Безумие на двоих

      Гх... Пробуждение дается невыносимо тяжким трудом. Пронзительная, резкая боль проносится с головы до пят, отдаваясь в каждой клеточке организма и оповещая о том, что Кейго все еще жив и, каким-то чудом, не отправлен на тот свет к праотцам. Однако... насчет здоровья у него закрадываются сильные подозрения. Дышать тяжело. Лёгкие будто полностью выжжены. Ни одним мускулом не пошевелить. С тихим, болезненным стоном герой открывает глаза, сталкиваясь взглядом с обшарпанной штукатуркой незнакомого потолка. Странно. Где он?       Таками силится вспомнить, что происходило до обморока, но перед глазами стоят лишь сбившиеся в кучу события предыдущих дней, будто редкие вспышки после бурной пьянки. Вот он стоит у доски и указывает на названия отрядов "паранормального фронта освобождения". Вот Твайс тянет руку, чтобы задать вопрос. Тянет руку, чтобы шлепнуть по ладони пиромана, в попытке сбежать от героя номер два. Твайс.       Злодей, который никому не причинил вреда. Злодей, который всего лишь хотел защитить своих друзей. Злодей, случайно прибившийся не к той компании. Бубайгавара Джин, погибший от его рук.       Кейго хватается пальцами за собственные волосы и тянет, пытаясь унять боль в черепной коробке. Она пульсирует, отдаваясь во лбу, с каждой секундой усиливаясь настолько, что хочется сдохнуть. Новая вспышка. Перед глазами появляется образ Токоями, закрывающего Кейго собой от чудовищного жара. Стажер пытается утащить Таками как можно дальше от синего пламени, а после.... После они падают на балкон нижнего этажа. Темнота. Токоями.       Что с ним произошло? Он жив? Здоров? Что это за место? – Проснулся.       В полной тишине низкий и хриплый голос звучит особенно жутко и пугающе. Кейго вздрагивает и медленно поворачивает голову вбок, попутно убирая руки от головы. Рядом с кроватью, в старом потрепанном кресле сидит Даби, сверля собеседника ярко-бирюзовыми глазами. Он смотрит пристально, даже не моргает, и в полумраке комнаты кажется, будто его глаза по-настоящему умеют светиться. – Пте-е-енчик, – произносит он с улыбкой на лице, растягивая гласные и смакуя ненавистную для Таками кличку.       В один миг внутри все разом холодеет, а сердце начинает биться в груди так сильно, что шум перекрывает перепонки. Черт. На дрожащих руках, в короткий миг позабыв о боли, Кейго приподнимается на кровати и ползет в противоположную от Даби сторону, пока ладони не упираются в край кровати. Злодей смотрит на происходящее, не выдавая ни единой эмоции на лице, будто ожидая, что же герой сделает в следующий момент.        Надо бежать. Куда угодно. Провалиться под землю. Исчезнуть. Что угодно, лишь бы не быть здесь, не с этим человеком. Взгляд мечется по комнате, пытаясь найти спасительный выход. За спиной злодея маячит закрытая дверь, с пробивающимся светом через щель внизу. Не подойдет. Ястреб даже не знает, открыта она или нет. Он ведет взгляд дальше по пустым стенам, небольшому шкафу и останавливается у маленькой решетки в углу, указывающей на наличие вентиляции в этой комнате. Можно было бы попытаться позвать на помощь, в надежде, что кто-то услышит. Но есть две проблемы. Первая: Кейго не может говорить. Каждый вдох, каждый глоток воздуха рвет горло болью. А вторая проблема сейчас сидит в кресле и буравит его нечитаемым взглядом. Наконец Таками натыкается на окно. Для этого ему, правда, приходится повернуть голову, на мгновение утратив контроль над окружением. Его глаза расширяются от удивления. Решетка привинчена изнутри. Он, вероятно, не сможет даже открыть окно. Твою мать! Что же делать?       Кровать у ног проминается, и Таками, с характерным хрустом в шее, дергает головой обратно, с ужасом наблюдая, как Даби забирается на кровать и приближается к нему. Таками пятится назад, пытается оттолкнуться ногами, но тут его, будто магнитом, притягивает обратно. Только сейчас Ястреб обращает внимание, что на его шее все это время красовались кандалы с длинной цепью, уходящей за кровать. – Даб...       Кейго заходится кашлем, не в силах остановиться. Горло дерет, словно внутрь засунули наждачку и проводят ей по чувствительной коже. И злодей пользуется моментом, сокращая между ними дистанцию. – Ну тише... – шепчет он, кладя руки на талию и притягивая к себе в обманчивой нежности, – ...не надо так напрягаться лишний раз.       Он обнимает и скользит руками дальше, перемещая их на спину. Адская боль пронзает все тело, расползаясь по нему словно паутина, и Кейго откидывает голову назад, впервые с момента пробуждения срываясь на крик. На том месте, из которого некогда росли его прекрасные, несокрушимые крылья, теперь остались только две глубокие раны, источающие запах паленой плоти. Нет... Нет... Этого не может быть. – Что такое? Больно?       В глазах злодея нет сожаления или сочувствия, только праздное любопытство к реакции тела Ястреба на боль после того, как тот самолично сжег его крылья. Момент осознания. На Кейго накатывает тошнота. Дикая слабость. У него нет сил сопротивляться. Глаза закатываются. Героя снова ведет в беспамятство, и он почти теряет сознание, обмякнув в объятиях.       Не прошло и пары секунд. Сильная рука настойчиво напирает, заставляя опуститься вниз. Воздух. Не хватает воздуха. Таками захлебывается. Прохладная вода заливается в нос и рот, перекрывая спасительный кислород. Кейго дергается назад с глубоким вдохом и снова кашляет, открывая глаза. Он стоит на коленях, а его руки упираются в бортик ванной, наполненной до краев водой. Когда он тут оказался?       Поразмыслить ему не дают. Злодей дергает за ошейник, и Кейго заваливается спиной на пол. Он прогибается в пояснице и снова болезненно мычит, пытаясь подняться, но не успевает. Даби перекидывает через него ногу и садится сверху прямо на живот, придавливая собой к твердой поверхности. Хочется скинуть его, но сил хватает лишь на то, чтобы бездумно скрести пальцами по кафельной плитке. Больно. Губы злодея расплываются в отвратительной ухмылке, растягивая кожу и собирая скобы в кучу рядом друг с другом. Его ладони касаются щек, и Кейго чувствует жжение с левой стороны лица. – Уже боялся, что ты не очнешься, мой милый птенчик.       Кейго хочется выплюнуть, чтобы тот не звал его так, но голос все еще отказывается возвращаться. Потому вместо звучного "Пошел на хер", он лишь мямлит что-то про себя. Сквозь дикую боль во всем теле, герой снова скользит взглядом по помещению, достаточно хорошо освещенному, в отличие от комнаты, в которой он проснулся. Ванная комната совсем небольшая, совмещена с туалетом, выглядит так же полуразрушенной, будто тут очень давно не делали ремонт. Лишь лампочка казалась относительно новой среди всей этой рухляди. Больше ему ничего не удается разглядеть. Даби нависает над ним, упираясь ладонями по обе стороны от его головы, перекрыв собой все пространство. Он наклоняется ниже, и Кейго с ужасом понимает, что тот собирается делать. В последнюю секунду склонив голову вбок, он чувствует прикосновение к уголку губ и горячее дыхание на своей коже. Даби ничего не говорит, только смотрит пристально, и от этого взгляда хочется скрыться, исчезнуть прямо на месте. Шершавые подушечки пальцев касаются его подбородка и стискивают до боли, заставляя повернуться лицом к злодею. Даби сокращает последние миллиметры между ними и целует, так сильно прижимаясь к губам, что становится физически больно. Мерзко. Отвращение комом застревает в горле. Скобы неприятно царапают кожу, язык скользит вдоль губ, и Кейго сжимает их с силой, не пуская дальше. Он не позволит Даби властвовать над ним. Не позволит измываться. Он не будет отвечать.       Пальцы, сжимающие подборок, слегка ослабляют хватку, но лишь за тем, чтобы переместиться выше и силой надавить на сустав на стыке челюсти. Зубы непроизвольно размыкаются, и чужой язык, тут же воспользовавшись моментом, проникает внутрь, исследуя небо и язык. Кейго мычит в поцелуй, дергается изо всех сил, цепляется пальцами за чужие руки в попытке поцарапать, задеть, что угодно, лишь бы эта отвратительная пытка наконец закончилась. Но Даби только усмехается, углубляя поцелуй. Он прихватывает язык губами и посасывает, отчего Кейго с трудом сдерживает порыв рвоты. Как же отвратительно. Даби вытягивает язык вперед, игриво касаясь им чужого, и только сейчас Таками наконец замечает вместо привычных черных белые волосы и такие же, кипенно-белые ресницы на закрытых веках. "Я – Тодороки Тойя." - Проносится в голове воспоминанием, перед тем как его крылья были полностью выжжены этим человеком.       Старший сын Старателя, который каким-то чудом выжил и превратился во все это. Кейго когда-то читал о семье Тодороки многое, в курсе о трагедии, случившейся одиннадцать лет назад. Разве что подробности знают лишь члены семьи. Так что же такого произошло, что сын героя номер один стал одним из самых разыскиваемых злодеев во всей Японии?       Кончик языка касается нёба, пытаясь протолкнуться дальше, в глотку, будто Даби хочет его сожрать. Хватает секунды, чтобы решиться. Кейго с силой сжимает челюсти и кусает этот чёртов язык, мгновение спустя усмехаясь победному металлическому привкусу во рту. Злодей резко отстраняется. С уголка его губ стекает кровь.       С замиранием сердца Таками наблюдает, как Даби замахивается. У него нет сил сопротивляться. Первый размашистый удар проходится прямо по ожогу на щеке, вырывая болезненный стон. От второго Таками успевает закрыться, но едва ли ослабевшие руки способны защитить его от вошедшего во вкус злодея. – Я был терпелив с тобой, Кейго, но ты не оставил мне выбора.       Он ждёт. Ждёт, когда Даби закончит его дубасить, попадая по особенно больным участкам тела. Благо хоть не использует свою причуду, хотя ему это и не нужно. Ястреб так слаб сейчас, что проиграл бы даже самому хилому злодею. Тодороки нет нужды тратить на такого, как он, свое пламя. Кейго не просит его остановиться. Знает, что это не поможет. Даби прекратит только тогда, когда сам того захочет. – Видимо, ты не так уж и плохо себя чувствуешь, раз смеешь кусаться. Когда удары прекращаются, оставив за собой красные отметины на руках, что вскоре превратятся в синяки, Кейго чувствует облегчение. Даби наконец встает с него. Цепь на шее натягивается, не давая даже подняться со скользкого пола. Кейго волочат по холодной плитке, как мешок с картошкой. Обратно в темную комнату. Его пихают вперед, и дверь за его спиной с шумом захлопывается, оставляя героя наедине с собой. Он наконец выдыхает.       Даби зол. Страшно представить, чего ждать от него в дальнейшем. Нужно выбраться из этого проклятого места как можно скорее.       Кейго пытается подняться. Провал. С гулким грохотом он вновь падает на пол. Тело ломит, кажется, еще сильнее. Постепенно адреналин крови угасает, принося тупую, ноющую боль в местах ожогов. Хочется закричать, взвыть, но Кейго держится, пытаясь сфокусировать свое внимание на основной задаче. Необходимо сбежать. Стиснув зубы, он поднимается и на дрожащих ногах вдоль стены перебирается к окну. Если он где-то в городе, то можно будет разбить окно и позвать на помощь. Руки касаются решетки, и герой вжимается в нее всем телом, чтобы устоять на ногах. Нет...       Он и правда находится в городе... Или в том, что от него осталось. Вокруг полуразрушенные после битвы дома и ни единой души на улице. Вероятно, всех эвакуировали в более безопасные районы. Кейго просовывает руку через решетку, касаясь окна. Теперь вариант с тем, чтобы разбить его и привлечь внимание, не кажется такой уж хорошей идеей. Скорее Даби снова прибежит сюда на шум и парой ударов уже не обойдется. Таками прижимается лицом к железным прутьям, медленно опускаясь на пол. Перед глазами стоит образ Токоями, закрывающего его своей тенью, и, если Кейго очнулся здесь, значит, его ученик давно...       Он отбрасывает эту мысль в сторону, дергая головой. Такого просто быть не может. Нет. Он не верит. Токоями наверняка смог спастись и теперь ищет способ, как найти Ястреба. Кейго выберется отсюда, сбежит от этого ублюдка, найдет героев, и все будет как раньше. Как раньше, когда он мог...       Руки касаются оголенных плеч, не чувствуя привычной мягкости перьев под пальцами. Его спина чиста, крыльев больше нет. Он не сможет вспорхнуть в небо, как раньше, и разглядывать город с птичьего полета. Не сможет больше укрыться ими от промозглого дождя и использовать как одеяло, когда его вновь благополучно спихнут во сне с кровати. Не сможет больше быть героем. Он больше не Ястреб. Он обычный Кейго Таками. И он взаперти.