Рокировка

Дорогая моя, мы никогда не становимся слишком взрослыми для этой игры, потому что так или иначе играем в нее всю свою жизнь.

— Эбигейл Марч, Маленькие женщины.

— Шах и мат, — Хаято переставил ферзя в выигрышную позицию и довольно улыбнулся: третья победа в серии из трех игр. Тсуна разочарованно промычал и откинулся спиной в глубокое кресло, прежде чем закрыть лицо ладонями и откровенно заныть про несправедливость и жестокость лучшего друга. Рядом хмыкнул дядя Джи, несколько гордый сыном, хотя одержать три победы подряд в игре против кого-то, вроде Тсуны, не великое достижение, но у Тсуны была хорошо развита интуиция и какие-никакие навыки чтения людей. Он, как и Джотто, был слишком проницательным и умел подмечать детали, против развитой логики в игре, где главенствовала логика, не сильный боец, но проблемы доставляло знатно. — Тебе не хватает критического мышления, — Джи восстановил ход игры на пару шагов назад, когда у Тсуны еще был шанс на победу, — тебе стоило закрыть короля ладьей и убить его слона, тогда, может, и был бы шанс выйти в ничью. — Шахматы не наша сильная сторона, — Джотто облокотился на спинку кресла сына и посмотрел на доску, где преобладал черный — цвет фигурок Хаято. — Нет, у него не было и шанса выйти в ничью. — Спасибо, пап, — буркнул Тсуна. Джотто рассмеялся, лучики морщинок появились у глаз, и растрепал и без того лохматые волосы Тсуны. — Хаято достойный противник, — Джотто лукаво прищурился, — тебе стоит поиграть с Ламбо, может быть тогда у тебя и будет шанс, но я не уверен. — Папа! Рассмеявшись, Джотто ушел, прихватив с собой и Джи, а Тсуна сполз в кресло глубже. Отцу никогда не надоест издеваться и подшучивать над ним. Тсуна мог сколько угодно пыхтеть, возмущаться и вопить, но обижаться не получалось — ему редко удавалось увидеть такую ребячливую сторону родителя. Обычно собранный и серьезный, Джотто редко позволял себе припустить контроль и из главы финансовой империи превратиться в обычного сорокалетнего мужчину. Субботний день медленно перетекал в вечер, и вся семья по обыкновению собралась в гостиной на втором этаже Поместья Роз. Тсуна и Хаято играли в шахматы, Рёхей и Такеши живо обсуждали прошедший футбольный матч, Кёя уткнулся в книгу, забравшись в кресло у окна с ногами, а Мукуро увлеченно делал проект по корпоративному праву. Ламбо остался на выходных в школе, ему редко удавалось вырваться из пансионата, он приезжал на каникулы и старался все время проводить рядом со старшими братьями. Такие дни ценились особенно высоко, и хоть Тсуна и скучал по младшему, под конец каникул обычно был выжат, как лимон. В Ламбо горел энтузиазм и ключом билась жизнь, в купе с его игривым и несколько капризным характером каждые каникулы превращались в локальную спортивную олимпиаду: Ламбо был везде и сразу и заряжал энтузиазмом каждого члена семья. Старшее поколение уехало еще утром, вечером должен был состояться какой-то важный прием, и дом медленно погрузился в тишину и спокойствие. Лишь Джотто и Джи ненадолго заезжали за документами и застали игру сыновей. — Как вчера все прошло? — Хаято вытянул из широкого шкафа книгу за корешок, пролистал несколько страниц и вернул обратно. Не то. Тсуна незаметно посмотрел на своих друзей, вопрос задал Хаято, но, очевидно, что интересно было всем. Даже Кёя скосил взгляд на секунду. Вчера Тсуна вернулся ближе к десяти и сразу же ушел в свою комнату, чему-то улыбаясь. Слишком радостный и спокойный для человека, который вернулся со встречи со своим персональным Дьяволом. Тсуна не стал ничего объяснять и выставил сунувшегося было Хаято за дверь, сославшись на то, что очень устал и хочет отдохнуть. И не вышел даже поужинать, хотя Карла с радостью бы приготовила ему что-нибудь поесть. А сегодня еще не представилось возможности рассказать, да и не хотелось. Тсуна иррационально хотел оставить прошедший вечер только для себя и сам не понимал почему. Ничего из разряда вон выходящего не произошло, а собственные ожидания треснули и посыпались прахом, в очередной раз доказывая, что мнение может быть обманчиво. Папа был прав: он слишком сильно демонизировал своего преподавателя и слишком сильно его боялся. На деле вечер прошел более чем хорошо, и Тсуна не пожалел о том, что все же решился приехать на встречу литературного клуба. — Лучше, чем я представлял, — расплывчато ответил Тсуна и перевел взгляд на окно. Погода вновь разбушевалась, заливая город дождем. Интересно, синьор Синклер воспользовался зонтом? — Не юли, Вонгола, — Мукуро оторвался от своего проекта и расплылся в предвкушающей улыбке. Он был единственным, за исключением Рёхея, который учился в другом университете, кто еще не имел чести повстречать синьора Ренато Синклера лично и жутко интересовался личностью этого человека. Кёя встретился с мужчиной, когда пришел забирать Тсуну, Такеши и девочек с занятий, они пересеклись взглядами и вежливыми кивками, на этом короткая встреча закончилась, но Кёя успел сделать свои выводы и делиться с Мукуро ими не спешил. В этом весь Кёя, информацию из него без личной выгоды клешнями не вытянешь, идеальный юрист, что сказать. Тсуна задохнулся от возмущения и впился в Мукуро недовольным взглядом. Они редко использовали фамилии друг друга, слишком привыкнув к именам, и такое обращение навело Тсуну на определенные мысли. И напомнило Ренато Синклера. Тсуна отмахнулся, прогоняя образ преподавателя из мыслей. Вот кого ему не хватало для полного счастья. — Ничего я тебе не скажу, Спейд, — Тсуна вернул шпильку, вызывая волну мягкого смеха, и прищурился. — Ку-фу-фу, не будь так жесток со мной, Тсунаеши, — Мукуро очаровательно улыбнулся, но Тсуна скептически хмыкнул, не поверив ни на секунду. Мукуро умел быть тем еще скользким гадом и пользовался этим при необходимости. — Заткнись, — Хаято хлопнул книгой по голове Мукуро, примяв торчащие на затылке волосы, не больно, но ощутимо, — не дразни Тсуну. — Я был лишен этого удовольствия на целый год! — Мукуро в притворной обиде надул губы. — Это был лучший год в нашей жизни, — Хаято хмыкнул и забрался обратно в кресло. Такеши весело засмеялся, смех подхватил Рёхей, Кёя тихо хмыкнул под нос, а Тсуна расплылся в довольной улыбке, испытывая привычное и хорошо знакомое тепло в груди. Мукуро возмущенно засопел и уткнулся обратно в проект, Кёя хмыкнул громче, прежде чем опустить взгляд в книгу, а Такеши засмеялся сильнее. — Никто не пришел, кроме меня, — Тсуна сжалился над другом, все взгляды метнулись к нему, и он вздохнул, принимая поражение. — Синьор Синклер уже знал, что никто не придет, но все равно почему-то пришел и ждал меня. В итоге мы поужинали и просто разговаривали на разные темы. Вот и все. Под пятью парами пристальных глаз Тсуна фыркнул и скрестил руки на груди, собираясь отбиваться от насмешек и сомнительных комментариев друзей. — Что вы на меня так смотрите? Он рассказывал про путешествие в Англию и все. — Выходит так, что этот экстремально страшный мужик, вовсе не настолько экстремально страшный, — Тсуна поежился от громкого голоса Рёхея и согласно кивнул на его довод. — Я зря так боялся ехать, — Тсуна отвел взгляд, немного смущаясь собственной трусливости, — он даже ни разу не подшутил надо мной. Кёя изогнул вопросительно бровь, но ничего не сказал. — И все равно он мне не нравится, — Хаято нахмурился и скрестил руки на груди, — подозрительный. Появился как черт из табакерки, молодой, характер скверный, самоуверенный и выглядит так, словно вокруг одни тупицы. — Да будет тебе, Хаято, — Такеши улыбнулся, — он просто требовательный. Тсуна перевел на него скептический взгляд, но не стал разбивать картину мира наивного друга. — Если верить твоим словам, то он хорош собой и прекрасно это знает, — Мукуро хмыкнул, не отрывая взгляд от книги, — хочу поскорее увидеть его лично. — Я тоже экстремально хочу с ним встретиться! — Ты учишься на другом конце города, — скучающе протянул Кёя, — как ты себе это представляешь? — Ну, — Рёхей почесал затылок, — я могу приехать за Тсуной, вместо тебя! Тсуна поежился, представляя размеры катастрофы, если старший брат решит заявиться к ним в университет. Он же сразу пойдет в крыло спортивного факультета и будет искать себе достойных соперников среди боксеров и каратистов. Любовь старшего к спорту превосходит любые ожидания, и только одним богам известно почему он вообще решил сунуться в медицинский и отучиться на хирурга, а не связал свою жизнь с обожаемым боксом. Видимо, это было влияние дяди Накла, мужчина в прошлом боксер, а ныне страстный любитель спорта и глава охраны в Вонголе, был наглядным примером того, что спортивная карьера не длится вечно и очень скоротечна, а еще сопряжена с большим риском. Он единственный среди старших, кто не получил высшего образования, и не хотел похожей участи и для сына. Если бы не Вонгола, кто знает, где бы сейчас был Накл. — Он не такой уж и интересный человек, чтобы ты ради него ехал в наш университет, брат, — Тсуна с мягкой улыбкой попробовал отговорить Рёхея от кошмарной затеи, — лучше отвези меня в следующую пятницу на собрание клуба, тогда я познакомлю вас. — Это экстремально хорошая идея, Тсуна! — Рёхей широко и довольно улыбнулся, и Тсуне на мгновение показалось, что его глаза вспыхнули огнем. Он вздохнул, понимая, что беда миновала, и получил благодарный кивок от Хаято. Потому что именно ему пришлось бы вытаскивать Рёхея из драк. Уже проверено. — Ты снова собираешься пойти? — Такеши посмотрел на него с едва заметным беспокойством, и Тсуна улыбнулся в ответ. — А если снова никто не придет? — Мне кажется, что в следующий раз будут все, — Тсуна вздохнул, — но если нет, то просто уеду домой. Не думаю, что синьор Синклер снова будет тратить целый вечер на разговоры со мной. Хаято мрачно усмехнулся, оторвав взгляд от книги, но промолчал. Начинать очередной спор не хотелось, они и так в последнее время слишком часто обсуждают личность Ренато Синклера и все, что происходит вокруг него. — Не хотите чаю, молодые господа? — Лоренцо заглянул в гостиную с подносом в руках, на котором дымилось шесть чашек с черным чаем. Тсунаеши благодарно улыбнулся ему и помог расставить чашки на стол.

***

Воскресенье каждый порядочный гражданин Италии начинал с мессы. Традиция приходить на церковную службу по воскресеньям брала свои корни с древних времен и объединяла жителей солнечного полуострова даже когда земли были разъединены и королевства Италии еще не существовало. Корни традиции уходили в древний Рим и позже прочно закрепились в сознании каждого жителя Италии. Все знали, что в воскресенье сначала нужно сходить в церковь, а затем провести день с семьей. Улицы привычно пустовали, магазины и кафетерии не работали, зато парки и площади наполнялись жизнью. Родители приводили детей на прогулки, в теплое время собирались на пикник у реки или ездили к морю, вечерами высыпались на набережную встречать закат влюбленные. Воскресенье дышало жизнью и отдыхом, снимая напряжение с натруженных за тяжелую неделю плеч и позволяя расслабиться. Семья Тсунаеши считала себя порядочной и благовоспитанной, поэтому каждое воскресенье несколько машин под чутким руководством Джотто уезжали из поместья в небольшую церковь в получасе езды от Поместья Роз. Там, затерявшись среди прихожан, они читали мессу, слушали дивные песнопения хора, состоящего из детей-сирот, и, попросив прощения за грехи у Господа, обсуждали новости прошедшей недели. Никаких бесед про убийства, бизнес, мафию, политику и прочие человеческие грехи, подчеркнуто вежливое общение и искусственные улыбки. Прихожан было немного, белокаменная готическая церковь затерялась среди леса, и знали о ней лишь немногие из пригорода. Большинство стремилось уехать в город или податься в столицу на главную службу, а тех, кто навещал эту церковь, священник знал в лицо и по именам. И заводил светские беседы, не редко наставляя и раздавая ненавязчивые советы. — Дино! — Тсуна выхватил из толпы знакомую светловолосую макушку и махнул другу рукой. Сегодня месса проходила на улице, в зале церкви меняли пол, какой-то очень богатый и неравнодушный человек, — Тсуна сделал вид, что не замечал благодарного взгляда священника, направленного на отца, — сделал щедрое пожертвование в фонд церкви и старые, блеклые и кое-где потрескавшиеся доски могли наконец заменить. Тсуна проходился среди ровных рядов деревянных скамеек, без интереса прислушивался к разговорам людей, а когда увидел знакомое лицо, расплылся в улыбке и направился к другу, ловко лавируя между компаниями. Дино был другом детства и сыном одного из партнеров отца. Синьор Каваллоне часто брал сына с собой на переговоры и встречи в дом Вонголы, и дети как-то сами по себе подружились. Дино тепло принимали в доме, Такеши, Ламбо и Тсуна, как самые добросердечные и впечатлительные из всех, в старшем ребенке души не чаяли и быстро привязались, предлагая поиграть, следом очарованию неуклюжего блондина поддался Хаято, Рёхей был сражен умением Дино держаться в седле, а Кёя и Мукуро учились с ним в одном классе и давно были знакомы. Синьор Каваллоне владел конюшнями, разводил лошадей, был главным инвестором Феррари, на постоянной основе делал пожертвования в благотворительные фонды и был знаком с Джотто, кажется, еще до того, как Вонгола стала финансовым монстром. По крайней мере, по их теплому общению складывалось такое впечатление. Мужчины часто виделись вне работы и живо делились новостями. Вот и сейчас Джотто и Оливьеро разговаривали о чем-то, а рядом вертелись Джи и Асари. — Рад тебя видеть, Тсуна, — Дино сжал друга в крепких объятиях и ярко улыбнулся. Они не виделись месяц или около того, Дино уезжал в заграничную поездку вместе с отцом и в университет не ходил. — Я тоже рад нашей встрече, — Тсуна тепло улыбнулся, — мне тебя не хватало. Как прошла поездка? — Лучше не бывает, — Дино нервно улыбнулся, — я сорвал сделку, и отец песочил меня целую неделю. Тсуна похлопал друга по плечу, совершенно не удивившись. Наверняка опять пролил на какого-нибудь важного человека шампанское или споткнулся посреди речи, может ляпнул что-то не то. В этом был весь Дино: неуклюжий, неловкий и нелепый. Они были похожи характерами, как две капли воды, и тянулись друг к другу, зная, что всегда смогут найти понимание в глазах другого после неловкого падения или случайно сказанной глупости. Вот и сейчас они заговорились и, совершенно не заметив под ногами загнутый край ковролина, распластались на поляне, прочесав подбородком ковер. Благо, не свалились в грязь и не испортили одежду. — Поразительная синхронность, — знакомый голос заставил Тсуну напрячься и нехотя посмотреть на говорившего мужчину. Вот его только не хватало для полного счастья. — Доброе утро, синьор Синклер, — Тсуна проигнорировал протянутую ладонь и поднялся сам, после чего протянул Дино руку и помог подняться. — Что вы здесь делаете? — Что обычно делают люди в воскресенье утром в церкви? — Реборн усмехнулся. — Молюсь, Вонгола. — Кто это? — Дино шепнул на ухо другу, боязливо посматривая на человека в черном. Сегодня на Ренато не было привычной белой рубашки, которую он носил на работу, ее заменяла черная шелковая сорочка. Шляпа с рыжей лентой естественно была при нем. — Это мой преподаватель английского, синьор Ренато Синклер, — Тсуна закончил оттряхивать пыль с колен и поправлять одежду, — синьор Тимоти Баленцо заболел, и синьор Синклер будет заменять его до конца семестра. А это, — он посмотрел на друга и перевел взгляд на преподавателя, — мой дорогой друг, Дино Каваллоне. Он тоже учится в нашем университете, но на курс старше. Дино смущенно улыбнулся и спрятался за спину Тсуны, словно он мог спасти его от этого мрачного типа. Кто бы его самого спас. — Наслышан, — Реборн надвинул поля шляпы на глаза. — Надеюсь, вы слышали только хорошее. — Дино неуверенно улыбнулся. — Как знать. — Тсуна! — голос Хаято заставил Тсуну обернуться, друг пробирался к нему через толпу людей, видимо, заметив постороннего. — До встречи, — Реборн отсалютовал шляпой и, прежде чем Тсуна успел заметить, затерялся среди людей. Тсуна посмотрел на место, где всего секунду назад стоял преподаватель, растерянным взглядом и обменялся с таким же растерянным Дино неуверенной улыбкой. Интересно, почему из всех знакомых людей он встретил именно синьора Синклера во время воскресной службы? И что этот человек вообще забыл в этой богом забытой церквушке на окраине Эмилии-Романьи? Интуиция мягко шептала о чем-то, но Тсуна, поравнявшись с Хаято и улыбнувшись, отмахнулся от ее голоса. Не суть важно, мало ли чем занимается преподаватель в свое свободное время.

***

— Иногда мне кажется, что эта дьявольская ящерица переживет и тебя и меня вместе взятых, кора, — Колоннелло подцепил пинцетом активно сопротивляющегося сверчка в банке и поднес к морде рептилии, с неким восторгом наблюдая как быстро та хватает жертву языком и хрустит крылышками. — Не хочу ничего слышать про дьявольских ящериц от человека, который держит ручного ястреба, — Реборн хмыкнул, на мгновение оторвал взгляд от свежего выпуска газеты, чтобы посмотреть за тем, как хамелеон быстро расправился с угощением, и вновь сосредоточил внимание на статье о жестоком убийстве во Флоренции, — тебе стоит научиться лучше заметать следы, иначе твоя беспечность сведет организацию в могилу. — Лар была там, — взгляд Колоннелло на секунду стал серьезным, но он довольно усмехнулся и наваждение прошло, — это подарок. — Только ты можешь убить четырех человек, чтобы покрасоваться перед бывшей подружкой, — Реборн раздраженно откинул газету на стол. — По каждому за год, что она отказывается меня видеть, кора, — Колоннелло скормил Леону еще одного сверчка и закрыл крышку террариума, прежде чем выключить засвистевший чайник в кухне и вернуться с чашкой ароматного чая. — Как обстоят дела с Вонгольским мальчишкой? — Луче? — Колоннелло отрицательно помотал головой, и Реборн расслабленно расправил плечи. — Пацан ходячая катастрофа, но легко идет на контакт. Выведать информацию будет не сложно, если знать, на что давить. — А ты уже знаешь? Реборн коротко прищурился, игнорируя очевидно глупый вопрос. Естественно, он уже знал за какие ниточки потянуть и на какие кнопочки нажать, чтобы мальчишка заговорил. Прежде чем прийти в университет, он следил за Тсунаеши неделю, просматривал личное дело из университета, изучал привычки и любимые места, проследил путь до дома, чудом оставшись незамеченным. За мальчишкой ежесекундно следили профессионалы, не отходили не на шаг замаскированные под обычных гражданских телохранители, всюду по пятам ходили друзья, а он ничего не замечал и вел себя так естественно и открыто, словно ни о чем не догадывался. Реборн неделю ломал голову догадками как можно сохранять такое спокойствие, зная, что находишься под надзором круглые сутки, пока не понял: мальчишка ничего не знал. Ни про истинное лицо Вонголы, ни про бизнес отца, ни про круглосуточную охрану. Жил самой обычной жизнью самого обычного студента, наслаждался прогулками с друзьями, общался со сверстниками, ходил с подругами по магазинам и даже подумать не мог, что его отец с друзьями возглавляют крупнейшую мафиозную семью. Это настолько удивительно и необычно, что Реборн проверил всех друзей, откопал личное дело каждого, кто имел отношение к Тсуне и Вонголе и пришел к выводам, что Вонгола ведет какую-то очень запутанную игру и скрывает от наследников связь с теневым миром. Из семерых только трое знают истинную сущность Вонголы. — За кого ты меня принимаешь, — Реборн оскорбленно фыркнул и покосился на друга, — естественно, я знаю. Я профессионал, в отличии от некоторых. Колоннелло раздраженно закатил глаза и чертыхнулся. Связь с полицией Реборн ему будет припоминать до конца жизни. Сколько бы миссий Верга не закончил успешно, сколько бы человек не убил, доказывая удивительную преданность Аркобалено и Луче, Реборн всегда будет видеть в нем бывшего карабинери и припоминать об этом при случае. — Мы познакомились в полицейской академии, кора. — Я был под прикрытием, — Реборн усмехнулся, стойко выдержав раздраженный взгляд. — Из тебя вышел бы ужасный полицейский, кора. — Как и из тебя киллер. Оконная рама громко ударилась о стену, затряслись хрупкие стекла, Реборн чертыхнулся под нос и закрыл окно. Чертова Болонья, как же он хотел поскорее вернуться на Сицилию и греть кости под солнцем, а не мерзнуть в центральной Италии. — Мальчишка ничего не знает, — Реборн сел на прежнее место и откинулся спиной на диван, — не знаю, что за игру ведет Примо, но его сын думает, что Вонгола — просто финансовая компания, а не мафиозная семья. — Шутишь? — Колоннелло удивленно выдохнул. — Нет, — Реборн поднялся, открыл потайное отделение в письменном столе и бросил другу папку с личными делами наследников Вонголы, — из них только Мукуро Спейд, Кёя Аччильязо* и Хаято Арчери знают про мафию. Мукуро и Кёя уже вовлечены в дела и готовы перенять должности, Хаято в процессе. Недавно он засветился с Джи на приеме у Караваджо. — Что может заставить Джотто скрывать от наследника правду? — Колоннелло нашел личные дела вышеназванных парней и погрузился во внимательное изучение. — Черт, этот Кёя похож на Фонга, кора. — Я тоже об этом подумал, когда впервые его увидел, — Реборн вышел в кухню, вскоре возвращаясь с дымящейся чашкой кофе, — но никакой связи. Ты бы видел глаза этого парня, даже мне стало не по себе. Прирожденный убийца. — Ты уверен? — Да, проверял, — Реборн устало потер переносицу, — просто внешняя схожесть. Фонг возглавил Триаду в Китае и получает дела лично от Луче. Колоннелло ничего не ответил, с интересом изучая личные дела парней. Ничего необычного у Такеши Угетсу, Рёхея Сасагавы, Ламбо Бовино и Тсунаеши ди Вонголы он не заметил, кроме того, что Рёхей хорош в спорте, но почему-то связал жизнь с медициной, а Ламбо живет в школе-пансионате и бывает дома редко. Это можно будет использовать против Вонголы и взять пацана в заложники при необходимости. Едва ли этот флегматичный паренек на фото сможет за себя постоять. С Хаято, Мукуро и Кёей дела обстояли куда интереснее. Хаято вникал в дела стремительно и метил в должность правой руки босса, как и отец. Хорошая физическая подготовка, меткость, большие познания в химии и математике, этот парень может оказаться большой занозой в заднице. Кёя, как было сказано в досье, первым узнал про мафию и с пятнадцати лет прочно повяз в ней. Несколько успешных миссий по ликвидации, мастер боевых искусств, боец ближнего и среднего боя и меткий стрелок. Отмечено владение иностранными языками, познание в истории и культуре как минимум трех стран, любовь к холодному оружию. — Консильери, — в слух догадался Колоннелло и кинул папку с личным делом на стол. — Скорее серый кардинал, — Реборн усмехнулся. — Стоит поблагодарить Господа за то, что этот парень предан семье, а не ушел в вольные киллеры. Не хотелось бы заиметь врага в его лице. — С таким отцом, неудивительно. Одно лишь имя Алауди до сих пор нагоняет страх на молодняк. — Колоннелло откинулся на спинку дивана и устало потер переносицу. Реборн влез в сложное дело, очень сложное, Вонгола свирепый противник, переходить им дорогу лишний раз не хотел никто, их обходили стороной и им не перечили. Королевская семья среди мафии, сильнейшая и опаснейшая. — Почему Луче дала этот заказ? Реборн грязно выругался на смеси лигурийского и сицилийского, возвел глаза к потолку и выругался вновь. Не один раз за время наблюдения он задавался этим вопросом, далеко не один. И выводы были неутешительными: либо Луче решила от него избавиться, посчитав его независимость и гордость слишком опасной для организации, либо она ввязалась в какую-то очень интересную и не менее опасную игру и разыгрывала шахматную партию, а пешками в ней были жизни Аркобалено. Хотя Реборн идентифицировал себя как ферзя, будучи сильнейшим в организации. Но у Луче, видимо, были другие планы, иначе как объяснить то, что она отправила его на верную смерть? — Хотел бы я знать в какие игры играет босс, — Реборн поморщился, — в организации тихо? — Вайпер ушла на разведку в Варию. — На кой черт лезть в Варию? — Хотел бы и я знать в какие игры играет босс, кора, — Колоннелло заметил, как Реборн скривился, и улыбнулся. — Вария сейчас не опасна. Во вторник играют Интер с Манчестером, пойдешь? Реборн согласно кивнул, мысленно прикидывая провести во вторник тест у группы Вонголы, и посмотрел на Леона. Рептилия мирно дремала под искусственным светом ламп.