Кто хочет быть с пенсионером?

Дезертирство Николая выводит меня из себя. Этот молодой человек ведёт себя как последняя свинота. Сейчас мне только не хватало разбираться в очередном его бзике. Самое главное я итак осознавал - Гоголь вернётся. Он не может от меня уйти, он от меня зависит. В какой бы Мухосранск он не уехал, вернётся, как только понадобятся деньги. Коленька не способен работать, слишком нежная натура. Его и воспитали не для работы. Я сделаю Гоголю такое будущее, какое не может представить ни один пёс из подворотни. Он всё же станет наследником моей компании. Когда это случится, во время своих истерик он сможет улетать на Канары в личном джете.

***

Приходится выгнать Сигму за хлебушком. Пусть мальчик уточек в парке покормит. А я пока совершу один важный звонок. Возможно, мне придётся разбудить Фицджеральда, но проснуться - в его интересах. Пока он вообще имеет такое благо - проснуться. Флешка, если допустить вдруг, что её украли, является компроматом и серьёзным. Там буквально мои отпечатки и чистосердечное в покушении на жизнь человека, а ещё некоторые адреса, которые в милиции знать необязательно. Или в полиции.. Как там они сейчас себя обозвали? Френсис берёт трубку быстро, я дрессировал его в этом последние полгода. Мне тяжело даётся говорить на английском языке. Как военный человек, я не могу забыть слишком многого. После отставки я о многом молчу. Если бы этот блондинчик знал, с кем имеет честь сообщаться. -Hello, Feodor! How are you? How are your young friends? -Hello, Scot. I'm ok. I want to tell something about our business. It's important. [ - Здравствуй, Фёдор! Как ты? Как твои юные друзья? -Здравствуй, Скотт. Всё нормально. Я хочу сказать кое-что по нашему делу. Это важно.] В трубке слышится напряжённость. Видать, американец заранее надудонил в штаны. Когда я в последний раз звонил с такими новостями, в один из его клубов нагрянул полицейский рейд. -Have you.. any problems? -Not at all. I only say that I will put my plan into action this evening. -Feodor! What the shit?! Do you know that if you kill somebody, we'll risk?! I don't.. [ - У тебя.. Какие-то проблемы? -Совсем нет. Я только хотел сказать, что приведу план в действие сегодня вечером. -Фёдор! Какого хрена?! Ты знаешь, что если убьёшь кого-либо, мы рискуем?! Я не..] Я бросаю трубку. Глупенький, я не собирался спрашивать у него разрешения, а просто поставил перед фактом. Если флешка пропала, и я рискую, не лучше ли играть до конца? Грохну Огая и тут же уеду. Естественно, сам свои руки пачкать не буду. А когда флешка всплывёт, подключу остатки братвы. Хотя дать взятку значительно проще. Сделал ещё один звоночек, уже в другое место. Эти ребята мне нравятся больше, сразу понимают, чего от них хотят. Самое главное, очень оперативны. -Да, можете попытать его немного. Хотя смысла мало, этот дурной алкаш, навряд ли вам выгоден. А его щенки.. Не знаю, по-моему просто бездомные молокососы.

***

Утренняя рутина затянулась. На всякий случай пытаюсь дозвониться ещё и до Коленьки, но его трубка в отрубе. Что, впрочем, и ожидалось. Уделяю полчаса музицированию. Меня успокаивают нежные струнные инструменты. У них такие же тонкие голоса, как у Гоголя. Учёными доказано, классическая музыка - источник жизни. От неё даже помидоры растут краснее. С комода на меня смотрят пронзительные яркие глаза. Николай на бумаге нравится мне больше, он послушен и никуда не убегает, не пьёт и не стареет. Идеал. Фотография оказывается у меня в руках. Глажу большим пальцем стекло фоторамки. Глажу и смотрю. Коленька гипнотизирует даже своей копией. Я не могу не любить его. Я всегда любил его, поэтому держал рядом. Поэтому он, а не Сигма, пусть последний имеет некоторое превосходство. Рука сама опускается в штаны. Моей любви нужно выражение, она не может молчать. Тело сводит лёгкой, но приятной дрожью, и я сглатываю накопившуюся слюну. Откидываюсь на спинку кресла, мне не нужно видеть Коленьку, я могу просто его представить. Несмотря на то, что любовью я не занимался аж с тех времён, когда мы с женой ещё жили вместе, чувствительность не потерял. Левая рука вздрагивает, и фото Коленьки падает на пол, стеклом вниз. При этом его лицо продолжало стоять передо мной, словно мираж. Темп набираю практически сразу, в низу живота ощущается приятная пульсация, а пульс заметно ускоряется, из-за этого мне становится жарко. Закрываю глаза, чтобы лицо Коленьки стало ярче и чётче - теперь оно практически реально. Воображение достраивает всю его фигуру. В этой абсолютно чёрной фантазии, Николай один светится. Он раздет. Я представляю, что могу его коснуться. Хриплый и резкий выдох. Представляю, как он молча опускается на колени. Судорога заставляет меня выгнуться в кресле. Я кладу руку на его макушку, он в моей власти и.. Фантазия заканчивается. Я обмяк в кресле и утёр со лба обильный пот. В груди отдавало: сердце не могло успокоиться.

***

Рамка фотографии Гоголя оказалась разбитой, и я её выбросил, спрятав фото в ящик. Без Николая меня накрыла волна скуки и меланхолии. Да, я мог его представить, но от этого он не материализуется прямо здесь, тем более, не будет молча делать то, что я хочу. Звоню несколько раз на его телефон. Когда гудки окончательно меня изводят, я разбиваю мобильный о стенку. Обернувшись, замечаю Сигму. Когда он зашёл? Почему так тихо, что я не услышал? Дверь, снятую с петель, приходится двигать, от чего она издаёт дикие звуки. Но сейчас я их не услышал. Мать твою, Сигма! -Я вызвал мастеров. Дверь ставить. Через полчаса будут. -Молодец, - отмахнулся я, - Мне надо уехать на пару часов кое-куда. Будь дома, пожалуйста. Сигма кивнул. Он мне нравится: не отсвечивает и не задаёт вопросов. Я без понятия, где он шляется, но в отличие от Гоголя, исправно возвращается в родные пенаты.

***

Одеваю костюмчик поприличнее, хочется выделиться на фоне Мори. Увы, я не удержался, очень хотелось на него взглянуть. А может и не только взглянуть. На место я отправился в ещё более лютом прикиде, чем знаменитый Тарзан. У него было два ствола, я взял с собой три. Сажусь за руль редко, но метко: несколько раз проскочил на красный и нарушил ещё парочку правил ПДД. От камер меня спасал листик, надёжно прилипший к номеру. Спасибо человеку, который придумал Клей Момент.

***

Въезжаю на Арбат. Цветастый и громкий, он сейчас - одна большая реклама микрозаймов. Ларёк на ларьке и табличка на табличке. Таксисты азербайджанцы с жадностью акул выискивают в толпе бедолагу, который не заметит, что счётчик подкорректирован умелой рукой. Из всей этой каши мне нужно вычленить один конкретный скукоженный ларёк. Табличка гласит, что там производят ремонт ключей. На деле же, люди, которые его держат, из ключей знают только гаечные и как ими можно лупануть по башке. Настроение становится радостным, но с некими истеричными нотками. Пока пробираюсь к месту назначения, шлёпаю по попе милую цыганочку.

***

В ларьке темновато. Огай встречает меня молча, что естественно - ему в рот заботливо впихнули кляп из какой-то обоссаной тряпочки. -Доброго времени суток, Мори. Как тебе здесь, нравится? Если нет, можешь сказать спасибо своей подружке шалаве. Именно через неё тебя и нашли. Огай отвечает мне то ли рыком, то ли свистом, в общем, протестует как может. Благодаря выбитым зубам он теперь может свистеть. Дуй, не дуй - получишь хуй. Для большего пафоса сцены я приоткрыл дверь, ровно настолько, чтобы Мори имел возможность полюбоваться на бабку, торгующую краснокнижными цветами. Судя по хмурым лицам моих исполнителей, им такое не зашло, но что поделать. Я заплатил за всё это. -Представляешь, снаружи так много народу. Любой из них может вызвать полицию и тебя спасти. Только никто этого не сделает, смекаешь? На мои вопросы Огай не ответит. Он больше вообще никогда не будет отвечать. Я достаю пистолет и стреляю наотмашь.