Трансплантация (Обстоятельства смерти 2)

POV Банн – Причина смерти — сердечный приступ. Коронарная артерия полностью закупорена. – сказал я, сдвигая разделочную доску, чтобы продемонстрировать Нью, судебному ординатору. Молодой врач застыл с выражением шока на лице — явно не то, что он ожидал. Тело нашли лицом вниз на лестнице с большой кровоточащей раной на голове. На первый взгляд казалось, что это нападение. – Профессор! Но череп проломлен, а в мозге — обширное кровоизлияние, — возразил Нью. – Умерший потерял сознание из-за ишемического инсульта, а затем упал с лестницы, ударившись головой, — пояснил я, подняв бровь. – Вот почему я всегда говорю: не просто смотри на тело, а слушай, что оно хочет рассказать. – Чёрт, я подозревал, что покойного столкнула с лестницы его дочь, – пробормотал Нью, почесывая голову. Я покачал головой. – Это исключено. С самого начала было ясно, что у пациента множество врождённых заболеваний: диабет, высокий уровень холестерина, гипертония. Он также принимал большое количество лекарств. Я жестом попросил сотрудников наложить швы и подготовить тело для передачи родственникам. – У меня явно плохая интуиция, — пробормотал Нью с натянутой улыбкой. – Я всё время ошибаюсь. Это совсем не круто. Может, есть где-то курсы по развитию интуиции как у профессора? – Интуиция — не то, на что стоит полагаться», — ответил я, просматривая его записи и возвращая их обратно. – Она может сбивать с толку, создавать проблемы и часто оказывается неточной. Телефон в моём кармане завибрировал. Сняв зелёный халат, я достал его. На экране высветился номер секретаря медицинской организации. Я сразу догадался, что это от руководителя. – Профессор Банн, вас срочно ждут в конференц-зале на восьмом этаже, — раздался голос. Я тяжело вздохнул. – У меня ещё два случая вскрытия, — начал было я, но сам себя перебил. – Да, я понимаю, что не могу отказаться. Но дайте мне хотя бы немного времени, чтобы передать дела коллегам. Я скоро буду. Положив трубку, я глубоко вздохнул и выдохнул, затем повернулся к Нью с извиняющейся улыбкой. – Извини, Нью. Это был уже второй раз, когда меня вызвали в конференц-зал, полный представителей Медицинской школы. Вчерашняя встреча превратилась в настоящий допрос. Я поднял вопрос о недопустимом поведении некоторых сотрудников факультета, которые скрывали операции по "Трансплантации" и заключали монопольные сделки с TNMed. Вместо обсуждения решений я услышал обвинения в свой адрес. Меня упрекнули в том, что я предал огласке эти факты, создав факультету дурную репутацию. Да, кто-то мог погибнуть. Но, по их мнению, потеря лица была куда страшнее. Я накинул длинный халат поверх рубашки и брюк, чтобы выглядеть формально. Поднявшись на лифте в конференц-зал, куда меня пригласила секретарша, я открыл дверь и вошел. В комнате находилась группа руководителей, а также доктор Бунлерт Сонгсаддина. Увидев брата, я посмотрел на него с недоумением. Бунлерт кивнул, словно говоря, что повода для беспокойства нет. Я занял пустое кресло и сделал глубокий вдох, чтобы сосредоточиться. – Банн, – начал доктор Яовалак, заместитель декана, временно исполняющий обязанности декана. – Вы отличный профессор медицины. Несмотря на то, что вы работаете у нас сравнительно недолго, вы внесли значительный вклад в исследования и разработку методов преподавания. Мы уверены, что у вас здесь большое будущее. Однако за время вашей работы произошло немало неприятных событий. Руководство факультета выражает сожаление, если вы чувствуете дискомфорт. Мы рассмотрим возможность внесения изменений в ваш трудовой договор, чтобы вы могли закончить свою работу, не платя за стипендию, которую вы хотите получить для обучения в США. Каково ваше мнение по этому вопросу? – Ух ты, – протянул Бунлерт, медленно хлопнув в ладоши. Все повернулись к нему. – Это вынужденная отставка, преподнесенная так изящно. Разве мой брат когда-либо говорил, что ему некомфортно работать? – Профессор Бунлерт, – вмешался главврач, – вам не следовало бы здесь находиться. – Я имею право остаться, – спокойно возразил Бунлерт. – Я тоже член медицинской организации. Или у нас здесь два разных подразделения? Если так, то я об этом не слышал. – Он резко хлопнул по столу и поднялся. – На самом деле, я многое не знал. Например, что многие люди здесь… – он развел руками, – предпочитают молчать о действиях доктора Утхита, боясь навлечь гнев влиятельных лиц или потерять финансирование. В комнате повисла тишина. – И я только что понял, что администрация слишком труслива, чтобы решать проблемы справедливо, – продолжил он. – Они закрывают глаза на очевидное, предпочитая давить на слабых. Это повторяется снова и снова. Когда мой ординатор задал вопрос о стоимости оборудования, ему ответили то же самое: «Не нравится – уходите». – Бун… – начал я, пораженный его словами и тоном. Но еще больше я удивился, когда он снял бейдж с шеи и положил его на стол. – Я не понимаю, как я вообще мог здесь работать, – сказал он, глядя на меня серьезным взглядом. – Благодаря тебе, брат, я наконец прозрел. Теперь я хочу сказать, что мне действительно некомфортно продолжать здесь работать. – Профессор Бунлерт, возможно, мы можем обсудить это, – попытался вмешаться старший профессор. – Я больше не хочу обсуждать, – отрезал Бунлерт, покачав головой. Он подошел ко мне, взял за запястье и поднял с места. – Пойдем отсюда, Баннакит. Прости, что привел тебя в это место. Я был ошеломлен. Мой брат, всегда спокойный и уравновешенный, вел себя так, как я никогда не видел. Когда мы стояли у лифта, он пробормотал сквозь зубы: – Это полный абсурд. Когда мы остались вдвоем, я решил спросить его еще раз. – Ты действительно собираешься уйти? Хирург вздохнул. – Я уже сказал это. Ты хочешь, чтобы я вернулся и заявил, что это была шутка? – Тебе придется отказаться от ученых степеней, над которыми ты так упорно трудился. Ты не пожалеешь об этом? – Я сожалею, что работал на людей, которые больше заботятся о своем имидже и своих деньгах. Я молча смотрела на лицо Бунлерта, пока на нем медленно не появилась улыбка. – Человеком, который должен был хлопнуть по столу и заявить об уходе, должен был быть я. Как ты мог украсть мою сцену? Лицо Бунлерта сменилось с серьезного на улыбающееся, и он рассмеялся. – Ты тоже планировал драматичный уход с самого начала? – Это называется «Как сделать свою отставку незабываемой». – Я скрестил руки на груди и широко улыбнулся. Мы с братом договорились, что если руководители снова позвонят мне, Бунлерт тоже будет там, чтобы объявить об отставке. – Но двух профессоров-медиков, которые являются братьями и уходят в отставку в одно и то же время, руководители наверняка будут помнить до самой смерти. Бунлерт поднял руку, чтобы дать пять. – Как драматично. Я дал пять своему брату. – Ты уже говорил с частной больницей? – Да, уже. Директор больницы чуть ли не расстилает красную дорожку, чтобы поприветствовать кардиохирурга. Кажется, моя жизнь станет намного лучше. У меня будет время забирать дочь из школы, как это делают другие, и я смогу приносить больше денег в семью. Я рассмеялась, наблюдая, как открылась дверь лифта, и мы спустились на первый этаж. Двое врачей в медицинских халатах с одинаковой фамилией вышли из лифта вместе, готовые начать новую жизнь, не связанную с этим местом. Бунлерт лениво потянулся и тяжело вздохнул, словно сбросив тяжесть с плеч. Он положил руку мне на плечо и крепко сжал его. – Банн, тебе нужно сделать перерыв. Ты и так слишком много работал. Отдохни и позволь мужу позаботиться о тебе хотя бы несколько месяцев. – Честно говоря, я тоже об этом думал, — ответил я. Мой брат обернулся и удивленно посмотрел на меня. – Неожиданно. Я думал, ты скажешь, что уже подал заявку на работу в Центральный институт судебной экспертизы. – Есть вещи, которые еще нужно решить. Но идея сделать перерыв на несколько месяцев и позволить мужу заботиться обо мне... – Я прошел перед Бунлертом и, обернувшись, поднял брови. – Почему бы и нет… Я ушел, и голос моего старшего брата за моей спиной сказал: – Так завидно! ****** Мы с Таном сидели в машине, припаркованной перед деревней, где находился дом доктора Бандита, недалеко от места встречи Пьюра и доктора Бандита в шесть вечера. Тан сказал, что наше присутствие не обязательно, так как он уже отправил своих людей спрятаться и наблюдать за ситуацией. – Что не так с полицией? — спросил я мужа, который был сосредоточен на экране телефона. – Они сказали, что в курсе, но я не знаю, сколько людей отправит полиция и где они будут находиться. Честно говоря, я им не очень доверяю. Я боюсь, что доктор Бандит добьётся своего, поэтому уже попросил Тада и остальных быть начеку. Я рассмеялся. – Это неожиданно. Хотя он ушёл, но всё равно вернулся, чтобы помочь. Ты должен заплатить ему за такую преданность. – Обязательно заплачу. И тебе тоже собираюсь заплатить немало, — ответил он с лёгкой улыбкой. Мы с Таном погрузились в тишину, окружённые темнотой. Не было ни новостей, ни сообщений от Тада о ходе операции. Чтобы немного отвлечься, я решил поговорить с Таном о чём-то, не связанном с миссией. – Тан, можно мне на время прекратить работу? Тан повернулся и посмотрел на меня. – Что это значит? – Я уволился… вернее, меня заставили уйти. Я доработаю до конца месяца, а потом какое-то время не буду искать новую работу, — я слегка улыбнулся, пытаясь скрыть волнение. На лице Тана не было удивления, только радость. – Правда? Для меня это хорошие новости. Я нахмурился. – Почему ты так говоришь? Ты хоть немного меня пожалей. Я ведь останусь безработным. Тан протянул руку и нежно погладил меня по голове. Это его прикосновение всегда приносило мне чувство покоя. – Мне жаль тебя, но я рад. Банн, это хорошо — уйти оттуда. Наверняка там были люди, которым ты не нравился. Лучше оставить всё это позади и жить спокойно со мной. У тебя будет больше свободного времени, не нужно будет сидеть над учебниками или заниматься исследованиями. По выходным тебе не придётся дежурить. Мы сможем чаще путешествовать вместе. А может, у нас даже появится время подумать о ребёнке. Тан снова заговорил об этом. Его глаза светились надеждой. Я понимал, насколько это важно для него. Он хотел того, чего ему не хватало в детстве. Тан вырос в трудных условиях, и всё, чего он добился, далось ему упорным трудом. Он хотел быть хорошим отцом, чтобы компенсировать недостатки своего детства. Но у нас была одна большая преграда: мы однополая пара. Мы не могли официально зарегистрировать наш брак в Таиланде и пользоваться теми же правами, что и гетеросексуальные пары. Усыновление ребёнка требовало серьёзного обсуждения. – Это серьёзный шаг, — сказал я, задумчиво глядя в окно и скрестив руки на груди. – Воспитывать ребёнка — это непросто. Деньги, может, и не проблема, но общество всё ещё смотрит на такие семьи, как наша, с предвзятостью. Как мы сможем защитить ребёнка от осуждения? Не будут ли его травить из-за того, что у него два отца? И не говоря уже о том, что мы не можем узаконить наш брак. Это значит, что по закону мы оба не сможем быть его официальными родителями одновременно. – Банн, — прервал Тан, — я просто говорю. Ничего страшного, если ты не хочешь. Я не буду тебя заставлять. Это большое дело. Я понимаю. – Его рука нежно сжала мою ногу, словно успокаивая, давая понять, что мне не о чем беспокоиться. – Я просто подумал, что сейчас у тебя может быть время, поэтому решил немного подразнить тебя. Но даже то, что мы сейчас вдвоем, уже делает меня счастливым. – Эмм, — вырвалось у меня, но мысли в голове бушевали. Смогу ли я стать отцом? С моим характером, который постоянно притягивает неприятности и может подвергать опасности окружающих, не пострадает ли мой ребенок? Ответ был очевиден: если у нас будет ребенок, мне придется серьезно измениться. Мои размышления прервал вибрирующий телефон в кармане. Я достал его и посмотрел на экран. Увидев имя звонящего, я выругался вслух. Тан тут же повернулся ко мне, его рука автоматически легла мне на плечо. – Что случилось? — спросил он с тревогой. – Доктор Винай звонит, — ответил я, глядя на мужа. – Ответь. Включи громкую связь, я тоже хочу услышать, — кивнул он. Я почувствовал облегчение от того, что Тан был рядом в такие моменты. Сосредоточившись, я принял вызов и включил громкую связь – Здравствуйте, доктор Винай. – Баннакит. – Голос в телефоне не принадлежал Винаю. Я застыл, пораженный. Как Бандит узнал, что это я стоял за планом возвращения Пьюра к отцу? Наверное, сам Пьюр ему рассказал. —Я просто хочу вернуть своего сына. Если ты не вмешаешься и не вызовешь полицию, пока я буду с ним, доктор Винай останется в безопасности. – Доктор Б... Бандит. – Я схватил Тана за руку и крепко сжал ее. – Что? Что ты имеешь в виду? Доктор Винай с тобой? – Я не знаю, что делать, Баннакит. Просто оставь меня и мою семью в покое. Главная проблема уже решена. – Его голос звучал устало. —Я не хотел, чтобы все так вышло. Я всего лишь жертва. Баннакит, я безнадежная жертва. Я не понимал, что он имел в виду, называя себя жертвой. Тан достал телефон, чтобы начать запись. Он шевельнул губами, показывая, что мне нужно продолжать разговор. – Где доктор Винай? – Пообещай мне, нет, поклянись, что ты позволишь мне увидеть моего сына. И что ты дашь мне спокойно забрать его. Я пошевелил губами, чтобы спросить Тана, что мне делать. Тан наклонился ближе и прошептал мне на ухо: – Не давай ни согласия, ни отказа. Просто говори как можно больше. – Я не совсем понимаю, о чем вы говорите, профессор, — я притворился невежественным. – Баннакит, я знаю, что это ловушка. Я видел незнакомцев в деревне. Не знаю, это полиция или твои люди. Но сделай так, чтобы я смог встретиться с сыном, а потом мы уйдем. Мы не вернемся. – Вы хотите сбежать от дела о нападении на Лин? — я задал вопрос, чтобы заставить его признаться. – Я должен защитить свою семью, — доктор Бандит не ответил на мой вопрос напрямую. – Я уже связался с Пьюром и изменил место встречи. Ты должен позволить ему прийти ко мне одному, без полиции и без сопровождения. Если я увижу кого-то рядом с Пьюром, доктор Винай не выживет. – Что произойдет, если я не сделаю то, что ты говоришь? – Не раздувайте из этого проблему больше, чем она должна быть. Если что-то случится с доктором Винаем, на этот раз это будет не только из-за меня, но и из-за вашего решения. – Тон главного врача, который теперь был беглецом, стал еще более устрашающим. – Вы умный молодой человек. Подумай хорошенько, Баннакит.