Звездочёт

      Наконец лодка причалила к острову. Он был совсем мал, всего десяток шагов диаметром, и его уступчатое каменное плато едва возвышалось над водой. Из центра, точно цветок, росла высокая каменная чаша, заполненная до краев светящейся изумрудной жидкостью.       Как только молодые люди осторожно перебрались на него, суденышко, которое они покинули, с тихим плеском ушло под воду.        — Обратно вплавь? — мрачно пошутил Джеймс.       Регулуса шутка ничуть не позабавила. С самым мрачным видом он встал у кромки озера и повторил пассы и заклинания, которыми призвал лодку с того берега. Ничего не произошло. В свинцовых глазах ревенанта заблестел страх, близкий к панике.       — Он поменял чары… — прошептал он. — Мы застряли… Остается только… — его взгляд метался. — Ты ведь не владеешь Адским пламенем?       Джеймс вскинул брови, потрясенный упоминанием такой темной магии и самой идеей, что он может ею владеть.       — Спокойно, Мозгоплет, — фыркнул он. — Есть план «Б».       Регулус уставился на него.        — От портключей тут ведь не стоит защиты? — он усмехнулся.       — Полагаю, что так…       — Тогда о возвращении домой не беспокойся. Итак, зачем мы здесь?       Уняв тревожные метания, Регулус подошел к чаше с зельем.       — Напиток отчаяния, — прошелестел он. — Крестраж лежит там в глубине, видишь? Один из нас должен будет выпить зелье до дна, а второй — заставлять первого. Иначе медальон никак не достать.        — Кто пьет, решаем жребием? — предложил Джеймс, достав из кармана сикль.       — Именно.       Джеймс приставил палочку к монете и трансфигурировал ее так, что с одной стороны возник лев, а с другой — змея.       — Кто-то не знает астрономию, — заметил Регулус.       — Что?       — Неважно. Кидай.       Джеймс подбросил — монета, сверкая, завертелась в воздухе. Он поймал ее на ладонь и тут же прикрыл другой.       — Чья сторона сверху, тот и пьет, — сказал он.       Регулус кивнул, неотрывно глядя на его руки. Внимательно следя за реакцией Блэка, Джеймс открыл монету: наверху была змея. Регулус на миг прикрыл глаза, его желваки напряглись. Тем не менее он безропотно шагнул к чаше и призвал из воздуха кубок.       — Я… — он облизал губы. — Что бы я ни говорил и ни делал, твоя задача — добиться, чтобы я выпил всё зелье до капли. Наверное… — он покрутил палочку в пальцах и нерешительно протянул ее Джеймсу, — стоит сделать вот так. — Серые глаза были опущены, плечи часто вздымались и опадали. — Если кто-то из нас коснется воды, оттуда полезут инферналы. Что еще важно сказать? Крестраж точно уязвим к Адскому пламени. Возможно, к чему-то еще.       — Орден уничтожил достаточно крестражей, — оборвал его Джеймс. На самом деле про Адское пламя как орудие против крестражей он слышал впервые. В Ордене всегда использовали только клык василиска.       — Верно. Ладно, — Регулус кивнул и, наполнив кубок, поднял его ко рту. Его рука дрожала. — Надеюсь, ты владеешь Империусом.       Но прежде чем его губы успели коснуться сосуда…       — Акцио кубок!       Джеймс быстро перехватил тонкую ножку.       — Поздравляю, Блэк. Проверка пройдена.       — Что? — Регулус дернулся и замер в испуге.       Джеймс усмехнулся и повертел перед его глазами трансфигурированную монету: на обеих ее сторонах свивалась кольцами змея. Блэк выглядел до забавного ошеломленным таким элементарным фокусом. Подойдя к чаше, Джеймс передал слизеринцу обе палочки и портключ с паролем. Поглядел в изумрудное зелье. Изумрудное зелье поглядело в него отражением.       — Что ж, таким я еще не напивался. Погнали.       Первые глотки были совершенно не впечатляющими, но к концу кубка начало ломить кости и пересохло в горле. Регулус по-прежнему смотрел на него онемевши, и Джеймсу, несмотря на тягостное воздействие зелья, всё ж таки нравился произведённый эффект.        Он зачерпнул второй кубок и быстро осушил его, не растягивая «удовольствие». Жидкость царапала горло, будто опилки, жгла пищевод и желудок.        — Крепкое пойло, — признал Джеймс, в третий раз окуная кубок в изумрудную чашу.        Он сделал два глотка и вдруг услышал мягкий голос, будто бы прямо за ухом:       — Зачем тебе это, милый?       Он поперхнулся, закашлялся и, не в силах противостоять этой иллюзии, обернулся. Прямо позади него стояла Лили. Босая, в тонком зеленом платье на бретельках, с парой травинок, застрявших в волосах. Ровно такой он помнил ее после одного головокружительного лесного свидания.        — Поттер, пей, — холодно велел голос Регулуса. — Вызвался, так пей.        — Милый, пожалуйста, не мучай себя! Мне больно видеть, как ты!..       Джеймс заставил себя закрыть глаза и осушить кубок.        Теплые руки Лили обвили его со спины — совершенно материальные. Ее дыхание щекотало загривок.        — Пожалуйста. Пожалуйста, посмотри на меня!        Он дрожащей рукой зачерпнул зелье. За спиною раздались всхлипы и кашель.        — Ты не веришь, что это я? Поэтому всё?       — Что — всё? — не удержавшись, спросил Джеймс.        — Это галлюцинации, Поттер, — сказал далекий замедленный голос Блэка, как сквозь вату. — Пей.       — То, что ты мучаешь меня! — рыдающе воскликнула Лили. — Каждый твой глоток, каждая капля этой отравы — я всё чувствую! Мне прожигает душу!       «Это морок, — сказал себе Джеймс с горечью. — Волдеморт убил ее. Я должен выпить зелье, чтоб эта мразь никогда не вернулась в мир живых».       Он поднял было кубок к губам, но Лили вдруг вцепилась ему в запястья и с силой потянула обратно вниз.       ***       Регулус медленно взвел палочку на Поттера. Из закрытых глаз того катились слезы, падали и разбивались об изумрудную гладь. Сцена могла бы показаться душераздирающей, но всё, что Регулус испытывал, — это блеклая признательность и блеклая жалость. Ему не было всё равно на страдания Джеймса, но и полноценно сопереживать он не мог. Скорее, аналитически осознавал всю серьезность ситуации.        Что сейчас было нужно, так это сосредоточиться на задаче и наполниться непоколебимой уверенностью, что ты лучше знаешь, как надо. Но после краха всех замыслов и двух лет рабства это было непросто.        — Империо. Империо!       Непростительное вспыхивало слабым лоскутком желтого света на конце палочки и увядало, не достигнув цели. Регулусу катастрофически не хватало ощущения власти, чтобы применить его.        Пока он тщетно пытался, кубок выскользнул из пальцев Джеймса, и тот, глухо рыдая, прижал ладони к лицу.        Регулус облизнул пересохшие губы, думая, как поступить иначе. Проще всего, казалось бы, вливать зелье силой, но Регулус опасался, что если прикоснется к живому спутнику, то не сможет устоять перед соблазном напитаться его жизнью, теплом и энергией. Потому что после купания в пронизывающе-ледяной морской воде все звериные жизни, что он поглотил, мгновенно сгорели, и остался только лютый иномирный холод, который вгрызался в разум и тело, каждую секунду напоминая, что он мертв.       Наложить Петрификус? Но, во-первых, как разжать челюсти, а во-вторых, как жертва будет глотать?       — Инкарцеро, — жестко произнес Регулус, наконец придумав, как разобраться без Империуса.       Веревки, вылетев из его палочки, обмотали Джеймса, вытянув ему руки вдоль корпуса. Пошатнувшись и вскрикнув, гриффиндорец рухнул на каменный пол острова. Регулус указал на кубок.       — Локомотор.       Тот стал двигаться по воздуху, повинуясь малейшим движениям палочки. Зачерпнув им зелье, Регулус опустил кубок ко рту Джеймса, продолжая стоять в отдалении. Поттер дергался в путах, пытаясь избежать новой порции яда. Очки съехали в сторону, и без них широко распахнутые в ужасе глаза выглядели еще больше.       — Помоги!..       — Сдаешься, Поттер? — мрачно поддел Регулус.        — Я… Нет!..       — Тогда лежи смирно, и всё быстро кончится.       С явным трудом Джеймс затих, и Регулус смог влить ему в рот содержимое кубка.       ***       Лили протяжно рыдала, скорчившись на земле. Ее обвивали изумрудные лозы с длинными шипами, которые впивались под кожу и оставляли длинные кровавые дорожки по всему телу. Джеймс судорожно пытался освободить ее, но каждое движение делало только хуже.        — За что?.. За что?! — надрывно шептала она.       Ее глаза были точно такого же оттенка, как и терновые путы. Джеймс изодрал все руки, но тщетно. Растение лишь крепче вжимало его жену в каменный пол, уже начиная душить.       Джеймс обернулся к ревенанту, который с жестокой отстраненностью смотрел на действие своего проклятья. Он держал палочку высоко над головой, и из нее лился изумрудный свет.       — Пожалуйста! — взмолился Джеймс. — Хватит! Отпусти ее!       — Не дергайся, — велел мертвец безжалостно. — Пей!        Его палочка выписала в воздухе сложный пасс одновременно с этим страшным проклятьем. Две огненные змеи вырвались из нее — одна ударила Джеймса по лицу и ворвалась в рот, прожигая насквозь. Вторая то же самое сделала с Лили. Задыхаясь, он склонился к жене, но ее охватило пламя. Последние слова, что сорвались с ее губ, были: «Позаботься о Гарри!..»       Его душу будто выскребли из-за ребер, скатали тугим шариком вперемешку с иголками и запихнули обратно в горло. В слепой ярости он бросился было на убийцу, но врезался в невидимую стену. Он проклинал и умолял, не запоминая собственных выкриков.       А потом… услышал детский плач.       ***       Живой человек, которого приходилось мучить, кричал и захлебывался слезами. В его мутном взгляде стояли отчаяние и мольба. Регулус застыл в неподвижности, вдруг явственно ощутив себя на его месте, а на своем — увидев Беллатрису. От этого сопоставления ему скрутило внутренности, и стало невозможно пошевелиться. Он уставился на собственные руки, убеждаясь, что он — это по-прежнему он. Регулус Арктурус Блэк, всё еще, несмотря на адский холод в груди.        Что от него останется в конце пути? Только эта искалеченная оболочка?       Убийство человека разбивает душу. Но это лишь один из способов. Пытать того, кто пожертвовал собой ради тебя… это не один аккуратный разрез по душе, какой возникнет от убийства незнакомца. Это десятки колючих трещин.       Регулус мотнул головой, возвращаясь в реальность. Он должен закончить начатое, иначе все их страдания были напрасны.       Но без ментальной магии он не мог продолжать эту экзекуцию. Придется обмануть самого себя, прибегнуть к окклюменции. Благо ею он владел блестяще. Медленно выдыхая морозный воздух из мертвых легких, Регулус представил на месте Джеймса свою мучительницу. Их черные кучерявые волосы были так похожи. Если бы это Белла извивалась у него в ногах, рыдала и молила о пощаде — такому Регулус был бы только рад. Вот пусть в голове всё так и выглядит.       Восьмой кубок, девятый… Наконец его край проскреб по дну чаши, знаменуя, что десятая порция зелья — последняя. Она должна быть выпита, и тогда медальон покажет себя.       Связанная по рукам и ногам, Белла тихо скулила у подножья чаши. У нее уже не было сил кричать и сопротивляться. Регулус знал это чувство, прекрасно знал. Каждая попытка бороться оборачивается лишь новой агонией. И отчаяние разливается по тебе, уничтожая всё, кем ты был прежде. Потому что перед лицом крайней боли все равны: ни отвага, ни жестокость, ни ум, ни упорство уже никак тебе не помогут. Ты перестал бороться, ты затих, притворился мертвым. Это твоя последняя хитрость. Капли надежды еще ютятся в тебе, их не сдуло шквальными порывами отчаяния. Но к тебе приходят с новой пыткой, бессмысленной, неотвратимой. И отныне ты живой мертвец.       Белла заслуживает этого. Однако…       Регулус несколько раз моргнул, прогоняя иллюзию, и увидел вместо Беллы снова Джеймса. Десятый кубок не убьет его тело, но безвозвратно сведет с ума. Это слишком жестоко. Но есть ведь и другой способ? Не зря же на лодку наложено ограничение в одного пассажира.        Не давая себе времени одуматься, Регулус поднес кубок ко рту и залпом выпил зелье сам, молясь, чтобы идея сработала. Изумрудная жидкость обожгла гортань. За спиной раздался до дрожи знакомый жестокий женский смех, пустив волну острых мурашек по спине. Жесткие пальцы вцепились Регулусу в волосы, оттягивая голову назад. Всё внутри него сжалось в болезненной судороге отчаяния. Из горла вырвался всхлип.       «Она вернулась!.. Она не умирала!..»       У него не было никаких сил бороться с этой иллюзией. Она вонзилась в разум и мигом стала реальностью.       Но так же быстро, как явилась, она и пропала. Смех стих, прикосновение развеялось. Регулус хрипло втянул воздух и закашлялся. Он в пещере. Он выпил последний кубок. Белла мертва.       С тихим звяком на дне чаши возник серебряный медальон. Едва веря в успех, Регулус вытащил его за цепочку. Наконец после всех лет… это свершилось!       Завороженно, со смесью трепета, ненависти и восторга он смотрел на подвеску, которая маятником покачивалась в руке. Он знал заранее, как крестраж выглядит: нашел в «Тайной биографии Основателей», когда готовился к операции и делал его копию. Но видеть вживую — это было нечто совершенно иное. Кулон пульсировал темной энергией. Миниатюрная змея, изображенная на нем, казалась затаившейся перед атакой. Годы, проведенные в плену, научили Регулуса бояться почти любых змей: в присутствии Темного Лорда они имели обыкновение оживать. Но Лорда нет и не будет. Эта змея умрет, и Регулус лично позаботится об этом.       От крестража было трудно оторвать взгляд, так и подмывало надеть его на шею. Совладав с этой тягой, Регулус убрал его в карман и вытащил вместо него портключ — серьгу-колечко. Если она не сработает, они с Поттером погибнут здесь. Сгорят в Адском пламени, которое Регулус вызовет, чтобы уничтожить медальон. Но пока что надежда еще была.       Призвав из воздуха шнур, Регулус заставил его обмотаться вокруг запястья Поттера, который в горячке стонал на полу, и завязаться узлом. Другой конец он закрепил на серьге, затем просунул в нее палец и крепко взялся. Наконец, он прижал металл портключа к коже Поттера, чтобы магия распространилась на него тоже, и с выдохом произнес пароль: «Виндикта».       Теперь всё зависело от маленькой сережки.