Сделка с дьяволом?

Глава 22. Возвращение в Морское королевство Аксолотль вглядывался в водную гладь, изучая своё отражение с нескрываемым разочарованием. Его нежно-белая чешуя с зеленоватым отливом всё так же отражалась. Розовые акценты на крыльях и вокруг рожек, казалось, стали чуть ярче, но настолько незначительно, что в этом можно было усомниться. Морской дракон медленно поворачивался, рассматривая себя под разными углами. Его толстый хвост, всё такой же мощный, едва заметно изменил форму, став немного более гармоничным. Не забыл принц и о своем достоинстве, но и там изменения оказались едва заметны. Зелёные глаза с досадой смотрели на отражение. Да, определённые улучшения были: линии тела стали чуть более плавными, чешуя приобрела едва уловимое мерцание, а общий силуэт казался более грациозным. Мордочка плавнее и миловиднее. Но чтобы заметить эти изменения, нужно было очень внимательно всматриваться. Вспоминая мучительные минуты трансформации, когда каждая косточка, казалось, плавилась в огне, Аксолотль невольно содрогнулся. Такая незначительная метаморфоза явно не стоила перенесенных страданий. Хотя где-то в глубине души он был рад, что эта пытка больше не повторится. «Я слишком многого ожидал», — промелькнуло в его голове. Возможно, следовало более реалистично оценивать возможности своего пассивного навыка, но что сделано, то сделано, дальше будет только лучше. Отражение в воде померкло, как и настроение морского дракона. Он медленно отвернулся от водной глади и направился обратно в пещеру. Внутри, уютно свернувшись в кучку, мирно спали Драконята Судьбы. Его отец неподвижно замер у кромки воды, а поодаль, прижавшись к стене пещеры, устроилась Беда. Окинув взглядом пещеру, Аксолотль заметил, что его сестры нигде не было видно. Если она вышла поплавать, то, возможно, это был его шанс обсудить возникшую ситуацию. Принц облетел небольшой остров, всматриваясь в темные воды, но Цунами нигде не было видно. Решив дождаться сестру, худощавый дракон устроился на небольшом скалистом выступе, возвышающемся над морем. Он понимал, что это идеальный момент для разговора, который давно назревал между ними. Прохладный ночной бриз играл с его чешуёй, пока он терпеливо ждал. Время тянулось медленно, но наконец поверхность моря взорвалась брызгами, и из воды дельфинчиком вынырнула Цунами. Её мощная фигура контрастировала с более хрупким телосложением Аксолотля. Пока сестра отряхивалась от воды, разбрасывая серебристые капли, он поспешил к ней. Он хотел начать первым, но не успел. — Нам нужно поговорить, — произнесла она резким голосом, увидев брата. — Об этом… — она неопределенно взмахнула когтистой лапой, — обо всём этом кошмаре. — Я… я согласен, — пробормотал Аксолотль. — Но может быть, не здесь? Этот остров… слишком открытый. Цунами, не ответив, взмыла в воздух. Аксолотль поспешил за ней, и вскоре они приземлились на соседнем, более уединенном острове. — Это была ужасная ошибка, — не выдержала Цунами, опустив голову. — Просто… кошмар. — Да, — эхом отозвался Аксолотль. — Почему ты… — Цунами резко подняла голову, её взгляд прожигал брата насквозь. — Почему ты не понял? Не увидел? — Что… что ты имеешь в виду? — запинаясь, спросил Аксолотль, лихорадочно соображая, как оправдаться. — Эти узоры! — Цунами указала когтем на нижнюю сторону своего крыла. — Узоры королевской крови! Я понимаю, я… я никогда не была в Морском Королевстве, но ты-то… ты должен был узнать! — Цунами, клянусь, я… Я просто перестал обращать внимание на эти узоры, живя во дворце. Я, наверное, видел твой узор, но ума не хватило сложить два и два, что ты моя сестра, — начал оправдываться Аксолотль, чувствуя, как паника подступает к горлу. — И мне никто не сказал, что ты та самая потерянная принцесса! Если бы я знал, то наверняка догадался бы раньше, до того как… — До того, как мы совершили эту… эту инцестную мерзость! — выплюнула Цунами, закрывая морду лапами. — Кошмар… это самый страшный кошмар в моей жизни! Что будет, если кто-нибудь узнает? Потерянная принцесса… переспала со своим братом… Это… невыносимо! — Тогда нам же лучше, чтобы об этом никто не узнал, — поспешно ответил Аксолотль. — Ради нас обоих. Мать… Она, может быть, простит тебя… Но меня… Меня она может даже казнить! За то, что я… «осквернил» свою сестру. — Казнить? — Цунами удивленно посмотрела на брата. — Взаправду? — Не знаю, — мрачно ответил Аксолотль. — Сыновей у нее много… а дочерей всего две. Лучше… лучше не рисковать. Пусть это останется нашим… ужасным секретом. Секретом, о котором мы… постараемся забыть. Тишина обрушилась на них, словно штормовая волна. Цунами ощущала, как стыд проникает в каждую чешуйку, обжигает сильнее, чем даже самое жгучее солнце, отражающееся от морской глади. Она, гордая и неприступная, позволила себе эту чудовищную ошибку. Развратное падение в бездну наслаждения с… собственным братом. Мысль была невыносимой, словно отравленная игла, пронзающая разум. Цунами прикрыла глаза, стараясь вытеснить из памяти жаркие объятия Аксолотля. Как она могла? Неужели похоть, эта грязная морская тина, способна так ослепить? Она, получившая свободу и независимость, поддалась искушению, как глупая рыба, попавшая в сеть. Горячее дыхание Аксолотля на ее шее, жесткие чешуи, ласкающие ее тело… Она ненавидела себя за это, но в то же время где-то в глубине души ее тело томилось, жаждало повторения. Это было похоже на проклятье. Перед ее внутренним взором вставали картины вчерашней ночи: властный, мощный член Аксолотля, нагло вторгающийся в ее вагину, заполняющий ее до краев, вызывая взрыв наслаждения, от которого темнело в глазах. Она стонала от эмоциональной тряски, потом выгнулась от удовольствия, отдаваясь целиком и полностью этому натиску. А потом этот безумный, неистовый штурм ее ануса… Она вспоминала, как ее задницу разрывает от его напора, но вместо боли ее накрывала волна оргазмов, заставляющая биться ее сердце, словно пойманную птицу. Она все еще чувствовала, как ее анус, измученный и возбужденный, пульсирует в воспоминании о его напоре. Цунами провела языком по клыкам, стараясь успокоить дрожь, которая охватывала ее при воспоминании о том, как она извивалась под ним, издавая стоны, больше похожие на рычание. Теперь ее вагина и анус словно требовали продолжения этой оргии, но мысль об инцесте заставляла ее корчиться от отвращения. После такого опыта мастурбация казалась жалким подобием, бледной тенью настоящего секса. И, несмотря на весь ужас ситуации, часть её хотела повторить это… снова и снова. Почему из всей морской пучины, среди всех чешуйчатых и зубастых морских драконов, ее путь пересекся именно с братом? Судьба сыграла с ней отвратительную шутку, подсунув родную кровь. Это не сон, не кошмар наяву. Это суровая правда, от которой не убежать, как от прилива, который все равно настигнет. И теперь ей нужно было жить с этим грязным секретом, словно с гниющим трупом, который она тащила на себе, не смея ни похоронить, ни избавиться. Самое ужасное для Цунами было то, что это был её первый секс. Как вообще можно такое забыть? — Цунами, — раздался голос Аксолотля, вырвав её из мыслей. — Думаю, нам пора возвращаться. Если тебе что-нибудь понадобится, не стесняйся спрашивать. Я всегда готов помочь. Его голос звучал ровно, без тени смущения, будто вчерашней ночи и не было вовсе. Цунами кивнула, борясь с комом в горле. — Хорошо, — прошептала она. Внутри неё бушевал шторм. Вопросы о Морском Королевстве, о матери, о тысяче других вещей крутились в голове, но сейчас она не могла заставить себя произнести ни слова. Неприятный, липкий, как морская тина, осадок от случившегося сковывал её. Аксолотль развернулся. Его мощный толстый хвост плавно двигался, гипнотизируя Цунами. Не в силах сопротивляться этому странному магнетизму, она опустила взгляд ниже, скользнув по изгибу его тела, заметив половую щель и анус под хвостом. Жаркая волна прокатилась по её телу. Она тут же отвела взгляд, щеки горели, а в голове пронеслась мысль: «Ореола меня подери, какая же я извращенка!». Как бы ни было ей противно от самой себя, она не могла отрицать — Аксолотль выглядел еще привлекательнее, чем прежде.

***

В предрассветный час, когда Аксолотль мирно дремал на прибрежном песке, пронзительный свист разорвал тишину. Морской дракон пытался игнорировать этот звук, но он становился всё невыносимее. Наконец, не выдержав, он открыл глаза — и свист мгновенно прекратился. «Доброе утро, соня», — прозвучал игривый голос Левиафана в его голове. «Как тебе моя утренняя серенада?» «Это была не серенада, а пытка», — проворчал Аксолотль, осматриваясь по сторонам. Другие драконы продолжали спать, будто не слышали ничего. «Ох, эти смертные», — хихикнула богиня. «Никогда не поймут божественной музыки. Только избранные могут её услышать». «И зачем было будить меня в такую рань?» — поинтересовался Аксолотль, наблюдая за своей разумной Тенью, которая не могла усидеть на одном месте, постоянно меняя форму. «У меня для тебя подарок, милый», — нежно сказала Леви. «Подарок от тебя? В чём подвох?» — насторожился морской дракон. «Какое недоверие! Это просто помощь в борьбе с соперником. Попробуй… открыть инвентарь». «Открыть что?» — озадаченно переспросил Аксолотль. «Просто представь, что перед тобой появляется окно с ячейками», — терпеливо объяснила богиня. К своему удивлению, Аксолотль действительно увидел мерцающее окно с пятью пустыми ячейками. В одной из них поблёскивало загадочное кольцо. «Что это?» — выдохнул он. «О, мой наивный дракончик», — рассмеялась Левиафан. «Это как… сумка, которую ты всегда носишь с собой, но она невидима и магическая. А теперь посмотри внимательнее на кольцо…» Аксолотль всмотрелся в мерцающее кольцо, где в розовом камне была искусно выгравирована фигура чудовищного существа. Это изображение мгновенно вернуло его к воспоминанию, от которого до сих пор кожа под чешуёй покрывалась мурашками. Тогда он оказался в бескрайнем звёздном пространстве, где впервые увидел истинный облик Левиафана — колоссальное создание, похожее на жуткий гибрид медузы и растения. Множество светящихся щупалец колыхались в пустоте, а морда, покрытая острыми чешуйками-листьями, внушала ужас. Но страшнее всего были десятки алых глаз, немигающие смотрящие на него. Рядом с этим созданием Аксолотль чувствовал себя меньше песчинки. [Кольцо-близнец Основателя (ничтожно слабое)] Уникальный артефакт религии Левиафана Защищает разум своего владельца от любых вторжений, попыток контроля и других магических манипуляций на разум владельца, независимо от того, экипировано кольцо или находится в инвентаре. Нерушимость. Только для Основателей. Владелец всегда знает, где находится кольцо. Защита от множества болезней Гарантия здорового потомства Действует при экипировке: Обеспечивает иммунитет к божественной магии Соперника. Чем больше последователей, тем сильнее скрытый эффект кольца. Создание колец Апостолов многократно усиливает кольцо Основателя. Активный навык: Разогнать зло Снимает все магические чары с цели Активация: касание кольцом + фраза «Применить навык Разогнать зло» Откат: 30 дней Эффект: снимает с любого дракона божественную магию или дракомантию и обеспечивает временную защиту (действует только на магию/дракомантию Соперника и его/её подчинённых). Если использовать это заклинание на физическом теле Соперника, независимо от того, настоящее оно или нет, то Соперник будет временно ослаблен. Все заклинания/навыки, направленные на других драконов, будут отменены, и Соперник больше не сможет повторно их заколдовывать. Дополнительные свойства: Определяет приверженцев веры Способность создавать Кольца Последователей Контроль плодовитости (0-200%) [Кольцо Последователя] Артефакт веры в Левиафана Только для истинных верующих Создаётся именным Защита от множества болезней Гарантия здорового потомства Контроль плодовитости (0-200%) Аксолотль, внимательно изучив описание кольца, почувствовал головную боль из-за множества возникших вопросов и недосыпа. «Моя игрушка, — мысленно проворковала Левиафан, — после спасения отца тебе нужна новая цель. И что может быть прекраснее, чем… стать богом?» «Богом?» — Аксолотль едва не поперхнулся. «Ты правильно услышал, — в её голосе звучало удовлетворение. — Любой бог черпает силу из веры в него и мощи собственной магии. Поскольку ты не умеешь проявлять магию в истинном виде, почему бы не начать получать божественную силу от веры через мою помощь? Неважно, как она проявляется — через страх, щедрость, похоть или что-то другое. Как мой последователь, ты будешь черпать часть моей силы. Ты делаешь меня сильнее, я делаю сильнее тебя. Разве это не взаимовыгодное партнёрство? Даже обычные последователи получают свои дары». «А если я откажусь?» «О, конечно можешь, — усмехнулась богиня. — Хотя… Тина уже согласилась. Вам бы стоило как-нибудь это обсудить». Её тон стал серьёзнее: «Но вот тебе совет от твоего божества — хорошенько подумай, на ком использовать «Разгонять зло». Ошибка может стать фатальной… И даже я не смогу помочь, если ты проиграешь в этой игре». Аксолотль хотел спросить ещё о многом, особенно об умении контроля плодовитости — очередной насмешке, учитывая его уже имеющийся пассивный навык. Но Левиафан уже исчезла, оставив его наедине с новой силой и множеством вопросов. Он достал кольцо из инвентаря, повертел в лапах и убрал обратно. Если он наденет его сейчас, то как объяснить остальным, откуда взялось это украшение? Пробежав глазами описание ещё раз, Аксолотль решил вернуться ко сну. Было слишком рано, чтобы разбираться во всех этих божественных играх. Его тень металась, но Аксолотль был слишком сонный, чтобы обратить на это внимание и пытаться разгадать, что она хочет.

***

В лучах утреннего солнца на прибрежном песке спал Аксолотль. Морские волны нежно накатывали на берег, создавая успокаивающий ритм, но постепенно нарастающий шум голосов начал нарушать его дремоту. Пробуждающий аромат свежепойманной рыбы окончательно выдернул его из сна. Приподняв голову, он увидел, как остальные драконы уже собрались вокруг утренней трапезы. Крупный земляной дракон, увидев пробуждение Аксолотля, с его характерной доброй улыбкой махнул лапой: — Эй, Аксолотль! Мы тебе оставили порцию! Давай сюда, быстрее, пока осталось! Солнышко с теплотой произнесла, когда Аксолотль сел рядом: — Цунами и Жабр молодцы — встали на рассвете и наловили нам всем завтрак. — Море такое весёлое! — восторженно прогудел Жабр, его глаза светились детским восхищением. — С Цунами так здорово плавать! Аксолотль попытался поймать взгляд Цунами, но она демонстративно отвернулась. Звездокрыл, расправив крылья в попытке выглядеть внушительнее, предложил: — После обеда отправимся в Морское королевство? — Всё продолжая перетягивать на себя обязанности лидера, как ему и было велено. В обычной ситуации Цунами бы непременно оспорила его попытку взять на себя роль лидера, но сейчас она казалась погруженной в свои мысли и морально разбитой. Её взгляд был устремлен вдаль, туда, где среди волн мелькнул силуэт загадочного морского дракона, с которым она недавно перекинулась парой слов. Она думала, что он уже уплыл по своему важному делу. Но сейчас это было не так важно для юной принцессы. — Аксолотль, — обратилась Ореола, хмурясь. — Наверняка есть что-то, что мы должны знать, прежде чем попадем в Летний дворец. Не хотелось бы выглядеть глупо или стать невеждой, а то я уже столько раз оскорбила острым языком одну принцессу, что боюсь не сносить мне головы. — улыбнулась драконесса, посмотрев на Цунами, чтоб хоть как-то поднять ей настроение, но не похоже чтобы это получилось. — Не думаю, что с этим могут возникнуть проблемы. Не буянить, вести себя хорошо и не злить королеву. Даже не знаю, что ещё можно добавить… — Аксолотль задумался. — Есть конечно пара неприятных драконов как тот же брат королевы Акула и его дочь Мурина. Лучше с ними не связываться, если не хотите проблем. — А кто для матери важнее? Давно потерянная дочь или брат? — не удержалась от вопроса Цунами. — Тут даже думать не надо — дочь. Как думаете почему у королевы Коралл так много сыновей и всего две дочери? — спросил Аксолотль, оглядываясь. — Коралл… — многозадачно спросил Жабр, пытаясь строить замки из песка. — Ты что-то вспомнил?! — Не выдержали Цунами и Аксолотль, спросив чуть ли не в унисон. — Имя знакомое, будто я с ней во что-то играл! — задумался дракон и замер. — А неважно! Голова начинает болеть! Огорчившись, драконы продолжили и Аксолотль вновь поднял тему: — потому как принцессы гибнут ещё в яйце. — часть драконов ужаснулось, а Ореола что-то проворчала. — Аксолотль, это правда? — волновалась Солнышко и не только она. — Да, это так. В один момент все принцессы по неизвестной причине начали гибнуть. Как бы родители не пытались усилить охрану или выяснить причину, но итог всегда был один. Из года в год они делали новую кладку, но принцессы так и продолжали умирать. Все, кроме одной… — вздохнул Аксолотль. — Меня… — задумалась Цунами. — Получается, если бы не Ласт, похитивший твоё яйцо, то… — даже Глин понимал это. — Вообще-то я имел ввиду Анемону. Мою… Нашу младшую сестру. — Аксолотлю стало неловко, так как не нарочно ввел других в заблуждение. — Да, я кое-что припоминаю… — недовольный взгляд Цунами остановился на брате, требуя продолжения. — Как только у матери наконец появилась дочь, все её внимание было направлено только на нее. А на своих сыновей ей плевать, ведь они даже не могут претендовать на престол… Я не хочу продолжать эту тему. — Аксолотль отвернулся. Глин, с сердцем таким же большим, как и его крылья, поспешил поддержать поникшего Аксолотля. Его голос, смягчился до утешительного шепота. — Эй, Аксолотль, — начал он, — не стоит так расстраиваться. Семья — это сложно. Как у тебя с братьями? Аксолотль вздохнул, поднимая взгляд на Глина. — С некоторыми… не очень, — признался он. — С кем-то едва знаком, хотя и братья. С другими хорошие отношения, а с некоторыми — лучшие друзья. Братьев много, и среди них точно найдутся те, кто выслушает и поймет. Увидев слабую улыбку Аксолотля, Глин кивнул, вспоминая свою собственную семью. — У меня так же, — прорычал он. — Родители продали мое яйцо… Но братья и сестры у меня — золото. Не говоря больше ни слова, Глин распахнул свои огромные крылья и заключил всех в объятия, прижимая к себе. — И речь не только о кровных братьях и сестрах, — пробормотал он, — но и о тех, кто стал семьей по зову сердца. Ореола фыркнула, не особо любя прикосновения. Она нечасто позволяла себя обнимать, но сейчас промолчала. Солнышко прижалась к Глину, чувствуя себя в безопасности. Цунами приняла объятия как факт, а Звездокрыл нервно заговорил: — Ладно, хватит обнимашек! Может, уже полетим? Болтать мы можем долго, но время не ждет. Все согласились, кроме Беды. Нахмурившись, она подняла тему, которая её волновала больше всего. — Вода… Я ненавижу воду, — прошипела она. Аксолотль поспешил успокоить её. — Не волнуйся, Беда. Не весь Летний дворец под водой. Часть дворца находится на суше, в том числе и некоторые жилища, и прочее. Конечно, большинство морских драконов живут под водой, но для гостей всегда найдется место. Разве что придется немного проплыть под водой… Беда фыркнула, но промолчала. Ради Глина она была готова на все. Цунами нахмурилась: — А не будет ли проблем с Бедой? У неё все-таки репутация… — Принцесса сама ещё не до конца поняла, как ей относиться к этой опасной особе, особенно после того, как она однажды их предала. Аксолотль вздохнул: — Да уж… Но подумай: тут одновременно и «Драконята Судьбы», и потерянная принцесса, и очень важный для королевы дракон. Если даже после этого она будет несправедлива, то… — Он замолчал, не зная, что добавить. В конце концов они решили, что действительно пора лететь. Разговор продолжился уже в воздухе По пути к Летнему дворцу драконы оживленно беседовали, время от времени переключаясь с одной темы на другую. Аксолотль знал, что до цели лапой подать, но в глубине души его терзал страх. Он всем нутром боялся встречи со своим дядей, Акулой. Тот отвечал за оборону, и патрулирование было для него обыденным делом. Аксолотль надеялся встретить кого угодно, только не этого жуткого дракона. Они подлетели совсем близко к дворцу, но их путь внезапно преградила группа морских драконов, стремительно вынырнувших из-под воды. И командовал ими никто иной, как сам Акула. Его тусклая, зелёная чешуя, напоминавшая камень, блестела от влаги, а немигающие бледные глаза устремились на Аксолотля. Его рога, изогнутые в странном изгибе, придавали его образу зловещую нотку. — Предатель! — прорычал Акула, его голос был полон ярости. — Объясни, что это значит? Ты привёл врагов в наше королевство! Морские драконы начали окружать группу, наставляя на них рога нарвалов, служившие копьями. Беда зарычала, готовая в любой момент броситься в бой, если это понадобится. Но вдруг они резко остановились, словно получив невидимый приказ. Аксолотль не успел и слова сказать, как вперёд вылетела Цунами, бесстрашно встав напротив наглой морды Акулы. — Как ты смеешь так разговаривать с потерянной принцессой и её друзьями? — выпалила она, в её голосе звучала вся её буйная натура. — Я — одна из Драконят Судьбы и дочь королевы Коралл! Акула презрительно фыркнул, не поверив ни единому слову. Он был готов продолжать насмешки, если бы не подчинённые, которые вдруг убрали оружие и, ослушавшись приказа, отступили назад. — Что вы творите? — взревел Акула, его голос дрожал от гнева. Один за другим морские драконы тихо отвечали: — Здесь король… Внезапно все взгляды устремились к дракону, который находился позади группы. Жабр застыл в воздухе, словно не желая вмешиваться в происходящее, и с любопытством вглядывался в далёкий остров. Цунами не упустила возможность и использовала этот момент. — Смотрите мне под крылья! — приказала она, уверенная в своей правоте. — Убедитесь сами, что я — принцесса. Морские драконы приблизились и увидели узоры-завитушки, сияющие под крыльями Цунами, безошибочно указывающие на её родство с королевской семьёй. Акула злобно ворчал, с трудом сдерживая гнев. — Теперь мы можем продолжить путь и добиться аудиенции с королевой? — спросила принцесса с вызовом. Акуле ничего не оставалось, как проглотить свою неприязнь. Он просто не мог больше задерживать их. С неохотой кивнув, он приказал своим подчинённым: — Отведите их в комнату для ожиданий. И немедленно сообщите королеве об этой радостной вести в Глубинном дворце. Когда группа отлетела на безопасное расстояние от Акулы и его солдат, Аксолотль покачал головой в изумлении. — Невероятно! Я бы никогда не осмелился так противостоять дяде Акуле. Ты такая бесстрашная, Цунами, — произнес он с искренним восхищением. Цунами усмехнулась: — Когда ты рассказывал о дяде, и увидев его, я сразу поняла, что он тот ещё противный и вредный скряга, напоминающий мне кое-кого. К счастью, как ты и сказал, нашей матери дочь важнее брата — я просто воспользовалась этим. — Надо же, я и не знала, что ты научилась сначала думать, а потом делать, — с иронией произнесла Ореола, за что получила недовольный взгляд от Цунами. Вскоре они достигли густых зарослей, окружающих скалистый остров. Их проводник указал на единственный вход — подводный туннель. — Придется нырять, — объявил Аксолотль. — Не волнуйтесь, там есть воздушные карманы для передышки. Беда недовольно зарычала: — Ненавижу воду. Погружение оказалось настоящим испытанием. Туннель извивался между скал, временами расширяясь в небольшие пещеры с воздушными карманами, где они могли перевести дух. Большинство Дракончиков Судьбы выглядели недовольными после погружения в воду. Но больше всех страдала Беда: её обычно яркая медная чешуя потемнела, а с хвоста и чешуи постоянно испарялась, вызывая шипящий звук при каждом движении. Отчего ей и приходилось плыть поодаль от всех. Все драконы, в особенности морские, старались избегать её. Наконец, они вынырнули в огромную пещеру, являющуюся частью величественного дворца. Дворец представляет собой двенадцатиэтажный конусообразный павильон. Повсюду струились водопады, сверкали бассейны, а стены дворца были украшены россыпями жемчуга и драгоценных камней. Всё здание словно выросло из кораллов, создавая ощущение живого, дышащего организма. Вокруг дворца было множество пещер — как подводных, так и надводных. Многие из них были обжиты морскими драконами, которые выглядывали из своих убежищ, наблюдая за прибытием странных драконов. В пещере было множество морских драконов, и все они радостно приветствовали возвращение своего короля — Жабра. О прибытии принцессы пока никто не знал, и драконы с любопытством поглядывали на необычную компанию, состоящую из представителей разных племен. Некоторые шептались между собой, удивляясь присутствию чужаков, но присутствие короля, казалось, успокаивало их беспокойство. Однако вскоре начали распространяться слухи, ведь среди всех присутствовавших выделялась одна драконесса, от которой буквально исходил пар. Вскоре они добрались до гостевой пещеры. Морской дракон, сопроводивший их, с почтением склонил голову перед Жабром. — Ваше Величество, — произнёс он с подобающей почтительностью. — Не желаете ли Вы чего-нибудь, пока ожидаете? Жабр, казалось, не заметил ни дракона, ни его слов. Он с интересом смотрел на великолепие дворца, словно видел его впервые. Дракон растерянно замер, не зная, как реагировать на молчание короля. — Всё в порядке, — поспешил вмешаться Аксолотль, заметив замешательство дракона. — Мы подождём здесь королеву. Можешь идти. Морской дракон благодарно кивнул и, не проронив больше ни слова, поспешно удалился. В зале ожидания повисла неловкая тишина. Воздух словно звенел от напряжения, которое излучали собравшиеся драконы из пророчества. Аксолотль чувствовал на себе их любопытные взгляды, но не мог придумать, как разрядить обстановку. — Интересно, какой окажется мать Цунами? — нарушил молчание Глин, его голос прозвучал неожиданно громко в тишине. — Как думаете, она устроит пир в нашу честь? — Уверена, она совсем не похожа на королеву Пурпур, — добавила Солнышко. — Она точно не станет держать нас в заточении! Выслушает и поможет с пророчеством! — Ну, это ещё как сказать, — проворчала Ореола, её голос сочился сарказмом. Аксолотль не обращал внимания на их перепалку. Его мысли были заняты другим. Он нервно теребил лапы, погрузившись в свои мысли. — Что тебя так тревожит? — заметив его состояние, спросила Солнышко. — Я… — Аксолотль на секунду запнулся, подбирая слова. — Я просто подумал о Тине и моих братьях. Хотелось бы встретиться с ним поскорее. Но лучше дождусь встречи с королевой. Спустя какое-то время в просторную пещеру стремительно влетела величественная драконесса. Её тёмно-синяя чешуя переливалась в свете пробивающихся солнечных лучей, а многочисленные жемчужные украшения мелодично позвякивали при каждом движении. Королева Коралл обвела пещеру внимательным взглядом зелёных глаз. Аксолотль шагнул вперёд: — Мама… — но она словно не заметила его, устремившись к Жабру, который рассеянно разглядывал узоры на стенах. — Жабр! — воскликнула Коралл, обвивая его крыльями и лапами. — Ты жив! Когда спасательная миссия провалилась и драконы вернулись ни с чем, я боялась самого страшного! Жабр пошатнулся под напором её объятий, но устоял благодаря своим внушительным размерам. Коралл прижималась к его груди, не скрывая слёз радости. — Я так скучала по тебе, любимый, — прошептала она, осыпая его морду поцелуями. Жабр растерянно заморгал, пытаясь отстраниться: — Кто ты? Что делаешь?! Мне неловко! Коралл замерла, недоверчиво глядя на него: — Что за глупые шутки, милый? — Пожалуйста, отпустите меня, странная тётя, — пробормотал Жабр испуганно. — Мне не нравится, когда меня так крепко держат. — Мама, — вмешался Аксолотль, — отец потерял память после инцидента на арене. Он… он теперь как маленький дракончик. — Нет, это невозможно! — Коралл медленно разжала объятия, но не отходила от Жабра. — Помнишь, как мы встретились? Как ты подарил мне первую жемчужину? Нашу свадьбу? Как ты любил слушать мои истории? Нашу первую ночь? Жабр покачал головой: — Извините, тётя, но я правда ничего не помню. Вы кажетесь мне знакомой, но я вас не знаю. Коралл отступила на шаг, её крылья поникли: — Что ж, — произнесла она дрожащим голосом, — главное, что ты жив. А память… память мы обязательно вернём. Она протянула лапу, словно хотела коснуться его морды, но остановилась на полпути. В её глазах читалась безграничная любовь, смешанная с болью от того, что любимый супруг не узнаёт её. В пещере повисла тяжёлая тишина после эмоциональной сцены с Жабром. Цунами, собравшись с духом, сделала несколько шагов вперёд. Её сердце колотилось как безумное — столько лет она мечтала об этой встрече. — Ваше Величество… мама, — произнесла она, слегка склонив голову. — Я Цунами. Твоя давно потерянная дочь! Коралл, всё ещё погружённая в свои переживания о Жабре, медленно повернулась. Её зелёные глаза расширились, когда она наконец по-настоящему увидела молодую драконессу перед собой. Жемчужные украшения тихо звякнули, когда королева подалась вперёд. — Цунами… — прошептала она, разглядывая каждую чешуйку. — Моя маленькая… уже совсем не маленькая. Какая же ты красивая! И сильная — совсем как я в твоём возрасте. И ты спасла Жабра… — Вообще-то, — начала Цунами, — это не совсем… — Нужно устроить пир в твою честь! — воскликнула Коралл, не слушая. — О, три луны! У меня же был готов целый сценарий для нашей встречи! Я описала его в своих свитках — там было заготовлено такое… — Королева схватилась за голову: — Всё пошло совсем не так, как я планировала! Всё вылетело из головы! Цунами заметила, как Аксолотль медленно пятится к выходу, опустив голову. Её сердце сжалось от несправедливости. — Мама, — твёрдо сказала она. — Послушай меня. Я не герой здесь. Настоящий герой — твой сын, Аксолотль. Это он спас Жабра, это он нашёл меня и остальных дракончиков из пророчества! Коралл моргнула, словно выходя из транса, и перевела взгляд на Аксолотля. Она долго смотрела на него, будто впервые по-настоящему видя. Казалось, она оценивала его, проводя взглядом с головы до хвоста. Тем временем остальные драконы из пророчества выступили вперёд. Звездокрыл и Ореола, явно знакомые с дворцовым этикетом, элегантно поклонились: — Ваше Величество, для нас честь… — И для меня честь! — радостно подхватила их Солнышко, пытаясь повторить поклон, но запутавшись в собственных крыльях. — Я Глин, — просто сказал земляной дракончик, не зная, как себя вести в такой ситуации, не успев подсмотреть у остальных. Беда держалась позади всех. Она открыла пасть, но не смогла произнести ни слова, явно чувствуя себя не на своём месте. Коралл замерла, её зелёные глаза сузились, а плавники на загривке слегка приподнялись, словно она готовилась к бою. Её взгляд скользнул по Беде и Глину, и в нём вспыхнуло недовольство. — Цунами, — начала она, голос её звучал холодно, как океанские глубины. — Одно дело — привести сюда союзников. Но другое — привести врагов. Небесные и земляные драконы — наши противники. Ты понимаешь, что это преступление? Они могут выдать наше укрытие! Её слова повисли в воздухе, тяжёлые и острые, как лезвие. Звездокрыл, стоявший рядом с Ореолой, слегка приподнял крыло, словно собираясь что-то сказать, но колебался. Уверенности в его глазах не было. — Мама, — твёрдо сказала Цунами, — это мои друзья. И они — Дракончики Судьбы. Согласно пророчеству, мы должны принести мир. Разве ты не видишь? Они здесь не как враги, а как те, кто поможет нам остановить войну. В её голосе звучала убеждённость, хотя внутри она чувствовала себя немного как Солнышко — драконица, которая верила в пророчество всем сердцем. Цунами же сама не была уверена в этих пророческих словах, но сейчас это был единственный способ убедить мать. Коралл задумалась, её взгляд смягчился, но лишь слегка. Она медленно кивнула, словно взвешивая каждое слово дочери. — Хорошо, — наконец сказала она, хотя в её голосе всё ещё звучало недоверие. — Я сделаю исключение. Но только потому, что это ты их привела. — Она повернулась к Акуле, своему брату, который стоял в тени. — Акула, позаботься о гостях. И пусть драконы готовятся к пиру. Мы отпразднуем героизм Аксолотля, спасение Жабра и возвращение моей дочери. Акула кивнул, его бледные глаза холодно скользнули по гостям. Акула был неприятным типом, по мнению Цунами. Глин неуверенно поднял голову: — А нас покормят? — спросил он, его голос звучал немного глуповато, но с надеждой. — И мы приглашены на пир? Акула проворчал что-то неразборчивое, но кивнул: — Всё будет, — буркнул он, явно не в восторге от своей новой обязанности. Коралл тем временем повернулась к Цунами, её выражение смягчилось. — Пойдём, доченька, — сказала она. — У нас есть время побыть вместе. Ты, я и твой отец! Я покажу тебе свои свитки — я много писала за эти годы. Быть может, и Жабр что-нибудь вспомнит… Жабр, Коралл и Цунами уже собирались уйти, когда в зал впорхнули две драконессы. Аксолотль замер, его глаза широко раскрылись, когда он увидел этих двух прекрасных особ. Одна из них была почти белой, с голубоватым оттенком чешуи, которая мягко переливалась при свете. Нежно-розовые мазки украшали её крылья, а вокруг её рожек и ушей были такие же розовые узоры, словно кто-то аккуратно провёл кистью. Её большие голубые глаза светились спокойствием. На её лапе блестел серебряный браслет, украшенный голубыми камнями, которые переливались, как морская вода. Это была Анемона, его сестра, но она выглядела на два, а то и три года старше, чем он помнил. Она была уже не той маленькой дракончицей, а относительно взрослой юной драконессой, и, что уж греха таить, очень привлекательной. Рядом с ней стояла другая драконесса, тёмно-зелёная, с бледно-зелёными глазами, которые напоминали глаза лягушки. Волнистый светло-зелёный узор тянулся вдоль её спины, а на когтях виднелись тёмные чернильные пятна, словно она только что закончила писать или рисовать. В её ухе сверкал большой золотой обруч-серьга, который придавал ей немного дерзкий вид. Она выглядела милой и робкой, но в то же время чрезмерно возбуждённой, словно готова была броситься выполнять любой приказ. Аксолотль был уверен, что видел её раньше, но никак не мог вспомнить, где и когда. Она казалась такой знакомой, словно он точно разговаривал с ней несколько раз, но её имя ускользало от него. Коралл, заметив их, улыбнулась и подозвала дочь жестом крыла: — Анемона, подойди сюда, — сказала она мягко, но с ноткой настойчивости. — Твой отец… Жабр потерял память. Мне нужно, чтобы ты воспользовалась своей дракомантией. Возможно, ты сможешь помочь ему вспомнить всё. Анемона медленно кивнула, её голубые глаза скользнули к Жабру, который стоял рядом с Цунами, выглядев немного растерянным. — Я попробую, мама, — тихо ответила она, её голос был мягким, почти шёпотом, но в нём чувствовалась уверенность. Цунами, стоявшая рядом, нахмурилась. — Дракомантия? — переспросила она, её глаза расширились от удивления. Коралл повернулась к Цунами: — Сейчас ты увидишь чудо, доченька, — сказала она, её голос был полон ожидания. — Анемона одарена, как никто другой. Анемона кивнула и протянула лапу: — Мне нужно что-то, что я смогу зачаровать, — объяснила она. Коралл, не раздумывая, сняла с себя один из своих жемчужных браслетов: — Вот, возьми, — сказала она, передавая браслет дочери. — Это один из моих любимых. Он должен подойти. Анемона взяла браслет в лапы, её когти слегка коснулись жемчужин. Она закрыла глаза, её розовые крылья слегка дрогнули, и она начала произносить заклинание. Её голос звучал низко и мелодично, словно шёпот океана: — Как только отец коснётся этих жемчужин, он вспомнит всё, что забыл, когда был в небесном королевстве, — прошептала она. Ощутив отвратный холод, пронзивший её лапы, Анемона с удовлетворением кивнула и протянула браслет Жабру: — Вот, отец, — сказала она мягко. — Возьми это. Жабр с любопытством разглядывал браслет: — Это мне? — спросил он, его голос звучал наивно и немного растерянно. Но как только он увидел жемчужины, его выражение изменилось. — Мне не нравятся жемчуга! — закапризничал он, отходя назад. — Они холодные и скользкие! Коралл ласково вздохнула и подошла к нему: — Просто возьми его, дорогой, — сказала она, её голос был мягким, но настойчивым. — Это важно. Жабр показал язык, словно маленький годовалый дракончик, но Коралл, не теряя терпения, сама надела браслет на его лапу: — Ну вот, — сказала она, улыбаясь. — А теперь вспомнил ли ты что-нибудь? Жабр посмотрел на неё с недоумением: — Вспомнил? — переспросил он. — Нет, ничего не помню. Всё равно ничего не помню. Анемона нахмурилась, её глаза сузились: — Это невозможно, — прошептала она. — Заклинание сработало. — Она снова прикоснулась к браслету, ощутив тот же холод, что и раньше. — Отец, а теперь? Ты вспомнил что-нибудь? Жабр покачал головой, его выражение было всё таким же растерянным: — Нет, — сказал он. — Здесь все какие-то странные. Я ничего не понимаю. Коралл недовольно посмотрела на морскую драконессу, стоявшую поодаль: — Видимо, занятия по дракомантии всё ещё не так успешны, как хотелось бы. Нам нужно уделять этому больше времени. Драконесса склонила голову, её бледно-зелёные глаза выражали смирение. — Вы правы, Ваше Величество, — сказала она тихо. — Но Анемона — талантливая ученица. Она уже многого достигла. Коралл кивнула, но её выражение оставалось недовольным. — Возможно, — сказала она. — Но этого недостаточно. Аксолотль, наблюдавший за этой сценой, наконец понял, кто такая эта драконесса, прилетевшая вместе с Анемоной. Он смотрел на неё, пытаясь вспомнить, почему она казалась такой знакомой. И теперь вспомнил! Неужели это Мальстрём, советник королевы и учитель Анемоны по дракомантии? Но что-то не сходилось. Он помнил, что Мальстрём был… самцом. Он был занудой и тем ещё противным характером. С каких пор он стал самкой? Да ещё такой милой и красивой? Покорной и… перевозбуждённой? Коралл, тем временем, вздохнула и повернулась к остальным. — Давайте попробуем позже, — сказала она. — А сейчас… почему бы нам всем вместе не пойти и не послушать мои написанные романы и истории? Анемона решительно покачала головой. — Нет, мама, — произнесла она с нежной улыбкой. — Мне нужно больше тренироваться. В следующий раз я обязательно смогу вернуть память отцу! — сказала она с волнением, глядя на свои дрожащие лапы. Аксолотль тоже поспешил отказаться. — Лучше тебе провести это время с отцом, — сказал он, пытаясь звучать убедительно. Но Коралл уже взяла Цунами за крыло. — Ты пойдёшь со мной, доченька, — сказала она, её голос звучал твёрдо. — Это будет прекрасная возможность лучше познакомиться. Цунами, которая явно не была в восторге от этой идеи, смирилась и последовала за матерью, оставив остальных в зале. Аксолотль, оставшись наедине с Анемоной и её учительницей, глубоко вздохнул и посмотрел на сестру. Его глаза были полны недоумения и злости. — Анемона, — начал он, стараясь сохранять спокойствие, — нам нужно поговорить. Наедине. Анемона слегка наклонила голову: — Конечно, брат, — ответила она мягко. Затем повернулась к Мальстрёму, которая стояла чуть поодаль, её бледно-зелёные глаза смотрели с преданностью. — Мальстрём, ты свободна. Увидимся вечером. Мальстрём склонила голову, её голос звучал почтительно. — Как пожелаете, госпожа. Затем, прежде чем уйти, она медленно развернулась, её тёмно-зелёный хвост изящно извивался, а бёдра слегка покачивались с едва уловимой эротичностью. Она явно старалась привлечь внимание своей госпожи, и Анемона не смогла оторвать от неё взгляда. Её глаза скользнули по фигуре Мальстрёма, остановившись на её киске, которая, казалось, истекала фонтаном возбуждения. Половые губы были опухшими, клитор пульсировал, а из ануса виднелась анальная пробка с фиолетовым камнем, которая лишь подчёркивала её готовность. Аксолотль, хоть и старался сохранять хладнокровие, тоже не смог устоять. Его взгляд на мгновение задержался на её привлекательной фигуре, но он быстро отвёл глаза, чувствуя, как щёки слегка нагреваются. Но самое проблемное место у него было в другом месте, и эта проблема могла вырасти и значительно. Когда Мальстрём наконец скрылась из виду, Анемона проглотила слюну и облизнула губы: — Ну что, братец, — начала она, её голос звучал слегка дрожаще, — не правда ли, она красотка? Так и хочется заняться с ней сексом… Аксолотль резко повернулся к ней в неверии, его глаза вспыхнули. — Анемона, — произнёс он строго, — что ты наделала? Зачем ты превратила Мальстрёма в самку? Это же твой учитель по дракомантии! Он был самцом, а теперь… — Он жестом крыла указал в сторону, куда ушла Мальстрём. — Это неправильно. Ты должна немедленно расколдовать его! Анемона слегка нахмурилась. — Почему это неправильно? — спросила она, её голос звучал спокойно, но с ноткой вызова. — Мальстрём теперь счастлива. Она сама этого хотела. Я лишь исполнила её желание. — Её желание? — переспросил Аксолотль, его голос звучал скептически. — Ты уверена, что это было её решение, а не твоё? — Возможно, это было не его желание, — призналась Анемона. — Анемона, — начал он, стараясь сохранять спокойствие, — ты должна понять, что так нельзя. Ты не можешь просто взять и изменить чью-то сущность, его пол, его личность! Анемона слегка наклонила голову: — Почему это неправильно? Мальстрём был невыносим. Скучный, нудный, вечно придирался ко мне. А ещё мать хотела выдать меня за него замуж! Ты представляешь? За этого червя по свиткам! Теперь же она стала… Совсем другой. И знаешь что? Я даже не против жениться на ней. Аксолотль вздохнул, его крылья слегка дрогнули. — Это злоупотребление дракомантией. Помнишь Альбатроса? Нашего дальнего предка? Он сошёл с ума из-за этого, чуть не уничтожил всю нашу семью, устроив резню! Принцесса фыркнула, её хвост слегка дёрнулся. — Альбатрос, Альбатрос… — проворчала она. — Может, у него просто был ужасный характер? Или свитки всё переврали? Не всё, что связано с дракомантией, ведёт к безумию. Принц покачал головой, его голос стал строже. — Ты должна расколдовать её, Анемона. Это не шутки. Анемона вздохнула, её крылья опустились. — Хорошо, — сказала она, наконец. — Я расколдую её. Но только потому, что ты настаиваешь. Хотя, уверена, свитки врут. Дракон кивнул, но его мордочка всё ещё выражало беспокойство. — И ещё кое-что, — добавил он, его голос стал резче. — Почему ты внезапно повзрослела на два, а то и три года? Ты использовала дракомантию? Анемона слегка вздрогнула, её глаза расширились. — Ты не должен был это заметить, — вырвалось у неё, но она быстро взяла себя в лапы. С лёгкой улыбкой она сделала круг на месте, красуясь перед братом. — Ну что, братец, — сказала она, её голос звучал игриво, — нравится тебе твоя новая сестрёнка? В твоей половой щели ничего не шевелится? — Она на мгновение подняла хвост, блеснув своей киской. — Не хочешь ли меня? Аксолотль остолбенел. — Анемона! — воскликнул он. — Что ты себе позволяешь? Я твой брат! Анемона лишь усмехнулась, её глаза сверкнули хитростью. — Ах да, — сказала она, её голос стал сладким, как мёд. — Но заняться сексом с матерью тебе это не помешало, не так ли? Аксолотль замер. Его пасть приоткрылась, но слова застряли в горле. Он смотрел на сестру, не зная, как реагировать. Ведь она говорила правду. Анемона, заметив замешательство брата, грациозно выгнула шею. — Ох, Аксолотль, не притворяйся невинным агнцем, — искорки веселья плясали в её голубых глазах. — Ты удивлён, что я знаю? Что ж, позволь мне немного освежить твою память. — Она сделала паузу, смакуя эффект, который её слова производили на брата. — Проснувшись одной ночью, я увидела… многое. Оба дракона были настолько поглощены своим спором, что не заметили крадущуюся тень у выхода из пещеры. Чья-то чешуйчатая спина прижалась к скале, ловя каждое слово. Аксолотль, словно пораженный громом: — Что… что именно ты видела, Анемона? Принцесса прищурилась, словно вспоминая. — Ах, братец, с чего же мне начать? Видела, как ты, наш благородный принц, воспользовался дракомантией, чтобы заставить нашу бедную мать поверить, что она предается утехам с нашим отцом. А затем, о, какая ирония, ты, маленький извращенец, сам воспользовался ее… сокровищницей. — Она многозначительно повела хвостом, демонстрируя свою киску на миг. — И после этого ты читаешь мне нотации? По крайней мере, секса с родственниками у меня не было. Пока не было… Аксолотль попытался возразить, его голос дрожал от возмущения и… чего-то еще, более темного: — Это другое! Ты не понимаешь! Но Анемона не собиралась его слушать: — О, я понимаю больше, чем ты думаешь, — пропела она, словно рассказывая сказку. — Тина… Она мне многое рассказала. О твоих похождениях с Рифом, с Цунами, с нашим отцом, с королевой Пурпур и ее супругом! Да что там, даже несчастная дельфиниха не избежала твоих похотливых чар! — Она взмахнула лапой, словно отмахиваясь от назойливой мухи. — Я могла бы продолжать бесконечно, но думаю, ты уже понял. Ты — настоящий чемпион по извращениям, даже по моим стандартам. Аксолотлю нечего было возразить. Но откуда Тина могла узнать все эти вещи? Лишь одно существо могло рассказать ей. Правда обжигала его язык, словно пламя. Но он не использовал дракомантию, чтобы склонить драконов к сексу! Как он мог объяснить это? Рассказать о Левиафане? Принц был слишком растерян и застигнут врасплох, чтобы мыслить разумно. — Я… это было ради спасения отца! — выдавил он наконец. Анемона нахмурилась: — Нашего отца? Так это ты стер ему память? Я пыталась вернуть ему воспоминания, но дракомантия не сработала. Неужели и тут ты приложил свою лапу? Аксолотль покачал головой: — Я не виноват! В этом я не причастен. — Ты можешь подумать, братец, что я осуждаю тебя. Но это не так. Скорее, я испытываю зависть к тому, что ты позволяешь себе использовать дракомантию без каких-либо угрызений совести, в то время как меня буквально держали на коротком поводке, лишая возможности развернуться, ограничивая и твердя делать только то, что они хотели! Она шагнула вперёд, почти касаясь Аксолотля крылом: — И вот я решила последовать твоему примеру. Но не с матерью, о нет. Я не настолько… вкусила сладкий плод… Мой выбор пал на Мальстрема. — Анемона прикрыла глаза, словно вспоминая что-то приятное. — О, Аксолотль, ты бы знал… Это было восхитительно. Невероятно. Теперь я понимаю твою неутолимую похоть, твою жажду контроля. Дракомантия и секс — это что-то невероятное! Аксолотль вздрогнул: — Анемона, прошу, нельзя использовать дракомантию для полного подчинения воли другого дракона. Это… это мерзко. Анемона фыркнула: — Возможно, я немного переборщила с Мальстремом, — признала она, словно нехотя. — Но в первую очередь виноваты родители. Мамочка и её союзница постоянно подталкивали меня к использованию дракомантии для тренировок, для подготовки убийства их врагов. Так что то, что я сделала с Мальстремом, — это всего лишь невинная шалость. — Ты собираешься использовать свою силу против принцесс, с которыми мы воюем? — спросил Аксолотль, его голос дрожал от беспокойства. Анемона пожала крыльями: — Если потребуется, да. Разве ты не сделал бы того же, чтобы прекратить эту бессмысленную войну? Но это не главное. Мы оба — дракоманты, Аксолотль. Мы владеем силой, о которой другие драконы могут только мечтать. Мы выше их, мы можем творить что угодно. Ты же это понимаешь, правда? — Она вытянула лапу, серебряный браслет блеснул. — Мы с тобой родственные души. Нам нужно держаться вместе. Но, не увидев ответа брата, она продолжила. Анемона рассмеялась, звук был одновременно звонким и пугающим: — Я знаю о твоей ненасытной похоти, Аксолотль. И у меня есть предложение. Мы можем… развлечься. Просто для удовольствия. Это не значит, что мы станем парой, ведь у тебя есть Тина. Скажем, чтобы укрепить нашу связь. Но… есть одно условие. Тебе придётся превратиться в самку. Меня не привлекают самцы. Но в женском обличье… кто знает, какие удовольствия нас ждут? — Она подмигнула. Слова Анемоны обрушились на него, как лавина, погребая под собой остатки здравого смысла. «Развлечься? Превратиться в самку?» — подумал он, чувствуя, как кровь приливает к щекам, а мужество рвётся наружу, требуя внимания. Он был готов поклясться, что Анемона заметила выглядывающий кончик члена из щели. Раньше, когда она была моложе, подобное предложение вызвало бы у него лишь отвращение. Но сейчас… Анемона словно расцвела, став горячей штучкой. И его член, предатель, ликовал, подтверждая этот факт. А потом это условие… Стать самкой. В глубине души Аксолотль признавал, что любопытство грызёт его изнутри. Что значит быть драконессой? Какие ощущения доступны самкам, недоступные самцам? Соблазн был велик, но страх пересиливал. И как это сделать возможным? Собственная дракомантия сразу была исключена из списка способов. И уж точно принц не позволит Анемоне прикасаться к его разуму. Ей нужно остановиться. Эта сила разъедает её душу, превращает в чудовище. Он должен её спасти. Но как? Как убедить её отказаться от дракомантии, когда она так уверена в своей силе? Вспомнив о кольце, Аксолотль достал его из своего инвентаря. Оно тут же плавно скользнуло на фалангу его лапы. Анемона, наблюдавшая за ним, сразу поняла — брат использует дракомантию. — Это не дракомантия, — твердо произнес Аксолотль, глядя прямо в глаза сестре. — Это сила, дарованная мне существом столь могущественным, что Пиррия ей всего лишь на один укус. Она зовется Леви. Она… что-то вроде божества. Она может всё. Анемона нахмурилась, не веря ни единому слову. — Она помогает мне, — продолжил Аксолотль, — но взамен… требует. Она существо похотливое, хоть и доброе в душе. Она хочет изменить Пиррию. Мне нужно основать религию в её честь — религию, где нет места ограничениям для любви, где каждый может найти утешение в объятиях, кого пожелает. Уничтожить ревность, чтобы драконы могли спариваться с кем пожелают, не думая о последствиях, но при этом продолжая любить свою вторую половинку. Аксолотль создал в своей лапе еще одно кольцо, изящное и сверкающее. — Это кольцо Последователя, — сказал он, протягивая его Анемоне. — Надев его, ты обретешь благословение Леви. Иммунитет к многочисленным болезням, контроль над своей плодовитостью, всегда здоровое потомство. Дракомантия портит твою душу, Анемона. Я не хочу использовать ее, и не хочу, чтобы это делала ты. Присоединяйся ко мне. Прими кольцо и попробуем изменить мир без этой проклятой магии. Анемона молчала, сверля брата взглядом. — Мне нужно подумать, — наконец произнесла она, но в ее мыслях бушевала ярость. «Он снова лжет! Всё в точности так, как и говорила Аквамарин.» Благодаря серебряному браслету на своей лапе, Анемона видела «истинную» суть кольца. Контроль разума и тела. Полное подчинение Аксолотлю. Она ни за что не наденет его. В ее голове уже созревал план. Она сыграет в его игру, а потом… Потом он поплатится за свою ложь. Анемона медленно взяла кольцо из протянутой лапы брата. — Мне нужно подумать, Аксолотль, — повторила она, стараясь придать голосу как можно больше убедительности. — Это важное решение. Я дам тебе ответ завтра. В ее словах не было и капли искренности, лишь тщательно выверенная ложь. Она понимала, что сейчас главное — выиграть время. У Аквамарин были свои планы, и Анемона должна была убедиться, что они совпадают. — Хорошо, — ответил Аксолотль, в его глазах читалось беспокойство. — Но, пожалуйста, Анемона, будь осторожна. Дракомантия — это темный и злой путь. Анемона лишь кивнула, держа кольцо в лапе. — Мне пора идти, — сказала она, поворачиваясь к выходу из пещеры. — Увидимся завтра. Она не стала дожидаться ответа. Ярость и презрение клокотали в ней, заглушая все остальные чувства. «Он заплатит за это,» — поклялась она себе, «За ложь, за попытку контроля, за все.» Анемона вышла из пещеры и расправила крылья, готовясь к прыжку. Ветер приятно обдувал ее чешую, принося с собой запахи моря и соли. Она уже собиралась оттолкнуться от земли, когда у входа в пещеру послышался какой-то звук. Она резко обернулась, настороженно принюхиваясь. Но никого не увидела. «Показалось,» — подумала она, отталкиваясь от земли и устремляясь вниз, к воде. Аксолотль не стал долго задерживаться. Его мысли были заняты Тиной. Ему не терпелось увидеть ее, рассказать обо всем, что произошло. На выходе из пещеры он обратил внимание на свою живую Тень. Обычно она была тихой и послушной в окружении других драконов, но сейчас странно вилась вокруг него, словно пытаясь что-то сказать. Тень постоянно меняла форму, указывая куда-то в сторону от входа в пещеру. Аксолотль остановился, нахмурившись. — Что случилось? Куда ты показываешь? — спросил он, обращаясь к своей Тени. Тень, отвечая на его вопрос, продолжала указывать стрелкой в сторону стены пещеры, принимая форму дракона. Аксолотль уже собирался подойти ближе, чтобы рассмотреть, что там такое, когда послышался знакомый голос. — Аксолотль! — Тина вынырнула из-под воды, долетев до его уровня, ее глаза сияли радостью. — Я так рада, что ты вернулся! Тень в мгновение ока уменьшилась, словно ослабла, и вернулась к Аксолотлю, прильнув к его лапе и став обычной тенью. Аксолотль тоже был рад видеть Тину. Он подбежал к ней и было хотел обнять, но она сделала это первой, чуть не повалив его своей невероятной силой. — Я тоже очень соскучился, — прошептал он, целуя ее в шею. — Ты стал ещё красивее, чем раньше, неужели набрал мышечную массу? — с улыбкой спросила драконесса, с вожделением осматривая его с головы до хвоста, замечая каждую мелочь. — Кто бы говорил! Твоя красота всегда сводила меня с ума, но сейчас… Поверь, я сейчас сосредотачиваю всю свою силу в одном месте, чтобы не опозориться. — Аксолотль не шутил. Его ствол был твёрже стали, а желание вновь спариться с ещё более привлекательной Тиной было невыносимо мучительно. Хотя внешне она изменилась не сильно, взгляд и член Аксолотля не могли этого не заметить. — Давай найдем другое место, чтобы отпраздновать твое возвращение, — предложила Тина, лукаво улыбаясь. — У меня есть кое-что для тебя… и нам нужно многое обсудить. — Звучит заманчиво, — ответил Аксолотль, не подозревая о темных мыслях, скрывающихся за ее улыбкой. Тина с легким злорадством наблюдала за тем, как Тень прижимается к Аксолотлю. Её партнёр был слишком слеп, чтобы замечать попытки Тени привлечь его внимание ранее, когда была такая возможность. Более того, когда Тина была рядом с ней, Тень теряла силы из-за дара Аквамарин. А так как Тина не собиралась уходить от своего возлюбленного, Тень не могла ничего ему рассказать и разрушить их счастье. С Леви и её коварными кознями будет покончено ещё в зародыше! Два дракона вместе погрузились под воду. Только тогда у входа в пещеру для гостей послышалось, как кто-то начал дышать, жадно вдыхая воздух и испытывая панику. Погрузившись под воду, Аксолотль мягко коснулся крыла Тины, привлекая её внимание: — Нам нужно серьёзно поговорить, — произнёс он на морском языке, стараясь звучать спокойно, хотя внутри всё сжималось от тревоги. Тина повернула голову, её синие глаза встретились с его взглядом: — Я догадываюсь, о чём. Анемона уже успела рассказать тебе, да? Мы только что пересеклись на мгновение. — Она вздохнула, выпуская несколько пузырьков воздуха. — Давай обсудим это по пути к Глубокому дворцу. Они начали спускаться в тёмные воды. Глубокий дворец находился недалеко от Летнего, просто гораздо глубже под водой. Для морских драконов такое погружение было привычным делом. Внезапно от хвоста Аксолотля отделилось тёмное пятно. Его Тень на мгновение замерла, наблюдая за парой драконов, а затем стремительно устремилась к поверхности, скользя по двухмерной плоскости. Когда они достигли достаточной глубины, где не было других драконов, Тина заговорила первой: — Прости меня, — засветила узорами драконесса. — За всю эту ситуацию с Анемоной. — Что именно здесь происходило в моё отсутствие? — спросил Аксолотль, чувствуя как его душу раздирают противоречивые эмоции. Тина обвила хвост вокруг его, словно пытаясь удержать: — Я просто хотела помочь. Анемона… она не входила в мои планы изначально. Я думала подготовить почву здесь, в морском королевстве, к твоему возвращению. Чтобы когда ты начнёшь распространять религию, у тебя уже была поддержка. А что может быть лучше, чем поддержка самой королевы? Анемона случайно узнала об этом, и мне пришлось рассказать ей о религии в надежде на то, что она станет союзником. Однако она мне не поверила и решила, что это ты дал мне дракомантию. Аксолотль напрягся, его жабры затрепетали, и появились подозрения: — Леви… Она говорила с тобой? — Да. Возможно, даже чаще, чем с тобой. Мы беседовали о многом. Общаясь с Леви, я поняла, насколько по-разному смертные и боги видят этот мир. Для них время течёт совсем иначе. То, что для нас кажется вечностью, для них — лишь мгновение. Даже самое простое дело можно откладывать столетиями. Зачем спешить? Для них мы как… как мальки в пруду — мелькнём и исчезнем. Смертные умирают слишком быстро, как мухи, и привязываться к ним нет смысла. — Она фыркнула, выпустив пузырьки воздуха. — Я даже спорила с Леви об этом! Говорила ей, что она не видит самого главного. — И что же она не видит? — спросил Аксолотль. — Красоту короткой жизни! — воскликнула Тина, её глаза загорелись. — Мы любим ярче, чувствуем острее. Каждый наш день наполнен смыслом именно потому, что их так мало. А они… они просто существуют, растягивая каждое действие на века. Чтобы хоть немного скрасить свою вечность, они строят коварные планы, стремясь вновь ощутить себя живыми. Однако даже один день смертного может быть ярче и насыщеннее, чем тысяча лет бога, который уже сделал всё, что хотел, и не знает, как вновь испытать крупицы веселья. Аксолотль кивнул: — Леви сказала мне, что ты приняла религию и идею её распространения. Тина немного смутилась: — Это было в самом начале, когда мы только встретили её. Я всегда мечтала о простом драконьем счастье. О семье с тобой, о маленьких дракончиках, которые будут носиться по рифам, не зная тяжести войны. О том, чтобы состариться вместе и уйти в один день. — Она поникла. — Поначалу я видела в Леви угрозу. Не доверяла ей совершенно. — Что же изменилось? — Аксолотль легонько коснулся её крыла своим, остановившись на месте. — В чем-то я согласна с Леви, — начала она, — Жизнь смертных действительно хрупка как морская пена. Но именно эта хрупкость придает ей особую ценность. Представь, что было бы, если бы все драконы стали бессмертными? Это привело бы к полному хаосу. Аксолотль внимательно слушал, его жабры мерно колыхались в прохладной воде. Тина продолжила: — Всемогущество и бессмертие — это страшное бремя. Смертные в своей погоне за вечной жизнью слепы и не понимают этого. Поэтому… — она сделала паузу, — я решила взять это бремя на себя. — Ты тоже стала такой же, как я? Обрела силы? — с тревогой спросил Аксолотль мучивший его вопрос. — Не совсем. Мои условия с Леви другие, — Тина прижалась к нему теснее. — Прости, что не сказала раньше. Твой отец был в опасности. Я знаю, как больно терять близких. Моя мать погибла четыре года назад, эта рана до сих пор не зажила. Её синие глаза наполнились решимостью: — Я не стремлюсь к власти или бессмертию. Божественная сила — это тяжкая ноша. Всё, чего я хочу — быть рядом с тобой, что бы ни случилось. Защищать драконов, чтобы никто больше не страдал от несправедливости. Аксолотль нежно коснулся её щеки лапой: — Но почему именно ты должна была взять на себя эту ответственность? — Посмотри, что происходит в Пиррии, — с грустью произнесла Тина. — Войны, смерти, страдания невинных. Кто-то должен навести порядок в этом хаосе. Я не имею в виду тотальный контроль — просто необходимы чёткие законы и справедливость, чтобы каждый дракон мог жить спокойно, не опасаясь за своих детей. Я люблю тебя, Аксолотль, и готова разделить с тобой не только радости, но и бремя божественной силы. Вместе мы сможем сделать этот мир лучше. Я осознаю, что если мы возьмём на себя это бремя, то можем пережить всех своих родных и друзей. Возможно, по неопытности мы наделаем много ошибок, столкнёмся с разногласиями и ссорами. А возможно, станем такими же бесчувственными, как Леви. Возможно, всё будет по-другому, но я предпочитаю провести с тобой вечность, чем потерять тебя и потерять смысл жизни. Аксолотль молчал, обдумывая её слова. В глубине души он понимал, что Тина права — кто-то должен был взять на себя ответственность за будущее их мира. И то, что она готова разделить с ним это бремя, наполняло его сердце теплом и благодарностью. — Ты права! В твоих словах есть смысл. Но путь к божественности… Он тяжёл. И, похоже, нам придётся основать религию, чтобы объединить драконов под одним знаменем. Это не просто сила, это ответственность, которую мы возьмём на себя. Тина кивнула, её синие глаза сверкали решимостью. — Я знаю, что путь будет трудным. Но мы справимся. Вместе. — Но у нас появился соперник из будущего. Кто бы это ни был, он не станет просто стоять в стороне, пока мы пытаемся что-то изменить. И, честно говоря, это вызывает сомнения, а сделаем ли мы всё правильно? Не сделаем всё только хуже? Мои отпрыски… Тина завелась, её чешуя слегка приподнялась, словно она готова была броситься в бой прямо сейчас. — Леви говорила об этом. Но что бы это ни был за дракон, он обречён. Он большой лжец, и твои… Наши дети не могут стать чудовищами! Может, я и не буду их кровной матерью, но позабочусь, чтобы такое никогда не произошло! К тому же, мы двое, а он один! Мы сильнее. Мы справимся, — улыбалась драконесса, смешивая ложь с правдой. Аксолотль смотрел на неё, чувствуя, как её уверенность передаётся и ему. Но в глубине души он всё же сомневался. — Справимся, но теперь у нас ещё проблемы с Анемоной… Но ты права, мы разберёмся с этим вместе. Их взгляды встретились, и в этот момент всё остальное перестало иметь значение. Тина медленно приблизилась к нему, её дыхание стало глубже, а глаза наполнились теплом. Аксолотль почувствовал, как его сердце забилось чаще. Он наклонился к ней, и их губы встретились в нежном, но страстном поцелуе. Это был момент, когда слова стали лишними, а всё, что оставалось, — это чувства, которые они так долго скрывали. Когда они наконец разъединились, Аксолотль с лёгким разочарованием вздохнул. Тина же, напротив, выглядела игривой и слегка возбужденной. — Уж лучше мы оставим разговоры и проблемы на потом, — сказала она многообещающе. — Ведь у нас есть куда более важное дело прямо сейчас. Аксолотль понял её намёк, и его тело ответило мгновенно. Его дружок, выпущенный из половой щели, уже показывал, как он рад видеть Тину. Он с лёгкой усмешкой посмотрел на неё. — У меня были и самки, и самцы, — сказал он, его узоры сияли с ноткой вызова. — И теперь я готов показать, чему научился. Тина игриво ударила его по груди, слегка переборщив с силой, отчего он слегка отшатнулся. — Мы это сделаем, — сказала она, её глаза сверкали смехом. — Но потом. Сперва тебе нужно познакомиться с моим отцом. Аксолотль скривил морду, когда вспомнил о встрече, которую ему предстояло пережить, и эта гримаса не ускользнула от внимательных глаз Тины. Она мягко ткнула его в бок, спрашивая, что его беспокоит. — Во-первых, мы уже знакомы, — ответил он, стараясь не выдать своё волнение. — А во-вторых, Омар, кажется, недолюбливает меня. Тина удивлённо приподняла бровь. — С чего ты взял? Аксолотль саркастически усмехнулся. — Даже не знаю, в чём может быть причина. Когда мы были маленькими, он меня постоянно гонял. А когда узнал о наших отношениях, устроил мне настоящий «осмотр». Проинспектировал с головы до хвоста и вынес вердикт: «Слабак. Он тебе не подходит». Заставил целый день плавать вокруг дворца. Тина не могла сдержать улыбки, хотя старалась выглядеть серьёзной. — Он просто хочет видеть в тебе сильного зятя, Аксолотль. Аксолотль вспомнил особенно обидный момент. — Особенно было неприятно, когда он инспектировал мой член, назвав его мелким и слабым, бесполезным грудом мяса без мышц. Тина покачала головой, защищая отца. — Он бывает немного… прямолинейным. Он хочет для своих дочерей самое лучшее. А насчет члена не стоит беспокоиться, вырастет ещё. Он лишь хочет, чтобы ты был настоящим самцом, способным защитить свою партнёршу и удовлетворить её. Признаю, он может быть немного строг, но он всегда таким был. К тому же его работа инструктором не позволяет ему быть излишне мягким. Аксолотль всё ещё чувствовал укол обиды, но понимал, что Омар действовал из лучших побуждений, насколько это было возможно для дракона с его характером. — Это не делает его слова менее неприятными. Тина, пытаясь развеять его сомнения, добавила: — Не стоит об этом больше беспокоиться. Я уже поговорила с ним. Он тебя уважает, просто по-своему. — С этими словами она уплыла вперёд, оставив Аксолотля погружённым в размышления. Он посмотрел на свой член, вздохнул, убрал его обратно в половую щель и уже не с таким энтузиазмом поплыл следом за Тиной. Неприятные мысли и беспокойство кружили в голове Аксолотля, пока они плыли по коралловым улицам подводного города. Он настолько погрузился в свои переживания, что даже не заметил, как они оказались в просторной гостиной дома родителей Тины. Сердце Аксолотля замерло, когда он увидел массивную фигуру Омара, который уже ждал их. Его тёмно-зелёная чешуя грозно поблескивала в свете узоров, а повреждённое крыло придавало ему ещё более устрашающий вид. Тина радостно подплыла к отцу, её узоры засветились тёплым приветственным светом. — Папа, смотри, кого я привела! Прошу, не будь с ним слишком строгим. Омар медленно повернул голову, его синие глаза, казалось, просверлили Аксолотля насквозь: — Ну привет, «сынок», — просигналил он своими узорами, но характер свечения был настолько холодным и строгим, что Аксолотль невольно сжался. — Здравствуйте, — неуверенно промерцал в ответ Аксолотль, стараясь держаться ближе к выходу. — Что ты там застыл у порога, как беременный морской конёк? — проворчал Омар, его узоры вспыхнули раздражённым светом. — Подплывай ближе, не съем я тебя. По крайней мере, не сразу. Аксолотль неуверенно устроился за массивным каменным столом напротив Омара, инстинктивно придвигаясь ближе к Тине. Перед ним лежала каменная дощечка с какими-то отчетами, но он даже не пытался в них вчитываться — его полностью поглотила давящая аура бывшего вояки. Тяжелая тишина повисла в воде, нарушаемая лишь мерным колебанием водорослей. Тина, заметив напряженное молчание, решила разрядить обстановку. Её узоры засветились теплым, успокаивающим светом: — Папа, ты даже не представляешь, сколько всего Аксолотль совершил за своё путешествие! Он спас самого Короля, нашел пропавшую принцессу, и даже привел к нам Дракончиков Судьбы! Омар фыркнул, выпустив струю пузырей, его узоры вспыхнули холодным, презрительным светом: — Хорошая шутка! Может, он и годится на роль придворного шута, но никак не на роль спутника моей дочери. Посмотри на него — тощий, слабый, трусливый морской слизняк! Какой воин прячется за спиной самки? Какой защитник дрожит как медуза при виде настоящего бойца? Тина, тебе нужен партнер, который, если не сильнее, то хотя бы равен по силе! А это что? Что за недоразумение? Даже представить не хочу что за дохнялики у вас будут в потомстве! Внутри Аксолотля начала подниматься волна гнева. Воспоминания о противостоянии с жестокой тираншей Пурпур придали ему решимости. По сравнению с ней Омар был просто ворчливым стариком. Молодой дракон резко всплыл вверх, встречаясь взглядом с синими глазами Омара. Его узоры вспыхнули ярким, вызывающим светом: — Я люблю Тину, и она принадлежит мне. Мне плевать на ваше мнение и вашу ненависть. Если вы не хотите хороших отношений — не надо. Но я больше не потерплю унижений. Пора понять — ваша дочь взрослая и она сама сделала свой выбор. У нас любовь, и более того — Тина носит моего дракончика. Глаза Омара расширились от ярости: — Что?! Моя дочь беременна от этого придонного червяка?! Аксолотль твёрдо кивнул, бросив взгляд на Тину, которая, к его удивлению, улыбалась, несмотря на разгорающийся скандал, словно для неё это было всё спектаклем. Омар оскалился, его узоры пульсировали от едва сдерживаемой ярости: — Хм, похоже, я недооценил тебя, называя трусом. У маленькой пиявки все-таки есть зубы. Что ж, раз ты претендуешь на сердце моей дочери — докажи, что достоин. Победи меня в честном поединке! Аксолотль опомнился, смотря на отца Тины. Вопрос, который крутился у него в голове, был не из легких: как победить эту груду мышц? Он старался не подавать виду, что страх уже начинал подкрадываться к нему, но внутренний голос нашептывал: если Тина не вмешается, то этот поединок станет для него односторонним избиением. Аксолотль глубоко вдохнул, чувствуя, как вода вокруг него словно сгущается от напряжения. Он выпрямился, узоры на его теле загорелись ярче, и он произнес твердо: — Я не отступлю. Тина — мой выбор, и я докажу, что достоин её. — Драться? Это будет нечестно, малыш. Ты даже не потянешь меня на разминку. Но если ты так уверен в себе, давай решим это по-старинке. Членореслинг. Аксолотль моргнул, не сразу поняв, что именно предложил Омар. Он переспросил, стараясь сохранить спокойствие: — Членореслинг? Омар усмехнулся, его синие глаза вспыхнули насмешливым огнем. — Откуда же принцу-неженке знать о старой военной забаве НАСТОЯЩИХ самцов? — проворчал он, скрестив передние лапы на груди. Его узоры мигали ярким светом, словно подчеркивая каждое слово. Аксолотль, несмотря на внутренний страх, выпрямился, его узоры вспыхнули ярче, чем когда-либо. — Я знаю, что это такое, — сказал он твердо, стараясь не дрогнуть под взглядом Омара. — Это когда два самца спорят, у кого член сильнее и лучше. Они сражаются, стараясь грубой силой задавить член соперника, чтобы вставить свое оружие в половую щель другого. Иногда это даже переходит в секс, чтобы доказать свою доминантность. Омар поднял бровь, его узоры на мгновение замерли, а затем вспыхнули ярче, словно он был одновременно удивлен и раздражен. — Откуда наша «принцесса» это знает? Аксолотль сглотнул, но не отвел взгляда. — Один из моих братьев рассказывал, что он с друзьями мерились, у кого лучше член. Омар засмеялся, но в его смехе не было тепла. — Ну что ж, раз ты такой осведомлённый, пусть будет битва на членах, — провозгласил он. С этими словами Омар резко выпрямился, его мощное тело напряглось, и в одно мгновение его «оружие» появилось на виду. Огромный, толстый, конусообразный член с чудовищными мышцами выскользнул из его половой щели, напряжённый и готовый к битве. Он был впечатляюще большим, даже больше, чем Аксолотль мог себе представить. Аксолотль невольно сглотнул, его собственный член начал проявляться, но по сравнению с оружием Омара он казался почти игрушечным. Он чувствовал, как страх и возбуждение смешиваются в нём, но он не мог оторвать взгляда от величественного и устрашающего вида члена Омара, который так сильно возбуждал морского принца. Тина, которая до этого момента наблюдала за происходящим с лёгкой улыбкой, наконец вмешалась. — Папа, ты действительно собираешься так унижать его? — спросила она, говоря на морском языке мягко, но с ноткой упрёка. Омар повернул голову к дочери, его узоры слегка смягчились. — Тина, это не унижение. Это проверка. Если он хочет быть с тобой, он должен доказать, что достоин. — Но это же несправедливо, — настаивала Тина, её тело слегка дрогнуло, а узоры загорелись тёплым светом. — Ты знаешь, что он не сможет тебя победить. — Жизнь несправедлива, дочка, — ответил Омар, его морской голос стал немного мягче. — Но если он действительно любит тебя, он попытается. Не правда ли, Принцесса? — Я не проиграю! — Аксолотль был полон решимости. — Мне уже не терпится как следует преподать урок и трахнуть твою «киску», принцесса! — Огромный самец обхватывал Аксолотля задними лапами, обвивал хвостом, находя лучшее положение для их мужичкой битвы. — Только в твоих мечтах! — воскликнул ярко принц. Вскоре оба дракона приняли позу, напоминающую «ножницы». Хвост Омара крепко обвился вокруг хвоста Аксолотля, прижимая его вплотную. Их гибкие члены тоже начали обвиваться друг вокруг друга, и оба самца ощущали нарастающее напряжение. Омару явно нравилось демонстрировать свое превосходство, а Аксолотль был полон решимости не уступать. Омар начал объяснять правила: — Никакой помощи телом, только мышцы твоего жалкого члена. Битва закончится, когда один из нас загонит член соперника в половую щель полностью и войдет сам. Судьей будет Тина. Тина рассмеялась, прикрывая пасть лапой: — Папа, ну ты и извращенец! Красуешься своим членом перед дочерью, совсем стыд потерял. Омар отмахнулся от ее слов. — Я просто хочу показать на наглядном примере, что этот сосунок не достоин тебя. А может быть, я и сам борюсь за твое сердце, кто знает? — Он прищурился, глядя на Аксолотля. — После победы я покажу тебе, как надо трахать Тину! Я трахну ее так, что из ее пизды вечность будет сперма вытекать, а она даже плавать не сможет! И сделаю это всё прямо у тебя на глазах! Тина снова рассмеялась: — Папа, ты просто неисправимый извращенец! Аксолотль, слушая этот разговор, начал подозревать подвох. Он посмотрел на Тину и увидел в ее глазах хитрый блеск. Ему, конечно, хотелось получить прямой ответ, но, видимо, он получит его только после того, как как следует трахнет отца Тины. Омар откашлялся, привлекая внимание обоих драконов: — Итак, принцессы, готовы начать? Битва начнется на счет три. Раз… два… Насчет три битва началась. Для юного дракона это был первый поединок такого рода, и он, полный азарта и юношеского задора, решил взять инициативу с наскока. Его тело напряглось, горячая плоть обжигала, а члены драконов сблизились настолько, что граница между ними начала стираться, вызывая волны удовольствия. Их тела дрожали, а члены, твёрдые как камень, уже начали выделять первые капли предсеменной жидкости, смешиваясь в едином порыве похоти. — А ты неплох! — с усмешкой произнёс Омар, его узоры звучали глубоко и властно. — Другие и десяти секунд не выдерживали! Принц старался использовать свою ловкость, чтобы запутать противника и добиться преимущества. Однако его маневры не приносили успеха, и вскоре соперник разгадал все его уловки, начав доминировать на поле боя. С точки зрения Омара, было очевидно, насколько неопытен юнец, который не берег свои силы и тратил их впустую. Но это не делало битву лёгкой. Для Аксолотля это было нечто новое и захватывающее, поэтому его эрекция не ослабевала ни на мгновение. Его силы были настолько велики, что он мог соперничать с опытным драконом, который знал множество хитростей. Битва продолжалась и напоминала перетягивание каната. То Аксолотлю удавалось прижать член отца Тины, то Омар почти вставлял свой орган в его половое отверстие. Несмотря на тяжкий и продолжительный поединок, напряжение было невероятно сильным, особенно в их органах, которые после множества объятий и всплеска предсеменной жидкости казались почти родными. Трение усиливало жар, и в этот момент они были настолько близки, насколько это возможно, передавая тепло друг другу и заряжая свои инструменты, словно в настоящем сексе. В какой-то момент Аксолотль заметил, что отец Тины совершает движения, похожие на фрикции, сжимая его член своими сильными мышцами. Это напомнило Аксолотлю о том, как он сам дрочил, как будто соперник имитировал движения лапы или влагалища, которые сжимают его со всех сторон во время оргазма. Это казалось грязной игрой, и, глядя на довольное выражение Омара, Аксолотль понял, что должен как-то остановить его. Напрягшись, он собрал все свои силы и попытался вернуть член Омара обратно в его половую щель. Удивительно, но у него получалось, поскольку орган Омара сжимался, словно пружина. Однако это была лишь уловка. Зрелый дракон хорошо рассчитал свои силы, и когда Аксолотль ослабел от перенапряжения, он, подобно пружине, вывернул свой член, и теперь Аксолотль оказался в проигрышном положении. Кончик члена уже касался его половой щели, заталкивая угря Аксолотля в его домик. — Сдавайся! Ты обречен на поражение, как и все те, кто бросал мне вызов! — торжествовал Омар, погружаясь всё глубже в сокровенное место принца. — Никогда! — ответил Аксолотль, но его силы были на исходе. Он больше не мог сохранять эрекцию с той же уверенностью, что и раньше. «Как же долго!» — мысленно воскликнул Омар. «Раньше мне и минуты не требовалось, чтобы поставить соперника на место! Я совсем потерял форму!» Омар с нежностью вспомнил, как его жена с восторгом следила за его победами и как он с гордостью демонстрировал своё превосходство над соперниками. После её смерти он остался один с дочерьми, но в один прекрасный день одна из них стала его соблазнять. Омар до сих пор не может понять, был ли это сон или реальность. Почему Тина была так похожа на свою покойную мать в тот день? Однако сейчас это не имело значения. Он вновь ощущал себя чемпионом, и это наполняло его энергией. После долгих лет одиночества и неудовлетворённости Омар наконец почувствовал, что живёт полной жизнью. И, конечно, он был благодарен Тине за это. — Смотри, доченька, сейчас папка тебе покажет, как нужно трахать «самок»! — с гордостью произнёс он, обращаясь к дочери. Тина, наблюдавшая за поединком, издала сладострастный стон, её глаза сверкали от возбуждения. — Аксолотль, моя любовь, неужели ты проиграешь? — спросила она с притворной печалью. — Боюсь, в таком случае мне придётся найти себе более сильного самца. Мой отец как раз подходит, может быть, мне стоит уйти от тебя к нему? Увидев её слова, Аксолотль ощутил прилив новых сил. Он не желал сдаваться, но его тело начало подводить его. Его член сопротивлялся, но Омар не замечал этих усилий. Его орган продолжал двигаться вперёд, проникая в лоно Аксолотля, расширяя поле битвы. Член Аксолотля начинал сгибаться изнутри, не в силах противостоять этому натиску. Нагрузка была настолько велика, что он уже не мог сдерживаться. В какой-то момент член Омара одним мощным толчком вошел внутрь, полностью заполнив его. От столь глубокого проникновения по всему телу принца пробежал электрический разряд, и все напряжение вмиг исчезло. Аксолотль издал громкий рев, его тело затряслось, и он выпустил поток спермы, который начал вытекать из его отверстия, смазывая и без того влажный член Омара. — Ура! Отец, ты победил! — радостно воскликнула Тина, чем удивила Аксолотля, который думал, что она болеет за него. — Победа была предрешена! — с торжеством произнес Омар, его узоры светились властно и уверенно. — Я сохранил титул чемпиона и теперь могу забрать свою награду! Омар возвысился над Аксолотлем. Для опытного ветерана этот поверженный соперник был лишь очередной жертвой, которая даже не успела прийти в себя после битвы. Сейчас Аксолотль ничем не отличался от самки, и Омар был полон решимости завладеть тем, что по праву принадлежало ему. — Говорят, тебе нравится быть снизу, — с усмешкой произнес Омар. — Могу поспорить, у тебя никогда не было щелевого секса. Пора это исправить! И он начал свои движения. Аксолотль, несмотря на свое поражение, испытывал невероятное удовольствие от того, как его тело поддавалось более сильному сопернику. Омар же, чувствуя свою власть и контроль, упивался каждым мгновением, зная, что его опыт и сила снова принесли ему победу. Грубый дракон нагибал партнера своей дочери как хотел, пробивая себе путь через силу, как будто пытаясь раздвинуть его пределы. Половая щель самца напоминала узкую киску, лишь немного отличаясь по ощущениям: она была тесной и таила в себе приятный сюрприз. Омар наслаждался своей властью над самцом, доминируя над ним в присутствии дочери, которая с удовольствием наблюдала за происходящим, не стесняясь ласкать свой возбуждённый клитор. Аксолотль с трудом выдерживал напор могучего члена. Новые волны эмоций смешались с ощущением твёрдости и боли, сбивая дыхание и не давая самцу даже мгновения передышки. Омар проникал всё глубже, полностью контролируя ситуацию. Чувство превосходства сводило его с ума, заставляя желать большего. Двигаться быстрее! Яростнее! Ещё жёстче! Он входил и выходил, их члены периодически соприкасались, и от каждого удара исходили приятные электрические разряды. От этих ощущений их члены на мгновение немели, но затем наполнялись новой кровью и становились ещё тверже и ненасытнее. Морской принц изо всех сил старался подстроиться под ритм Омара. Это был его первый опыт щелевого секса, поэтому он не знал, как лучше использовать свой собственный член, изогнутый внутри, чтобы получить максимальное удовольствие. Экспериментируя, он слегка напряг мышцы, обхватывая член Омара, и сразу же почувствовал ответный стон удовольствия. Омар стонал, его движения становились всё более яростными. Член Аксолотля во всю подыгрывал, вызывая волны неистового возбуждения. Аксолотль стонал в унисон с Омаром, его тело дрожало от удовольствия. Он чувствовал себя униженным и одновременно возвышенным. Никогда прежде он не испытывал ничего подобного. Омар брал его так, что Аксолотль не мог поверить, что такое вообще возможно. Дикая, грубая сила Омара будоражила его дыхание, заставляя желать большего. Он обвился ногами вокруг талии Омара, притягивая его ещё ближе. — Да… ещё… — светился всеми узорами принц. Омар услышал его мольбу, и его движения стали ещё более интенсивными. Он вводил свой член в Аксолотля с такой силой, словно хотел его сломать, а Аксолотль отвечал ему стонами и криками, захлебываясь от удовольствия и воды. Лапа Омара коснулась живота Аксолотля, и, казалось, могла нащупать его член. Возможно, это стало последней каплей, потому что Аксолотль инстинктивно обвил своим орудием член Омара, сжимая его так крепко, что выпустил огромную порцию семени наружу. И, по всей видимости, для Омара это тоже стало финальной чертой: от такого давления он не смог удержаться и наконец выпустил свою мощную сперму глубоко в половую щель Аксолотля, выбрасывая её наружу под давлением. Находясь на пике страсти, Омар старался как можно крепче обнять своего зятя, продолжая изливаться в его мужское влагалище. Аксолотль был счастлив ответить тем же, стараясь прижать отца Тины к себе как можно ближе. В этот момент они были едины. Их тела и крылья содрогались, закрывая Тине обзор. Не сумев достичь оргазма вместе с ними, она перестала теребить свою киску. Осознав, что на неё никто не обращает внимания, она словно из самой воды достала кристальный шар, надёжно защищённый потусторонней силой. Шар был раза в три больше драконьего глаза, но это не помешало Тине поднести его к пасти, попробовать на язык, а затем одним махом проглотить. Шар оказался довольно крупным, и драконесса хорошо ощущала, как он проходит по пищеводу и в конце концов оказывается в её желудке. К этому времени самцы пришли в себя и начали подниматься. — Ну, сынок, это было слабовато! Плохо, я бы сказал! — начал Омар, свысока глядя на принца. — Даже самые слабые мальки после года моей тренировки могут выступить лучше! Но я дам тебе ещё один шанс! — Ещё одну попытку? — удивился Аксолотль и испугался, когда гора мышц схватила его за плечо и притянула к себе. — Твоя выносливость как у дряхлой старой черепахи! Неужели такой слабак, как ты, способен удовлетворить мою любимую дочь? Следующее испытание будет несложным! — усмехнулся Омар, приближаясь кончиком хвоста к отверстию принца. — Вы не правы! Я неоднократно доводил её до оргазма, правда, Тина? — Аксолотль уставился на свою возлюбленную, когда что-то скользнуло в его анус. — Ай! — Сверкнул принц узорами от удивления. — Папа, Аксолотль действительно хорош в постели, но выносливости ему не хватает! — согласилась Тина, наблюдая, как два её самых дорогих самца начинают понемногу налаживать отношения. — А ты, оказывается, ещё тот вертихвост! — рассмеялся Омар, нежно блуждая кончиком хвоста в анусе Аксолотля, и затем вытащил его. — Кто бы мог подумать, что тебе не понадобится подготовка! Тем лучше! Готов к новому испытанию за моё благословение? — Я вижу, вы так сильно хотите меня трахнуть! — ответил Аксолотль, чувствуя возбуждение от того, как огромный ствол упирался ему в живот. — Разве ты сам не хочешь? И хватит с этими формальностями! Можешь называть меня «Отец», мы ведь не чужие драконы! — Омар крепко схватил Аксолотля, развернул его спиной к себе и начал помогать насадиться на член, находясь в вертикальном положении. — Хорошо, «Отец»! — улыбнулся Аксолотль и одним движением принял его целиком, с любовью. В этот миг оба самца издали приятный рев, но они понимали, что это только начало. — Правила просты! Кто кончит первым, тот и проиграл! — произнес Омар, начиная движения. Он одновременно насаживал самца на свой член, используя лапы, и двигал мышцами члена внутри. Аксолотль мог лишь издавать сладостные стоны, выпуская порцию пузырей. Он снова был наполнен чем-то твёрдым и горячим, и именно этого ему не хватало. Принц был готов закрыть глаза и полностью отдаться удовольствию, когда что-то горячее коснулось его члена. — Мальчики, а вы про меня не забыли? — игриво спросила Тина, умело обхватывая языком член своего парня. — Я не против, но это не совсем честно! Тина, ты на чьей стороне? — шутливо возразил Аксолотль, уже догадываясь, что происходит. — Жизнь несправедлива, не так ли, папа? — улыбнулась Тина, глядя на своего дорогого отца, который без стеснения использовал свой фаллос. — Верно, доченька! Всё верно! — ответил он, ещё крепче сжав Аксолотля в своих объятиях, не оставляя тому ни малейшего шанса на спасение. Тина же, не теряя времени, принялась за дело, демонстрируя, как умело она может заглатывать член целиком и даже проникать языком в половую щель, слизывая остатки спермы. Аксолотля атаковали с двух сторон. Его простата взрывалась от каждого движения члена Омара, который целенаправленно старался ударить сильнее — выбить остатки королевской спермы изнутри. Тина помогала отцу снаружи, выполняя восхитительный минет, от которого морской принц мог лишь закрыть глаза, запрокинуть голову и тяжело дышать. Однако ему не позволили расслабиться. Омар крепко схватил его за морду и стал яростно облизывать, проникая своим грубым языком всё глубже. Под таким давлением Аксолотль не мог долго продержаться. Ощущая пульсацию в своей пасти, Тина полностью заглотила член, проникая языком в половую щель и даже чувствуя движения отца через тонкую преграду. Всё тело забилось в судорогах, когда Аксолотль наконец достиг кульминации. Из него, словно из вулкана, извергался огромный мутно-белый поток прямо в пищевод его подруги. На этот раз Тина была готова и смогла проглотить всё до последней капли мускусной эссенции. Столь сладкая и вкусная сперма быстро добралась до желудка, и, слизав последнюю каплю, драконесса отстранилась, продолжая наблюдать за напористостью отца и милым выражением плывущего в эйфории Аксолотля. Омар не унимался, его член методично и безжалостно терзал анус Аксолотля. Каждое движение было мощным и глубоким, и даже когда судороги оргазма сотрясали принца, он не останавливался. Аксолотль, вопреки блаженной оргазмической боли, наслаждался этим ощущением. Сейчас он был пассивом, и сама мысль о том, что он доставляет удовольствие другому дракону, вызывала волнующий трепет в его животе. Его внутренности сжимались в блаженном предвкушении, подстраиваясь под грубые толчки члена Омара, который казался намеренно жестким и бескомпромиссным. Аксолотлю нравилось, как этот член переворачивал все его внутренности, доставляя странное, но приятное удовольствие. Тина наблюдала за этой сценой с нарастающим возбуждением. Она заметила, как член ее возлюбленного снова начал набухать и твердеть. «Раз уж эти двое никак не могут закончить свою любовь, почему бы и мне не повеселиться?» — подумала она и, не теряя ни секунды, прижалась к Аксолотлю спереди. Омар великодушно дал ей время, чтобы она смогла насадить член Аксолотля на свою киску. Аксолотль и сам с радостью скользнул своим угрем в ее горячее отверстие. Теперь он был зажат между двумя драконами, каждый из которых жаждал его тела. Член Омара продолжал терзать его анус, в то время как член Аксолотля глубоко проник в Тину, вызывая у нее стоны удовольствия. Он чувствовал себя одновременно уязвимым и невероятно желанным. Дрожь и удовольствие смешивались в дикой, захватывающей какофонии ощущений. Тина начала двигаться, ее бедра ритмично двигались вверх и вниз, заставляя Аксолотля стонать от удовольствия. Она чувствовала, как его член набухает и пульсирует внутри нее, предупреждая, что у него ещё есть жидкость в запасе. Омар, не желая оставаться в стороне, увеличил темп своих толчков, заставляя Аксолотля кричать от наслаждения. В течение десяти минут отец и дочь перетягивали слабого самца на себя, он был подобен креветке или же сосиске, зажатым между двух грубых булок. Аксолотль был на грани. Он чувствовал, как волны оргазма накрывают его с головой, заставляя все его тело содрогаться. Он извергнулся в Тину, заливая ее киску горячей, липкой спермой. В то же время Омар достиг своего пика, извергая свою сперму глубоко в анус Аксолотля. Оба дракона рухнули на Аксолотля, задыхаясь от наслаждения. Аксолотль, окруженный их теплом и запахом, чувствовал себя полностью удовлетворенным. Он был измучен, но счастлив. Он никогда раньше не испытывал ничего подобного, и ему не терпелось испытать это снова. Три дракона лежали на боку, их члены все еще были внутри друг друга, и лишь самка не могла похвастаться таким мужским имением. Обширные крылья Омара обнимали молодых драконов, пока Тина наслаждалась оргазмом и ощущением спермы, плещущейся в её яйцеводе. Омар обратился к своему зятю: — Ну что, понравилось? — спросил он игриво. — Хочешь добавки? Аксолотль, все еще тяжело дыша, ответил: — Еще как хочу. Но разве у тебя еще остались силы? Омар усмехнулся: — Именно поэтому ты слаб и не достоин моей дочери. Ты должен быть сильнее, чтобы удовлетворять ее так, как она этого заслуживает. Аксолотль поник, разочарованный этими словами. Омар ненадолго замолчал, а затем продолжил более нежно, обнимая своего зятя за спину: — Прости меня за оскорбления и все, что было раньше. Я могу быть грубым и прямолинейным. Обидеть для меня легко, но это не значит, что я тебя ненавижу. У меня трудный характер. Ты, конечно, не идеальный зять, которого я бы хотел видеть для своей дочери, но раз уж мы уже семья, ничего не поделаешь. В чем-то я даже остался доволен! Моя дочь должна иметь в партнерах самца с твердостью и несгибаемым характером — ненавижу всяких слюнтяев, которые сразу прячутся в раковину, как трусливая улитка! А то, как ты дал мне отпор, — похвально! Это в миг подняло настроение, и принц посмотрел в глаза Омару. Омар ответил ему взглядом: — Но это еще не значит, что я признал тебя. Вот когда ты победишь меня в членореслинге, когда наберешь массу, вот тогда и поговорим. А пока я даю добро. Но с этого дня я буду тренировать тебя каждое утро до потери пульса. Каким бы ленивым и слабым ты ни был, я сделаю из тебя настоящего самца, достойного моей прекрасной дочери! Модочка Аксолотля помрачнела. Ему явно не нравился такой расклад, но он знал, что должен согласиться. Он взглянул на Тину, которая улыбалась ему с обожанием. Ради нее он был готов на все. Омар прижал свою лапу к его хвосту и с хищной усмешкой спросил: — Ну что, повторим? Аксолотль ещё не осознавал, что его ожидает долгая ночка. Ощущая, как член Омара вновь набухает, Аксолотль наполнился предвкушением нового оргазма.

***

Тина проснулась посреди ночи от смутного зова. Открыв глаза, она обнаружила себя в спальне, лежащей на правом боку рядом с отцом. Омар бережно прижимал её к своей мощной груди. На противоположной стороне, под его другим крылом, мирно спал Аксолотль. Тина слабо помнила, как в водовороте ночных утех и усталости провалилась в сон. Осторожно высвободившись из-под отцовской лапы, она тихо выскользнула из спальни и направилась в гостиную. Приложив лапу к животу, она почувствовала странное волнение, будто что-то рвется наружу. После нескольких попыток ей удалось изрыгнуть из желудка кристально чистый шар, наполненный мутной белой вязкой жидкостью. В тот же миг, как шар оказался в её лапе, посреди воды возник густой туман. Из его глубин на Тину устремились два пронзительных зеленых глаза. С трепетом и уважением Тина протянула шар туману. Туманная сущность, казалось, приняла дар. Шар исчез внутри тумана, и на мгновение показалось, что сущность удовлетворена. Но вдруг глаза вспыхнули яростью, и шар, не выдержав чудовищного давления, разлетелся на мелкие осколки, изливая содержимое наружу. Тина была в замешательстве. Она не понимала, что произошло, и не успела даже осознать произошедшее, как гипнотические глаза застыли на ней. Вскоре туман вместе с осколками исчез, оставив Тину в полном неведении. Придя в себя, Тина удивилась, не понимая, что она вообще здесь делает. Позевав, она решила, что лучше всего будет вернуться в спальню и продолжить сон в объятиях своих самцов.

***

В новой комнате, украшенной сверкающими ракушками, светящимися кораллами и драгоценными камнями, Анемона готовилась ко сну. Её собственное пространство казалось настоящим чудом — подарок матери превзошёл все ожидания. Мягкое свечение биолюминесцентных водорослей создавало уютный полумрак, а колышущиеся морские анемоны добавляли комнате особое очарование. «Как же здесь красиво! И это всё — моё! Собственная комната!» пронеслась мысль в голове, ложась на мягкую подстилку из морских растений. Сон пришёл незаметно, унося принцессу на солнечный пляж, где золотой песок искрился под лучами дневного светила. Анемона, переполненная радостью, кружилась у кромки воды, наслаждаясь непривычной лёгкостью своего тела вне воды. Внезапно прохладный туман сгустился за её спиной, и в нём замерцали зловещие зеленые глаза. По телу пробежала странная дрожь, заставившая обернуться, но там была лишь пустота, играющая с воображением. «В сиянии дня, средь песков златых, Что ищет принцесса морских глубин? Быть может, средь грёз и снов своих Ждёт встречи с музой в час один?» Знакомый голос заставил сердце Анемоны затрепетать. Каждый звук отзывался в её душе сладкой мелодией. «Как же ты прекрасна стала ныне, Словно жемчуг в утренней заре. За день расцвела, как дивный иней, Красотой подобная звезде.» Анемона медленно повернулась и замерла от восхищения. На песке, купаясь в солнечных лучах, стояла у самого моря Аквамарин. Принцесса стояла, охваченная трепетом, не в силах отвести взгляд от прекрасной драконессы перед собой. Аквамарин была воплощением совершенства — её розовая чешуя мерцала в солнечных лучах, словно самые редкие жемчужины. Уникальный полностью розовый окрас с разными розовыми оттенками. Каждое её движение излучало грацию и силу, заставляя сердце молодой принцессы биться чаще. Дыхание Анемоны участилось, когда она заметила, как играют солнечные блики на мускулистом теле Аквамарин. Её мощные лапы, величественные крылья и массивный хвост создавали удивительный контраст с нежной, почти невинной мордочкой, в которой всё же проглядывали черты озорной искусительницы. Эти завораживающие зелёные глаза, казалось, смотрели прямо в душу. Аквамарин была идеалом красоты, одновременно невинная, но в то же время невероятно сексуальная, способная лишь взмахом хвоста соблазнить любого дракона вне зависимости от пола и ориентации. — Я… Я не знаю, что сказать… — прошептала Анемона, замечая, как подкашиваются ноги. Голова кружилась от смеси страха и восторга, а сердце готово было выпрыгнуть из груди. Рядом с Аквамарин она остро ощущала свою простоту и никчемность — её уникальный окрас украшал лишь крылья и плавники, в то время как розовый покров Аквамарин был подобен королевскому одеянию. Аквамарин приблизилась плавным, грациозным движением, от которого у Анемоны перехватило дыхание. Её хвост игриво коснулся лапы принцессы, вызвав волну дрожи по всему телу. «В глубине морской, где спят кораллы, Расцвела ты, словно дивный цвет. Прочь ушли все детские печали, Ты — созревший утренний рассвет.» Щёки Анемоны залились краской. В словах Аквамарин звучал особый подтекст, заставляющий сердце трепетать ещё сильнее. Её взгляд скользил по совершенному телу розовой драконессы, отмечая каждый изгиб, каждую чешуйку, каждое грациозное движение. «Ты теперь не просто друг случайный, А созревший лотос при луне. Страсть твоя — как океан бескрайний, Что влечёт так сладостно ко мне.» Эти слова, произнесённые с особой нежностью и намёком, заставили Анемону задрожать. Она понимала, что Аквамарин видит в ней уже не того маленького дракончика, а самку, достойную глубокого и сильного чувства. Это осознание одновременно пугало и восхищало её. — Аквамарин… — голос Анемоны дрожал от переполняющих эмоций. — Ты даже не представляешь, как сильно я… Анемона, как в бушующем море, тонула в водовороте противоречивых эмоций. Взгляд Аквамарин, исполненный нежности и обещаний, обжигал её, словно лава. Её слова, подобно шелку, ласкали слух, разжигая в ней пламя, которое она не могла погасить. Её тайные желания, прежде невинные и чистые, теперь превратились в бушующий пожар, окрашивая мысли в яркие, запретные оттенки. Стыд жег её изнутри. Тело, прежде послушное, теперь жило своей жизнью. Влажная промежность пульсировала, выдавая её с головой. Капельки возбуждения, стекающие по чешуйкам, казались ей клеймом позора. Анемона отчаянно пыталась скрыть свою набухшую киску, прижимая хвост к дрожащим бедрам. Мысли метались в голове, как испуганные рыбы в западне. «Что, если Аквамарин заметит? Что, если она увидит эту непристойную влагу? Она отвернется, с отвращением отпрянет от меня, такой грязной и недостойной…» В присутствии идеальной Аквамарин Анемона ощущала себя несовершенной, словно искажённой копией, недостойной даже находиться рядом. В её душе вновь пробудились страхи и пороки, которые теперь казались ей чудовищными. Как она смеет испытывать возбуждение перед ней? Перед самой богиней в драконьем обличье? «Что тревожит сердце дорогое? Не Аксолотль ль, брат твой, вновь? Может Тина, словно море злое, Будоражит чистую любовь?» Аквамарин плавно опустилась на прибрежный песок. Она бережно раскрыла крыло, создавая уютное укрытие, и мягким движением пригласила Анемону присесть рядом. Анемона не колебалась ни секунды. Оказавшись под крылом Аквамарин, она почувствовала, как её окутывает удивительный аромат — словно сама природа создала особую композицию из тысячи морских растений, идеально подходящую именно для неё. В этом укрытии, рядом с тёплым боком Аквамарин, было так уютно, что все тревоги казались далёкими и незначительными. Все волнения, стыд и страхи быстро отступили на второй план. «Не таи печаль, моя родная, Я твой друг, не причиню вреда. Эти двое, честь твою терзая, Принесли ли горечь и беда? Расскажи мне всё, не опасайся, Что таит израненный твой взор? И в словах своих не сомневайся — Я пойму твой праведный укор.» Анемона почувствовала, как внутри поднимается волна гнева. Слова Аквамарин, её поддержка и понимание придали ей смелости высказать всё, что накипело. Анемона, дрожа всем телом, выдохнула: — Ты права, Аквамарин, я была слепа. Они оба, и Аксолотль, и Тина, предали меня самым гнусным образом! Аксолотль… Этот похотливый, эгоистичный, жадный мерзавец! Он прокрался в материнскую постель, околдовал меня сонным заклинанием и воспользовался ею. И я видела всё, Аквамарин, каждую мерзкую деталь! Она на мгновение замолчала, тяжело дыша, словно задыхаясь в океане предательства. Затем, с горечью, продолжила: — Сначала я была… заворожена. У Аксолотля поистине чудовищный член, огромный, как диковинный морской змей. Сначала он даже казался… привлекательным, с этой своей мощью. Но очень быстро вся его красота обратилась в отвращение. Да, он длинный, толстый, как морской червь, но… Какой-то тупой, бездушный отросток, годный только на одно — на грубое проявление силы. Я до сих пор помню, как он им двигал… Вбивался в её киску, словно молот в наковальню. Сейчас меня тошнит от одной только мысли! Но киска матери… О, это совсем другая история. Аквамарин не перебивала, лишь молчаливо поддерживала подругу, позволяя ей выплеснуть всю боль и ярость в этот миг. Анемона закрыла глаза, погружаясь в пучину воспоминаний: — Киска моей матери… это нечто невообразимое. Совсем не похожа на этот примитивный отросток Аксолотля. Она переливалась всеми оттенками розового, словно коралл, в глубине которого таились нежнейшие лепестки. Когда брат входил в нее, эти лепестки раскрывались, словно бутоны экзотических цветов, превращая ее в манящую бездну. Она не просто принимала форму его тела, а словно оживала, меняла очертания, извивалась, словно морская водоросль в потоке. Такая мягкая, такая податливая, и такой разительный контраст с его грубой силой. Я не могла отвести глаз. Мои чешуйки дрожали, а внутри всё горело. Я не могла больше сдерживаться. Мои когти сами потянулись к моей собственной, еще не расцветшей жемчужине, и я начала ласкать ее, подражая движениям Аксолотля, чувствуя, как между чешуек нарастает влага. Я смотрела на сияющую киску матери и понимала, что вся эта грубая мужская мощь меркнет перед этой женской нежностью, перед этой дикой, первозданной красотой. Именно в ней сосредоточена истинная сила. Она словно манит в глубины наслаждения, а отросток лишь вторгается и уходит, не оставляя ничего, кроме пустоты. Именно поэтому меня так тянет к самкам, Аквамарин. Они понимают меня, они чувствуют меня, они нежны и одновременно дики, как сама пучина океана. Анемона перевела дух и продолжила с еще большей горечью: — Но Аксолотль — это только начало, поверь мне! Тина… эта мерзкая предательница, ничем не лучше! Прости меня, Аквамарин, я сначала не поверила тебе, но она просто водила меня за нос! Если бы не твое благословение… Анемона подняла лапу, демонстрируя серебряный браслет с надписью: «Анемона и Тина — подруги навсегда». Именно этот браслет Анемона выбрала для благословения, а потом попросила одного дракона выгравировать надпись, прежде чем дарить Тине зачарованную копию. Аквамарин прижала подругу к себе, поддерживая ее одним лишь взглядом. — Я была так счастлива, когда узнала, что Тина тоже дракомант. Я думала, мы будем вместе… подруги… родственные души… Но ее двуличие просто раздавило меня! Ночами она пробиралась в нашу спальню, касалась меня, пытаясь усыпить, как этот мерзавец Аксолотль в первый раз. Но браслет, благословенный тобой, не позволил мне заснуть. Я видела всё, Аквамарин. Все наложенные чары! Видела, как Тина при помощи дракомантии внушала королеве, что перед ней муж, а после овладевала моей мамой. Мама… она ничего не подозревала, видела в ней любимого мужа. Но для меня Тина всегда оставалась Тиной, с ее грязными планами и похотливыми желаниями. Она даже где-то раздобыла искусственный член и приходила с ним, прикрепленным ремешками. Она использовала его с таким искусством, с такой нежностью и пониманием женского тела, что любой самец мог бы позавидовать! Мама, охваченная страстью, ничего не заподозрила. Тина трахала ее с такой нежностью и чувствительностью… Разве это не высший уровень дракомантии? Я тайком наблюдала за ними, и во мне разгорался неистовый жар. Я хотела присоединиться к ним, слиться с ними в экстазе. Тина казалась такой близкой, такой родной… Я мечтала о тройничке с ними обеими. Анемона горько усмехнулась. — И это еще не всё! Каждую ночь Тина в «обличье» Жабра уговаривала маму отселить меня, уверяя, что я уже взрослая и мне ничего не угрожает. С каждым разом ее доводы становились всё убедительнее, и однажды она пришла без своего искусственного члена, но мама всё равно ничего не заподозрила! И знаешь, что было дальше? Тина, уже в облике моего отца, предложила маме переспать с моим братом! Уговаривала на тройничок, и чтобы это осталось тайной, второй самец должен быть их сын Аксолотль, который, по мнению «Короля», лучше всех подходил на эту роль. Уверена, если бы мама не была так против анального секса, Тина бы её уговорила, это было только вопросом времени. — Последней каплей стало то, что за одну ночь она стала ещё красивее! Я не могла не заметить этого, ведь на самок у меня особое внимание. Я хотела быть с ними на равных, но они отвергли меня. Проклятые лицемеры! Запал ярости начал стихать, и Анемона, обессилев, прижалась к Аквамарин. Она начала тихо всхлипывать, и голос ее дрожал, когда она продолжала: — Я всего лишь хотела быть с ними, разделить их удовольствия, их секреты. Я не думала ни о чем плохом, просто хотела любви и понимания. Хотела, чтобы у меня наконец появились друзья! Но оба дракона показали свои истинные, гнилые морды. Сегодня я наконец поговорила с Аксолотлем, высказала ему всё, что думаю, и даже предложила выгодное предложение. Я была готова на секс с ним, если бы он перестал лгать и стал хотя бы на время самкой! Но он заврался, всячески пытаясь отрицать, что использует дракомантию, и даже приплел какую-то ложь про кого-то всемогущего, кто якобы руководил его поступками. И самое ужасное… Он под видом согласия предлагал мне кольцо, говоря, что это дар и благословение, а на деле… На деле это было проклятием, которое подчинило бы мою волю и разум! Анемона разрыдалась в голос, чувствуя себя абсолютно преданной, обманутой и одинокой. Аквамарин нежно приподняла морду Анемоны своей изящной лапой. Она заговорила бархатистым голосом, каждое слово которого звучало как музыка: «В ночи печальной, средь звёздной пыли, Не плачь, родная, я здесь с тобой. Все те, кто прежде тебя не любили, Не стоят слёз твоих, звездочка моя». Их взгляды встретились: голубые глаза Анемоны, затуманенные слезами, и гипнотические зеленые омуты Аквамарин. Воздух между ними словно наэлектризовался, наполняясь невысказанными желаниями и тайными надеждами. Сердце Анемоны трепетало под чешуёй. Жар смущения разливался по всему её телу, когда она ощущала тепло дыхания Аквамарин. Всё намекало на одно. Её чешуя слегка подрагивала от волнения, когда она закрыла глаза, подаваясь вперед. Аквамарин, искусно маскируя свою неприязнь за обворожительной улыбкой, легко коснулась губами лба Анемоны. Её голос зазвучал особенно чувственно: «В снах наших жарких не время спешить, Реальность сладостней грёз и видений. Позволь мне страсть твою разделить, Когда настанет час наслаждений». Анемона вздрогнула от этих слов: — Мы правда встретимся наяву? — спросила она дрожащим от волнения голосом, в котором смешались надежда и желание. Аквамарин грациозно повернулась к водной глади, демонстрируя своё великолепное тело. Каждое её движение излучало соблазн и власть. Её голос зазвучал как песня сирены: «У лунного озера, в полночный час, Где звёзды танцуют на глади воды, Судьба переплетёт пути наших глаз, И сбудутся все потаённые мечты». Но внезапно она застыла, увидев своё отражение в воде. Вместо привычных зелёных глаз на неё смотрели чужие, розовые. По её телу пробежала волна яростной дрожи, но она сумела сохранить внешнее спокойствие, лишь кончик хвоста едва заметно дернулся, выдавая её истинные чувства. Анемона, не замечая этой перемены, продолжала смотреть на Аквамарин с обожанием, полностью очарованная её красотой и обещанием будущей встречи. Её надежды и мечты уже рисовали картины их будущего свидания. — Аквамарин… у тебя есть братья или сестры? — прошептала она, стараясь скрыть дрожь в голосе. Аквамарин, все еще глядя на свое отражение в воде, где её розовый облик казался чужим и ненавистным, заговорила, и её голос звучал как струны арфы, сплетающиеся в зловещую мелодию: «В пучине вод, где тени пляшут в такт, Сестра одна у меня есть. Её облик светел, чист и свят, В ней кротости не счесть. Напоминает лик твой, Анемона, Будто сёстры кровные вы. Но сущность разная, как ночь и день, Под маскою таится глубина. Актиния — имя той девы нежной, Она добром сердца соткана вся. Любима всеми, словно луч надежды, Что в мире мрачном озаряет дня. Озорна, игрива, словно ветер, Всегда готова смех дарить и свет. Она утешит, если в сердце пепел, И одиночеству прогонит след. Устроит пир, что в оргию взорвётся, Где плоть и дух сольются воедино. И пусть наивна, но душой смеётся, В ней мудрость жизни зреет неустанно. Глупа немного, но великодушна, Всех принимает, злобы не тая. Обман и коварство для неё — отрава худшая, Терпеть не может жадных эгоистов.» Анемона слушала завороженно, каждое слово проникало в её сердце, вызывая смесь восхищения и зависти. — Она… звучит невероятно. Наверное, ты её очень любишь? Тебе повезло с семьей больше, чем мне, — тихо сказала Анемона, опуская взгляд. Внезапно мир в глазах принцессы начал расплываться. Образ Аквамарин померк, звуки стихли, и Анемона исчезла из мира грез, оставив Аквамарин наедине со своей ненавистью. Розовая драконесса, не в силах больше сдерживать ярость, с размаху ударила хвостом по своему отражению в водной глади. Вода взметнулась вверх, и вместо прекрасного лика в ней отразилась кровавая, изуродованная морда с оторванной головой и пугающими черно-фиолетовыми глазами, от которых исходило пылающие фиолетовое свечение, напоминающее огненные ресницы. Зеленые глаза, полные пылающей ненависти, и она прорычала сквозь стиснутые зубы: — Воровка! Ненавижу! Все тебя ненавидят, отродье! Во всём виновата ты, шлюха! Ярость Аквамарин начала преображаться, на секунду сменив цвет глаз на золотисто-алый, её тело медленно теряло материальность. Чешуя растворялась в воздухе, превращаясь в розоватую дымку и теряя свой окрас. Её форма становилась всё более текучей и неопределённой, пока наконец от прекрасной драконессы не осталось лишь густое облако тумана, в глубине которого пульсировали две зелёные искры. Туманная сущность заструилась между мирами снов, проникая в новое сновидение. Пространство вокруг преобразилось, являя величественный подводный чертог. На массивном коралловом троне, инкрустированном жемчугом и морскими самоцветами, восседал морской дракон. Его тёмно-зелёная чешуя переливалась в колеблющемся свете, а вдоль спины струился волнистый узор цвета морской пены. Бледно-зелёные глаза, похожие на глаза болотной лягушки, равнодушно взирали на свои владения. Дракон был увешан золотыми цепями, браслетами и жемчугами, унизан перстнями с драгоценными камнями всех цветов радуги. Корона из чистейшего золота покоилась на его голове, но самым жутким украшением были цепи, которыми он приковал к трону двух прекрасных драконесс, словно живые трофеи своей власти. Туманная сущность, наблюдая эту картину, исказилась в подобии коварной улыбки. В её размытых очертаниях проступило предвкушение того, как можно использовать этого жадного до власти дракона.

***

Аксолотль с наслаждением приоткрыл глаза, чувствуя под собой мускулистую грудь отца Тины. Его тело было твердым и сильным, вызывая у Аксолотля трепет. В памяти всплыли жаркие картины прошлой ночи, когда Омар овладевал им с неудержимой страстью. Легкий толчок в бок вернул Аксолотля в реальность. Тина, его возлюбленная, нежно будила его, призывая следовать за ней. Аксолотль застонал, ощущая приятную усталость во всем теле. Он был невероятно доволен — ночь с Тиной и её отцом превзошла все его ожидания. Аксолотль осторожно высвободился из объятий Омара и последовал за Тиной в гостиную. Там она встретила его с лучезарной улыбкой. — Доброе утро, — просияла Тина, и её узоры на чешуе вспыхнули радостным светом. — Нам лучше уплыть отсюда, пока отец не проснулся. Боюсь, иначе он заставит тебя попотеть. Аксолотль удивленно вскинул бровь: — Я думал, мы с ним поладили, — проговорил он, вспоминая всепоглощающий экстаз прошлой ночи. — После такого бурного секса… Тина рассмеялась, её узоры заиграли озорными искрами: — Поладили — это да. Но его вчерашние слова о твоей подготовке были не шуткой. Готовься к изнурительным тренировкам, потому я тебя и спасла, разбудив пораньше! Тина и Аксолотль, выскользнув из объятий дома Тины, плавно скользили по утренней воде. Вокруг царила сонная тишина, нарушаемая лишь плеском их собственных тел. Казалось, весь подводный мир еще дремал, укрывшись в своих пещерах и гротах. — Раз уж мы все равно проснулись, предлагаю поплыть ко мне, во дворец, — предложил Аксолотль, нарушая тишину. — В мою комнату. Тина согласилась, и вскоре они уже подплывали к величественным стенам дворца. Миновав стражу, они бесшумно проскользнули в покои Аксолотля. Аксолотль, оглядевшись, вдруг остановился, словно о чем-то задумавшись. Тина вопросительно посмотрела на него. — Тина, я тут подумал… Встреча с твоим отцом была очень неожиданной. И у меня вопрос: у тебя был секс с ним, пока меня тут не было? Тина, услышав это, не смогла сдержать смех. Ее узоры на чешуе заплясали озорными огоньками: — Ох, Аксолотль, ты ревнуешь? — шутливо спросила она, приподняв бровь. Аксолотль слегка смутился: — Нет, конечно, нет. Просто… Это было так… неожиданно. Я не ожидал такого развития событий. Тина с нежностью коснулась его щеки и с улыбкой произнесла: — Да, я действительно соблазнила его. И да, у нас был почти регулярный секс, на котором я практиковала минет! Я рассказала ему о своей беременности, так что вчерашнее событие стало повторным знакомством с небольшим испытанием. Понимаешь, он совсем пал духом от одиночества, стал всем недоволен и ворчлив. Но после наших встреч он воспрял духом и вновь обрёл ту силу и жизнерадостность, которые я помню с детства». Аксолотля словно осенило. — А… Ты и свою сестру, Умбрину, тоже соблазнила? Тина рассмеялась: — Аксолотль, ну что ты такое говоришь! Может, я и хочу, чтобы наша религия разрасталась, но у меня просто нет времени на всех. Умбрина замужем, и я физически не успеваю с ней пересекаться. А что, ты уже хотел и с ней покувыркаться в воде? — Ну, если честно, я представил, как ты соблазняешь Умбрину, и это меня немного завело. Не могу с собой ничего поделать. Чувствую, как оживает член. Тина проследила за его взглядом, и в её глазах вспыхнули искорки веселья. Она усмехнулась, разглядывая выпирающий кончик, который торчал из щели. — Похоже, мы оба стали немного ненасытными, — произнесла она, нежно, но уверенно обхватив его член своей лапой. Аксолотль вздрогнул, его тело задрожало от удовольствия. Он потянулся к ней, желая утонуть в её поцелуе, почувствовать её губы на своих, но Тина легонько оттолкнула его. — Потерпи немного, любимый. У меня есть для тебя подарок, — произнесла она, словно из воды доставая изящный серебряный браслет, украшенный тонкими гравировками. Аксолотль удивленно вскинул брови: — Откуда у тебя это? Тина улыбнулась: — Это дар Леви. Инвентарь. У тебя тоже должен быть такой. — Она на мгновение обратила внимание на красную перечеркнутую ячейку с заблокированным пустым слотом, словно на том месте должно было быть что-то. — Я и не задумывался, что это может быть так полезно! Тина игриво подтолкнула его к действию: — Ну что же ты медлишь? Надень его скорее! Мне не терпится увидеть, как он на тебе будет смотреться. Повинуясь её желанию, Аксолотль надел браслет на запястье. В тот же миг его пронзило странное ощущение, а браслет плотно захлопнулся. Казалось, время вокруг него застыло. Мощная волна энергии прокатилась по его телу, стремясь проникнуть в самые глубины его разума. Но какая-то могущественная защита отразила этот напор, не позволяя чужой силе взять над ним верх. Аксолотль, ощутив на запястье холод серебра, не сразу осознал опасность, но его инстинкты предупреждали о недобрых намерениях. Странное покалывание, пробежавшее по телу, заставило его насторожиться. Его взгляд упал на низ живота, и ужас сковал его сердце — там происходило что-то неправильное. Инстинктивно схватившись за живот, он почувствовал, как его внутренности словно перетекают, меняя форму. Внизу живота возникла тянущая боль, переходящая в неприятную, словно часть тела онемела. Он посмотрел вниз, и в его глазах отразилось непередаваемое изумление и ужас. Его член… он уменьшался. Медленно, неумолимо, он втягивался в тело, словно тающий лед. Одновременно с этим неестественным уменьшением из него фонтаном извергалась сперма. Белая жидкость била струями, словно тело в панике избавлялось от ненужного груза. Внутренности корчились в агонии трансформации. Семенники, еще недавно полные жизни, съеживались, исчезали, словно их никогда и не было. На их месте, из пустоты, возникали новые органы. Сначала — тонкие, едва ощутимые нити, которые тянулись вверх, разветвляясь и формируя сложные структуры — яйцеводы. Затем, у основания этих новых протоков, начали формироваться два небольших, но отчетливо ощутимых бугорка — яичники. Простата, этот неотъемлемый компонент его мужской сущности, растворялась, не оставляя следа. Кожа внизу живота натягивалась, трескалась, формируя новую конфигурацию. Половая щель, еще недавно почти незаметная, разрывалась, растягиваясь и преображаясь, принимая более притягательную форму. Появлялись мягкие складки — половые губы, обрамляющие вход во влагалище. В самом верху, на месте, где раньше была лишь гладкая кожа, формировался небольшой, но чувствительный бугорок — клитор. Трансформация была полной. От самца не осталось и следа. На его месте была самка, драконица, с полностью сформированными женскими репродуктивными органами. Неприятная легкая боль отступила, оставив лишь изнурительную слабость и оглушительный ужас. Аксолотль, подняв глаза, с испугом увидел на мордочке Тины довольное выражение. От неё исходила какая-то странная, неправильная энергия, от которой принцессе стало не по себе. — Тина, что всё это значит?