Непрощенный

      — Брось, не так уж было и плохо, ну, черно-белые пиджаки… — доносится из-за двери голос Онью.       — Да не выйду я на сцену в этой расшитой фигне. Песня сама по себе яркая, достаточно надеть что-то цветное, плюс хоряга. А не тонну жемчуга, который будет еще и сыпаться при каждом шаге. Мало ли, насколько криворуко пришьют, — бодрый голос Кибома становится громче, когда дверь открывается. Он по привычке язвит и критикует стилиста. — Еще бы ожерелья на нас нацепил. Что, хочешь побыть папуасом?.. Ну, в таком образе мы еще не выступали, конечно. О, этот уже тут, — поток речи обрывается. Джонг снова впал в немилость.       Но опальный Джонхен молчит и даже не оборачивается. Стоит у окна, скрестив руки на груди, пытаясь хоть немного разогнать туман в голове.       Тэмин вылетел из зала и оставил его в звенящей тишине. Младшего нет полчаса, или даже больше — Джонг не может понять, сколько уже пялится на соседнее здание, замерев, как деревянный болван. Когда в голове стих неприятный гул, осталась только белесая пелена. И щиплющее чувство на губах. Второй раз в жизни парень поцеловал его. Но на этот раз он совсем оторопел и не сумел ни слова из себя выцарапать. И не оттолкнул, и не притянул. Так, сидел пень пнем… Идиотина. Поцелуй отличался от первого чмока Кибома, который вышел неловким. Хотя к нему Джонг тогда был готов, да и любопытство уже грызло. Он ведь хотел попробовать с парнем. А с Тэмином получился странный и отчаянный взрыв. Что-то внутри надломилось, может, опора, на которой до сих пор умудрялось держаться сердце. А Джонг ведь совсем не заметил признаков приближающейся бури. Да он даже не догадывался, что обычно спокойный Тэмин может буквально реветь со злости. И такой на вкус… Блин, нашел о чем думать. Дубина. Еще только реальной интрижки для полного счастья не хватает. Ну, хотя бы Кибом будет не впустую нервы дергать…       Иной раз Джонгу кажется, что действительно проще послушаться, взять и пойти «к этим бабам». Во-первых, претензии Ки станут обоснованными. Во-вторых, с девушками все ясно. Кто какую роль играет. А если кто-то из них влюбляется, то сами признаются редко. И обычно это робкое: «Хен, ты мне нравишься», — и полные надежды глазки. Достаточно сказать: «Прости», — как девчонка срывается с места и испаряется в облаке разочарования. Но слез он никогда не видел. А тут… Это же Тэмин, черт бы его побрал, и что с этим теперь делать? А Бомми как же? Забить на него, на все, что было?.. Ведь с ним впервые… Джонг бесится. Мелкий паршивец был прав: повод позлиться шикарный.       — Тэмина не видели? — тихо спрашивает Джонхен и сжимает челюсти до желваков.       — Нет, — спокойный голос Онью раздается совсем близко. — У тебя к нему что-то срочное, что ли?       — Да ничего особенного, — Джонг пытается изо всех сил говорить бесцветным тоном. Но пальцы будто сами вжались в предплечья. Он выдыхает и старается расслабиться.       — Как-то ты рано, — констатировал Онью, встав слева. — Дождь обещали сегодня, не погуляешь особо… Ты что завис?       — Да так, думаю о всяком, — Джонхен слегка хрипит.       — Что, по мелочи соскучился? — голос Ки звучит саркастично и режет уши. Джонг думает, что не такой уж у него приятный тембр.       Он смотрит на подоконник и автоматически огрызается:       — Побольше, чем по тебе.       — Хам… Ой! — шипение Ки обрывается. Джонг оборачивается: Кибом потирает плечо и раздраженно смотрит на Онью. — Хен, какого…?       — Разборки оставляем дома. Мы договаривались, — сухо отвечает лидер.       — Прости-и-и, Онью, — тянет Джонг и невольно улыбается, замечая, что Ки вторит в унисон. «Пение мальчиков-хористов», — так окрестил эту привычку Кибом, и она не выветрилась. Еще до дебюта они извинялись так перед лидером. И сейчас Джонг даже радуется. Пока не весь мир рассыпался на части. Он смотрит на Ки: выражение лица смягчилось. Значит, тоже вспомнил. Ну, есть передышка в несколько минут, пока стерва вновь не проснулась.       Джонг шагает к стоящему у зеркала Кибому, быстро берет за руку и тихо говорит:       — Давай поставим ссору на паузу. Оба устали ведь, — вот только он лицемерит. И надеется, что Ки не заметит, что сейчас на лице. Джонгу и самому неуютно видеть свое отражение: в глазах пустота, хотя губы говорят нужные слова.       Он уже и не помнит, когда понял, что научился играть роль, а Бомми начал превращаться в полноценную стервозину. А ведь раньше расцветал, когда они оставались наедине. Съехались-то быстро, а Тэмин вдруг вызвался прикрыть и говорить всем, что живет с Джонхеном в одной комнате (и вот зачем, интересно?). Вечерами, оставшись с Ки, старший замечал в нем проблески доброты и нежности. Он мог подойти и погладить Бомми по затылку, чмокнуть за ухом. А тот замирал, тихонько вздыхал и устало откидывал голову на плечо. В эти минуты Джонхен думал, что, наверное, их отношения все-таки чего-то стоят. Иногда Ки смотрел на него грустным взглядом, и что-то в душе щемило. Хотелось сделать для него больше, но что именно — Джонхен не знал. Подарки таскал, чувствуя себя неловким дилетантом.       Но даже после красивого жеста Кибом легко мог начать разборки, и тогда в группе все готовы были бежать врассыпную. Ссорились они бурно: Ки умел надавить на больное («А стихи у тебя на самом деле отстой!»), а Джонхен не отставал, цепляясь к стилю или узкому вокальному диапазону. Поначалу они громко мирились (иногда просто от души смеясь над собственной глупостью, а порой затаскивая друг друга в койку), но все стало испаряться, а как — уже и не отследить. Никто больше не клал голову на плечо, а вместо знакомого, временами нежного и ранимого Бомми остался сварливый параноик, поминающий «этих баб» при каждом удобном случае. И что фанатки в нем находят? Даже на сцене не особо скрывает гейские повадки. А стерву и по лайвам в инсте видно. Как за таким можно бегать? Да он за свои шмотки от Гуччи сейчас больше переживает, чем за близких. Но нет, девушки на концертах визжат, и хоть бы хны. Никогда Джонг не поймет женщин.       Ки смотрит старшему в глаза со вздохом:       — Черт с тобой. Но ту футболку я выкину, — и освобождает пальцы из его руки. Холодный прием раньше бы расстроил или хотя бы удивил. И Джонг обязательно попытался бы отстоять ни в чем не повинную майку, потому что это несправедливо, в конце концов. Но сейчас лишь пожимает плечами, смотрит в потолок и думает о двух вещах: пока можно выдохнуть — раз. И куда запропал Тэмин — два. Не может же он вечно бегать…       — Давайте хоть разогреемся, — так же сухо предлагает Онью. Джонхен даже рад, что не нужно смотреть на Кибома, можно только на себя. Правда, этого человека в зеркале тоже неприятно видеть. Помимо прочего, он, кажется, испортил жизнь не только Бомми, но и Тэмину…       Распахивается дверь. Макнэ влетает в зал — в груди Джонга штормит — а следом спокойно заходят Минхо и Тони. Джонхен зажмуривается и давит пальцами на виски. Они болезненно пульсируют, а губы горят.       — Хен, дай покажу! — Джонг открывает глаза: от заплаканного парня нет и следа. Посреди зала стоит знакомый Тэмин, который стесняется собственных идей, но упорно продолжает их выдавать. Когда-то неплохие, когда-то посредственные. Минхо усмехается рядом с младшим, пока все ждут ответа Тони, а Джонг окончательно путается в происходящем. Одна часть хочет подойти, схватить, встряхнуть хорошенько и спросить, какого черта происходит. Вторая пытается сосредоточиться на остальных, чтобы не думать о всяких там порывах и, тем более, поцелуях. Третья хочет залезть под одеяло от стыда (почему-то перед всей группой) и никогда не высовываться. А четвертая снова чувствует укол зависти, когда младший после улыбки хореографа начинает двигаться. Опять та же накатывающая и отступающая волна. Джонхену такая пластика и не снилась, он всегда чувствует себя слегка криволапым рядом с Тэмином. Хотя как-то раз в том же ему признался и лидер. Видимо, такой эффект младший оказывает на многих.       Худощавый Тони внимательно смотрит на серию переходов, чешет подбородок и задумчиво кивает. Затем пытается повторить, меняет последовательность, добавляет пару шагов и вполголоса обращается к Кибому по-английски. Тон деловой.       — Он говорит, для заглавки не подойдет, — переводит Ки, и по лицу Тэмина скользит хмурая тень. Но он старается выглядеть сосредоточенным. Та часть Джонга, которая еще не забыла поцелуй, хочет шагнуть навстречу. Но в голове раздается эхо: «Не прощай меня». Джонхен сжимает кулак. Что ж, пусть Тэмин сам разбирается, раз такой смелый. — Но надо отложить до концерта, посоветоваться, может, сделаем соло с тобой, — Кибом тоже кивает, будто повторяя за Тони, чтобы придать словам дополнительный вес.       Тэмин взвизгивает и хлопает в ладоши. Рот Джонхена кривится в усмешке. Еще даже его соло не утвердили, а младший получает одобрение постановщика так запросто. Хотя к концерту все еще десять раз изменится… Но сейчас Тэмин бросается обниматься к Минхо, напрыгивает на Онью и Кибома. Только к Джонгу не приближается, будто его здесь и нет.       Ну и пусть. Джонхен нарочито размеренно идет через зал к стулу и заглядывает под него. Сработал рефлекс: раз уж вспомнил, надо навести порядок, вернуть упавшее на место. У ножки валяется опрокинутая бутылка воды и никаких сердец. Джонхен вздыхает. Как робот, откручивает крышку и делает глоток. Только тогда понимает: оттуда уже пили. Да это же Тэмина… Вода превращается в жгучую кислоту, он заходится душащим кашлем.       Вдруг кто-то сильно стучит по спине. Кибом умудрился подлететь и вполголоса язвит:       — Простыл или давишься от восторга?       — Мы же взяли паузу… — умоляюще тянет Джонхен, отдышавшись. Он старается переключить внимание с обжигающего руку пластика. А Тэмин на том конце зала пристально смотрит то на него, то на бутылку. Значит, теперь заметил, что хен существует? Черт, да он улыбнулся! Нет, ну, каков паршивец… Надо же умудриться испоганить и без того не лучшее утро. То с губами лезет, то соло получает за «здрасьте». Не прощать, значит? Ну, этого точно не будет.       — Я и не продолжаю. Бесит, если другим что-то дается легко, правда? — спрашивает Ки равнодушно.       Джонг ставит проклятую бутылку на пол и смотрит вниз. Нет, точно больше ничего не валяется на ламинате.       — Знаешь, сегодня я даже не виню себя за это чувство… — он запускает руку в волосы, пытаясь соединить разрозненные мысли.       — Злость?       Джонхен угукает и вздыхает.       — Когда-нибудь я научусь по правде за него радоваться, — тихо отвечает Кибом и смотрит в окно. Надо же, тоже ревнует, выходит. Даже к соло. С другой стороны, хоть не к несуществующим бабам…       — Так, мы отрабатывать когда начнем? — раздается голос Минхо. За этот вопрос Джонг готов его расцеловать в обе щеки.       Тони уже поставил запись. Может, шаги помогут забыться.