Сделка с дьяволом?

Глава 19. И грянул гром Аксолотль внимательно наблюдал за драконессой. Её голубые глаза были устремлены вдаль, а чешуя слабо поблескивала в лучах утреннего солнца. Он видел, как тяжело даётся ей этот выбор — каждая эмоция отражалась на её выразительной морде. — Что ты будешь делать? — мягко повторил он свой вопрос, нарушая затянувшееся молчание. — Я не знаю! — вдруг выкрикнула Беда, и в её голосе смешались отчаяние и страх. — Я просто… я не знаю! Она резко расправила крылья. Мощный взмах — и вот она уже в воздухе, стремительно набирая высоту. Аксолотль остался стоять на месте, глядя вслед улетающей драконице. Его собственная тень молчаливо вторила его одинокой фигуре на земле, пока силуэт Беды становился всё меньше и меньше в утреннем небе, пока совсем не исчез за горизонтом. Морской принц, желая увидеть свою тень и обсудить случившееся, опустил взгляд. Тень находилась прямо под ним, и, бросив взгляд вниз, он заметил свой стояк. Его член подрагивал от напряжения, желание спариваться было как никогда высоко. Сам факт, что самец упустил возможность, грузом сложился на его органе. — Только не говори мне, что я стоял и разговаривал с ней, пока мой член торчал? — спросил принц, замечая, как тень выразила улыбку. — Это, должно быть, очень неловкая ситуация, хотя, с другой стороны, у нас чуть не случился секс! Секс с огненной драконессой! Морской дракон погрустнел. Он был так близок, ещё немного, и его член мог бы расплавиться в её горячей плоти. Твёрдость встретилась бы с обволакивающей мягкостью, а влага окружила бы его мужественность, вызывая приятные покалывания. На деле он и близко не был к тому, чтобы вставить свою сардельку промеж её пылающих булочек. Жажда вагинального секса, только вспыхнувшая в его груди, оставила после себя лишь горькое разочарование, после того как его прервали, ограничившись куннилингусом. Оральные ласки, хоть и приятные, были не тем, чего желал Аксолотль. Его тело горело, а член, непокорный и упрямый, настойчиво напоминал о неудовлетворённом желании. Он ощущал его тяжесть, напряжение, бурлящую энергию внутри. Это уже становилось проблемой. Отправляться во вражеский дворец со стояком было не только глупо, но и нелепо. Не говоря о том, как он будет отвлекать и мешать. Эту проблему надо было решать. Прикосновение к горячей, твёрдой коже собственного достоинства вызвало дрожь. Нежный массаж, лёгкие поглаживания… Он ласкал себя, наслаждаясь тем, как член реагирует, как напрягаются мышцы, как кровь наполняет его, делая еще более толстым и тугим. Лапа скользила вверх-вниз по набухшему стволу, вызывая всё более интенсивные ощущения. Однако, как бы он ни старался удовлетворить свой чрезмерно зажравшийся член, этого было недостаточно. Это было совсем не то, к чему он готовился, и, естественно, обычные ласки не могли угодить возросшие аппетиты полового органа. Он лёг на спину, используя гибкость своего драконьего тела, чтобы приблизить голову к пылающему члену. Его зрачки расширились, взгляд, полный вожделения, задержался на длинном мускулистом конусе, заканчивающемся тонкой, чувствительной головкой. Она так близко, соблазнительно манила… Раньше такая мысль показалась бы ему абсурдной и даже омерзительной, ведь это было бы проявлением гомосексуальности, даже если бы речь шла об его собственном члене. Но теперь… Теперь, когда слюна уже сочилась из уголков его пасти, а похоть бушевала в крови, он отбросил все сомнения. Он осторожно коснулся головки языком, пробуя её нежную поверхность. Приятные мурашки пробежали по всему телу. Он медленно обхватил основание члена, ощущая его упругость и тепло. Затем начал медленно, изящно лизать, постепенно усиливая интенсивность движений. Его язык впивался в изгибы, в каждую выпирающую вену, в каждый нервный узелок. Он не жалел слюны, наслаждаясь тем, как язык перемещался по горячей плоти, вызывая волны экстаза, которые распространялись по всему телу. Его дыхание стало тяжелым, прерывистым. Принц жадно двигал головой, пытаясь захватить всё больше своего толстого члена в пылкий рот. Каждый раз, достигая предела своего горла, он останавливался, чувствуя, как плоть натягивается, сопротивляясь. Но он не сдавался, снова и снова насаживая свое оральное отверстие на фаллос, обильно смачивая его стекающей слюной. Она блестела на чешуе, стекала по стволу и обильно капала на половую щель, из которой торчал его «небоскреб» из плоти. Вкус собственной плоти был неожиданно волнующим — насыщеннее, чем у самок, более глубокий, чем у других самцов. Но чего-то всё же не хватало… Завершенности, чужеродности, загадки, которую он никак не мог разгадать, и которую принц не мог постичь, удовлетворяя себя таким образом. После нескольких неудачных попыток заглотить член полностью, принц решил изменить тактику. Он начал совершать быстрые движения головой вверх-вниз, нежно скользя губами по скользкому продолговатому объекту. Это создавало напряжение, и его член испытывал неописуемое удовольствие. Гораздо большее, чем грубые ласки собственной лапы. Через несколько минут он ощутил приближение оргазма. Его охватил жар, и волна удовольствия накатывала одновременно с ощущением вибрации во рту и в самом члене. В момент оргазма самец вновь попытался сделать глубокий минет, но мощная волна семени застала его врасплох. Слёзы скатились по его щеке, и кашель вырвался из груди — он не смог сдержать извержение. Сперма водопадом хлынула из пасти, и принц, откашливаясь, ощутил приятный, но приторно-горький вкус собственного семени, застрявшего где-то в горле. Чтобы прийти в себя, ему пришлось ополоснуть пасть в реке. Воспользовавшись случаем, принц ещё раз окунулся в воду, чтобы смыть с себя остатки семенной жидкости. Когда он вынырнул на поверхность, его эрекция уже исчезла, но он заметил свою живую тень, которая, казалось, спрашивала его, понравилось ли ему. — В целом неплохо, лучше, чем дрочить лапой. У спермы приятный вкус. Жаль только, что мне не удаётся делать глубокий минет и глотать её. И если честно, у Тины это получается в сотни раз лучше! — произнес принц, и выражение на плоской поверхности тени изменилось. Аксолотль не мог понять, какую эмоцию она выражает: недовольство тем, что он сам себе сделал минет? Зависть? Ревность? Гордость за Тину? Желание повторить это? Смущение? Какой бы ни была её реакция, Аксолотль не стал спрашивать Тень, и, кажется, она не стремилась отвечать. Впереди его ждало дело, не терпящее отлагательств. Принц, осознавая срочность ситуации, активировал свою способность невидимости и устремился к арене небесных драконов. Ему приходилось контролировать свой шаг, чтобы не нарушить маскировку. Как будто невидимый призрак, он скользил по земле, постоянно удерживая равновесие между скоростью и контролем невидимости. Внезапно его внимание привлекли странные тени на земле. Поначалу приняв их за игру своей живой тени, он вскоре понял, что это нечто совсем иное. Подняв глаза к небу, он увидел впечатляющее зрелище: целую стаю ночных драконов, их чёрные силуэты величественно парили в воздухе, направляясь к арене. Их появление было загадкой для Аксолотля. Хотя ночные драконы не были ни союзниками, ни врагами, их присутствие могло изменить ход событий. В глубине души он надеялся, что их появление каким-то образом поможет его задаче. Когда Аксолотль наконец достиг арены, ночные драконы уже покидали место действия, улетая в противоположном направлении. Единственным свидетельством их пребывания были трагические последствия: тела ледяных драконов-пленников, сброшенные с высоких колонн, безжизненно лежали у подножия арены, молчаливо свидетельствуя о произошедшем здесь столкновении. Больше ничего интересного и не было, если не считать недовольных зрителей, растерянных Драконят Судьбы, потерявших что-то важное, и королевы Пурпур, пылающей гневом. Его взгляд задержался на королеве дольше обычного. Её проклятия в адрес ночных драконов его не интересовали, но он не мог отвести глаз от её величественной фигуры, от грозной морды и пронзительных глаз, вселяющих ужас в его сердце. Всё его нутро сжалось, а кожа под чешуей покрылась холодным потом при виде королевы. Тяжёлые воспоминания нахлынули волной, возвращая былую панику — окажись она ближе, он бы застыл каменной статуей, не в силах пошевелиться. Паническая атака накрыла его с головой, и только осознание того, что королева находится далеко и не причинит ему вреда, помогло прийти в себя. Он повторял эти слова как мантру, пытаясь успокоить израненную душу, всё ещё помнящую их последнюю встречу. После нескольких успокаивающих вздохов Аксолотль наконец пришел в себя. Расстояние до королевы внушало относительную безопасность; она не могла его заметить, не могла поймать. Но его внимание привлекло нечто другое. Он находился достаточно далеко от основной массы зрителей на Колизее, но достаточно близко к королевской вип-ложе, чтобы разглядеть детали. Между мощных лап Королевы Пурпур, помимо её роскошной вульвы, виднелся член. Не что-то малозаметное, а внушительный шипастый орган, выросший… вместо клитора. Его размер и необычная текстура были настолько примечательны, что не заметить их было просто невозможно. Аксолотль не единственный, кто уделил этому внимание. Рядом с королевой сидела Принцесса Огонь, её союзница, чей статус был почти таким же высоким, если не учитывать войну и других претенденток на песчаный престол. Эта крупная, грозная песчаная драконесса, с бледной, как выжженная солнцем песок, чешуёй, испещрённой многочисленными шрамами, украдкой поглядывала на… уникальное достоинство королевы. Её чёрные глаза, обычно полные ярости, угрозы и решимости, блеснули любопытством. Кажется, аномальная анатомическая особенность королевы Пурпур пришлась ей по вкусу — неожиданная и неестественная природой красота, что не должна была существовать. Принцесса Огонь, судя по всему, разделяла поражённое, но при этом заинтригованное восхищение Аксолотля. В её взгляде читалось не просто любопытство, а тщательно скрываемая одержимость. «Интересно, как драконы восприняли появление… члена у их королевы?» — прокомментировал Аксолотль скорее для себя, чем для Леви, не особо надеясь на ответ. Но ответ последовал — сладкий, как мёд, и волнующий как шёпот: «Только для тебя это новость. Для всех остальных, включая саму Пурпур, всё всегда было именно так». «Так значит, ты просто стёрла им память? Переписала воспоминания? Создала фальшивые воспоминания?» — уточнил дракон, пытаясь ухватить суть. «Проще говоря, я переписала не их умы, а саму историю. Подробности — это долгий и сложный рассказ, малопонятный для смертных. Ваша технологическая отсталость и не очень большой жизненный опыт накладывают ограничения на понимание… скажем так, глубинных принципов работы времени, пространства и реальности. Их воспоминания — настоящие, как и твои». «То есть… они жили с этим всегда, а я увидел это только сейчас? Ты, по сути, слила два мира?» — Морской дракон пытался уложить это в голове, но мозг отказывался обрабатывать такую информацию. «Вот именно, не мучайся. Чем больше пытаешься понять, тем больше понимаешь, что ничего не понимаешь. Для смертных, проживших менее десяти тысяч лет, это нормально», — ответила Богиня, заметив, что Аксолотль наконец-то перестал ломать голову. «И неужели её совсем не смущает демонстрация своего бойца на публике? Будь я на её месте…» — Принц даже представить себе не мог такого. Стыд залил его морду. «У неё другое строение тела. Её член растёт вместо клитора. В отличие от самцов, у неё нет возможности спрятать его. Даже в невозбуждённом состоянии он заметно больше, чем клитор любой самки, а в возбуждённом… Представляешь? Она не может его спрятать, разве что наденет что-нибудь. Но она привыкла и, кажется, даже гордится этим. Это понятно: королева с особенностью, доминирующая не только словом и видом, но и делом, если понадобится. В этом есть своя экзотическая прелесть». Аксолотль кивнул, понимая, что на арене возникла заминка из-за внезапного появления ночных драконов. Среди всех присутствующих он, к своему глубочайшему счастью, не смог найти своего отца, но зато увидел Беду. Она стояла в стороне от остальных, и по её выражению было видно, что она всё ещё сомневается и ждёт, что будет дальше. Морской принц подумал о том, чтобы подкрасться к ней и попытаться вновь поговорить, прекрасно понимая, что его шансы минимальны. Однако другого плана у него просто не было. Живая тень принца отделилась от его тела и, скользя по поверхности и смешиваясь с другими тенями, устремилась во дворец, чтобы увидеть то, что её потревожило. Тень скользила по дворцу, словно призрачный дым, не опасаясь быть замеченной. Её бесплотная сущность легко просачивалась сквозь щели и трещины, пока она не достигла нужной комнаты. Здесь, в полумраке, разговаривали двое драконов. Худощавый небесный дракон с бледно-оранжевой чешуёй, нервно переминаясь с лапы на лапу, шептал, едва сдерживая панику в голосе: — Ваше Высочество, армия морских драконов приближается! Фальшивые переговоры королевы Пурпур с целью тянуть время провалились, и каким-то образом они узнали о планируемой казни их короля. Целая армия летит сюда прямо сейчас! Его собеседница, тёмно-красная драконесса с королевской осанкой, внимательно слушала, прикрывая крылом спящего малыша-дракончика того же оттенка. Было очевидно, что принцесса каким-то образом смогла выцепить этого дракона для доклада. — Мне нужно немедленно сообщить об этом королеве Пурпур. Разрешите идти. — взмолился небесный дракон. Однако Тень была здесь не ради этих новостей. Её необычное зрение, способное различать магические сущности и даже невидимых существ, уловило нечто иное. Тень замерла, ощутив присутствие чего-то необычного. Рядом с принцессой, почти неразличимый даже для магического зрения Тени, виднелся мерцающий силуэт дракона. Он излучал мощную энергию, которая и привлекла внимание Тени. Существо походило на небесного дракона, но даже Тень не могла точно сказать, что это за создание. Его пол тоже оставался загадкой. Силуэт двигался плавно и грациозно. Он или она нежно, почти с любовью, касался лапой щеки тёмно-красной драконессы, укрывая её призрачным крылом. В ауре не чувствовалось ни зла, ни ненависти, но Тень всё равно ощущала необъяснимый дискомфорт. Внезапно силуэт повернулся в сторону Тени. Она ощутила на себе пронзительный взгляд зелёных глаз, не свойственных небесным драконам. Эти глаза, казалось, видели её насквозь. В этом взгляде не было ни злобы, ни неприязни. Этот краткий момент встречи напугал Тень. Не чувствуя угрозы, но испытывая необъяснимый страх, она поспешила раствориться среди других теней, стремительно возвращаясь к своему хозяину. Загадочное существо и его таинственная связь с драконессой остались позади. К этому времени Аксолотль, укрытый невидимостью, уже пробрался сквозь толпу и приблизился к меднокрылой драконессе с огненной чешуёй. Он осторожно двигался, стараясь не задеть никого из зрителей, когда его внимание привлек громкий, властный голос, эхом разносившийся по всей арене. Королева Пурпур восседала на своем троне, возвышаясь над толпой. Ее чешуя сверкала в лучах солнца, а глаза горели яростным огнем. Она заговорила, и ее голос был полон презрения: — Дорогие подданные! Эти мерзкие, высокомерные, трусливые выскочки ночные драконы посмели испоганить наше великолепное шоу и трусливо сбежали! — Она сделала драматическую паузу, обводя взглядом притихшую толпу. — Но не думайте, что это означает конец празднования моего Дня Яйца! О нет, у нас есть кое-что особенное для вас! По ее знаку на арену вывели молодую морскую драконессу с темно-синей чешуей. Несмотря на юный возраст, она яростно сопротивлялась, заставляя стражников напрягать все силы, чтобы дотащить ее до центра арены. Пурпур усмехнулась, наблюдая за этой сценой, и продолжила с издевкой в голосе: — Представляю вам Цунами, одну из так называемых «Дракончиков Судьбы»! Да-да, тех самых, о которых гласит то самое пророчество! Якобы им суждено окончить войну, — она рассмеялась, и её смех эхом разнесся по арене. — Но скажите мне, дорогие подданные, как они собираются это сделать, если все умрут сегодня на нашей арене? Толпа отреагировала смешанными возгласами — кто-то смеялся, кто-то одобрительно кричал. Цунами, услышав это, яростно дёрнулась в хватке стражников и прокричала: — Я сама прибью тебя! Клянусь всеми морями! Её слова потонули в общем гуле, и лишь немногие восприняли угрозу всерьёз. Пурпур лишь насмешливо фыркнула, прежде чем снова обратиться к зрителям: — А помните ли вы, мои верные подданные, того противного морского дракона, что отказывался сражаться? — её голос сочился неприкрытой неприязнью. — Того самого, что пытался мирно закончить каждый бой, предлагая соперникам не сражаться и не играть по нашим правилам? Толпа отозвалась недовольным гулом, вспоминая упомянутого дракона. — Так вот, — Пурпур наклонилась вперёд, её глаза блеснули жестоким огнём, — как вы думаете, какой самый лучший способ убить такого морского дракона? Толпа взорвалась криками, предлагая различные способы убийства — от банального «отрубить голову» до самых изощрённых. Кто-то даже выкрикнул: «Утопить его!» Аксолотль прокомментировал в мыслях: «Утопить морского можно, это так же, как утопить рыбу». Пурпур подняла лапу, призывая к тишине, и заговорила с жестокой улыбкой: — Лишить морского дракона самого важного — воды. А затем жарить под палящим солнцем, как рыбу на сковороде, пока даже его собственная кровь не станет для него драгоценной влагой. Она сделала паузу, наслаждаясь реакцией толпы, прежде чем продолжить: — Мы дали ему столь драгоценное лекарство… Но с небольшим подвохом, чтобы получилось захватывающее зрелище! Пурпур рассмеялась, когда на арену начали выводить большого зелёного морского дракона. Его тёмно-зелёные глаза были полны безумия, но в них всё ещё мелькали проблески осознания. Он отчаянно, но хаотично сопротивлялся стражникам, его движения были слабыми из-за недостатка жидкости, и в целом на него было больно смотреть. Аксолотль, увидев его, тихо прошептал: — Отец… Беда, стоявшая неподалёку, услышала его голос, но не смогла увидеть невидимого дракона. Она озадаченно произнесла: — Аксолотль? Аксолотль тихо прошептал, стараясь, чтобы его услышала только Беда: — Да, это я. Я стою рядом с тобой, но, пожалуйста, не пытайся меня найти. Иначе невидимость исчезнет, и я окажусь у всех на виду. Он мог говорить относительно свободно, так как вокруг Беды образовалось пустое пространство — другие драконы держались от неё подальше из страха, а шум с трибун заглушал его тихий голос. Беда, не поворачивая головы, тихо спросила: — Это благодаря твоей религии и Левиафану, о котором ты рассказывал? — Да, так и есть, — подтвердил Аксолотль. — Благодаря этому у меня есть некоторые сверхспособности, но… они мало чем помогут сейчас. — Что ты здесь делаешь? — в голосе Беды слышалось любопытство и лёгкое беспокойство. Аксолотль помедлил, прежде чем ответить честно: — Я пришёл, чтобы спасти отца. Но… я не знаю, как это сделать. Мне остаётся только смотреть, будучи бессильным что-либо изменить. Беда молчала, отчасти понимая его чувства, но не находя слов утешения. Аксолотль, затаив дыхание, наблюдал за разворачивающейся на арене битвой. Его сердце болезненно сжималось при виде отца, Жабра, чьи движения были непредсказуемы и хаотичны. Зелёный морской дракон метался по арене, то бросаясь в атаку с яростным рыком, то внезапно отступая, словно поражённый внезапным осознанием. Его глаза лихорадочно блестели, отражая внутреннюю борьбу между звериным безумием и проблесками рассудка. Цунами, молодая морская драконесса, казалась озадаченной поведением противника. Она уверенно двигалась по арене, но её атаки были осторожными, словно она пыталась разгадать странную тактику Жабра. Драконица не могла знать, что её противник является её отцом и сражается не столько с ней, сколько с самим собой, балансируя на тонкой грани между дикостью и здравомыслием. Постепенно Цунами стала брать верх. Истощённый и обезвоженный Жабр, измученный не только физической битвой, но и внутренней борьбой, начал заметно слабеть. В очередной раз он безрассудно бросился на Цунами, но его атака была уже не такой стремительной и точной, как раньше. Драконесса, воспользовавшись моментом, ловко уклонилась от атаки. Несмотря на то, что Жабр был крупнее, Цунами удалось использовать его инерцию против него самого. Она резко развернулась и, оказавшись сбоку от Жабра, всем своим весом придавила его к земле. Её лапы крепко сжались на шее противника, не давая ему возможности пошевелиться. Жабр, окончательно обессилев, уже не мог сопротивляться. Его глаза, полные смятения и боли, встретились с глазами Цунами, в которых читалась решимость и ярость. Пурпур, наблюдавшая за битвой с нескрываемым удовольствием, первой нарушила тишину, воцарившуюся на арене. Её голос, полный жестокого восторга, прозвучал как сигнал для толпы. «Убей!» — закричала она, и этот крик подхватили сотни глоток. «Убей! Убей! Убей!» — скандировала толпа, жаждущая кровавой развязки. Цунами, держа Жабра за шею, перевела взгляд на Пурпур. В глазах морской драконессы читалась ярость, смешанная с замешательством. Она явно колебалась, не зная, как поступить дальше с поверженным противником. Крики толпы, требующей крови, давили на неё, но что-то удерживало драконессу от нанесения смертельного удара. В этот момент тишину арены прорезал отчаянный крик, настолько громкий, что он перекрыл даже рёв толпы: — НЕТ! НЕ НАДО! ЭТО МОЙ ОТЕЦ! Голос Аксолотля, охрипший от напряжения, эхом разнёсся по всей арене. Цунами мгновенно узнала его, и её глаза расширились от шока. Она застыла, всё ещё удерживая Жабра, но теперь её хватка ослабла, а в глазах появилось выражение неверия и растерянности. Пурпур, услышав эти слова, мгновенно пришла в ярость. Её морда исказилась от гнева, и она начала яростно оглядываться по сторонам, пытаясь найти источник голоса. — Кто посмел сказать эту чушь?! — закричала она. — Найти его немедленно! Толпа на трибунах заволновалась, драконы начали озираться, пытаясь обнаружить того, кто осмелился прервать зрелище. Но Аксолотль оставался невидимым, и никто не мог его найти, в том числе и Цунами. Цунами, всё ещё удерживая Жабра, подняла голову и окинула взглядом ревущие трибуны. Её изумрудные глаза сверкнули решимостью, когда она заговорила, и её голос, чистый и сильный, разнёсся по всей арене: — Нет! Я не стану этого делать! — она сильнее прижала Жабра к земле, чувствуя, как он всё ещё пытается вырваться. — Он такой же морской дракон, как и я. Толпа недовольно зашумела, но Цунами осталась при своем. — Знаете, кто я? — её голос стал громче, и хоть ей не нравилось пророчество, но она решила сделать то, что бы сделала Солнышко. — Я одна из Драконят Судьбы. Мы здесь, чтобы прекратить войну, а не развлекать вас кровавыми зрелищами! Цунами обвела взглядом притихшие трибуны: — Посмотрите на себя! Неужели вам не надоело? Сколько ещё драконов должно погибнуть? Сколько яиц разбить? Сколько семей разрушить? Каждый потерял кого-то в этой войне. Каждый! И ради чего? Ради развлечения? Ради… — ДОВОЛЬНО! — яростный рёв Пурпур прервал речь Цунами. Королева вскочила со своего места, её глаза пылали гневом. — Как ты смеешь учить нас? Как… — Я смею! — перебила её Цунами, ослабевая хватку, ведь, кажется, слова начали доходить до обезумевшего морского дракона, и, не имея дальнейших сил, он просто потерял сознание. — Потому что кто-то должен сказать это вслух! Кто-то должен остановить это безумие! Пурпур оскалилась, её когти заскрежетали по камню трона: — Ты пожалеешь об этом, маленькая морская дракониха. Очень пожалеешь… Огонь наклонилась к своей союзнице, её черные глаза блеснули злорадством: — Похоже, ты теряешь контроль над ситуацией, — прошипела она достаточно тихо, чтобы только Пурпур могла её услышать. — Я же говорила — никаких представлений. Просто убить их, и дело с концом. Пурпур раздражённо дёрнула хвостом, но ничего не ответила. Вместо этого она резко выпрямилась и громко скомандовала: — Стража! Приведите второго! Беда вздрогнула, услышав это. Стражники мгновенно бросились исполнять приказ. Они направились к дальнему углу арены, где держали крупного для своего молодого возраста земляного дракона. Глин, несмотря на свои внушительные размеры, был меньше матерых небесных, и он не сопротивлялся, когда его вывели на середину арены. Оказавшись возле Цунами вновь, он улыбнулся. А она наконец оставила морского, который потерял сознание, и подошла к другу. — Глин! — воскликнула Цунами, и в её голосе смешались облегчение и тревога. Стража улетела прочь, оставив двух драконят из пророчества и одного морского в центре арены. Никто из присутствующих не заметил, как на ветвях дерева чуть шевельнулась радужная драконесса. Ореола приоткрыла один глаз, внимательно наблюдая за происходящим. Её чешуйки мягко светились и переливались в лучах солнца, но она сама была лишь украшением у трона королевы. — БЕДА! — прогремел голос Пурпур над ареной. — Что ты делаешь возле трибун? Твоё место подле меня! Беда, сидевшая практически в одиночестве, вздрогнула и подняла взгляд на разгневанную королеву. — Ты не только опаздываешь, но ещё и забываешь своё место? — продолжала Пурпур, оскалившись. — Что ж, искупи свою вину. Убей этих двоих! Беда замерла. Впервые за долгое время она колебалась, чувствуя, как что-то внутри неё противится приказу королевы. — Но… Мы так не договаривались, — воскликнула меднокрылая разгневанно, ощущая себя обманутой. — Я использовала «Щит паладина», чтобы спасти мать. Ты обещала… — О, я помню своё обещание, — перебила её Пурпур с холодной улыбкой. — Я выбрала, с кем ты будешь сражаться за жизнь своей матери. Вот они — твои противники. — Но это… это нечестно! — выдохнула Беда. Пурпур презрительно фыркнула: — Нечестно? Ты убила сотни драконов, мой верный паладин. Бои один на один стали слишком скучными, — она наклонилась вперёд. — Или, может быть, ты не справишься с двумя жалкими дракончиками? Беда стояла, не в силах пошевелиться. Она смотрела то на Цунами и Глина, то на свою королеву, чувствуя, как рушится всё, во что она верила. — Я… Я не могу… — нервничала драконесса, ощущая, как разрывается сердце. Пурпур усмехнулась: — Неужели мой верный паладин струсил? Или ты больше не достойна этого звания? Беда вздрогнула, каждое слово королевы жалит её гордость. Она знала, что Пурпур намеренно унижает её перед всеми, но не могла ничего возразить. — Хорошо, — продолжила Пурпур с притворной заботой, — если ты так боишься, то вот решение. Выполни свой щит паладина на земляном драконе — убей его быстро и безболезненно. А затем просто выполни свою работу и избавься от этой наглой морской выскочки. Беда замерла. Она открыла пасть, чтобы возразить, но не смогла произнести ни звука. Пурпур прекрасно знала, что Беда никогда не пойдёт против той, кто заменила ей мать. Вдруг тихий голос прошептал совсем рядом: — Пусть твоё сердце решит, что для тебя лучше. Подумай, чего ещё Пурпур может от тебя потребовать? Чего ещё она может тебя лишить? Беда вздрогнула, осознавая, что это говорит Аксолотль. Его слова заставили её задуматься — действительно, как далеко может зайти Пурпур в своих требованиях? И что ещё она может у неё отнять? Беда глубоко вздохнула, расправляя крылья. Её голос звучал глухо и безжизненно: — Я сделаю то, что должна. С этими словами она взмыла в воздух, направляясь к арене. Драконы на трибунах в страхе отшатнулись, хотя Беда летела высоко над ними. Даже на расстоянии её присутствие вызывало ужас. Пурпур довольно оскалилась, устраиваясь поудобнее на троне. Её глаза горели предвкушением, а тело — возбуждением, она то и дело бросала взгляды на радужную драконессу на дереве с явно похотливыми мыслями. Цунами приняла боевую стойку, выставив вперед острые когти: — Не подходи! — прорычала она, понимая, что одно прикосновение небесной может превратить её в жареную рыбу. Только Глин с его огнеупорной чешуёй мог противостоять меднокрылой. Но добродушный земляной дракон не спешил нападать. Его большие глаза были полны сочувствия: — Беда, ты не должна этого делать, — мягко произнес он. — Мы можем найти другой выход. Беда внезапно остановилась и, глядя прямо в глаза Глина, спросила: — Я нравлюсь тебе? Вопрос застал врасплох не только земляного дракона, но и Цунами. Глин растерянно моргнул: — Конечно, ты мне нравишься… как друг. Беда нахмурилась и, делая шаг вперед, переформулировала вопрос: — Нет, Глин. Я спрашиваю — нравлюсь ли я тебе как самка? Испытываешь ли ты ко мне романтические чувства? Цунами переводила встревоженный взгляд с одного дракона на другого. В её глазах читалась почти мольба к Глину — соврать, сказать то, что эта психопатка хочет услышать. Но она знала своего друга — он не сможет этого сделать. Глин неловко сотрясал когтями песок: — Я… — он запнулся, собираясь с мыслями. — Послушай, Беда. Я хочу быть честным с тобой. Я молод и, честно говоря, совсем не разбираюсь в таких вещах. Твой вопрос застал меня врасплох — я никогда даже не задумывался об этом. Он сделал паузу, подбирая слова: — Мы не так много времени провели вместе, чтобы я мог говорить о каких-то глубоких чувствах. Сейчас я воспринимаю тебя как друга, и не знаю, может ли это перерасти во что-то большее. Но я вижу, какая ты на самом деле — добрая, красивая, но очень одинокая и несчастная. И больше всего я хочу, чтобы ты нашла свое счастье, даже если оно будет не со мной. — У такого монстра, как я, вообще есть шанс? Все меня боятся и ненавидят. Я убийца, чудовище с огненным прикосновением. Кто вообще сможет полюбить того, кто несет только смерть? — В её словах сквозила глубокая боль и ненависть к себе. Глин решительно шагнул вперед, нежно касаясь её плеча. Её чешуя обжигала, но не вредила дракону с огнестойкой чешуей. — Ты не монстр, Беда. Да, у тебя есть эта сила, но это не делает тебя чудовищем. Ты можешь измениться, если захочешь. Показать всем, какая ты на самом деле. И я готов помочь тебе в этом. Он сделал паузу: — Что касается чувств… Я правда не знаю. Не могу дать тебе ответ или что-то обещать. Это было бы нечестно. Беда слабо улыбнулась: — Ты такой искренний… Совсем не похож на тех драконов, с которыми я обычно общаюсь. С трибун их тихий разговор не был слышен. Королева Пурпур нетерпеливо подалась вперед: — Что ты там возишься, Беда? Выполняй приказ! — Нет, — твердо ответила Беда. — Я не стану этого делать. — Как же ты меня разочаровала, — прошипела королева. — Стража! Убить пленников! Десяток небесных драконов спикировал на арену, но Беда угрожающе расправила крылья: — Кто посмеет тронуть моих друзей — превратится в пепел. Стражники замерли. Страх перед её смертоносным прикосновением пересилил страх перед гневом королевы. Никто не осмелился приблизиться к драконице, способной одним касанием обратить их в прах. Когти Пурпур с силой впились в подлокотники трона. Её глаза пылали яростью, когда она прокричала: — Кто не выполнит приказ, будет казнен самым мучительным способом! Я лично прослежу за этим! Стражники заметно напряглись, оказавшись между двумя смертельными угрозами. Некоторые уже начали медленно приближаться к пленникам, когда внезапно произошло нечто неожиданное. Ореола, которую все считали просто живым украшением на дереве, плевком метнула струю яда, целясь одновременно в королеву Пурпур и принцессу Огонь. Пурпур, периодически поглядывавшая на свою «декорацию», успела среагировать, но несколько капель всё же попали ей на морду. Плоть начала шипеть и разъедаться. Огонь, благодаря своей неожиданной ловкости, полностью избежала атаки. Ореола, спрыгнув с дерева, поспешила к остальным на арене. Некоторые небесные попытались её остановить, но пламя Беды быстро усмирило их пыл. Пурпур, держась за обожженную правую сторону морды, в бешенстве взревела: — Убить! Убить их всех! И эту предательницу Беду тоже! — Её голос дрожал от ярости и боли. Десятки драконов окружили маленькую группу. Беда успела сжечь оковы, удерживающие крылья Глина и Цунами, но даже с возможностью полёта их положение казалось безнадежным. Стражники, хоть и боялись приближаться к Беде, сосредоточили своё внимание на более легких целях — Глине, Цунами и Ореоле. Беда понимала, что даже с её смертоносным прикосновением она не сможет защитить всех одновременно. — Держитесь ближе ко мне, — прошипела она своим новым друзьям, расправляя крылья в защитной позе. К большому счастью, на лежачего морского возле группы Беды все позабыли. Внезапно природа словно сошла с ума. Порыв ветра, настолько мощный, что казалось, будто сама земля вздрогнула, пронесся над ареной, сбивая с лап небольших драконов и заставляя даже взрослых пригнуться к земле. Ясное небо в считанные секунды заволокло тяжелыми, неестественно быстро движущимися тучами, которые закручивались в гигантскую воронку прямо над ареной. — Что происходит? — прошептал Глин, инстинктивно прикрывая крыльями своих друзей, чувствуя, как дрожат их тела от страха и леденящего ветра. Первые раскаты грома прокатились над ареной подобно рычанию тысячи разъяренных драконов, заставив даже самых храбрых стражников вздрогнуть и прижать уши. Эхо отражалось от стен, создавая впечатление, будто сама земля стонет от боли. Но настоящий ужас начался, когда облака внезапно вспыхнули изнутри зловещим красным светом, словно само небо загорелось. Кроваво-красное зарево залило арену, окрашивая всё вокруг в неестественные алые оттенки, превращая знакомый мир в кошмарное видение. — Небо… оно горит! — закричал кто-то из драконов, и этот крик словно прорвал плотину страха. Драконы трех племен заметались по арене, сталкиваясь друг с другом, забыв о союзе, вражде и различиях перед лицом непостижимого ужаса. Беда, несмотря на свою привычку к огню, чувствовала, что происходит что-то совершенно противоестественное. Её кожа покрылась мурашками, а в горле пересохло, словно она неделю провела в пустыне. Даже королева Пурпур застыла на своем троне, забыв о ране на морде, с ужасом глядя в пылающее небо. Её когти впились в подлокотники трона, оставляя глубокие борозды в камне. — Смотрите! — Ореола указала вверх дрожащей лапой, где в огненных облаках проступали очертания гигантских крыльев, настолько огромных, что они, казалось, закрывали половину неба. Их размах был больше, чем вся арена, а каждое облачко, из которого оно состояло, светилось, словно раскаленная до бела сталь. В следующий момент первая молния, толщиной с древесный ствол, ударила в арену, расколов каменные плиты и оставив дымящийся кратер. За ней последовала вторая, третья — словно разгневанные боги метали свои копья с небес. Молнии били повсюду, разрушая постройки и создавая хаос, изредка вспышкой мерцая в сантиметрах от драконов. Воздух наполнился запахом озона и горящего камня. — Там! В облаках! — воскликнул Глин, указывая на два огромных зеленых глаза, светящихся среди огненного шторма. Они были размером с озеро и, казалось, смотрели прямо в души присутствующих. Паника охватила арену подобно лесному пожару. Стражники, забыв о приказах и дисциплине, бросились врассыпную, роняя оружие и сбивая друг друга с ног. Небесные драконы, чьё превосходство всегда основывалось на контроле над небом, теперь в ужасе жались к земле, не смея взлететь в бушующее пламя над головой. Их гордость рассыпалась в прах перед лицом этого невообразимого явления. — Конец света! — кричали одни. — Небо в огне! — вторили им другие. — Спасайтесь, кто может! — раздавалось отовсюду. Среди всеобщего хаоса и паники внезапно возник силуэт, который, казалось, совершенно не боялся происходящего. Аксолотль, морской дракон, появился словно из ниоткуда, его чешуя мерцала в отблесках красного зарева. Он внимательно наблюдал за молниями, замечая закономерность — несмотря на их разрушительную силу, ни один разряд не попадал в драконов. Он стремительно приземлился на арену рядом с неподвижным телом своего отца. — Помогите! — крикнул он, оглядываясь по сторонам. — Мне нужно вытащить его отсюда! Цунами, которая пыталась сохранять спокойствие среди царящего вокруг безумия, резко повернула голову на знакомый голос. — Ты?! — воскликнула она, узнав морского дракона, но новый раскат грома заглушил её следующие слова. Беда, прищурившись, посмотрела на Аксолотля сквозь пелену красного света. — Это твоих когтей дело или Левиафана? — спросила она, стараясь не паниковать. — Возможно, — быстро ответил Аксолотль, оглядываясь на пылающее небо. — Но сейчас это неважно. Поверьте, никто не пострадает, но у нас мало времени. Нужно спасти моего отца и остальных Драконят судьбы! Глин, который всё это время стоял рядом, решительно шагнул вперёд. — Я понесу его, — сказал он, осторожно поднимая бессознательного морского дракона на свою широкую спину. — Я сильнее всех вас. Цунами, на мгновение заколебавшись, кивнула и встала рядом с Глином, готовая помочь нести. Беда внезапно встрепенулась, словно вспомнив что-то важное: — Моя мать! Она совсем рядом! Нужно спасти её и вашу песчаную подругу. Ореола, наблюдая за очередной вспышкой молнии, задумчиво произнесла: — Удивительно… Молнии действительно облетают драконов стороной… Группа поспешно взлетела и приземлилась неподалёку от арены. В массивной железной клетке они увидели тёмно-красную драконессу, которая отчаянно пыталась вырваться на свободу. — Мама! — воскликнула Беда, подлетая к клетке. Одним прикосновением её лапы замок раскалился докрасна и рассыпался. — Нужно торопиться! — крикнул Глин их бывшей опекунше. Видя творящийся вокруг хаос, она не стала спорить и быстро присоединилась к группе. Они поспешили к залу, где держали Солнышко. Маленькая золотистая драконесса сжалась в углу клетки, но при виде друзей её глаза засияли радостью. — Вы пришли! И… Аксолотль, ты жив! — воскликнула она с облегчением. — Погодите-ка, вы знакомы? — удивлённо спросила Цунами. Аксолотль быстро ответил: — Я пытался спасти её, выполнить данное тебе обещание. Но нас поймали при попытке побега. Сейчас нет времени объяснять подробности. — Это правда, — подтвердила Солнышко, выбираясь из открытой клетки. — А где Звездокрыл? — Его забрал Провидец и его ночные соплеменники, — ответила Ореола. — Сейчас нам нужно думать о собственном спасении. Группа поспешно покинула дворец небесных драконов. По мере того как они удалялись, зловещее красное свечение постепенно угасало, уступая место привычным краскам мира. Грозовые тучи рассеивались, и небо снова становилось ясным и спокойным. Когда группа отлетела на безопасное расстояние от дворца, Аксолотль, паря в потоках воздуха рядом с остальными, мысленно обратился к Леви: «Спасибо тебе за помощь… Хотя, честно говоря, это было немного чересчур. Все эти молнии и красное свечение…» Знакомый мелодичный голос в его голове ответил с неожиданной ноткой удивления: «О, но это была не я». Аксолотль почувствовал, как по спине пробежал холодок: «Что? Но кто тогда?..» «Понятия не имею!» — в голосе Леви звучало неприкрытое восхищение. «Конечно, я могла бы узнать, но так будет неинтересно!» Леви мысленно рассмеялась. «Появилась какая-то новая сила, что-то непредсказуемое, не поддающееся даже моим расчётам. Это… восхитительно! Впервые за очень долгое время я действительно не знаю, что произойдёт дальше». «И тебя это не беспокоит?» «Ничуть! Наоборот, я в предвкушении. Теперь твои приключения стали ещё увлекательнее. Буду следить за развитием событий с огромным интересом!» Её голос постепенно затих, оставив морского дракона наедине со своими мыслями и новыми тревожными вопросами.