Доброй ночи, Дозор!

Жальцев гнал на максимальной скорости, ловко обруливая незначительные препятствия, вроде встречающихся автомобилей, нервно ворча при этом: - Чёрте что. Не люблю, когда планы ломаются. Всё теперь сдвигать приходится. Чтоб их... Филипп чувствовал себя немного виноватым. Ведь это ему нашептал тревогу неизвестный сноходец. И непонятно, насколько опасность реальна. Но сейчас к дому Гаева стягивались все силы обоих Дозоров. И туда же мчались они с Жальцевым. Произошедшее с ними только что во сне оба не решались обсуждать, сделав вид, что ничего такого не случилось. В самом деле, как такое обсудишь? Что спросишь? Как объяснишь? Поэтому Филипп упрямо смотрел за окно и молчал. Но молчание тяготило. Раздражало, злило. Почему бы не обсудить, в самом деле? Ведь два взрослых человека... Да им и не дают толком обсудить что бы то ни было, расслабиться. Вечно случается что-то! Раздражение нарастало внутри, начиная распирать грудную клетку, трансформируясь почти в ненависть ко всему окружающему. - Как вы? - спросил Евгений. И Филипп закипел ещё сильнее от того, что Жальцев вечно видит его насквозь своими застеклёнными глазами. Решительно ничего не удаётся скрыть. А ведь это - тёмный! Только вот, самому Филиппу не получится разгадать даже самые наружные из его слоёв. Пока сам не скажет. - Нормально, - холодно обронил он в ответ. Грудь сдавило и зверски зажгло левую лопатку. Он испугался на секунду, что прямо сейчас, в машине, из его спины вырвутся все крылья. И это будет ужасно неловко - что он не умеет управлять собственной натурой. Что уж ему Дозором оправлять? Это тоже злило. Ему как можно скорее надо было туда, в бой, чтобы доказать свою состоятельность! Ворваться в квартиру чёртового Гаева, ухватить его за грудки, без магии, просто так. И тряхнуть хорошенько. И об стену всей силой... Подрагивающих пальцев коснулась тёплая рука: - Филипп, проснитесь. Он хотел запальчиво крикнуть в ответ: - Да я и не сплю! Но вдруг понял, что глаза на самом деле закрыты, а внутри, в рассудке, копошится нечто чуждое, пытаясь расположиться с удобствами за рулём почти погружённого в транс тела. Он сильно вздрогнул, напрягся, изгоняя прочь чужака. Распахнул глаза, увидев очень близко перед собой бликующие в скупом свете автомобильного салона стёкла. Его потряхивало от паники. Рубашка прилипла к мокрой спине. - Спасибо, - выдавил он из себя, - Мне уже лучше. - Ещё кофе? Филипп огляделся и обнаружил, что они уже находятся в знакомом дворе. - Спасибо, - повторил он, - Не стоит. Собственные уверенность, спокойствие и холодность медленно возвращались под нешуточным усилием воли. Что это с ним сейчас было? Где ушлый демон нашёл лазейку в его сознание? В раздражительности? Но тогда как же он ловок, нагнетая нужные ему чувства. И можно ли этого избежать, укрыться? Они оба выбрались из машины, остановив взгляды на знакомых окнах. Дмитрий Сазонов, вынырнув будто из ниоткуда, оказался рядом. - Здравствуйте. Филипп посмотрел в мрачное небо, набухшее дождём. Если не брать во внимание часы, становится невозможным понять, сколько сейчас времени, вечер, сумрачный день или мутная ночь. - Что там? - спросил он. - Казанцев к нему пришёл. - Давно? - Около часа. Филипп кивнул. Окна квартиры Гаева мало что были закрыты плотными шторами, так ещё и увешаны магическими заглушками, не взламывая которых, не сможешь узнать, что происходит внутри квартиры. Темень во дворе запульсировала, то рассеиваясь до полумрака, а то сгущаясь в непроглядную чернь. Филиппу показалось, что сам сумрак завыл, заухал странным ветром. Он бросил быстрый взгляд в сторону Жальцева. - Слышите? Что происходит? Но Жальцев вдруг сделался испуганным, рванул его к себе за руку, сжав пальцы так крепко, что стало больно. Филипп мотнул головой в непонимании. Лучше бы он этого не делал. Голова закружилась, помутилось сознание. На какое-то время он потерял связь с реальностью, будто погрузившись под воду, где не видно и не слышно решительно ничего. Кто-то громко звал его по имени, но он ощущал этот зов не ушами, а давлением где-то в грудной клетке. Он понимал лишь одно: его зовут и надо идти. Подчиняться. Только одно голое упрямство не давало ему сдаться этому зову. Он не желал, чтобы им управляли! Кто бы то ни было! Спину немилосердно жгло, как раскалённым железом, и от этой боли волны расходились по всему телу. - У тебя... нет... власти... надо мной... - занемевшими губами попытался сказать он неизвестно кому. Он чувствовал, почти видел, хотя видеть не мог, как подтягиваются, собираются сюда ещё такие же, как он. Тоже не хотят, но не способны противиться зову. - Филипп!! - новый крик в самое ухо, и лопатка, изуродованная клеймом, вновь вспыхивает так, что держаться в бреду становится невыносимо. Он согнулся пополам и закашлялся, приходя в себя. Почему-то очень пересохло в горле. Филипп удивился, что ещё не упал. А потом понял - его удержали от падения. И благодарно приник плечом к знакомой груди. - Воды, живо! - сухо велел Жальцев кому-то. Несколько секунд, каждая длинною с вечность, и губам приник восхитительно мокрый, холодный пластиковый стаканчик. Филипп с жадностью выпил всё, что ему дали. И только после этого зрение стало худо-бедно к нему возвращаться. А также слух. Рядом кричали и ругались почему-то женским голосом. - Хватит с меня. - прошипел в добавку Жальцев. Таким злым Филипп его ещё не видел, - Это уж ни в какие ворота. Пора хватать наглеца. - Созрели, слава те, господи, - Филипп обернулся на эту реплику и увидел Карину Соболевскую. - Вы... с нами? - хрипло спросил светлый. - Я уж думала, вы не предложите, - вампирша выдала в ответ довольно жуткую ухмылку. Спортивный костюмчик на ней сегодня был насыщенного синего цвета. Филипп наскоро окинул вниманием окрестности. Бросил вопросительный взгляд на всё ещё державшего его за плечи Жальцева. - Спят людишки, не беспокойтесь, - ответил тот, - И купол по-прежнему крепок, не выскочит, сволочь. - Там ещё двое, кроме него, - напомнил Филипп. - Пострадать-то могут неизмеримо больше, - фыркнул Жальцев. Неподалёку так же трудно приходила в себя ещё одна жертва зова - Марина Королёва. Её, почти как Жальцев самого Филиппа, удерживала Лера. Вокруг них суетились Иван и Яков. Чуть поодаль Дмитрий что-то объяснял и доказывал Михею. Трое вампиров, вероятно приведённые сюда Соболевской, держались отстранённо. Одного Филипп вспомнил навскидку по картотеке - Арсен Терехов. Только что он тут делает? Уже должен быть в Америке, вместе со своим юным подопечным. Стало неловко от количества свидетелей его слабости, и Филипп поспешил отстраниться от тёмного, даже сделал шаг в сторону, изо всех сил постаравшись сохранить равновесие. Нормально, он справится. Жальцев выдохнул немного обиженно, но держать не стал, отвернулся, вглядываясь в бетонную стену дома, переливающуюся перламутром защитной сферы, будто именно она сейчас занимает всё его внимание. Соболевская на это насмешливо приподняла уголок красивых, сдержанно подкрашенных губ. А Филипп спешно проматывал в памяти только что явившийся в трансе бред. Пытался посчитать. Выходило странно: тогда, во сне, он точно помнил, и Королёва это подтверждала, их было пятеро. Сейчас же на зов явились лишь они двое. Казанцев внутри квартиры - третий. Четвёртым он предполагал своего помощника-сноходца, и не без любопытства пытался определить, кто из присутствующих здесь иных им является, ведь он тоже призван. И ещё пятый... Где пятый? Королёва, тем временем, выпуталась из объятий подруги и с каким-то решительно-остервенелым видом сорвала браслет со своей руки, сунув его зачем-то Ивану. Затем, молодая вампирша обернулась, безошибочно выискав среди присутствующих Филиппа - по прихоти злодейского Демона ставшего её "сонным" собратом. Худенькая, невысокая, в узких джинсах и просторной белой футболке с каким-то рисунком на груди, тёмная чёлка заплетена подобием тиары и уходит косичкой за правое ухо. Почти девочка. Только во всей позе, во взгляде, совсем не детская решимость. Она кивнула Филиппу. Он понял всё без слов и кивнул в ответ. Их двоих впустят без вопросов. Они пришли на зов. А там, изнутри, можно будет разрушить защиту и открыть дорогу остальным. Если хватит сил сопротивляться. Если их не убьёт сразу кажущийся всесильным "господин". Но кто же четвёртый? И где же пятый? - Мы с Мариной идём первыми, - тоном, не терпящим возражений, объявил Филипп, - Вы следом, как только спадёт защита. Жальцев, судя по взгляду, был недоволен таким вариантом. Хотел спорить, но вдруг сдался и отвернулся. - Делайте, как знаете, Филипп Даниилович. Только... - Что? - Будте осторожны, пожалуйста. Вся эта сцена очень на ловушку похожа. - Может быть. Но выбора у нас нет. Демон там, внутри, я чувствую. И его необходимо взять. Тёмный вздохнул и опустил голову. Лера, кажется, очень ждала, что её начальнику откажут, и готовилась осечь подругу в назревающем самопожертвовании. Но оценив что-то в Жальцеве, отступила и сама. И даже ладонь Марины из руки выпустила. Королёва подошла ближе, посмотрела на старшую в поисках поддержки. Та легонько усмехнулась. - Марина, - тихо заговорил Филипп, - Что вы делали перед тем, как явиться сюда? Прежде чем зов вас сюда притянул? Девушка смущённо опустила ресницы и не сразу ответила: - Я... мы с Лерой... Я ей всё рассказала, как вы посоветовали. - Вы ругались? - Не... не совсем. Она растерянно обернулась к подруге, и тут же забегала взглядом по кронам деревьев. - Хорошо, - не стал давить Филипп, - Эмоциональный фон. По шкале от одного до десяти. - Пятнадцать, - тяжело вздохнула молодая вампирша. - Ясно, - Филипп встретился взглядом с Жальцевым. Понимает, что к чему? Жальцев прищурился за своими очками и криво усмехнулся, сказав: - Он всегда слышит, когда ругаются, помните? "Закрой лапой нос". И Филипп, не обращая внимания на недоумение обеих стоящих рядом вампирш, коротко рассмеялся. В голове зашумело, но не так как это было только что. Воздействие было знакомым, почти свойским. Филипп ещё раз цепко оглядел лица всех окружающих, пытаясь понять - кто? Но опять не нашёл. А тем временем сонный помощник его поторапливал через давно установленную связь. - Идём. Перед ними расступались, пропуская к подъездной двери. Все всё понимали. - Умеете медитировать, Марина? - спросил он тихо. - Знакома с техникой, - ответила она после паузы. - Спокойствие и равновесие. Полное отсутствие эмоций. Попробуйте, это должно подействовать. Наш злодей ловко считывает эмоции и различает всех именно по ним. На них и провоцирует, чтобы лучше видеть. Девушка кивнула, сосредоточенно глядя себе под ноги. Они проникли внутрь дозорного купола, вошли в подъезд и стали подниматься по ступенькам. Состояние было каким-то... похмельным? В груди мутило оттенком тошноты, по черепу бегали мурашки, а горло саднило сухостью. Защититься никак не выходило. - Не видели нашего третьего? - спросил Филипп шёпотом, надеясь на обострённое вампирье чутьё. - Здесь. - Марина едва различимо шевельнула губами. Филипп прислушался, огляделся через сумрак, но очевидно защита у сноходца была слишком хороша. Присутствие, лишь оно, без точного местонахождения. Казанцева в запертой квартире он чувствовал лучше. И Казанцеву сейчас было плохо. Дверь Алексея оказалась приоткрыта. И его собственная защита (усиленная наверняка Демоном, так была крепка) пропустила гостей без проблем. Их ведь ждали. Но зачем? Филиппу всё меньше нравилось происходящее. Ловушка? Скорее всего, Жальцев прав. Они ведь с ним рассудили так, что Демону требуется кровь иных, он хочет дорисовать незаконченные знаки. И проще всего потребовать этого от слуг - хоть собственной кровью, лишь бы завершили работу. С его стороны было бы... логично. Но логикой ли он руководствуется в самом деле? В квартире стояла тишина. Полутёмный коридор - на плафоне бра накопилось столько пыли, что лампочка не справлялась с освещением. Большое мутное зеркало в простенке напротив. Почему Филипп не заметил этого в свой прошлый визит? И запах... Странный запах: свежая земля, прибитая морозом и немного гари. В воображении от этого запаха встала дико неуместная картина: плохо одетые мужики с обветренными лицами жгут костёр на кладбищенской земле, чтобы хоть чуть-чуть её отогреть, и стало возможно выкопать могилу. Марина вдруг глянула на Филиппа немного виновато и молниеносно рванулась вперёд, в зал. Соболевская! - сообразил он запоздало, - Наверняка вампирши сговорились в действиях, о которых не удосужились известить глав Дозоров. И поспешил следом. Но в самом дверном проёме его скрутило так, что пришлось рухнуть на колени, стиснув ладонями разламывающуюся на куски голову. Мысли ускользали из этой теряющей целостность головы, будто он погружался в полудрёму. Тут же титаническим усилием воли выныривал из неё, но его безжалостно топили заново. Защиту... С квартиры... Надо снять... Он сделал это, задыхаясь от боли и истерического страха потерять себя. Но точно так же, как выныривал из транса сам Филипп, искажалась и защита. Она истончалась до дыр в одних местах и уплотнялась в других. Это очень тревожило: Жальцев... и дозорные не смогут проникнуть внутрь, попросту не успеют проскочить в бреши, прежде чем они закроются! Он поднял голову и сквозь муть в наливающихся кровью глазах попытался оглядеться. Только и окружающий мир пульсировал видениями в такт биения его сердца, толкающегося в виски. В моменты просветления перед его глазами статичными кадрами мелькали сцены, никак не желающие сложиться в общую картину. Мебели в зале больше нет, никакой. Бежевые обои местами взрыты царапинами, похожими на следы мощных когтей. Лишь большой плазменный телевизор на стене без звука показывает местные новости. В пятирожковой люстре горит одна лампочка и вокруг неё будто летают мухи... Или это взметнулась к потолку потревоженная, скопившаяся в комнате пыль? Алексей сидит в углу, под наглухо задёрнутым шторой окном, обхватив руками колени, такой совсем не похожий на себя, и тихо хихикает, словно радуясь удачному розыгрышу. Казанцев лежит спиной кверху, посреди зала, на каком-то дурацком совдеповском коврике (откуда такой в квартире Гаева вообще взялся?), лица не видно, и даже Филиппу, иному, невозможно понять - жив ли он. Демон, подпирающий рогами потолок, держит длинными пальцами за шею Марину. И глаза у обоих почему-то абсолютно безучастны, ни злости, ни страха. Только странная улыбка на лице вампирши... "Закрой лапой нос" - вдруг звучит в ушах. И Филипп понимает запоздало, что вокруг стоит глухая, ватная тишина. Или это он сам лишился слуха? Меня нет, - опомнился Филипп, - Мне нечего бояться. Потому что нечего терять... А Жальцев как же?! - вспыхнула упрямая мысль, но Филипп тут же прогнал её и повторил, - Меня нет. Мне нечего бояться. Потому что нечего терять. Я идеален и самодостаточен. Я - чистый поток воздуха, ветер, звёздная пыль, непотревоженная водная гладь... Меня нет. И показалось, что в самом деле, чужая давящая воля проходит насквозь, не находя, куда приложить усилия. Демон заводил чёрной башкой, словно пытаясь найти, увидеть стоящего всего в нескольких метрах от себя Филиппа. Сумрак легко, незаметно принял в себя задыхающегося от этой пытки светлого. И показалось, что он видит и слышит теперь всё, что происходит даже за пределами моргающей дырами защиты противника, рассредоточившись всем собой по всей территории двора. Михей отрывисто раздаёт команды, определяя место каждого дозорного, без разбора - тёмных и светлых. Они ныряют в подъезд, проникая сумраком сквозь стены в соседние с Гаевской квартиры, в полной боевой готовности. Но пока их главная задача - поддерживать дозорный купол, не позволяя преступнику сбежать. Жальцев остервенело сжимает правый кулак и в нём с хрустом ломается что-то (артефакт?) и сквозь стиснутые пальцы капает на асфальт кровь. А затем нереальным, нечеловеческим движением отталкивается с места, кидаясь сквозь только что образованную брешь в защите квартиры, плюя на риск не успеть и погибнуть. Четверо вампиров, в трансформации почти неразличимые между собой, откуда-то из глубин сумрака ввинчиваются внутрь казавшейся непроницаемой оболочки, оставляя по пути куски обгорающей плоти, но кажется даже не обращая на то внимания. Огромный, как сказочный Фенрир, чёрный волк с оскаленной пастью смотрит исподлобья, готовясь к прыжку, выжидая удобный момент. И поощрительно треплет его за холку стоящий рядом Олег, сейчас больше похожий на этакого андроида, с фиолетовым стеклом на левом глазу, металлической пластиной на виске и перевитой светящимися трубками каких-то проводков левой же рукой... Филипп стиснул зубы и зарычал, вкладывая все свои силы в то, чтобы снять чёртову демонскую защиту окончательно. У него должно, обязано! получиться, - упрямо твердит он про себя. Ведь они связаны, так? - Филипп и Демон. Это почти как связь между учеником и учителем, действует в обе стороны. И если обойти... - Поторопись. Кто-то сильно сжал его плечо. Кто-то? Да он же знает этого человека! Узнал сразу того, кто помогал ему во сне всё это время. И голос. Теперь наяву. Знакомый голос. Филипп обернулся, глянул снизу в склонённое к нему худое, измождённое лицо. И ничего не понял сперва. Тусклые, полные боли и тоски серые глаза, лёгкая усмешка на бледных губах. Волосы, короткие, неухоженные, каштановые, с редкой сединой. Растянутая мужская кофта и мятые джинсы. - Таисия... - проговорил он одними губами, сам себе не веря. - Не сейчас, - она качнула головой и вдавила ледяные пальцы в его плечо со всей силы, - Поторопись. Филипп закрыл глаза, возвращая себя в те сны, где они понимали друг друга без слов. Став единой энергетической сущностью, они справятся. Это точно. Напряжение воли, где сплелись воедино, ополчившись против своего пленителя сильные духом иные. И третий. Третья присоединилась к ним - Марина Королёва. Вампирша, отрешённая от боли и страха смерти, тоже сейчас вместе с ними. Чёртова защита мигнула и растаяла. Демон взвыл странным гулким голосом. Ему в унисон, будто от вспышки сильной боли закричал из своего угла Алексей. Филипп распахнул глаза и понял, что лишь на это у него хватает сил. На Демона кинулись разом все. Первыми добравшимися оказались вампиры. Самый сильный из них - Собалевская, с налёту, непостижимым образом, вонзила когтистую лапу почти по локоть в грудь чудовища. Лежащий на полу Казанцев вдруг забился в странном припадке, и Таисия, бросив Филиппа, кинулась к нему на помощь. Соболевская закричала, душераздирающе, визгливо-высоко, отдёргивая обгорелую культю, в которую превратилась её рука от пребывания внутри плоти Демона. Безжалостное пламя всё продолжало пожирать её, уже откинутую прочь. Спутники-вампиры тоже разлетелись в разные стороны, отброшенные единым ударом мощной лапы. Да кто же он такой?? - ужасе подумал Филипп, - Из Круга берёт свои бесконечные силы? И дано ли вообще с ним справиться? Он медленно, слабо шевелясь, стал подниматься на ноги. Кажется, никому вокруг до него дела не было. Все бросились на Демона. А вокруг того, возникла и медленно ширилась, похожая на туманную дымку новая защита, ширясь, густея, освобождая ему пространство для действий и забивая всё вокруг. Мимо Филиппа проскочила Лера, вся будто объятая белым пламенем. Ей удалось отвлечь Демона от Марины, но взамен под его когти попалась она сама. У Филиппа сжалось сердце. Он понял, что девушка сейчас неминуемо погибнет. Потому что, защитить её некому. - Евгений... - прошептал Филипп в неожиданно начавший застывать паром воздух, оказавшемуся наконец рядом тёмному, подхватившему его за пояс, - Её... пожалуйста... Жальцев лишь качнул головой: не успею. Но вышло странное. Демон несколько тягучих секунд всматривался в лицо обречённой девушки, а потом махнул лапой, и её словно порывом ветра смело прочь. Она упала, неподалёку от Гаева, без сомнения живая, только оглушённая. В уши ударил тяжёлый рык. Филипп не сразу понял, что этот голос не принадлежит Демону, а исходит откуда-то со спины. Он не успел обернуться, как вся комната ухнула в сумрак ещё глубже. Стены раздвинулись, увеличив её раза в четыре, уехал куда-то ввысь потолок. А на темя Филиппу легла чья-то тяжёлая ладонь. И мимолётного касания оказалось достаточно, чтобы прояснилось в уме и начали прибывать иссякшие силы. Мимо, сотрясая пол каменными ступнями, прошагал трёхметровый голем в зелёной тоге. Он встал напротив Демона, раскинул все три руки в стороны и вновь громогласно зарычал, подняв испещрённое трещинами лицо. Из трёх глаз и из распахнутого рта лился свет, разгоняя едва сгустившийся туман. Жёлтые лучи забегали по стенам и потолку, выхватывая из редеющей каши тумана то, что интересовало его: два тела, одно на другом - Таисия пыталась прикрыть собой уже неподвижного Казанцева. Новый рык, от которого замерли все, даже защищающийся Демон. Филипп тоже закричал бы, если бы мог, но горло свело, не пропуская воздух. Таисия была мертва, он это видел точно. Она безвозвратно выложилась на защиту Александра. Демон сделал шаг назад. Филипп ни на миг не поверил в его страх перед трёхруким големом. Но что-то заставило его отступить. А после рогатый воздел руки к невидимому в выси и клочьях тумана потолку и обратился воронкой чёрно-дымного смерча. Смерч этот взметнулся вверх и рассыпался где-то там, более недоступный. Плевать ему было на выставленный двумя Дозорами купол. Он попросту ушёл куда-то в далёкие глубины сумрака. - Дрянь-дело, - сказал совсем рядом с ухом Филиппа Жальцев, всё не выпуская его из объятий. Николай-голем склонился над лежащими на полу, и двумя руками бережно перевернул тело Таисии, уложив его рядом. Третья рука, одновременно с этим, обхватила пальцами лоб бесчувственного Казанцева. По серо-коричневому лицу голема катились крупные, нереально блестящие слёзы. Рядом с ними, единым прыжком очутился наконец волк-Фёдор. Он поскрёб когтями пол, а потом сел и хрипло завыл, задирая морду. - Почему он ушёл? - с трудом соображая произнёс Филипп. Язык в катастрофически пересохшем рту еле ворочался, - Ловушка... Но что это значит? От чего он нас отвлекал? Зачем? Медленно, один за другим, дозорные покидали сумрак, выходя в реальность. Пахло теперь в запертом пространстве квартиры горелой плотью. Марина Королёва безучастно сидела на пятках над прахом своей погибшей старшей. У Жальцева зазвонил смартфон, и он вынул его свободной рукой. Приложил к уху. Послушал. И молча сунул обратно. По его каменному лицу Филипп догадался, что ничего хорошего он сейчас не услышит. Но всё-таки поторопил: - Что? - Пока мы тут возились, из лаборатории стационара кровь вынесли, - пугающе спокойно ответил тёмный. - Но... - пока не понимая начал Филипп. Если за кражей стоит Демон, то зачем ему человеческая кровь, ведь он явно не вампир? Но вдруг до него дошло. В стационаре находились сейчас и иные, тёмные и светлые. И как все проходящие лечение, тоже сдавали кровь на анализы. А ещё - вот где был всё это время пятый. Жальцев не стал ничего пояснять, по взгляду Филиппа всё понял. Сказал только: - Глумился он над нами, потешался. Играл, - и добавил, переведя дыхание, - Это война, Филипп Даниилович. Нам объявили войну.