Доброй ночи, Дозор!

Жальцев внутренне тосковал, наблюдая погружённого в какой-то обречённый транс Филиппа. Заорать бы сейчас, вот просто так, от избытка, как говорится, переживаний... наорать... Да только не поможет. И он терпеливо молчал, ожидая своего часа. Филипп же безропотно завернулся в старенький плед, найденный в машине, уселся на заднее сиденье и тоже слова за всю дорогу не проронил. После, так же молча выбрался из машины возле своего дома. У Евгеши мелькнула было мысль, что каково ему, босому, да по асфальту будет после всего, и не взять ли на руки? Но светлый явно бы таких вольностей не допустил и дошёл до квартиры, пусть и пошатываясь, своими ногами. Он не выказал удивления, когда дверь собственного жилища ему открыл тёмный, и на тёмную же защиту периметра будто внимания не обратил. Ну хоть, слава богу, не возражал, что Жальцев вошёл следом за ним. В прихожей Филипп, глядя сквозь спутника, отдал ему в руки плед и пошёл в ванную. А Евгеша остался стоять, дурак-дураком, боясь от двери ванной отойти и чутко прислушивался ко всем исходящим оттуда звукам. Всё казалось, не сотворит ли светлый с собой чего, от растрёпанных, так сказать, чувств. Душ шумел довольно долго, пожалуй больше получаса. Евгеша уже успел звякнуть Михею, направить его на чёртово место (да чтоб в одиночку! без лишних глаз!), зафиксировать всё, и с возможной скоростью провести анализ крови. Так, в ожиданиях, незаметно наступило семь часов и в спальне заверещал смартфон Филиппа. Будильник, чтоб его. Евгеша поспешил отключить. А потом сел прямо на пол у двери ванной и снова стал ждать. Но ждал уже недолго. И за то время, покуда стихла вода и открылась дверь, успел очутиться на кухне и, как ни в чём не бывало, взяться за варку кофе. Обернулся, и едва турку не выронил. Филипп стоял перед ним, до такой степени отмытый и распаренный, что почти светился. К тому же, халат на нём оказался белоснежный, мягкий. Тапки, вот, тоже беленькие. Жальцев просканировал его наскоро - подлечился, стопы зажили, икры больше не ноют от переутомления, ну и силы худо-бедно восстановил. Хорошо. Ох, да что хорошего-то?! Светлый уселся за стол и сложил руки перед собой. Взгляд по-прежнему равнодушный ко всему на свете, но уже более осмысленный. Не изменился этот взгляд и когда перед ним оказалась тарелка с наспех сделанными бутербродами и чашка кофе. Евгеша уселся напротив со своим кофе, и всё же не выдержав, заговорил: - Филипп, вам поесть следует, - и спохватился, - Ах, да, вот ещё. Сунул руку за пазуху, извлёк из внутреннего кармана пиджака шоколадку, повертел её в пальцах, ломая на дольки, и только после этого развернул и положил на стол рядом с тарелкой. Светлый моргнул, закусил почти белые губы, и вдруг сказал, очень ровно, обыденно, будто каждый божий день они вот так утра проводят: - Евгений, я задолжал вам объяснения. А также хочу извиниться. За самонадеянность. - Господь с вами... - начал было тёмный, но замолк под упрямым взглядом. - Я расскажу вам всё, обещаю. Но прежде... - светлый сделал неуверенную паузу, - У меня к вам будет просьба. Не совсем... Словом, это может показаться странным. Жальцев посмотрел поверх очков, не доверяя стёклам. - Всё, что в моих силах. Но... - Видите ли... В моей квартире нет достаточно большого зеркала, чтобы я мог осмотреть себя со всех сторон. А мне очень важно... И тут же решительно стал выпутываться из халата, обнажая торс до самых бёдер. Жальцев моргнул, сглотнул. Наконец встрепенулся, приходя в себя и осознавая смысл просьбы. Встал и медленно обошёл стол. Очень захотелось погладить его по мокрым ещё, топорщащимся волосам на затылке. Ведь мальчишка совсем. Что ж его так-то... Он встал за спиной светлого, и хоть уже видел искомое, так обеспокоившее его, но не удержался, тронул подушечками пальцев плечи, пробежался по предплечьям, повёл по лопаткам. Филипп выдержал это, и даже указательный палец, сползший по позвонкам. Вздрогнул лишь, когда рука тёмного скользнула, едва коснувшись, изуродованного шрамом левого бока, прямо под лопаткой. И вдруг удовлетворённо кивнул, влез вновь в широкие рукава халата, запахнулся, подтянул пояс, и взялся за завтрак, проговаривая с перерывами: - Так я и подумал. Садитесь, Евгений. Я допью кофе и... Спасибо, очень хорош. И всё вам расскажу. Жальцев на миг зажмурился и сам себе покачал головой. Сколько же и далее он будет недооценивать своего беспокойного коллегу? Потерянный? Раздавленный? Неуверенный? Куда там! Этот светлый и в ванной, небось, задержался оттого, что обдумывал всячески всё с собой произошедшее, анализировал и раскладывал по полочкам! Жальцев вернулся на свой стул. По пальцам всё ещё гуляло тепло чужой кожи. Спросил: - Давно? Филипп неопределённо дёрнул плечом, отставил пустую тарелку и повёл обещанный рассказ, перемежая его дольками шоколада, с самого начала, с самого первого сна. И тут уж очень тянуло подзатыльник ему отвесить. Но пришлось обходиться только неодобрительными гримасами. Когда же рассказ был кончен последним сном, Евгений уже совсем успокоился и размышлял почти трезво. - Как же вы могли не догадаться, что это чудовище вас заманивает в свои сети? Манипулирует вами? - Нет-нет, - возразил Филипп, - Сперва со мной общался именно что кто-то другой. В этом я уверен. А вот последний сон... Это - да, манипуляция спящим сознанием. - Сталбыть, ритуал вот он в чём, - медленно проговорил Жальцев, - Сколько, говорите вас было? Пятеро? - стал загибать пальцы, - Вы, Бедрец... Казанцев, полагаю. Королёва - куда без неё, помню, как она ручку свою от нас прятала после нападения. Только выходит, что и этот самый ментальный браслет Соболевской - зряшная штука. А вот кто - пятый? - Я и в этих троих не уверен, - буркнул Филипп, поднимаясь. - Куда вы? - мгновенно обеспокоился Жальцев. Из виду упускать его совсем не хотелось. - Позвоню в офис, скажу, что задержусь сегодня. Вскоре из спальни послышался тихий говор. А когда Филипп вернулся на кухню, то был уже одет в лёгкие серые брюки и белую майку. Ох, и страсть у него ко всему белому. Перед Жальцевым на стол положили несколько листков и карандаш. Он, поняв без слов, что от него хотят, на одном изобразил незаконченный знак со стены, а на втором тот, что оказался на самом Филиппе. Оба знака существовали некогда на каменном Круге. - Выходит, что руну на меня нанесли, каким-то образом, во сне, - рассудил Филипп, рассматривая листки, - Когда мне казалось, что боль - из-за разворачивающихся крыльев. В другое время я бы понял, что происходит. - Однако ему удалось вас обхитрить, - невесело усмехнулся Евгений, - С прочими он не церемонился, за руки клеймил, уверенный, что они никому ничего не покажут. - Казанцев, Королёва, Бедрец, - повторил Филипп, - Почему бы пятым не быть Гаеву? - Во-первых, Гаев не клеймён, вы говорили. - Но я его не осматривал под одеждой. - А во-вторых, - Жальцев вздохнул, - Он в Круге - действующем Круге - не был, и никак с ним не связан. - Выходит... Выходит, вы тоже в категории риска? - Я по снам не хожу, - сразу ворчливо возразил Евгений, - Это вы у нас - иной с фантазиями, заморочить - раз плюнуть. Простите. - Но кто же тогда этот пятый? - спросил теперь уже Филипп, так требовательно, будто его тёмный собеседник обязан был знать ответ, - Вдовин? - Это вряд ли, - Жальцеву была приятна такая убеждённость в его способности разрешить все вопросы, - Жрец наверняка нужен будет позже, чтобы всю систему включить. - Систему. - повторил Филипп. И такой, загруженный думами, он выглядел гораздо приятнее, чем в недавнем ступоре. - Вы сказали, что все рисовали руны. Наверняка ваш... "руководитель" преследовал некую систему, - пояснил Жальцев. - Понять бы, какую... - А поймём, - Жальцев со значением моргнул за своими очками, - Только вы уж бросайте церемониться. Нам надо всех доступных... "рисовальщиков" собрать и допросить хорошенько. И... - Что? - почувствовав в конце особое значение, спросил Филипп, - Арестовать? Как у вас всё категорично. Но по опыту выходит, демону легко удаётся входить в СИЗО. - Удавалось, - поправил Евгений, - Ибо Степан там бывал, знал как войти-выйти. Вот его туда и отправляли. Теперь Степана нет. - По вашей логике, в стационар... - Вот вам и доказательство того, что Бедрец в городе, и вполне действует. - Кстати, Ашкерцев погиб, вы в курсе? - А как же! - Жальцев дежурно закривлялся, - Есть у меня в Норильском Дневном свой человечек, он мгновенно, как говорится, и стукнул. - Не тот же самый, - с хищной иронией прищурился Филипп, - который по приказу Серапина от него избавился? - Это вряд ли. Вряд ли, - суетливо свернул тему Евгений, - Давайте-ка к нашим делам вернёмся... Но тут у него из кармана раздался звонок, и он поспешил ответить на вызов. Выслушал доклад Михея, поагакал в нужных местах, а в конце велел дозорному: - Остальное по прежней схеме. И отключился. Филипп смотрел на него, сдвинув сосредоточенно светлые брови, с вопросом в глазах. И Жальцев не стал растягивать: - Михей взял на анализ вашу чашечку. Увёз Петру Петровичу. Вот, результаты сообщил, - и сняв с носа очки, принялся их нервно протирать платочком, не глядя на собеседника, но исподтишка чутко следя за любой переменой в его настроении, - Та самая кровушка, о которой я вам говорил. Тёмных и светлой иных. - Что ж, я и так знал, - Филипп потёр ладонью не спрятанный сейчас официальной одеждой загривок, и Евгений невольно залюбовался этим жестом, забыв про свои очки, - А что там у вас такое "по схеме"? Теперь уж светлый наблюдал за собеседником, очень внимательно. - Да ничего, - Жальцев изобразил лёгкую отмашку, - Хочу одно подозреньеце проверить. Если выгорит, всенепременно вам сообщу. Филипп задержал на нём свой пытливый взгляд ещё на несколько секунд, но требовать правды не стал, очевидно памятуя о собственном проколе. - Что полагаете теперь делать? Евгений на это ответил откровенно, безо всяких кривляний, лишь с чуть виноватой улыбкой: - Будь моя воля, я б вас вовсе из города услал. Куда руки нашего демона не дотянутся. Но вы же не поедете? - Нет, что вы! - оживлённо и даже с каким-то нездоровым задором заспорил Филипп, - У нас ведь теперь есть такая возможность разузнать всё изнутри! - Аха, - тёмный мгновенно вернулся в привычный для себя режим, - Вы уж узнали. Довольны ли? А если вам в другой раз этот демон прикажет с крыши собственного дома сигануть? Филипп мгновенно помрачнел, опустил глаза. Не так уж он, выходит, твёрд сейчас, больше в руках себя держит. Тоже оберегает свою привычную маску. - А вы уверены, Евгений, что он и сейчас мной не управляет? - Да уж уверен. - Это почему? - и в глазах исподлобья какое-то подозрение. - Вряд ли он такое же легкомыслие имеет, - строго осёк Жальцев, - Сейчас-то утро. А что мы к вечеру делать будем? Можете с уверенностью сказать, что вас опять не заморочат? И не отправят, к примеру, новую порцию крови добывать? Чтоб знак дорисовать? - "Мы"? - совсем не за то ухватился светлый. - Но вы же не думаете, что я вас в такой опасности одного оставлю? - Жальцев покачал головой и закинул в рот последнюю дольку шоколада. - Меня спящего караулить будете?? - Филипп напоказ будто бы очень удивился, но в светлых глазах пряталась надежда. - А что бы и нет? - Евгению понравилось, что удалось кой-как развеять тяжёлое напряжение, и он прибавил, - Раз уж мы с вами каким-то образом... женаты. Филипп насмешливо фыркнул, но отвернулся, пряча настоящие эмоции. - И вот что, - добавил тёмный, - Давайте-ка вечером ко Вдовину вашему скатаемся. Подарочек прихватите. Я тоже что-нибудь придумаю. Авось, там подскажут нам что. - Но вы же не станете и на день меня дома запирать? - Ну что вы! Как можно! - возмутился Евгений, и добавил тут же, - В Дозоре вы хоть на глазах у подчинённых будете. Всё мне поспокойнее. Да и ни к чему нашему демону знать, что не так-то ловко у него всё выходит, и вы в здравой памяти. Если за вами шпионят (а такого я не исключаю), то бдительность ему притупим. Он встал и подошёл ближе к так и сидящему Филиппу. Тот смотрел на него снизу с непонятным выражением. И верно, сейчас ему совсем ни к чему одному оставаться. Евгений положил руку ему на плечо и чуть сжал. Поверх его ладони легли пальцы Филиппа. Светлый вздохнул и опустил глаза. - Вот что, - договорил Жальцев, подумав, - Я вас на работу увезу. Пусть будет, что у вас машина сломалась. И я же заберу вечером. Никто, пожалуй, не удивится. Солнечная макушка только согласно качнулась. Выходили из дому вместе. Филипп нёс в руке небольшую картонную коробочку, перемотанную скотчем. - Пусть у вас до вечера полежит, - попросил он, сев в машину, и примостил коробку на подставку между сиденьями. Дорогой опять молчали, думая каждый о своём. Жальцев видел, как Филипп, откинувшись на подголовник, прикрыл было глаза, но тут же встрепенулся, заморгал. Боится, - решил Евгений, - Он всё же боится заснуть и опять упасть в транс, в подчинение, когда больше не будет собой. И опыт злосчастного Степана его не прельщает. Это он хорохорится только, а на самом-то деле... Сосредоточенный Филипп покинул машину, а Жальцев, отъехав немного, взялся звонить. - Что там? - спросил он у Михея. И оскалился в улыбке, услышав ответ: - Как вы и говорили. Арестовать прикажете? - Да ни боже мой, что ты! - Евгеша сделал вид, что перепугался такого предложения, - У нас пока по нему одни подозрения. Да и не тот человек... Пускай ходит. До вечера. * * * На всякий случай, Филипп выпил ещё кофе. Крепкого, без сахара. Он старался рассуждать отстранённо, без личной заинтересованности. Арестовать Казанцева и Королёву можно в любой момент. Вот только, обвинить их не в чем. К тому же, эти хотя бы известны и на виду. А если демон лишится этих слуг, то не заведёт ли новых? Слишком силён. И тогда уже будет неизвестно, откуда ждать удара. Не поэтому ли Жальцев не стал настаивать на аресте? Демон обозлился, - догадался Филипп, - Когда Степана у него отняли, и стал спешить. В этом есть всё же плюс. Держать целую ночь в повиновении пятерых иных, скорее всего, отняло у него немало сил. Эх, узнать бы, где прячется! Возможно, получилось бы его взять ослабленного. Система, по которой удалось вычислить местонахождение Степана отчего-то больше не работала. И как быть с Алексеем? Не придумать ли в самом деле какой-нибудь повод для его тщательного осмотра и попробовать отыскать на теле метку? И в чём же состоит ритуал?.. - Так что скажете? - спросил обеспокоенный Николай. Филипп с трудом вернул себя к реальности. И сразу испугался, до чёрных мошек перед глазами. Так задумался, что вполне мог снова попасть под влияние демона, как вчера. В таком состоянии сперва наговорить всем чёрт знает чего, а после... - Что вы... О чём вы говорили? Простите, я задумался, - неловко оправдался он. - Я говорю, вы не против, если она приедет? - Кто? Николай наполовину сочувственно, наполовину осуждающе покачал головой и повторил всю свою речь заново, гораздо медленнее, делая акцент на каждом слове, будто говорил с больным: - Лера позвонила мне. Не уверена, можно ли беспокоить вас. Марина очень просится на разговор с вами. Вы найдёте время? Но Филипп опять молчал. Думал. Смотрел мимо своего заместителя. - Филипп... Я стесняюсь спросить... У вас всё в порядке? - Нет, - ответил он честно, - Но это сейчас не важно. Пусть приезжают. Я сегодня весь день буду в офисе, - и сказал совсем не в строчку, - Как Александр себя чувствует? Николай помедлил с ответом, переваривая новые странности в поведении главы: - Я ему разрешил сегодня отдохнуть. Вы не будете против? - Ннет-нет, - излишне поспешно ответил Филипп, - Пусть отдыхает. А что с ним? - Да простыл, вроде, - Николай пожал плечом, медленно поднимаясь из-за стола, - Какой-то вирус, что ли? Андрей вот, тоже... - И что же Андрей? - Филипп, только что смотревший на свои пальцы, вертящие карандаш, резко повернулся к Стельмаху, - Что с ним? - Ну, отгул взял, - Николай уже смотрел на начальника, как на неожиданно спятившего, - Что-то... по-семейным. Но вы же знаете, какая у него семья? - и с печальной усмешкой качнул головой. - Да. Знаю, - Произнёс Филипп отрывисто, прикусил нижнюю губу и задумчиво постучал карандашом по столешнице, - Я сегодня заеду к нему. Спрошу. Но вы... Вы не сообщайте ему ничего. Я сам. - Ладно, - донельзя озадаченный Николай взялся за ручку двери, - Ещё что-нибудь? - Да-да! - заторопился Филипп, нервно улыбаясь, - Попросите Веру Сергеевну сделать ещё кофе. Николай не торопился покидать кабинет. Он всё пытался понять, что не так? И не предложить ли собственную помощь более настойчиво, чем вчера? Но о нём, кажется уже совсем позабыли, занявшись какими-то документами в ноутбуке. Он вздохнул, вышел и тихо притворил за собой дверь. * * * Королёва вошла в кабинет Филиппа, не по характеру порывистая и смелая. Следом за ней едва поспевала Лера. В кабинете они застали Веру Сергеевну, строго выговаривающую начальнику: - Простите, Филипп, но третья чашка кофе за час - это уже издевательство над организмом. Я вам лучше крепкий чай сделаю. - Хорошо, - Филипп не спорил, - Садитесь, Марина. Но девушка сперва обернулась к подруге: - Лера, можно я... Можно мы с Филиппом наедине поговорим? - Ну щас, - фыркнула та, - Ты с утра взвинченная. Ясно же, что что-то не так. Я хочу знать, в какую сторону метить фаерболами. - Лера. - произнесла молодая вампирша, так уверенно и с достоинством, что впечатлился даже Филипп, - Спасибо тебе, но я справлюсь. Сама. Это важно, понимаешь? - Понимаю, - та качнула странной причёской, состоящей из множества тоненьких косичек, и тяжело вздохнула, сдаваясь, - Я в приёмной побуду. Как только дверь закрылась, Королёва быстро прошлась до стола и плюхнулась на стул напротив Филиппа. Лицо совсем белое, а вот глаза почти чёрные, до того, что радужку от зрачка не отличить, они пыхали красноватыми отсветами. - Вы не представляете, что происходит! - выдохнула она, и вдруг всхлипнула, с трудом удержав себя в руках. - Представляю. К сожалению, - ответил Филипп, и наученный горьким опытом, мягко попросил, - Покажите пожалуйста левое запястье.