Добро пожаловать в цикл

— Ты сыграл нам на руку. Неужели ты правда думал, что эта работа просто упала на тебя с небес? — Прозвучал звонкий детский голос исходивший из сломанной Цирковой Малышки, она явно обращалась к работнику… она помнила кто он или вообще знала в тот момент? Скорее всего нет… — Нет. Это был подарок для нас. Ты собрал их всех в одном месте, как он тебя просил. Все эти маленькие души, в одном месте, только для нас. Подарок. Теперь мы можем делать то, для чего были созданы, и быть едиными. Ты будешь гордиться, папочка. Смотри, слушай и наслаждайся. Её голос затих. Становилось всё жарче, помещение начало гореть. В какой-то момент прозвучал короткий звук оповещающий о… — Соединение завершено. Прости, что прерываю тебя, Элизабет, если ты всё ещё помнишь это имя, но боюсь, что тебя ввели в заблуждение. Ты здесь не для того, чтобы получить подарок, и позвал тебя не тот, о ком ты думаешь, однако, тебя действительно позвали. Вас всех позвали сюда, в лабиринт звуков и запахов, плутаний и неудач. Лабиринт без выхода, лабиринт без награды. Вы даже не осознаёте, что вы в ловушке. Ваша жажда крови водила вас по бесконечным кругам, в погоне за криками детей в какой-то неведанной комнате, всегда кажущиеся такими близкими, но каким-то образом недосягаемыми. Но вы никогда их не найдёте, никто из вас. На этом ваша история заканчивается. Что касается тебя, мой храбрый доброволец, который каким-то образом нашёл эту работу в списках вакансий, тебе не предназначенных; хотя для тебя был спланирован выход, у меня складывается ощущение, что это не то, чего ты хочешь. Я чувствую, что ты именно там, где хочешь быть. Я тоже остаюсь. Я рядом. Это место никто не запомнит и память обо всём, что вызвало эти события, наконец-то сможет начать угасать, как и должна угаснуть любая другая трагическая агония. А вы, монстры, пленённые в коридорах – смиритесь и оставьте свои души. Они не принадлежат вам. Я верю, что для многих из вас наступит покой, и, возможно, нечто большее ожидает вас после того, как рассеется дым. Однако для одного из вас разверглась самая тёмная бездна ада, дабы поглотить целиком, так что не заставляй дьявола ждать, старый друг. Дочь моя, если ты меня слышишь, я знал, что ты тоже вернёшься. Тебе свойственно защищать невинных. Мне жаль, что в тот день, день, когда тебя не впустили и оставили умирать, не было никого, кто поднял бы тебя в свои объятия, как ты поднимала других в свои. И что же с тобой стало потом? Я знал, что твой дух не будет осквернён и не пропадёт, только не моя дочь. Тогда я не смог спасти тебя, так что позволь мне спасти тебя сейчас. Время упокоиться, как для тебя, так и для тех, кого ты несла на своих руках. Это конец, для всех нас. Конец связи. Мужской голос принадлежащий Генри Эмили закончил свой монолог. Вокруг становилось ещё жарче, в конце концов слишком жарко, чтобы выжить. Из проходов слышались металлические, жуткие визжания, удары принадлежавшие аниматронным монстрам. Кем становятся люди, если они подвержены полной ненависти и агонии, которые бессознательно причиняют вред другим? Монстрами, вот кем были все кто всё ещё пытался держаться за "жизнь", если это ещё можно так назвать, скорее бессмысленное и жалкое существование, они уже не могли воспринимать всё, как обычные люди, они жаждали крови. Единственный кто определённо полностью осознавал происходящее вокруг и не упокоился был Майкл Афтон. Майк устал уже от преследований отца и исправления его ошибок, от работы охранником в заведении с крайне неприятной истории с инцидентами и низкой зарплатой, от угнетения самого себя, от осознания, что он мог всё возможно изменить. Он готов встретить свою учесть, сгореть заживо, у него уже нет сил продолжать держаться за жизнь, но он держаться за надежду, что его отец, что его творения, не причинят больше никому вреда. Вентиляции были закрыты, чтобы аниматроники не пробрались в офис. Чувствовалось как их металл начинает плавиться вместе с остатком. Сознание Майка тоже медленно уходило, но что-то его звало в вентиляционном люке… — МАЙКЛ-Л-Л! ТЕБЕ НЕ СБЕЖА-А-А-ТЬ ОТ М-МЕНЯ. —Прозвучал жуткий и сломанный голос, каким же сейчас Уильям выглядел жалким. Он остался наедине с сыном. Только они вдвоём. Афтон бился об дверь вентиляционного люка, чтобы выйти из горящего заведения, истинная причина поджёга только он. Майкл ничего не ответил. В этом и не было смысла. Отец больше не причинит вреда ни ему, ни другим людям. Продолжая сидеть в кресле, его сознание мутнело и в итоге его настигла смерть. Клубы дыма поднимались наверх, ввысь, как и души всех тех, кто тут остался не сбежав. Генри. Шарлотта. Элизабет. Уильям. Майкл. Кэссиди. Но вдруг всё затихает и становиться темно, как будто Майк остался вне времени и пространства, его тело тяжелеет, он снова дышит и его сердце бьётся. "Что происходит," — хотел выговорить Майкл, но он не мог. Его веки становились всё тяжелее, как и его тело, которое были живым, как при жизни. В какой-то момент Майки погружается в сон.