Непрощенный

      Джонг не знает, как еще выразить ноющую в груди благодарность. Как же по-идиотски он себя вел… Не замечал заботы, позволив холоду и темноте охватить голову и тело. Стараясь искупить вину, Джонхен покрывает легкими поцелуями влажное лицо, изредка шепча: «Прости… Прости». Лоскутный ком давит на легкие. Грудь давно горит, как и его руки, в которых Джонхен держит упрямое и уставшее сердце. Лимонный запах тянется тонким шлейфом, мешаясь с солью. Джонхен не знает, сколько они стоят вот так, у окна, за которым только темнота и редкие соседские огни. Сколько он уже целует веки, лоб, сколько слез Тэмина он сцеловал. Горячие. Младший слабо улыбается, держась за его плечи, но слезы изредка еще текут. Губы Тэмина слегка подрагивают, когда он бормочет: «Ничего, Джонг, ничего», — и гладит старшего по предплечьям и шее. Джонхен не может на это ответить хоть что-то вразумительное и вместо слов рисует поцелуями дорожку от виска к уху и чуть ниже: там, под мочкой, та точка, которой он коснулся в костюмерной. Тэмин обнимает его за талию, сжимая на спине ткань футболки. Джонхен чуть отклоняется и смотрит во влажные темно-карие глаза: там не просто нежность. Он никогда не видел такого выражения на лице Тэмина. Что это? Точно не боль, наоборот. И какое-то слишком яркое. Старший проводит пальцами по линии челюсти, а затем стирает слезу:       — Все хорошо? ­      – Джонг, — Тэмин скручивает майку в кулаках сильнее, глядя на его губы.       Джонхен тянется за поцелуем, но тут оба вздрагивают: стук в дверь. Еще два уверенных удара и голос Минхо:       — Ужинать!       Тэмин жмется так, будто боится, что сейчас уведут насильно. Джонг гладит младшего по волосам и крепче держит за талию. Они переглядываются. Старший ухмыляется уголком губ — Тэмин кивает.       — Нет! — кричат в дверь почти одновременно.       — Ой, бли-и-ин… — раздается из коридора. — Онью, этих не ждем… Хен был прав: я живу в долбаной голубой дораме…       Когда шаги Минхо затихают, Джонхен отрывает взгляд от двери и смотрит на Тэмина: младший покраснел, но улыбается и часто моргает влажными ресницами. Джонг не может сдержать широкую улыбку:       — Какую роль возьмешь? Может, прекрасный принц, раз решил меня спасти? — тихо спрашивает он.       — А ты тогда принцесса в замке? Страшно, наверное? — хихикает донсэн, опуская руки с талии.       Но Джонг не отпускает младшего, позволив себе хитрую усмешку:       — Не испугаешь, я пуганый. Мне не в первый раз… — Тэмин слегка приподнимает брови. Губы приоткрываются, и Джонг мажет по ним взглядом. Узел в животе пульсирует. Джонхен решает: хватит. Переварить удивление донсэн еще успеет. Он запускает левую руку в волосы Тэмина, притягивает и целует. Так, как хотелось еще в костюмерной.       Младший отвечает, легко выдохнув и посасывая его верхнюю губу. Когда Джонхен касается языка, поцелуй меняется. На голову обрушиваются флешбеки вперемешку с реальностью: Тэмин перехватил инициативу и ласкает затылок, прижимаясь так сильно, будто пытается слиться. В животе из-за узла напряжение почти болезненное. Джонхен скользит ладонью по правому боку и добирается до точеного бедра. Оторвавшись от губ (Тэмин тихо и недовольно мычит), он говорит:       — Держись, — младший молча обнимает его за шею. Джонхен подхватывает донсэна под колени — тот помогает, слегка оттолкнувшись от пола — и пристраивает ноги на своих бедрах. Теперь Тэмин оплетает его. Поддерживая за ягодицы, Джонг аккуратно идет к кровати донсэна.       — Я тяжелый, наверное, — бормочет младший, уткнувшись носом в висок. Дыхание согревает, но горят у старшего почему-то ладони. Плавятся даже кончики пальцев.       — Килограмм через тридцать будешь, — усмехается он и укладывает ношу на постель.       Когда Джонг садится и смотрит на Тэмина, невольно замирает. Слегка алые щеки, влажные покрасневшие глаза, искусанные губы, сияющий чем-то новым и таким теплым взгляд.       — Черт… — бормочет Джонхен. — Хорошо, что это вижу только я.       — Почему? — Тэмин приподнимается, тянется к его лицу и убирает за ухо лезущую в глаза прядь волос. Кончики пальцев полосой обжигают щеку.       Джонг перехватывает руку и звонко целует запястье:       — Фанатки порвали бы на лоскуты, — сухо говорит он, чувствуя в горле ржавчину. Позволить увидеть такое кому-то еще… Он сжимает челюсти и выдыхает.       Младший снова ложится, вытирает глаза и неожиданно дерзко усмехается:       — Плевать я на них хотел… Д-джонг, — зовет он тонко и тянет к старшему руки. В голосе такая жажда, что узел в животе Джонхена трещит. Он ложится, опираясь на локти, и проваливается в очередной поцелуй. Младший закидывает на него правую ногу, прижимаясь так, что Джонхен бедром чувствует стояк. Позвоночник обдает кипятком. Губы Тэмина не оставляют никаких шансов, поцелуй становится настойчивым, упрямым, как сам младший. Руки гуляют по спине Джонхена и оказываются под футболкой. Мягкие ладони пробегаются по талии, позвоночнику и лопаткам, оставляя пылающие следы. Они почти добираются до шеи — ткань натягивается. Джонг отрывается от губ — нога Тэмина исчезает, дав пространство для маневра — и, приподнявшись на левой руке, правой стаскивает с себя майку. Когда отбрасывает ее в неизвестном направлении, чувствует теплые губы в яремной впадине — по предплечьям несутся мурашки. Тэмин замирает и громко вдыхает, обхватывая Джонга за поясницу.       Джонхен ждет, когда донсэн отстранится, и смотрит в его глаза. Радужка превратилась в тонкую полосу, но во взгляде новая, необузданная радость. Джонг невольно забывает о том, как горит кожа под руками Тэмина, и вопросительно приподнимает брови.       — Что такое, Тэ?       Тэмин шепчет:       — Про мечту спрашивал. Помнишь? — Джонг кивает. Кажется, это было так давно. Он успел забыть об этом разговоре. Как и о многом другом.       — Я уже… — Тэмин на миг жмурится и улыбается, — н-н-не знаю, сколько… Давно… мечтал поцеловать эту родинку. Так… сильно.       Лоскутный ком пульсирует. Джонхен выдыхает в беззвучном и беспомощном смехе, роняя лоб на грудь младшего. Синяя ткань кажется сейчас такой лишней и колючей. Он чувствует сбитое дыхание, огненные ладони на плечах.       — Знай я, что все так просто, давно бы разделся и подставил тебе шею, — говорит старший ласково.       Тэмин отрицательно мычит.       — Это не одно и то же. Джонг, я хотел…       Джонхен вскидывает голову и пристально смотрит в почти сухие темно-карие глаза. Младший лежит с приоткрытыми губами. Красивый… Спалит и не заметит. Но у Джонхена нет ни страха, ни сомнений. Он чувствует только тянущий в животе узел.       — Не одно, — говорит Джонг хрипло. — Знаю, как хотел.       Тэмин выдыхает сдавленное «ох», не отрываясь от его глаз, когда старший прижимается тазом и легко поводит бедрами. Джонг думает, что на лице, наверное, сейчас дикое выражение, потому что во взгляде младшего шок. Член пульсирует от давления, и это сводит с ума. Пальцы впиваются в спину, но Джонхен не дает им врезаться сильнее: он быстро опускает голову и чертит носом линию вдоль шеи, по груди, спускается по животу, отползая назад. Младший вздрагивает, когда он добирается до края темно-синей футболки, цепляет зубами и тянет вверх, поднимаясь обратно к лицу.       Тэмин тонко, на грани слышимости, шепчет с еле различимым удивлением:       — Ты что…       — Много на тебе лишнего, — бубнит Джонхен, выпустив ткань изо рта и придерживая у шеи. Добрался. Он наконец проводит языком по груди. Солоноватая, с кислым привкусом. Тэмин вздрагивает, как от легкого удара током. Лимона Джонг почти не чувствует, кожа пахнет потом. Он покрывает ее поцелуями, и младший громко, рвано вздыхает. Когда Джонхен обводит языком твердый сосок, Тэмин сильно дергается и в полный голос стонет. Старший ухмыляется и приподнимается:       — Прикрути громкость, а не то… — он давится. Тэмин лежит, закрыв рот напряженной рукой, и смотрит на него большими глазами. На дне зрачков жажда и… испуг.       Джонг опирается на левый локоть и правой рукой убирает ладонь Тэмина. Легким поцелуем мажет по губам и шепчет:       — Дыши. Все хорошо.       — Я сам не ожидал, Джонг, — хихикает Тэмин прямо ему в губы и обнимает за талию.       Джонхен вдыхает солоноватый запах и хрипло бормочет:       — Тэ, это… безумно красиво, но сейчас… — Тэмин вопросительно хмыкает. — Продержись.       «Я слышал. Вот такое как теперь забыть?» Джонг удерживает эти мысли, не давая им ход. Узел в животе трещит.       — Хоро… — последний слог тонет в резком вздохе, когда Джонхен возвращается к груди и начинает вести языком линию до пупка. Тэмин слегка выгибается и сдавленно цедит: «Ч-ч-черт». Спустившись до ремня, Джонг быстро садится и ловко расстегивает правой рукой, левой поддевая футболку и заставляя донсэна снять ее. Когда Тэмин остается с голым торсом, Джонхен оглядывает его: тонкий, запыхавшийся, с темными упрямыми глазами. Ладонь сама тянется к животу — Джонг скользит по горячей коже до ширинки, не отрывая взгляд от лица Тэмина: тот кусает губы.       — Дыши, — шепчет старший, аккуратно расстегивая молнию.       — Д-да, — сипит Тэмин и дрожит под его руками.       — Дыши, — повторяет Джонхен на грани слышимости, стягивая джинсы вместе с белыми трусами. Когда младший выбирается из белья, самому Джонгу дышать уже сложно. Взгляд падает на тонкий стоящий член с капелькой смазки на головке — по позвоночнику проносится разряд тока. Узел в животе рвется. Его притягивает, как магнитом. Джонг успевает только лечь, придавив свой стояк, скользнуть взглядом по голодному лицу младшего, прижать руками бедра и прохрипеть:       — Тихо.       Он проводит языком по головке и быстро заглатывает. Глубоко, как может. Запах — смесь пота и кожи; от солоноватого привкуса ведет голову. Он скучал по этому чувству. От давления на горло, почему-то, приятно.       Младший сильно дрожит и еле слышно поскуливает. Джонг отпускает левое бедро и придерживает рукой дергающийся член, сам пытаясь лечь поудобнее. Устроившись, исследует ствол губами, иногда сжимая их сильнее, а иногда расслабляясь и лаская просто языком. Резких движений не делает, изучая податливое тело, поглаживая бедра. Тэмин отзывается дрожью и рваным дыханием на каждый жест. Когда Джонхен обводит головку языком, на затылок мягко ложится рука, зарываясь в волосы. Джонга обдает колкой нежностью — он отрывается от члена и ластится к ладони. Огненные пальцы убирают с глаз челку и гладят по щеке. В темных зрачках Тэмина восторг. Он шепчет:       — С ума сойти…       Джонг усмехается и легко прикусывает кожу на правом бедре, бормоча:       — Не вздумай, ты мне еще нужен. Я толком не распробовал.       — Джонг… — тонко тянет Тэмин, когда он снова берет член в рот.       Джонхен проводит языком по стволу, охватывает, плотнее сжав губы, и делает несколько ритмичных движений, помогая левой рукой. Правой он гладит мошонку. Тэмин долго, придушенно стонет. Джонг на секунду поднимает взгляд: младший положил на лицо подушку. «Хитрый», — думает он и заглатывает на всю длину, резко и напористо. Тэмин снова стонет, его член сильно дергается — вязкая горьковатая жидкость заполняет рот.       Джонг сглатывает. Ощущения странные: он скучал по минету, это ясно, но такие реакции… Он подобное вообще видел? Даже когда понял, что поднаторел, и у него в целом получается, не встречал столь яркой… отдачи. Он легко целует обмякший член, различая глухой вздох сверху. И лишь теперь, облизав губы, вспоминает про собственный стояк. Но узел в животе порвался и, вроде, не требует больше внимания. Джонхен еле слышно хмыкает: если все останется, как есть, он не расстроится. Еще кое-что новенькое.       Джонг садится и видит: Тэмин правой рукой держит на лице подушку, а левой скручивает в кулаке простынь. Старший придвигается и мягко разжимает пальцы донсэна. Он поглаживает тыльную сторону ладони и порывисто целует ее. Тянет сказать «спасибо», но как-то это… нелепо, что ли. Джонг убирает подушку — Тэмин лежит с закрытыми глазами и загнанно дышит.       Джонг устраивается рядом. Он смотрит на покрасневшие щеки младшего и осторожно проводит пальцами по шее. Тэмин открывает глаза. На дне зрачков знакомое, сложно определимое чувство. Восторг? Да, но что-то еще. Яркое.       — Я… — бормочет младший алыми губами. — Д-джонг…       Джонхен щурится от мысли: вот бы Тэмин его имя простонал в полный голос. Какой будет звук, интересно… Он кладет руку на горячую грудь и ласково говорит:       — Молчи, не надо. Просто отдыхай.       Тэмин мотает головой. В глазах мелькает тень, донсэн медленно шепчет:       — Ты з-знаешь… — Джонг вопросительно хмыкает. — Я… обычно… не так быстро, — Тэмин смущенно жмурится и поджимает губы.       Джонхен вдруг широко улыбается, резко переворачивается и утыкается лицом в подушку. Он глухо смеется, сам не зная отчего. То ли от гордости, то ли от радости. Он так отвык от подобных чувств за последнее время… Или смех оттого, что дыра в груди ненадолго забылась, да и пока не болит, хотя прореха ощущается.       — Джонг? — осторожный голос Тэмина и теплая рука на лопатках возвращают его в реальность. — Это… смешно?       Джонхен вскидывает голову. Младший смотрит растерянно и напряженно. Ну, еще не хватало… Он придвигается и быстрым легким поцелуем старается стереть сомнения.       — Нет, даже не думай такого. Просто со мной что-то… — говорит он прямо в губы. Затем отклоняет голову и смотрит в темные глаза донсэна. Нет, слова не те. Нужно сказать честно. — Было здорово. Ты… чертовски вкусный.       Тэмин улыбается и жмется всем телом. Младший целует его, сначала аккуратно, но через десять секунд добавляет язык. Горячий, юркий и почему-то горьковатый. Стояк напоминает о себе, и Тэмин точно его чувствует своими бедрами. Левая рука младшего гладит спину и вдруг спускается на ягодицы. Джонг не успевает даже охнуть, когда донсэн тихо произносит:       — Моя очередь.