Доброй ночи, Дозор!

К трём часам дня Филиппу думалось с досадой, что он успел сегодня поругаться решительно со всеми встречными. Жальцев, так ловко оказавший ему первую помощь при сумеречном истощении (это во сне-то!), будто всю жизнь только этим и занимался, весь путь до изолятора демонстративно молчал. Да и после, разговаривал с кем угодно, но не с Филиппом. - Проходной двор у нас, а не СИЗО, - серчал он, - Есть у вас дельные предложения, Алексей Николаевич, как нам обезопасить вашу ценную натуру? Вроде бы, нападение на Гаева чуть сбавило подозрительность в тёмном. Чего совсем нельзя было сказать о Дмитрии Сазонове. Этот наотрез отказался уходить из здания изолятора, сидел насупленный в холле, сунув ладони подмышки, в ожидании прямого приказа начальства. Ну да, с ним позже будет серьёзный разговор. - Я не хочу покидать город, - Алексей опередил не озвученное предложение Филиппа, - И очень надеюсь, что если станет туго, вы эту штуку, - поднял руку с браслетом блока, - с меня снимете. - Как голова? - не подумав, спросил Филипп. - Нормально, - отмахнулся Алексей А Жальцев от такого вопроса, кажется, разозлился на Филиппа ещё сильнее. По виду и не скажешь, но чувствуется на расстоянии. Травмы Гаева, запущенного демоном в стену в недавней схватке, при Филиппе не обсуждали, и знать об ушибленном затылке ему не полагалось. - За что он хотел тебя убить? Алексей открыл было рот, чтобы скоропалительно ответить что-то. Но тут же закрыл, подумал ещё, и ответил: - Откуда я знаю? - А вот я бы поставил на то, что знаешь, - неожиданно перейдя на "ты", прищурился Жальцев. И добавил, не оборачиваясь, - Вы уж простите меня, Филипп Даниилович, но я вынужден буду подавать бумагу на разрешение допроса гражданина Гаева, так сказать, с пристрастием. Очень уж надоели мне все эти... недомолвки. Филипп вздохнул в сторону. Недомолвки, как он понял, имелись в виду его личные. Но под раздачу рисковали теперь попасть все окружающие. - Только в моём присутствии, - Филипп решился уступить. Но тут уж на него вызверился Алексей: - Ну конечно! А как насчёт китайских пыток? В четыре руки, а? Этот жук тебя совсем под себя подмял, да? Ну что же, совет да любовь! - Мне следует воспринимать это как оскорбление, как говорится, при исполнении? - опять же, не обернувшись к Филиппу, спокойно уточнил Жальцев. - А ты меня за это развоплоти, - Алексей, мгновенно остывая, сложил руки на груди. - Если так пойдёт дальше... - начал новую угрозу Жальцев. Но Филипп решил прервать эту глупую перепалку: - Я предложил бы вернуться к вопросу о безопасности. - Уверен, одной попытки ему хватило, - нехотя и ворчливо ответил Алексей, - Но нельзя ли мне тогда просто под домашний арест? Филипп в недоумении приподнял бровь, и Алексей торопливо добавил: - Если получается, что никакой разницы. - Я против такого расклада, - сразу заявил Жальцев. - Я тоже, - кивнул Филипп, - Камеру сменили. Защита здесь усилена, с учётом недавнего нападения. По крайней мере, сработает сигнализация и мы успеем вмешаться. Алексей презрительно фыркнул, оценив их наивность, сел на койку, не меняя положения рук. Разговор он считал оконченным. Филипп тоже. За пределами камеры, Жальцев подышал, немного остывая. Заметил: - Ну хоть за Борко голова может не болеть. В четыре часа дозорных, пожалуй, снимать можно. Пусть Орлов с ним возится. Филипп не ответил, думая о своём. Они поднялись по ступенькам, отчего-то оба не доверяя лифту, и вышли в холл первого этажа. Дмитрий медленно поднялся с кресла возле проходной, им навстречу. - Что ваш Сазонов тут делал? - тут же вновь напрягся Жальцев. Спросил он это достаточно холодно, но ведь спросил же, напрямую, глядя в глаза. Это не то чтобы радовало, но немного утешало. - Очевидно, по личной инициативе, - ответил Филипп. - Любопытно, что ещё ваши дозорные могут учудить по этой самой личной инициативе, не ставя в известность начальство? - По итогам, он ведь сумел защитить Алексея, вовремя вмешавшись, - возразил Филипп. О своём участии он предпочёл умолчать. - Набросок сумеречного вида этого, преступника, якобы Акимовский, вы уже видели? - Жальцев потихоньку восстанавливал привычную невозмутимость, переходя к насущным делам. - Пока нет. Но Николай уже должен его доставить в Дозор. Сейчас, как только доберусь до своего кабинета, посмотрю, что там. Потом вам копию перешлю. Похоже, он опять сказал что-то не то. Потому что Жальцев засопел, поджимая губы и ледяным тоном уточнил: - Копию, сталбыть? Ну что же, Филипп Даниилович, и на том, как говорится, спасибо. Позвольте откланяться тогда. И не сказав больше ни слова, пролетел мимо Дмитрия, исчезнув за дверью. Филипп устало посмотрел в высокий потолок, пронизанный, как и стены, сетью самых разных заклинаний, светлых и тёмных. А ведь они действовали на вломившегося сюда иного, - вспомнил он, - Слабо, но действовали. Выходит, защита у него очень хороша, но не всесильна. А это можно использовать. Но что же такое с Жальцевым творится? Или триггером стали слова "копию пришлю", напомнив о той ссоре, когда они оба обменивались исключительно копиями документов, как малые дети, дразня друг друга? Ещё теперь думай, на чём до Дозора добираться. Сюда-то он с Жальцевым приехал. - Дмитрий, - обратился он к дозорному, - Вы на машине? Или такси вызовем? - Такси, - коротко ответил тот. Сазонов был очевидно слаб после недавней переделки, бледен и очень устал. Но упрямо изображал готового к бою солдата. В такси сперва молчали, и только выслушивали жалобы болтливого таксиста, плотного, лысоватого, за пятьдесят, в расстёгнутой чуть не до пупка рубашке: - Жарища-то стоит, а? Нынче чёт погремело-погремело, да, видать, мимо тучу пронесло. Эх, дождичка бы. - Дождь завтра будет, - механически сверив линии вероятности, ответил Филипп, - В районе десяти утра. Продлится около четырёх часов. - Верь этим прогнозам, ага, - недоверчиво отозвался таксист, - При такой сухости не дождёшься, когда маслята пойдут. Вот в прошлом году... Филипп рассеянно слушал, запоздало соображая, куда должны пойти эти "маслята"? Потом вспомнил, что это такие грибы. И удивился вслух: - Пойдут? Впрочем, в этом городе он не удивится уже и разгуливающим по окраине грибам. - После дождя, - подтвердил таксист, - Если хорошо промочит. А Дмитрий, подметив озадаченное выражение лица начальника, вспомнил, видимо, о своеобразии его лексикона, ставшего уже расхожей шуткой в дозорной среде, и сообщил в полной серьёзности: - Это ещё что, Филипп. Вот в Рязани, говорят, вообще грибы с глазами. - Ага, - поддакнул, будто сговорившись с ним, таксист, - Их едят, они глядят. И тут же оба рассмеялись. А не выспавшийся Филипп отвернулся к окну. * * * В Дозоре, оказавшись в своём кабинете, Филипп попросил у Леры кофе. Воспрявший было по дороге Сазонов, опять притих, уселся напротив, через стол. Лера принесла кофе для обоих. А также поставила перед мужчинами по блюдечку овсяного печенья с каплями шоколада. Кофе Филипп выпил почти залпом. Печенье брать не стал. Заговорил: - Дмитрий... - тот сразу отставил свою кружку, - Прежде я был уверен в вашей сознательности. Но объясните мне, что произошло? Что вы делали этим утром у СИЗО? В это время вам полагалось отправиться домой на отдых. - Я опасался, что... - дозорный вдруг смутился, - Я думал, что подельник Гаева явится его освобождать. Ну, или он сам попытается сбежать. - Теперь не опасаетесь? - уточнил Филипп. Дмитрий пожал плечом. - Даже не знаю... Я ему и сейчас не особенно доверяю, если вы об этом. А там уже были случаи... проникновения. - Послушайте, - Филипп подавил желание от души вздохнуть, - С первого дня, вступив в должность главы Дозора, я пытаюсь объяснить всем здесь работающим, что следует соблюдать определённые правила, - он сделал паузу, - Это хорошо, что вам повезло, что вы и Алексей остались живы. Но всё могло пойти совсем иначе. Охрана изолятора проходит специфическую подготовку, какая простых дозорных и десятой частью не касается. Они снабжаются амулетами, которые позволяют выжить в жерле работающего вулкана. И только поэтому они все остались живы. Вы понимаете, в чём были не правы? - Мне следовало сообщить вам о своих намерениях, - кивнул Дмитрий, глядя не на начальника, а на сплетённые пальцы рук. - Как минимум, - согласился Филипп, - Значит, вы всё же понимаете. Тогда почему я должен делать вам внушение, как Фёдору. Который, к слову, едва школу окончил. Вы же опытный дозорный. Но в который раз творите отсебятину... Я становлюсь похож на Григория Денисовича, - подумал он про себя, - Ужас, до чего я дошёл. А Дмитрий уже смотрел на него с каким-то тревожным вниманием. Или узнаванием? И чёрт дёрнул за язык, делая всё ещё хуже: - Мне интересно знать, в Сарске вы себе такое позволяли? - Нет, - сухо ответил Дмитрий. И вновь уставился в стол. А Филипп понял, что ему повезёт, если сегодня же он не увидит на столе перед собой новое заявление об уходе. - Дмитрий, - чувствуя, как сжалось сердце, поспешил он закончить неловкий выговор, - Я очень надеюсь что сейчас вы всё же отправитесь домой, чтобы отдохнуть как следует перед ночной сменой. Дозорный молча кивнул и поднялся. Кажется, он был сполна разочарован в своём недавнем решении сменить место работы. * * * После Дмитрия в кабинете появился Николай Стельмах. И очень напоминая предыдущего визитёра, так же молчал и не смотрел Филиппу в глаза. Положил на стол перед ним прозрачный файл с тонким блокнотом величиной в две ладони, и собирался так же безмолвно выйти. - Николай, - позвал Филипп, с трудом удержав себя от того, чтобы начать рассматривать рисунки прямо сейчас, - Что-то случилось? Тот поднял ореховые глаза с надвинутыми густыми бровями... И Филиппу пришло в голову, что заявлений об уходе сегодня будет два. - Я правильно понял, что вы вчера мне про оборотня рассказали с намерением, чтобы я эту информацию таки донёс до Алексея? - Мне нужно было проверить... - начал было Филипп, но понял, что подробности его собеседнику не нужны, - Да. - А я, наивный, думал, что так только тёмные делают. Голос у Николая при этом был какой-то пустой и ровный, как у автомата. А как ещё он должен говорить с человеком, который обманом побудил его подставить друга? - Вы же видите, что Алексей действительно во всём этом замешан, - по детски, мысленно во всю ругая себя, попытался оправдаться Филипп. - Если вы уверены, что это того стоило... - Николай развернулся к двери, собираясь выйти, - Ребята ведь тоже не дураки. Я-то ладно. Но вы не думали, как эта история может отразиться на взаимоотношениях дозорных, которые теперь будут друг друга подозревать в участии в ваших проверках? Не думал. Вчера Филиппу это казалось очень хорошей идеей. А теперь вот приходится принимать последствия. Не выйдет из меня Гесера, - в тоскливом самобичевании подумал он, - И Завулона не выйдет. Вот, закончу это всё, и уволюсь отсюда к чёрту. От стыда. Тем временем, Николай вышел, не услышав ответа, да и не особо его ожидая. * * * Постучала и вошла Лера. Собрала на подносик посуду. Филипп тупо таращился в экран ноута, делая вид, что работает. - Хотите, я вам обед принесу? - участливо спросила девушка. Вряд ли Дмитрий или Николай передали ей смысл своих разговоров с главой, но почему-то казалось, что она всё знает. А ведь знает наверняка. Потому что тоже умеет соображать. - Нет, спасибо, - ответил он. Рисунки надо просмотреть, - вспомнилось запоздало, - И копию (чёртову копию, чтоб её!) Жальцеву отправить. - Филипп, - неуверенно позвала Лера, - Можно спросить? Он наконец поднял голову, посмотрел на секретаршу. И только сейчас заметил, что волосы у неё сегодня самого обычного золотисто-каштанового цвета. - Как там Лёшка? - заговорила она, не дождавшись разрешения, - Что с ним? Можно ему чем-нибудь помочь? - Лера... - Филипп потёр пальцами наполненный тяжёлой пустотой лоб, - Уясните себе наконец, что в СИЗО сейчас нет "Лёшки". Там находится светлый иной Алексей Гаев. Который обвиняется в пособничестве серийному убийце. И на данный момент отказывается сотрудничать. И нынешнее покушение - дополнительное тому подтверждение. Если бы он был ни при чём, какой смысл преступнику пытаться его устранить? Лера кивнула и спрятала глаза, молча унося посуду. А на стол перед Филиппом, с противным шелестом, опустилось третье воображаемое заявление. Да что с ним сегодня такое?? Филипп бездумно вынул из файла тоненький скетчбук в простой, без рисунков и надписей, светло-зелёной обложке. Пролистал. Искомый "демон" обнаружился на четвёртой странице, после тщательно прорисованной карандашом какой-то колонны в греческом стиле, спящей на окне кошки, и наспех набросанных трёх рун с каменного Круга. Остальные листы оказались пусты. Он хотел уже взяться за сканирование рисунков и пересылку, но Жальцев позвонил первым. - Нет, нет, нет, - обречённо пробормотал Филипп, неловко выпутывая смартфон из кармана, а в трубку ответил, - Да? - Филипп Даниилович, - такой же обречённый донёсся до уха голос Жальцева, - Прошу вас подъехать на Вавилова, шестнадцать. У нас тут видите ли, новый труп. И теперь уже, вы не поверите, убит светлый. - Светлый? - это действительно звучало ошеломляюще. - Светлая, - поправился тёмный, - По документам, Рябкова Елизавета Максимовна, работник Сарского Дозора. Так вы подъедете? - Да, конечно. Филипп отключил трубку и встал. Его охватило тяжёлое предчувствие, что смерть эта на сегодня не последняя.