Доброй ночи, Дозор!

День был облачный, пасмурный, но жара к полудню набралась не ниже двадцати семи. И тем не менее, Филипп ёжился под своим пиджаком от какого-то внутреннего холода. Поглядывал на мрачное, прямо по настроению, небо, на чуть колышущиеся под ветром деревья. И слушал. Собственно, рассказывала Марина Королёва больше для Жальцева, потому что Филипп эту историю уже слышал. Говорила вампирша обречённо, но твёрдо, этой своей прямотой напоминая приговорённую к смертной казни и уже успевшую с тем смириться. - Вот. Сперва тоже было очень хорошо, приятно, что все вместе, все друг друга любят. И я думала, что женщина - это Лера. - Женщина? - встрепенувшись уточнил Жальцев, - Всё же женщина? - Да, - Марина сосредоточенно сдвинула брови, - Думаю, да. Одна из них. Филипп, вот, разницу в полах во сне так и не понял. - И тоже пятеро вас было? Она кивнула. - А дальше? - Дальше... Я поняла, что не Лера. И... - Очнулись? - Жальцев бросил короткий взгляд на Филиппа, вспомнив, очевидно, рассказ о его сонных похождениях и причинах, побудивших его вырваться из транса. - Нет. Я просто стала как будто... - девушка задумалась, подбирая слова, - Будто я смотрела на себя со стороны. А тело действовало отдельно. От сознания. Но я стала видеть, что вокруг на самом деле. Я была здесь... - неуверенно огляделась, - Где-то. Здесь. - Но как же Валерия Николаевна вашего отсутствия не заметила? Да на всю ночь? - А она спала, - Марина виновато прикусила губу правым клычком, - Я её усыпила. То есть, укрепила сон, чтоб не проснулась. Я потом вспомнила. Что усыпила. - Ого. - качнув головой оценил Жальцев, - Филипп Даниилович, я бы обратил ваше внимание на то, как быстро повышается уровень Марины Александрованы, независимо от питания. Светлую иную, дозорную, не заметив щитов, усыпила так крепко, что... - и вперился в бледную до серого цвета девушку, - Она ведь до сих пор не в курсе ваших ночных променадов, так? - Это только сегодня было, - попробовала оправдаться та, - Только один раз. И я ей расскажу. Если вы разрешите, конечно. Вздохнула и отвернулась, должно быть, предвидя конфликт, который за этим последует. - А ручку покажите-ка, будьте так добры. Она повиновалась. Расстегнула и сняла браслет из разноцветных острых плашек полудрагоценных камней и протянула Жальцеву на рассмотрение своё левое запястье. Шрамы были поджившими, но всё ещё бугрились воспалением (это на вампирше, регенерирующей практически мгновенно!), и без сомнения, тонкими линиями создавали одну из рун Круга. - Давно? - Да... - Марина почти равнодушно кивнула, - Недели две. - Во сне? - Да. Мне приснилось, что... - и тут же сделалась такой холодно спокойной, что становилось ясно - на самом деле внутри, в душе у неё все скручивается и переворачивается, - Мне приснилась моя инициация. И... будто отец кусает меня за руку. Ужас, - подумал Филипп, - Не исключено, что если бы покойный Иван Агафонов знал, на какие терзания обрекает своего ребёнка, то отказался бы от этого. Впрочем... Вампиру ли не знать? - Я проснулась тогда, - продолжала Королёва, - и увидела - это. Лере не показывала. Я поняла, что происходит что-то плохое. Опять. Почувствовала... чужое влияние. И обратилась к Карине. Она дала браслет. - Но он не помог? - почти не спрашивал Жальцев. - Раньше помогал. Я чувствовала, что ОН пытается достучаться, но у него не выходит. А сегодня... Он собрал все силы. Много. Я знаю. Я чувствовала. Он злился. Очень. - Но как же вы домой-то вернулись? - Не знаю. Руны дорисовала. Последнюю здесь. Где-то. А потом проснулась уже дома. Поэтому Лера и не знает. - А... стесняюсь спросить, - к тёмному вернулась обычная язвительность, - Охрана ваша? Защита жилища? - Защита на вход установлена, а не на выход, - вставил Филипп. - А охрана... - добавила Марина, - Я на крышу выбралась, и улетела. Кажется. - Вы ведь спали? В трансе, под воздействием были? Помнить не должны? - попытался подловить Жальцев. - Я сопоставила... разные факты, - девушка прямо посмотрела ему в глаза, как в доказательство, что честна с ним, - И сделала вывод. Это долго объяснять. - Любопыыытно, - протянул Жальцев. И замолчал, снова цепко оглядываясь по сторонам. Они находились в дебрях старых дачных участков на краю города. Домишки всё чаще здесь были деревянные, из чего попало склёпанные. Этот вот участок и вовсе заброшен. Если судить по зарослям сухой прошлогодней травы, едва ли не в рост человека, а среди неё уже и новая нарасти успела. В будний день желающих покопаться в грядках и кустах не нашлось, и это хорошо. Свидетелей у них нет. - Мне... - Марина сжала тонкие пальцы, - Я могу поискать, где конкретно. - Ни к чему, - Жальцев коротко улыбнулся, не разжимая губ, - Пусть-ка наши эксперты поработают. И махнул рукой. "Эксперты" - Фёдор и Олег, тут же выскочили из вызывающе красной машины, на которой приехали сюда по звонку начальства. И без вопросов стали рыскать по участкам, то расходясь далеко друг от друга, а то сталкиваясь вместе и что-то негромко обсуждая. - Что... со мной будет? - тем временем спросила Марина, потрясающе спокойно. - Хороший вопросец, - сказал Жальцев и опять бросил внимательный взгляд на Филиппа, - Но уж мы постараемся. С Филиппом Данииловичем. Да? Уж выгородим вас максимально, так сказать, за своевременное обращение. И сотрудничество. Марина тоже посмотрела на Филиппа, как на Господа Бога, способного и имеющего право прямо сейчас обрушить на неё карающие молнии. А также, единственного, кто может принять решение о помиловании. С надеждой смотрела, но без страха. Он кивнул, соглашаясь с тёмным коллегой. А потом сказал: - Казанцева всё же допрашивать будем? - Я бы не стал, - раздумчиво проговорил Евгений, - Марина Александровна, вот, сама к вам пришла. А он, сталбыть, наоборот, поспешил с глаз долой. Что отнюдь не свидетельствует о положительных намерениях. И Гаева я бы отпустил, - прибавил он под конец. - Да? - не очень удивился Филипп. Жальцев подумал ещё с несколько секунд и твёрдо кивнул: - Да. Держать его дальше смысла нет. А так хоть посмотрим, что он делать станет. - Есть ещё одна проблема, - озвучил свою тревогу Филипп, - Кровь. Жальцев опять догадливо кивнул и дополнил: - Руну вы не дорисовали. А значит, кровушка у нашего демона закончилась и ему захочется новой набрать, - и в упор уставился на окаменевшую вампиршу - та, судя по взгляду, уже поняла, чем он закончит, - Своих куколок он, пожалуй, беречь будет, пригодятся. А вот тех кто рядом с ними - нет. - Меня... в СИЗО? - спросила Марина. - Ни в коем разе, - Жальцев оскалился в подобии доброжелательной улыбки, - У меня есть веские подозрения, так сказать, что злоумышленник не контролирует вас круглосуточно, а только пока в сонном трансе. И дневные ваши разговоры и передвижения ему неизвестны. Так пусть думает, что пока у него всё получается. - А Лера? - Скажите, - посоветовал Филипп, помня о своих тайнах, вышедших боком, - Расскажите всё. Пусть будет готова. И заметил топчущихся неподалёку парней, готовых к докладу. Кивнул им, разрешая говорить. - Тут вот, на том доме, на стене, - сообщил Фёдор, тыча пальцем в сторону одного из домиков. Всей компанией поспешили в указанном направлении. Через уже отпертую низкую калитку в покосившемся заборе, в заросший и замусоренный двор. Домик был обит фанерными досками с остатками надписей, должно быть, в прошлой жизни составлявшими что-то вроде агитационных лозунгов старых времён. Над одним из маленьких окошек осталось "КОМУ ПЛЕН", под окном - "НА ВЫБОР". С другого боку, возле дверей, имелось "ЖДУ НАРОД" и "ЖАРА!" - Шутники, - неодобрительно покачал головой Жальцев, и пояснил в ответ на озадаченный взгляд Филиппа, - Это, очевидно, в полном виде выглядело как что-то по "советскому пленуму", "все на выборы" и "дружба между народами". Ну и про "беречь от пожара". Потемневший, почти не видный на старых досках знак обнаружился на задней стене без окон, в самом низу. Разумеется, в сумраке кровь иных виделась более чем ярко. - Следы чёткие, - сообщил Олег, - Оттуда идут. Федя сгонял и ещё руну нашёл. - Если ещё дальше пройти, по следам, то "шоколадка" будет, - добавил сам Фёдор, - Ну, кондитерская фабрика. На ней тоже, скорее всего, есть. Это тоже окраина. Филипп и Евгений переглянулись. - Окраина, - озвучил общие мысли Олег, - Кто-то хочет город обнести по периметру знаками. А потом... Контур замкнуть? - Зачем? - спросил Фёдор. - Чтобы не впустить кого-то? - предположил Олег. - Или чтобы не выпустить? - уронила Королёва. Её никто не гнал и она предпочла держаться рядом. - Но зачем? - опять спросил Фёдор. - Создать новый Круг? - подал голос Филипп, глядя в тяжёлое от духоты небо. - Чтобы что? - не успокаивался Фёдор, - Стать властелином мира? Или такой же чокнутый как Балор, будет портал мутить? Куда-нибудь в... далёкую-далёкую галактику? Ему никто не ответил. А спустя несколько минут задумчивой тишины, разбавляемой шелестом ветра в траве и птичьим чириканьем, Жальцев, опомнившись, спросил у вампирши: - Марина, где ваша чашка, вы помните? Она сперва непонимающе моргнула, будто совсем ушла мыслями далеко-далеко. А потом с таким же рассеянным видом огляделась. И сообщила: - На чердаке оставила. Кажется. Краска... Кровь кончилась. Я вернулась домой - то есть на крышу Лериного дома. Спустилась на чердак и там за балкой спрятала. Да. Жальцев, взявший на себя главенствующую роль, хоть обычно позволял командовать обеими сторонами Филиппу, бросил один только взгляд на Олега. Тот понимающе кивнул, мотнул головой Фёдору, и оба тут же исчезли в своей красной машине. Машина рванула с места - только пыль со щебёнкой веером, и пропала за домами. - Плохи дела наши, - вздохнул Жальцев и поманив оставшихся спутников за собой, направился к своему автомобилю, - Пора кончать всё это. Вы не против, Филипп Даниилович? Пока наш демон ритуал не завершил. Что-то мне совсем не хочется знать, что он там удумал. - А если знаки свести? - предложила Королёва с такой неожиданной для неё деловитостью, - Да хоть весь этот домик сжечь? И есть же средства, чтобы кровь убрать с любой поверхности. Филипп вздохнул беззвучно: - Казанцев пробовал. С руки свести, вместе с кожей. Степан тоже пробовал, вместе с рукой. Но у них обоих ничего не вышло. - Нет таких средств, Марина Александровна, - поддакнул Жальцев, - Чтобы с плоти сумрака магические знаки сводить. Будь у нас время, могли бы попытаться расплести чужие заклинания. А вот затереть - нам не по силам. Боюсь, демон наш как-то с Кругом связан. Возможно, черпает из него магию. - Но ведь Круга больше нет? - Марина аж встала на месте. - Это в реальности нет, - взглядом посоветовавшись с тёмным, ответил Филипп, - За столько столетий, боюсь, он пропитал сумрак до... через все слои, какие есть. - А если, - девушка, без какой-либо обречённости, сухо уточнила, - Если лишить демона помощников? Каким-то образом? Я понимаю, Филипп сможет защититься. Но если остальные... - Новых заведёт. Не сейчас, так позже. Уж придумает способ, - Жальцев с пытливой недоверчивостью оглядел её, - И опять, тех искать? Нет, Марина Александровна, следует его сейчас прижучить. Пока мы хоть чуть ситуацией владеем. И... Вы уж подумайте хорошенько, прежде чем определять, что Валерии Николаевне знать стоит, а что ей выйдет во "многая печали". Она молча кивнула. * * * Алексей Гаев выслушал сообщение Николая о том, что он свободен и может покинуть камеру. Приподнял брови в немом удивлении, но вопросов задавать не стал. Встал как-то заторможенно и кинул взглядом по углам, будто у них, у углов прося совета в ситуации. Николай наблюдал за ним и в душе всё сжималось. Он больше не узнавал Алексея. Движения полусонные, механические. Он собирал свои вещи в рюкзак, время от времени замирая, на несколько секунд, будто прислушиваясь к чему-то. А потом усмехался, дико, незнакомо. Но закинув рюкзак на плечо, выпрямился уже вполне спокойным и привычным. Спросил: - Подвезёшь? - Конечно, - Николай как можно более естественно улыбнулся в ответ. Покинув мрачные, будто давящие на плечи стены, ограничивающие и растворяющие магию заложенными в них чужими заклинаниями, Алексей, кажется, ожил, оттаял. Уже сидя в машине, он приспустил стекло и заметил с наслаждением, подставляя встречному ветру лицо: - Лето совсем. У Федьки выпускной через неделю. Как сдался-то? Я ведь даже не знаю результатов. - Четвёрки-пятёрки, - ответил Николай, - Молодец он у нас. И тут же стало ещё больнее. Алексей больше не входил в число "нас", хоть пока и не осознал этого. - Думали, что ему подарить? - Так, уже машину присмотрели. Простенькую, недорогую, но хорошую. Филипп обещал за счёт бюджета. Права у Фёдора есть. - Рад будет!.. - Алексей мечтательно разулыбался, очевидно представляя себе осчастливленного Фёдора. Но быстро стал серьёзен, - Коля, что происходит? Почему меня выпустили? - Предъявить нечего, а срок задержания истёк, вот и выпустили, - неожиданно для себя легко соврал Николай, - По закону. - Значит... - Алексей задумался, - Херня продолжается? И ваши решили, что раз уж это происходит без моего участия, то я ни при чём? Так что ещё случилось? Николай молчал, решая, что можно сказать, и Алексей понял это по-своему: - Информация для внутреннего пользования, да? Ладно, не мнись. Я же понимаю, - и спросил, приподнимая руку с браслетом, - А блок? - Пока никаких указаний не было, - опять соврал Николай. Алексей лишь пожал плечами и сполз по сиденью ниже, прикрывая глаза. Он казался расслабленным, умиротворённым. Но то-то и оно, что - казался. Глазные яблоки под веками шевелились, скулы едва заметно подёргивались, и искали покоя лежащие на коленях пальцы. Сможет ли он стать прежним? Или уйдёт рассудком совсем, как Таисия? - тяжко размышлял про себя Николай. И получится ли у Филиппа, после всего, отгородить Лёшку от суда? От развоплощения? От муторного существования полуиным, как случилось с Сашей? А Сашу надо бы навестить. Подлечить, если болен. Попробовать расспросить? Или всё же, по совету Филиппа, не лезть?.. У своего дома Алексей сжал на прощание правую ладонь Николая и пропал в дверях подъезда. Наверное, он решил, что Стельмах не заметил его суетливого взгляда, когда обернулся из-за плеча. * * * В квартире было тихо. Пахло нежилым. Только витали в воздухе оттенки давнего пребывания здесь чужих. Алексей поморщился. И не определишь с этим дурацким блоком, кто тут шарил с обыском. Но Филипп был всяко, и Жальцев с ним, мать его. Кто ещё? Фёдор? А вот из кухни пахло будто тёплым лесом, замшелыми камнями, согретыми на солнце, растревоженной, смятой травой и костром. Приятно так пахло, ворошило память о детстве, когда костры ещё жгут просто так, а не для шашлыков. Алексей наконец расслабился и улыбнулся. Бросил свой рюкзак в углу прихожей. Он встал в дверном проёме. Улыбка расплывалась во всё более счастливую: - Как ты? - Это ты - как? - возразили ему. - Прости. Мне пришлось тогда... Как голова? Не очень больно? - Прошло уже, - Алексей достал из кармана джинсов сигареты и закурил, пуская дым в потолок. Садиться ему отчего-то не хотелось, - Даже ловчее вышло. Я из подозрений, кажется, выпал. Главное, что с тобой всё в порядке. Ведь в порядке же? - В порядке. Скоро у всех всё будет в порядке. Поверь мне. - Верю. * * * Андрей Вдовин стоял в дверях, босой, то есть даже носков на нём не было, зато поверх серой футболки болтался растянутый свитер. На свитере агрессивно таращились друг на друга безглазыми мордами два коричневых оленя с ветвистыми рогами. - Добрый вечер, - сказал Филипп, глядя на оленей. Жальцев скромно помалкивал сбоку. - Зздрасьте, - с сомнением в голосе произнёс Андрей, - А вы... А что случилось? На... рработу надо? Но я... - Нет-нет, - Филипп с трудом поднял глаза на лицо хозяина и изо всех сил постарался выглядеть дружелюбно, - Я зашёл спросить, всё ли у вас в порядке? Николай сказал, что вы взяли выходной. Если нужна помощь... - Да я... Мне вот... Не, я в порядке. Почти, - опять замямлил растерявшийся дозорный, - Я завтра уже на работу... - Андрей Геннадьевич, - не выдержал Жальцев, заметив, что его спутник, чем ближе к вечеру, тем страннее становится, - Позвольте войти. Мы с Филиппом Данииловичем принесли кое-какие гостинцы. Для вашей дочери. Вдовин часто-часто заморгал, а потом перестал моргать вовсе. Отступил с их пути, глядя сквозь гостей стеклянными глазами. Но когда заговорил, голос его звучал вполне естественно: - Приболела она. Я потому и взял выходной, чтобы с ней посидеть. - Приболела? - Жальцев в удивлении приподнял брови почему-то на Филиппа. - Ага, - отозвался Андрей, - Простыла, наверное. Мы с ней тут, было дело, под дождь попали. Как только дверь закрылась за спинами, гости почувствовали себя вовсе напряжённо. Хотя беды от Андрея и его "дочери" они пока не видели, только помощь, но всё равно не знали, чего можно ожидать от обоих. Им не препятствовали, когда они самовольно, не дожидаясь приглашения, медленно двинулись в детскую. - Вы бы, - торопливо зашептал Евгений, вдруг спохватившись, - с подарочка хоть упаковку сняли! - Зачем? - Филипп непонимающе нахмурился. И Жальцев, сдавшись, махнул на него рукой. Так, друг за другом, они вошли в спаленку. Здесь оказалось довольно прохладно. В окне, между розовыми, как и всё вокруг, шторами стояла ватная вечерняя тьма, и казалось, что там, снаружи, вовсе не лето, а самая настоящая зима. Андрей остался стоять в дверях, опершись плечом о косяк и сложа на груди руки. Филиппу захотелось проморгаться - ему померещилось на миг, что они все вновь оказались на полянке под пышной кроной странного дерева, а на жреце, вместо глупой кофты, надет балахон из серого льна, и висит сбоку на поясе кривой ритуальный нож. Леночка обнаружилась сидящей на своей розовой кроватке, укрытая по пояс одеялом, как куколка в кремовых розочках свадебного торта. Она и впрямь казалась больной, какой-то бледной, будто истаявшей, выцвевшей. Румянец на щеках выглядел скорее болезненным, как нарисованным. Светлые косички растрепались и спутались, словно их обладательница действительно провела день в постельном режиме. У неё на коленях развалился уже знакомый белый кот. Жёлто-зелёные глазищи с подозрением щурились на почтительно замерших визитёров. А на тумбочке у кровати сидели рядышком белый заяц с морковкой и непонятный сине-розовый зубастый зверь. Жальцев с укоризной покачал головой напряжённо замершему Филиппу, который излишне внимательно взялся разглядывать девочку, больше похожий сейчас на естествоиспытателя, чем на доброго дяденьку, решившего проведать ребёнка. Но приходилось окончательно смириться с тем, что никакой помощи от заторможенного светлого в этом деле не дождёшься. - Здравствуй, Леночка, - Евгений изобразил ласковую улыбку. - Ты мне подарок принёс? - призрачная девочка, как обычно, сразу перешла к делу. Тёмный мысленно махнул на всё рукой, скинул за пятки свои ботинки, и старательно поддернув брюки, уселся прямо на пол возле кроватки, сложив ноги по-турецки. - А как же! - он полез рукой в карман пиджака и извлёк из него разноцветный плетёный шарик с болтающимся внутри бубенчиком, - Только, боюсь, не совсем тебе. Шарик он сунул под нос коту. Тот понюхал подношение, и шваркнул по игрушке когтистой лапой. Шарик улетел куда-то в угол комнаты. Через мгновение туда же, одним молниеносным прыжком, улетел и кот. Бубенчик весело затренькал где-то под рисовальным столиком. Леночка задорно рассмеялась. Кажется, даже личико сделалось чуть более живым. - Ты хороший, дядя Женя! - сказала она, - А знаешь, как я котика назвала? Ты ещё не знаешь! Умка! Правда, похож, как из мультика? - Удивительно похож, - согласился Евгений. И поднял голову, многозначительно поджав губы, на так и стоящего Филиппа, - Вы как считаете, Филипп Даниилович? - Да... Наверное... - спохватился светлый, и неловко стал усаживаться рядом с тёмным, - Вот, Леночка, это тоже подарок. Я... Я в этот раз сам выбирал. Надеюсь, тебе понравится. Девочка с серьёзным видом приняла обеими руками картонную коробочку, склонила голову набок, повертела её перед глазами разными гранями. Велела деловито: - Папа, дай ножницы. Жрец зашевелился, сделал пару шагов к розовому шкафчику, потянул одну из ручек в виде белой розочки и достал из выдвижного ящика ножницы. Двигался он довольно медленно, как во сне. Жальцев же страдальчески возвёл глаза к потолку - он получался в этой квартире единственным адекватным взрослым иным. И снова вступил в дело: - Позволь, я помогу. Он провел ногтем большого пальца по поверхности коробки и легко содрал мгновенно скукожившийся и растворившийся скотч. - Смотри, папа, - обрадовалась Леночка, - Как дядя Женя колдовать умеет! А ты, дядя Филипп, так умеешь? - Умеет, - ответил за своего вялого спутника Евгений, - ещё и не так. Просто дядя Филипп устал и очень спать хочет. - Нет, я... - попытался заспорить сам Филипп, но его больше никто не слушал. Прикусив от напряжения высунутый язычок, Леночка принялась распаковывать подарок. Под пупырчатой обёрточной плёнкой обнаружилась шкатулка из тёмного дерева, украшенная золотыми линиями завитков. Девочка ахнула и подняла лакированную крышку. Тотчас зазвучала тихая, приятная мелодия. На зеркальной подставочке закружилась балерина в пышной пачке. Маленькие зеркальца в крышке создавали иллюзию, что балерин несколько. - Какая... - зачарованно выдохнула девочка. Филипп улыбался, наблюдая за ней, и тоже будто бы оживал. Евгений позволил себе немного выдохнуть и расслабиться. - Доча, вот ножницы, - Андрей навис над головами сидящих на полу иных. И тоже заулыбался, - Ой, красота какая. Я такие только в кино видел. - Там, - Филипп указал пальцем на низ шкатулки, - выдвижной ящичек есть. Можно положить, - со смыслом склонил голову набок, - что-нибудь ценное. - Точно! - ещё больше обрадовалась Леночка. Она откинула одеяло, уронив при этом картонную упаковку на пол, и стала шарить в кармане халатика одной рукой. Вскоре в её ладошке блеснул зелёным в свете потолочной лампы каменный трилистник. Ящичек оказался ему как раз по размеру. - Смотри, папа! - опять позвала девочка, - Смотри, как здорово получилось! Андрей бездумно покивал. Он крутил так и сяк поднятую с пола коробку, очевидно пытаясь понять, куда применить только что найденные ножницы. Жальцев решил, что пора наконец и перейти к делам. - Леночка, твой папа сказал, что ты заболела. Что, правда? Она мгновенно захмурилась и надула губки. Шкатулку закрыла, но обняла руками, прижав к груди. - Я замёрзла. И устала. Гости переглянулись. - Можем мы как-то тебе помочь? - спросил почти пришедший в себя Филипп. - Если нужно снова эмм... - поддержал Евгений, - Если требуется наша кровь... Странные разговоры с ребёнком, правда? Даже если и не совсем с ребёнком. - Кровь у всех есть, а не только у вас, - вздохнула Леночка. Оба догадались, что намекает она на ту кровь, которой пользовался загадочный демон. - Но наша... Ты ведь говорила, что мы теперь, как бы, хранители, - с вопросом в каждом слове уточнил Филипп, - Мы должны быть в приоритете. - У нас же получилось в прошлый раз всё исправить? - пояснил Жальцев, - Если мы опять проведём похожий ритуал, или что-то вроде того... - Тогда это было снаружи. А теперь - внутри, - печально ответила Леночка. И погладила шкатулку по крышке. Игрушка ей определённо очень понравилась. - Этот... - медленно озвучил Евгений недавно возникшую догадку, теперь, кажется, нашедшую подтверждение, - Этот плохой дяденька, из-за которого ты болеешь... Он как-то связан с тем... туманом, который мешал расти дереву? Леночка, вполне ожидаемо, вместо конкретного ответа, сказала: - Он тоже не любит, когда ругаются. Это всегда громко. И он сразу слышит. Оба гостя вздохнули и вновь посмотрели друг на друга. Они обсудят иносказания воплощённого в ребёнке артефакта чуть позже. А что ещё можно спросить сейчас? На что получится услышать ответ? - Леночка, - решился Филипп, - А скажи, ты помнишь тех, кто приходил в Круг? - и добавил, дождавшись кивка, - Не только жрецов, но и тех, кого приносили в жертву? От происходящего сюрра у него немного ломило виски и сильней чем прежде расплывалась уверенность в реальности. Новый кивок. И теперь уже Жальцеву померещилось пылающее алым огнём божество, с распростёртыми руками выгнутое в воздухе. - Они приходили сами. Я не могу прогнать того, кто пришёл, - и голос под стать видению, с оттенком эха далёкого гонга, - И не могу дать всё, что просят. А ещё, не могу отказать. Филипп потёр грудь, пытаясь унять колотящееся сердце и сбившееся дыхание. - Мог ли... Вспомни, пожалуйста, мог ли выжить кто-то из... из них, из жертв? - Не-а, - Леночка помотала головой и потянула с тумбочки свои игрушки. Проныла капризно, - Папа, я устала! На сидящих рядом мужчин она больше не обращала внимания. - Иду, доча. Андрей отложил на столик так и не пригодившиеся ножницы, вместе с коробкой и выжидательно уставился на гостей. Жальцев поднялся первым. Быстро обулся, и коснулся плеча Филиппа, поторапливая. Что-то подсказывало ему, что если не убраться сейчас восвояси, то их - спасибо, если просто вышвырнут за дверь. Филипп же торопливо прогонял в голове всё услышанное, и пытался придумать, что ещё успеть спросить. - Лена, но... - обернулся он от самых дверей, - Чего он хочет? Чего он хочет на самом деле? Филиппу не ответили. Мимо пролетел по полу за гремящим шариком белоснежный вихрь. Леночка рассадила вокруг шкатулки зайца и зубастого зверя, прибавив к ним кудрявую куклу в цветастом платье, напевая при этом: - ... Три, четыре, пять, я иду искать! Кто не спрятался, я не виноват! Евгений ухватил Филиппа за локоть, утягивая через зал, по коридору. Андрей уже загородил собой вход в детскую. Там гремел шариком кот, играла музыка из шкатулки. Леночка лопотала со своими игрушками: - Зайчик, ты разве не знаешь, как прятаться? Тебе Умка расскажет! Закрой лапой нос! И звонкий колокольчиковый смех. Почему-то казалось, что смеются именно что - над покидающими квартиру гостями.