Безумие на двоих

      Несколько особо крупных камушков с шумом падают на пол. Тихое шебаршение на мгновение прерывается. Стоя у окна Таками замирает на месте и прислушивается. Сначала ничего не происходит. Только давящая тишина и звук собственного сердца бьет по ушам. Пальцы крепко сжимают болт в руках, которым минутой ранее он скреб по стене. Хочется продолжить начатое, но Кейго стоически терпит и не зря. Его чувствительный слух улавливает скрип кровати через несколько закрытых дверей. Проснулся?       Он шустро собирает часть опавшего мусора и взбирается на постель, укладываясь лицом к окну. Когда его собственная дверь приоткрывается, парень зажмуривает глаза, крепко сжимая болтик в руке под подушкой. Главное дышать. Ровно и размеренно. Вдох. Выдох.       Самое разумное притвориться спящими, тогда Даби потеряет к нему интерес и уйдет. Так Кейго предполагает, пока кровать позади него не прогибается. Нет, только не снова.       Он напрягается всем телом, заставляя себя не шевелиться, не реагировать. Чужие пальцы скользят по его бедру вверх, ложатся на талию, чуть сжимая окаменевшие мышцы. Страх мгновенно заполняет весь разум. Из-за того, что глаза плотно закрыты, приходится опираться на остальные чувства, острее ощущая прикосновения рук. Кровать снова скрипит и лунный свет прорывающийся через веки, меркнет перед закрытыми веками. Кейго чувствует запах жженой плоти и горячие дыхание опаляет щеку. Даби нависает над ним, не говорит ни слова, только молча смотрит. Гул в ушах почти бьет по перепонкам, заглушая все посторонние звуки вокруг. Каждая секунда превращается в целую вечность. Кейго будто находится в фильме ужасов, в котором ни в кое случае нельзя открывать глаза, иначе умрешь. Он с трудом сдерживает собственные зрачки, чтобы те не шевелились под веками и медленно выдыхает. Еще немного и, кажется, крыша поедет окончательно.       Неожиданно Даби отстраняется назад и экс-герой уже собирается вздохнуть с облегчением, когда тот неожиданно прижимается носом между его лопаток и оставляет там короткий, мокрый поцелуй сквозь одежду. Таками не чувствует в этом жесте и доли нежности или заботы, которую злодей будто бы пытается проявить. Для него это как напоминание о том, кто сжег его крылья и превратил жизнь в настоящий ад.       Старший сын Старателя и злодей, для которого существует лишь извращенное понятие любви. - Я так тебя люблю, - звучат в голове слова Даби. Кейго мутит от них.       Сложно предположить, сколько времени они вот так лежат в постели, пока Кейго делает вид, что спит, а Даби временами предается любовным приступам, то целуя спину, то оставляя смазанный след на голом плече. После избиений это кажется каким-то издевательством, от чего хочется смеяться, но мужчина терпит. Липкий страх сковывает его и ползет по позвоночнику вверх, в такт поцелуев.       Пальцы невольно сжимают простынь. Если бы только перья не были сожжены, если бы только... Да какой смысл теперь думать, когда от них не осталось ничего, лишь голая спина с многочисленными ожогами, что ноют не переставая день и ночь. Небо теперь недосягаемо.       Таками едва расслабляется, представляя как снова рассекает через густые облака и холод, не смотря на полную экипировку, пронизывает все тело. С фантазиями становится чуть легче абстрагироваться от происходящего с ним. И чем выше он взлетает в небо, тем тяжелее становится дышать. Но весь дискомфорт с лихвой компенсирует неописуемый красоты рассвет, нежно-розового оттенка.       Кейго совсем не замечает, как плавно погружается в дивный сон о былой, прекрасной жизни.       Просыпается он в своей постели один и от этого чувствует облегчение. Не видеть Даби с утра уже маленький праздник. Остается только надеяться, что дальше поцелуев не дошло и пирокинет не воспользовался его беспомощным состоянием. Кейго осматривает свое тело, приподнимается на кровати и пытается ощутить изменения, но, кажется, кроме привычных синяков и дискомфорта незаживших ран, нового не прибавилось. Разум настойчиво подкидывает картинки их близости, которые он тут же заталкивает подальше вглубь. И тут в голове всплывает вечер, где он стоит и у окна, пытаясь расшатать решетку. Точно, он же вчера...       Таками опускает взгляд на ладони и сознание в миг прошибает паникой. Болтика нет. А он заснул до того, как Даби ушел, а значит тот мог найти и понять его замысел. Дрожащими руками Кейго сдергивает подушки прямо на пол и рыщет по постели, под одной из них найдя искомый предмет. Облегченный вздох срывается с губ.       Экс-герой спешно прячет болт под матрас, когда слышит посторонние звуки со стороны кухни, а затем и шаги. Будь возможность и он бы вообще не выходил из этой комнаты, лишь бы лишний раз не сталкиваться с пирокинетом.       Даби стоит на пороге комнаты с удивлением смотрит на пол, а затем переводит вопросительный взгляд на Кейго. – Кошмар, – отвечает он на незаданный вопрос и медленно подбирает подушки, кладя их на место. – Что же тебе приснилось?       Он раздумывает недолго. Возможно, это будет чистым самоубийством, но сдержаться выше всяких сил. Кейго ухмыляется натянутой улыбкой. – Ты.       Он ожидает удара, но наказание не последует. Вместо этого Даби закатывает глаза, разворачивается и уходит, зовя Таками за собой. Не подчиниться, как уже выяснилось, дело гиблое, потому Кейго идет следом на кухню.       Снова перед взором курица с овощами. Даби решил кормить его этим блюдом до скончания веков? И так же, как и ранее, пирокинет сидит напротив, вперив взгляд в черное-белое кино на экране маленького телевизора, совершенно не обращая внимание на экс-героя. А Кейго все еще буравит взглядом тарелку с едой. Еще чуть-чуть и он возненавидит это блюдо. Но как бы не было противно принимать пищу от Даби, он заставляет себя проглотить ее, почти не чувствуя вкуса. Плевать. Главное, чтобы были силы.       Когда еды в тарелке не остается, Таками некоторое время сидит молча, старается не двигаться, будто способен слиться с окружающей обстановкой так, чтобы Даби его не замечал как можно дольше. Так проходил около пятнадцати минут. На экране в основном мелькает два человека. Мужчина и женщина. Они разыгрывают драматическую сцену расставания, кричат и плачут, вместо того, чтобы спокойно поговорить. Выглядит не особо интересно, но на удивление пирокинет не отрывает от них взгляда. Возможно, это шанс свалить. Кейго осторожно приподнимается, кладет тарелку в раковину, напрягаясь всем телом, когда вилка звонко стукает о керамику. А затем, не оборачиваясь, уходит обратно в свою комнату. И лишь оказавшись внутри и закрыв за собой, он позволяет себе опереться спиной о дверь и с облегчением выдохнуть.       Нет. Так долго продолжаться не может. Либо Даби его прибьет, либо он сам успешно сойдет с ума. Либо и то и то одновременно.       Весь день Кейго проводит в напряжении. Злодей ни в какую не желает уходить по делам или куда он там сваливает временами. Только бродит с периодичностью по квартире, от чего мурашки по коже бегают каждый раз, когда слышаться его шаги у двери.       Кейго уже весь извелся, пытаясь продолжить начатое, но опасаясь попасться. Потому он лишь смотрит в окно, в надежде выцепить хоть кого-то мимо проходящего, может быть помахать, да позвать на помощь. Но на улице никого нет, будто город вымер совсем.       К вечеру дверь в его комнату распахивается, заставляя Таками вздрогнуть. На пороге стоит Даби. Его эмоции как всегда сложно прочитать. Возможно дело в отвратительных шрамах, которые не становятся приятнее, сколько не рассматривай их. Или он искусно прячет свои эмоции.       На этот раз пирокинет не говорит ни слова. Только хватает грубо за кисть и тащит в свою комнату. - П.подожди, чего ты хочешь? Неужели он собрался... нет, нет, нет.       Паника ледяными клешнями сковывает грудь и Таками инстинктивно упирается ногами в пол, пытаясь выдернуть руку. Ком застревает в горле, перекрывая доступ к кислороду. Взгляд судорожно блуждает по сторонам, пытаясь найти выход. Он начинает задыхаться. – Успокойся, – звучит где-то совсем близко, затем наступает головокружение.       Даби подхватывает экс-героя на руки, затаскивает в свою комнату и скидывает на диван. Крепкий удар опаляет щеку, приводя в чувство. Кожа горит как от огня. – Успокойся, я сказал.       Злодей нависает сверху, буравя своим взглядом так, что унять панику становится еще сложнее. Но Кейго с силой заставляет себя махнуть головой, борясь за каждый вздох.       Нет у него возможности бояться или ожидать снисхождения от психопата. Он делает несколько глубоких вдохов, пока Даби устраивается рядом, включая телевизор. Тело трясет мелкой дрожью. На экране мелькают картинки и экс-герой с трудом распознает их смысл. Снова какой-то дурацкий фильм.       Даби пододвигается ближе, в тоже время как Таками замирает и сидит неподвижно, ожидая, когда на него накинутся. Щека пульсирует напоминая о ударе. Отличный способ привести человека в чувства, как раз в стиле злодея. Но вместо ожидаемого, пирокинет в очередной раз удивляет и одновременно пугает. Он опускается вниз, заваливается на диван и устраивает голову на коленях Кейго, прикрыв глаза.       Таками боится пошевелиться. Он сидит на месте, не зная как реагировать. Даби ничего не говорит и это только сильнее пугает. И ведь не получится сбежать как прежде, для этого понадобиться как минимум скинуть злодея с себя, что имеет сейчас некоторые трудности.       Они сидят так около получаса. Кейго постепенно расслабляется, смирившись с тем, что выступает в качестве подушки. Это лучше, чем быть снова изнасилованным. Злодей же, открыв наконец глаза, молча смотрит кино.       В какой-то момент пирокинет начинает возиться на месте, а следом Таками чувствует как чужая ладонь поглаживает его коленки и ведет выше к бедрам. Даби первым нарушает тишину. – Как бы мне хотелось, чтобы ты мог забеременеть и родить от меня, хоть и понимаю, что это невозможно.       Кейго будто ударили чем-то тяжелом по голове. Мозг отказывается переварить услышанное и он не понимает, как ему реагировать. Слова пирокинета звучат как какая-то странная, несмешная и жестокая шутка. Но тот не останавливается и продолжает говорить. – Иногда я представляю нашу семью, где-нибудь вдали от этих гребанных героев и злодеев. Когда закрываю глаза, вижу как ты сидишь на веранде и читаешь книгу, а мы с малышом играем с мячом. А затем ты одергиваешь нас и говоришь, что скоро закат и пора возвращаться в дом. Все внутри Кейго разом холодеет. Он едва сдерживает нервный смешок. Ненормальный! Гребанный психопат! – Может стоит взять кого-нибудь из приюта? – злодей поворачивает голову и смотрит на Кейго выжидающе, – обещаю любить как своего.       Страшно представить, что будет, если тут появится ребенок. Даби будет издеваться и над ним при любом удобном случае, если вовсе не убьет в приступе ярости. Нужно срочно что-то придумать, отвадить от этой безумной мысли.       Кейго глубоко вздыхает, с неохотой опуская взгляд на пирокинета и не видя в его глазах и доли осознанности. – Не думаю, что готов к отцовству. – Почему? Потому что ты псих ебанутый? Потому что испортишь жизнь еще одному человеку? Потому что не знаешь, что такое нормальная семья? – Мне ведь всего двадцать три, – отвечает Кейго вместо невысказанных вопросов, – я не собирался думать о семье в ближайшие лет десять. Да и ребенка воспитывать наверное очень сложно, к такому нужно подготовиться как следует.       Даби приподнимает голову и пристально смотрит в глаза Ястреба. Что он там разглядеть пытается, не ясно, но поджилки трясутся от страха ощутимо. Спустя несколько секунд Тодороки неожиданно улыбается и укладывается обратно на колени. – Ты прав, еще рановато для такого ответственного шага.       Кейго чувствует мимолетное облегчение, которое тут же сменяется сомнениями. Нет гарантии, что завтра Даби не передумает, остается только надеется, что в ближайшем будущем новых жертв тут не появится.       Даби снова щелкает каналы и на одном из них мелькает Старатель. Он выступает с трибуны вещая на большую аудиторию. – Не переключай, – выпаливает Кейго прежде чем обдумать, стоило ли просить о подобном. Сидеть взаперти, в четырех стенах в компании шизанутого злодея и не знать ничего о том, что происходит в мире, просто невыносимо. Ему хотя бы крупицу информации получить, хоть что-то, чтобы не сойти с ума. – Мы сделаем все возможное, чтобы восстановить прежний уклад и вернуть рабочие места, – сухо чеканит герой номер один, как заученную реплику. Его лицо не выражает ничего. Сколько раз он уже извинялся на камерах?       Надеется ли Кейго услышать что-то о себе? О том, что его ищут? Абсолютно да, но его рациональная сторона настойчиво убеждает, что такое маловероятно. Если кто и спасает его, то только он сам. Таками думает о решетке на окне, о том, сколько времени займет чтобы сорвать ее с петель и совершенно не замечает пристальный взгляд бирюзовых глаз, что с каждой секундой становится все темнее.