Там, где тени умеют желать

      Нужно застать его врасплох, в минуту слабости, мы больше не можем плести сети вокруг друг друга. Даже если это действительно он только что угрожал ей, лучше знать наверняка, противники они в этом деле или союзники. Хранить секреты в такой обстановке все больше ослабляло их позиции. Всё больше ставило её под угрозу. Люси неслась по каменным коридорам к подземельям, каждая плитка звонким эхо отзывалась новой тревожной мыслью в её голове. Оказавшись у его двери, она забарабанила по ней, пока та не распахнулась.       — Вы с ума сошли?! Если никто из студентов больше не умер, я считаю вашу беспардонность абсолютно неуместной! — закричал Северус.       Снейп стоял перед ней в одной белой футболке и просторных брюках, видимо готовясь ко сну. Без своего типичного застёгнутого на каждую пуговицу сюртука и мантии, он выглядел более земным и не таким опасным.       Люси ощутила волну облегчения, неожиданно острую. Это не мог быть он. Человек, стоявший перед ней, не обладал той ледяной расчётливостью, что ощущалась в присутствии её ночного гостя. Нет, перед ней был уставший мужчина, с которого спала его привычная броня, оставив его почти беззащитным. И всё-таки, часть её не могла окончательно поверить в его безобидность, хотя сердце уже успокоилось, и тревога в груди начала отступать.       — Спасибо, я войду. — Люси проскользнула под рукой Снейпа, упирающейся в дверной проем, и как человек, чувствующий себя на своем месте в его гостиной, она тут же упала на диван, подняв ноги на пуф.       — Потрудитесь объясниться! — практически не сдерживая себя, выпалил Северус.       — Ах, вы даже не спросите, как я поживаю? Ну что ж, тогда сразу к делу… — фальшивая широкая улыбка и напряженные глаза. Снейп оценил несвойственность ей такого натянутого тона и только выжидательно за ней наблюдал, вглядываясь в её повадки. — Полчаса назад меня посетили вы…       Глаза Снейпа расширились. Сделав несколько шагов к ней, он тоже присел на диван, сжимая подлокотник левой рукой. Короткий рукав его футболки обнажал предплечье, под бледной кожей проступали напряжённые мышцы. В этой сдержанной, почти небрежной силе скрывалось что-то притягательное.       — Согласна, достаточно странно слышать о своих похождениях, когда их не совершал. Как детектив, сообщу вам, что у нас три варианта: либо у вас развивается деменция, либо я и в правду схожу с ума, либо кто-то использовал ваш волос или ноготь, чтобы сварить оборотное зелье. И так как я все же верю и в мое, и в ваше психическое здоровье, мой вердикт — оборотное зелье, — совсем распоясавшись доложила Люси.       Её сердце бешено билось в груди, наглость помогала ей не думать об эмоциях, которые у неё вызывало присутствие Северуса, и прятать страх от недавней встречи с самозванцем.       Лицо Снейпа побледнело ещё сильнее, оно казалось болезненным в отблесках камина. Люси непроизвольно сравнивала его выражение с лицом восковой куклы, что сидела в её гостиной, и у неё в груди всё больше таял комок тревожности.       — Спасибо, что не перебиваете меня… Вам наверняка интересно, что он хотел. Рассказываю: он очень хотел знать, какой эффект на меня произвело зелье. До такой степени, что попытался меня соблазнить…       Наконец к Северусу вернулся дар речи, и он горько ответил:       — Уверен, вам ничего не стоило сопротивляться его ухаживаниям.       Люси его ответ вывел из себя.       — Северус, я вам только что рассказала, что ко мне явился убийца в вашем обличии, и всё, что вас интересует, это насколько мне было легко противостоять влечению к вам?!       Она слегка оторопела от своего признания, но тут же продолжила, чтобы отвлечь внимание от последних слов:       — Давайте тогда я буду задавать вопросы: кто имел к вам доступ на столько близкий, чтобы сварить зелье?       — Кто угодно в замке мог найти мой волос, я их, как понимаете, не собираю за собой. — голос Снейпа был налит сарказмом.       — Вам кажется это поводом для шуток? — всё больше распалялась Люси. — Подумайте о последствиях. Где-то по замку и возможно вне его ходит ваша копия, которая может достаточно точно воспроизвести ваши манеры и поведение. Вы понимаете, как много вреда не только расследованию, но и вашей жизни это может принести? Я уже не говорю о студентах…       — Если вы думаете, что меня хоть что-нибудь из вашей истории развлекает, то вы серьезно ошибаетесь, — Снейп холодно парировал. — Однако, при всей тяжести положения вам удалось узнать в нем самозванца… — что-то светлое мелькнуло в его голосе.       — В этом нет ничьей заслуги кроме как моей наблюдательности и опыта.       Немного помолчав, она с нажимом произнесла:       — Мне нужны ответы, Северус.       — Я постараюсь их вам дать по мере возможности.       Люси вздохнула.       — Вы варили зелье для Драко?       — Да, — Снейп закрылся, никаких эмоций в нем не выдавало ничего. Он смотрел на огонь, отвернувшись от Люси.       — Зачем?       — Драко был уверен, что ему грозит опасность, если он не справится. И он абсолютно точно не справлялся. — Люси ясно слышала чувство вины в его словах.       — Значит вы знаете, к кому привязывает жертву это зелье.       — Да.       Люси продолжала сверлить его глазами, её взгляд переходил с его темных глаз на опущенный подбородок и стиснутые пальцы. Ей захотелось прикоснуться к его рукам и разжать их твердую хватку.       — Ко мне, — его голос прозвучал как глухой удар, заставивший её сердце замереть.       Её разум словно застыл на мгновение. Казалось, она услышала эти слова, но их значение не сразу дошло до её сознания. Когда смысл наконец прорезался сквозь шум её мыслей, она резко выдохнула, как будто долго задерживала дыхание.       Облегчение от мысли, что её влечение к нему — не её собственное, а вызвано магией, вспыхнуло на мгновение, но тут же потонуло в новой волне недоумения и подозрения. Если зелье привязало её к Снейпу, это могло быть не случайностью. Его взгляд, его голос, его прикосновение — всё, что казалось ей реальным, теперь выглядело частью ловко выстроенной ловушки.       — Чтобы легче было манипулировать теми, кто сует свой нос куда не следует? — язвительно бросила она.       — Возможно, мне стоит начать его использовать для этих целей.       — Зачем его привязывать к себе, Северус?! — не выдержала Люси.       — А вы бы предпочли, чтобы я создал зелье, которое работает сразу на Волдеморта? Не зная в чьи руки оно попадет… Я это сделал для защиты зелья и своей собственной жизни. Но это скорее всего и привело к смерти мальчика…       Призыв к рассудку сработал, голова Люси просветлела и начала судорожно перебирать варианты объяснений. Она понимала, что это значило. Если он говорит правду, то в рядах Пожирателей Смерти шла игра, кто выслужится перед Тёмным Лордом больше других, но каждый из них уступал Северусу и в магической силе, и в навыке.       — Ваш двойник хотел знать, увидела ли я вас, когда впервые откупорила зелье. Есть ли у вас соображения почему?       — Скорее всего, они пытаются выяснить работает ли зелье на меня или на Тёмного Лорда, но боятся проверять на себе.       — То есть я подопытный кролик в этом сценарии, если, конечно, мне намеренно подложили зелье, — Люси нахмурилась от этой мысли. — Кто собирал коробку с вещами Драко, которую отправили родителям?       — Скорее всего домашние эльфы, я распоряжусь найти кто именно. Вы думаете, зелье предназначалось не вам?       — Первыми кандидатами были бы Малфои, особенно Нарцисса. Она бы первая стала разбирать его вещи.       — Могу я спросить, что на самом деле вы увидели при взаимодействии с зельем? — в его голосе слышался отзвук любопытства.       Люси долго сомневалась, стоит ли рассказывать, но не нашла причин отказать. Когда она наконец заговорила, её голос звучал чуть хрипло.       — Я проходила стажировку в Аврориате, когда только закончилась первая война. Мы постоянно гонялись за Пожирателями, которые остались без поводыря и не знали, что с собой делать. Один из них… он был слишком уверен в себе. Безумно красивый, харизматичный, его глаза как будто читали каждую твою мысль, — она почувствовала, как дыхание слегка сбилось. — Я была слишком молода, чтобы знать, как противостоять его чарам. Когда я его связывала, он схватил меня за руку, притянул меня к себе и поцеловал. Это был самый дерзкий, самый яркий момент в моей жизни… и самый постыдный. На мгновение я забыла, кто я, и зачем я там нахожусь.       Люси отвела взгляд, чувствуя, как пересыхает в горле, и повернулась к камину, чтобы избежать его пристального взгляда. Но сидя рядом с ним на этом диване она ощущала его присутствие слишком остро. Казалось, её тело реагировало на одну только мысль о том, что он наблюдает за ней.       — Его поймали через пару недель, — продолжила она, понизив голос, — но я так и не смогла забыть смесь стыда и… наслаждения от той встречи.       Северус замер, его пальцы чуть сильнее сжали подлокотник дивана, а затем он откинулся назад, пытаясь сохранить внешнее спокойствие. Его голос прозвучал ровно, но в нём сквозило что-то, что Люси не смогла разобрать.       — Я знал одного Пожирателя, который не гнушался Амортенцией, чтобы сбить преследователей с толку. Возможно, это был он.       Люси повернула голову, встретив его взгляд. В его глазах была едва заметная напряжённость, что-то потаённое, словно её история коснулась его собственных воспоминаний. Она выдохнула чуть громче, чем хотела, и с лёгкой улыбкой ответила:       —Возможно, — но благодарность за попытку снять внутреннее напряжение всё равно проступила в её голосе.       — Ваши ощущения важны. Это значит, что человек под зельем ведом не только привязанностью к создателю зелья, но и тёмным сексуальным влечением как таковым, —Снейп старался говорить профессионально, но голос его звучал тише чем обычно.       — Значит ли это, что я буду испытывать подобные чувства к другим тёмным магам? — спросила Люси       — Нет, но любая тёмная магия будет усиливать вашу привязанность ко мне… Детектив и Снейп сидели с этой мыслью, раздумывая о последствиях открытия.       — Почему секс, Северус? — он дрогнул от ее вопроса.       — Таков был запрос шантажиста. Я думаю, обычной влюбленности недостаточно, чтобы привязать человека ко тьме. Эротическое желание по своей сути разрушительно, вам не кажется? — он изучал её лицо, пытаясь уловить её реакцию.       Люси задумалась над его вопросом. Её взгляд скользнул по его чётко очерченным губам. Амортенция в её крови призывала согласиться и покориться этому чувству. Однако, она уверенным спокойным голосом ответила:       — Есть желание, которое заставляет тебя поглощать, уничтожать того, кто рядом, а есть желание, которое позволяет тебе раствориться в другом. Если в этом и есть тёмное наслаждение, то оно намного сложнее, чем то, что вы описали.       — Тот, кто позволяет себе такую слабость, ставит себя в уязвимое положение.       — Не всё в этом мире игра в подавление и подчинение, Северус, — с грустной улыбкой возразила она. — Иногда нужно просто отдаться, довериться другому.       — Довериться? Так вы себе представляете это зелье, что оно заставляет довериться? — дразнил он в ответ.       — Нет, оно создает голод, который невозможно утолить, — она произнесла тихо. — Но настоящее желание может не только разрушать, но и созидать.       Северус скрестил руки на груди, его взгляд стал ещё холоднее, но уголок рта слегка подёрнулся, словно он старался скрыть что-то.       — Вы идеализируете секс, Люси. Вожделение, страсть… Если дать им волю, они захватят вас быстрее, чем расползается лесной пожар. Нельзя пройти через огонь и не потерять часть себя.       — Может быть оно того стоит? Может в этом и смысл — сжечь всё ненужное, всё фальшивое? — разгорячено спросила она.       — И что тогда? Что, если от этого пожара останется только пепел?       — Значит, проблемой было не пламя, а отсутствие доверия и понимания.       Северус нахмурился, но всё же чуть подался вперёд, словно её слова зацепили его больше, чем он готов был признать. Она почувствовала, как что-то в его взгляде изменилось, но не могла понять, что именно.       — В ваших устах это звучит так просто, но огонь жжёт одинаково, хочешь ты того или нет, — с усмешкой отразил он и, как будто желая уколоть ещё больше, добавил. — Ваше влечение — показательный пример. В нем нет ничего демонического, оно абсолютно земное…       — Северус, я думаю вы не до конца понимаете, что вы создали.       — Просветите меня.       — Это не просто влечение или привязанность, это непреодолимая физическая тяга, неумолимая как гравитация…       — Вы держите её под контролем, — осёк её Снейп.       — Да, но надолго ли?       Она замолчала, но тишина подъедала её уверенность в себе. Чтобы избежать неудобства, она продолжила:       — Как много зелья вы отдали Драко?       — Только ту маленькую склянку, что вы нашли. Он должен был доказать шантажисту, что зелье существует. Я хранил остатки зелья у себя.       — Где оно сейчас?       — Я уничтожил все после смерти мальчика.       — Есть ещё кое-что… — Люси произнесла неуверенно.       — Да?       — Я нашла у вас инструмент в спальне, похожий на шило. Знаете, о чем я говорю?       — Люси, выкладывайте наконец карты на стол и спрашивайте меня обо всех подозрительный предметах, что вы нашли. Потому что мое терпение уже на исходе! — его голос дрожал от сдерживаемого гнева, в каждом слове сквозила едва уловимая угроза.       — Обещаю, это последний. Для каких ритуалов он вам понадобился? — спросила она спокойно.       — Вы хотите список всех ритуалов, которые я с ним проводил? Я могу вам его предоставить.       — Пожалуйста. Зачем вы его спрятали?       — А как вы думаете? Это опасный инструмент, Эрингрей! — каждое слово прозвучало с нажимом, словно его гнев вот-вот вырвется наружу.       — На ваших дверях и так достаточно защиты…       — Однако, вас это не остановило!       Она действительно проверяла его на прочность. Чем меньше выдержки в нем оставалось, тем больше ей играло это на руку.       — Не возражаете, если я посмотрю на записки от вашего шантажиста? — она резко перевела тему разговора.       — Я их сжёг. Надеюсь, вы простите мне мою предосторожность, — злобно выдавил он.       — Что ж, ничего не поделаешь…       Она не могла объяснить, почему ей так нравилось выводить его из себя. Может, это была сама игра — сохранять равновесие на тонкой грани его переполнившегося терпения. Может, дело было в его контроле, который она так отчаянно пыталась подорвать, чтобы увидеть, что скрывается за его бронёй. В любом случае, она не могла отрицать: несмотря на весь гнев, напряжение и опасность, в этих моментах было что-то возбуждающе живое.       — Если ваша Амортенция должна была служить Волдеморту, мне понадобится список всех, кто хотел бы вас подсидеть в рядах Пожирателей.       — Это будет каждый второй, — ответил он саркастично, успокаиваясь.       — Мне нужны отчаянные люди, которым либо нечего терять, либо они достаточно безрассудны, чтобы пойти против одного из сильнейший магов в приспешниках Волдеморта.       Снейп поднял бровь на её неожиданный комплимент.       — Вы правы, таких людей не так много. Беллатрикс… Она не доверяет мне больше всех и фанатически привязана к Тёмному Лорду. Но я не думаю, что ей хватило бы выдержки изобразить меня. На сколько убедительно выглядел проходимец?       — Достаточно убедительно, если не вдаваться в детали. — Люси тут же вспомнила пустые глаза того Снейпа, и ей стало не по себе.       — Беллатрикс не смогла бы создать даже примерный образ. Я не уверен, смог бы Кэрроу, я думаю у него недостаточно навыка. Мне кажется, вы переоцениваете безрассудность преступника, скорее всего это был кто-то расчетливый, кто-то кто мне завидует и готов на любые самые экстремальные меры — кто-то как Долохов.       — Я не очень знакома с вашими коллегами, но разве Долохов не намного старше вас?       — Разве это имеет значение?       — Возможно не имеет, но человек, с которым я сегодня говорила, скорее всего знал нас обоих еще в школе.       — Почему вы так решили?       Люси смутилась:       — Он достаточно точно описал, как я тогда выглядела и мое отношение к вам…       Снейп оторопел от ее ответа.       — Я не помню вас, Люси.       — Скажем так, я была намного тише и менее примечательна в то время.       — Вы сказали, двойник знал о вашем отношении ко мне…       — Давайте я процитирую его слова: «Вы всегда смотрели на меня такими обожающими глазами…» — немного наигранно произнесла она реплику самозванца.       Её ответ совсем смутил Снейпа. Нахмурившись, он спросил почти шёпотом:       — У вас были ко мне чувства?       — У меня были к вам такие чувства, на которые обычно способны только шестнадцатилетние подростки, — с некоторой жёсткостью, о которая она тут же пожалела, ответила она.       Северус, отражая её сарказм, ответил:       — Подростковые слёзы к нашему делу отношение не имеют.       На секунду в воздухе повисла звенящая тишина, Люси посмотрела на Снейпа, его взгляд всё так же был направлен на огонь, губы сжаты в тонкую линию.       — Долохов мог узнать от кого-то ещё. Я думаю, ни моя внешность, ни мои чувства в целом не были никогда секретом, — прагматично заметила Люси.       — Я присмотрю за ним на следующей встрече Пожирателей, — немного помолчав, он добавил. — Может это был преподаватель?       — Слизнорт? Нет! — Люси опешила на секунду.       — Он должен был вас знать достаточно близко, разве нет? Я могу с ним поговорить. — с напором выговорил Северус. — Меня он боится точно больше чем вас.       На этих словах Снейп наконец повернулся к ней и пристально посмотрел ей в глаза, её легкие невольно задержали дыхание.       — Я буду ждать от вас записки, — выдохнула она.       Люси поднялась, чтобы поскорее унести себя от этих глаз. Когда она дошла до двери, любопытство заставило её обернуться и спросить:       — Северус, когда действие вашего зелья на меня закончится?       На лице Снейпа промелькнуло сострадание, и он ответил:       — Я создал его с неограниченным эффектом. Но это зелье… оно было нестабильным. Есть шанс, что всё изменится. — Люси попыталась прочитать его взгляд, но он уже снова смотрел на огонь. — Вы должны бороться с этим влечением, так же как и со всем остальным, что на вас обрушилось.       — Если мы и дальше будем работать вместе, если вы главный спусковой механизм…       Снейп снова поднял на нее взгляд, в его глазах было что-то похожее на сожаление.       — Дайте мне знать, если вам станет совсем невыносимо.       Она кивнула и вышла из комнаты, но в её мыслях не было покоя. Это чувство было ли оно только магией? Или её собственные давно забытые переживания разжигались действием зелья? А может это все иллюзия, только чтобы ещё больше сбить её со следа преступника. По крайней мере, теперь у неё было больше зацепок и она знала, куда двигаться дальше.       Как только она оказалась за дверью, Северус наконец тяжело выдохнул. Он никогда не давал никому загонять себя в угол, но сейчас он все чётче понимал, что именно этому он и позволил произойти. Он согласился сварить зелье, но это не только никого не спасло, но и поставило Северуса в еще более опасное положение чем прежде. Это привело Люси в его жизнь. Он уже давно балансировал на грани, и теперь, когда Волдеморт ему казалось доверял полностью, этот хрупкий баланс как будто был готов нарушиться в любую секунду.       Может быть она и не виновата, что нарушает ход событий, но ее присутствие в замке не помогает делу. Она и его чертово зелье. С того самого момента как она первый раз шагнула в его кабинет, он понял, что в ее каждом изучающем взгляде свербит желание. Желание, которое ни о чем не говорит, кроме как о его беспечности.       Он знал, что её чувства созданы под влиянием зелья. И всё же, почему он ощущал это странное покалывание в груди всякий раз, когда её взгляд задерживался на нём дольше, чем нужно? Неужели, он чувствует себя виноватым? Зелье не должно влиять на его восприятие, но иногда ему казалось, будто её желание оставляло на нём свой невидимый след.       Как она сказала, «Он пытался меня соблазнить…» Северус представил эту сцену и почувствовал горький привкус во рту. Он увидел отвращение на ее лице, когда тот другой Северус наклонился к её шее и что-то нежно прошептал на ухо. Он представил, как двойник его голосом и ледяным взглядом манипулирует Люси. Эта мысль заставляла его сердце сжиматься от злости и бессилия. Когда она рассказывала про двойника, он слышал отзвук страха и презрения в ее голосе. Она умело скрывала свои чувства за развязностью и сарказмом, но Северус видел сквозь эту маску. Видел, потому что сам прятался за теми же уловками.       Двойник… Оборотное зелье приготовить не так уж и сложно, кто угодно с доступом в замок мог это провернуть. Любой Пожиратель теперь после смерти Дамблдора может проникнуть в Хогвартс. Конечно, никто в его обличии не решится предстать перед Тёмным Лордом, но его могут подставить, раскрыть раньше времени. Что если он не успеет передать мальчику информацию? Он не может позволить ни двойнику, ни Люси разрушить то, что он так долго строил.       Если кто-то манипулирует его внешностью, и этот кто-то в первую очередь идёт к ней, значит они теперь крепко связаны в этом деле. Как ни раздражала его мысль о сотрудничестве с надоедливой ищейкой, он все же находил странное успокоение в том, что ему больше не придется скрывать большую часть правды от нее. Это не значило, что он больше не врал ей. Вовсе наоборот. Если она узнает всю правду, это поставит их обоих в еще более опасное положение. Но разве ему не все равно на её безопасность? Он мог попытаться убедить себя, что ведом только эгоистическими порывами, или что он просто защищает подругу Лили, но то, как у него прострелило грудь там в лесу от её безрассудства, говорило ярче любых слов.       Он врал. В каждом их разговоре. Это уже стало его второй натурой и не вызывало ни единого сомнения нужно ли. Он врал, что не помнил её. Как он мог не запомнить единственную девушку, с которой Лили любила проводить время? Они были так не похожи, и он не мог представить, что Лили видела в ней. Но теперь он начинал понимать. Лили никогда бы не вела себя как она — с её рассудительностью, её мягкостью. Люси казалась неуправляемой, необдуманной. Её огонь манил… И он всё яснее понимал, что именно этот хаос сейчас угрожает его конечной цели больше, чем сам Волдеморт. Он помнил ее, но знал о ней совсем мало. Он знал о её отце, и одного этого было бы достаточно, чтобы ей не доверять. Врываться в замок из ниоткуда и пытаться диктовать свои правила, видимо, их семейная черта. Но она отказалась от места в Министерстве, и он хотел дать ей шанс.       Знал ли он, что у Люси были к нему чувства? Тогда ему было абсолютно всё равно, он никого не видел кроме Лили. Он вдруг вспомнил, как Лили хотела его с кем-то познакомить, и кажется Северус даже подозревал, что познакомить его хотят с той самой подругой. Он достаточно долго и умело этого избегал. Не это его удивляло, а то что Люси могла это так открыто признать. Что конечно же значило, что эти чувства остались для неё в глубоком прошлом. Он хотел проигнорировать эту мысль, но чем больше он думал об этом, тем глубже в его сознание она пробиралась. Он ненавидел себя за то, что ему хотелось теперь знать больше, что шестнадцатилетняя девушка могла найти в нем достойного восхищения и главное, почему это до сих пор было важно.       Её открытость, способность на необдуманный шаг, импульсивность. Как она была всё ещё жива? Всё, что помогало ему выживать день за днём, всё это было для неё необязательной прихотью. Ему придется теперь следить за ними обоими. Держать её достаточно близко, но не слишком, чтобы она не разрушила хрупкий баланс его жизни полностью. Он не боялся, что у него не получится контролировать её, он боялся того, что эта близость с собой принесёт. Да, она держит себя в руках, но она права сомневаться. Зелье было непредсказуемым. Что если её выдержка треснет, и ему придётся в добавок ко всему прочему справляться с фанатично привязанной к нему женщиной, следующей за ним по пятам. На секунду ему показалась эта мысль не такой уж противной, но он тут же отогнал её от себя.       Сейчас он не мог ничего со всем этим поделать. Они должны найти его двойника, его шантажиста. И когда он будет раскрыт, тогда все закончится. Он снова сможет быть собой. Хотя что это значит теперь, он уже не был уверен…