Непрощенный

      Джонхен сжимает челюсти. Собственный совет дышать не работает. Ему хочется орать, хочется, чтобы Тэмин или прекратил, или не прекращал никогда. Узел в животе опять появился и разросся, а лоскутный ком сокращается, будто смеется над ним. Руки младшего обжигают касанием: от ступней (Джонг от смущения сильно дернулся, услышал хитрое: «Верь мне, принцесса», — и легко ткнул ступней в плечо. Тэмин перехватил ногу и поцеловал щиколотку. От невозможности закричать Джонхен до боли прикусил запястье) по икрам и бедрам. Маленькие ладони поднимаются выше, скользят по животу, огненные губы на миг касаются пупка, и тут же пальцы стирают след от поцелуя, проводя черту вниз и вдоль резинки боксеров, а потом добираясь до ребер. Джонгу кажется, что он взвоет, если младший так и не прикоснется к члену, хотя совсем недавно думал, что ласка ему и вовсе не требуется. Он приподнимается и хочет притянуть Тэмина для поцелуя, но тут ладонь широким мазком проезжает по груди. Из-за пламени пронзает колючая боль, пробивает до позвоночника. Дыра взрывается холодом, его до пят обдает ледяной волной.       Старший коротко мычит, дергается, мотает головой и быстро скидывает с себя руки. Тэмин подскакивает, чуть отодвигается и застывает. Джонхен зажмуривается, рвано выдыхает и рефлекторно прикрывает грудь.       — Дж-жонг? — голос донсэна напряженный.       Джонхен еще раз набирает воздуха и открывает глаза. Обнаженный Тэмин сидит рядом, алые губы сжаты, в глазах настороженность. Твою ж… Джонг тоже садится и пытается собраться с мыслями. У него упал, огня как будто и не было. В груди колет, но меньше. Нельзя тревожить рану. Побледневший младший изучает его лицо.       — Напугал? — спрашивает Джонхен вполголоса. Донсэн кивает. — Ты не виноват. Просто… Можешь… не касаться тут руками?       Джонг прикладывает похолодевшую ладонь к груди, показывая больное место. Тэмин наклоняет голову влево, вопросительно приподняв брови.       — Я объясню. Обещаю, — твердо говорит старший, придвигаясь. Он кладет лоб на плечо донсэна. Все такое же горячее. Джонг обнимает талию и вдыхает запах. Чувствуется лимонный оттенок от волос, а от кожи — пот и кислинка с солью. Он нежно целует острое плечо и снова кладет на него лоб, закрыв глаза.       — Точно все хорошо? — осторожно уточняет Тэмин.       — Кроме этой зоны — да.       На затылок ложится ладонь. Пальцы аккуратно массируют, тонкий голос Тэмина вкрадчиво спрашивает:       — Еще хочешь?       Джонхен крепче обнимает талию и думает, что от этих рук готов был кричать. И их все равно было мало. Он поднимает голову. Донсэн смотрит на него пытливым, ласковым взглядом. Сам взъерошенный, с зацелованными губами, которые алеют на до сих пор бледном лице. Тонкая шея, острое плечо, мочка уха, которую очень хочется укусить. Лоскутный ком пару раз пульсирует, и Джонг бормочет:       — Красивый…       Огненная ладонь гладит по щеке, пальцы спускаются до подбородка и слегка приподнимают. Алые губы медленно выговаривают:       — Так хочешь?       Джонхен тихо угукает. Он не успевает даже моргнуть, как Тэмин надавливает на плечи, заставляя лечь обратно, и наваливается на него, опираясь на локти. Черт, Джонхен впервые чувствует кожей тонкого обнаженного Тэмина. Живот, бедра — все, кроме грудной клетки. Какой горячий… Младший шепчет:       — Про тело речи не было. Я аккуратно, Джонг, — и увлекает в тягучий, требовательный поцелуй. Джонхен подчиняется, позволяя донсэну вести, следуя за его порывами. Он зеркалит покусывания, игру языка, лишь изредка посасывая нижнюю губу, потому что вкус слишком манящий. Дыхание сбивается, вытанцовывая бешеный рисунок. Старший обнимает пылающий тростник, гладит спину, замечая под пальцами крепкие мышцы. Член снова встал и упирается в пах Тэмина. Младший рвано выдыхает, отрывается от губ и бормочет:       — Всегда было любопытно, как ты выглядишь, когда…       Джонхен усмехается:       — …когда хочу трахаться?       Тэмин приподнимается, закрывая его рот горячей ладонью. Джонг чувствует терпкий запах кожи.       — Когда ни о чем не думаешь, — звонкий поцелуй отпечатывается на шее. По предплечьям бегут мурашки.       — Когда расслабился, — язык скользит по ключице. Джонг глубоко вздыхает.       — Когда не играешь для фанатов, а по-настоящему… — ладонь исчезает, Тэмин сползает куда-то вниз.       — …завелся, — огненные пальцы стаскивают с него боксеры. Джонг приподнимается, помогая, но почему-то больше не чувствует рук. Пустота. Тишина и тихое дыхание. Он опирается на локти и смотрит на Тэмина. Младший сидит слева, скрестив ноги, и глядит в район его живота и паха во все глаза, жуя нижнюю губу. У Тэмина снова стоит. Если бы не странная ситуация, Джонхен бы точно не упустил шанс полюбоваться и прикоснуться.       — Тэ? — осторожно спрашивает он. — Что не так?       Младший поднимает взгляд: в глазах не желание, а незамутненный восторг. Он выдыхает:       — Ты…       — Что «я»? — бормочет Джонг и давится дыханием: Тэмин встал на четвереньки целует его бедро. Прожигает до кости. Еще острее жжет поцелуй в выступающую тазовую косточку. Джонг глотает стон, когда младший кончиком носа проводит вдоль линии лобка, шумно втягивая воздух. Когда горячий язык скользит по стволу, Джонг сдавленно мычит и снова кусает запястье. Но в рот Тэмин не берет — член оказывается в маленькой огненной ладони. Младший ласкает, явно изучая, но совсем недолго. Джонхену снова хочется кричать, когда Тэмин аккуратно проводит пальцем по головке и говорит:       — Раздвинешь ноги?       Джонг не может угукнуть, он лишь автоматически подчиняется и дергается, когда огненный рот заглатывает член на всю длину, обильно смачивая слюной. Всего на секунду, но он жмурится до сине-желтых пятен под веками. Едва Джонг выдыхает с закрытыми глазами, как на него снова ложится тонкое горячее тело, устроившись между не сильно разведенных ног. Вот только теперь он чувствует почти всего Тэмина, включая член, который слегка скользит вдоль лобка. Джонг ласкает руками спину, когда Тэмин набрасывается на его губы. Уже сам воздух становится огненным. Легкие пылают, когда младший устраивается удобнее, опираясь на локти, и член Тэмина касается его стояка. Джонг не успевает толком ответить на поцелуй, как Тэмин, посасывая нижнюю губу, двигает бедрами и еле слышно мычит. Голова в тумане, в горле тонут стоны, которые Джонг неимоверным усилием сдерживает, иногда прерывая поцелуи и сжимая зубы. Он помогает, как может, подстраивается под сводящий с ума неторопливый ритм. Руки на точеных бедрах чувствуют каждое движение, член пульсирует, то скользя по паху Тэмина, то по члену. Младший рвано выдыхает и бормочет:       — Неудобно, дай сяду.       Отпустить это тело? Нет, только не сейчас.       — Минуту, — опьяневшим голосом шепчет Джонг, зажмурившись. — Поцелуй, Тэ…       Младший замирает и приподнимается на вытянутых руках. Джонхен раскрывает глаза и заглатывает воздух, обжигая горло. Тэмин смотрит на него темным, жадным взглядом, а на дне зрачков то знакомое, яркое чувство.       — Невозможный, — шепчет младший и целует так нежно, что в груди Джонга пару раз сжимается лоскутный ком. Но поцелуй быстро переходит в глубокий, и Джонхен снова позволяет Тэмину увести за собой. Он бессознательно притягивает ближе и двигает бедрами, уже сам задавая ритм. Тэмин громко дышит, время от времени прерывая поцелуй и падая лбом на его плечо. Иногда он еле слышно, коротко мычит. Спина взмокла, Джонг чувствует пот пальцами. Он спускается руками на ягодицы и сжимает их, подталкивая к себе.       — Не могу больше, — шепчет младший и поднимается. Он садится, седлает бедра старшего (Джонг тут же сводит ноги) и обхватывает рукой оба члена. Джонхен запрокидывает голову, громко сглатывая.       — Нет, Джонг… — рука Тэмина останавливается. — Посмотри…       Джонхен поднимает голову и левой рукой подбивает удобнее подушку, а затем кладет ладони обратно на бедра младшего. И только теперь рассматривает: взмокший Тэмин с блестящими глазами, напрягшийся живот, два стоящих члена, маленькая рука, ласкающая их обоих. Джонг закусывает губу и успевает уловить лишь край мысли: «Офонареть», — как движения ускоряются. Он не отрывается от лица Тэмина. На дне зрачков дикий оттенок, притягивающий сильнее горячей ладони и твердого члена. Ритм становится рваным, и Джонг краем глаза видит, как напрягаются мышцы шеи. Тэмин закусывает губу и тихо скулит. По члену течет горячая жидкость, и Джонга пронзает короткая темная вспышка. Позвоночник прогибается от разлившегося пламени. Джонхен зажмуривается, сжимает челюсти и сильно содрогается, сипло выдыхая огненный воздух. На миг не осталось ничего, кроме темноты. Спокойной и затягивающей. Как же этого не хватало.       Тэмин резко вздыхает, быстро слезает и встает с кровати. Когда Джонг открывает глаза и смотрит на него, тот стоит у стола. Младший откапывает из-под одежды мятую упаковку салфеток и вытирает руку, а затем пах. Потом оборачивается к Джонгу, сощурившись. Старший, пытаясь отдышаться, разглядывает его и шепотом спрашивает:       — Что такое, Тэ?       — Ну, в душ, конечно, все равно надо, но… — хрипло говорит Тэмин и подлетает к кровати, забирается к нему и быстро облизывает член. Джонг рефлекторно дергается, хотя ничего страшного не происходит:       — С головкой осторожнее, — Тэмин угукает и лижет живот в разных точках. Огненные вспышки на мокрой коже. Почти щекотно. И до смущения приятно.       — Ты чокнутый, она ведь остыла уже… — бормочет Джонг.       — Не до конца, — хитро отвечает младший и поднимает на него взгляд.       Черт.       От дикой радости в зрачках Тэмина тянет опять зажмуриться. Джонхен улыбается, привстает и тянет на себя одеяло, сбившееся в кучу на краю кровати. Младший устраивается рядом и помогает накрыться. Взмокшее тонкое тело прижимается к его боку, лимонный запах снова прорывается сквозь пот. Тэмин кладет голову на левое плечо. Горячая ладонь осторожно ложится на живот. Джонхена накрывает усталость и удовольствие, он медленно запускает пальцы правой руки во влажную макушку младшего и неторопливо поглаживает.       — Джонг? — в голосе Тэмина вкрадчивые и немного испуганные нотки.       — М-м-м? — тянет старший, удивляясь тону, который выплыл на поверхность. И давно это он после секса звучит, как сытый котяра?.. Дело в двухмесячном голоде, что ли…       — Почему нельзя здесь руками? — ладонь аккуратно поднимается чуть выше и замирает, просто намекая на рану.       Джонхен вздыхает. Страшно в таком сознаваться. Любой нормальный человек сочтет, что он слетел с катушек. Ну, раз обещал, куда теперь деться…       — Это странно прозвучит… — осторожно отвечает он, убирая руку от волос младшего.       — Плевать. Расскажи, — Тэмин отодвигается и поворачивается на бок, подпирая щеку кулаком.       Сдавливает горло — Джонхен прокашливается.       — С тех пор, как… — да блять. Ну, почему некоторые вещи так сложно озвучить? Он на миг сжимает челюсти и сквозь сопротивление напряженно говорит, глядя в потолок. — Это началось, когда ты мне… признался. Днем еще. А вечером… Короче, когда я увидел Кибома в том ресторане с нуной, стало хуже. У меня все время такое чувство…       — Какое? — подталкивает Тэмин, снова положив левую руку на живот.       Джонхен сипит:       — Там дыра.       Младший недолго молчит. Горячие пальцы на животе напрягаются, чуть впившись в кожу.       — Большая? Болит?       Джонг поворачивает голову и разглядывает пытливое лицо. Глаза серьезные. Такое же выражение у Тэмина бывало, когда что-то новое из школьной программы хотел разобрать. «Почему так, хен?» И Джонг объяснял, как умел. Но сейчас надо объяснить свою рану, и это как-то… странно. Где шокированный взгляд, где попытки отмахнуться или, наоборот, скорую вызвать?       — Погоди, тебя это, что, вообще не удивляет? — настороженно спрашивает Джонхен.       Тэмин мотает головой, сощурившись:       — Ее не видно. Была бы настоящая, ты бы уже… ну, ты понял. Значит, физически ты здоров. Все остальное — тут, — левая рука указательным тычет в его лоб. — Так что, болит?       Джонхен угукает.       — Она совсем ледяная временами. А иногда колет, — бормочет он растерянно. — Ты сейчас сильно задел, поэтому я…       — А граница где? — младший садится и сверлит взглядом его грудную клетку. Слова льются потоком, будто Тэмин пытается собрать воедино все мысли. — Она постоянно болит, или изредка? А холоднее когда? А мы когда целуемся и грудью касаемся, она как себя ведет? Плохо, когда только руками по голому? А через ткань можно?       — Тэмин!.. — Джонхен беспомощно хихикает и отмахивается.       — Ладно, понял. Не все сразу. Границу покажешь?       Старший осторожно очерчивает линию правой рукой. По краю колются ледяные искры. Тэмин завороженно смотрит и тянется пальцами — Джонхен отодвигается, прикрыв грудь ладонью.       — Хен, дай хотя бы попробовать! Я же не буду по локоть туда нырять! — голос капризного ребенка. У младшего отобрали игрушку.       Джонхен щурится:       — Что за тяга к экспериментам над живыми людьми?       Тэмин недолго молчит, а потом поднимает на него неожиданно серьезный взгляд:       — Я аккуратно, Джонг, — тихо говорит он, — пожалуйста.       Старший вздыхает. Вот ведь упертый... Как тут откажешь? Он облизывает сухие губы и кивает:       — Только по краю. Меня… и так нехило подморозило из-за нее.       — Ты часто ледышка.       — Сейчас больше, — бормочет старший и замирает.       Тэмин осторожно подносит к груди ладонь. Указательным и средним касается границы. Джонг шипит сквозь зубы, но быстро замолкает: тепло от пальцев Тэмина проходит по очерченной линии, холод в ответ покалывает. И… все. Ледяной волны нет. Он облегченно выдыхает:       — Ок, я думал, будет хуже.       — Я к центру не буду, Джонг, — Тэмин еле слышно хмыкает.       — Что?       — На ощупь и правда холоднее. А давай через футболку попробуем? Вдруг я смогу тебя всего-всего загладить и прогреть, а тебе хоть бы хны? Буду как утюг!       — Тэмин!..