Skydive | Прыжок с парашютом

На следующее утро Мидории отправились на станцию. Цукуачи позволил мальчику вернуться домой (разумеется, в сопровождении Сансы) с условием, что они с матерью придут на станцию на следующий день, чтобы обсудить произошедшее накануне. Изуку согласился (разумеется) и, объяснив события прошлой ночи своей всё больше беспокоящейся матери, они отправились на станцию. Не прошло и пяти секунд после того, как они вошли, как восторженный Цукаучи проводил их в заднюю часть зала. Их провели по тому же коридору, что и раньше, но вместо того, чтобы повернуть в комнату для допросов, их провели обратно в своего рода комнату отдыха, где несколько офицеров стояли или сидели в разных местах. Мидория посмотрел мимо них на доску в передней части комнаты. Она была покрыта газетными вырезками, полицейскими отчётами, заметками и тому подобным. На стене висело несколько картин, на многих из которых был изображён сам убийца героев, а на паре — его жертвы или Всемогущий. — Спасибо, что присоединились к нам, — Цукаучи улыбнулся им двоим. — Присаживайтесь, присаживайтесь. Куда хотите. Однако, Мидория-кун, ты мог бы сесть впереди. — Инко села рядом с Сансой, а Изуку сел впереди рядом с полицейским-собакой. Не с полицейской собакой, а с человеком с причудливой мутацией, которая делала его похожим на собаку. В комнате было ещё несколько профессионалов, двое из которых — Старатель и Сотриголова. Изуку мысленно отметил, что нужно взять у них подписи, прежде чем они уйдут. — Спасибо вам всем за то, что пришли в такой короткий срок и с такой малой информацией. — Вы упомянули, что это как-то связано с Убийцей Героев? — сказал пёс-мутант. — Но зачем вы привлекли гражданских? Это сверхсекретное дело. Гав. — Мидория чуть не рассмеялся, когда мужчина гавкнул в конце своего заявления, но передумал, заметив, что только на нём был специальный костюм. Значит, он их начальник. — Верно, конечно. Мидория-кун, не встанешь ли ты рядом со мной? — Изуку так и сделал. — Это Изуку Мидория. По состоянию на вчерашний вечер он единственный человек, который встречался с Убийцей Героев дважды и остался в живых, чтобы рассказать об этом. — Комната наполнилась шёпотом, и мальчик съёжился. — Кроме того, именно благодаря ему мы знаем причуду Убийцы Героев. Кто-то в задних рядах поднял руку. Это был худощавый пожилой мужчина с измождённым лицом и огромным ростом. — И откуда он это знает? — Цукаучи открыл рот, но тут же закрыл его, осознав, что на самом деле не знает, откуда Мидория так много узнал о причуде этого человека, увидев её лишь мельком. Мидория, воспользовавшись молчанием как поводом для объяснений, сделал именно это. — Когда я впервые столкнулся с убийцей героев, это было во время убийства профессионального героя Юпитера. — при этих словах в комнате воцарилась тишина, и Мидория с трудом сглотнул. — Когда я впервые увидел их, она была под его причудой, и он… простите, наверное, мне стоит начать с того, что я люблю анализировать причуды. Это моё хобби, которым я занимаюсь с тех пор, как мне было…- Мидория посмотрел на мать, не в силах вспомнить, когда он в последний раз писал в свой «Заметки героя для будущего». — Пять, — Инко задумчиво нахмурила брови. — Тебе было пять или шесть, когда ты показал мне свою первую запись в дневнике. — Тогда шесть, — Мидория назвал большее число. — Я нахожу причуды увлекательными и люблю писать о них, размышляя о том, что возможно, а что нет. В любом случае, из-за этого я инстинктивно отмечаю то, что вижу, мысленно или физически. Стейн прижал Юпитера к земле. — он сглотнул комок в горле, вспомнив её рыжие волосы и широко раскрытые от страха оранжевые глаза. — Сначала я подумал, что это, возможно, связано с прикосновениями. Это не мог быть зрительный контакт, потому что её глаза были закрыты, когда я впервые увидел её парализованной. Тогда я подумал, что, может быть, это связано со временем, а зрение или прикосновение служат активаторами. — Мидория вспомнил запись в своём блокноте о убийце героев, о стене текста о его причуде. — Я начал отсчитывать время, и когда таймер закончился, он снова парализовал меня и Юпитера. — Мальчик пропустил большую часть истории, чтобы перейти сразу к причуде. — Он убил её прежде, чем я понял, как долго это длилось, и мой паралич продлился всего несколько минут, гораздо меньше, чем те пять или более минут, в течение которых его причуда удерживала Юпитера. У меня есть несколько предположений, почему так произошло, но, скорее всего, дело в группе крови, поскольку он выпил примерно столько же нашей крови, а единственными заметными различиями между нами были возраст и пол, которые возможны, но маловероятны, учитывая статистику генетических и неизменных факторов, таких как группа крови, в сравнении с изменяемыми факторами, такими как пол и возраст, которые постоянно меняются. Повисла небольшая тишина, и Изуку продолжил. — Прошлой ночью, когда он сражался с Мьютом, он не пытался его убить. Но он не использовал свою причуду, чтобы сбежать. У Мьюта были довольно серьёзные раны, из-за которых он бы точно истек кровью, если бы оставался парализованным в течение нескольких минут. Итак, если Стейн не хотел, чтобы Мьют умер, и он не использовал свою причуду, чтобы сбежать, это значит, что он, скорее всего, не может использовать причуду по своему желанию, что она должна действовать по полной программе. — Мидория оглядел комнату и увидел на лицах самые разные выражения: от благоговения (Санса) до гордости (его мать) и почти страха (герой по имени Джойз). — То, что ты говоришь, имеет смысл. — сказал пес. — Но Стейн, как известно, не отпускает людей, не говоря уже о героях. Зачем ему оставлять Мьюта в живых? — И именно поэтому я собрал вас всех здесь сегодня. — Цукаучи улыбнулся. — Мидория нашёл связь. — Он… — костюм Старателя вспыхнул. — Вы хотите сказать, что какой-то необученный подросток, которого Стейн чуть не убил дважды, нашёл связь между его нападениями? — Я знаю, это звучит безумно, но… — Цукаучи, мы знаем, что это дело важно для вас, однако… — По крайней мере, выслушай его! — Цукаучи закричал, заставив всю комнату подпрыгнуть. — Это самая дальняя зацепка, которую мы когда-либо получали. Было бы глупо упустить это только потому, что это исходило от кого-то другого, а не от героя. — Мидория сглотнул, когда Цукаучи посмотрел на него с нежной улыбкой. — Продолжай. — настаивал он. Мидория повернулся обратно в комнату и встретился взглядом с матерью. Она улыбнулась ему и кивнула. Это было всё, что ему было нужно. Мидория рассказал им всё, что знал, о том, как он говорил, как называл большинство героев «фальшивками» и как ему нужно было отсеивать «недостойных». Он рассказал им о том, как убийца героев назвал его настоящим героем за его глупый храбрый поступок, и о том, как критерии, которые он невольно раскрыл Мидории, помогли сохранить жизнь Мьюту. Затем Мидория, опираясь на свои бесконечные познания в области новостей о героях, перечислил героев, которых убил Стейн, и рассказал, что о них говорили, что они сделали, что сделало их недостойными. В конце концов, все в комнате поникли на своих местах или прислонились к стене. Никто не мог поверить в то, что они слышали. — Всемогущий… — сказал полицейский-пес, и Мидория нахмурился. — Цукаучи-сан тоже так сказал, — заметил Мидория. — Какое отношение Всемогущий имеет к идеалам Убийцы Героев? — Что не имеет отношения к идеалам этого маньяка? — Женщина-офицер рассмеялась. — Я не могу представить себе более «настоящего» героя в мире. — Мидория открыл рот, но быстро закрыл его. Они не знали, никто в этой комнате не знал, кроме Цукуачи и его самого. Это означало, что Стейн не знал. — Сообщается, что Стейн говорит, что только «Всемогущий» может его одолеть. — снова заговорил худощавый мужчина сзади. — А что, если он не хвастается своей силой? — Это о том, на кого он равняется. — Закончил Цукаучи. Сотриголова тяжело вздохнул. — Боже правый, — выдохнул он. — Что нам теперь делать? — Разве это не очевидно? — спросил измождённый мужчина. — У нас есть Всемогущий, чтобы отправить ему сообщение. Пусть он запишет сообщение, адресованное Убийце Героев, и скажет ему, что это не правосудие, а то, каким должно быть правосудие. — Нет, — Мидория покачал головой, снова привлекая к себе внимание. — Нет? — выпалил блондин. — Мой мальчик, ты… — Я не твой мальчик. — Мидория холодно оборвал его. Он не знал этого человека, и что-то в нём было не так. Цукаучи кашлянул, чтобы скрыть смех при виде оскорблённого и явно застигнутого врасплох выражения лица мужчины. — И я серьёзно. Как ты думаешь, что произойдёт, если сам Всемогущий обратится к самому печально известному серийному убийце в Японии? — Он остановится. — Сказал блондин. — Серьезно? Ты никогда не общался с детьми, да? — спросил Мидория, услышав, как фыркнула его мать. — Это не просто серийный убийца, это человек, который совершает безумные поступки ради внимания того, на кого он равняется. Скажи мне, ты можешь представить себе другую ситуацию, в которой такое могло бы произойти? — Подростковые бунты. — догадался Санса. Мидория кивнул в знак согласия. — Негативное внимание — это тоже внимание. — Мидория серьёзно сказал в комнате. — Если Всемогущий появится на национальном телевидении и публично обратится к убийце героев, то убийца героев получит то, чего хочет. Он завладел вниманием всей Японии, и когда ещё лучше делать заявления, как не тогда, когда все смотрят? — блондин не ответил, так как его опередили. — Тогда что ты предлагаешь? — почти насмешливо спросил Джойс. Мидория не обратил внимания на его тон. — Следите за новостями, прочёсывайте интернет. Пусть кто-нибудь ищет негативную информацию о героях. Он не может всё воспринимать на слух, он должен где-то находить новости. — Цукуачи подозвал человека с бумагой, достал из кармана ручку и начал писать. — В Японии зарегистрировано более 600 героев. — заявил полицейский с собакой. — Мы никогда не сможем охватить их всех, даже если привлечём к этому делу всех полицейских Японии. Гав. Мидория на мгновение задумался, но Цукуачи опередил его. — Что, если мы кого-нибудь подставим? — Все взгляды обратились на него. — Устроим несколько скандалов, кое-что нашепчем. В какой-то момент он обязательно отреагирует и начнёт за ними охотиться. — То есть мы просто положим какого-нибудь случайного героя на плаху? — возмутился тощий мужчина. — А что, если… — начал Мидория. — Что, если нам не придётся этого делать? — Объясни. — приказал Цукаучи. — Что, если мы возьмём героя, настолько незаметного, настолько невидимого, что невозможно понять, настоящий он или нет. Утечка информации о чём-то плохом, смешанная с чем-то хорошим, чтобы это выглядело правдоподобно. Но… нет, это не сработает. — Цукуачи, чья ухмылка становилась всё шире по мере того, как Мидория говорил, внезапно нахмурился. — Почему бы и нет? — Потому что мы не знаем, когда он на самом деле найдёт эти истории. — Мидория потёр лицо. Он посмотрел на доску, внимательно изучая информацию, и его глаза широко раскрылись. — Он едет в Хосу. — Что? — Офицер-кинолог залаял. — Откуда ты знаешь? — спросил Цукаучи, не понимая, какие невидимые связи выстраивает в своём сознании мальчик. Мидория указал на красные точки с датами, каждая из которых обозначала убийство. — Осака, четыре героя, затем он пропускает несколько городов и направляется в Уду. Четыре героя, затем он возвращается в Мастубару. Все населённые пункты с героями. — Он переводит взгляд на северную часть карты. — Сендай, четыре, Фукусима, четыре, Ямагата, четыре. — Затем Мидория остановился на районе Хосу. — Наканото, Судзу… — Хосу, — выдохнул Цукаучи. — Боже мой. — В комнате воцарилась тишина, пока детектив не начал смеяться. — Да! — закричал он, вскинув руки вверх. — Мидория, я не думал, что когда-нибудь скажу это, но Стейн был прав. — на глазах мальчика выступили слёзы, когда они переглянулись. — Ты действительно настоящий герой.