       Как только главнокомандующий небесным войском попытался воспользоваться оружием, в него вновь вонзилась стрела. В этот раз Тайриз попала в запястье, вынуждая противника выронить клинок. Никлаус, не желавший оставаться в стороне, за доли секунды преодолел расстояние между собой и архангелом. Затем схватил меч, не успевший даже пола коснуться, и вонзил его в брешь, которую заметил в доспехах мужчины. Михаил не сдержался и зашипел от резкой боли. Увернувшись от ответного удара, гибрид оказался за спиной архангела. Воспользовавшись небольшим превосходством, Майклсон сорвал заднюю пластину кирасы, полностью оголив спину соперника. Михаил попытался вновь ударить Клауса, но тот вовремя среагировал, выставив перед собой в качестве щита доспех. В итоге при столкновении с ангельским защитным снаряжением вновь образовалась ударная волна. Но на этот раз она была направлена на архангела. Главнокомандующий небесным войском с такой силой отлетел в сторону, что оказался в коридоре вместе с той частью стены, в которую он влетел. Пока противник был временно обезврежен, Тайриз и Никлаус подошли к Давине, на которую наконец перестала действовать ангельская благодать. Девушка не без чужой помощи поднялась на ноги. — Ты как ? , – обеспокоено поинтересовался Майклсон, нервно оглядывая дыру в стену, ожидая в любой момент увидеть Михаила. — Жить буду , – с трудом ответила Маршалл.       Тайриз же взяла ещё одну стрелу с древними рунами, положила ее на тетиву и приготовилась пустить ее архангелу прямо в лоб, когда тот появиться в поле зрения. Но все планы были нарушены. Мужчина возник из неоткуда прямо перед едва стоявшей на ногах верфольфом. Одного резкого удара хватило, чтобы Маршалл оказалась на противоположной стороне зала. Врезавшись в груду мусора, Давина потеряла сознание. Девушка уже была не в силах противостоять ангельской мощи. Клаус хотел ринуться ей на помощь, но ему преградили путь. Михаил громко цокнул, пригрозив указательным пальцем. — Ты слишком предсказуемый, – холодно произнес ангел, – И слишком медленный.       Клаус стиснул зубы, чувствуя, как гнев и страх борются внутри него. Он бросил взгляд на Давину, лежащую без сознания, и его сердце сжалось. Майклсон знал, что следующий удар может стать смертельным. Но отступать было нельзя. Архангел же, казалось, наслаждался моментом, его губы растянулись в сардонической улыбке, а глаза сверкнули холодным блеском. Столкнувшись с этим взглядом, Ник замер в ожидании, сжав кулаки, но Михаил уже повернулся к Тайриз. Локвуд не успела выпустить стрелу. Ангел схватился за лук, резко дернул, и оружие вылетело из ее рук. В следующее мгновение его ладонь сжала ее горло. — Взглянув на тебя впервые, я понял, что предписано великое. Ты могла бы стать лидером, перевернувшим мир, — прошептал он, сжимая пальцы с новой силой. — Но теперь ты просто… помеха. Клаус бросился вперед, но Михаил, не отпуская Тайриз, резко махнул свободной рукой. Невидимая волна отбросила гибрида в сторону. Он врезался в стену, с трудом поднявшись на ноги. — Не торопись, — усмехнулся архангел, глядя на Клауса. — Твоя очередь еще придет.       Тайриз, из последних сил, ухватилась за руку Михаила. Ее пальцы дрожали, но она сжала их, вонзив ногти в кожу до крови. Увидев это Клаус стиснул зубы, чувствуя, как гнев и отчаяние сжимают его грудь. Он знал, что в одиночку ему не справиться с Михаилом, но он не мог позволить себе сдаться без боя. С отчаянным криком гибрид вновь бросился вперед. Чтобы сбить с ног противника, на этот раз Майклсон вложил все силы в свой толчок. Главнокомандующий небесным войском рухнул на пол и разжал пальцы, выпустив Локвуд из своей мертвой хватки. Первородный зажав ангела между полом и своим телом, потянулся к доспеху на груди. Одним резким движением первородный сорвал остатки кирасы. Отбросив кусок металла куда-то в сторону, мужчина рухнул без сил. — Ваши попытки трогательны, — громко произнес архангел, уже поднявшийся с пола и расхаживающий вокруг Ника, — Но бесполезны. В ответ Первородный лишь с трудом выдавил из себя хриплый шепот: — Ты... недооцениваешь... нас...       Михаил громко рассмеялся, его смех, гулкий и ледяной, разнесся по залу, словно эхо, наполняя пространство презрением. — О, тебя-то я точно оценил. И знаешь что? Ты — просто жалкая попытка природы создать нечто большее.       Слова архангела подействовали на Никлауса как пощечина. Глаза Первородного сверкнули холодной яростью. Клаус, стиснув зубы, поднялся на ноги, его тело дрожало от напряжения. Взгляд Майклсона упал на Тайриз, которая, едва дыша, пыталась подняться. Ее глаза встретились с его, и в них несмотря на боль читалась непоколебимая решимость. — Ты недооцениваешь нас, — снова прошептал гибрид, ловя меч, который Тайриз бросила ему.       Покрепче обхватив рукоять меча, Майклсон бросился на врага. Его удар был стремительным, но архангел, словно играя, уклонился, оставив гибрида в замешательстве. Клаус, не раздумывая, нанес еще один удар вслепую, чувствуя, как лезвие меча вонзается в плоть. Но, подняв взгляд, он замер. Перед ним стояла Тайриз. Это ее тело пронзил меч. За ту секунду, что Первородный отвернулся, Михаил успел схватить женщину и выставить ее перед собой. Глаза Локвуд были широко раскрыты от боли, а губы дрожали, но она не издала ни звука. — Нет… — прошептал Первородный, его голос дрогнул.       Михаил стоял позади Тайриз, его лицо было искажено садистской улыбкой. Он наслаждался моментом, наблюдая, как гибрид осознает свою ошибку. Оторвав свой взгляд от лезвия, Майклсон посмотрел на Локвуд. Решимость, которая была в ее глазах всего несколько минут назад, никуда не исчезла. Женщин несмотря на боль, не готова была сдаться. Она схватила рукоять меча, пронзившего ее тело, и с силой потянула его на себя. Лезвие прошло сквозь нее и вонзилось в Михаила, стоявшего позади. Архангел вздрогнул, его улыбка сменилась гримасой боли. Мужчина отступил на полшага назад, превратив оружие в пыль. Смертельно раненая Тайриз, начала медленно опускаться на колени. Ее дыхание было прерывистым, а глаза уже теряли блеск. Клаус бросился к ней, подхватив ее в свои руки. Но сделал он это скорее инстинктивно, чем осознанно. Гибрид все еще находился в шоке, не в силах поверить в происходящее. Первородный опустился на колени, аккуратно устроив Тайриз в своих руках. — Вот так, гибрид, — прошипел архангел. — Ты сам сделал это.       Михаил, несмотря на серьезную рану, разразился громким, почти безумным смехом. Никлаус наконец нашел в себе силы перестать смотреть на алую кровь, которая казалась была повсюду: на полу, на одежде, на руках. Столкнувшись со взглядом Майклсона, смех архангела резко прервался. Радужка глаз Клауса стала ярко-желтой, белый цвет склеры превратился в кроваво-красный, а под глазами появились темные, как ночь, вены. Михаил впервые читал в глазах напротив столь чистую, необузданную ненависть. Ангел неосознанно отступил назад, оставляя за собой кровавый след. На мгновение Первородному показалось, за его спиной мелькнули тени огромных крыльев. Но рассмотреть их он не успел — Михаил исчез в облаке света, оставив его с умирающей Тайриз на руках.       Локвуд слабо улыбнулась, когда Майклсон повернулся к ней. Ее рука дрожала, когда она попыталась дотронуться до Никлауса. Она впервые видела истинное лицо гибрида. — Я… не могу это контролировать, — прошептал Майклсон, вновь отворачиваясь. — Тебя переполняют эмоции... Гнев, страх, печаль, скорбь. — Тайриз на миг замолчала, подавившись собственной кровью. — Знаешь, последнее даже льстит, — на ее губах вновь появилось подобие улыбки.       Клаус все так же смотрел в сторону, не в силах подобрать слова. Мэр вновь попыталась поднять руку, но сил хватило лишь на то, чтобы слабо вцепиться в его предплечье. Майклсон вздрогнул, почувствовав ее холодные пальцы. — Клаус, — ее голос был едва слышен, но он заставил его повернуться. — Я и мои люди не в силах им противостоять… Но ты и твоя семья способны это сделать. Клаус, пожалуйста… — Я не могу, — начал Клаус, но Локвуд прервала его. — Ты должен, — прошептала Тайриз, собрав последние силы, секундой позже ее ладонь безжизненно упала на паркет.