Ядовитые Забавы

У евреев часто при появлении каких-либо трат принято благодарить Господа со словами: «спасибо, боже, что взял деньгами». В нашей семье не принято было делать трагедии из проблемы. Если можно возместить деньгами или нанять кого-то, кто решит проблему, то зачем паниковать? Когда можно что-то исправить — это ещё не поражение. Но сейчас, прижимая обожжённую серной кислотой руку к груди и в шоке глядя на распластавшееся обездвиженное тело в прихожей родительской квартиры, понимала, что это был конец. Но свободы или чего-то иного? Неосязаемого, лёгкого… того, чего никогда не хотела отдавать ни живому человеку, ни богу. — Марина, — с тихой обреченностью произнес Пчёла и качает отрицательно головой. На шее друга синели отметины от пальцев, а на ключицах у ворота футболки блестели алые в желтоватом свете пятна. Я прикрываю глаза, ощущая, что ещё чуть-чуть и сердце разорвется от ужаса. Пальцы задрожали, цепляясь сильнее друг за дружку. Пару минут назад в квартире были звуки бойни, а сейчас гробовая тишина. И никто из нас не знал, что делать, чтобы не показаться трусом или ублюдком. Но решение нужно было принять. Кто-то должен был взять на себя ответственность за исход, раз ничего уже исправить неподвластно. Открыв глаза, встречаюсь взглядом с парнем. Непривычно серьезным и одновременно готовым на тот шаг, на который я никогда не смогу его толкнуть. Господи, нет… Это ответственность будет только на мне. — Закрой дверь на замок и принеси из нижнего ящика в морозилке раствор щелочи, а ещё два ведра с водой и коробку с хлором из ванной, — прошептала я, а после снимаю через голову порванную блузку и накрываю ею нарастающую бордовую вязкую лужу у шеи. Вещь была испорчена безвозвратно и сейчас точно было не до стыдливости. — Зачем? — напряженнно спросил Пчёла, закрыв дверь. — А-а-а, опять твоя химия. Невозможно было иметь образование в сфере гастрономического мастерства и не пересекаться плотно с химией. А наш преподаватель по микробиологии нас гонял конкретно, заставляя прибегать к химическим формулам. Не говоря о том, что сам предмет ещё в школе полюбился. Да и у каждого должно быть свое маленькое странное хобби. — Сделаем жавелевую воду… для начала, — горько усмехаюсь я. — Футболка свою тоже снимай. Надо обернуть ее возле ножа, чтобы не кровоточила рана. — А вытащи… Твою мать, артерия, — прошипел он себе под нос, снимая сначала толстовку, а затем бросая мне свою футболку. — Ты бы сама оделась. Лишь отмахнулась, продолжая аккуратно оборачивать футболку у лезвия ножа и заталкивая мизинцем ткань в ранку межде лезвием и слоем кожи. От моих осторожных махинаций алая влага все равно продолжала сочиться. Прикусываю губу, стараясь прижать плотнее ткань вокруг. На самом деле одежда меня мало сейчас интересовала, в отличие от того, что родители могли вернуться с гостей с минуты на минуту. Если сама сумела устоять (скорее больше от шока) и не впасть в истерику, то вот лица мамы и папы и в страшном сне не захочу увидеть. Их потрясение, испуг, непереносимую боль того, что произошло у них дома. Боже, как они потом смогут сюда зайти и не вспоминать это? Я почувствовала сзади шевеление. Что-то теплое накрыло обнаженные плечи и спину. И только потом услышала, как парень зашёл в ванную. Мысленно закатила глаза, поправляя чистой рукой толстовку на плечах. Никогда меня не слушает.

***

Два дня назад

— Мочи его, мочи! — неслось из каждой стороны. — Да, порви его! А кого только? — сердито пролепетала в конце уже я, подпрыгивая и пытаясь через стену мужских тушек хоть что-то увидеть. — Айбек? — За Кота болеют. Давай, Кот! — заорал Айбек и, положив два пальца в рот, пронзительно свистнул. Ему, судя по виду, все было как на ладони. А значит только он наслаждался кровью и болью… Эгоист! Даже сквозь гудеж толпы не услышать ехидное фырканье Рокера — было невозможно. Мы с Айбеком раздраженно покосились на парня, что, пока люди вокруг бесились и орали, стоял, сложив руки на груди. Его и толкали и задевали, а он своей позы гордой не менял. Я немного скривила нос. В ангаре сейчас пахло машинным маслом, потом и жаром человеческих тел. У самой то и дело скатывались капельки солёной влаги с лица. Из-за того, что мы стояли в самой гуще, то и было невыносимо душно. — Ну, я хоть что-то вижу. — Надавил Рокер на самое больное. А точнее на мои короткие, как у таксы, ноги! Шпала кудрявая, блин. — Пф-ф, варварство. Оглянувшись по сторонам, притопнула ногой. Так я ничего не увижу! А понты в багаже моей души скатились к нулю, чтобы прорываться в первые ряды с боем. — Айбек, — окрикиваю решительно повара, — Магомеду, всё-таки, придется взвалить гору себе на плечи. — А? — не понял метафоры мужчина, обернувшись на меня и хлопнув глазами. — Наглеж, — запричитал надоедливо Рокер, что, видимо, работал в прошлой жизни дознавателем ни меньше. Спустя пару минут я уже возвышалась над толпой. Причем мой восход оказался на редкость грандиозным, когда я стукнулась головой о чей-то торчащий локоть со стремянки и едва не упала на редкость агрессивного старика сзади. Тьфу, теперь понятно почему пожилые люди злыми бывают. На кровь их тянет! Держась за голову Айбека, тоже свистела и орала, вскидывая кулак вверх. Зрелище и вправду было завораживающее. Двое крепких парней катались по матам, пружинисто поднимались на ноги и снова атаковали друг друга. Я много видела драк, чтобы понять, что ребята спортсмены. Это было видно по тому, как они держались и, несмотря на яростный пыл, боролись с умом, то бишь каждые их движения перерастали в хорошо отработанные годами удары. — Давай, Котяра, вмажь ему, чтобы мозги через уши вытекли! Дожимай, дожима… — Мой азартный ор как-то сам прекратился, когда в окровавленной физиономии узнала знакомые черты. — Мать моя женщина… Вы когда-нибудь ощущали себя курицей, взобравшейся на Собор Василия Блаженного, что атаковало войско? Нет? И слава богу! Ведь именно так я себя и чувствовала. Созданием с мозгом размером с горошину, что радовалось покоренной вершине, только с этого пьедестала хрен слезешь, внизу смерть и курица явно не птица высокого полета, чтобы воспарить к небесам! — Чё там? — заинтересовался Рокер, узрев мой глупый вид. Правда, когда Валера получил кулаком в скулу, то изумление уступило место злости. Ну и дебил ты, Филатов! Совсем серого вещества нет, что полез на арену боёв без правил. И правильно, если ему здоровяк Кот голову отобьёт. Все равно ею не пользуется. — Ничего, — рявкаю и прищуривая глаза. В этот раз уже сосредоточенно слежу за боем и берусь обеими рукам за голову Айбека, как бедуин за руль на верблюде. Какое уж тут теперь наслаждение зрелищем, когда парня, которого знаю с детства, избивают? Причем вполне на уровне. А ведь ещё мастер спорта! Надо будет ему в документах переписать на «мастер принимать тупоголовой репой и левый, и правый хук». Интересно, а остальная бедовая тройка тоже здесь? Краснова на них, что ли, натравить? — Вы что, выжили из ума? — спустя мгновение раздался возмущенный глас Рокасова. Невольно закатываю глаза. Рокер и в Африке Рокер. Уже давно прошли времена, когда так выражались. Интеллигент хренов. Опустила взгляд на облитого бензином с головы до ног парня. Рядом с ним стояли двое мужчин уголовнического образца. Лысые, с глубоко посаженными глазами, недружелюбно взирающими на всех исподлобья, и в черных спортивных костюмах. В общем, явно компания, с которой не стоит связываться. — Рокер, переживе… — начала было говорить я, как второй раз за вечер замираю. Но теперь не удивленно, а испуганно. Как мышка, ощутившая приближающуюся тень орла над собой. Мелькнула трусливая мыслишка достать из-под ворота футболки крестик и приложиться губами к нему, когда стоящий Сергей в окружении двух типов улыбнулся мне уголком тонкой губы. Затем он наклоняется к какому-то мордовороту в кепи и кивает в мою сторону, прежде чем снова повернуться в сторону ринга. Внутри все обмерло, когда гора мышц в кепи двинулась в нашу сторону. Сердце в панике забилось в груди, пуская лихорадочные импульсы по венам. Надо было всё-таки падать на деда. — Чё ты вякнул? — завёлся с полоборота тем временем один из уголовников, хватая за ворот куртки побелевшего Рокера. — Давайте не будем доводить все до точки, мужики, — отпустив мои ноги, попытался урезонить Айбек местных быдло-санитаров. Дыхание застряло в горле, пока переводила взгляд с лысых на прихвостня бывшего кавалера. Надо было спасаться, но и Рокасова точно нельзя отдавать на растерзание бандюганам. Хоть и гад, но свой. Враги одни… Кругом вра-ги! Всё произошло всего за пару секунд, хотя мне казалось, что время в этот момент замедлилось. Прямо возле нас завязалась драка уже за пределами ринга, что подобно чуме, начала заражать и остальных. — Э, мужик, ты кое-чё обронил! — нахально воскликнула я, ощущая, как капелька пота скатилась вниз по спине и колени задрожали. Если выберемся, то буду целую неделю сидеть дома, а то и две. — Что? — угрюмо спросил он, осматривая низ, что крайне сложно. Волна безумной бойни уже добралась и до нас. — А вот что! Моя нога в черном кроссовке стремительно влетела в челюсть уголовника, отбрасывая его от Рокера на толпившихся мужиков. А что самое главное, уже разгоряченных дракой, так что лысого приняли вполне радушно. В смысле, ударом под курдюк. — Сука! — взбесился приятель отлетевшего. — На! — нанес первым уже удар Айбек, отправляя вторую лысую головешку к своему приятелю. Я еле удержалась на его плечах, а после перекинула ногу через темную голову и скатилась по груди вниз. — Валим, сейчас начнется ад! Но мы и без слов уже прорывались сквозь людей. А это было ой как не просто, когда всем вокруг хотелось вольной (в самом ужасном смысле этого слова) борьбы на практике. Я взвыла от боли, когда кто-то отдавил мне ногу. — Первая здравая мысль за вечер нас все же постигла, — вставил шпильку Рокер, удерживая меня за руку. — Заткнись! — уже на взводе гаркнули мы с Айбеком. В следующее мгновение я взвизгнула. Двое дерущихся парней не на жизнь, а на смерть, с невероятной скоростью вмазались между мной и Рокером, отделяя нас друг от друга. — Марина! — перепуганно заорал где-то сквозь рев толпы Рокер. Я не сразу поняла, почему не могу дышать, пока по моему хвосту не прошлись чьи-то ботинки, болезненно выдирая волосинки, и о бока не споткнулась пара человек. Тело пылало, намекая, что завтра полностью покроется синяками. Страх стать затоптанной дал мощного пинка, заставляя начать приводить в жизнь план по своему спасению. Встать сразу не получилось. Пришлось прикрыть лицо ладонями и подниматься на ощупь. И не зря прятала лицо, так как пару раз мне прилетели в предплечья ощутимые удары. Я ощущала себя зайцем, вставшим на пути у мчащего и перепуганного стада оленей. — Айбек! Рокер! Сердце в припадке стучало, а организму не хватало до предела воздуха. Я начинала задыхаться, не видя знакомые лица. — Опа, какая цыпа, — поймав меня за талию, проговорил долговязый тип и обдал лицо ядреным перегаром. — Поедешь с нами, а? Подавив желание отпрыгнуть от него, пронзительно взглянула в глаза. Чему меня и научила жизнь, так тому, что уроды любят доминировать над беззащитными. — Ага, щас, только подружек захвачу. Из Афганистана недавно приехали. Здесь недалеко они, одному борову тычинку выдирают. Хочешь так же? Проблем с потенцией, как не бывало, — ослепительно улыбаюсь я, а после с силой ударяю по рукам на моей талии. — С дороги. Но парень оказался не из понимающих, но и очень пьяный. Так как теперь его руки наглым образом выросли у меня на бедрах. — Да ладно тебе. Чё ты ломаешься? У меня квартира недалеко, — пробубнил он, отходя дальше и увлекая меня за собой. — Очень рада за тебя, но я здесь только ради крови. Но меня устроит и твоя, — протягиваю, прежде чем с силой толкнуть его на подъезжающую машину. Не глядя, куда горе-любовник приземлился, побежала совершенно в противоположную сторону. Уже никого не стесняясь, расталкивала людей локтями. Лишь бы отбежать подальше! — Стоять! Когда меня снова схватили за талию и оторвали от земли, то вконец мое терпение лопнуло. Как учил Краснов, резко откинула голову назад, врезав макушкой по лицу сволочи похотливой. Тот охнул, покачнувшись. Тогда я решила «дожать» мужика, заехав локтем по рёбрам и переплетя свои ноги вокруг захватчика. — Твою мать! Это я, Киса! — взвыл знакомый голос в падении. — У-о-ом-м-м, — заныла я, ударившись макушкой о подбородок парня. Правда, в этот раз мое падение оказалось не таким жестким. — Пчёлкин, блин! Я думала, что ты извращенец… Ну, в смысле, незнакомый. Вспышка бешеной радости была сильнее, чем факт, что я избила друга. Этот грех моя душа переживет. Но в отличие от меня, Витя радости от этой встречи совсем не испытывал. — Потом расскажу, как ведут себя извращенцы, — сдавленно выдал он, тяжело дыша подо мной. — А, ознакомительный курс от профессионала. Круто, — уважительно присвистнула я. Лежать не на жёстком бетоне, а на чем-то теплом оказалось гораздо приятнее. Пчёла резко кувыркнулся, переворачивая меня лицом вниз, а после ловко поднялся на ноги и утянул мое тело за собой, обняв за талию. К парню повернулась уже с широченной улыбкой, ощущая, как в этом царстве сумасшествия появился лучик света. — Ты чё тут забыла? — сурово спросил парень, вытирая расцарапанными костяшками кровь с разбитой нижней губы. В общем, недолго он был лучом света, сразу став солнечным затмением. — А ты? Я думала, вы Валере друзья, а не враги. Позволить заползти на этот ринг… — осуждающе цокнула языком. — Не переводи стрелки. — Да с ребятами из кафе пришли поболеть за парня нашей Лерки. Знаешь, как хочется кому-то врезать после десятичасового общения с людьми? — ухмыляюсь я, сложив руки на груди. — И да, я потерялась… немного. На последнем предложении у него уже привычно задёргался глаз. Всегда почему-то левый. Да и я не решилась ему сказать, что мы приехали болеть за противника Фила. — Бля… Все у тебя «немного», — проворчал Пчёла, суетливо оглядывая вокруг площадь пространства. — Надеюсь, хоть хватило ума, не добираться на попутках? — Ругайся хоть до отказа почек, но оскорблять — не смей, — предупредила мрачно я и проворно поставила подножку дерущемуся одному из уголовников, что ранее докопались до нас. — Упсики. Витя проследил за неловким падением мужика с неким жизнеутверждающим выражением в глазах. А после на его губах выступила плутоватая улыбка. — Кисина, сколько лет тебя знаю, а все понять никак не могу. Ты такой горемыкой наглющей сразу уродилась или где-то дополнительно училась? — Он даже показательно почесал взъерошенную макушку, будто и впрямь размышлял. — Ага, с тобой за одной партой, — фырчу я, щёлкая пальцами его по знатному шнобелю. Пчёла закатил глаза. — Так проводи меня к машине, а то уже чуть не увезли на хату к Ашотам и Андрюшам, и разбег по своим зонам обитания. — Тебя бы вернули и Ашоты, и Андрюши. А Мараты ещё бы и доплатили для страховки, чтобы с тобой не спутаться, — ехидничает Витя, направляясь рядом со мной к углу ангара, где предположительно должна находиться машина Рокера. — Это я, как последний имбецил, все ещё терплю тебя. Бесплатно причём. — Ну, так это твоя ноша, данная богом. А её не выбирают, — важно отметила я. — Кстати, о бесплатном. Ты с тортом определился? Мне надо знать, какие продукты брать. — Блин, Кис, давай завтра поговорим насчёт этого? Голова другим занята, — сморщился он. — Вон, твои нашлись. И правда Айбек с Рокером направлялись к нам. На их бледных лицах проступило небывалое облегчение при виде почти целой, но живой меня. Да, на этот раз нам всем повезло избежать по ножу в печени. Стоит за это выпить, что ли, вместе как-нибудь? Быстро кивнув Пчёлкину, побежала к ребятам. Да и сам он не задержался, рванув обратно в толпу. И так понятно, что другу было не до меня и благодарностей. Мужские дела, стремление получить в челюсть и все такое. Поравнявшись с ребятами, уже собиралась было пожурить Рокера, отпустившего меня, как моментально стало не до этого. И без того в воздухе витала сильнейшая давящая аура, от которой в грудине тревога кружилась. Но после все изменилось. В ангар, будто кинули ящик динамита. Рассекающий и громогласный звук раздался лишь единожды, но этого хватило, чтобы всех охватила паника. Лишь, когда ноги резво понесли меня вперёд к жёлтой «девятке» Рокера, ведомые первобытным инстинктом, то догадалась о природе звука, заставившего встрепенуться толпу. Это был выстрел. И первое, о чем я испуганно подумала, не дай бог в ком-то из знакомых пуля нашла убежище.

***

Космос нервничал. И сильно. Пчёлкин ощущал это не только на рынке, но и сейчас, когда они приехали в Гольяново посмотреть на пятилетний черный ВАЗ-2108. Космос с самого начала принялся ворчать, что зачем покупать ведро, которое станет хламом через пару лет, а также поцапался за высокую цену с владельцем машины. Итог вылазки стал неутешительным: не получилось ни сторговаться, ни произнести малообещающее: «надо подумать». — Не, ну ты видал? Такую цену заломить за этот таз с гайками! Вот же хрен усатый, — возмущался Холмогоров, попеременно жестикулируя руками в воздухе и хватаясь за руль. — Так мы смотрим машину не тебе, а мне. Я даже ничё посмотреть не успел, как тебя прорвало, — фыркает Пчёла, поправляя солнцезащитные очки на переносице и зевая. Ранний подъем с утра оказался полностью лишенным смысла. — Кого это прорвало? Меня, что ли? — Ну не меня точно! Набычился на усача сразу, я даже носа не сунул в салон, блин, — раздраженно ответил Пчёла. — Чё, не насовался ещё? Светка из «Тюльпана» устала уже, — загоготал Космос, что вытащил утром Витю из квартиры девушки. У той хахаль уехал к родителям, а она не привыкла скучать. — Да пошёл ты, — отмахнулся он. — Знаешь, все не пойму только, кто стрелял-то? Рядом с нами вроде, нет? — Фиг его знает, я не обратил внимания. Там же народу-то было тьма, — ровным голосом произносит Космос, поворачивая плавно руль. — Мне это… больше хочется узнать, чё там Киса делала. Всё-таки не бабские угодья. Пчёла вопросительно приподнял брови. У него возникло стойкое чувство, что Космос хотел перевести тему, но с чего бы? Хотя… может ему уже на почве подозрения кажется? Все равно ночь оказалась не из приятных, да и Фила сильно потрепало в бою. — Чё тебя удивляет-то? Нравятся ей такие вещи. В детстве они с Кисой подсели на «Убийцу Сёгуна» и с тех пор выискивали видео-кассеты азиатских боевиков. Даже драться также учились, создав свой прием: Пчёла как мог высоко поднимал, обняв под грудью, её, а та ногами уже била в грудь или в лицо противника. Этот приём они не раз практиковали в уличных потасовках, пока однажды девушка неудачно не упала и не заработала трещину на запястье в семнадцать лет. Да и позже, уже она не могла выдавать себя за паренька, так что пришлось ей завязать с драками. И опять же Космос сам все это отлично знал. Что-то парень в себе держал, но явно делиться не собирался. — Нет, ну публика разная там была. Могли покалечить всё-таки, — заметил Космос. — Кого? Кису? Пф-ф, нашел о ком париться. Постоит не только за себя, но и за нас с тобой. — Это точно, — смеётся парень. На самом деле Пчёла не особо был уверен в сказанном. Он отлично понимал, что девушка была взрослой и способной за себя заступиться. Но все равно сердился, что та полезла в эту кучку уродов. Затоптали бы и не заметили или что хуже — в машину трое говнюков затолкали да вперёд во взрослую жизнь, нашедшую конец в лесополосе с перерезанной глоткой. Пчёла тяжело вздыхает, глядя на дорогу и машины, которые они лихо объезжают. Да уж, как точно говорится: «маленькие детки — маленькие бедки». Как же было проще лет пять назад, когда Марина косила под парня. — Вить, у тебя со Светой все серьезно? — между делом спросил Холмогоров, когда они подъехали к «Тюльпану». Улыбка выступила на губах парня. Он всё ещё помнил прикосновения и нежность податливого тела девушки. Света была не только привлекательной, но и умной. Вот только Витя понимал, что они оба просто забавляются друг другом. — Нет, конечно. Пока ей по приколу, скажем так, — отвечает Пчёлкин, вылезая из салона. — А чё? Понравилась? Лера взбесится. Зажмурившись, он наслаждался теплом солнца и лёгким штилем. Погода на редкость радовала дивными деньками. — Да похер, я ей кольца и голубей не обещал. — Захлопнув дверь, Космос обошел машину и заглянул в окна кафе. — А Света ничего так. Пчёла тоже посмотрел на светлые стены здания и сверху черную вывеску, на которой отдавало розовым название «Тюльпан». Кафе им троим подарило увлекательный год, так что сюда они уже приезжали, как домой. — У нее этот фрукт ресторанный есть. Сама отбирает, так что без обид, — улыбнулся Пчёла, хлопнув его по плечу. — Да я же мастак все эти кастинги-шмастинги проходить! — расхохотался Космос и решительной походкой направился ко входу. Беззаботно рассмеявшись, Пчёла поравнялся с Холмогоровым. Аромат еды встретил их с самого порога. Теплая выпечка, жареные мясо и картошка, а также знаменитое на весь город жаркое с розмарином, чесноком и сыром. Все это похлеще действовало на голодных с утра парней, чем любая обнаженная девушка. На счастье Космоса, Лера в утреннюю смену не работала из официантов, а только Киса и какой-то малознакомый им парень. Повара Айбека тоже сегодня не было. — Ну хоть этого прыща очкастого нет, — порадовался Космос, занимая место за их любимым столом. — Ага, — кивает Витя, что тоже невзлюбил надменного официанта, а затем поднимает руку над головой, привлекая внимание Кисы. Девушка подошла к ним через пару минут, когда отнесла заказ трем парням, занявшим первый столик в их ряду. Во время обеда здесь всегда была куча людей, и этот день тоже не стал исключением. По темным кругам под глазами было видно, что она спала от силы часа три. — Что будете заказывать? — без приветствия, устало произнесла она. На тонких руках появилась пара небольших синяков после ночных приключений. — Светик ещё не приехала? — деловито спросил Космос, оглядываясь по сторонам. — У неё сегодня выходной. И определяйтесь уже, вы у меня здесь не одни, — ворчит Киса, доставая карандаш с блокнотом из фартука. — А чё ты сразу начинаешь воздух напрягать? — прищурил глаза Космос, что кажется только и хотел сегодня с кем-нибудь сцепиться. И нашел. — Или что, фартук официантки сильнее жмёт сегодня, чем обычно? Она замерла на месте. Тусклая зелень в глазах девушки моментально напилась ядом. Все знали, что девушка переживала, что работает не по профессии. — Космос! — прошипел Пчёла, но парень лишь шире улыбался покрасневшей от ярости официантке. — Знаешь, Холмогоров, а я не стесняюсь своего фартука официантки. Я его сменю рано или поздно, а ты как был ведомым сучьим порохом — так и останешься, — выплюнула громко Киса, резко разворачиваясь. Пчёла еле удержал на месте попытавшегося вскочить с места парня. Космос и Киса были теми, кто всегда не прочь друг над другом поиздеваться. В самом злом смысле этого слова. — Вот дрянь. Совсем оборзела, — прорычал Космос, недобро глядя на одноклассницу. — Ну ничего, я ей припомню ещё это. — Заканчивай. Первый же зацепил её, — отрезал Витя, глядя, как к ним уже направляется светловолосый парень в голубой рубашке.

***

Домой я возвращалась так, словно меня переехали камазом раз двадцать. Хотелось упасть в кровать и больше ничего не делать. Благо, хоть Рокер надо мной смилостивился и полсмены после экзамена сам отработал. Я даже искренне порадовалась, что он сдал свой экзамен. Вообще, после Раменского он даже как-то подобрел. Застегнув молнию на толстовке, смотрела только себе под ноги. Я ощущала непонятную апатию ко всему, а внутри что-то неприятно то сжималось, то разжималось. Кожу продрал мороз от тихого воя. Мурашки протанцевали вниз по спине. Я оторвала взгляд от дороги, ощущая, как сердце замедлило пульс. Впереди на тротуаре сидел Тео у хрупкого женского тела в бело-желтом сарафане. Сердце пропускает удар, а кончики пальцев немеют. — Тетя Дина! — вскрикнула я, срываясь со всех ног вперёд. Упав на колени рядышком, положила пальцы на покрытую бисеринками пота шею, пытаясь нащупать пульс. Я даже не почувствовала, что уже плачу, пока облегченный вздох сквозь рыдания не прорвался из губ. Слабые толчки слегки били по подушечкам пальцев. Пёс рядом жалобно заскулил, глядя на меня влажными темными глазками. Размазывая слезы по лицу, подложила свой рюкзак под седовласую голову женщины и вскочила на ноги, голося во все горло: — Кто-нибудь на помощь! Здесь человеку плохо! Люди! Я подхватила с дороги пару камешков и начала кидать в окошки первого и второго этажа, надеясь, что кто-то откликнется. Через пару минут первое окно от подъезда на втором этаже распахнулось. — Ты чего хулиганишь? Сейчас милицию вызову! — гаркнула женщина в синем халате. — Девушка, миленькая, вызовете скорую! Здесь бабушке стало плохо! — уже срывая голос, ору я и указываю рукой в сторону тети Дины с Тео. — А что с ней? — Да я не знаю. Лежит без сознания! — психанула я, ощущая, как горячая влага бежала по щекам. — Пожалуйста, быстрее! — Сейчас-сейчас, только не ори и не реви, — растерянно бросает женщина и скрывается в квартире. Сделав шаг назад, почувствовала, как что-то скрежетнуло под кроссовком. Убрав ногу и взглянув вниз, отшатнулась. С маленького потрескавшегося на кусочки зеркальца, на меня смотрела заплаканная девушка. В зеркало разбитое посмотреть — семь лет счастья не видать. Бабушка была суеверной и часто приговаривала, что за приметами нужно следить. Будто в них правда таилась. Именно сейчас её голос и прозвучал в мозгу. Покачала про себя головой. Нет, это была просто случайность, а не печать судьбы. Какая-то растяпа обронила зеркальце и всего-то. Я находилась рядом с тетей Диной до самого приезда машины скорой помощи. Когда её грузили в салон, то удерживала за ошейник повизгивающего от беспокойства пса и успокаивала его, уверяя, что хозяйка скоро поправится и вернётся к нему. У меня был номер телефона её дочери. Но, скорее всего, она приедет только завтра за Тео. Как и предсказывала, Олеся, дочь тети Дины, приедет вечером за псом, попросив меня один день подержать у себя его. Я была не против компании душки Тео, но отлично знала, что маму не обрадует такое соседство. Поэтому взяв в рюкзак всего самого необходимого, решила отправиться в гараж. Мы с папой там попеременно прятались, когда ругались с блистательной Ириной Эдуардовной, свет всего образования, чтоб её. — Марин, может, без радикальных поступков? Я с мамой сам поговорю, — произносит папа, наблюдая, как заталкиваю контейнеры для нас с Тео в рюкзак. — Ну нет. Она и так бесится, что я поздно сегодня приехала. Ещё раз назвать меня идиоткой — не дам ей удовольствия, — категорично сказала я. — А Тео я на улице и одного не оставлю. — Она тебя так не называла. — Её взгляд сам это говорит! Папа покачал головой, а после слегка потрепал между ушами пса. Тео сидел смирно у пирога, ожидая, пока соберусь. Да и что говорить? Я обожала Теодора и переживала за его состояние. Один из приезжих врачей дал мне визитку с номером отделения, куда я могу позвонить и узнать о состоянии тети Дины, но уже только завтра. — Тем более, там и воздух свежий, да и не разбудит никто с утра, — оптимистично продолжила я, взгромоздив рюкзак себе на плечи. — А, если Витя придёт, то пошли его туда. Обещал зайти и поговорить насчёт торта для тёти Люды. — Опять бесплатно? — нахмурил густые брови родитель. — Ну, он же мой друг, пап. — Просто тяжело тебе придется по жизни. Добрая ты у меня, доча, а не все этого заслуживают. И Пчёлкин этот твой чё-то не внушает мне доверия теперь. Видел его недавно пьяным с девчонкой какой-то. Оба на ногах еле стояли и… Ай, ладно, — проворчал папа и чмокнул меня в щеку. — Эй, Теодрилла, за нее в ответе, понял? Пёс гавкнул и поднялся на мощные лапы, когда папа открыл нам дверь. Я обернулась у лифта и послала папе воздушный поцелуй. Он мягко улыбнулся и махнул мне своим любимым имбирным печеньем. У него были сложные дни в цеху, что приходилось вставать в четыре, и я решила ему утром испечь любимое лакомство. Все равно мне уже было поздно ложиться спать.

***

Пчёлкин, как и обещал, отправился вновь в квартиру Кисиных. В кафе не получилось поговорить, так как и Космос был на взводе, сама Киса не в настроении, да и они должны были заехать к Филу, чтобы убедиться, что бой на его здоровье серьезно не сказался. К счастью, друг отделался синяками и ссадинами на лице. День рождения у его матери был через неделю на самом деле, но девушка настаивала, что ему нужно сейчас определиться с тортом. Мол, не везде можно найти компоненты и придётся поездить по городу. А когда он сказал, что достаточно обмазать будет вареной сгущенкой коржи, то та его чуть не удушила лямкой своей сумочки. Отец девушки встретил его достаточно прохладно, сказав, что Марина сегодня ночует в гараже. Хотя, Пчёла на другой приём и не рассчитывал. Дядя Толя после того, как приехал два месяца назад за ним в участок ночью, не особо больше жаловал. Отцу же своему Витя не позвонил, зная, как отреагирует и он, и мама. Оказавшись вскоре у ворот, выкрашенных блестящей коричневой краской, он осторожно открыл узкую дверь. Темноту гаража освещали расставленные по периметру стеклянные бутылки, в горлышко которых буди воткнуты толстые свечи. Воск лениво плавился, стекая по стеклу. Кажется, опять перегорела лампочка. На прибитых полках на одной стене стояли банки с соленьями, на другой были прибиты над стальными столами инструменты и находились старый холодильник и ящик, в которых хранились реагенты, кислоты, порошки, пробирки и прочие химические игрушки Марины. У третьей стены же расположился потрёпанный временем диван и маленький журнальный столик из светлого дерева. А вот в центре красовался старый нежно-голубого цвета пикап «Иж» 1974 года. Именно в нем и разместилась с какой-то книжкой Киса, обернувшись махровым синим пледом. На удивление сегодня без макияжа и с просто заколотыми крабиком волосами сзади. На коленях у нее лежала огромная голова немецкой овчарки, которую время от времени она поглаживала. А после наклонилась и с улыбкой чмокнула пса в морду, на мгновение прижавшись с любовью щекой к шерсти. Пчёла остановился у двери, разглядывая их. Трепетное тепло щекотало грудь. Он даже не заметил, как начал улыбаться помимо воли, позабыв о произошедшем в Раменском, о котором размышлял весь день. Просто было так забавно смотреть на то, как Киса милуется с овчаркой. Пёс заметил его первым. Навострив коричневатые уши, он поднял голову с удобного местечка, зарычал и пару раз грозно гавкнул. — Гав! Гав! — Спокойно, дружок, свои, — кинул задорно Пчёла, уже без осторожности захлопывая дверь за собой. Девушка оторвалась от книги и повернула быстро голову в сторону двери. — Пришел выполнить обещанное и рассказать, как ведут себя извращенцы? — весело спросила Киса, успокаивающе поглаживая пса по холке. Тот перестал рычать и сел, но продолжал подозрительно посматривать умными черными глазами на парня. — Конечно. Специально дожидался ночи, — отвечает важно Витя, оказываясь рядом с машиной и облокачиваясь руками о кузов пикапа. — А это что за красавчик у тебя? Откуда сперла? — По себе не суди, — беззлобно пошутила она. — Это пёс моей соседки снизу. Она в больницу попала сегодня… Долгая история, короче. Но завтра уже эту лапулю заберёт дочь соседки. А зовут его Тео. — Теодор, значит, — улыбается Витя, давая животному обнюхать свою руку. Мокрый черный нос прошёлся по его запястью, забираясь под часы. Фыркнув, пёс разместился на брюхе и положил голову на лапы. Парень уже без опасений запустил руку в густую шерсть, принявшись поглаживать Тео. — А я думаю, чего тебя из дома опять вытурили. Ирина Эдуардовна бунтует? — А вот и не угадал. Самовольно покинула родные края. Да и надоели эти скандалы, если честно. Киса вытянула ноги рядом с Тео. На дне пикапа был постелен синий мат. Витя до сих пор помнил, как они его стащили по пьяни из школы, в которой Валере довелось быть на практике физруком. Ловко взобравшись в кузов, он разместился на другом крае машины — ближе к салону. Взглядом он зацепился за книгу и довольно про себя усмехнулся. Это была та книга с рецептами французских десертов, которую он принёс Кисе недавно. — Слушай, ты на Космоса не обращай внимания, хорошо? Он сегодня немного не в себе, — произносит Пчёла, почему-то ощущая, что должен извиниться за друга. — Вот ещё. Буду я тратить нервы на дураков, — фыркнула Киса, а после перетянулась и достала из-под мата блокнот с плотным картоном. — Так, а теперь поговорим насчёт торта. Короче, у меня есть идея одна. Как ты смотришь на творожные коржи, сливочный крем и черничную начинку? О, а ещё декор из зефира? — Знаешь, мама у меня больше по шоколаду, — задумался Пчёла, растягиваясь на мате. — Хотя, ей в прошлый раз понравились лимонные пирожные с крошкой из грецких орехов. — То есть с лимонным кремом хочешь поэкспериментировать? — уточнила девушка, записывая в своем блокноте что-то. — Ага. Вкус у него помню был ещё такой интересный. Они довольно долго рассуждали о приготовлении торта. Тео уже посапывал и иногда двигал ушами, намекая, что и им пора спать. Сама Марина тоже зевала в кулчок, то и дело постоянно моргая. Решив перестать мучать девушку, Пчёла поднялся с пикапа. Но перед тем как уйти вспомнил, что кое-что забыл. — Эй, будущие великие кондитеры взятки берут? — спросил лукаво Витя, вновь оказавшись рядом с пикапом. — А чем нынче лакомятся коррупционеры? Кровавые бабки, крутые тачки или прием у психотерапевта? Не хочу продешевить. Пчёла прыснул со смеху, вскидывая на нее горящие озорством глаза. — Лучше. Затем вытащил жестом фокусника из кармана пакетик с мармеладом в виде фигурок зайцев и с великолепнейшим вкусом свежей дыни. Такой сейчас можно было достать только на Кавказе. И именно от него была без ума подруга, что смотрела сейчас на пакетик, как на самое большое сокровище в мире. — Ой, это правда мне? — растрогалась Марина, садясь на колени напротив него и прижимая ко рту пальцы. Но через секунду с подозрением покосилась на него. — А за что? — Чтобы больше не шлялась в ангарах. Нельзя же так бездарно свою шестую жизнь просрать, Кис, — хохотнул он, бросая ей пакетик и упираясь локтям о кузов. Ладони его свисали вниз и костяшки пальцев задевали гладкую кожу коленок девушки, что выглядывали из-под пледа. — Так что это подкуп. Да-да. — Сам бы тоже перестал. У меня ночью чуть сердце не остановилось от выстрела. Уже подумала, что твою голову прострелили. — Беспокоилась? — ухмыльнулся Пчёла, глядя, как та уже словила пальцами одного зайца из пакета и закинула его в рот. — Конечно. — Да ну? — Представь себе. Я же всё-таки тебя, скунса противного, люблю, как никак, — заворчала она, а после осеклась и быстро подняла на него взгляд. Золотисто-изумрудные настороженно встретились с удивленными дымчато-голубыми глазами. Оба ощутили несвойственное друг перед другом смущение, но продолжали вглядываться друг другу в лица, как чужаки. Хотя и понимали, что это просто оброненная невзначай фраза. Темно-розовый маленький рот девушки слегка приоткрылся, а ладони сжали с нервозностью край пледа. Пчёла ощутил, как в горле пересохло от какого-то волнения. Лишь оранжевые язычки свечей продолжали пылать, превращая воск в липкую теплую массу. Киса первая отвела взгляд. Длинные черные ресницы затрепетали на порозовевших щеках. Прокашлявшись, она пробубнила: — В смысле, без всякого такого. Мы же с восьми лет знакомы всё-таки. — Я понял. — Пчёла отталкивается руками от кузова, следуя к двери. — Да и, Маришка, сама знаешь, что я тоже за тобой и в огонь, и на кладбище к какому-то дохлому деду… Витя с Кисой обменялись хитрыми взорами, через миг лёгкий смех растекся по пространству. Появившееся напряжение испарилось, что не могла не радовать обоих. Хотя, где-то в самой глубине души боялись признаться себе, что в тот невинный момент было запущено нечто непримиримое и беспощадное. И оно явно намеревалось уничтожить, что оба так сильно лелеяли. А пока Пчёла, достав сигареты из кармана толстовки, маршировал прочь от гаража Кисиных. В конце концов, он ещё был слишком молод, чтобы летние ночи проводить дома.