Сделка с дьяволом?

Глава 17. Кто тут хороший мальчик? Аксолотль не мог осознать, как все обернулось таким образом, что он очутился на месте Каньона в секретной темнице. Его сковали цепями и приковали к стене так, что он не мог даже пошевелиться. Лапы начинали неметь, но это было только наименьшее из проблем. Своего мужа королева Пурпур высвободила, и сейчас только морской дракон находился в этой БДСМ-комнате, не зная, что ему ожидать, когда Пурпур вернётся. Но чтобы не произошло дальше, Аксолотль понимал, что уж лучше ему выбраться отсюда прежде, чем Пурпур вернётся со своей карой к насильнику. «Леви, помоги мне! Как мне выбраться отсюда?» взмолился морской принц. «У меня есть пара идей. Как насчёт вывернуть себе запястья и выскользнуть? Ну, или отгрызть себе конечности тоже не плохой вариант.» предложила богиня с издевкой, появившись возле тумбочки. — Леви, мне сейчас не до смеха и твоих дурацких шуточек! — вскрикнул принц, осознавая в каком тяжёлом положении он оказался. — А я и не шутила, — подошла полупрозрачная драконесса ближе. — Мои предложения вполне могут сработать. Тебе ведь даже не сковали крылья и хвост. — А есть варианты, без моего членовредительства? Леви, грациозно скользя, приблизилась к Аксолотлю, ее полупрозрачное тело мерцало в полумраке темницы. Она остановилась, ее глаза, подобные драгоценным рубинам, лукаво блеснули, когда она опустила взгляд на его скованное тело. Ее взор скользнул к его чреслам, задержавшись на его половой щели. Нежная улыбка тронула ее губы, и она прошептала: — Ты можешь попытаться убедить Пурпур. Используй свое обаяние. Поверь, некоторые твои… достоинства могут ее весьма заинтересовать. Ее слова звучали с долей насмешки, но в них также ощущалась правда. — Обаяние? — пробубнил он, в его голосе слышалось сомнение. — Ты издеваешься? У меня средний уровень харизмы. Как я могу ее убедить? Леви рассмеялась, ее голос эхом разнесся по комнате. — Это зависит только от тебя, Аксолотль. Подумай, какие слова использовать. Что ей сказать? Какие движения сделать? Какие чувства пробудить? Она наклонилась, ее дыхание коснулось его уха: — Хорошенько обдумай, как выйти из этой ситуации если не победителем, то хотя бы не проигравшим. Ты способен на это, нужно лишь знать, что сказать и что сделать. Аксолотль глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться и собраться с мыслями. Он посмотрел на Леви с надеждой в глазах: — Леви, прошу, подскажи мне, что сказать Пурпур? Как мне убедить ее? Леви скрестила лапы на груди, ее мордочка приняло обиженное выражение: — Я не собираюсь давать тебе готовые ответы. Ты должен сам подумать и найти выход из этой ситуации. — Но как? Я не знаю, с чего начать! — воскликнул принц с отчаянием в голосе. Леви покачала головой: — Это твое испытание, не мое. Я не могу все время подсказывать тебе, что делать. Пора научиться принимать решения самостоятельно. Ведь за тобой будет очень скучно наблюдать, если все ответы будут поданы на блюдечке. — Но я никогда не был в такой ситуации раньше! Мне нужна твоя помощь! — умолял Аксолотль. — Нет, — твердо ответила Леви. — Ты справишься сам. У тебя есть время подумать до возвращения Пурпур. Используй его с умом. С этими словами Леви начала растворяться в воздухе. — Подожди! — крикнул Аксолотль, но было уже поздно. Леви исчезла, оставив принца наедине с его мыслями и верной тенью. Аксолотль тяжело вздохнул, понимая, что теперь ему придется самому искать выход из сложившейся ситуации. В полумраке пещеры, освещенной лишь тусклым светом нескольких факелов, Аксолотль обратил свой взор на живую тень. Она извивалась и плясала на стенах, словно черное пламя, не имеющее формы. Принц вздохнул и обратился к ней: «Ты тоже не можешь мне помочь? Хоть каким-нибудь знаком укажи, что мне делать?» Но тень лишь беспомощно металась по стенам, принимая причудливые очертания — то дракона с распростертыми крыльями, то морского змея, то неведомого чудища. Она не могла ответить, будучи бестелесной и немой. Аксолотль опустил голову, чувствуя, как отчаяние сжимает его сердце. Ожидание казалось невыносимым. Каждый удар сердца отдавался в ушах громовыми раскатами. Принц знал, что скоро явится Пурпур, и эта мысль заставляла его покрываться мурашками от страха. Наконец, послышался шорох когтей по каменному полу. В пещеру вошла величественная драконесса с чешуей цвета темного рубина. Ее глаза сверкали, как два злобных огонька в полумраке. Королева Пурпур не носила ни короны, ни украшений — ее власть была очевидна и без внешних атрибутов. Она остановилась перед Аксолотлем, возвышаясь над ним подобно горе. Ее взгляд, полный презрения и гнева, пронзил принца насквозь. Аксолотль невольно съежился, чувствуя, как дрожь пробегает по всему его телу. Пурпур усмехнулась, ее улыбка была холодной, как ледяная пустыня. — А вот и наш храбрый герой, — произнесла она с ядом в голосе. — Не такой уж ты смелый теперь, когда скован цепями. Где же твоя дерзость, когда ты, притворившись моим мужем, Каньоном, изнасиловал меня? Аксолотль почувствовал, как кровь отхлынула от его мордочки. Он знал, что отрицание или оправдание ничего не изменит, но инстинкт самосохранения заставил его попытаться. — Прошу, это недоразумение… — начал он, но не успел договорить. Драконесса, немедля ни мгновения, взмахнула хвостом и ударила его по морде. Боль была острой и мгновенной, и Аксолотль вскрикнул. — Недоразумение? — прошипела Пурпур, ее глаза сверкали гневом. — За такое деяние тебя должны казнить. Но прежде я хочу знать, как тебе удалось принять облик моего мужа и становиться невидимым. Какие еще способности скрываешь ты, жалкий лжец? В этот момент, Аксолотль вспомнил тряпку Каньона и решил изменить свою стратегию. Вместо лжи и оправданий, он решил пойти ва-банк, использовав навык «соблазнитель» на королеве. С дерзкой смелостью, он признался: — Да, это я, я трахнул тебя. И не буду лгать, мне понравилось, как и тебе. Ты так стонала… Пурпур, не выдержав дерзости Аксолотля, снова ударила его хвостом. Удар был мощным, выбив два клыка. Но Аксолотль, выплюнув кровь, продолжил: — Я просто не смог удержаться, увидев твою красоту, Пурпур. Скажи, смогла бы ты сама отказать себе, если бы увидела самого красивого дракона на свете, который мог подарить тебе самый лучший секс в жизни? — Дерзости тебе не занимать, — процедила Пурпур, голос ее был ледяным, как дыхание зимней бури. — Но ты не на ту нарвался! Аксолотль, не теряя хладнокровия, усмехнулся. — Играл с огнем, ваша милость, — ответил он, — и готов сгореть в нем дотла. Внезапно, он вытащил свой конусообразный член из половой щели, демонстрируя возбужденное достоинство перед королевой. Пурпур расхохоталась, в ее глазах плясали искры. — Неужели ты думаешь, что я просто так оставлю это? — спросила она, голос ее звучал игриво, но в нем слышалась скрытая угроза. — Я легко могу оторвать твою драгоценную игрушку за такую дерзость. Аксолотль, вспоминая смелые и дерзкие выходки во время их секса, надеялся, что его смелость спасет ему жизнь. — Тогда, ваша милость, лишитесь повторного лучшего секса в своей жизни, — ответил он с вызовом. — Ваш муж, Каньон, слабак и никогда не сможет подарить вам такое блаженство, как я. Пурпур задумалась. В словах морского дракона была правда. Она не могла отрицать, что секс с Аксолотлем был поистине невероятным. Ее тело до сих пор трепетало от воспоминаний об его мощи. Пурпур развернулась и, грациозно извиваясь, направилась к столу, где стоял кубок с жидкостью. Пользуясь возможностью, Аксолотль, игнорируя боль от разбитых клыков, бросил: — Твоя киска… такая прекрасная, сладкая, мокрая… Я готов трахнуть тебя снова, прямо здесь и сейчас! Пурпур, закончив смешивать воду с порошком, подбирая нужную дозу, усмехнулась. Морской дракон перед ней был поистине озабоченным. — Хм, храбрый, — промурлыкала она, — но слишком наглый. Она поднесла кубок к морде Аксолотля и приказала: — Выпей. Аксолотлю ничего не оставалось делать, кроме как подчиниться. Он осушил кубок до дна, чувствуя, как странное тепло разливается по его телу. С ловкостью, свойственной только ей, королева сковала хвост и крылья Аксолотля прочными цепями. Надела на него намордник, а затем начала отрывать один коготь за другим, наслаждаясь как морской дракон ревет в агонии. В тишине пещеры раздался пронзительный крик боли. Аксолотль, прикованный к стене, ощутил резкую боль, когда первый коготь оторвался от его лапы. Кровь брызнула, окрасив стену каплями багровой краски. Но боль была не единственным ощущением, наполнявшим его тело. Странное, возбуждающее тепло — эффект афродизиака из кубка Пурпур — разжигало его плоть. — А-а-а-а! — завыл Аксолотль сквозь слегка приоткрытый намордник. Каждый оторванный коготь приносил новую волну боли, но одновременно усиливал неудержимое возбуждение. Пурпур наблюдала за его мучениями с холодным наслаждением. Ее глаза сверкали, а губы растянулись в зловещей улыбке. — Теперь ты не такой дерзкий? — прошипела она, отрывая очередной коготь. — Н-нет… не такой! — с трудом вымолвил Аксолотль, слюна стекала с его морды, тело тряслось от спазмов, боли и желания. Коготь за когтем, лапы Аксолотля превращались в окровавленные культи. С каждой новой волной боли, его член наливался силой, жаждая разрядки, которая была недоступна. — Другое дело, — произнесла Пурпур, отрывая последний коготь. — Теперь ты безобиден и знаешь свое место. Аксолотль завыл, слезы смешивались со слюной на его морде. Голова наполнилась безумием. — Но я вернусь ночью, — продолжила Пурпур. — А пока наслаждайся своим стояком, который будет стоять до завтра, если не получит сексуального удовлетворения. Это — твоя пытка и наказание за мое изнасилование, озабоченный ублюдок. Оставив Аксолотля одного, Пурпур покинула пещеру. Его тело было изранено, каждая рана пульсировала, а член, раскалённый афродизиаком, продолжал стоять, словно насмешка над его мучениями. Беспомощный, истерзанный и разгоряченный, Аксолотль оставался один. Ему оставалось только ждать, терзаемый болью и неутолимым желанием, пока не наступит ночь, и Пурпур не вернется, чтобы завершить начатое. Он рыдал, ощущая невероятную боль. Во время пыток он умолял королеву остановиться, но ему было сложно говорить из-за намордника, и его мольбы были тщетны. И сейчас он испытывал последствия за свой выбор. Это было жестоко и очень больно. Живая тень, верная спутница Аксолотля, сочувствовала своему хозяину, злилась на королеву Пурпур, но ничем не могла помочь. Она была лишь тенью, бессильным призраком, желающим покарать злодейку своей необузданной яростью. Внезапно, раздался голос Леви. Богиня в своем полупрозрачном голубом обличье явилась перед морским принцем. Её глаза сияли алым закатом, а голос звучал, словно нежный шепот морской волны. — Аксолотль, — сказала она. — Я поражена твоим выбором. Её слова звучали как укор. Аксолотль замер, не в силах что-либо ответить. Раны Аксолотля затягивались с поразительной скоростью, словно под действием невидимых чар. Алая кровь перестала сочиться, а острая боль, пронзавшая его тело, постепенно утихла, сменившись глухой, ноющей тяжестью. Однако, несмотря на чудесное исцеление, оторванные когти не регенерировали, оставаясь немым напоминанием о перенесённом наказании. Леви, молча наблюдавшая за мучениями Аксолотля, заговорила. Её голос, мягкий и обволакивающий: — Аксолотль, — произнесла она, склонив голову, — ты умеешь удивлять. Мои игральные кости утверждали, что у тебя двадцать процентов на успех и пять процентов на провал. В остальных случаях была ничья, на что я и рассчитывала. Даже с текущим уровнем харизмы ты мог достичь успеха. Победа была в пределах досягаемости — ты мог получить всё, что хотел, и даже больше, подобрав нужные слова. Ты мог стать теневым королем, действуй ты хитрее. Или, по крайней мере, добиться ничьей, заключив взаимовыгодное соглашение. Её глаза, горящие алым, словно закатное солнце, подчёркивали серьёзность момента. — Но ты выбрал иной путь, — продолжила Леви. — Ты оскалил клыки перед хищницей, перед королевой Пурпур. Ты бросил ей вызов и, как следствие, проиграл этот бой. Аксолотль, оглушённый болью и произошедшим, с трудом осмысливал слова космического левиафана. — Пурпур изначально не планировала пытать тебя, — пояснила Леви. — Она хотела сделать тебя своим секс рабом. Но твоя дерзость вынудила её обезопасить себя. Она не могла позволить себе рисковать. Леви вздохнула, словно сожалея о случившемся. — В прошлый раз твоя дерзость сработала, но то было исключением, — подчеркнула она. — Ты должен был понимать: нельзя всегда полагаться на удачу. Мир жесток, и немногие способны прощать дерзость, особенно те, кто привык держать всё под контролем. Её слова звучали как мягкий, но справедливый укор. Аксолотль, осознавая свою ошибку, чувствовал себя униженным и сломленным. Его дерзость, принесшая успех в прошлый раз, обернулась причиной нынешних страданий. Аксолотль, преодолевая боль и унижение, поднял взгляд на Леви. В её глазах он искал надежду на спасение. — Леви, прошу тебя, — начал он дрожащим голосом. — Освободи меня! Леви внимательно слушала, её полупрозрачная фигура, казалось, колебалась, как морские волны. — Пожалуйста, — продолжал Аксолотль, с трудом выдавая слова через намордник. — Я не могу больше терпеть этот позор, эту боль, это возбуждение. Помоги мне! Голос морского принца срывался, в нём слышались отчаяние и мольба. Леви вздохнула, и этот вздох был подобен шелесту прибоя. — Аксолотль, — произнесла она спокойно, её голос был мягок, но в нём чувствовалась непоколебимая твёрдость. — Я понимаю твои страдания. Но сейчас не время для твоего освобождения. — Что? — воскликнул Аксолотль. — Ты обещала мне помогать! Разве ты не видишь, как я страдаю? Леви приблизилась к нему, её глаза сверкнули, как блики на воде. — Вижу, — ответила она. — И именно поэтому я не могу освободить тебя сейчас. Это страдание — твой урок, Аксолотль. Урок, который ты должен усвоить. — Какой урок? — спросил он с горечью. — Урок покорности? Урок слабости? Леви покачала головой: — Нет. Урок мудрости. Урок понимания последствий своих действий. Урок терпения и стратегического мышления. Я освобожу тебя, — продолжила Леви. — Но не сейчас. Позже, когда придёт время. А сейчас… сейчас ты должен прочувствовать каждое мгновение этого опыта. Запомнить его. И вынести из него урок, который сделает тебя сильнее. Леви исчезла, словно мираж, оставив Аксолотля в одиночестве темницы. Его единственным спутником была его живая тень, неразрывно связанная с ним. Она извивалась на каменной стене, отражая каждое движение и вздох своего хозяина, и ей было больно видеть его страдания. Афродизиак пылал в крови Аксолотля, превращая его тело в источник мучений. Возбуждение было нестерпимым, граничащим с болью. Скованный цепями, дракон не мог утолить свое желание, и это сводило его с ума. Аксолотль решил попробовать сбросить ненавистный намордник. Его челюсти, скованные прочным металлом, едва могли разомкнуться. Каждое слово давалось с невероятным трудом, словно острые шипы впивались в нёбо при малейшем движении. Дракон яростно мотал головой, пытаясь зацепить намордник о что-нибудь и сбросить его. Но коварное устройство крепко держалось. Небольшое отверстие на конце позволяло Аксолотлю высунуть свой длинный раздвоенный язык, но это не приносило облегчения. Он не мог ни укусить сковывающие его цепи, ни разорвать путы — намордник надежно блокировал его острые зубы. Тень дракона металась по стенам, отражая отчаянные попытки своего хозяина освободиться. Она испытывала невыносимую боль, видя страдания любимого существа. В её призрачном сознании клокотала ярость, направленная на Пурпур — виновницу мучений Аксолотля. Если бы тень могла, она бы разорвала обидчицу на части, растерзала бы её за каждую секунду страданий, причиненных её дракону, её партнеру. В глубине своего эфемерного естества тень считала Аксолотля своим возлюбленным, неотделимой частью себя. Она жаждала защитить его, уберечь от боли и унижения, но была бессильна что-либо сделать в своей бестелесной форме. Если бы только она была здесь материальна… Время тянулось мучительно медленно, превращая каждую секунду в адскую пытку. Яд афродизиака, словно раскаленная лава, пульсировал в венах Аксолотля, заставляя трепетать от нестерпимого желания. Возбуждение, которое поначалу было лишь тлеющим угольком, разгорелось в бушующее пламя, сжигающее его изнутри. В отчаянной попытке найти хоть каплю облегчения, Аксолотль обратил свой взор на единственное, чем он мог спокойно двигать. Сконцентрировавшись, он напряг мышцы своего длинного мощного члена и начал медленно тереть им о прочную чешую. Ощущения были лишь бледной тенью того, чего он жаждал на самом деле, но даже эта жалкая кроха была лучше, чем полное отсутствие утешения. Аксолотль ускорил движения, с нарастающей силой ударяя членом о чешую, в надежде, что это притупит хоть немного пылающий в нем пожар. Но даже это самоистязание не могло погасить бушующее пламя желания. Спустя час изнурительных усилий, дракон изнемог. Его тело содрогалось в агонии, а сознание погружалось в туман отчаяния и бессилия. Время шло, и яд афродизиака, подобно змее, обвивался вокруг разума Аксолотля, стирая границы между реальностью и безумием, пробуждая первобытные инстинкты. Пытка, задуманная как физическое наказание, обернулась изощренным мучением души и плоти. Дракон недооценил силу зелья, превратившего его пленника в раба собственного неутолимого желания. Сковывающие Аксолотля цепи стали единственным барьером, удерживающим его от безумства. Лишенный разума, он был готов наброситься на любую живую тварь, будь то самец или самка. Его расплавленный мозг обладал лишь одной мыслью, одним повелительным инстинктом: трахнуть! Эта мысль, подобно назойливому демону, терзала его сознание, заглушая все остальные. Одержимость сексом превращала его в жалкое подобие животного, движимого лишь похотью. Его чресла пылали, плоть молила об освобождении, а разум тонул в пучине безумия. Единственным звуком, который он слышал, был грохот собственного сердца, отбивающего ритм безудержной страсти. Трахать! Трахать! ТРАХАТЬСЯ! — эхом разносилось в его воспаленном мозгу, словно барабанная дробь, возвещающая о скором падении в бездну безумия. Внезапно в темницу ворвался свет, и в проеме показалась Пурпур — виновница его мучений. Грациозно ступая по каменному полу, она окинула пленника холодным, оценивающим взглядом. Её темно-оранжевая чешуя блестела в тусклом свете факелов, а на губах играла самодовольная улыбка. Увидев её, Аксолотль взревел, дернулся вперед, насколько позволяли цепи, игнорируя резкую боль. Его глаза горели безумным желанием. Он был готов наброситься на неё, взять силой, утолить пылающий в нем голод. Пурпур лишь презрительно усмехнулась. Она медленно подошла к нему, её взгляд скользнул по его вздыбленному члену, и на её мордочке промелькнуло что-то похожее на жажду. Пурпур остановилась в шаге от Аксолотля, наслаждаясь зрелищем его унижения. Его глаза, пылающие безумным огнем похоти, были прикованы к ней, язык пробивался сквозь отверстие намордника, а скованное тело содрогалось в конвульсиях. Возбужденный член, не оставлял сомнений в силе охватившего его желания. Уголок губ королевы изогнулся в хищной улыбке: — Похоже, мой дорогой, дракон, ты изнываешь от желания, — промурлыкала она, ее голос стекал по его слуху, словно тягучий мед. Дракон издал невнятный рык, пытаясь выплюнуть намордник: — Трахнуть… тебя… ТРАХАТЬ… — проревел он через боль, каждое слово давалось ему с огромным трудом. — Терпение, мой милый, терпение. Я могу помочь тебе утолить твой пыл, но взамен мне нужно кое-что от тебя. Только хорошие мальчики заслуживают ласки королевы, — добавила она с лукавой улыбкой. Аксолотль задергался еще сильнее, его взгляд прожигал ее насквозь: — Всё… что угодно… трахнуть… Хороший… мальчик… — прошептал он, с трудом контролируя себя. — Вот и умница, — улыбнулась самодовольно Пурпур. — Для начала расскажи мне, как тебя зовут, и кто ты такой, но не забывай добавлять «Моя госпожа». Аксолотль не думал ни секунды. Его разум был затуманен похотью, а тело требовало удовлетворения. Ложь была последним, о чем он мог думать. — Принц… Аксолотль… сын… королевы… Моя госпожа! — выдавил он из себя, задыхаясь от возбуждения. — Хороший мальчик, — её голос был сладок. Её взгляд скользнул по возбуждённому члену Аксолотля, и хищная улыбка тронула её губы. Не дожидаясь ответа, она протянула изящную лапу и схватила его достоинство. От чужого прикосновения по телу Аксолотля пробежали мурашки. Его член, словно оживший змей, обвился вокруг её ладони, демонстрируя, насколько ему хорошо. Пурпур ощутила его жар сквозь свою чешую, и её собственное возбуждение начало расти. — Ты такой большой и сильный, — прошептала Пурпур, обхватывая его разбухший член своей изящной, но смертоносной лапой. — Мне нравится твоя покорность, Аксолотль. Но ты ведь ещё что-то скрываешь, не так ли, мой хороший мальчик? Аксолотль застонал от прикосновения её холодных когтей к чувствительной плоти. Он чувствовал, как её пальцы сжимаются, словно стальные тиски, и понимал, что она может раздавить его мужское достоинство одним движением. — Г-госпожа… — простонал он, с трудом выговаривая слова. — Я… я… — Да, мой хороший мальчик? — подбодрила его Пурпур, проводя когтем по головке его члена. — Не бойся. Расскажи своей госпоже все свои секреты. — Я… я дракомант, госпожа, — выпалил Аксолотль, жадно ловя её взгляд, полный хищного блеска. — Я могу… могу исполнить любое ваше желание… Пурпур улыбнулась, обнажив острые клыки. — Вот как? — игриво выдала она, сжимая его член ещё сильнее. — Любое желание? Интересно… Пурпур, увлекшись игрой, наслаждалась, как легко ей удаётся управлять похотливым самцом. Улыбка тронула её губы — временная наивность и слабоумие Аксолотля были по-настоящему забавными. Она плавно развернулась к нему, демонстрируя всю красоту своего тёмно-оранжевого, чешуйчатого хвоста, его изгибы, мощь, скрытую грацию. Её взгляд был прикован к его взгляду, а вертикальные зрачки выдавали страстное желание. Однако его взгляд выражал лишь животную похоть и пустоту. Аксолотль, словно загипнотизированный, жадно впитывал эту картину, его разум, ослеплённый желанием, отключился от реальности. — Мой милый Аксолотль, — прошептала Пурпур, её голос, подобный бархату, звучал как соблазнительная мелодия, пробуждающая самые потаённые желания, — Подари мне дракомантию. Надели меня той же силой, что и ты, и моя благодарность будет безграничной… и нежна, как открытие моей драгоценной пещеры сокровищницы для тебя. Её длинные когти, похожие на лезвия, скользнули по влажной плоти, раздвигая половые губы и открывая взгляду её внутреннюю красоту. Капельки влаги, предвестники экстаза, медленно стекали между когтей, пробуждая в Аксолотле животный голод. Её клитор, подобный рубину, пульсировал под её ласками, обещая неземное наслаждение, маня его в сладкую бездну чувств. — Госпожа… всё… для… вас! Аксолотль, ослепленный похотью, был рад поделиться своей силой ради пизды королевы. Ему было плевать на последствия, он готов был отдать всё, лишь бы успокоить свой набухший орган. По его когтям прошлась неприятная холодная дрожь — волна магической энергии, которая, подобно шоку, окутала саму Пурпур. Она ощутила, как его сила, мощный поток энергии, хлынул в неё, заполняя её тело, даря ей невероятную мощь. Наигранная доброта и нежность, которые она демонстрировала до этого, исчезли в одно мгновение как дым. Улыбка сошла с её губ, уступив место хладнокровному спокойствию властной правительницы. Она посмотрела на Аксолотля, чьи глаза, полные безудержного желания, казались ей щенячьими и глупыми. Дракомантия — опасная сила, и намного лучше использовать личного дракоманта, чем самой рисковать. Она прекрасно понимала это, поэтому, без колебаний, произнесла заклинание, наполненное силой, властью и своей волью. — Отныне ты, Аксолотль, лишен возможности использовать свою дракомантию против меня. Твой дар, твоя сила, принадлежат мне. Ты будешь повиноваться мне во всем, исполнять любой мой приказ без вопросов. Твоя верность мне — закон, который ты не осмелишься нарушить. Её слова прозвучали как приговор, лишив Аксолотля его свободы. Голос Пурпур, полный ледяной уверенности, звенел в его мозгу, накладывая на него вечные оковы послушания. Внезапно Пурпур истерически засмеялась, осознав какую мощь она заполучила в свои когти благодаря случаю. Грубоватый смех разрывал тишину, отражаясь от холодных стен темницы, словно зловещий хохот судьбы. Живая тень Аксолотля, безуспешно пытавшаяся привлечь внимание Леви, кричала о помощи, но та не отвечала на её немой зов. Пурпур, бросив высокомерный взгляд на преданного пса, одним изящным движением когтя освободила его от оков. Аромат, исходящий от возбужденной самки, опьянил дракона, окончательно лишив его остатков рассудка. Жажда обладания, захлестнувшая чудовище, подтолкнула его к стремительной атаке на свою госпожу. Морской принц, готовый атаковать Пурпур, внезапно оказался скован цепями. Но на этот раз цепи были почти невидимы, словно лёгкая иллюзия. Они обездвижили его, не применяя грубой физической силы. — Ну же, маленькая грязная рыбка, — проговорила Пурпур, изящно направляясь к своему шезлонгу. Её голос был холодным, как лёд, но в нём слышались едва сдерживаемые страстные нотки. — Подползи ко мне, жалкий угорь. Аксолотль, словно игрушка в руках могущественной богини, был полностью лишен воли. Он покорно пополз к ней, глаза, не отрывая от её соблазнительной фигуры. Пурпур, устроившись на шезлонге, с бесстыдной развязностью раздвинула задние лапы, обнажая вход в свою пещеру. — Ты жаждешь меня, мерзкое создание? — спросила она, ее голос звучал как музыка, которая сводила с ума. — Жажда твоя будет удовлетворена, но только на моих условиях. Аксолотль полз, подобно червяку, не осмелившись ослушаться. Пурпур, с наслаждением наблюдая за его мучениями, растянула лапу, приглашая его ближе. — Ближе, поближе… — приказала она, её глаза сверкали, отражая очаг безумия, который разгорелся в ее душе. — Сейчас ты будешь моим рабом. И будешь наслаждаться этим. Аксолотль, подчиняясь зову своего желания, подполз к шезлонгу, на котором томно лежала Пурпур. С трудом поднявшись на дрожащие лапки, он, словно завороженный, начал карабкаться вверх. Его жажда обладания ею, жгучая и неумолимая, полностью завладела им. Пурпур, наблюдая за его неуклюжими, но отчаянными попытками, изящно прикрыла пасть лапой, хихикая. Ее смех, низкий и чувственный, эхом разнесся по мрачной темнице, добавляя пикантности происходящему. С каждым движением Аксолотля, его возбужденное тело приближалось к своей цели. Его член, напряженный и готовый, находился в нескольких сантиметрах от её промежности, жаждущей ласки и проникновения. Когда он был готов войти в Пурпур, невидимые цепи сдавили его горло. Это произошло так внезапно, что он не успел ничего понять. Тело Аксолотля безвольно откинулось назад, как у марионетки, лишённой возможности сопротивляться. — Ты думаешь, что можешь контролировать меня, грязный раб? — угрожающе прорычала Пурпур, и её полный презрения голос нарушил тишину. — Это я решаю, что и когда здесь будет происходить. Тебе стоит это запомнить раз и навсегда! Полупрозрачные цепи дёрнули Аксолотля, и он упал к её ногам. Пурпур, не вставая с шезлонга, ударила самца задней лапой по морде резким, властным движением. — Сначала — моя стопа, — сказала королева, оставив лапу возле морды самца. Пурпур с чувством превосходства смотрела на Аксолотля, который дрожал от волнения. Он начал нежно массировать её лапу с благоговейным трепетом. Его пальцы скользили по чешуе, аккуратно обходя острые когти королевы. Он уделил внимание каждому пальцу, каждому суставу, каждый его жест был пронизан желанием угодить своей повелительнице. Однако Пурпур была недовольна. Ей казалось, что он старается недостаточно хорошо, без должного рвения. — Ну же, грязный раб, — зарычала она, ударив его по морде второй лапой. — Прояви больше старания. Я хочу почувствовать, насколько ты предан мне. И зачем тебе язык? Аксолотль послушно лизал лапу своей хозяйки. Его длинный язык нежно скользил по её коже, оставляя влажные следы. Движения были полны страсти и одновременно осторожности, словно он хотел показать свою безграничную преданность. Пурпур наблюдала за этим, её глаза горели от похоти и власти. Она наслаждалась унижением аксолотля, упиваясь его покорностью. Но Аксолотль не мог удержать от взглядов, блуждающих к ее интимной зоне. Он был одержим ею, ее ароматом, ее предполагаемым вкусом. Пурпур заметила это, и ее самодовольная ухмылка стала еще более ехидной. Пурпур бросила властный и полный очарования взгляд на Аксолотля. Прошли почти сутки, а он всё ещё был напряжён и готов к близости. Пурпур уловила его неутолимое желание, и это лишь усилило её собственное возбуждение. — Какой же ты ненасытный, — рассмеялась она. — Но я не столь милосердна, как тебе, возможно, кажется. Я не намерена просто так даровать тебе желаемое. Она изящно подняла лапу и провела когтем по своей влажной, соблазнительной щели, собрав на кончике когтя каплю влаги. Затем с медленным, нарочито томным жестом протянула лапу к Аксолотлю, который жадно следил за каждым её движением, его взгляд был прикован к её интимному месту. — Хочешь отведать? — спросила она, её голос был дразняще насмешлив. — Но сначала тебе предстоит это заслужить. Аксолотль кивнул. Его глаза горели от нетерпения. Он был готов на всё, чтобы получить хоть немного внимания от своей властной хозяйки. Пурпур рассмеялась громоподобным смехом, который эхом разнёсся по подземелью. Одним изящным магическим жестом она сняла намордник с Аксолотля, словно разрезая воздух. — Эта безделушка тебе мешает, — сказала она. — Если хочешь перейти на следующий уровень, используй свою пасть для моего удовольствия. В глазах Аксолотля вспыхнула жажда. Он понимал, что Пурпур даёт ему шанс. Медленно, с почти религиозным трепетом, он начал ласкать её вторую лапу, касаясь языком и беря в свою пасть. Он ощущал её вкус, запах и тепло, и его тело отвечало на это безудержным наслаждением. Пурпур наслаждалась вниманием и покорностью Аксолотля. Она стонала от удовольствия, её тело извивалось, словно змея на солнце. Она чувствовала, как её возбуждение нарастает, и её влагалище сжималось в предвкушении. Член Аксолотля, который практически весь день находился в состоянии постоянной эрекции, стонал от напряжения. Он был на грани, готовый разрядиться в экстазе, но Пурпур играла с ним, наслаждаясь его страданиями и ожиданием. — Как низко ты пал, склизкий угорь! Недавно ты меня насиловал, а теперь… лижешь мои лапы, словно подхалим, умоляющий о пощаде. — Она чувствовала, что её лоно сжимается в предвкушении, а возбуждение волнами расходится по телу. — Но мне нравится, когда мне покорно служат, — выдохнула пламенем она, наслаждаясь его унижением. — Прекрати лизать мою лапу, рыбий отросток, — властно приказала она, и её голос стал ещё более жёстким, полным сексуальной агрессии. — Перейди к моей киске. Я хочу, чтобы ты ласкал её языком, чтобы я видела, как ты желаешь моего тела, как готов удовлетворить любую мою прихоть. Я хочу почувствовать, как ты дрожишь от вожделения, от моего полного контроля над тобой… Аксолотль подчинился Пурпур с радостью, его движение к её бедрам были плавными и ловкими. Тёмно-оранжевая чешуя постепенно переходила в нежную розовую кожу, создавая впечатление драгоценного рубина, оправленного в перламутр. Его теплый, влажный язык коснулся её лобка, вызывая у Пурпур внезапный вздох удивления. Движимый неукротимым желанием., Аксолотль начал ласкать её сокровенные места. Его язык, подобный ловким гибким пальцам, скользил по складкам её кожи, вызывая неведомое ранее ощущение. Прикосновения были мягкими, словно шёпот ветра, но в них чувствовалась огромная сила и необузданное желание. Поддавшись инстинктам, Аксолотль ускорился, его язык стал более напористым, вызывая у Пурпур волну за волной наслаждения. Пурпур, закрыв глаза, издавала тихие стоны удовольствия, которые смешивались с влажными звуками, издаваемыми её киской и языком морского дракона. Каждое его движение разжигало в ней пламя страсти. Её тело горело от желания, а похоть достигла своего предела. Она чувствовала, как её собственная влага смешивается с теплой слизью Аксолотля, а его язык проникает в самые сокровенные места её тела, вызывая трепет от удовольствия. Её клитор набух и пульсировал в такт движениям языка, усиливая наслаждение. — Да, так… именно так, — закатила голову королева. Язык морского дракона был влажным и гибким. Он танцевал на границе её сокровенности, и это пробуждало в ней вибрацию, похожую на электрический разряд. Волны наслаждения, рождавшиеся в этом таинственном танце, разливались по всему её телу. Каждая клеточка трепетала и пела. Внутри неё зарождалось нечто новое, яркое и захватывающее дух. Каждый взмах языка, каждый невесомый укус, каждый сдвиг ритма — всё это выводило её на новую вершину блаженства. Грани реальности стирались, растворяясь в сладком безумии. Влажные звуки сливались с её тихими стонами, создавая в комнате новую интимную музыку. Она чувствовала, как его дыхание, мягкое и ровное, словно морской прибой, согревает её кожу. Желание, охватившее Пурпур, было подобно всепоглощающему огню. В этом пламени сгорали все границы и ограничения, которые раньше сковывали её душу. Она полностью отдалась чувству, позволив себе наслаждаться им. Её клитор, наполненный кровью, пульсировал от прикосновений языка Аксолотля. Пульсация распространялась по всему телу, заставляя её стонать и изгибаться от удовольствия. И вдруг внутри всё сжалось. Сильные, мощные спазмы охватили её. Тело сотряслось, пронзённое невероятной силой. Волны наслаждения накатывали одна за другой, заставляя её терять связь с реальностью. Мышцы напряглись, а затем расслабились, отдаваясь мощному потоку энергии, который пробежал сквозь неё, очищая и обновляя. Ощущения были настолько яркими, настолько интенсивными, что Пурпур потеряла способность мыслить, оставаясь лишь в плену этого безумного, прекрасного танца. Она погрузилась в пучину блаженства, полностью отдавшись этому каскаду эмоций. Это был взрыв, связанный с глубоким внутренним освобождением, ощущение полноты и совершенства, которое запечатлелось в её памяти как самая яркая и незабываемая точка счастья. Королева была искренне поражена тем, как морской принц смог доставить ей удовольствие. Его ласки были настолько искусными, что Пурпур таяла от наслаждения. Даже её муж, король Каньон, не мог сравниться с этим морским существом. Однако признавать это Пурпур не хотела. — И это всё? Поверить не могу, насколько ты ничтожен. У тебя нет ни опыта, ни техники! — сказала она, взяв металлическую плеть с острыми концами. — Я ожидала от тебя большего, морское отродье! Удар плети прошёлся по его спине. Аксолотль вздрогнул от боли, но не осмелился прекратить свои ласки. Его тело подчинялось ей, его возражения были подавлены афродизиаком, и он не мог противиться её воле. — Ещё, — прорычала она, ударив его сильнее, содрав чешую и пролив кровь. — Ещё, раб! Если ты будешь так же неумел, то твоему члену не видать моей королевской щели. Нестерпимое вожделение в одно мгновение затмило всю боль и разум. Морской принц, склонив голову, коснулся своей мордой лона королевы. Его язык, грубый и влажный, исследовал каждый изгиб, каждую складку, с жадностью поглощая капли нектара. Нежные, щекочущие движения языка морского дракона пробудили в ней волну наслаждения. Безжалостная королева не смогла сдержать хриплые стоны, вырвавшиеся из ее губ. Но погружение в чувственность было прервано. Резкий удар плети по спине принца вырвал его из омута похоти. Несмотря на силу вожделения, боль не осталась незамеченной. Остановившись, он поднял глаза на свою госпожу. — Почему остановился? — прорычала королева. — Неужели я должна обучать тебя искусству удовлетворять свою владычицу? Аксолотль, не противился желанию королевы, вновь отдавшись приятную делу, которое приносило им обоим удовольствие. Его язык был искусным, а пальцы, насильно лишенные когтей, невероятно чувствительными. Он стимулировал розовую кнопку, скрытую в теле королевы, вызывая в ней волны электрического наслаждения, которые пронизывали её изнутри. Озабоченные перепончатые пальцы морского самца не оставляли клитор королевы без внимания, заставляя её тело напрягаться, не позволяя расслабиться ни на секунду. Приятное напряжение, начавшись едва заметным трепетом, плавно переросло в волну, которая с каждой секундой набирала силу, превращаясь в бурный экстаз. Однако, даже приближение кульминации не останавливало королеву. Она, не щадя Аксолотля, хлестала его плетью, украшая его спину алыми полосами и сдирая чешую. Спина морского дракона превращалась в кровавое полотно. Слёзы застилали его глаза, а сдавленные стоны едва пробивались сквозь крики королевы. — Да-аааааа! — проревела она, заполняя пещеру своим голосом. Её конечности судорожно дернулись, влажная киска сжалась, а спазмы, граничащие с болью, внезапно прекратились. Долгожданная кульминация обрушилась на неё, расслабляя мышцы и наполняя мозг дофамином, почти лишая сознания. Пурпур начала отходить от оргазма, тяжело дыша, её мощная грудная клетка вздымалась и опадала. Она посмотрела на своего раба, его спина была изранена, а глаза полны слез и боли. — На этот раз сойдёт, — произнесла она, голос её звучал уже мягче, но в нём всё ещё слышались нотки властности. — Но тебе ещё много чему надо научиться, Аксолотль. Искусство удовлетворять свою госпожу — это не простое дело. Она приподнялась, позволяя себе насладиться послевкусием оргазма. — Я, как твоя госпожа, сделаю из тебя идеального любовника, — сладостно произнесла она, её взгляд скользнул по его израненному телу. — Ты будешь знать, как доставлять мне наслаждение, как угождать моим желаниям. Ты будешь моим идеальным инструментом. Её слова прозвучали как обещание и угроза одновременно, оставляя Аксолотля в ожидании нового урока, нового испытания, новой боли, которая, возможно, приведёт его к совершенству в искусстве удовлетворения своей владычицы. Её собственный, опьяняющий аромат заполнил пещеру, окутывая всё вокруг. Взгляд Пурпур скользнул вниз, задерживаясь на влажной голодной киске, жаждущей продолжения. Затем её взгляд остановился на самце — его мощном, налитом кровью члене, упругом и готовом. Он энергично извивался, источая животную энергию, ожидая исполнения своего предназначения. И тогда королева, наконец, снизошла до милости. — Конечно, ты не идеален, — с наигранным огорчением произнесла королева. — Но я позволю тебе доставить мне удовольствие. Надеюсь, ты не разочаруешь. Аксолотль и его мясистая палка, словно пробуждённые от долгого сна, ощутили прилив энергии. В мгновение ока он оказался над королевой, его член нависал над её влажным входом, отделённый лишь тончайшей плёнкой воздуха. Всё было похоже на прошлый раз, но на этот раз она не сковывала его цепями. Её жёлтые глаза, полные властного желания, сверкали в полумраке. — Ну же, — раздраженно произнесла она, — чего ты ждёшь? Удовлетвори свою госпожу, розоватый раб! — крылья королевы затрепетали, словно предвкушая наслаждение, а её взгляд, полный сексуального доминирования, не отрывался от его органа. Получив её одобрение, Аксолотль без промедления вонзил своего угря в её влагалище, жадно ища долгожданного собственного удовлетворения. Пурпур изумленно выдохнула, отдаваясь волне удовольствия. Её мышцы, сжимавшиеся вокруг него, отвечали на натиск, и приятная дрожь пробежала по её телу, заполняя пустоту, что так долго её мучила. Она расслабилась и сосредоточилась на наслаждении, позволив себе полностью погрузиться в ощущения. Влагалище то сжималось, то расширялось под его напором, создавая волны экстаза. Но внезапно ритм нарушился. Движения Аксолотля стали резкими, грубыми, выбивая её из состояния блаженства. В тот же миг принц застыл. Глаза Аксолотля едва не вылезли из орбит, когда он почувствовал, как полупрозрачная цепь обвилась вокруг его шеи и начала душить его. — Ты, мой невоспитанный, грубый раб, — недовольно прорычала Пурпур, — кажется, неверно понял наши условия. Я — та, кто диктует темп. Понял ли ты меня на этот раз? — Д-да… — с трудом выдохнул Аксолотль, жадно хватая воздух, когда цепь исчезла так же внезапно, как и появилась. — Прекрасно, — ответила Пурпур. Её нежные пальцы скользнули между бёдер, а коготь начал нежно, но настойчиво стимулировать клитор. — Продолжай, мой милый глубоководный раб. Аксолотль, подчиняясь её воле, плавно вошёл в неё повторно. Теплое, влажное лоно самки приняло его, обволакивая нежностью. Каждое движение было для него удовольствием — скольжение, проникновение, заполнение. Ритмичные, медленные толчки были пропитаны желанием угодить своей госпоже. Пурпур, с наслаждением растирая свой клитор естественной смазкой, ощущала, как содрогаются ее внутренности. Ее влагалище было невероятно насыщено влагой, и от каждого мощного толчка самца из драконессы вытекали капли возбуждающего сока, стекая по хвосту и пачкая пол. Погрузившись в ритм, она вновь взяла инициативу в свои лапы, подталкивая самца к более стремительным движениям. Ей остро не хватало ощущения шипов на его члене, но его движения внутри нее были поистине завораживающими. Его орган, подобный живому, извивающемуся змею, пробуждал в ней волну за волной наслаждения, нарушая внутренний покой и заставляя забыть обо всем на свете. — Ммммм, — промычала удовлетворенно Пурпур. — Глубже… быстрее… У Пурпур вновь начался приступ оргазма. В процессе секса ее тело содрогнулось от волны нарастающего напряжения. Влагалище, уже до предела насыщенное, словно взорвалось новым потоком возбуждения. Стенки сжимались и разжимались, обволакивая член Аксолотля все сильнее. Она ощущала, как её клитор, ставший более чувствительным и разбухшим, пульсирует в такт движениям партнёра. Каждое соприкосновение его горячего органа с ее внутренностями вызывало в ней острые, сладкие спазмы, которые, словно молнии, разряжались по всему телу. Влагалище, словно живой организм, пульсировало и трепетало, втягивая Аксолотля все глубже, жадно поглощая каждый его сантиметр. В этот момент, когда ее тело достигло пика, Аксолотлю, казалось, тоже стало слишком хорошо. Его орган, похожий на извивающегося в темноте змея, напрягся, набухая от прилива крови. Влагалищные стенки, сокращаясь, сдавили его еще сильнее, словно пытаясь впитать его в себя целиком. Она чувствовала его биение, его реакцию на ее собственный оргазм, и это ощущение еще больше усилило ее наслаждение. Пурпур застонала, ее голос сорвался на хрип, с трудом вырываясь из горла. Влагалище сжалось с такой силой, что ее вскрик превратился в стон боли и удовольствия. В этот момент она ощутила, как ее тело наполняет тепло, а разум погружается в пучину блаженства. Ее дыхание участилось, тело задрожало, и она потеряла всякое представление о времени и пространстве. В мире осталась только она и это невероятное ощущение — ощущение полного единения с Аксолотлем, с его движениями, с его теплом. Безвольный Аксолотль мог лишь наблюдать, как его госпожа испытывает наслаждение от оргазма. Он видел, как её крылья расправляются, а хвост извивается. Она широко улыбалась, издавая стоны с закрытыми глазами. Принц же продолжал свои движения. В процессе оргазма самка стала настолько тугой, что его мужской орган быстро достиг пика благодаря невероятной влаге и жару, которые царили внутри неё. Однако, как бы хорошо ни было внутри, морской дракон не мог разрядиться. Каждый раз, когда он приближался к оргазму, что-то останавливало его, и весь прогресс отбрасывало назад. Он старался изо всех сил, но безуспешно. Достигнув апогея и с трудом переводя дыхание, она спросила: — Как тебе это удаётся? Ты знаешь какой-то секрет? Как ты так легко доводишь меня до оргазма? — Моя… Госпожа… ваша… чувствительная… точка… — с трудом произнёс дракон, нежно касаясь её точки G своим членом, которую он обнаружил в прошлый раз. — Ах, вот оно что… — произнесла королева, ощущая, как её и без того влажная промежность становится ещё более скользкой. Жар был невыносимым, и Пурпур осознавала, что её ждёт ещё много оргазмов. Она была поражена выносливостью морского дракона. По сравнению с её мужем, этот дракон казался совсем слабым, но при этом мог довести её до оргазма так легко и так много раз. Аксолотль, не обращая внимания на оргазмы своей госпожи, старался изо всех сил, но у него никак не получалось кончить. Казалось, прошли часы, и Пурпур испытала не менее десятка оргазмов, но морской принц не испытал ни одного. Пурпур, конечно, не догадывалась, что причина такой выносливости заключалась в значительном передозировке раствора и неспособности кончить. В результате его организм работал на износ, что могло существенно отразиться на его здоровье. Но даже если бы она и знала об этом, это не остановило бы её. Спустя бесчисленные оргазмы, которые оставили её тело дрожащим и истощенным, но душу — в сладкой истоме, Пурпур резко пнула самца в живот. Тот, застигнутый врасплох, свалился с неё, с глухим стуком падая на пол. Пурпур, улыбаясь, растянулась на прочном шезлонге, наслаждаясь послевкусием пережитых ощущений. — На сегодня я вдоволь насладилась, — довольно рассмеялась она. — Но перед тем, как закончить, мне хочется ещё кое-что попробовать. Её взгляд был прикован к клитору, который всё ещё наливался красной краской от недавнего удовольствия. В глазах заиграла игривая искорка, и она начала произносить заклинание, слова которого сплетались в завораживающий, магический поток. — Пусть мой клитор станет членом, таким же чувствительным, как и он сам! — произнесла она с волнением в голосе, вкладывая в заклинание всю свою силу и желание. Словно по волшебству, перед её глазами её клитор начал преображаться. Он удлинялся, принимая форму шипастого члена небесных драконов, но оставался вялым и не возбуждённым. Пурпур, заворожённая этим процессом, нежно провела по нему когтем, и в тот же миг к новообразованному органу прилила кровь. Он начал наливаться, увеличиваясь в размерах и наполняясь невероятной силой. Пурпур видела, что теперь у неё был настоящий член, ничем не отличающийся от мужского, и это ощущение было просто потрясающим. Она ощутила, как её доминантность в одночасье возросла в несколько раз, а её новый орган, твёрдый и полный жизни, требовал разрядки. Он приносил ей совершенно новые, неведомые ранее ощущения, и ей было сложно оторвать лапу от его горячей, твердой поверхности. Не замечая, как её пальцы всё активнее и увереннее двигаются, она начала дрочить свой новый член, наслаждаясь каждым движением. При этом во влагалище разгоралась невероятная жара, влажность нарастала, словно до бесчисленных оргазмов ранее она была недостаточно возбуждена и это было лишь прелюдией к главному действу. Ей нравился её новый орган, его сила и мощь, а также способность дарить ей невиданное ранее удовольствие. Ощущения были настолько сильными, что её разум почти поработился в новых волнах наслаждения, о которых она и не мечтала. Внезапно все мысли растворились в водовороте наслаждения. Пурпур, не щадя себя, дрочила свой новый член, жажда кончить поглотила её разум. Но вспышка памяти пронзила наслаждение. Её раб, Аксолотль, стоял перед ней, взгляд его был голодным, лишенным разума, похотливым. Изначальный план всплыл в её сознании. — Сколько самок ты трахнул, морской принц? — надменно спросила Пурпур. — Но ты, должно быть, и во сне не мог представить, что самка будет трахать тебя. Её голос, пропитанный властью и возбуждением, заставил Аксолотля вздрогнуть. — Встань на лапы, развернись и подними хвост! — приказала она. Аксолотль повиновался мгновенно, его тело готово было к любым прихотям властной самки. Пурпур, с чувством невиданной доминантности, взобралась на него сзади, её новый орган, твердый и полный энергии, готов был к осуществлению её желаний. Пурпур было трудно справляться со своими новыми инстинктами, со своим новым членом, который жаждал трахаться. Перевозбуждение заставляло её двигаться неуклюже, пытаясь вставить его в отверстие Аксолотля. Но каждый раз он скользил мимо цели. Она, одержимая новой похотью, смеялась, в предвкушении шепча ему на ухо: — Сейчас я тебе покажу, как надо ебаться! Её голос, пропитанный властью и возбуждением, заставлял Аксолотля дрожать от предвкушения. Он и не думал сопротивляться, наоборот, слова королевы заводили его ещё сильнее. — Будешь знать, как насиловать свою госпожу! — одержимо прорычала она, пытаясь вновь найти нужное положение. Её тело, наполненное новой силой и энергией, дрожало от каждого движения. Она ощущала, как её желание нарастает, и не могла дождаться, когда же наконец сможет его выразить. — Ты даже не представляешь, как я буду трахать тебя, мой раб, — прошептала она, вновь неудачно пытаясь попасть в цель. — Это будет больно, очень больно. Аксолотль, не в силах сдержать стон, задрал голову, его глаза горели похотью, он был готов к любым истязаниям. — Если мне понравится этот новый опыт, — продолжала Пурпур, ища нужный угол, — то я сделаю так, что смогу по своему желанию менять клитор на член… Ты будешь моим рабом, моей игрушкой для удовлетворения моих нужд. Будешь терпеть мои издевательства. И самое главное, тебе будет это нравиться. Пурпур после очередной неудачной попытки поняла, что здесь что-то не так. Она недовольно зарычала, её голос был полон раздражения: — Почему я не могу вставить в тебя свой член?! — Аксолотль, с запрокинутой головой, смотрел на потолок, позволяя слюне стекать по подбородку. Никакой реакции, никакого ответа. Пурпур спустилась с его тела и решила проверить, что же там, под хвостом. Она заметила, что анус Аксолотля слегка приоткрыт, как будто приглашая её новый член. Казалось, что он должен легко войти. Тогда Пурпур потянулась когтем и ощутила нечто невидимое, словно преграду. Нащупав её, она начала извлекать. Аксолотль издал тихий стон наслаждения, когда Пурпур извлекла невидимую пробку, которая вскоре обрела видимую форму. И самое поразительное — она узнала эту анальную пробку. Она принадлежала ей! Пурпур прорычала, её злость усилилась. — Оказывается, ты еще и вор?! — Она отбросила анальную пробку с фиолетовым камнем в сторону. — Ты еще поплатишься за это, — пригрозила она, — но сначала я накажу тебя за изнасилование! В ярости, она взобралась на спину Аксолотля, её новый орган излучал как опасность, так и наслаждение. — Ты будешь знать, как насиловать свою госпожу! — прошипела она, готовясь к мести. Пурпур, наконец, после долгого нетерпения, вонзила свой член в Аксолотля. Он проскользнул так легко, словно самец жаждал этого, что Пурпур даже удивилась. Внутренности принца приятно обхватили её новый орган, вызывая волну невероятных ощущений. Это было нечто совершенно новое, по-настоящему будоражащее. Она начала медленно двигаться, наслаждаясь тем, что и настоящие самцы. Ощущая, как легко, но при этом приятно её член скользит в его жаркой, скользкой пещере, Пурпур издала тихий смешок. — По всей видимости у тебя самцов было не меньше, чем самок, — рассмеялась она ему под ухо, — Твой анус настолько разработан, словно знает, что нужно делать с самцом вторгшимся в него Движения Пурпур становились всё более уверенными и решительными. Она почувствовала, как Аксолотль напрягся под ней, издавая тихий стон наслаждения. — Но это не значит, что ты отвертелся от своего наказания! — ускорилась Пурпур вгоняя свой агрегат глубже и быстрее. Ее разум был захвачен одним лишь желанием — неудержимой похотью, стремлением ощутить плотность своего члена и утолить этот голод. Этот новый, незнакомый ей ранее голод разгорался внутри. Ее фаллос из плоти двигался стремительно, жадно, требуя всё больше и больше. Погруженная в наслаждение, Пурпура не замечала, как ее вес на самце становился все больше. Он не выдержал и рухнул под ней, но королеву это нисколько не смутило. С силой схватив его за бедра, она перевернула его на спину и с уверенностью, граничащей с грубостью, вонзила свой возбужденный член по самое основание. Началась безудержная, животная ебля, в которой она полностью владела инициативой, отдаваясь своей похоти с первобытной силой, как это сделал бы настоящий самец. От энергичных движений бедер и неистового возбуждения из ее влагалища обильно текла естественная смазка, стекая на толстый чешуйчатый хвост морского дракона. Толчки становились все более стремительными, все более глубокими и развратными. Простата Аксолотля стонала от наслаждения. Его болтающийся конусообразный член с трудом успевал за безудержными, мощными рывками королевы, которые граничили с жестокостью. Вцепившись клыками в шею своей жертвы, Пурпур ощущала приближение кульминации, не замечая, как её партнёр, наконец, испустил дух. Извергнув поток семени, он ушёл в долгожданный покой, провалившись в сон. Однако Пурпур было не до своего раба, её беспокоило нарастающее напряжение, которое она больше не могла сдерживать. В её влагалище начались мощные спазмы, сопровождаемые такими же спазмами в члене. Не выдержав, королева издала громогласный рев, извергая женскую жидкость из своего члена. Это не было спермой, но всё же её член выполнил свою функцию лучше, чем ожидалось. Королева, не в силах сдержать эмоции, упала на живот своего раба. Двойной оргазм, испытанный ею, полностью перевернул её представление о сексе. Она не заметила, как затаила дыхание, и как после долгожданного облегчения по её телу прошёл импульс такой силы, что её мозг чуть не взорвался от новой порции гормона счастья. Пурпур потребовалось больше времени, чтобы прийти в себя. После долгого вечера и приятной ночи ей был необходим отдых. Она с трудом поднялась на ноги, её лапы дрожали. Её половой орган начал уменьшаться, теряя свою эрекцию. Однако он не превратился обратно в клитор, и его можно было заметить, если присмотреться. В отличие от самцов, у которых есть половая щель для этого, у Пурпур этого не было. Все же влагалище имело совершенно другой функционал. Её тело ощущалось тяжелым, но разум был наполнен удовлетворением от проведенного времени. Не обращая внимания на спящего раба, она направилась к выходу из подземелья, погруженная в свои мысли. Каменные стены подземелья, освещенные тусклым светом факелов, казались размытыми в её затуманенном сознании. Пурпур шла, не замечая ничего вокруг, пока не достигла единственного выхода. Там её ждал неожиданный сюрприз. Перед ней возникло прекрасное создание — полупрозрачная морская драконесса, излучающая мягкое голубое сияние. Её чешуя переливалась, словно волны океана в лунном свете. Глубокие красные глаза незнакомки встретились с взглядом Пурпур, и королева небесных драконов замерла, пораженная её неземной красотой. Пурпур почувствовала, как её сердце забилось чаще и не только оно. Её новый орган, недавно отработавший свое, ожил и начал наполняться кровью. Собравшись с мыслями, она властным тоном спросила: — Кто ты и что делаешь здесь? Прекрасная незнакомка лишь мелодично рассмеялась в ответ. — Это не имеет значения сейчас, — промолвила она загадочно. Раздраженная таким ответом, Пурпур решила использовать свою дракомантию: — Склонись предо мной! — она почувствовала, как холод пробежал по её когтям, когда она отдала приказ. Однако, к её изумлению, незнакомка осталась неподвижной. — Не хочу, — просто ответила полупрозрачная морская драконесса. И в тот же миг Пурпур ощутила, как неведомая сила овладевает ею. Её ноги подкосились, и она рухнула на каменный пол, погружаясь в глубокий сон. Тень лежащего морского дракона безмолвно смотрела на Леви, её взгляд был полон укора и разочарования. Казалось, она пыталась выразить все те часы, проведенные в тщетных попытках привлечь внимание богини. Леви, заметив этот взгляд, лишь загадочно улыбнулась. — Не смотри на меня так, — промолвила она мягко, — Если бы я вмешалась раньше, мы бы пропустили это… увлекательное представление. Тень дракона заметно напряглась, словно пытаясь возразить. — Знаешь, — продолжила Леви, задумчиво глядя на спящую Пурпур, — Аксолотль мог освободиться в любой момент. Я поражена, почему он этого не сделал. Она покачала головой, её глаза сверкнули любопытством: — Вот почему за смертными так интересно наблюдать. Они бывают такими непредсказуемыми. Тень снова попыталась что-то выразить своим положением, но Леви лишь продолжила: — Он мог просто использовать дракомантию. Я не запрещала ему это делать, а лишь сказала, что это нежелательно. Это разные вещи, понимаешь? Она на мгновение замолчала, словно ожидая ответа, которого не могло быть. — Я просто не понимаю, почему Аксолотль сам до этого не додумался. Возможно, в этом и есть загадка смертных — они не всегда видят очевидные решения прямо перед собой. Леви вздохнула, её взгляд снова обратился к спящей Пурпур. — Что ж, полагаю, теперь нам предстоит разобраться с последствиями этого… недоразумения. В когтях Леви материализовался светящийся свиток, испускающий мягкое сияние. Её глаза загорелись энтузиазмом, когда она объявила: — Настало время переписать историю. Драконесса развернула свиток, и на нем начали появляться светящиеся руны. Она продолжила, поглядывая на спящую Пурпур: — Что касается нашей королевы небесных драконов, я временно сокрою в её памяти всё, что связано с Аксолотлем, их взаимодействием и дракомантией. Тень дракона, казалось, выразила беспокойство своим положением. Леви, заметив это, усмехнулась: — О, не волнуйся. Что до дракомантии, которую она получила… — она на мгновение задумалась. — Пожалуй, Аксолотль сам усложнил себе будущее. Мне не терпится увидеть их реванш. Она провела когтем по свитку, оставляя светящийся след. — Но на данный момент я временно заблокирую её способность использовать дракомантию. Пока не придёт время, — Леви загадочно улыбнулась. — А что касается её… особенности… Тень, казалось, напряглась ещё больше. — Пусть для всех будет истиной то, что Пурпур вылупилась из яйца с этим небольшим преимуществом, отличающим её от других самок, — закончила Леви. — В конце концов, каждый дракон уникален по-своему, не так ли? Леви наконец обратила внимание на лежащего без движения дракона. Тень метнулась к нему, её силуэт выражал явное беспокойство. Хотя Тень не могла говорить вслух, её тревога была очевидна. Драконесса мягко улыбнулась: — Не волнуйся, я не оставлю его в таком состоянии. Она подошла ближе и провела светящейся лапой над телом Аксолотля. Мягкое сияние окутало его фигуру. — Я исцелю его и телепортирую обратно в логово. Там он сможет спокойно восстановиться. Прямо на глазах у Тени тело Аксолотля начало растворяться в воздухе, пока полностью не исчезло. Леви повернулась к оставшейся Тени: — Я обещала помочь, и я сдержу своё слово. — Её голос стал серьёзнее. — Подумай сама, как бы он смог спасти своего отца от казни сегодня днём, если бы не мог даже лапой пошевелить в течение недели? Тень заметно вздрогнула при упоминании отца Аксолотля. Леви продолжила, её голос смягчился: — Я ускорила его выздоровление. К полудню он будет в полном порядке и сможет действовать. У него будет достаточно времени, чтобы предотвратить казнь. Мне не терпится увидеть, что он сделает. Интересно, сможет ли он меня удивить и в этот раз?