Бессмертная семейка

Ночной Призрачный город жил своей необычной жизнью. Под бархатным куполом неба, усеянного мириадами звезд, мерцали тысячи огней, отбрасывая причудливые тени на суетящиеся улицы. Демоны всех мастей сновали туда-сюда, предлагая свой диковинный товар: мерцающие амулеты, экзотические растения, светящиеся в темноте кристаллы. Воздух, наполненный странными ароматами и приглушенными звуками, вибрировал от магической энергии. На крыше одного из высоких зданий, словно два ворующих голубка, сидели Се Джия и Хуа Чэн. Их взгляды были устремлены на раскинувшийся перед ними город. Удивительно, но Се Джия больше не испытывала к Хуа Чэну жгучей злости и желания оторвать голову. Вместо этого пришло странное спокойствие и чувство безопасности рядом с ним. Князь Демонов, как оказалось, умел быть не только злым и грозным, но и внимательным, интересным собеседником. — Тебя не смущает общаться с мужской версией меня? — насмешливо протянула Се Джия. Она не знала, сколько часов они провели на крыше, вот так непринуждённо болтая. На душе было так легко. — Да нет, я же знаю, что ты не мужчина, — улыбнулся Хуа Чэн. — Хотя... В этом облике ты не хило так разгулялась. Если бы я не объявил о розыгрыше меча, то ты бы с той служанкой скрылись бы в одном из домов терпимости. — Ты что, следил за мной? — нервно рассмеялась Се Джия. Выходит, их маскировка с самого начала пошла коту под хвост. Интересно, где теперь брат и Ши Цинсюань? Ещё и этот Лан Цяньцю... — Кстати, что с тем юнаньским щенком? — без особого интереса спросила Се Джия. — А, его довольно быстро выиграл Ши Цинсюань, — махнул рукой Хуа Чэн. — Не без твоей помощи? — Чуток поколдовал над результатом, — не стал отрицать Хуа Чэн. Се Джия кивнула. Интересно, а это сборище идиотов уже нашло небожителя, призвавшего их на помощь? Се Джия не решалась прямо спросить Хуа Чэна об этом. Ей оставалось только тянуть время, пока эти трое оболтусов обыщат весь его дворец. — В прошлом... Я довольно часто прикидывалась мужчиной, — хмыкнула она. — Сбегала из дворца притворяясь братом, и ходила на свидания с разными особами. Не то, чтобы мне нравились девушки в романтическом смысле... Мне просто было весело! Се Джия рассмеялась, увидев как вытянулось лицо Хуа Чэна. — Это всегда выводило брата из себя. Да и советник, однажды увидев своего ненаглядного, обжимающегося в уголке дворца с левой девкой, едва не свалился с ног от остановки сердца. — Советник? А как он к тебе относился? — полюбопытствовал Хуа Чэн. — Ох уж этот старик, — пробурчала Се Джия. — Он относился к нам с братом с одинаковой строгостью. Хотя... Я доводила его до белого каления своими выходками, так что меня он, кажется, недолюбливал. — С чего ты взяла? — Ну... Мы с Ци Жуном всячески ему пакостили. У старика всё лицо становилось красным, когда он злился. И это так забавно! Однажды мы с младшим братом сожгли его коллекцию игральных карт. Старик был азартным игроком, и это ух как вывело его из себя! Хуа Чэн, сидя рядом, смотрел на неё долгим, пронзительным взглядом. Легкий ветерок играл в его волосах, словно ласковая рука, а на губах играла едва заметная улыбка. — К тому же, он заставлял нас всех придерживаться строгих правил для совершенствования: никакого спиртного, близости и брани. Стоит ли говорить, что я нарушила каждый пункт? Просто ему на зло. — Близость? — зацепился всего за одно слово Хуа Чэн. — Имеется ввиду поцелуи и обнимашки, — невесело хмыкнула Се Джия. — До большего не дошло, к счастью. — Да? И кого же ты любила, цзецзе? — тихо спросил Хуа Чэн. — Это был один из слуг моего брата, — нехотя ответила Се Джия. — Мы вместе учились, вместе совершенствовались... Вознесение было для него превыше всего, и в конце концов, он оставил меня ради высшей цели. Роман продлился не долго. — Фэн Синь? — предположил Хуа Чэн. Тень пробежалась по его лицу. Се Джия неопределенно качнула головой. — Так значит, Му Цин, — холодно произнёс Хуа Чэн, без особого труда догадавшись. — С тех пор ты с мужчинами не встречалась? — Начнёшь тут встречаться после такого,— фыркнула Се Джия. — Не все мужчины одинаково подлые, — осторожно заметил Хуа Чэн. — Даже божества не такие уж и непорочные. Что уж говорить об обычных людях? Се Джия покачала головой: — Во времена Сяньлэ я даже не смела мечтать о вознесении на Небеса. Это была судьба моего брата. Я же просто должна его защищать. Но советник все не унимался. Мы с Ци Жуном были единственными, кто не высказывал ему абсолютно никакого почтения. Если бы не королевская кровь, он бы уже давно сбросил нас с самой высокой башни дворца. А так заставлял переписыаать «Дао дэ цзин»... Хуй знает, сколько раз. — Как ты тогда вознеслась, цзецзе? — предчувствуя неладное, нахмурился Хуа Чэн. Се Джия надолго замолчала, уставившись вниз. По узким улочкам перемещались демоны и духи. Некоторые из них высокие и худые, с глазами, сияющими, как светлячки, другие — короткие и приземистые, с огромными мешками, полными странных товаров. За прилавками сидели продавцы, чьи облики варьировались от обычного человеческого до чудовищного: у кого-то вместо рук щупальца, у кого-то на плечах копошались другие мелкие существа. Покупатели, такие же причудливые, медленно ходили от лавки к лавке, обсуждая цены на товар. Некоторые духи проходили сквозь стены, другие спокойно парили в воздухе. Никто не замечал двух фигур на крыше. Для обитателей города они — лишь тени среди других теней. — Я никому об этом не рассказывала, — тихо сказала Се Джия. — Даже Се Ляню. Для всех я вознеслась после того, как в одиночку перебила группу юнаньцев... Хуа Чэн не говорил ни слова, не делал ни единого лишнего движения, лишь терпеливо ждал, когда она решит продолжить рассказ. Лунный свет вырисовывал тонкие серебряные линии на его безупречно гладкой коже, придавая всему его облику загадочную красоту. — Я возглавила большой отряд воинов Сяньлэ и двинулась против юнаньцев, — тяжело, словно отрубая каждое слово топором, начала Се Джия. — Это была очередная кровопролитная битва. Моя самая первая в роли командующей... И последняя. Её голос, прерывался и дрожал, но Хуа Чэн не пытался её подстегнуть. Его молчание было теплым, поддерживающим, словно приглашение не торопиться, взять столько времени, сколько потребуется. Он понимал — слова, которые должны быть сказаны, были для неё неимоверно тяжёлыми. Каждое из них словно тянуло за собой нить эмоций, которые она ещё не успела до конца осмыслить. — Моих воинов зарезали, как свиней... Кровь лилась рекой, окрашивая землю алым... И я бы там подохла, если бы не один отважный солдат... Хуа Чэн заинтересованно качнул головой. — Я давно его замечала, везде мелькал перед глазами. Свирепый в бою, с холодным рассудком в любой ситуации... Но имени, к сожалению, не запомнила. Однако, именно этот солдат из моей армии, выскочил вперёд, заслонив от удара врага и тем самым, защитив меня, погиб сам...Меня потом схватили в плен. Лан Ин - глава повстанцев, хотел с помощью меня угрожать моему отцу, императору. И отправил письмо во дворец Сяньлэ. Се Джия прикрыла глаза, прижав руку к лицу. Хуа Чэн напрягся, когда её тело задрожало. Он придвинулся ближе и осторожно убрал её руку, взглянув ей в лицо. Но Се Джия не плакала. Она смеялась. Горький, хриплый смех сорвался с её уст. Хуа Чэн вздрогнул, когда Се Джия закинула голову назад и от души захохотала: — Да откуда ему было знать, что государю плевать на меня?! Он бы не пожертвовал своим народом, чтобы спасти бесполезную дочь! И был бы прав. Её смех оборвался так же резко, как и начался. Она опустила взгляд, её руки чуть заметно сжались в кулаки, а дыхание стало медленным, будто она пыталась найти опору в этом моменте. Хуа Чэн наблюдал за ней, нахмурившись. Как же он хотел впитать в себя её боль, чтобы не видеть это лицо, полное мучений. — У Лан Ина был младший брат, — продолжила Се Джия. — Лан Мин. Самая мерзкая тварь среди юнаньских псов. Пока письмо доставляли в столицу, он... Вырвал мне поочередно все ногти на руках и ногах, пытаясь достать из меня военные тайны. Чем дальше она рассказывала, тем сильнее тени в глазу Хуа Чэна темнели, словно поглощая весь свет вокруг. Он не перебивал, давая ей выговориться, но каждая её пауза, каждый дрожащий вздох отзывались в нём, как удар. — Когда ничего не помогло, Лан Мин взбесился. Чего только он не делал: срезал с меня кожу, ломал пальцы, протыкал ножом... Я молча выносила боль. Меня ещё грела надежда, что отец придёт спасти меня, но... Но помощи так и не дождалась. Хуа Чэн прикрыл глаза, не в силах спокойно смотреть на эти золотые глаза, полные невыносимой боли. Скулы обозначились резче, а уголки губ дрогнули, выдавая гнев, который он едва сдерживал. Образы обидчиков, которых он никогда не видел, вставали в его воображении, а вместе с ними и ярость, ледяная и безмолвная, как буря перед грозой. — И Лан Мин, поняв, что государь не собирается ничего предпринимать и они лишь зря теряют время... Решил... В... воспользоваться мной другим...методом... Под конец её голос надломился и задрожал. Хуа Чэн, не выдержав её мук, рывком прижал к себе. Он успокаивающе гладил её по спине: — Тише, тише... Не говори ничего, если тебе тяжело... — Нет! — заупрямилась Се Джия. — Я расскажу.... Хоть кому-то хочу рассказать, иначе не выдержу... Слишком долго всё копила в себе... Она обняла Хуа Чэна за шею, вздыхая его запах и понемногу успокаиваясь. — Он... Лан Мин начал домогаться до меня, пользуясь тем, что у меня связаны руки и ноги. Я пыталась вырваться из цепей, но... На этом он не собирался останавливаться. Хотел после этого... Пустить меня по кругу. Хуа Чэн заскрежетал зубами, чувствуя, как ярость вскипела в его жилах. — Он уже собрался приступить к... — Се Джия ещё крепче прижалась к нему. — Это был бы позор для королевской семьи. Выживи я после такого, никогда бы не восстановила свою репутацию... Мне всё же удалось сорвать цепи и ими же я задушила Лан Мина. Никогда в жизни мне так не нравился процесс убийства, как в тот момент! Но услышав шум в камере, юнаньцы поспешили на помощь своему командиру. Надо было срочно что-то предпринять - против целой оравы воинов я бы не смогла выстоять. Хуа Чэн ошарашенно на неё взглянул, догадавшись о её замысле задолго до того, как она вслух произнесла: — Я выхватила свой меч из ремня мёртвого Лан Мина и сама перерезала себе глотку. Когда она, наконец, замолчала, её голос окончательно сорвался. — Я запомнил всё, — сказал Хуа Чэн тихо, но в его голосе было что-то стальное. — Если бы эти люди были живы, я бы... Се Джия покачала головой: — Я вознеслась сразу после самоубийства. Уж не знаю, что это за судьба такая. В тот момент, мне искренне хотелось умереть, но даже этого мне не позволили. А Фэнмэй, напитавшись моей кровью и ненавистью, стал мощнейшим оружием. Взгляд Хуа Чэна вновь обратился к ней, смягчившись. В этом взгляде всё ещё оставалась та непоколебимая нежность, которая была лишь для неё. Он слегка наклонился вперёд, его пальцы почти коснулись её руки, словно напоминая: он здесь. Он рядом. — Вот так я и стала Богиней Войны. Потом я спустилась с Небес, чтобы разобраться со своими обидчиками. За вмешательство в жизнь смертных, меня сразу же пинком выгнали из Небесной столицы. Конец истории, — усмехнулась Се Джия. — Тот, кто клялся в любви - предал. Люди Сяньлэ, за которых я сражалась не на жизнь, а на смерть, после проигрыша смешали нас с братом с грязью. Родители, в которых я души не чаяла, эту самую душу и прожгли... Да ещё и эти лицемеры на небесах... В лицо улыбаются, а за спиной пускают гнусные слухи. Но не смотря на падения, я всегда находила в себе силу обратно встать на ноги. Хер от меня избавятся! Переживя всю эту боль, я дала себе обещание - всегда, во чтобы то ни стало, защищать своих братьев... Никому не позволю им навредить. — Ты сильная, — признал Хуа Чэн, не скрывая восхищения в голосе. — Любой другой на твоём месте сломался бы. Ты сильнее всех тех, кого я когда либо встречал. Когда Се Джия вновь подняла глаза, встретившись с его взглядом, в её лице была уязвимость, но и решимость. Хуа Чэн чуть наклонил голову, позволяя тонкой улыбке коснуться уголков губ. Это был жест не осуждения, а тихой поддержки, слова которой не требовались. Он всегда умел ждать. Не навязываться, не торопить, не обрушивать лишние эмоции на того, кто пытался найти себя в своих мыслях. Ему было достаточно просто быть рядом, источая ту спокойную уверенность, которая говорила больше, чем любой разговор. Звёзды молча наблюдали за ними, подмигивая с высоты. Город замер на мгновение. Казалось, даже ветра, играющие между крышами, замолкли. — Что вы делаете на крыше, бессовестные?! Напоказ выставляют свою однополую любовь, какая гадость! Се Джия и Хуа Чэн вздрогнули, и как по команде взглянули вниз. Завизжавший был невысоким, с кожей пепельного оттенка, а его огромные глаза, светящиеся красным, стали еще шире. Он вскинул длинный когтистый палец вверх, указывая на пару на крыше. Шумная жизнь на улицах замерла, как по невидимому сигналу. Продавцы замерли за своими лавками, держа в руках странные товары, покупатели обернулись в сторону крыши, забыв о своих покупках. Кто-то, спотыкаясь, остановился в шаге от прохожего, не успев заговорить. Город зажегся десятками, сотнями глаз — их золотистый, зелёный и алый свет устремился вверх, к загадочной паре. — Да это же наш градоначальник! — донёсся шёпот откуда-то из глубины толпы. — Но что он там делает? Се Джия и Хуа Чэн переглянулись. На лицах обоих расцвела весёлая улыбка. Се Джия успела и позабыть, что до сих пор не убрала свое мужское обличие. И теперь со стороны могло показаться, что Хуа Чэн действительно проявляет подозрительную заботу другому мужчине. Подобное открытие её чуть развеселило, сняв всю напряженность от рассказанной истории. Город начал оживать снова, но уже совсем иначе. Демоны, духи и прочие обитатели стали сближаться, образуя плотные круги на улицах и площадях. — Тсс! Кто это с ним? — зашипел высокий демон с телом, обвитым дымкой. Его острые уши дрогнули, как у зверя, услышавшего что-то важное. — А вдруг… — прошептал другой, с глазами, как угли: — Это тот, кого он ждал всю жизнь? Хуа Чэн закатил глаза. Его лицо оставалось спокойным, но во взгляде светилась тихая, опасная сила. Он поднял руку, словно призывая толпу к молчанию. — Нечего пялиться! — громко произнёс он, его голос эхом прокатился по улицам, заполняя каждый уголок города. — Этот человек — мой гость. Но Се Джия рядом с ним вдруг усмехнулась, задумав маленькую шалость. — Гость? — она состроила обиженное лицо. — Всего-то? Не ты ли только что шептал мне на ухо слова страсти и просил называть тебя "Сань Ланом"? Толпа загудела. Демоны и духи стали переглядываться, шептаться, явно напрягаясь от такой несуразной новости. Некоторых захлестнул ужас, других — азарт. Кто же этот загадочный гость? Какое влияние он может оказать на их градоначальника? — Так не пойдёт, муженёк, — игриво положила руку ему на шею, Се Джия. Хуа Чэн не препятствовал ей, только вопросительно изогнул бровь. Принцесса без предупреждения, накрыла его губы своими. Разговоры внизу стихли. Даже шум ветра замолк. Весь мир замер, глядя на пару на крыше. В прошлый раз они лишь мимолетно прижались губами, да и то с целью заставить молчать. Но сейчас, Се Джия сама выступила инициатором. Она действовала с уверенностью, присущей лишь принцессе, которой никогда не отказывали. Поцелуй, начатый как очередная шутка, медленно перетек в нечто большее. Хуа Чэн быстро оправился от удивления и ответил на поцелуй. Его губы были мягкими, как цветы, и вздохи ошеломленной толпы, когда их градоначальник обхватил Се Джию за талию и усадил к себе на колени. И продолжая целовать, целовать, целовать... Это был такой поцелуй, который обычно разыгрывался в голове при высокой температуре, в нездоровых мечтах, – размытое пятно обжигающего тепла и настойчивых прикосновений. Се Джия сама отстранилась, чувствуя, что вот-вот умрёт от недостатка воздуха. На лице Хуа Чэна мелькнула легкая досада от разорванного поцелуя - ну конечно, мертвецу-то воздух без надобности! — Так это девушка! — завопил кто-то из демонической толпы внизу. — Как вы могли спутать её с парнем?! — Минуту назад это был парень, клянусь! — Тебе надо поменять глаза, даун. Не видишь - девушка же! — И правду... Стоит снова записаться к своему мастеру, — задумчиво ответил демон. — Как вы могли подумать, что наш градоначальник стал бы с парнем целоваться, олухи?!        — А она красотка! Се Джия изумлённо слушала толпу. Но она же не меняла свой облик, желая выставить Хуа Чэна за гея! Она схватила свой меч и заглянула в своё отражение на лезвии - и впрямь лицо вернуло женские черты! — Ты... — она подняла взгляд на Хуа Чэна. Его единственный глаз пылал яркой искрой лукавства. На губах играла улыбка, довольная, хитрая, словно у кота, только что нажравшегося сметаны. В этом выражении было столько самодовольства, что у Се Джии по обычному зачесались кулаки проехаться по его роже. — Что такое? — нахально спросил он, не переставая улыбаться. — На этот раз не я ведь начал... — Ты поменял мой облик! — Не хотел целоваться с парнем, уж извини, — рассмеялся Хуа Чэн, тут же получив удар в плечо. Се Джия вскочила с его колен и раздосадованно отползла в сторону. Хитрый план не только с треском провалился, но и обернулся против неё же самой! — Ты меня обыграл! Хуа Чэн смерил её своим фирменным аля-я-непобедим-всем-трындец взглядом и встал, возвышаясь над ней определённо с целью задавить авторитетом неповторимого и непревзойдённого. — Расходитесь! — рявкнул он на столпившихся любопытных демонов, которые при звуке его голоса шарахнулись в стороны. — Нечего тут пялиться! Или мне применить свою технику Кровавого Дождя? Толпа демонов, еще мгновение назад оживленно перешептывавшаяся и толкавшаяся, словно уличные зеваки на базарной площади, разом вздрогнули. В мгновение ока любопытные рожи вытянулись, крылья спешно захлопнулись, хвосты поджались. Шепот смолк, как будто кто-то выключил звук в этом адском спектакле. Один особенно ретивый демон, до этого упорно торговавший поддельными амулетами, так поспешил, что опрокинул свой прилавок, рассыпав шуршащие кости и побрякушки. Другие на ходу собирали свои склянки с жуткими зельями, а кто-то, схватив свой котелок с кипящей субстанцией, просто исчез в дымке, оставив после себя зловонный запах. Через несколько секунд улица опустела так, будто здесь никогда никого и не было. Только пара одиноких перьев, медленно кружащих в воздухе, да оставленный кем-то раздавленный кристалл напоминали о недавней толпе. Демоны, припустившие во все стороны, посчитали за лучшее не только убраться с глаз долой, но и забыть о парочке, чьим поведением они так увлеклись. Знали, что их Князь не шутит. Се Джия с любопытством наблюдала, как почти мгновенно рассосалась толпа на улицах. — Обожаю, когда ты угрожаешь, — призналась она. — Это звучит так сексуально. Хуа Чэн удивлённо на неё обернулся: — Я и тебе когда-то угрожал. Неужели тебе нравится? — А, ой, — закатила глаза Се Джия. — Тогда поправлюсь: ты выглядишь очень горячо, когда угрожаешь другим. Хуа Чэн хмыкнул. Его губы, привыкшие изгибаться в насмешке, теперь словно не знали, какой формы принять. Щёки едва заметно напряглись, а глаз, опущенный вниз на мгновение, тут же снова встретил её взгляд – уже без той надменности, которой он обычно прикрывался. Это была улыбка человека, которого застали врасплох – приятным, но всё же неожиданным чувством. Пока он там чем-то угрожал своим демонам, Се Джия задумала ещё одну шалость, раз первая не удалась. Её жопа на сегодня так и нарывалась на неприятности. Она взмахом руки материализовала листок бумаги и написала на нём:       "Милый пёсик Сань Лан. Прибежит по первому зову, только гавкните." Рядом нарисовала рисунок собачки с перевязанным глазом. И мстительно прилепила листок на его спину. Хуа Чэн же, смущённый её недавним то ли комплиментом, то ли ехидным замечанием, не сразу заметил подвох. А когда заметил, то должным образом не оценил полёта её, внезапно ставшей творческой, души. Прочитал, и чуть ли не со звериным рычанием разорвал листок, поломав в клочья все её старания. — Очень смешно, — хмуро сказал Хуа Чэн, уничтожив кусочки бумаги в пепел. Се Джия смущённо потупила взгляд. Жаль, ещё одна её шалость не удалась. Хуа Чэн вообще выглядел как человек, познавший все хитрости издевательств над другими. Демон глубоко вздохнул, успокаивая разбушевавшиеся противоречивые эмоции. Видимо, наконец понял, что с Се Джией никогда не бывает просто. То она открывает ему свою самую страшную тайну, то целует, то снова оскорбляет и ехидничает. Странная, но будораживающая кровь. Образно говоря, конечно же. Крови-то у него как таковой и не было. — Почему поцеловала? — вдруг прямо спросил Хуа Чэн, уставившись на неё своим тёмным глазом. — А ты почему поцеловал первым? — припомнила самый первый раз, Се Джия. — Хотел заткнуть. — Хотела прикольнутся, — таким же тоном ответила она. Они уставились друг на друга, прожигая взглядами. Хуа Чэн махнул рукой, понимая, что вытащить из неё искренность не получится. Се Джия за мгновение покрылась непробиваемым панцирем, скрыв свои чувства глубоко внутри. Та минутная слабость была кратковременной. Хуа Чэн вдруг приглашающе протянул ей руку. Се Джия не понимающе уставилась на его ладонь, будто на ожившую змею. — Хочу показать тебе одно интересное место. Идём. Не вечность же на крыше сидеть? — мягко сказал Хуа Чэн. И Се Джия взяла его за протянутую руку. Демон заключил её в свои объятия, - уже в который раз за день! - и телепортировал. Се Джия уткнулась ему в грудь, когда их окутала серебристая вспышка, в которой замерцали призрачные бабочки. Она ощутила порыв убийственной Ци ещё до того, как открыла глаза. Но разглядев, что из себя представляло помещение, в котором они очутились, Се Джия восхищённо вздохнула. Это была оружейная! Стены залы оказались сверху донизу увешаны рядами разнообразного оружия. Сабли, мечи, копья, щиты, кнуты, молоты… Кто угодно, будь он воином, оказавшись в подобной оружейной, где его окружали всевозможные виды оружия, в душе вознёсся бы на небеса, ощущая, как внутри закипела кровь. Се Джия не являлась исключением: её глаза широко распахнулись, лицо просияло. — Если я прикоснусь, на меня не свалится какое-нибудь проклятие? Хуа Чэн улыбнулся. — Цзецзе может делать всё, что пожелает. С ней ничего не случится. Я за этим прослежу. И Се Джия немедленно осуществила своё желание. Самозабвенно рассматривая разнообразное оружие и магические артефакты, она будто в хмельном забытьи произнесла: — Всё это… настоящие сокровища! Отличный меч, во время единоличной битвы с множеством врагов он наверняка проявит невероятную мощь; и этот меч также прекрасен! Погоди-ка, и эта сабля тоже… Хуа Чэн, опершись на дверь и глядя на румяную от детского восторга Се Джию, спросил: — Цзецзе, ну как тебе? Се Джия не могла найти в себе сил, чтобы оторвать взгляд от всех этих сокровищ. — Что — как мне? — Нравится? — Нравится! — Очень нравится? — Очень! — совершенно искренне ответила Се Джия. — Я, конечно, люблю свою Фэнмэй, но и любое другое оружие по своему прекрасно... Её сердце пустилось вскачь, когда она вынула из ножен сверкающее холодным блеском лезвие, потрясённо вздыхая: — Знаешь, у меня тоже когда-то была собственная оружейная, — сказала Се Джия. — Родители подарили на мое шестнадцатилетие. Ох, и собирала же я там целую коллекцию всевозможного вида оружия! Она тихо рассмеялась, почти любовно оглядывая клинок у себя в руках: — Ци Жун потом мне все уши прожужжал - всё клянчил у меня боевой молот. Разумеется, я его туда не пускала. Ещё отрубит себе что-нибудь по случайности! С его-то грацией... Хуа Чэн слушал её, не перебивая. Хотя упоминание о надоедливом Зелёном Фонаре отозвалось у него внутри лёгкой досадой. — А потом... Во дворец вторглись юнаньцы и вся оружейная сгинула в огне, — горестно вздохнула Се Джия, положив меч обратно в ножны. — Проблему легко решить. Я подарю тебе это хранилище вместе с оружием, и будет тебе новая оружейная! Се Джия решила, что тот подшучивал над ней, и потому с ехидной улыбкой произнесла: — Я не смогу забрать с собой такое большое здание. — Не нужно забирать, я и землю под ним тебе подарю, сможешь приходить сюда и любоваться, как появится свободная минутка. Се Джия крайне осторожно вернула меч на полку: — С чего такая щедрость? — и с ухмылкой спросила: — Это поцелуй на тебя так подействовал? А если я... Не только поцелую тебя, подаришь мне весь Призрачный Город? Ответить Хуа Чэн не успел. На него из неоткуда свалился Се Лянь, с грохотом повалив на пол. Торопливо извиняясь, брат встал, помогая офигевшему Хуа Чэну приподняться. А потом, на них с потолка упали Ши Цинсюань и неизвестный мужчина в чёрном, заново повалив наземь, подняв кучу пыли. Се Джия в ахуи посмотрела в их сторону. И громко захохотала над раскрывшейся перед ней смехотворной картиной. Она уперлась рукой об стойку, продолжая веселиться. Из глаз даже брызнули слёзы. Эти недоумки кучкой лежали друг на друге, придавливая бедного Хуа Чэна своим весом. Однако, тот без особых усилий скинул с себя весь этот груз, протянув руку помощи только Се Ляню. Бросив взгляд на хохочущую Се Джию, недовольно произнёс: — Хоть кому-то из нас тут весело. — Сань Лан, позволь мне всё объяснить, — умоляющим тоном произнёс брат, заслонив собой Ши Цинсюаня и мужчину в чёрном. Хуа Чэн не читаемым взглядом прошёлся по его растрепанной компании: — Да, я жду. Ши Цинсюань, взвалив на свою спину бессознательного товарища, вмешался: — Постойте, вы ничего не перепутали? Это он должен предоставить вам объяснения, а не вы. Ответственность за инцидент с пропавшим без вести небожителем полностью лежит на нём. Ваше Высочество наследный принц, проявите бдительность! Се Лянь пристально посмотрел на Хуа Чэна и произнёс: — Сань Лан, мне не известно, какое именно недоразумение произошло между тобой и Повелителем Земли, но не лучше ли нам сейчас спокойно разрешить эту проблему? Се Джия перестала угорать над ними, поняв, что вместо смеха, сейчас вот-вот раздастся хруст чьих-то костей. Она оттолкнулась со стойки, медленно приближаясь к этим участникам неуклюжего цирка. — И я зову его Сань Ланом, и ты ... Мне нравится наша групповушка, — весело хмыкнула Се Джия, скрещивая руки на груди. — Пахнет чем-то извращённым... Брат обречённо покачал головой, словно не мог поверить, что она находит время для шуток даже в такой ситуации. Се Джия же особо не волновалась. Она была уверена, что Хуа Чэн брата не тронет, а на остальных ей было как-то похуй. — Цзецзе, не вмешивайся, — бросил ей Хуа Чэн. Се Джия выгнула бровь, молча говоря ему: "Я и не собиралась." — Повелитель Земли, значит? — медленно протянул Князь Демонов. — Это тот, что сидит на спине Повелителя Ветров? Но ведь он — всего лишь мой ни на что не годный подчинённый, и всё. Последняя фраза заставила и Се Ляня, и Ши Цинсюаня удивлённо застыть. Повелитель Ветров произнёс: — Ясно как белый день, что перед нами — чиновник Верхних Небес. Для чего ты упорно пытаешься выдать белое за чёрное?! Се Джия с любопытством поглядела на мужчину, которого взвалил себе на плечи Ши Цинсюань. Она лишь немногое слышала о Повелителе Земли И. Тот был достаточно скромным и нелюдимым небожителем. Хуа Чэн усмехнулся: — В таком случае, хотелось бы узнать, для чего ваш многоуважаемый достопочтенный чиновник Верхних Небес скрыл свой истинный статус, отринул высокое положение и заявился ко мне на службу демоническим посланником? Ооо, пахло не просто дерьмом, а самым настоящим дерьмищем! Не имея никакого прямого отношения к развернувшемуся представлению, Се Джии оставалось только наслаждаться зрелищем. Жаль, под рукой не было какой-нибудь закуски. Хуа Чэн провёл рукой по изогнутому дугой Эмину, от чего тот блеснул серебристым полумесяцем, и добавил: — Если это действительно Повелитель Земли, в таком случае он может похвастаться невероятной выдержкой, раз играл одну роль целых десять лет. Не могу сказать, что за это время я ничего не заподозрил, однако у меня никак не находилось доказательств. И если бы я не встретил его в Крепости Баньюэ под видом спутника Повелителя Ветров, то до сего дня так и не обрёл бы абсолютной уверенности. В одно мгновение в голове Се Джии мысли замелькали со скоростью молнии. Вот оно что! Так... Истинная причина пленения Повелителя Земли крылась в том, что он на протяжении десяти лет скрывал свою личность и служил демоническим посланником под началом Хуа Чэна! — Наверняка, это дело рук Цзюнь У! — выдвинула предположение, Се Джия. — Старикашка всегда казался мне интриганом. Не удивлюсь, если именно он приказал Мин И отправиться на шпионаж. Брат и Ши Цинсюань взглянули на неё так, будто хотели, чтобы у неё срослись губы и она заткнулась. — Твоя догадка имеет место быть, — ответил ей Хуа Чэн. Обдумав всевозможные варианты, Се Лянь мог сказать только одно: — Я всё понял. Вина за это происшествие лежит на нас. И всё же, Сань Лан, я надеюсь, что сегодня ты проявишь к нам снисхождение. Хуа Чэн пристально посмотрел на принца и спустя секунду бесстрастно произнёс: — Ваше Высочество, честно говоря, в некоторые вещи вам лучше не впутываться, для своего же блага. Се Джия устало вздохнула, понимая, что брат никогда от своего не отступит. Но прежде, чем она успела сказать хоть слово, Ши Цинсюань воскликнул: — Призыв ветров! Он взмахнул веером, и в тот же миг в оружейной раздался вой ураганного ветра. Оружие на стенах задрожало и зазвенело. Се Лянь воскликнул: — Ваше Превосходительство Повелитель Ветров? Мы ведь ещё не начали сражаться! Ши Цинсюань ответил: — Как я посмотрю, раз уж никто из вас не хочет первым начинать драку, в таком случае я возьму на себя роль злодея. Призыыыыыыыв ветров! Раздался оглушительный треск, и Се Джия ощутила, как сверху полетели клубы пыли. Она подняла взгляд и увидела, что ветром оторвало край крыши, и теперь в ней зияла огромная дыра. В оружейной не было ни окон, ни открытых дверей, и Ши Цинсюань, не собираясь атаковать, решил просто-напросто сорвать крышу и улететь прочь! — Эй, вы! — сквозь шум ветра, завопила Се Джия. — Не снесите мне тут оружейную!!! Убью нахрен!!! Но ее угроза потонула в шуме и грохоте, который устроил Ши Цинсюань. Да и она сама чуть было не сорвалась с места порывом ветра, едва удержавшись на ногах. Хуа Чэн же не сдвинулся с места и с улыбкой сказал: — У тебя есть веер? Вот так удача. У меня тоже. С такими словами он достал с ближайшей оружейной полки веер. Се Джия на миг прикрыла глаза рукой. Вот сейчас точно запахло жареным! Хуа Чэн покрутил веер в руках, затем с лёгкой безмолвной улыбкой раскрыл, явив зрителям истинный образец изысканности вкупе с мощной убийственной Ци. Разворот ладони, взмах — и на противника полетел поток яростного ветра, сверкающий серебристыми бликами. Трое разом уклонились от атаки и тут же услышали позади стук, походивший на стремительные удары дождевых капель во время мощного ливня. Обернувшись, они увидели ряды тончайших золотых пластинок, которые вонзились в пол на один цунь, тем самым демонстрируя силу и остроту этого опасного оружия. — Сань Лан, мы все убедились, что ты классно дерешься и всё такое, но может хватит?! — попыталась докричаться до Хуа Чэна, Се Джия. — Я только разогреваюсь, — коротко ответил ей Князь Демонов. Хуа Чэн снова взмахнул веером и сотворил очередной порыв ветра с золотистым блеском. Ураган, поднятый Ши Цинсюанем, поражал своей мощью, но чем сильнее он был, тем опаснее становилась обстановка вокруг. Оружейная представляла собой всего лишь просторный зал, и пространство здесь было ограниченным, поэтому потоки ветра, поднятого Веером Повелителя Ветров, частично отражались от стен и продолжали беспорядочно завихряться внутри оружейной, таким образом подхватывая тысячи золотых пластинок, которые кружились вокруг небожителей в бешеном танце. — Ваше Превосходительство Повелитель Ветров, прошу, прервитесь ненадолго! — закричал Се Лянь. Золотые пластины уже несколько раз задевали Ши Цинсюаня и Мин И, пролетая мимо. Повелитель Ветров и сам хотел бы остановиться, но в крыше, которую он собирался сорвать ветром, уже виднелся немалый зазор, и если сейчас остановиться и опустить крышу на место, все прежние старания пойдут на смарку. Именно в этот момент все золотые листки, что бешеным вихрем танцевали вокруг, внезапно, как по команде, взлетели вверх. Раздался грохот — кто-то проломил крышу и вместе с сыплющимися сверху обломками спрыгнул вниз. Едва коснувшись ногами земли, вновь прибывший громогласно заявил: — Прошу меня извинить, Ваше Превосходительство Повелитель Ветров, я не смог дождаться вас и не вмешаться! Услышав уже знакомый голос, Се Джия поморщилась, как от зубной боли. Ши Цинсюань несказанно обрадовался: — В этот раз твоё появление как нельзя кстати, Цяньцю! Молодой мужчина держал на плече тяжелый меч, лезвие которого в ширину достигало размера ладони взрослого человека. Это был Лан Цяньцю. Его меч сверкал ослепительным золотом, но если присмотреться, становилось ясно — дело вовсе не в том, что само оружие золотое. Просто всё великое множество острых словно лезвия золотых пластинок притянуло к нему, и теперь они облепили его тонким слоем, отчего и казалось, что огромный меч сотворён полностью из золота. Вскоре они впитались в поверхность меча, золотое сияние бесследно исчезло. От такой картины Хуа Чэн рассмеялся, сложил золотой веер, не глядя забросил куда-то за спину и произнёс: — Неужели чиновники Небесных чертогов настолько нищие и невежественные, что при виде золота не желают выпускать его из рук? Услышав это, Лань Цяньцю пришёл в ярость — вскинул меч и бросился в атаку. Хуа Чэн, вооружённый Эмином, одной рукой описал в воздухе несколько серебристых восьмёрок и непринуждённо вскинул лезвие, принимая бой. — Вот тебе и пришёл конец, последний потомок юнаньских псов, — не без злорадства произнесла Се Джия, уверенная в победе Хуа Чэна. Но она не ожидала, что в момент, когда сабля и меч уже были готовы столкнуться, в оружейной взорвется вспышка слепящего белого света. Сияние оказалось столь ярким, что заполнило собой почти всё пространство оружейной, а присутствующие на короткое время потеряли способность чётко видеть — всё перед глазами заливало ослепительно-белым. И в этом бардаке, когда никто ничего не понимал, Се Джия почувствовала мёртвую хватку на запястье - её с силой дёрнули наверх. Воронка смерча выбила крышу здания, которая и так уже еле держалась! Жое, связав ношу из шестерых человек, стрелой устремилась ввысь. Только в воздухе к ним наконец вернулась способность видеть. Се Джия, так и не успев ничего понять, посмотрела вниз. Дом Блаженства окрасился ярко-красным заревом, утонув в ослепительном пламени!