Непрощенный

      Три часа примерки: кому тесная, а кому слишком просторная одежда; легкая неловкость от рук портнихи, которая булавками закалывала лишнюю ткань на рубашке («Один хавает, почем зря, а второй ест через раз, я с вами с ума сойду!» — почти рыдал Ки, глядя на фигуру Джонга измученным взглядом. И звучал так, будто они действительно просто согруппники и ничего больше. У Джонхена шпилька на языке даже не задержалась: «Королева драмы». Кибом шлепнул его по плечу — старший подумал, что впервые бывший к нему прикоснулся. И внутри ничего даже не екнуло. Видимо, у Ки тоже, иначе он бы не позволил себе вот так руками размахивать). Джонг и не заметил, как похудел. Он вспомнил, что отказывался. Кажется, чаще всего в первую неделю. Потом и доставка, и вечера, когда младший все-таки притаскивал ужин в комнату… Вроде бы, Джонг нормально питался, по крайней мере, ему так казалось. Просто не испытывал особого интереса к еде. Вкус получалось различить не всегда.       После репетиции и еще трех часов на ногах, ворчания Ки, кульбита с Тэмином и разговора с Онью хочется сесть и не шевелиться хотя бы полчаса. Джонхен с облегчением залезает на заднее сиденье машины и откидывает голову на спинку. Когда рядом устраивается младший, он даже не поворачивается. На колени опускается рюкзак.       — Хен, прекращай им разбрасываться, — голос Тэмина уставший.       Джонг угукает, спихивает рюкзак на пол и ненадолго закрывает глаза.       Когда в машину залезают остальные, Джонг слышит оживленный голос Кибома и спокойный — Онью. Они обсуждают шмотки, и как лидер от этого не устал? Хотя, если вспомнить разговор в костюмерной, неудивительно: для Джинки, наверное, каждый такой момент ценен. Хм, любопытно: неужели, Тэмин так же реагирует на него? Джонг поворачивает голову направо. Младший прикрыл глаза, и лицо снова бледное и серьезное. Ненадолго же хватило поцелуя… Машина отъезжает. На фоне Ыйсу включает что-то легкомысленное. Из динамика поет женский голос, но Джонг не может узнать певицу. Точно не Тэён.       Черт. Он поцеловал донсэна. Просто от какой-то нездоровой удали. Прошел месяц, но вкус не забылся. Джонг рефлекторно касается пальцами своих губ. Узел в животе напрягается. Той ночью поцелуи были мятными и сладкими… Поначалу, потом остался только вкус Тэмина. На задворках сознания бьется мысль: а ведь он мог и уложить младшего на пол костюмерной. Это же секунда. Как ничего дикого не натворил? Секса не было около двух месяцев, Ки совсем не подпускал к себе в конце, да и он сам не горел желанием. Но Джонг уверен: будь дело только в голодном теле, щеки бы не покраснели от невинного хулиганства. Он смотрит на профиль Тэмина: линия носа, подбородок, тонкая шея (ее он тоже целовал, проводил по коже языком; Джонг облизывает пересохшие губы), не сильно выдающийся кадык… Растрепанные каштановые волосы, которых давно не касался. Ведь даже по голове не трепал целый месяц. Джонхен убирает челку с лица — Тэмин вздрагивает и, распахнув глаза, поворачивается:       — Хен?.. Воды надо?       Джонг мотает головой:       — Отдыхай, я так…       — Что? — настороженный взгляд младшего и приоткрытые губы. Лоскутный ком сжимается.       «…так хочу еще раз тебя поцеловать… Язык прикуси, дубина».       — Просто понял, что давно не… гладил по голове, — робко отвечает Джонхен с улыбкой.       Тэмин кивает, бормоча:       — Давно. Ты другой… Хорошо, — и закрывает глаза.       Старший решает дать донсэну отдохнуть и не отвечает. В машине слышна только легкая музыка, остальные молчат. Даже голос Кибома стих.       Джонхен смотрит в окно: он не помнит, какая погода была с утра. Рассказ бывшего о нем так задел, что он не обратил внимания, солнце за окном или пасмурно. Но днем было сухо, правда, до ресторана они с Тэмином быстро добрались, там идти-то всего ничего. Джонгу кажется, что, полей дождь, он не сразу бы заметил. Мозг прекрасно понимает, что с «бесконечного дня» прошел месяц, но как-то… теоретически. Джонг кладет руку на грудь, туда, где ощущается знакомая дыра, и осторожно вдыхает. Стала меньше. Взгляд вместо улиц Каннама скользит по стеклу. Он рассеянно проводит большим пальцем по нижней губе. Самые первые три поцелуя от Тэмина, когда он их совсем не ждал, пробили в нем бреши. А сегодня что же?.. И вообще, он переступил грань приличия и сделал откровенную глупость. А той ночью, месяц назад, чуть не свалился за грань своих принципов, решив поцеловать младшего и еле сдержавшись, чтобы не зайти дальше. Но удивляет не это, а то, что совесть тогда не сильно-то екнула. А теперь вообще останавливаться не хочется. Джонг вздыхает. Что этот парень с ним делает?..

***

      (Читать под: Taemin — «Soldier»)       Когда они доехали, Джонг с трудом растолкал Тэмина. Младший спал крепко, и зависть царапнула спину: сам он мог отключиться настолько сильно лишь после двухчасового концерта. И то не всегда… Когда младший, резко помотав головой, сказал, что проснулся, Джонг легко потрепал его по макушке. Совсем не тот жест, который хотел сделать: провести пальцами по линии челюсти от уха к подбородку. Но младшему, кажется, и это понравилось: глаза проморгались ото сна, и на дне зрачков загорелась нежность. Джонхен пропустил Тэмина вперед, подхватил свой рюкзак вместе с черной сумкой донсэна и оглядел сиденье: не забыл ли младший телефон. Давно он не чувствовал себя хеном.       Зайдя в квартиру, Онью предложил «камень-ножницы-бумагу» на очередь в душ после ужина. Минхо громко одобрил, Ки уже кулак сжал, но Тэмин играть отказался и неторопливо пошел ко второй двери. Лидер посмотрел на Джонга, подняв брови. «Устал», — пожал Джонхен плечами и понес сумки в комнату, тоже отмахнувшись от игры. Черт с ним. Помоется после всех. Очень естественным показалось поесть и пропустить Тэмина, а самому потом.       Когда Джонг бросает рюкзак и сумку прямо у двери и закрывает ее, младший стоит у стола и смотрит в окно. Старший щелкает выключателем и вполголоса говорит:       — Тэминни… — тот дергает плечом, сбрасывая с себя слово, и Джонг прикусывает язык. — Тэмин, может, хочешь чего? Соку принести?       Донсэн оборачивается с легкой улыбкой, но в глазах мутная дымка, будто о другом думает:       — Спасибо, хен, ничего не надо, — он механическим жестом стягивает белую футболку, кидает в угол стола и берет первую же со стула. Синяя, как и у старшего. Джонг смотрит на поджарую спину и невольно скользит взглядом до поясницы. Джинсы с низкой посадкой, он только заметил. Черт… Старший отворачивается и идет к своей кровати. Лишь когда садится и поджимает ноги по-турецки, снова смотрит на уже одетого донсэна. Кожа Тэмина контрастирует с темно-синей тканью. Как будто бледнее стал. Что с ним происходит, все-таки?..       Джонг прочищает горло и спрашивает:       — Так ты расскажешь, наконец, в чем дело? Что тебе такого сказал Ыйсу?       Младший снова смотрит в окно. Он недолго молчит, затем поворачивается к Джонхену и садится на стол, прямо на разбросанные вещи. Тэмин покусывает губы и коротко говорит:       — Минута.       — Бля-я-ять… — тихо тянет Джонхен и растерянно трет лоб. Ему не нужны пояснения: дело в соло. Том самом, которое младший получил в утро «бесконечного дня», которое пообещал еще Тони. Джонг его видел. И, несмотря на вылезшую в то утро зависть, черт побери, Тэмин заслуживает куда большего.       — Ты ведь даже не попытался…       — Договориться? — младший беспомощно улыбается. — А у меня право есть? Я ведь…       Донсэн закусывает губу и сильно жмурится. Лоскутный ком прокатывается по груди Джонхена и долбит в горло.       — Да, хоть бы и договориться! — с напором отвечает старший, сглатывая ком обратно. — Хочешь, я попробую?       — Прекрати… — донсэн так и жмурит глаза.       — Почему? Черт, я же видел твои наработки! Да с ними хоть к самому Ли Су Ману…       — Перестань, Джонг! — Тэмин повышает голос, и Джонхен застывает с открытым ртом. В тоне младшего такое отчаяние, что все слова, которые просятся на язык, кажутся фальшью. Донсэн раскрывает глаза: в них чистая боль, но губы вдруг улыбаются. — Мне надо «спасибо» сказать, что даже это дали.       — Вот, зачем ты так к себе?.. — бормочет Джонг, неосознанно сжимая правую руку в кулак. Хочется кого-нибудь поколотить. И, прежде всего, всю шоблу продюсеров.       — Как? — Тэмин усмехается. — Все честно. Я м-макнэ, концерт — для группы, а не для меня. А после всего… в принципе странно, что мне что-то досталось.       По позвоночнику ползут муравьи. Джонгу не нравится выражение лица и тон младшего. Страшная догадка мелькает в голове.       — Что ты сделал? И кому? — осторожно спрашивает он.       Тэмин кусает губу и молчит, пристально разглядывая старшего помутневшими от горечи глазами.       — Ты обещал рассказать, что захочу, — напряженным тоном напоминает Джонхен.       Тэмин кивает, резко вдыхает, жмурится еще пару раз и говорит:       — Ты н-не задумывался, почему тебя ни на какие и-интервью и телешоу не таскали последний месяц? Почему не п-пихают тебя в лайвы, не заставляют н-ничего постить? Почему ты т-только на репетиции ходишь, и все? И к тебе никто, с-совсем никто не лезет? — младший кусает губу.       Глаза Джонхена расширяются. Виски пульсируют. Быть не может… Лоскутный ком трещит по швам.       — Что ты сделал? — сипит он.       Тэмин вжимает голову в плечи, сутулясь, и говорит скороговоркой:       — Начал-с-Ыйсу-дошел-до-Ён-Джина. Тебе н-нужна была пауза, Джонг… — младший набирает воздуха. — Я… выторговал перерыв. Сказал: нервный срыв. Онью-хен как узнал, что я делаю, помочь решил. Мы потом… вместе ходили и просили. Но сначала я один. Мне разрешили за тобой смотреть, но…       — Но?.. — выдыхает Джонг. Виски болят, в груди ком на разрыв ноет. Кажется, кровать сейчас провалится в пропасть.       — Остальные работали за нас… Меня ведь тоже не брали, я в первое время вообще всегда с тобой. И мне сказали…       — Ч-что? — во рту полно песка, так сложно выговорить даже одно слово.       Тэмин усмехается:       — Нас нет на экранах — потеря денег. Оплаты за четыре концерта в туре могу не ждать… — младший вздыхает и прикрывает глаза. — Ты тоже, кстати.       Джонхен обхватывает виски левой рукой, сильно на них давит и зажмуривается. Пальцы дрожат. Он сглатывает песок и прикусывает щеку. На себя-то плевать, разберется, но как же Тэмин… Что он родителям сказал? Да и остальным напряга добавилось… Что они вообще придумали, как объясняли отсутствие двух человек? Это что же, даже бывший прикрывал его эгоистичную задницу? А Джонг, дубина, еще огрызался?.. Больно. Вина прокатывается по легким.       — Почему мне никто ничего… ­       — Онью сказал, не надо, Ыйсу тоже. Мол, позже, когда в себя придешь. Дали полтора месяца, если бы ты не очнулся, тогда «приняли бы меры», так Ыйсу сказал. Да и вообще… ты был такой, что вряд ли бы услышал, — голос младшего бледный, он просто констатирует факт.       — Бля-я-ять… ­– Джонхен сжимает кулаки, впиваясь ногтями в ладони, и смотрит на донсэна. Невозможно даже предположить в этом растрепанном худом парне, повесившем голову, такую стойкость. Он подставился. Просил продюсеров, прекрасно зная о реакции. Все ради того, чтобы Джонг мог отсидеться в конуре хотя бы немного. В груди щемит от лоскутного кома и благодарности. Сочетание почти невыносимое.       — Тебе было нужно. Я сделал. Онью помог, остальные тоже, — говорит Тэмин и замолкает.       Донсэн смотрит куда-то в пол, вцепившись руками в край стола. Костяшки побелели.       — Тэмин… — младший не поднимает взгляд. Нужно сделать что-то, чтобы лоскутный ком так не разрывался. Коснуться. Хотя бы…       ­— Тэ, ­— Джонхен захлебывается воздухом, вскакивает с кровати и подлетает к донсэну. Слышно рваное дыхание младшего. Больно. Джонг, не раздумывая, проводит пальцами по волосам, щеке и поднимает лицо Тэмина за подбородок. В повлажневших глазах дикая усталость. Глупый, упрямый, смелый мальчишка…       — Я баран, так виноват, — бормочет Джонхен. — А ты… Нельзя так, ну… как теперь…       «…тебя не поцеловать». Горько и сладко одновременно, так вообще бывает?..       Тэмин слабо улыбается. Джонхен смотрит на искусанные губы, медленно проводит большим пальцем по нижней, а затем почти невесомо целует. Тэмин тихо всхлипывает прямо в поцелуй. Лоскутный ком рвется наружу. Джонхен тянет младшего за плечи выше, тот встает. Старший не углубляет поцелуй, просто обнимая и поглаживая спину и затылок. Тэмин жмется к нему всем телом и подрагивает, будто от напряжения. Джонхен обхватывает талию еще крепче. Руки донсэна оказываются на спине. Такие знакомые, теплые. Джонг слегка посасывает нижнюю губу Тэмина. Вкус, как он и думал, горько-сладкий. Младший не отвечает, просто всхлипывает. Выдохнув, прервав поцелуй и прижав Тэмина к груди, Джонхен шепчет:       — Ты совсем с катушек слетел, столько на себя взваливать.       Тэмин прячет лицо на его плече и глухо отвечает:       — Я бы больше сделал, но… не вышло… придумать. Мало могу, Джонг.       — Дурачок, куда уж больше… — Джонхен гладит голову и вдыхает лимонный запах волос. — Я такой дебил, не видел ничего.       Тэмин бурчит куда-то в его ключицы:       — Будешь дохлым дебилом, если не прекратишь себя ругать.       Ну, а кто он есть-то? Ни хеном не был Тэмину, ни другом, ни кем-то… Большим. Эту мысль Джонг задвигает подальше. Какая же он эгоистичная дубина. Вина оплетает позвоночник и не дает вырваться. На язык просится единственное, что пришло в голову.       — Тэ… Прости…       Младший сильно вздрагивает, коротко болезненно стонет, будто от укола, и обмякает в его руках.