Пробуждение

      Я смотрела на рыдающую Кэтрин и думала. Думала о том, как ей тяжело было находиться здесь все это время. Как ей было одиноко. Я подошла к ней и обняла со спины.       — Прости… прости, что не поверила сразу… — шептала я дрожащим голосом. — Я правда думала, что Кэтрин Стюарт — это я… Я не знала о твоем существовании…       Я уткнулась ей в спину и расплакалась.       — Как мне отсюда выбраться, Шерри? — с отчаянием в голосе прошептала Кэтрин. — Что мне делать?       — Я… я не знаю…       Девушка отстранилась от меня и повернулась лицом. Она держалась за голову, прикрыв глаза, и тяжело дышала.       — Ты же как-то выбралась? — с раздражением спросила она. — Как ты это сделала?       А я не знала, как ей об этом сказать. Если произнесу заклинание — сразу проснусь.       — … у тебя есть перо и бумага? — обратилась к ней я.       — Нет, здесь вообще ничего нет, — пожала плечами девушка.       Я задумчиво хмыкнула.       — Почему ты не можешь просто сказать, что ты сделала? — Кэтрин заметно начала злиться.       — Да потому что если я снова это скажу, то проснусь! — взорвалась я. — Пожалуйста, дай мне подумать!       Я стала рассматривать всё вокруг. Трава, тыквы, палки…       «Палки! — воскликнула внутри себя я и подняла одну с земли. — Я напишу на песке это заклинание!»       И я хотела было уже начать выскребать на земле слово «Эвигиляцио», как внезапно меня остановила собственная мысль.       «Если Кэтрин сейчас выберется… то что будет со мной?»       Я замерла с палкой в руках. Я ведь действительно даже не задумалась о последствиях. Что будет со мной? Я останусь в этом сне и буду бродить по территории неживого Хогвартса вместо нее?       «Я… не хочу здесь оставаться…» — поймала себя на мысли я.       Отбросила палку в сторону.       «Я не готова… Не готова…»       Перевела взгляд на Кэтрин, с надеждой смотрящую на меня.       — Это заклинание было… Эвигиляцио.       Хлопок. Снова вокруг всё потемнело. Звон в ушах сильно бил в мозг. Голову стало сильно плющить. Я зажмурилась от невыносимой боли и постаралась приоткрыть глаза.       Я была в своей постели. Рядом сидела кудрявая черноволосая женщина в верхней одежде и внимательно осматривала мое лицо. Рядом с ней, вся в слезах, сидела мама и что-то еле слышно бормотала себе под нос, трясущимися руками прикрывая рот. Вдоль кровати нервно вышагивал отец, прикрыв ладонью рот, и глубоко дышал. Майкла не было видно.       — Проснулась! — воскликнула женщина.       Родители резко встрепенулись. Отец быстро сел на постель. Мама взяла меня за ладошку и стала мягко поглаживать её.       — Кэт, солнышко! — испуганно произнесла она.       В комнату вбежал растрепанный Майкл с наполовину надетой зимней курткой.       — Проснулась?! — громко спросил он, глядя на меня. — О, Мерлин…       Брат шумно выдохнул и устало прислонился к шкафу, потирая ладонями лицо.       — Как себя чувствуешь, Кэтрин? — спросила женщина.       — Голова болит… — протянула я, жмурясь.       — Нонна, что это было? — спросил напряженный отец. — Последствия алкоголя?!       — Я не понимаю, — покачала головой черноволосая. — Впервые сталкиваюсь с таким…       — Так она и выпила буквально пару капель! — воскликнула мама дрожащим голосом. — Мы ей больше не наливали!       — Видимо, какая-то индивидуальная реакция… что-то вроде… летаргического сна?..       — Летаргического сна?! — Отец подскочил с моей кровати. Впервые я видела его лицо таким яростным. — На каплю алкоголя?!       — Роберт, я не знаю! — кинула на него злобный взгляд Нонна. — Это просто мое предположение!       — И что с этим делать? — Взволнованная мама продолжала поглаживать мою ладонь.       — Очевидно, не давать больше ни капли алкоголя! — всплеснул руками отец.       — В целом, так и есть, — подтвердила Нонна. — Никакого алкоголя. И всё.       — Ты слышала, Кэтрин?! — бросил на меня грозный взгляд отец. — Если я узнаю, что ты выпила — лично тебя выпорю!       Он быстро с громким топотом вышел из моей комнаты. Мама тоже поднялась с постели.       — Роб! — крикнула она ему вслед, потом обернулась ко мне: — Отдыхай, доченька.       И побежала за ним.       — Что произошло? — простонала я, хватаясь за голову.       — Ты уснула у отца на плече и не просыпалась, — ответил Майкл, садясь на мою кровать. — Напугала нас. Боялись, что ты умираешь. Мама даже миссис Гилберт привела.       Он кивнул на черноволосую женщину.       — Ты, должно быть, не помнишь меня, — улыбнулась женщина. — Мы виделись, наверное, когда тебе и десяти лет не было. Я школьная подруга вашей мамы.       — Извините, что так внезапно Вас потревожили, — прикрыл глаза Майкл. — Мы не знали, что делать.       — Да я понимаю. Удобно, наверное, иметь знакомого целителя.       Женщина коротко посмеялась.       — Всё же обошлось, да? — серьезно спросил брат. — Или мне стоит всё-таки сходить за целителем в больницу Святого Мунго?       — Обошлось, можешь не переживать, — кивнула женщина, поднимаясь с моей кровати. — Пойдем, дадим твоей сестре отдохнуть.       — Да уж, нам сейчас надо маму с папой успокоить…       Брат и Нонна вышли из комнаты. Я сразу же уткнулась лицом в подушку и завопила в нее. Голову сжимало, стягивало, сдавливало. Глаза пульсировали, виски ныли. Какая же невыносимая была боль. Но еще более невыносимым было другое — осознание, что я снова оставила Кэтрин Стюарт одну.

***

      Я снова провела сутки с невыносимой головной болью. Ни одно зелье не помогало даже на долю процента облегчить эту боль. Родители очень сильно переживали из-за такой реакции на алкоголь: мама не отходила от меня ни на шаг, гладила меня по голове и успокаивала, а папа просто бесцельно ходил по всему дому и что-то бубнил себе под нос. Майкл тоже переживал, но старался этого не показывать. Будто бы пытался остаться хотя бы одним думающим человеком в этом доме. Он периодически приводил в чувства маму и успокаивал злость отца.       А я винила себя. Я испортила день рождения отцу, а теперь еще сутки должна была заставлять их волноваться за меня.       А еще я винила себя за то, что снова бросила Кэтрин.       Я испугалась. Испугалась оказаться на ее месте. Испугалась оказаться в забвении. Потерять новую замечательную семью. Подругу. Джорджа. Я испугалась потерять новую жизнь.       Кто я такая? Конченая эгоистка или человек, пытающийся бороться за жизнь? Как я должна была поступить тогда? Помочь ей и жить в небытие? Но готова ли я к этому?       Когда головная боль утихла, я стала потихоньку подниматься с кровати и общаться с родителями и братом так, будто ничего не происходило. Надоело мне их волновать. Но я больше не могла смотреть на них, как на свою семью. Теперь они — веселящиеся, любящие друг друга люди, — стали для меня очень чужими. Это была чужая семья. С чужой, необоснованной проявляемой ко мне любовью. Моё сердце рвалось каждый раз, когда мама называла меня «доченькой», когда отец целовал меня в щеку и просил больше отдыхать. На мои глаза наворачивались слезы, но я старательно пыталась их не показывать им. Поэтому в течение всех новогодних праздников я рыдала по ночам в подушку. Я представляла, как Кэтрин из моих снов ужинает вместе с ними, обсуждает школьные будни и смеется, и от этого становилось только больнее.       Это было не мое место. Я его заняла абсолютно несправедливо. Кэтрин не заслужила быть вдали от этих людей.       В последнюю ночь перед отъездом я не могла заснуть, и просто лежала, пялясь в потолок. Мысли съедали меня заживо. Чувство вины будто изнутри медленно поглощало каждую клеточку моего тела. Слезы текли по щекам.       «Как это всё несправедливо… — думала я. — Кэтрин же… не заслужила такого мучения?»       — А я заслужила?.. — шепотом спросила я сама у себя. — Заслужила ли я так страдать?       Я подскочила с кровати и уставилась в окно. Лондон как обычно сиял. Пара стареньких машин медленно ехало по дороге. Еле слышно тикали часы около кровати. Я сжала руки в кулак и пошла из комнаты вниз, на кухню.       Больше я не могла этого терпеть.       Я открыла холодильник и стала искать хоть какой-то алкоголь. Не важно, какой. Просто алкоголь. Именно в пьяном состоянии меня переносило к Кэтрин.       Я должна была ей помочь. Я больше не могла терпеть эти муки выбора. Какая разница, кто я такая? Это тело по праву принадлежит ей! В нем должна жить она, а не я!       Слезы бесконтрольно текли по моим щекам. Я обшарила весь холодильник, и где-то в глубине увидела наполовину допитую бутылку огневиски.       — Скоро это закончится… Да, скоро закончится… — шепотом повторяла я, доставая эту бутылку.       — Что закончится?       Я отскочила от холодильника, как ошпаренная. Позади меня стоял Майкл в майке и шортах и, сложив руки на груди, буравил меня взглядом. Сердце ухнуло. Меня всю лихорадочно затрясло.       — М-майкл? — испуганно улыбнулась я. — А ты почему не спишь?       — Твои похождения только мертвый не услышит, — спокойно ответил он. — Зачем тебе это?       Он махнул головой на бутылку в моей руке. Мои губы затряслись.       — Майкл, прошу…       — Положи на место, — перебил он меня, делая шаг в мою сторону.       — Майкл, послушай!       — Я сказал, положи на место!       Он попытался выхватить бутылку из моих рук, но я увернулась и сделала несколько шагов в сторону.       — Ты понимаешь, что тебе же хуже будет?! Помнишь, что миссис Гилберт сказала про летаргический сон?! — раздраженно спросил Майкл, двигаясь в мою сторону. — Отдай бутылку. Немедленно.       — Я не могу! — взмолилась я дрожащим голосом. — Я правда не могу! Мне это очень сильно надо!       — У тебя зависимость от алкоголя или что?! — громко зашептал Майкл. — Что происходит?!       — Это не зависимость! Это…       Я закрыла рот рукой и безмолвно разрыдалась. Брат остановился передо мной и непонимающе уставился на меня.       — Я объясню тебе… когда буду готова… — сквозь всхлипы прошептала я. — Я правда объясню…       И сделала три больших глотка из бутылки. Парень кинулся ко мне и буквально изо рта вытащил бутылку огневиски. Я закашлялась от горечи напитка.       — Ты… — рыкнул парень. — Ты с ума сошла?! Тебе завтра в Хогвартс возвращаться! А если ты не проснешься?!       А я рыдала. Рыдав, закрыв рот руками, чтобы родители не услышали. Я не могла ему ничего объяснить. Не могла рассказать обо всей моей боли. И о всей боли его настоящей сестры.       — Я проснусь… Только не говори… маме с папой… — умоляюще прошептала я сквозь слезы. — Прошу, не говори…       Было видно, как Майкл метался. На его лице смешались шок, злость, непонимание и жалость. Он стоял с бутылкой в руке и буравил меня взглядом. А потом махнул рукой и поставил бутылку обратно в холодильник.       — Я сам тебя провожу с утра на поезд, — злобно буркнул он. — Скажу родителям, что ты ночь уснуть не могла, чтобы на завтрак тебя не звали.       Меня трясло. Слезы не прекращали течь. Я кинулась к Майклу и крепко обняла его.       — Спасибо… Спасибо большое… — повторяла я сквозь слезы. — Я правда всё расскажу… Я обещаю, я всё расскажу…

***

      Когда я почувствовала, как мутится мой рассудок, я легла в постель. Заснуть не составило труда. И я снова оказалась на территории Хогвартса. Только в этот раз я была не на улице. Я оказалась в гостиной Пуффендуя. В месте, где я проводила вечера с Дарлин и Меган с Дианой. Сердце моё сжалось. На диване сидела Кэтрин и смотрела на горящий камин.       — Кэтрин, — тихо позвала ее я. Она буквально подпрыгнула с дивана.       — Ты… — на выдохе произнесла она и упала обратно на диван. — Снова убежишь сразу, как пришла?       Я села рядом с ней. Огонь в камине приятно потрескивал.       — Видишь, почему я не могла произнести это заклинание? — Я поджала колени к груди. — Я сразу просыпаюсь, когда говорю это слово.       — Я уже поняла… — закивала она, не отрывая взгляд от огня. — Но ты все равно вернулась. Зачем?       — … Хочу вытащить тебя, — скрипя сердцем, ответила я. — Искренне хочу вытащить тебя. Иначе я просто сойду с ума.       — Да? — иронично спросила она. — И как ты это сделаешь?       — Мне нужно что-то, из чего я могу выложить слово. Можешь принести мне подушки и одеяла из комнаты мальчиков?       Кэтрин повернула голову ко мне.       — Ты… серьезно сейчас? — недоверчиво спросила она.       — Да, — грустно кивнула я. — Пожалуйста, принеси их скорее.       Буквально пару секунд она помялась, а потом подскочила и побежала в сторону спален. А я продолжила смотреть на камин.       Я провела в Хогвартсе четыре счастливых месяца. Ела, пила, спала в шикарной спальне факультета. Я познакомилась с Седриком Диггори, с Ли Джорданом и близнецами Уизли. Я летала с Джорджем на метле по территории школы по ночам. Танцевала с ним в Выручай-комнате. Целовалась с ним после Святочного бала. По щекам снова текли слезы. Готова ли я была попрощаться с ним? Готова ли я была расстаться с ним и навсегда поселиться в мире из воспоминаний, без шансов из него выбраться?       «Не готова… — повторяла про себя я. — Не готова… Но я не могу занимать чужое место…»       Кэтрин буквально за пару минут скидала посреди гостиной кучу подушек и одеял. Я поднялась с дивана и стала их раскладывать. Потихоньку начали вырисовываться буквы «э», «в», и в конце концов постельные принадлежности сложились в одно заклинание, помогавшее мне выбраться из этого сна.       — Кэт, — обратилась к ней я. — Перед тем, как ты вернешься… поблагодари, пожалуйста, свою семью за заботу. Они замечательные люди.       Девушка взглянула на меня и с волнением кивнула. Она закрыла глаза и произнесла:       — Эвигиляцио!       Но ничего не произошло. Кэтрин Стюарт, стоявшая передо мной с закрытыми глазами, так и осталась стоять. Она приоткрыла один глаз, снова взглянула на выложенное из подушек слово, и стала произносить по слогам:       — Э-ви-ги-ля-ци-о!       Но снова ничего не произошло. Девушка открыла глаза и, стиснув зубы, раздраженно пнула подушку, составлявшую букву «и».       — Почему?! — завопила она со слезами на глазах. — Почему ничего не получилось?!       Я тоже ничего не понимала. У меня все два раза, что я попадала в этот сон, получалось выбраться именно с помощью этого заклинания! Почему? Почему оно не сработало?!       Я взялась за голову и тяжело вздохнула.       — Я не знаю… — покачала головой я. — Я говорю его и выбираюсь отсюда…       — Но как?! Почему у меня не получается?!       Девушка начала швырять подушки в стороны, захлебываясь в слезах. Я тоже плакала. От безысходности. И частично — от облегчения…

***

      — Значит, уже наступил 1995 год?       Мы снова сидели с Кэтрин на диване и смотрели в горящее пламя. Я грустно кивнула.       — Забавно… — покачала головой она. — Не думала, что выпаду из жизни на четыре месяца…       — Извини, — искренне произнесла я. — Я правда не знаю, почему оказалась в твоем теле. И не знаю, как вернуть тебя назад…       — Да я всё понимаю, — махнула рукой она. — Нелепое стечение обстоятельств. Хотя…       Она окинула меня взглядом с ног до головы.       — Может, это такая шутка судьбы? — пожала плечами она. — Всё-таки, мы с тобой одинаковые.       — Не совсем, — грустно усмехнулась я. — Я боюсь высоты. А ты в квиддич играешь.       — Ты? Высоты боишься? — удивилась она. — Ни за что бы не подумала!       — Да, и в Хогвартсе это создает много проблем. Трудно объяснять кому-то, почему ты стала бояться высоты, хотя столько времени провела на метле.       — И что ты делала?       — Сослалась на отравление. Кстати, тебя же ребята из Дурмстранга отравили.       И я рассказала ей всё, что произошло за эти четыре месяца. Про потерянную волшебную палочку, про Турнир Трех Волшебников, про Энио с Иваном, про наше с Дарлин отравление. Но умолчала одно. Джордж. Мне было стыдно признаваться, что я провожу время с её любимым человеком. Или?..       — Слушай… — начала я. — Тебе нравится Джордж Уизли?       Она задумалась на несколько секунд. Мне показалось это странным. О таких вещах обычно не думают, разве нет?       — Скажем так. Он мне симпатичен.       «Ну да, точно… как же может быть иначе…»       — Расскажешь, как вы познакомились? — спросила я у нее.       Мне искренне было интересно узнать, как началась история Кэтрин и Джорджа. Я знала только то, что они начали общаться в прошлом учебном году, и не более того. Кэтрин на минуту задумалась, а потом заговорила:       «Наше знакомство было очень странным. Я узнала о их с братом существовании только на пятом курсе, когда наша команда по квиддичу играла против их в финале. Это, кстати говоря, была моя первая серия игр в качестве игрока сборной факультета. Дарлин давно пыталась меня пропихнуть в сборную — года три, — и только на пятом курсе это получилось, когда наш загонщик выпустился из школы. До этого Дарлин просто рассказывала, что есть какие-то озорные близнецы в сборной Гриффиндора, но я не придавала этому значения. Ну близнецы и близнецы, какая разница?       Но во время нашей финальной игры, в проливной дождь, я увидела их. Дарлин всегда говорила, что они очень хитрые, и могут отправить бладжер в твою сторону, когда ты того не будешь замечать. И я вспомнила об этом, когда увидела, как мяч летел ко мне в голову. Дарлин вовремя оказалась возле меня и отбила его, а потом раскричалась на того, кто его отправил. Это был Фред.       Кстати, о Фреде. Мне показалось тогда, что он слишком много внимания уделяет моей подруге. Весь матч он гонялся за ней, пытаясь отправить бладжер в неё. Она так ругалась на него, ты бы знала. Зато мы со вторым близнецом — с Джорджем — просто наблюдали за этим, будто за погоней маленького мальчика за симпатичной ему девочкой.       Но несмотря на то, что мы играли в квиддич, мы не общались. Как-то не хотелось, да и Дарлин жаловалась на Фреда, что он её достал.       А потом начали приближаться экзамены. Как-то раз, весной, мы решили поготовиться к зельеварению в библиотеке. Я сидела читала свои записи с третьего курса, она же листала учебник за прошлый учебный год. Вдруг она подскочила со своего места, хлопнула учебником и швырнула его на стол с криком:       — Да будь проклят человек, придумавший зельеварение!!! Плевать мне, сколько раз нужно перемешать икотное зелье!!!       Позади нас послышался голос:       — Золотые слова, Хокинс! И на Уидосорос абсолютно наплевать!       Фред Уизли тоже подскочил со своего места и громко швырнул учебник на стол.       — И на Драконий тоник абсолютно плевать! — следом подскочил Джордж. — Я не Чарли, мне не нужны ваши драконы!!!       Сказать, что эта выходка имела последствия — не сказать ничего. Мадам Пинс была просто в ярости. Мало того, что она закрыла нам доступ в библиотеку на три недели, так еще и назначила нам наказание на вечер — убираться в библиотеке. Самым забавным было то, что я, как человек, который не сделал абсолютно ничего, тоже оказалась наказанной.       И вот, мы пришли вечером вчетвером к библиотеке. Последние студенты уже ушли, осталась одна мадам Пинс. Она снова поругала нас за нарушение тишины и плохое обращение с книгами и приказала разделиться по парам: одна пара бы вручную клеила выпавшие из книг страницы, а вторая бы расставляла разбросанные по библиотеке книги по полкам в алфавитном порядке.       Фред, к моему удивлению, схватил под руку Дарлин и утащил её собирать книги. Мы же с Джорджем были вынуждены идти вклеивать страницы.       Я была уверена на все сто процентов, что ему это неинтересно, и он оставит всю работу на меня. Но он меня удивил. Он — весь такой взбалмошный, как и его брат, — сел и стал вклеивать эти несчастные страницы в книги! Не выглядел он как человек, который способен сидеть на одном месте и заниматься таким кропотливым трудом! К нашему счастью, книг было не так много, поэтому совместная работа приносила свои плоды.       — Слушай, — заговорила я с ним впервые с того момента, как мы начали отрабатывать наказание. — Зачем вы вообще сюда пришли?       — Так мы же кричали сегодня в библиотеке, — иронично произнес Джордж, ненадолго отрываясь от книги. — Ты уже забыла?       — Нет, я не о том, — махнула головой я. — Вы же могли оставить это все нам. Всё-таки это Дарлин начала психовать.       — Но ты-то не начинала, — пожал плечами он. — Было бы нечестно скидывать всю работу как минимум на одного ни в чем не повинного человека.       Он смутил меня этими словами. Казалось, он сказал такие очевидные вещи, что в этом такого? Но они дали мне понять одно: не такой уж он и несерьезный, каким он показался мне изначально. Я ничего не ответила на его слова, а просто продолжила вклеивать страницы.       — Вы давно дружите? — вдруг спросил Джордж.       — С Дарлин? — уточнила я.       — Со мной, — широко улыбнулся он.       — Ровно три минуты. Ты уже забыл?       Он посмеялся:       — Кажется, это заразно. А если серьезно?       — С первых учебных дней, — улыбнулась я. — Мы как-то друг друга сразу приметили еще после распределения.       — Крутые, — отметил он, беря в руку другую книгу. — Значит, ты ее хорошо знаешь?       — Очевидно, что довольно неплохо, — Я приподняла одну бровь. — К чему такие вопросы?       — Да мой брат запал на твою подругу, — легонько махнул головой он в сторону наших друзей. — Пытаюсь добыть для него хоть какой-то информации.       — Тогда первая и последняя информация: она в отношениях, — отрезала я, осторожно прикладывая лист к книге. — Он может даже не пытаться.       — Понял, — отступился Джордж, снова погружаясь в книгу.       Повисло неловкое молчание. Меня тогда почему-то разозлило то, что со мной так просто начинают обсуждать мою подругу. Хотя она была довольно популярна среди парней, и такие вопросы мне прилетали нередко. Наверное, меня больше оттолкнула его прямолинейность высказываний. Но нам еще нужно было работать вместе, поэтому я решила разрядить обстановку:       — Давно в квиддич играете?       — С самого детства, — широко улыбнулся он. — Нас еще лет с пяти, наверное, отец на метлу сажал.       — Здорово, — закивала головой я. — Значит, вы уже профи. Давно в сборной?       — Уже четвертый год. Как только перешли на второй курс, Оливер сразу нас взял в команду.       — Оливер? — переспросила я.       — Оливер Вуд. Наш капитан команды.       — А-а-а… — протянула я.       — Неужели ты не знала? — усмехнулся Джордж. — Я думал, ты фанатка квиддича.       — Фанатка, — подтвердила я. — Но это не значит, что я должна знать поименно каждого игрока в командах соперников. Мне хватает того, что я их знаю в лицо.       — Нас с Фредом ты тоже не знала?       — До того, как в команду не попала. Всё-таки вы крутые загонщики. Видно, что опытные.       — Значит, ты нами восхищена? — ухмыльнулся он.       — Ровно так же, как и вклеиванием выпавших страничек в книги.       На этом моменте послышался глухой шлепок и топот ног. Мы с Джорджем отложили книги и выглянули из-за стеллажей: Дарлин, словно фурия, вся красная и злая, неслась из другого конца в нашу сторону. Она остановилась около нас, бросила злобный взгляд на Джорджа и резко обратилась ко мне:       — Вам долго еще?!       Я даже растерялась. Я давно не видела ее такой злой.       — Две книги. Я доделаю, — ответил за меня Джордж.       Она снова бросила на него злобный взгляд и, взяв меня под руку, понеслась вперед. Я только и успевала бежать за ней.       — Мадам Пинс! — громко обратилась она к библиотекарю, когда мы подошли к её столу у выхода из библиотеки. — Уизли обещали доделать оставшуюся работу. Мы можем идти?!       Кажется, даже мадам испугалась такого разъяренного вида моей подруги.       — Идите, — тихо ответила она, и мы с Дарлин вылетели из библиотеки.       По дороге она мне всё объяснила. Фред пытался с ней общаться, но она его игнорировала или отказывалась от общения, и когда он решился её коснуться, та влепила ему пощечину.       На следующий день я специально нашла близнецов, чтобы извиниться за резкость своей подруги. Но они и не были в обиде. Джордж передал мою «информацию» своему брату, поэтому тот даже не расстроился.       Зато после этого мы с ними начали чаще контактировать на занятиях. Объединялись в группы на травологии или зельеварении, тренировали заклинания на защите от темных искусств. Кстати, оказалось, что Джордж очень хорош в защите от темных искусств! Он согласился меня подтянуть перед СОВ по некоторым моментам. Особенно тем, которые должны были разбираться с Локонсом… фу, как вспомню, в дрожь бросает!       В общем, наше общение началось именно так. А потом потихоньку пошло по нарастающей. В конце концов, они оказались неплохими ребятами, хоть Дарлин и противилась общению с ними. Джордж вообще показался мне симпатичнее, чем Фред. Хотя как такое может быть, они же близнецы? Но что-то в нем есть… этакое. До сих пор не очень понимаю, нравится он мне как человек или как парень. Но теперь какая разница? Я застряла здесь. Вопрос моей симпатии в этих реалиях немного нецелесообразен будто бы, так ведь?»       — Странно, что Дарлин противилась вашему общению. Она сейчас с ними нормально общается.       — Ну, в мое время она их не переносила на дух, — пожала плечами Кэтрин.       — Может, она просто немного ревновала? — предположила я. — Она мне недавно предъявляла за то, что мы давно не ходили в Хогсмид.       — Может быть, кстати… Да, точно… Да, точно! — Она хлопнула в ладоши, будто что-то осознала. — А знаешь, почему?       Я замотала головой:       — Почему?       — Ты знала, что у Дарлин не было подруг до поступления в Хогвартс?       У меня глаза на лоб полезли.       — Как это так?! — воскликнула я. — Она же такая классная!       — Из-за того, что у нее не очень богатые родители, с ней не хотели общаться местные ребята. К тому же, это сейчас она прекрасный лебедь, а раньше она таким гадким утенком была!       Девушка посмеялась. А я не поняла, что здесь смешного.       — Ну, честно говоря, я тоже была такая же. Но у меня была ситуация обратная. Мама — крутой модельер, папа — чиновник, еще и брат-заучка… в общем, меня немного избегали. Наверное, боялись. Не знаю. Но я тоже была без друзей. И вот, когда мы поступили в школу, мы с Дарлин и нашли друг друга. Мы обе искали в толпе кого-нибудь, с кем можно пообщаться. А к моменту распределения уже все разбились на пары. Но мы нашли друг друга. И с тех пор…       На лице у Кэтрин появилась ностальгическая улыбка. Она выдохнула и покачала головой:       — Она всё так же фанатеет по моему брату?       — Не то слово, — печально усмехнулась я. — Но он уже сказал родителям, что женится на ней.       — Чего?! — воскликнула Кэтрин. — Он что, повзрослел?!       Я прыснула от смеха.       — Я сама удивилась. Думала, он просто представит её как свою девушку, но он заявил, что женится на ней после её выпуска из школы.       — Представляю, как мама обрадовалась, — покачала головой Кэтрин. — Это же ее мечта — свести своих детей хоть с кем-нибудь.       Я нахмурилась. Её слова прозвучали довольно грубо.       — Не нужно так говорить, — ответила ей я. — Она замечательная женщина. И она очень любит своих детей.       — Даже чересчур, — буркнула Стюарт. — Вот по чему я точно не скучаю, так по её любви лезть в чужую жизнь.       Я напряглась.       — Да и отец такой же. Вроде бы таким серьезным парнем был в школе, что с ним сделала семейная жизнь? Ты знала, что он в своей юности был капитаном сборной Гриффиндора по квиддичу? Его все боялись тогда, уважали. А что потом? Потом встретил маму и поплыл. Теперь он тоже весь в семье, и заинтересован он только в детях. Особенно, во мне.       Я чувствовала, как закипаю.       «Как она может говорить такое про своих родителей?!»       — В Майкле он так не заинтересован. Хотя парень-то хороший, вон как старался всегда угодить родителям. Отличник, спортсмен, парень «с большим будущим», «примерный старший брат». Только почему-то отец этого не видел. Ругал за малейшую оплошность, в том числе и мою. Якобы, «ты же старший брат, нужно следить за ней»… Может, поэтому он всегда такой серьезный?..       Меня переполняла буря эмоций. Я злилась, я возмущалась внутри себя. Но, с другой стороны, я начала понимать природу поведения Майкла. Вот почему он такой закрытый…       — Кэтрин… — сквозь зубы процедила я. — Знаешь, когда я попала в ваш мир, именно семья стала для меня большой опорой. Мама дарила мне ту любовь, о которой я даже мечтать не могла. Отец вообще не идет в сравнение с моим отцом из прошлой жизни — тот в принципе не интересовался моими успехами, а этот только поддерживал и подбадривал! А Майкл… Майкл всегда оказывался рядом в нужный момент. Он всегда относился с пониманием ко мне и помогал, когда это необходимо. Поэтому, я тебя очень прошу…       Я подняла на неё взгляд и серьезно произнесла:       — Не говори больше таких вещей о своей семье. Они по-настоящему замечательные. И тебе стоит это понять как можно скорее.       Я встала с дивана. Находиться в одной комнате с Кэтрин стало гораздо тяжелее. Она поднялась следом за мной.       — Ладно-ладно, извини, — поторопилась сказать она. — Не думала, что тебя это так заденет. Ты же не уйдешь?       Я сжала губы. Мне пора было возвращаться обратно. Я провела в этом сне уже достаточно много времени, и скоро должно было наступить утро.       — К сожалению, нужно, — с грустью в голосе ответила я. — Мне жаль.       — Но… ты же еще придешь?..       Голос её стал тоньше, нежнее. Она смотрела на меня, как ребенок на родителя, и мне становилось больно. Больно оставлять её одну в этом мире.       — Будет проблематично, — призналась я. — Но я постараюсь. Завтра я еду в Хогвартс, поэтому в ближайшие дни я точно не появлюсь здесь.       Кэтрин стиснула губы.       — Но ты… всё равно приходи, ладно? Я буду тебя очень ждать.       Я печально улыбнулась ей.       — Я постараюсь. Эвигиляцио.