Бессмертная семейка

Се Джия молча кивнула. Игра началась под напряжённый шёпот толпы. Мужчина в маске демона и Се Джия встали друг напротив друга, а доска Лиубо между ними мерцала в мягком свете масляных ламп. Фигурки, вырезанные из белой и чёрной кости, заняли свои начальные позиции. Мужчина бросил палочки с такой непринуждённостью, будто всё происходящее было для него забавой. Се Джия наблюдала за ним, пытаясь уловить хоть намёк на его намерения, но его маска скрывала выражение лица, а движения оставались непроницаемыми. Её первый ход был неуклюжим. Она ещё не привыкла к правилам и пыталась действовать наугад. Мужчина слегка качнул головой, глядя на доску. — Не спеши, — мягко посоветовал он. — Удача не любит торопливых. Се Джия фыркнула от его учительского тона, но прикусила губу. Он снова бросил палочки, и его фигура уверенно пересекла линию, приблизившись к её. Она прищурилась, схватила свои палочки и, сжав их крепче, чем следовало, бросила. Её фигура сделала шаг вперёд, и на мгновение она почувствовала себя победительницей. Тело охватил детский восторг, сравнимый с тем, как если бы ученик впервые победил учителя. — Неплохо, — заметил мужчина, его голос звучал спокойно, но поддразнивающе. — Ты начинаешь понимать. С каждым ходом напряжение росло. Се Джия быстро училась: её движения становились точнее, а комбинации – смелее. В какой-то момент она даже улыбнулась, видя, как её фигуры почти загнали одну из его в угол. — Посмотрим, как ты выберешься отсюда, – сказала она с триумфом. Но мужчина, казалось, не обратил внимания на её дерзость. Он бросил палочки, и его фигура неожиданным манёвром ускользнула из ловушки, переместившись прямо к её ключевой фигуре. Толпа ахнула. Се Джия тоже ругнулась. Вот же блядство! — Не празднуй победу над врагом, пока не получишь его голову, — коротко рассмеялся противник. И почему-то, эта фраза показалась ей знакомой. Только вот... Где и от кого она её слышала? Старческая память начала её подводить, не выдавая нужных сведений. — Как ты это сделал? — выдохнула Се Джия, недоверчиво глядя на доску. — Я же сказал, Лиубо – это не только стратегия, — спокойно ответил он. — Это ещё и интуиция. Се Джия вновь нахмурилась, пытаясь найти способ вернуть себе преимущество. Её руки дрожали, когда она бросила палочки. Один за другим её ходы становились всё более отчаянными, но время от времени ей удавалось вернуть инициативу. Толпа следила за каждым движением, затаив дыхание. Однажды она оказалась в шаге от победы – её фигуры почти окружили его. Она вскинула взгляд, пытаясь угадать его реакцию, но мужчина лишь молчаливо наклонил голову набок, словно изучая её. Затем его пальцы уверенно коснулись палочек. Один бросок – и он внезапно перевернул игру. — Блять! — выдохнула Се Джия, видя, как её позиции рушатся. — Будь внимательнее, — сказал он. Его голос всё ещё оставался тёплым. В нём не мелькнуло ни нотки торжества или злорадства. Последние ходы были словно резня. Её фигуры одна за другой покидали доску, а он продвигался вперёд с таким мастерством, будто играл в эту игру всю жизнь. И был довольно умелым азартником. Се Джия пыталась бороться, но все её усилия разбивались о невидимую стену его опыта. Наконец, доска опустела. Все её фигуры были захвачены, его победа была абсолютно ясной. Се Джия замерла, сжимая руки в кулаки. Её дыхание сбилось, а щеки пылали от унижения. Поражение ударило по лицу оплеухой. Больше всего на свете она не любила проигрывать. Тем более от какого-то демона! Мужчина выпрямился, пальцем постучав по краю доски. — Ты хорошо держался, — произнёс он, почти успокаивающе. — Для первого раза. Её глаза вспыхнули, и она стиснула зубы: — Ты просто забавлялся надо мной! — Забавлялся? — Он склонил голову, его маска всё так же скрывала лицо, но в голосе слышалась едва уловимая улыбка. — Может быть. Но ведь тебе понравилось, не так ли? Се Джия ничего не ответила, её взгляд был полон ярости. — Победитель выявлен! — объявила девушка у красного полога. — Господин, как ваше имя? — Лим. Просто Лим, — ответил демон. Се Джия застыла, услышав имя. Но тут же мотнула головой. Не стоило заострять на этом внимание. Лим протянул руку и забрал свой выигрыш – золотой меч Фэнмэй. Се Джия заскрежетала зубами, с болью в сердце уставившись на свой клинок. Лим, внезапно, протянул ей её меч: — Бери. Удивление обрушилось на Се Джию, как снежная лавина. Она замерла. Глаза расширились, будто не в силах вместить происходящее, и дыхание сбилось, превратившись в короткий, почти болезненный вдох. Се Джия моргнула – медленно, будто не веря своим же глазам. — Я...я же проиграл, — выдохнула она. Се Джия уставилась на клинок, столь родной и знакомый. Сердце, казалось, пропустило удар, а потом взорвалось ритмом, оглушающим изнутри. Каждая частичка её тела напряжённо напряглась: где здесь подвох? — Но меч-то твой, — хмыкнул Лим. — Пусть возращается настоящему хозяину. Се Джия медленно подняла руку и обхватила золотую рукоять меча. Её разум метался, пытаясь осмыслить то, что она видела. Почему? Почему он ей отдал свой выигрыш? Пока она застыла, демон развернулся и мгновенно растворился в толпе. Зрители с немым изумлением переваривали увиденное. Секунду спустя, Се Джия почувствовала на плече чьи-то пальцы, с силой утянувшие её прочь от стола. Демоны тут же заголосили, пытаясь добиться очереди за очередную ставку. Се Лянь как следует встряхнул сестру за плечи, чтобы она пришла в себя. Это действие и впрямь её отрезвило. — Что это только что было? — требовательно спросил он. — Хуй его знает, — честно ответила Се Джия. Она ласково прижала к своей груди Фэнмэй. Произойди что-то с этим мечом, и испытание на горе Тунлу показалось бы Князю Демонов увеселительной прогулкой. Ши Цинсюань тоже показался в её поле зрения. Он озадаченно спросил: — Откуда у них ваш меч, Ваше Высочество? Се Джия промямлила что-то неразборчивое. Брат глядел на неё так, будто подозревал в чём-то ужасном. Но во взгляде его пересилило беспокойство за неё. — В любом случае, вам повезло, — облегчённо выдохнул Ши Цинсюань. — Такая невиданная удача! Вам попался воистину благородный соперник! Се Джия кивнула, соглашаясь. Вот только... Откуда этот Лим узнал, что меч принадлежит ей? Неприятная догадка зашевелилась в уголку сознания, и она поспешила ее тут же раздавить, словно червя. Нечего тешить себя бесполезными догадками. Тот кто умер много лет назад, никогда не воскреснет. А игра на столе, тем временем, продолжалась: — Чего ты хочешь на этот раз? — Я хочу… я хочу, чтобы мои деловые конкуренты, все до одного, скоропостижно скончались! После такого заявления по залу пробежали восторженные прищёлкивания языком. Девушка-ведущая прыснула со смеху, прикрывая рот ладонью, и ответила: — Осуществить это желание будет немного труднее, чем предыдущее. Может быть, попросишь что-то другое? К примеру, чтобы твоё дело поднялось ещё на ступень выше? — Нет! Я хочу именно этого. Я хочу этого. — Но тогда, если таково твоё требование, десяти лет жизни дочери в качестве ставки, возможно, будет недостаточно. Се Джия, Ши Цинсюань и Се Лянь разом повернули головы к столу, за которым стоял ранее уже игравший мужчина. Тот выпалил: — Не достаточно, так я добавлю. Ставлю двадцать лет жизни дочери, и ещё… ещё ставлю её брачные узы! Се Джия холодно спросила у брата: — Может, мне убить его? Это заходит слишком далеко... Вновь завладев мечом, она жаждала крови. Впечатление от недавней игры оставила её до нельзя взбудораженной. — Мы не должны вмешиваться! — перебил Ши Цинсюань. — Это владения Князя Демонов! Если мы себя раскроем... Кто же мог подумать, что именно в этот момент кто-то внезапно выбежит вперёд и ударит по игральному стакану с такой силой, что чёрное дерево разлетится в щепки! От удара разбился не только стакан. Раздробились кости руки, которую игрок всё ещё держал на стакане, через весь игровой стол пролегла трещина. Мужчина в маске, прижимая к себе пострадавшую руку, принялся с воплями кататься по полу. Демоны вокруг тоже заголосили, кто-то радостно, кто-то потрясённо. А тот, кто вмешался, громко заявил: — Как можно быть столь жестокосердным! Стремиться к богатству и славе — не возбраняется, но пожелать смерти других людей?! Играешь — так играй на собственную жизнь, если кишка не тонка. Но ты решил поставить на кон жизнь и брачные узы собственной дочери? Ты не достоин быть мужчиной, не достоин быть отцом! Се Джия медленно повернула голову к говорившему. Он стоял там. Молодой мужчина с прямыми вразлёт бровями. На нём были надеты всего лишь простые одеяния, без намёка на роскошь, и всё же они не могли скрыть его благородного происхождения. Фигура, которую она могла бы узнать из тысячи, даже во тьме. Это наивное детское лицо, эти неуклюжие движения – всё в нём вызывало мгновенную волну едкого, почти удушающего отвращения. В её глазах промелькнуло не просто удивление, а истинный шок, смешанный с яростью. Ненависть пронзила её, как удар молнии, растекшись по телу тяжёлым, болезненным жаром. — Он же сдох...— едва слышно процедила Се Джия, не веря своим глазам. — Я же сама его убила... Неужели вознёсся? — Что? — не расслышал брат. — Ох, этот Лан Цяньцю, — Ши Цинсюань удручённо скрыл своё лицо веером. Губы Се Джии невольно дрогнули, словно готовые выдавить слова, которые застряли где-то в горле, обжигая её изнутри. Её взгляд прожигал молодого небожителя насквозь, словно она пыталась уничтожить одно лишь его существование. В голове метались обрывки воспоминаний – каждый дар, каждая вспышка мучительной боли, причиненная её родному человеку... И всё же она сдержала себя, но не потому, что хотела. Ненависть была слишком сильной, слишком обжигающей, чтобы вылиться наружу. Она стиснула зубы, бросила короткий, почти отравленный взгляд в его сторону и резко отвернулась, не желая видеть притворное благородство потомка юнаньских воров. Се Лянь простонал: — …Ваше Превосходительство... Неужели тот, кого вы призвали на помощь - Лан Цяньцю? — Я уже начинаю жалеть об этом, — выдохнул Ши Цинсюань. Брат озабоченно оглянулся на сестру, которая стояла, судорожно сжимая и разжимая кулаки. Он успокаивающе положил руку на её плечо и прошептал: — Не стоит затевать ненужные ссоры, сестра. Всё уже в прошлом. — Да разве могу я забыть...? — Оставь всё в прошлом, — с нажимом повторил Се Лянь и оглядываясь на беснующихся демонов, добавил: — Бери себя в руки, мы сюда не чаи распивать пришли. Се Джия спохватилась, понимая, что он прав. Сейчас перед ними нависла угроза посерьёзнее. Неожиданно за пологом раздался лёгкий смешок Хуа Чэна. Вместе с которым сердце Се Джии тревожно подскочило. — Пришёл в мои чертоги беспорядки учинять? А ты не робкого десятка, как я посмотрю. Лан Цяньцю развернулся в сторону полога. Его глаза ярко сверкнули. — Ты и есть хозяин этого заведения? Демоны вокруг стали насмехаться: — Эй ты, болван несведущий, хоть представляешь, с кем разговариваешь? Это наш градоначальник. Кто-то с прохладной усмешкой добавил: — Не только игорный дом, весь Призрачный город принадлежит ему! Услышав эти возгласы, Лан Цяньцю нисколько не изменился в лице, а вот Ши Цинсюань едва не подпрыгнул от удивления. — Мать честная, получается там, за пологом, скрывается тот самый?! Искатель цветов под кровавым дождём??? — Ты только сейчас это понял?! — раздражённо ответила Се Джия. — Конец. Нам конец. Как теперь спасти Цяньцю?! Се Джия насмешливо оглянулась на брата. Спасти этого мелкого ублюдка? Да она палец о палец не ударит, чтобы его вызволить. Се Лянь пробурчал: — Надеюсь, что он не раскроет своей личности… Лан Цяньцю тем временем огляделся вокруг, при этом разъяряясь всё сильнее. — Всё в этом проклятом месте пропитано скверной, поистине раздолье нечистой силы. Что за твари собрались здесь и какими непотребствами занимаются? Того, кто открыл подобное место, невозможно назвать хоть немного человечным! Хуа Чэн усмехнулся. — Мои владения — и есть самый настоящий разгул нечисти. По открытой для всех тропе небесных чертогов ты ступать не хочешь, а в преисподнюю, куда хода нет, суёшься без приглашения. Что мы можем с этим поделать? Стоило Се Джии, её брату и Ши Цинсюаню услышать фразу «небесные чертоги», к ним моментально пришло понимание. Значит, Хуа Чэн уже догадался, откуда прибыл Лан Цяньцю! Ну всё, их маскировка пошла на смарку из-за какого-то идиота... Лан Цяньцю вновь ударил ладонью по столу. Он стоял у края, и на этот раз все люди и демоны, что окружали его, бросились в рассыпную — стол полетел прямо в сторону красной фигуры за пологом. Однако Хуа Чэн, даже не меняя положения в кресле, мягко махнул рукой, и длинный игровой стол сменил направление, полетев обратно к Лан Цяньцю. Когда удар настиг смутьяна, он вначале выставил одну руку перед собой, однако после обнаружил, что одной руки здесь недостаточно, поэтому тут же приложил обе. Он всё упорствовал, да так, что на лбу постепенно проявились синеватые вены. В первоначально оживлённом зале посетители попрятались по углам, а то и вовсе бросились наутёк. Лан Цяньцю издал натужный крик и наконец вновь оттолкнул от себя непомерно тяжёлый стол. Хуа Чэн за красной завесой, по-прежнему сидя в профиль к нему, плавно сжал пальцы, затем расслабил снова. В тот же миг стол разбился на бесчисленное множество мелких щепок, которые вновь атаковали Лан Цяньцю. — Какое интересное представление они тут устроили, — хмыкнула Се Джия, забавляясь зрелищем, в отличие от побледневших брата и Повелителя Ветра. Щепки пролетели по воздуху со звуком, напоминающим свист лезвия, яростно и стремительно, страшнее любого скрытого оружия. Если Лан Цяньцю продолжит скрывать магические силы, сохраняя облик простого человека, ему не удастся укрыться от атаки, что бы они ни сделал. Поэтому, когда в следующий миг его тело окутало едва заметное духовное сияние, Се Лянь и Ши Цинсюань всё поняли и про себя воскликнули: — Плохо дело, он собирается перейти в божественное воплощение! Однако свечение это вскоре исчезло, возможно, Лан Цяньцю наконец вспомнил, что в этот раз нельзя раскрывать свою личность, и потому в последний момент быстро скрыл божественное сияние. И всё же, если Лан Цяньцю отступил, Хуа Чэн отступать не собирался. Красная фигура, скрытая пологом, изобразила иной жест — сложила пять пальцев в щепоть и легонько приподняла. Одно движение пальцев — и Лан Цяньцю подбросило в воздух и подвесило распластанным на потолке главного зала игорного дома! Попав в столь затруднительное положение, Лан Цяньцю, полностью обескураженный, попытался вырваться и, кажется, даже не понял, как вышло, что он столь внезапно воспарил в воздух. Се Лянь, будто страдая от головной боли, произнёс: — Его магические силы запечатаны, теперь не выйдет даже проявить божественное воплощение. Ши Цинсюань заметил: — В Призрачном городе властвует Хуа Чэн. Стоит ему захотеть, он может запечатать чьи угодно силы. — Когда Лан Цяньцю вознёсся? — как бы мимоходом спросила Се Джия, кидая острый как клинок, взгляд на брата. Молча дала ему понять, что их ждёт очень и очень серьезный разговор. Тот почувствовал себя неуютно под её испепеляющим взглядом. — Несколько веков назад, — обречённо вздохнул Ши Цинсюань. — Теперь он Бог Войны Востока, Совершенный Владыка Тайхуа. Хуа Чэн за красным пологом усмехнулся. — Сегодня я поймал для вас игрушку, можете забавляться сколько хотите. Если кто из вас достаточно удачлив и способен предложить крупную ставку, сможет забрать его и сварить на обед. После такого заявления главный зал наполнился непрерывными восклицаниями, демоны голосили без умолку: — Сыграем на большее-меньшее! На большее-меньшее! Кто выбросит большее число, тот и забирает добычу на съедение! — Ай-яй-яй, паренек выглядит весьма питательным, хи-хи-хи-хи… Се Джия насмешливо фыркнула. Ну хоть в чем-то они с Искателем Цветов солидарны! Она даже поаплодировала ему. Пусть хоть на костре сварят, ей на потеху. — Какая бесславная участь ждёт последнего потомка династии Лан, — злорадно пропела она. — На этом и оборвётся весь его поганый род. Ши Цинсюань мгновенно обернулся к ней, хмуря брови в недоумении: — Откуда такая злость, Ваше Высочество...? — А что? Уже забыл, кто уничтожил моё королевство? — Но ведь это дело давно минувших дней! И принц Тайхуа здесь совершенно не причём! Четверо верзил в масках притащили новый игральный стол. Только на этот раз на кону оказался подвешенный к потолку Лан Цяньцю. Глядя на то, как яростно игроки предлагают ставки, Ши Цинсюань принялся ходить из стороны в сторону и нервно трясти руками. — Как же быть? Попытаемся выиграть его обратно? Или сразу ввяжемся в драку? Се Лянь спросил: — Ваше Превосходительство, везёт ли вам в азартных играх? — Когда как. Разумеется, бывает, что везет, но бывает, и не очень. Удача в игре — вещь непредсказуемая. Разве можно сказать наверняка — повезёт или нет? — Можно. Взять, к примеру, меня. Мне никогда не везёт. — Настолько всё ужасно? Се Лянь угрюмо кивнул: — Если я брошу кости, выпадет, самое большее, два. Се Джия потеряла интерес к происходящему. Спасение такого небожителя, как Лан Цяньцю, не входило в её первоначальный план. Так что помогать она точно не будет. Оглядываясь вокруг, она вдруг увидела, как ко входу движется уже знакомый ей демон, с которым она недавно играла за Фэнмэй! Не объясняясь с братом, Се Джия рванула с места, кидаясь вслед за ним. Ей захотелось проверить свою догадку, пусть она и безумная... Се Джия выскочила из игорного дома. Мужчина в маске демона мелькнул в толпе, как призрачный силуэт, растворяясь среди разношерстного сборища — рогатые демоны, мертвецы в легких одеяниях, которые трепал ветер, да обычные люди хуй знает как сюда попавшие. — Подожди! — крикнула Се Джия, но её голос утонул в шуме улицы. Мужчина обернулся на мгновение. Его маска сверкнула в лунном свете. Он сорвался с места, как пущенная стрела. Се Джия, чертыхнувшись, бросилась следом, лавируя между торговыми лавками, где продавцы выкрикивали названия диковинных товаров: засушенные хвосты тварей, дымящиеся зелья... Она прыгнула через лавку с жареными людскими пальцами, сорвала бумажный фонарь, чтобы ухватиться за натянутую верёвку, и взлетела на крышу. Её шаги были легки, но сердце тяжело билось, словно барабан, отзываясь звоном в ушах. Демон, назвавший себя Лим, мелькал впереди, спрыгивая с крыши на крышу, как тень, а затем — исчез. Се Джия замерла. Ветер трепал её развевающиеся рукава, внизу продолжал бурлить город — мир демонов, беспечный и чужой. Её пальцы непроизвольно сжались в кулак, и раздражение всколыхнуло кровь. Она потеряла его. Мужик ускользнул, как песок сквозь пальцы. — Ёб твою мать!!! — в сердцах заорала Се Джия на весь Призрачный город. — Сегодня точно не мой день... Се Джия тяжело опустилась на край черепичной крыши, покрытой тонким слоем ночной влаги. Ей хотелось как-то по детски пнуть кого-то, чтобы выплеснуть свою злость. Но вот же блядство, никого под рукой не было! Луна освещала её фигуру, словно пытаясь смягчить её гнев своим холодным светом. Однако внутри неё бушевал огонь, неугасимый, как лесной пожар. Се Джия свесила ноги вниз, не обращая внимания на высоту, и с тихим, раздражённым вздохом уставилась в никуда. Под её ногами простирался Призрачный Город, его улочки переплетались, как нити сложного узора. Тусклый свет фонарей, трепетавший от каждого дуновения ветра, отбрасывал тени, казавшиеся живыми. Где-то вдали слышался звон колокольчиков — то ли зов духов, то ли сигнал об очередной нечистой сделке. Се Джия глубоко вдохнула, пытаясь унять ярость. Она закрыла глаза, но перед взором всплыла маска демона, с каким-то странными теплом смотревшая на неё, и ощущение собственного бессилия только усилилось. Её пальцы невольно сжались в кулак, ногти впились в кожу. Всё её тело будто требовало движения, драки, преследования, но ночной город, казалось, насмехался над её усилиями. Ветер качнул свободные пряди её волос, шепча что-то на своём древнем языке. Холод ночи касался кожи, пробирался под лёгкие одежды, но не мог угасить того жара, что разгорался в груди. Она снова открыла глаза, глядя вниз на суету города. Отсюда, с высоты, всё выглядело иначе. Прохожие — маленькие, незначительные, как муравьи, улицы — линии, которые вели не туда, куда хотелось. Се Джия почувствовала, как раздражение плавно сменяется тяжёлым чувством усталости. Она обхватила колени руками, уткнулась лбом в ладони и позволила себе несколько мгновений покоя. — Скучаешь, молодой господин? — раздался мягкий, но насмешливый голос за спиной. Се Джия вздрогнула. Её тело инстинктивно напряглось, руки сжались, и она едва не соскользнула с крыши. Сердце ударило раз, второй — сначала от испуга, затем от вспыхнувшего гнева. Она резко обернулась, готовая выплеснуть всё своё раздражение на того, кто посмел её потревожить. Увидев сзади себя главную секси фигуру демонического мира, Се Джия презрительно фыркнула: — Иди нахуй, сволочь. Она обиженно отвернулась от него, не желая видеть. Хуа Чэн неловко замешкался, но затем привычно взял себя в руки и приблизился к краю крыши. Присел рядышком, тоже свесив ноги вниз. — Обиделся? — не без ехидства спросил Хуа Чэн, наблюдая за её хмурым лицом своим единственным глазом. Специально обращался как к мужчине, действуя на нервы. Се Джия заскрежетала зубами: — Не узнал или притворяешься? — Во всём мире я не встречал сапожника похлеще, — честно ответил Хуа Чэн. — Я больше тебя ни с кем не спутаю. Его последняя фраза звучала несколько странно. Будто таила в себе какой-то замаскированный смысл. У Се Джии морально не осталось сил, чтобы более глубже размышлять над этим. — Прости, если задел тебя, — словно пересилив себя, извинился Хуа Чэн. — Но я бы никому не отдал твой меч. Увидев вашу неряшливо замаскированную компанию у порога своего игорного дома, я просто захотел позабавиться. И вывести тебя на чистую воду. — Браво, у тебя получилось, — не оценила его чувство юмора Се Джия. — Ты, оказывается, ещё более ебанутый, чем я. — Ты так думаешь? — растерянно улыбнулся Хуа Чэн. Се Джия не ответила, храня мрачное молчание. Демон обречённо вздохнул и придвинулся ещё ближе. Заметив это движение, Се Джия от него чуть отодвинулась. Краем глаза заметила, что единственный зрачок Князя Демонов вспых, словно от мучительной боли. И она недоуменно застыла. Воспользовавшись её замешательством, Хуа Чэн набрался храбрости и, обхватив её плечи рукой, прижал девушку к своей груди. Сердце Се Джии невольно ёкнуло, когда в нос ударил приятный запах его тела. Не трупная вонь, как она предполагала... Поддавшись секундным размышлениям, Се Джия не сразу поняла, в какой двусмысленной позе они застыли. Словно два голубка, ворующие на крыше. Она попыталась отстраниться, но Хуа Чэн не позволил, прижав к себе ещё ближе. Се Джии не оставалось ничего, кроме как уткнуться щекой в его грудь. — Хуа... Чэн, — изумлённо выдохнула она, едва не обозвав его по привычке Хуа Хуйем. — Ты чего... — Сань Лан. — А? — у Се Джии напрочь исчезла способность соображать. — Зови меня Сань Ланом, — как-то по детски попросил её Хуа Чэн. — Муженёк? — с нужной интонацией отозвалась Се Джия, прикрыв глаза. — Может, сразу любовь моя? Внезапно развеселившись, она коротко хохотнула и не смогла нажать на тормоза вовремя: — Мой великий и непревзойденный! Благородная золотая ветвь с ямшовыми листьями! Мой красавчик, кой свет не видал! Свет в конце тоннеля! Отрада моей души и смысл жизни... — Ладно, ладно, хватит, — под конец смутился бедняга, едва сам не сбросившись с крыши. — Прости меня, ладно? Се Джия, наплевав на все правила приличия, поудобнее устроилась на его плече, даже придвинувшись ближе. Ночь была прохладной, а Хуа Чэн, пусть и мертвец, но такой теплый... — Не прощу, — заупрямилась она, касаясь рукоятки своего любимого меча. — Ты хоть знаешь, что для меня значит Фэнмэй? Хуа Чэн молчал, помрачнев ещё больше. — Это не просто меч, — продолжила Се Джия. — Фэнмэй - подарок. Единственная вещь, которая досталась мне от... Очень близкого человека. Мое сокровище. Услышав, как ласково она отзывается о своем оружии, Хуа Чэн невесело хмыкнул. — Ну вот как ты сам отреагировал бы, если бы у тебя забрали Эмина? — спросила Се Джия. — Ты наверняка никому не позволяешь даже пальцем к нему прикоснуться! Как говорил мой наставник по боевым искусствам: "Оружие воина - это его душа. Дотронуться до чужого клинка то же самое, что прикоснуться к его сердцу..." Хуа Чэн молча отцепил свой ятаган от ремня и протянул рукояткой в её сторону. Се Джия удивлённо распахнула глаза, уставившись на Эмина, который блеснул серебром в лунном свете. Тонкое, длинное и изогнутое лезвие. На рукояти ятагана вырезан серебряный глаз, который совсем неожиданно широко распахнулся. — Забирай его, если хочешь, — небрежно произнёс Хуа Чэн. — Я брал в руки твой меч, а ты теперь можешь за это забрать мою саблю. — Совсем ебанулся?! — ужаснулась Се Джия. — Ты чем меня слушал? К чужому оружию просто так не прикасаются... Хуа Чэн разжал пальцы. Глаз Эмина, совсем этого не ожидавший, в ужасе задёргался из стороны в сторону, падая. Се Джия машинально схватила его, не дав упасть с крыши. — Твой хозяин - какой-то непонятный дурак, — прошептала она, уставившись прямо в зрачок ятагана, который некогда её смертельно ранил. Но вместо ненависти, Се Джия почувствовала к нему жалость. В конце концов, во всех деяниях виноват хозяин, а не его оружие. Которое, в свою очередь, вдруг задрожало в её руке. — Твой клинок дергается... — удивилась Се Джия. А затем фыркнула: — Блять, как же двусмысленно это прозвучало. Хуа Чэн неловко закашлялся. Не то от испуга, не то ещё от чего-то, глаз Эмина налился влагой и... Он заплакал. Если бы кто-то раньше сказал Се Джии, что сабли умеют рыдать, она бы рассмеялась и плюнула ему в лицо. Но ятаган и вправду заливался горькими слезами, которые не текли вниз по лезвию, но застилали глаз. Столь безудержный плачь напоминал душевный крик маленького ребёнка, от чего у Се Джии больно дрогнуло сердце. Она замерла, одной рукой удерживая ятаган на весу, не зная что предпринять. С плачущим оружием она сталкивалась впервые в жизни. Добило то, что Хуа Чэн, которому надоело смотреть на собственное жалкое оружие, с силой шлёпнул его по рукояти. — Не обращай внимания, — хмуро сказал он. — Эмин весь день рыдает. Достал. Проклятый клинок, при одном упоминании которого весь пантеон богов в ужасе замирал, изогнутая сабля Эмин, схватив звонкую оплеуху от хозяина, задрожал ещё сильнее. Вот же бедняжка! — Ну зачем ты с ним так? — искренне не понимала Хуа Чэна Се Джия. Она заботливо прижала к себе ятаган, который тут же залился плачем пуще прежнего. Се Джия растерялась, не зная, как его утешить. — Видишь, Сань Лан! Даже твоя сабля в ужасе от тебя, — цокнула языком Се Джия. — Даже металл залился горькими слезами. Не повезло ему с хозяином-придурком. Она ласково гладила Эмина по рукоятке, успокаивая, осторожно спускаясь и к лезвию, не страшась пораниться. Хуа Чэн вдруг шумно вздохнул воздух и Се Джия вопросительно на него оглянулась. Хуа Чэн тут же отвернул голову. Его кадык судорожно дернулся. И Се Джия, осознав интимность такого момента, залилась краской, покраснев до корней волос. — Сань Лан? — хмыкнул Хуа Чэн. — Значит, ты меня простила? — Да, — хмуро отозвалась Се Джия, вернув свой взор на саблю. — Вымолил у меня прощение своими слезами... Эмин, услышав это, перестал рыдать. Алое око с детской надеждой и радостью поглядело на неё. И вдруг счастливо прищурилось, а потом и вовсе зажмурилось от удовольствия. Се Джия в последний раз погладила саблю по рукоятке, и вернула её хозяину: — Не обижай его. Оружие - это не просто кусок металла и духовной силы, а часть тебя. Так что надо относиться к нему соответствующе. — Учту, — после долгого молчания, коротко ответил Сань Лан.