Skydive | Прыжок с парашютом

Цурагамаэ, полицейский-пес (а также начальник полиции, из-за чего Мидория чувствовал себя ещё более неуютно среди профессиональных героев и некоторых очень известных полицейских), тут же начал готовить ловушку для убийцы героев, а Мидории были немедленно помещены под защиту свидетелей. — Вы сказали, что Стейн будет следить за вами, — объяснил шеф Цурагамаэ, когда Мидория сначала возразил. — Если мы предположим, что это правда — а мы должны это предположить — то это значит, что он видел, как вы приходили в полицию дважды. Оба раза вскоре после того, как вы видели его. Мидория понял. Он действительно понял. Но это не означало, что ему это нравилось. Дом Мидории находился под круглосуточным наблюдением полиции, и когда полицейский не мог быть там, там был герой. — Изуку, — мальчик оторвался от своих школьных занятий и посмотрел на мать, которая болтала с Цукаучи на кухне. — Начальник полиции хочет посмотреть твои тетради. — Мидория нахмурился. — Мои записные книжки? — Спросил он. — Зачем? — Шеф считает, что, возможно, они смогут сказать нам, кто соответствует критериям Стейна, — объяснил Цукаучи как можно короче. Изуку мог только ещё больше нахмуриться. — Они не так написаны, — Мидория покачал головой, заставив Цукаучи тоже нахмуриться. — Мои записи — это анализ причуд, иногда с анализом героев. Зная их причуды и то, как они работают, вы не сможете сказать, считает ли их Стейн настоящими героями. — Он всё ещё хочет получить некоторые из твоих заметок. — Цукаучи пожал плечами. Мидория вздохнул, но встал из-за стола и пошёл по коридору в свою комнату, где хранил свои тетради. Мидория немного постоял перед книжной полкой, размышляя, какую из них отдать полиции. Его взгляд сразу же упал на последнюю страницу, где были его последние анализы. Тетрадь 12 была в хорошем состоянии по сравнению с тетрадью 13, и анализ был не слишком старым по сравнению с тетрадями 2 или 3. Тем не менее, Мидория знал, что он значительно улучшил свой номер 12, и чтобы полиция что-то нашла, ему, вероятно, придётся отдать им номер 13. Однако, глядя на обгоревший, потрёпанный блокнот, тёмный от сажи и всё ещё слабо пахнущий дымом и нитроглицерином, Мидория не мог захотеть отдать им старый блокнот. Поразмыслив ещё несколько мгновений, он сделал глубокий вдох и взял с полки испачканную сажей книгу, нежно проведя рукой по обложке. Было почти грустно от того, насколько сильно мальчик привязался к этим книгам. Но они были единственным, что помогало ему держаться так долго. Когда все от него отвернулись, у него остались только его записи и Всемогущий. И когда Всемогущий сказал ему то же самое, что говорили все остальные в его жизни, у него остались только обугленные останки номера 13. Мидория выдохнул, задержав дыхание, и прижал книгу к груди, покидая уютную комнату, чтобы отдать её Цукаучи. Вернувшись на кухню, детектив о чём-то разговаривал с матерью, пока они оба не заметили его. — Это оно? — спросил Цукаучи, когда Мидория молча протянул ему тетрадь. — Это самая последняя. — Изуку кивнул, задержав пальцы на книге, прежде чем убрать руки. — Там тоже есть Стейн. Цукаучи повертел книгу в руках, открывая на случайной странице, чтобы взглянуть. Чем больше он читал, тем больше расширялись его глаза. — Это… — Цукаучи вздохнул, почти в благоговейном трепете от количества информации. Он покачал головой. — Каким-то образом ты даже умнее, чем я думал. — Мидория покраснел, застенчиво отворачивая голову, когда детектив закрыл блокнот и убрал его в свою курьерскую сумку. — Я постараюсь вернуть его как можно скорее, хотя это может произойти только после поимки Стейна. — Хорошо, — согласился Изуку. Ему просто нужно было начать работать над номером 14. Или, возможно, над целой тетрадью о том, какие герои соответствуют критериям убийцы. Они попрощались, и Цукаучи ушёл, Инко вернулась к своей посуде, а Изуку — к своим школьным делам. __________ — Вы хотите все из них? — Мидория разинул рот. Почему? Что они могли найти в номере 13, что им понадобились остальные? — Шеф Цурагамаэ ознакомился с твоим анализом. — Цукаучи начал, когда Санса последовала за Инко обратно в комнату Изуку, предположительно, чтобы собрать остальные тетради. — Он сказал, что в них была конфиденциальная информация и что их нужно было передать в безопасное место. — Детектив провел рукой по волосам. — На самом деле я не должен говорить вам точно, почему, но это из-за «слабых мест» в вашем анализе. — Их слабые стороны? — переспросил Мидория. — Почему? — слабые стороны были важной частью любого хорошего анализа. Без упоминания потенциальных слабых сторон человека анализ превращался в простую похвалу его способностям. В полном отчёте должны быть как хорошие, так и плохие стороны, чтобы он был хорошим по всем параметрам. — Некоторые из того, что ты перечислил, были… правдоподобными. Слишком правдоподобными, на его вкус. — Цукаучи пытался подобрать правильные слова. — Послушай, парень, то, что ты придумал, потенциально может уничтожить героев. Если бы такое попало не в те руки — в руки Стейна — он мог бы очень быстро убить многих героев. — Мидория даже не подумал об этом. Все его заметки были лишь для того, чтобы понять, что можно улучшить. Ему ни разу не приходила в голову мысль о том, что их можно использовать. — О… — это всё, что он смог сказать в ответ. — Значит, я не могу продолжать писать анализы? — чем же тогда мальчик будет заниматься в свободное время? Если он будет заполнять своё свободное время учёбой, то закончит школу до летних каникул. — Извини, Мидория. — Цукаучи сочувственно улыбнулся. — Это просто слишком опасно. Может быть, ты мог бы сделать что-то дополнительное? Твоя мать упомянула, что ты действительно хорошо учишься. — Я не могу этого сделать, — Мидория покачал головой. — Если я возьму дополнительные задания, то закончу школу раньше окончания учебного года. — Закончишь школу? — воскликнул Цукаучи. — Разве ты не только что окончил среднюю школу? — В каком-то смысле? — Мидория пожал плечами. — Я начал заниматься онлайн-уроками как раз перед тем, как закончился мой последний год в средней школе, но я уже прошёл достаточно курсов, чтобы считаться закончившим первый год старшей школы. — Не обращая внимания на растущее удивление Цукаучи, он продолжил, скорее для себя, чем для кого-то ещё. — Думаю, если я действительно закончу школу раньше, то смогу начать искать работу, но я не знаю, сколько мест возьмут на работу 15-летнего, даже с дипломом. — Подожди, подожди, — Цукаучи остановил бормотание мальчика, прежде чем тот успел начать. — Ты хочешь сказать, что всего за три с небольшим месяца ты почти закончил первый год обучения в старшей школе? — Я закончил первый год обучения в старшей школе, — поправил Мидория. — Я на втором году обучения, проучился два с половиной семестра. — Как… Мидория, это примерно три кредита в месяц. Это шесть семестров. — Цукаучи не мог в это поверить. — А как же стандартизированное тестирование? — О, для стандартного тестирования я просто иду в любой колледж и говорю им, зачем я там. — хотя многие странно смотрели на него, когда он объяснял, зачем он там, учитывая его возраст. — В последнее время я стараюсь не торопиться, я начал составлять списки людей, которые соответствуют критериям Стейна, и почему… — Мидория, я же сказал тебе не вмешиваться в это дело, — Цукаучи нахмурился. — Ты не полицейский, и у нас могут быть большие неприятности из-за работы с несовершеннолетним. — Но это не так, — возразил Мидория. — Я провожу собственное расследование против вашей воли. — И всё же, — Цукаучи вздохнул, явно раздражаясь с каждой минутой. — Ты ещё совсем ребёнок, это опасная работа. — Но я… — их обоих прервал звонок телефона Цукаучи. Мужчина взглянул на экран и извинился. Мидория не слышал, что говорит мужчина, и мог только догадываться, что происходит, по выражению его лица. Мидория видел, как оно менялось от усталого к растерянному, от потрясённого к взволнованному. Он оторвался от трубки и позвал Сансу. — Санса! Нам нужно идти! — он повесил трубку и поспешно надел куртку, направляясь к двери. Полицейский-кот выбежал из задней части дома, вздыбив шерсть и навострив уши. Инко шла за ним с обеспокоенным выражением на лице. — Что случилось? Что случилось? — У нас есть ещё один, соответствует его почерку, — проворчал Цукаучи, хватаясь за стену, чтобы не упасть, когда он чуть не опрокинулся, торопясь надеть ботинки. Уши Сансы встали торчком, а зрачки расширились. Мужчина подбежал к нему и тоже начал собирать свои вещи. — Ты взял блокноты? — Да, я ещё взял ту, что лежала открытой на его столе, — Санса кивнул, быстро надевая ботинки. Мидория прыгнул вперёд. — Это была не книга по анализу! — выпалил Мидория. Он всё равно собирался отдать книгу полиции, но не сейчас. Ему ещё многое нужно было добавить. — Она не закончена! — Извини, Мидория. — Цукаучи посмотрел на него так, что это было равносильно «извини». — Мы вернём его, когда закончим, но это срочно. Мидория открыл рот, чтобы возразить, но его остановила мягкая рука, опустившаяся на плечо. Он посмотрел на мать, которая ободряюще улыбнулась ему. — Всё в порядке, Цукаучи-сан. Будь осторожен. И ты тоже, Тамакава-сан. — Спасибо, вам тоже. — Детектив ответил на её пожелания. — Мы вернёмся, как только сможем. Ещё раз извините. — Он закончил завязывать шнурки, и после того, как Санса тоже закончил, они вышли за дверь. Мидория уставился на то место, где они когда-то были, не зная, что теперь делать. Обычно он возвращался к работе со своими записными книжками, но сейчас все они исчезли. Даже та, где он сортировал героев по их героическим и негероическим чертам. — Все в порядке, Изуку. Они вернутся. — Изуку не ответил, просто продолжал смотреть на дверь. — Почему бы тебе не пойти на пробежку? Я знаю, что ты пропустил пробежку этим утром из-за их визита. — Это было правдой. После встречи со Стейном и Мьютом Изуку начал заниматься спортом, чтобы набраться сил. Мьют был довольно лёгким человеком, и Мидории с трудом удавалось его поддерживать. Мальчик вздохнул. — Хорошо. — Он смягчился. Это была неплохая идея. Может быть, он попробует включить еще какие-нибудь упражнения в свой недавно освободившийся график. Мидория пошел в свою комнату переодеться, демонстративно игнорируя пустые места на своей книжной полке и столе, когда сменил толстовку Всемогущего на старую рубашку, а пижамные штаны — на спортивные шорты. Он достал из-под кровати кроссовки и понёс их к входной двери, где надел и туго зашнуровал. — Пока, мама! Я ухожу! — Хорошо, Изуку! — Инко крикнула из гостиной. — Будь осторожен! И постарайся быть дома к обеду! — Я так и сделаю. — ответил он, проверяя, взял ли он с собой телефон и ключи от дома, прежде чем выйти за дверь на пробежку. На улицах было тихо, и Изуку задумался, сколько людей знают, что Убийца Героев всё ещё на свободе в их родном городе. Он был довольно известен, но те, кто не смотрит новости, вероятно, о нём не слышали. О нём не говорили вскользь или во время светской беседы в офисе или в школе. Убийца Героев был просто проблемой для героев и полиции, и, честно говоря, как герои могли потерпеть неудачу? Настроение Мидории немного испортилось от этой мысли, и он стал вспоминать, в чём все герои, которых он изучал, потерпели неудачу. Бросали нуждающихся в помощи людей, брали взятки, использовали свои причуды во зло. На некоторых героев даже заводили (глубоко запрятанные) уголовные дела. Чем больше Мидория размышлял о разделении на «настоящих» и «фальшивых» героев, тем больше он задавался вопросом, так ли плоха идеология Стейна. Мидория замедлил шаг и остановился у фонарного столба, наклонившись вперёд и уперевшись руками в колени. Он тяжело дышал, пытаясь вдохнуть как можно больше воздуха. Он огляделся, пытаясь понять, как далеко он убежал, и быстро понял, где находится, по горам мусора вокруг. Дагоба, местный пляж, превратившийся в свалку. Он остановился на несколько мгновений, чтобы перевести дыхание, оглядел пляж, покачал головой и повернулся, чтобы продолжить бег, но услышал что-то из-под груды мусора. Он остановился. Это был голос, но кто мог копаться в мусоре? Может, бездомный? Или кто-то ищет что-то работающее среди сотен килограммов сломанной и выброшенной техники? Мидории пришлось подождать ещё секунду, прежде чем человек заговорил снова. — Малыш! — Мидория резко повернул голову в сторону голоса и ахнул. — Не надо! — Убийца героев прорычал всё тем же тихим шёпотом, которым он в первую очередь обратился к Мидории. — Если ты издашь хоть звук и приведёшь сюда людей, я убью твою старуху. — Мидория с щелчком закрыл рот. — Хорошо, а теперь иди сюда. Я не причиню тебе вреда. Я просто хочу поговорить с тобой. Мидория сглотнул и быстро огляделся. Стэйн не звучал так, будто он лгал, но Мидория решил, что в этой ситуации осторожность лучше всего. — Если я пойду туда с тобой, — начал Мидория. — Ты б-будешь держаться от меня подальше! И— и ты отпустишь меня, когда закончишь. — Он пытался говорить уверенно, хотя это было трудно из-за заикания и когда человек перед тобой регулярно убивал подготовленных профессионалов. К счастью, мужчина выглядел удивлённым и почти обрадовался требованиям Мидории. — Я не войду туда, если ты не согласишься. — это было легко сказать с уверенностью, потому что Изуку ни за что не вошёл бы туда, если бы между ними не было хотя бы нескольких метров. — Мне нравится твоя убеждённость, парень. Ладно. Я оставлю тебя в покое, и ты сможешь уйти, когда захочешь. — Убийца героев сделал несколько шагов назад, ожидая, последует ли Мидория за ним, прежде чем развернуться и уйти по-настоящему. Мидория осторожно ступал по мусору, стараясь не оступиться и одновременно следя за Стейном. Это была плохая идея, о чём он, чёрт возьми, только думал? Идти в уединённое место с убийцей героев? Это было именно то место, где он убивал героев! Как только зеленоволосый оказался в мусоре, а Стейн наблюдал за ним с высоты старого телевизора в нескольких метрах от него, он подождал, пока мужчина что-нибудь скажет. — Ну что? Я здесь. Чего ты от меня хочешь? — спросил Мидория, когда мужчина ничего не ответил. — Что ты сказал полиции? — спросил Стейн. У Мидории упало сердце. — Я не собираюсь тебя убивать, ты был бы таким же плохим, как те фальшивки, если бы держал всё в себе, просто чтобы спасти свою шкуру. — это было слабое утешение перед лицом неминуемой смерти, но Мидория откашлялся и всё равно сумел выдавить из себя ответ. — Я… я рассказал им о твоей причуде, — Мидория сглотнул, когда взгляд Стейна метнулся к нему. — И о том, как… как ты убил Ю-Юпитера. — Мидория крепко зажмурился, образ пропитанной кровью одежды и мёртвых оранжевых глаз всё ещё преследовал его во снах. — Я… я рассказал им, как ты, э-э-э. Какой у тебя есть… список? — Мидория не знал, как Стайн назвал свой список критериев, но когда убийца героев кивнул, он продолжил. — И т-то, что… — он не мог сказать убийце героев, что знает, куда тот направится дальше. — Что ты путешествуешь по, умх… по схеме. Они… они не могли понять, что это за схема, х-хотя… — верно, Мидория понял схему. Список всех жертв Стейна был там с тех пор, как полиция поняла, что это один человек убивает героев, но только Мидории хватило проницательности, чтобы заметить закономерность. Когда Мидория не продолжил, Стейн кивнул. — Понятно. И в чем моя причуда, маленький герой. — Мидория возненавидел то, что название вселило надежду в его грудь. Кто-то думал, что он герой. — Это причуда, основанная на крови, — начал Мидория. Анализ. Он мог проводить анализ. — Ты… ты пьешь кровь своих жертв, и это п-парализует их, — он нервно посмотрел на Стейна. Мужчина не выказал никаких эмоций, просто жестом попросил мальчика продолжить. — Ты… они не парализованы навсегда, н-но время варьируется. В-вероятно, зависит от группы крови. — Очень умно, маленький герой. - Стейн задумчиво хмыкнул. — Приятно слышать, что полиция, знающая о моих причудах, действительно доставляет немало хлопот. — лицо Мидории побледнело, руки стали липкими. О боже, зачем он это сделал? Почему он согласился поговорить с убийцей героев?? — Как жаль, что тебе пришлось быть правдивым. Ты бы значительно помог моей миссии по отбраковке недостойных. — Я… я бы никогда! — выпалил Мидория, и от одной этой мысли его охватили такие сложные чувства отвращения и гнева, что он совершенно забыл, что человек, на которого он кричит, может убить его в мгновение ока. — Я бы никогда не стал злодеем. Это не выход из положения. — Тогда что, по твоему, выход? — рявкнул Стейн, быстро поставив Мидорию на место. Верно, это был Стейн. — Как ты предлагаешь нам исправить это прогнившее общество? — Мидория удивлённо моргнул. Он даже не обратил внимания на «нам» в этом предложении, а только на то, что убийца-герой спросил его, как улучшить общество. И Мидория… он не знал. Идеалы Стейна были убедительными, даже если его методы требовали доработки. Мидория согласился с тем, что общество героев было несовершенным, но убийство не могло быть способом исправить это. — Я… — начал Мидория, затем нахмурился и забормотал. — Что ж, если бы я хотел «исправить» общество героев, полагаю, я бы начал с того, чтобы выяснить, кого нужно исправить. Что определяет, можно ли кого-то исправить? А что насчёт тех, кого нельзя исправить?.. Почему бы не отправить их в тюрьму? — спросил Мидория у Стейна. — Ты уже достаточно долго за ними следишь, я уверен, что ты мог бы собрать достаточно данных, чтобы посадить их в тюрьму. — Тюрьма слишком мягкая, — прорычал Стейн, доставая маленький нож, с которым он почти рассеянно играл. — Их бы выпустили по условно-досрочному освобождению через несколько месяцев, потому что они знали, как обмануть систему. Справедливо, но неполно. — Но разве это не более суровое наказание, чем убийство? — Стейн поймал свой нож и больше не подбрасывал его. Он просто смотрел на Мидорию, изучая его душу, прищурив глаза. — Объясни. — Ну, — задумчиво начал Мидория. — Когда кто-то убивает себя, он трус, — объяснил Мидория, и глаза Стайна расширились. Ах, точно. Убийца героев знал, что он пытался покончить с собой. — Его считают трусом, потому что он недостаточно силён или храбр, чтобы просто… преодолеть трудности. Если это так, то разве смерть не является «лёгким» выходом? — спросил Мидория. — Как так? Кто-то может возразить, что убийство — слишком суровое наказание. — Стейн снова начал вертеть в руках нож. Мидория поморщился. — Это определенно так. — сказал Он. — Я не говорю, что убийство лучше тюрьмы, они оба плохие, но разве героям не хуже, если им приходится жить с последствиями своих действий? — Стейн поднял глаза к небу. — Разве для них не хуже, когда над ними смеются на улице, когда их фанаты, друзья и семья отворачиваются от них? — Стейн по-прежнему казался невозмутимым. — Разве не лучше было бы лишить их лицензии? — Стейн наконец-то посмотрел на Мидорию. — Их лицензии? — Спросил он. — Их лицензии героев. — Мидория кивнул. — Именно это делает их героями в обществе героев, иначе они были бы просто самозванцами, нарушающими закон. — И что тогда? — спросил Стейн. — Можно будет их убить? — Конечно, нет! — Мидория скорчил гримасу. — Они всё равно люди. Стейн, казалось, задумался над его словами, а затем спрыгнул с телевизора. Мидория отшатнулся и упал на спину, а Стейн возвышался над ним. — Ты заставил меня о многом задуматься, Мидория. — П-прочь от меня! — закричал Мидория, когда Стейн постепенно приближался. Мидория пятился назад с каждым шагом мужчины. — Мы… мы договорились! — Так много о чем нужно подумать. — Мидория ударился обо что-то спиной, и он оглянулся через плечо. Он загнал себя в угол. Нет. Нет, нет, нет, нет— Мидория оглянулся на Стейна и так сильно вздрогнул, что ударился головой о то, что было позади него, и вокруг них раздался громкий металлический звон. Стейн был прямо перед ним, и Мидория ясно видел его безумные красные глаза, бледную кожу, жирные чёрные волосы. Дыру на месте носа. Мидория втянул воздух и задержал дыхание, пока Стейн смотрел на него. Ничего не было сказано. Ни один из них не пошевелился. Мидория просто смотрел в ответ, пока Стейн не рассмеялся, заставив его снова вздрогнуть. — Я еще увижу тебя, малыш. — Мидория подавил крик, когда в мгновение ока Стейн переместился и нож вонзился в сталь прямо рядом с его головой. Он тяжело дышал, глядя на Стейна широко раскрытыми, полными страха глазами, когда мужчина встал. — Будь там осторожен. — Сказал Стейн. Затем мужчина ушёл. Мидория вздохнул с облегчением, но тут же снова затаил дыхание, когда Стейн снова обратился к нему. — О, и ещё, парень? — Мидория встретился взглядом с ухмыляющимся мужчиной. — Оставь себе нож. Мидория посмотрел налево, туда, где нож вонзился в предмет позади него (по-видимому, в картотечный шкаф). Когда он снова повернулся, чтобы посмотреть на убийцу-героя, того уже не было. Он ещё немного задержал дыхание, а потом выдохнул и полностью погрузился в песок и мусор. На заметку: не соглашайтесь на разговор с серийным убийцей (особенно в уединённом месте и в одиночку).