Там, где тени умеют желать

      Тёплый вечер. Тёмная тропинка изгибалась сквозь изящно подрезанные кусты роз, галька мягко перекатывалась под ногами детектива. Люси шла через сад поместья, поражаясь масштабу их владений. Она знала, что деньги для них не проблема, но настолько!       После двух ударов дверного молотка дверь тут же распахнулась, и женщина, в которой детектив узнала Нарциссу Малфой, выглянула из проёма. Ее платье и прическа были идеально убраны, но опухшее лицо и круги под глазами выдавали бессонные ночи и дни бесконечной тревоги.       — Детектив? — с недоверием спросила она. — Я представляла Вас… крупнее.       — Могу Вас уверить, что мои размеры не влияют на качество моей работы.       Нарцисса ещё раз осмотрела Люси с головы до пят. Она почти фыркнула на ее неуложенные волнистые волосы: во внешности приглашенной было что-то дикое, что заставляло Нарциссу насторожиться. Лишь после этого хозяйка впустила Люси в дом. Она провела гостью через прохладный, почти музейный коридор в гостиную, где в тяжёлом, резном кресле сидел Люциус Малфой.       На первый взгляд он выглядел так же, как всегда: идеально подобранный костюм из дорогих тканей, а спина прямая в привычной аристократической осанке. Но стоило взглянуть внимательнее, и становилось ясно — это был лишь фасад. Его лицо, хотя тщательно ухоженное, казалось осунувшимся, а кожа приобрела болезненную бледность: без сомнений, следы долгого заключения в Азкабане. Гордая статуя, покрытая трещинами. Его уверенные жесты и наигранное спокойствие не могли скрыть того, что выдавали глаза: пустой, тревожный взгляд, в котором едва заметно проскальзывал страх.       Нарцисса, почти не глядя на мужа, прошла к креслу у дальней стены и опустилась на его край с грацией, словно стараясь не слиться с его массивностью. Детектив расположилась у камина, украшенного серебряными канделябрами, тяжёлыми и изящными, словно реликвии былого могущества. Десятки свечей горели ровным пламенем, а их свет играл на стенах и лицах присутствующих, выхватывая то тени, то холодный блеск серебра.       Взгляд Люси невольно скользнул по комнате, задержавшись на длинном, массивном столе из чёрного дерева, тянувшемся вдоль одной из стен. Он был настолько огромен, что казался неуместным даже для этой просторной гостиной. Поверхность стола была отполирована до зеркального блеска, но при этом в её отражении было что-то зловещее — возможно, из-за множества глубоких царапин и следов от неизвестных острых предметов, едва заметных под свечным светом. Вдоль стола стояли высокие, жёсткие стулья с резными спинками, на которых, казалось, кто-то сидел еще вчера. Комната вибрировала темной энергией, здесь кипели дискуссии — голоса, едва сдерживающие ярость, голоса, произносящие заклинания, отдающие приказы.       Люциус повернулся к Люси, его палец медленно скользил по перстню с семейным гербом, словно он искал в этом жесте опору. Величие Малфоев ещё жило в каждом камне этого дома, но выглядело оно как выцветшее воспоминание, покрытое налётом времени и потерь.       — Люси Эрингрей, — наигранно воскликнул Люциус. — Лучший частный детектив в магическом Лондоне. Так вас нам посоветовали.       — Приятно слышать такую оценку, Люциус, — отстранённо ответила Люси.       Люциус слегка скривился, но спокойно продолжил:       — Ваша новая фамилия вам больше идет, — самодовольная ухмылка на его лице. Люси проигнорировала его замечание. — Я смутно помню вас по Хогвартсу и если бы не рекомендации наших друзей, я бы никогда не решился вас нанять, Люси.       — Вам всё ещё не обязательно меня нанимать, Люциус. Я уверена, любой другой детектив с радостью возьмётся за ваше дело, — отрезала Люси. Все тело Малфоя напряглось, ее ответ ему явно не понравился. Он не ожидал такой дерзости от приглашенной.       — Вы наверно догадываетесь, по какому делу мы вас позвали, — сказал он холодно.       — Я слышала о вашем сыне. Мои соболезнования.       — Вы слышали версию, которую эти идиоты из Хогвартса и Министерства придумали, чтобы замять смерть Драко. Никто не хотел по-настоящему заниматься этим делом! — с надрывом воскликнула Нарцисса.       — Мы подозреваем, что он был убит, — более размеренно произнёс Люциус, но голос его был чуть приглушён, как если бы он говорил не с собеседником, а с самим собой.       Его рука медленно проворачивала кольцо с семейным гербом на указательном пальце — это движение было слишком сосредоточенным, почти механическим, словно он пытался этим жестом удержать себя от более явного проявления эмоций. Люси заметила, как побелели его костяшки — он сжал пальцы слишком сильно, будто в этом кольце была спрятана не только его фамильная гордость, но и боль утраты.       Его взгляд, обычно холодный и насмешливый, на мгновение смягчился, потускнел, словно не выдержав тяжести собственных слов. Он не позволял себе срываться, но в его глубоко посаженных глазах — отрешённых и усталых — Люси увидела нечто большее: тоску и беспомощность человека, привыкшего контролировать всё, но оказавшегося бессильным перед смертью собственного сына.       Ещё мгновение он молчал, пальцы всё так же сдавливали кольцо, а затем, словно опомнившись, Люциус выпрямился и продолжил:       — Он не мог сам навредить себе.       Эти слова прозвучали твёрже, как попытка вернуть себе прежнюю уверенность, но Люси уже успела заметить трещины, которые прятались под этим тщательно поддерживаемым фасадом.       — Что заставляет вас так думать, сэр?       — Во-первых, Драко был не дурак, чтобы играть с запрещёнными зельями. Мой сын не так был воспитан. А во-вторых…       — Он жаловался мне, что за ним следят. Всё лето он был сам не свой, я его просто не узнавала… — перебила мужа Нарцисса.       — Рассказывал ли он вам какие-то детали?       — Его дневник… — Нарцисса долго колебалась, словно эта вещь была её последней связью с сыном, прежде чем протянуть обтянутую кожей сильно затертую тетрадь детективу. Взяв тетрадь в руки, Люси осмотрела обложку, которая была испещрена небольшими царапинами как от птичьих когтей.       — Есть ли у вас подозрения, кто мог желать зла вашему сыну? Враги семьи, плохая компания в школе?       Люциус надменно усмехнулся.       — Мы Малфои, детектив. Врагов у нас всегда хватает, но не все они способны дотянуться до Хогвартса.       Люси кивнула и обратилась к Нарциссе:       — Нужно ли мне знать ещё какие-то подробности?       — Северус… — её голос дрогнул, словно имя само по себе обжигало. У Люси сдавило сердце от звука его имени. Неужели ей все ещё не все равно?       Нарцисса посмотрела на Люциуса, как будто искала у него разрешения продолжить, но тот лишь чуть приподнял бровь.       — Да? — приглашая Нарциссу продолжать, с некоторым беспокойством спросила Люси.       — Он должен был защищать Драко, он дал мне нерушимую клятву год назад, — Люциус удивленно взглянул на жену. Та продолжала. — Он поэтому убил Дамблдора, чтобы помочь Драко…       — Вы считаете, что он каким-то образом замешан в смерти вашего сына?       Глаза Нарциссы увлажнились, она тихо протянула:       — Он всегда был нам предан… Но иногда я думаю… мог ли он предать нас ради… своей выгоды? Я уже не знаю, что думать, детектив…       — Но какой у него мог быть мотив? — Нарцисса в ответ только почти неслышно всхлипнула.       Люциус вмешался:       — Нам передали его вещи, может, они вам что-то подскажут.       Он кивнул, и из воздуха появился домашний эльф с коробкой в руках, словно заранее приготовленной по его приказу.       Скорее не спрашивая, а утверждая, Люциус обратился к детективу:       — Возьмитесь за наше дело, и мы в долгу не останемся. Любая сумма.       — Я в этом не сомневаюсь, но у меня есть условие. Мне нужен полный доступ к замку и его обитателям, — на этих ее словах Малфой неприятно улыбнулся. Его улыбка напомнила Люси звериный оскал, словно он уже продумал, как использовать её запрос против неё.       — Не проблема. Я напишу в Министерство и вас назначат преподавать, а вы можете идти паковать вещи.       — Я дам вам знать, если мне понадобится дополнительная информация, — произнесла детектив, показывая, что разговор окончен. Она взяла коробку у эльфа и, кивнув, направилась к выходу.       Люси вышла из поместья, шагая сквозь ряды розовых кустов, которые теперь казались ей слишком идеальными, словно вырезанными из картона. Шорох гальки под ногами отдавался в ушах раздражающим, неестественным звуком. Коробка, зелье, дневник… Северус. Эти слова, как призраки, кружили в её голове, намекая на нечто гораздо более запутанное, чем она могла себе представить.       Но в этой мозаике уже проявился первый элемент — Малфои явно знали больше, чем готовы были признать. Их холодные улыбки, осторожные взгляды, продуманные ответы и едва заметные паузы в речи теперь казались ключами к тайне, которую они всеми силами пытались скрыть.       Серый туман, как живое существо, сползал с неба и цеплялся мутными клочьями за её плечи, обволакивая липким холодом. Он мешал дышать, путал мысли, и Люси внезапно ощутила желание сбросить его, как тяжёлый плащ. Она ускорила шаг, её силуэт почти растворился среди кустов, и, прежде чем серые сумерки успели поглотить её окончательно, Люси исчезла, аппарировав прочь в темноту.       Оказаться дома после изысканности и душности поместья Малфоев ощущалось детективу целительным, как глубокий вдох свежего воздуха после долгого времени в старом, пыльном подвале. Она включила свет и зажгла пару свечей на прикроватном столике. Ей нравилось жить среди магглов, где никто из волшебников не подумал бы искать её в первую очередь. Она даже в какой-то момент хотела найти маггловскую работу, но достаточно рано поняла, что ей это скучно.       Пока чайник закипал на плите, Люси открыла коробку, которую ей передал Люциус, и стала доставать вещи из неё одну за другой. Зелье, кипа бумаг, одежда, которая была на нем в день убийства, дневник и маленький матовый черный куб. Люси заварила мятный чай и принялась исследовать каждый предмет детально.       Она открыла пузырёк с зельем и её любимые запахи окутали комнату — Амортенция. Она застыла на секунду. Нет, это не обычное любовное зелье, здесь что-то не так. Она опять поднесла склянку к лицу и тут же поняла, что эти запахи заставляют ее желать не чьего-то касания или поцелуя, а чьего-то страдания. Это желание смешивалось с эротическим позывом, манящим и обещающим полное растворение себя в чем-то большем. Запах окутал её, пробуждая давно забытое ощущение. Перед глазами вспыхнула картина из прошлого… Неосвещённая аллея Лондона, Пожиратель Смерти, его привлекательное озлобленное лицо прямо напротив её, влечение к его темной харизме и силе, его обжигающие губы. Время растворилось, она не знала сколько она уже внимала этому аромату. Испугавшись своей реакции и мощи, с которой ее накрыло воспоминание, она быстро закупорила пузырек. Она пыталась успокоить дыхание, но воспоминание продолжало зудеть в её сознании, как незаживающий порез. Какой извращенный ум мог создать эту формулу?       Она начала просматривать бумаги, которые оказались исключительно шифрами. Она тяжело вздохнула, расшифровка кодов никогда не была ее сильной стороной. Ей нужна будет помощь. Пересев за письменный стол она быстро написала письмо и отправила его совой.       Одежда Драко выглядела абсолютно обычно на первый взгляд, даже идеально. Выглаженная снежно-белая шелковая рубашка, чёрная мантия с серебристо-зелёной оторочкой. Брюки с безупречно прямой стрелкой, однако, в самом низу левой штанины она обнаружила маленький выжженный уголок размером с комариный укус. Слегка травяной горьковатый запах исходил от пятна — зелье, возможно что-то разъедающее или взрывное. Неужели, Драко был замешан в каком-то более серьезном производстве зелья, но для каких целей?       Черный куб источал тёмную энергию, равную по силе которой Люси, пожалуй, никогда раньше не встречала. Матовые грани куба не отражали света, а будто поглощали его, оставляя ощущение пустоты. Вибрация под её пальцами становилась невыносимой, словно внутри что-то скреблось, пытаясь вырваться наружу. Люси отдёрнула руку, чувствуя, как странное тепло растекается по ладони. Это тепло не согревало — оно обжигало изнутри. Она провела диагностику, но та не раскрыла ничего о назначении куба. Предмет отражал любую попытку его разгадать.       Наконец, его дневник в затертой коже был запечатан защитными заклинаниями. Люси понадобилось пару минут, чтобы их снять. Защита явно предназначалась против других студентов, а не серьёзных магов. Начав с самых недавних страниц и двигаясь ближе к смерти Дамблдора, она стала просматривать записи Драко. Её глаза выхватывали отдельные строчки:       «…я не справляюсь не понимаю зачем я это делаю чувствую приближается что-то ужасное я пропал…»       «…кажется, зелье получается…»       «…говорил со Снейпом, он как-то обо всем узнал…»       «…Моя тень меня преследует, звучит глупо, но я вчера видел…»       «…сегодня ко мне приходил призрак Дамблдора, он угрожал…»       «…Я виню его во всем, он все испортил. Зачем он вмешался?!»       «…Я начинаю забывать, не помню что я делал вчера или час назад, как будто каждое движение дольше чем я его помню…»       «…почему я не смог его убить?..»       Люси вынырнула из тёмной дыры, в которую её затянул дневник. Амортенция, записи о зелье, запах травы на краю его одежды… Всё это было связано, но как? И почему имя Снейпа всплывало в записях так часто? Он словно невидимой паутиной опутывал каждый элемент этой головоломки — всегда рядом, всегда в тени.       Но ещё было то странное упоминание о «тени» и слежке. Кто или что могло преследовать Драко? Шпионы? Призрак? Или это был тот, кому он доверял — тот, кто стоял слишком близко, чтобы он мог заметить угрозу? Люси знала по опыту, паранойя редко возникает на пустом месте. Она сделала заметку: проверить, совпадает ли состав зелья с остатками на одежде и узнать, мог ли Снейп быть причастен к его созданию. А затем — найти эту тень, кто бы она ни была.       Достав чемодан с верхней полки шкафа, Люси выложила куб и остальные предметы на дно, а затем принялась паковать свои вещи поверх. Ей было волнительно и грустно возвращаться в стены школы, особенно в таких обстоятельствах, особенно в разгар войны. Она знала, что возвращение в замок означало шаг в неизвестность, где враг мог прятаться за каждым поворотом. Но её долг — и имя, которое тенью стояло за каждым её шагом, — не оставляли ей пути назад.