Внутри Пламенного Круга

      Пожалуйста, помогите мне.       – Мамочка... Там что-то есть... – обеспокоенно пробормотала маленькая девочка, дергая маму за рукав и указывая куда-то в пустоту.       Мать лишь устало вздохнула, даже не желая проверять воображаемую угрозу своей дочери. Она постоянно показывала вникуда и говорила, что там что-то есть. Но там ведь ничего не было.       Это повторялось снова и снова. Вот бы ее дочь просто была самой обычной девочкой, без всех этих причуд. Или лучше бы ее вообще не было.       – Мамочка... Оно смотрит на меня!.. Мама...       Девочка волновалась только больше и продолжала дергать мать за рукав, отчаянно прося у нее помощи.       – Там ничего нет. Иди в свою комнату. Не мешай мне работать, – пренебрежительно фыркнула женщина, одернув свой рукав.       Она устала снова и снова слышать это. Вот бы это прекратилось.       – Но мамочка...       Девочка не хотела уходить. Она вцепилась в ее рукав лишь крепче, боясь отойти от нее хоть на шаг. Ее голос становился лишь жалобнее, а на глазах уже блестели слезки. Ей было страшно. И единственная, кто мог ей помочь, так это мама.       Но женщина лишь посмотрела на девочку отчужденным взглядом, словно она и не ее дочь вовсе, словно она мусор, что болтается под ногами.       – Я же велела уйти! Хватит уже! Нет там никого! Насмотрелась или наслушалась где-то всякой гадости и теперь придумываешь! Надоело!       И ее взгляд, и ее резкий голос заставили малышку вздрогнуть и тут же отскочить от матери, словно от такого же монстра, что скрывался где-то в тени и наблюдал за ней с ехидной ухмылкой.       Девочку охватил еще большой страх. Мама не просто не желала ей помочь, укрыть ее от всех бед, хоть как-то успокоить, но и сама теперь ее пугала. Она была такой злой, так смотрела на нее, будто вот-вот ударит ее, чтобы смахнуть, словно надоедливого жука.       Прошу, не смотрите на меня так...       – Снова ты отлыниваешь... Посмотри на свои оценки! Мне за тебя стыдно! – услышала девочка гневный и пьяный голос отца, что без стука вошел в ее комнату со школьным дневником в руках.       Девочка осторожно выглянула из под своего одеяла и заплаканными глазами посмотрела на отца.       – П-прости... – только и могла пробормотать она, дрожа от страха. – Я плохо понимаю эту т-тему...       Отец был пьян и пришел к ней в комнату, а это значило только одно. Стоило ожидать худшего. Снова.       Он не будет жалеть свою еще крохотную дочку, а мать не станет вмешиваться и постоит в стороне, посмотрит за этой сценой, как и всегда, глядя на девочку так, словно сама хотела ее растерзать.       Девочка присмотрелась. Мама уже стояла за спиной отца. Да. И снова этот взгляд. Она будто даже получала удовольствие от унижения собственной дочери.       – Если будешь так хреново учиться, то станешь настоящей обузой! Да тебя даже в жены не продашь! Невзрачная... И толком ничего не умеешь по дому! Вместо долгожданного сына получил какую-то соплячку, которая вечно ноет и ничего не хочет! Учеба – это последний твой шанс быть полезной своим родителям, дура!       – П-прости... Прости, пожалуйста... Просто мне тяжело сосредоточиться и дома, и в школе... За мной постоянно наблюдают они...       Отец фыркнул. Он слышал это кучу раз.       – Ты действительно думаешь, что тебя спасет настолько глупая отговорка? Хотя мне все больше и больше кажется, что ты просто больная. Говоришь о том, чего нет... Задолбало уже! Ты ненормальная!       Мать была не самой мягкой женщиной на свете, а отец – еще хуже. Он не боялся причинить своему же ребенку боль, считал это самым естественным воспитанием.       Чего и ожидала девочка, вскоре ее схватили за короткие золотистые волосы и стащили с кровати. Сопротивляться грубой силе отца было трудно, да и тем самым она могла сделать лишь хуже.       – Сейчас я научу тебя уму разуму! Вправлю тебе мозг этими руками!       Каэру потащили в ванную. Она могла лишь беззвучно плакать, едва слышно стонать и наблюдать за тем, как ее все тем же страшным взглядом провожала мать, стоя на месте и ничего не предпринимая, наоборот, будто бы одобряя.       В ванной ее голову подставили под ледяной кран. Девочка задергалась и завизжала. С ней такое происходило не впервые, но как к такой пытке вообще можно привыкнуть?       Но сопротивление, опять же, ничем не помогало ей. Руки отца были сильными и большими. А еще жестокими.       Пожалуйста, прекратите...       – Будешь сидеть тут все выходные! Пока не выучишь – не выйдешь! Да и вообще, страшно выпускать на волю такую чудачку. Что о нас люди вообще скажут? Позоришь нас только, – услышала она голос отца, а за ним последовал и щелчок замка.       Дверь теперь была надежно закрыта. Она осталась в клетке в виде своей комнаты. Наедине с ними...       Девочка опустила голову, шмыгнула носом и потерла свой горящий след от удара на щеке.       А они не заставили себя ждать. Они пришли. Сразу же. Она почувствовала их, а затем и услышала.       Пугающее хихиканье и рычание раздалось по всей комнате, а затем в тени сверкнули злобные глаза, светящиеся алым цветом.       Она испуганно вздрогнула и тут же юркнула под одеяло, единственное место, где она хоть как-то чувствовала себя в безопасности. Там они ее не трогали. И она их там не видела. Но продолжала слышать.       Они снова не давали ей заниматься. Это значит, что ей снова достанется от отца. Но она ни за что не вылезет наружу. Ни за что... Что они могли сделать с ней? Ей не хотелось даже думать об этом.       Так страшно...       – Почему она не приходит?..       Девочка грустно смотрела в окно, ожидая увидеть рыжеволосую экзорцистку, просто невероятную женщину, что подарила ей волшебный кулон. Лишь он являлся доказательством того, что произошедшее не было сном.       Мама, как только обнаружила на дочери обновку, тут же отобрала ее, думая, что она воровка. Откуда маленькая девочка без друзей и карманных денег могла заиметь столь красивую вещичку? Подозрительно же.       Девочке сделали нагоняй. И мать, и отец. От отца досталось куда больше. Пара пощечин и пять ударов ремнем по спине.       Без кулона приходилось туго. Он действительно помогал, как и сказала рыжеволосая красавица. А когда его не было, она постоянно терпела ночные визиты страшных теней. И не только ночные. Она видела их везде. Они везде преследовали ее.       Но девочка наконец смогла его незаметно стащить, поэтому эта ночь будет спокойной. Она могла впервые за столь долгое время не прятаться под одеялом.       Она все ждала и ждала, но никто не приходил. А она даже и сама не понимала, почему ждала. Ее ведь теперь защищал кулон. Экзорцистка вряд ли снова явится. Теперь это вовсе не обязательно. У нее и без того полно тех, кого нужно успеть спасти.       Но как же ей хотелось увидеть снова ту теплую улыбку, те рыжие кудри... От одного лишь ее присутствия все тело девочки наполнялось теплом. Она была прекрасна, сияла ярче солнца – вот такой она ей запомнилась.       Но никто не приходил.       Одиноко...       Девочка вовсе не ненавидела родителей. Разве что немного боялась, ведь они часто ругали ее, иногда били...       На улице она постоянно видела счастливых детей и родителей, весело гуляющих вместе, пока сама она возвращалась из школы в полном одиночестве. Ей было завидно.       Кулон защищал ее и помогал отгонять злые тени, хоть она и все равно их видела. Главное, что теперь они боялись к ней приближаться. Именно поэтому теперь она могла свободно передвигаться в своей комнате.       Только-только она заимела такую возможность, как тут же с энтузиазмом принялась за учебу.       Если она станет умнее, будет приносить дневник, наполненный хорошими оценками, ее ведь похвалят? Ей улыбнутся? Она наконец сможет оправдать их ожидания?       Девочка стала стараться. Она училась все лучше и лучше. Занималась до ночи. Заставляла себя все запоминать, даже несмотря на то, что память у нее не была столь хороша, и она вовсе не схватывала все на лету, как многие другие ее сверстники. Но она трудилась снова и снова, и ее старания помогли ей добиться хороших оценок.       Когда в дневнике появилась первая хорошая оценка, она с воодушевлением побежала показывать ее. В первую очередь маме.       – Мама, смотри! Я получила пять баллов! Пять из пяти! Это же самая высокая оценка, мама!       Девочка была веселой и широко улыбалась.       А вот мама не улыбалась. И так и не улыбнулась. И вовсе не была веселой.       Женщина отвлеклась от экрана ноутбука и усталыми и беспристрастными глазами посмотрела на дочь, а затем и на дневник, который она ей демонстрировала.       – Помнится, у тебя оценок выше трех баллов никогда не было. Наверное, учитель тебя решил пожалеть. В любом случае, старайся лучше. Быть может, будешь не так безнадежна.       После мама снова отвернулась от нее и вернулась к работе. Маме всегда некогда. И неинтересно. Даже сейчас, несмотря на все ее старания.       Девочка прижала дневник к груди, поджав губы.       Почему? Почему мама и теперь не хотела улыбнуться ей? Что она сделала не так? Она ведь получила хорошую оценку. Разве не этого хотели мама и папа?       Точно. Папа.       Вспомнив про папу, она тут же побежала к нему.       Он как раз был уже дома. На кухне. И снова пил дешевый алкоголь прямо с бутылки.       На кухне было дымно и ужасно пахло табаком и перегаром, да и в принципе грязно. Отец часто сидел здесь по вечерам и отдыхал, пока мать продолжала работать до ночи. Ей попросту некогда заниматься домом, а ее муж больше беспокоился о бутылке, чем о благоустройстве их общего жилья.       Девочка подбежала к папе и показала ему дневник, улыбнувшись, но уже не так широко и весело, как до этого.       – Папочка! Смотри! Пять баллов! Я молодец?       Но в ответ он лишь рассмеялся и даже не стал проверять ее дневник, да и в принципе смотреть на дочь не стал.       – Небось сама начирикала, а? Не может такая бездарность хотя бы одну хорошую оценку получить, еще и самую высокую. Иди отсюда. Папа занят.       Отец махнул ей, как бы говоря этим небрежным жестом убраться отсюда как можно скорее, и продолжил глушить алкоголь.       Улыбка вновь слетела с уст девочки. Ее руки опустились, продолжая держать дневник.       Папа тоже не улыбался и не был рад. Ей оставалось лишь уйти.       Но как же горько ей было. Как же она хотела, чтобы они хотя бы раз ей сказали что-то приятное. Хотя бы раз посмотрели на нее по-другому.       И как же не хотелось видеть эти ехидные ухмылки где-то там, за окном, как и всегда, в тени. Особенно сейчас. Они словно насмехались над ней.       Благодаря кулону они боялись появляться в доме, но видеть она от этого их не перестала. А лучше бы и не видела. Никогда.       Лучше бы она не видела и не была странной, а родители смотрели на нее с улыбкой. Да. Вот бы все было так.       Пожалуйста, обратите на меня внимание...       Родители не верили не единому слову девочки. Но она ведь точно видела их. Даже нося этот кулон, она видела их за окном или где-то в отдалении. Она их слышала, но уже более тихо.       Она не понимала, почему другие их не замечали. Неужели только она их видела? В самом деле? Но они ведь повсюду. Они касаются людей. Смотрят на них, иногда разговаривают с ними... Иногда даже кажется, что они их слышат, ведь их лицо вдруг меняется, когда тень что-то говорит. А почему тогда не видят? Это странно. Она не понимала.       – Ну? Чего ты на меня так смотришь? Это жутко знаешь ли... – буркнула одна из ее одноклассниц, заметив пристальный взгляд девочки.       – У тебя на плече... – девочка подняла указательный палец и указала на какое-то маленькое жирное существо с длинными ушами, черное и пушистое, из-за чего ничего не было видно, кроме красных глаз.       – Что?       – На плече сидит кто-то...       – А?       Одноклассница с недоумением посмотрела на девочку, ведь никого на ее плече не было и быть не могло. Но девочка продолжала на нее так напряженно таращиться, принося ей некий дискомфорт. Однокласснице, естественно, это не нравилось.       А девочка не понимала, почему могла видеть жуткую тварь. Кулон ведь их всех отгонял. Но, кажется, черное существо... Его тело немного провалилось в плечо девочки. Они будто сливались воедино. Такое она видела впервые.       – Хватит таращиться на меня. Никого и ничего на плече у меня нет. Ты какая-то ненормальная.       – Точно, странная, – поддержал другой одноклассник. – Хватит пялиться и дрожать, будто призрака увидела.       – Да она постоянно куда-то пялится и что-то бормочет, – сказал третий.       – Если у тебя что-то не так с головой, то не впутывай в это меня. Я не хочу связываться с тобой, дура, – фыркнула одноклассница и гордо отвернулась, садясь обратно за свою парту.       Нет, я не ненормальная...       Она перестала говорить о них. Старалась не смотреть на них. Делала вид, что их нет. И всеми силами пыталась игнорировать насмешки одноклассников, которые до сих пор издевались над ней. Особенно та одноклассница с монстром на плече. Она распускала много слухов о ней, из-за которых девочку стали обходить стороной.       В нее все тыкали пальцем и смеялись или прогоняли, хотя она ничего не сделала. Она ничего не сделала. Так почему? Потому что она видела их?       Девочка совсем устала.       Она поникше опустила голову, глядя на свой изорванный рюкзак, рядом с которым валялись ее вещи, тоже разорванные или поломанные. Снова ей что-то испортили, пока она не видела. Повезло еще, что она вообще нашла свои вещи. Они были безжалостно сброшены с окна, на задний двор школы.       Она шмыгнула носом и опустилась на корточки, став собирать свои вещи с травы обратно в свой рюкзак, но это едва ли у нее выходило, ведь дыр в нем теперь было больше, чем карманов. Он и без того был потрепан, а теперь вообще никуда не годился.       Зачем они с ней так поступали?.. Она ведь ничего не сделала...       На глазках навернулись слезки, а в горле встал ком. Однако прежде, чем она успела заплакать, к ней вдруг подсел кто-то и стал помогать собирать карандаши, которые теперь были не более, чем мусором, будучи сломанными пополам или и вовсе раздробленными в щепки.       – Я пожалуюсь директору, не волнуйся, – услышала она мягкий девичий голосок, такой успокаивающий и приятный.       Девочка подняла взгляд и увидела старосту, симпатичную девочку с высоким каштановым хвостиком. Странное дело, но именно по этому хвостику девочка и узнала в ней их старосту. Ни у кого не было таких густых прядей, что вились на концах, и никто настолько высоко хвостик не завязывал, кроме нее.       Староста не казалась ей плохим человеком, но то, что она вдруг решила помочь ей, удивило ее настолько, что она даже растерялась.       – Н-не стоит... Я сама...       – Что ты? Мы ведь одноклассники и должны друг другу помогать.       Девочка удивленно распахнула глаза. Она не верила. Она впервые видела улыбку. Такую теплую и искреннюю. Да. Староста точно улыбалась ей по-настоящему. Но почему?       А сама староста тем временем ловко сложила все вещи девочки в тканевую сумку, а затем поднялась и протянула ее однокласснице:       – Вот тебе моя старая сумка. Дарю. Она мне больше не нужна. Прости, если слишком поношенная. Но, главное, сможешь донести домой свои вещи.       Девочка тоже поднялась и, не зная, что и сказать, приняла сумку.       Староста и не ждала благодарности. Она лишь улыбнулась ей напоследок и хотела уйти, но девочка вдруг остановила ее:       – Я... Я... Я тебе б-благодарна!.. Спасибо тебе!.. И твои кудри такие красивые и длинные!       Староста удивленно посмотрела на нее, а после рассмеялась.       – Да пожалуйста! У тебя тоже волосы вьются. Будет очень красиво, если отрастишь такие же, – с этими словами староста ушла, оставив девочку наедине со своей маленькой радостью, радостью того, что хоть кто-то увидел в ней человека.       Девочка была так рада своему личному знакомству со старостой, что даже забыла обо всем на свете. Забыла о других ужасных одноклассниках, о безразличных учителях и родителях.       Девочка вернулась домой с улыбкой, но встретили ее нерадостно.       – Что это у тебя случилось и почему ты улыбаешься? – мама первая заметила приход дочери и сразу обратила внимание на разорванный рюкзак, что был за спиной девочки, а также на какую-то странную сумку.       Улыбка тут же слетела с ее уст, а сама она резко остановилась и ноги ее словно приросли к земле.       – М-мама... Мне вещи... Тут... – не зная, как подобрать слова, начала заикаться девочка, ведь ранее она ни разу не говорила маме о том, что происходило с ней в школе, и тяжелый взгляд матери только сильнее заставлял растеряться.       – Что это такое? Ты думаешь, что это нормально – вот так относиться к своим вещам? Я каждый день сижу за этим проклятым ноутбуком не для того, чтобы ты вот так брала и заявлялась домой с разорванным рюкзаком! Ты хоть знаешь, сколько стоит новый?!       Очередной крик, который буквально оглушал ее крохотные ушки.       Она вздрогнула и вжала голову в плечи, испуганно опуская взгляд в пол, в то время как над ней нависла тень матери.       Она ничего не могла возразить тому, что ей говорят сейчас, и тому, что с ней сделают после. Ни мама, ни папа никогда ее не слушали. Она могла лишь терпеть.       Пожалуйста, пусть все это наконец закончится...       В конце концов, она не могла долго жить со своими родителями. Точнее, родители не могли долго жить с ней.       Отец все больше пил, мать все чаще срывалась, побоев становилось все больше, доходило даже до попыток удушения... Родители пытались стереть с лица земли то, что породили, видели в дочери лишь ненужный балласт. Но они не замечали, что и сами ничего из себя не представляли, из-за чего жили довольно бедно, и просто срывались на девочку, а ее "причудливость" и уж слишком робкий характер лишь сильнее заставлял злиться.       Но это все закончилось. Сегодня она переехала в квартиру, что досталась ей от усопшей бабушки. Очень маленькая, неприметная и практически на отшибе. Из вещей – одна древность. Ничего ценного здесь не было.       Наследство бабушки совершенно не интересовало ни отца, ни мать. У них была квартира и то побольше, хоть и на самую малость. Соответственно, раз уж квартира им не нужна, и дочь тоже, то вопрос решается сам по себе. Теперь она будет жить здесь одна.       Девочка уже подросла и стала девушкой с длинными вьющимися волосами, но улыбки на ее лице все так же не было.       Она переступила порог своего нового жилища, что ознаменовал начало ее новой жизни.       Теперь совсем одна.       Что ж. Так будет лучше.       Но почему она не радовалась тому, что все закончилось? Теперь на ней ведь не будет синяков и ссадин. Никто больше на нее не будет смотреть таким взглядом. Никто больше не будет кричать.       Вместо облегчения она ощущала боль и обиду. Ее просто выкинули. Она не нужна родителям, которым она так пыталась угодить все это время. Она всегда пыталась. Даже когда ее отвергали. Она старалась учиться хорошо. Даже когда ее били. Даже когда над ней издевались одноклассники. Она так старалась. И в итоге ее просто бросили. Все, во что она так вкладывалась, просто растоптали.       В конце концов, хрупкие плечи опустились. На пол упала легкая потрепанная тканевая сумка, которую ей когда-то подарила староста. Следом за этим послышался тяжелый вздох.       Я устала...       Новое место жительства, новое место учебы, но одно знакомое лицо. На плече этой девчонки все такой же жирный монстр. Кажется, он стал лишь жирнее.       Одного присутствия этой дамы из ее бывшей школы вполне хватило, чтобы тут же очернить имя девушки практически сразу.       Ненормальная, сумасшедшая, психическибольная, причудливая, странная – вот, как о ней стали думать, стоило только рассказать пару историй. Слухи быстро распространились по всему колледжу.       И снова девушка оказалась в той же ситуации. Сверстники всегда были такими жестокими. Единственное отличие – дома хотя бы не ждали родители, которые могли нанести новые побои. Дома ждала лишь темнота и тишина, а еще пустота.       К черту эту учебу, к черту этих людей. Лучше уж запереться дома и никогда не вылезать оттуда. Так она не только людей перестанет видеть, но и этих страшных тварей. Просто прекрасно. И пусть она умрет прямо там с голоду. Да. Лучше умереть, чем постоянно терпеть все это.       – Эй, хватит уже о ней шептаться, – вдруг услышала она бодрый девичий голос, что тут же отвлек ее от мрачных мыслей, а также заставил заткнуться надоедливых однокурсников.       Где-то она его уже слышала... Но где?       Девушка обернулась и увидела знакомый хвостик, в который были собраны густые каштановые пряди, что изящно вились. Она уже видела эти волосы...       – Староста?..       На глазах навернулись слезы. Она даже не заметила, как стала беззвучно плакать, пока ее взгляд был прикован к старой знакомой.       Знакомы они были не так много. Староста немало помогала ей с тех пор, но постоянно была занята учебой, так что общаться у нее не было времени. Впрочем, девушка за это никогда на нее не злилась. Она была счастлива тому, что староста всегда приходила на помощь, но при этом и не жаловалась, делала вид, что все хорошо, чтобы она не волновалась.       Староста с удивлением посмотрела на девушку, не понимая такой реакции.       – Ох! Ну ты чего? Они совсем тебя довели? – с беспокойством пролепетала шатенка, а затем кинула злобный взгляд в сторону однокурсников обиженной девушки.       Те тут же встрепенулись и сделали вид, будто они тут не причем. Никто не хотел связываться с ней. Староста даже в колледже добилась немалого уважения преподавателей и попала студсовет, еще бы ее не боялись.       Но об этом девушка не знала. Она не знала, что староста тоже будет здесь. Зато теперь была так счастлива.       – Ладно тебе, хватит.       Девушка почувствовала, как на макушку легла нежная теплая рука. Так приятно. Ее, кажется, впервые гладили по голове.       – Ох, а волосы отрастила какие длиннющие... Длиннее, чем у меня, – рассмеялась староста, чтобы хоть как-то поднять ей настроение.       Губы девушки дрогнули и расплылись в робкой улыбке.       Она была так счастлива в тот момент. Счастлива, что она была здесь, гладила ее волосы и хвалила их.       Но она могла быть такой только рядом со старостой. А староста не могла быть рядом постоянно. Она училась еще усерднее прежнего. А девушка, чтобы не беспокоить ее, старалась все меньше и меньше показывать свои трудности. Она ни за что не станет отбирать будущее у старосты из-за своего нытья, хоть она и очень хотела все рассказать, хотела сбросить всю свою тяжесть, хотела, чтобы ее пожалели. Нельзя. Староста должна жить так, как живет, не иначе.       Благодаря старосте над ней перестали издеваться, но продолжали избегать. Она сидела одна, ела одна, к ней никто не обращался, кроме учителя. Ее будто здесь не было. Словно она одна из этих тварей, невидимая, но постоянно находящаяся рядом. Противно даже думать о таком. О том, что у нее есть что-то схожее с этими уродливыми тенями.       Было тяжело. Кроме старосты, с ней все так же никто не говорил, а учитель постоянно ругал за опоздания или плохие оценки. Но зачем ей вообще стараться? Она больше не хотела прикладывать усилия. Все равно никто не оценит. Никто не похвалит.       От новых мыслей о бессмысленности жизней ее ограждала лишь староста. Лишь благодаря старосте она снова и снова заставляла себя встать и пойти в колледж, в надежде на то, что ей удастся с ней хотя бы поздороваться.       Устала. Устала. Как же устала...       Очередная мерзкая тварь. Но в этот раз куда больше, чем те, которых она видела раньше, куда агрессивнее. Не повезло ей столкнуться с ней лично, стать рабом собственных чувств, которые побудили кинуться ее на помощь какому-то незнакомому ребенку.       Она думала, что умрет. Но нет. За ней пришла вовсе не смерть, а некий голос. Такой холодный, но в то же время приятный. Почему приятный? Потому что с ней хоть кто-то говорил, будь это даже демон?       Хах. Забавно. И ведь она действительно приняла его помощь.       Но как же она была счастлива. Даже если это демон, он теперь рядом с ней всегда. Она каждый день слышит его голос, чувствует его присутствие. Квартира перестала быть такой пустой, тишина больше не давила на уши. Она не показывала этого так явно, но действительно была рада. Как же она рада.       А с силой, которой он делился, она могла приблизиться к той самой. К рыжеволосой экзорцистке. Да. Она станет даже сильнее ее. Сильнее, чем любой другой экзорцист. Решено. Она сделает это.       Если я стану сильнее, другие ведь обратят на меня внимание?..       Она хотела стать сильнее, она не хотела снова возвращаться в прежнюю серую жизнь. Так почему? Почему? Почему?       Почему она больше не слышит его голос? Почему больше не чувствует ни одну частичку его магии, даже самую крохотную?       Так не должно быть. Как она теперь станет самым сильным экзорцистом? Как ей сражаться? Как ей заставить обратить на себя внимание?       Так не должно быть.       Нет. Она ни за что не станет такой, как прежде.       Вкус крови. До жути противный, что на вкус, что на запах. Сырое мясо. Треск костей. Визг боли.       Противно. Аж тошнит. Но в то же время вкусно. Тяжело остановиться.       Как она дошла до такого? Не помнит. Зато в памяти, казалось бы, намертво засел этот вкус и запах свежей демонятины.       Это становится все приятнее. Нравится смотреть, как они пытаются вырваться, как они издают истошные крики, пока их поедают заживо. Их тела бьются в конвульсиях до тех пор, пока они не погибнут.       Интересно, а какая на вкус его кровь? А мясо? Хочется услышать его крики. Увидеть его взгляд, пока она будет медленно его есть. Хе-хе...       Но его нет. Нигде нет. Сколько бы она не искала. Она остается все такой же голодной. А все потому, что его нет.       Нет, он должен остаться живым. Без него она ничего не сможет. Нельзя его есть. Но как же хочется... Нет. Нельзя.       Нужна его магия. Нужна его сила. Нужен его голос, который всегда будет рядом. Она устала от тишины. Снова тишина. Устала.       Хочется почувствовать на себе его прикосновения...       Хочется вгрызться ему в глотку.       Хочется быть для его единственной такой... А он будет единственным для нее...       Хочется растягивать каждый его кусочек целыми часами.       Хочется видеть его улыбку...       А еще хочется увидеть цвет его крови.       Ее уже не волнуют другие. Пусть рядом будет только он... Пусть будет только он...       Она убьет его. Он так жестоко с ней обошелся. Он тоже ее выкинул. Прямо как родители. Она ему не нужна. Убьет его. Вцепится в шею и задушит.       Ах, она готова тут же ему отдаться, если он захочет...       А если не захочет, она сама его возьмет. Она раздавит его кости этими руками.       Интересно, он думает обо мне?..       Он видит во мне девушку?..       Он хочет меня?..       Я хочу его...       Хочу, хочу, хочу...       Хочу попробовать его всего. Хочу его съесть целиком. Слюна стекает с моих губ, глаза пьянеют, а в паху появляется такое чувство... Такое чувство от одного только представления того, что я возьму его силой... Или же он возьмет меня? Я буду ее против, если он захочет. Он может делать с моим телом, что угодно. Только ему это дозволено.       Но здесь его нет. Здесь тоже. И здесь. Где же? Я устала его искать...       Устала...       Устала... Как же устала...       Одной так плохо... Так больно...       Мне больно...       Больно.       Больно...       Больно!       Больно, больно, больно, больно, больно, больно, больно, больно, больно больно, больно больно, больно, больно, больно, больно, больно, больно, больно, больно, больно, больно, больно, больно, больно, больно больно, больно больно, больно, больно, больно, больно, больно, больно, больно, больно, больно, больно, больно, больно, больно, больно больно, больно больно, больно, больно, больно, больно, больно, больно, больно, больно, больно, больно, больно, больно, больно, больно больно, больно больно, больно, больно, больно, больно, больно, больно.       Иоширо...       А-а-х-х...       Где же ты прячешься, м?.. ~

... ... ...

      Я стану для тебя лучшей. Я стану для всего мира лучшей. Лучшей и единственной. Все будут обо мне знать. Ведь я больше не хочу оставаться в той комнате, в полной тишине и темноте.