Доброй ночи, Дозор!

Сон, тяжелый и муторный, накрыл Филиппа душным покровом, не давая вздохнуть. Он, бестелесный и невидимый, двигался по тихой, безлюдной улице, смотрел, как поднимается над домами солнце. А перед ним было здание СИЗО. Там находилась цель его пути. Чужая ненависть давила его изнутри, будто отняли у него самое дорогое. Он способен был убить того, кто это сделал. Более того, он желал убивать! Стоило большого труда отделить собственные эмоции от чужих, а себя самого от этого сгустка ненависти. И в тот же миг силы кончились. Он, будто опавший по осени лист, безвольно опустился к самой земле, только наблюдая, как удаляется незримая, но ощутимая, неизвестная угроза. Запоздало пришла мысль: как же ему повезло, что его присутствия, по какой-то причине, не заметили. Тогда он почувствовал своего помощника-сноходца. И понял, что тот отчаянно боится силы, надвигающейся на изолятор. Боится, и тем не менее, хочет помочь Филиппу. Вот, окружил всем собой, помогая подняться, вливая собственных сил. Возникла догадка, что и внезапная ненаблюдательность злодея - заслуга этого самого помощника, это он прикрыл Филиппа собою от наблюдения. Но что же делать дальше? Алексей! Его же там убьют! - опомнился Филипп, встряхиваясь и направляясь всем собой вперёд, к заграждению из краснокирпичных опор и чугунной решётки с острыми верхами. Его помощник попытался остановить, дать понять, что это - верная гибель. Но быстро смирился и наскоро влил собственных сил в бестелесную сущность, которой сейчас был глава Ночного Дозора. И всё-таки, это - сон. Филипп находился снаружи, но одновременно видел то, что происходит внутри. А внутри было страшно. Магическую стражу жуткое нечто раскидало по сторонам в немыслимой злобе, и совсем не ясно пока, живы ли попавшие под его лапу иные. Следом в пустые коридоры, с выжженной подчистую защитной магией, ворвался Дмитрий Сазонов. Откуда он здесь? Филипп поспешил следом. Несомненно, целью всех троих была камера Алексея. Филипп и Дмитрий сопровождали арестанта туда, а вот неведомая сила - просто чувствовала. И стремительно неслась сквозь стены, оставляя на них ошмётки сумеречного тумана. А это значит, - сообразил Филипп, - что и пришелец не всесилен, что защита всё же влияет на него. И добравшись до цели, он достаточно ослабеет, чтобы его можно было хотя бы отогнать от беззащитного, даже лишённого магии Гаева. Филипп поспел вовремя. Туманная жуть, ворвавшаяся в камеру первой, уже имела вполне знакомые очертания - рогатый демон с длинным хвостом. Он попросту снёс массивную дверь, звенящую заклятьями, укрепленную так, что даже Надежда Городецкая, пожалуй, заморочилась бы, вскрывая её. Медленно сделал пару шагов к вскочившему с койки Алексею. Дмитрий ворвался в камеру с криком: - Ночной Дозор! Выйти из Сумрака! Секунда будто застывшего кадра. Демон обернулся к возможной угрозе... Да какая это угроза? Так, ерунда, по сравнению со всем тем, что он уже успел совершить. Взмах руки Дмитрия. В неизвестного иного летит связка заклинаний, собранная на рефлекс: "греческий огонь", "бука" и "фриз". И, о чудо! Демон взверещал нечленораздельно, объятый пламенем и придавленный фризом. Филипп улучил момент глянуть на Алекся. Прижатый к стене агрессивной аурой пришельца, он расширенными от ожидания ужасной развязки глазами смотрел не на демона - на Дмитрия. Демон же, придя в себя от неожиданности, серым вихрем крутнулся на месте, сбивая пламя, расшвыривая по сторонам ошмётки фриза. Только "бука" по-прежнему вгрызался в плоть на его груди, но, кажется, чёрная гниль доставляла демону мало неудобств. Теперь глаза его горели ненавистью к тому, кто посмел ему помешать. - Уходи, дурак! - крикнул Алексей, - Не надо! Но его не услышали. Да и поздно было бежать, бессмысленно. Демон шагнул к Сазонову, чуть пружиня на по-кошачьи выгнутых назад лапах. И дозорный обречённо выдохнул. Он выложился полностью в этот удар, - понял Филипп, - Теперь у него даже защитится сил не достанет. Когтистая рука метнулась к горлу дозорного. В звериных глазах знакомое выражение - он делает то, что должно, не имея обиды на этого конкретного иного. Просто он так решил. Просто этот иной ему мешает. Даже нечто вроде сочувствия почудилось на покрытой длинной шерстью морде - смерть будет быстрой, противник не заслужил долгих мук. - Не надо! Уходи! - во всю силу заорал Алексей, кидаясь к зверю, глупо пытаясь оттолкнуть его. А что ещё ему оставалось? Ведь магический блок не оставил ему ничего кроме сил собственного, человеческого тела. Лёгкое движение демонической длани, и Гаев улетел куда-то на койку, зарываясь под головой под подушку и одеяло, и замер там, приложившись головой о стену. Одновременно наперерез кинулся и Филипп, сметая демона всей имеющейся чистой силой. Он не думал сейчас о последствиях, он только знал, что должен защитить тех, за кого несёт ответственность, как глава Дозора, как более сильный иной. Как светлый. Дмитрий, собрав остатки собственной магии, добавил и свою кроху к нанесённому Филиппом удару. И удивлённо уставился на то, что вышло. Нападавшего вынесло сквозь стены камеры, куда-то в глубины Сумрака. И наступила тишина. Филипп внезапно понял, что даже дышать не в состоянии, до того ослаб. Но помочь ему никто не сможет. Для Дмитрия и Алексея, здесь и сейчас, он невидим и не существует. Неизвестный помощник остался где-то позади. А выбраться из сна... Паутина, - вспомнил Филипп, - ему сейчас очень нужна паутина. И осел в углу камеры, не способный даже представить спасительную сеть. В ушах нарастал гул, он чувствовал, как растворяется в глади сумеречного сна. Глупо как. Стало даже интересно, найдут ли его тело те, кто хватится следующим днём? Или тело тоже перестанет существовать? А следом: что скажет Жальцев? Огорчится? Гул превратился в звон. Идиотский звонок. Это в дверь. Когда только руки дойдут сменить эту дикую сирену на что-то более спокойное? Но слишком редко у него бывали гости, чтобы помнить об этом. А сейчас... Да кто там? Филипп слабо шевельнулся в своей постели, переворачиваясь на живот, насквозь потный, вялый. Может быть настырный гость уйдёт? И можно будет поспать ещё? Просто так? Но тот не собирался уходить, всё звонил и звонил, как дрелью сверля гудящую голову. Филипп шлёпнул рукой по прикроватной тумбе, пытаясь ухватить смартфон, и едва не свалил его на пол. Почти двенадцать часов дня. И шесть не принятых вызовов. Последние три - от Жальцева. Он выполз из кровати, накинул на голое тело халат. И шаг за шагом, по стенке, выбрался в коридор. Жальцев. - понял он, сумев оценить через Сумрак. Наверняка явился рассказать о вторжении демона в СИЗО. Усмехнулся мысли, что опять видел всё "из первого ряда", раньше тёмного. И на ходу придумал, что скажет, отперев дверь. Что-то в духе: "Дайте мне, пожалуйста, двадцать минут, и я спущусь." Пусть подождёт в машине, пока Филипп наскоро откопает в своём сейфе что-нибудь восстанавливающее и примет душ. Но вышло иначе. Евгений даже слушать его не стал. Только глянул по-над очками. Безапелляционно переступил порог, захлопнул за спиной дверь, и обхватив Филиппа за пояс, молча поволок его назад в спальню. Сопротивляться сил не осталось совсем. Его уронили поверх одеяла, накрыв пледом. Это хорошо, так хоть сухо. И как показалось, буквально через полминуты, приподняли за плечи, придвигая к губам кружку с тёплым, очень сладким чаем. Филипп безропотно пил и думал. Насколько позволительно вообще пребывать в таком состоянии в руках тёмного? Стыдно ли это, до такой степени обнаружить свою слабость? Следом ему в рот, и как в коробку, принялись складывать ровные квадратики очень горького шоколада, не меньше 90% на вкус. И такая же горько-шоколадная тёмная энергия потекла по венам, возвращая к жизни. Зрение прояснялось, как и разум. Филипп наблюдал за озабоченным лицом Евгения, уже понимая, что сейчас ему будет выдана крупная трёпка. И решил выйти на опережение. Отодвинулся, выпутываясь из чужих рук, уселся, опираясь на спинку кровати. - Спасибо, Евгений Александрович, - пожалуй, вышло излишне холодно, - Но вряд в вашем вмешательстве была необходимость. - Прошу меня простить, - оскалился Жальцев, на улыбку это походило мало. Даже не походило совсем, - Но вы не отвечали на звонки. А события требовали нашего с вами присутствия. Хотя бы для осмотра места происшествия. Он, понятливо одёрнув свой пиджак, с постели пересел в кресло. - Как охрана? - спросил Филипп о первостепенном, - Живы? Что Сазонов и Гаев? Левая бровь тёмного приподнялась, но и только. Своего удивления осведомлённостью Филиппа он более никак не выказал. - Боюсь, Москва может решить, что направлять в наше СИЗО магов излишне накладно. Нынче, вот, шестеро выведены из строя. Боюсь, надолго. Хвала Сумраку, живы. И хотя бы на Родика их не взвалим - из центра уже их порталом всех забрали. Филипп приподнялся повыше, сглотнуть вышло довольно болезненно для горла. Кашлянул. Посмотрел на свою кружку, отставленную на тумбу. Разумеется, тёмный его взгляд перехватил. Но вопреки подспудному ожиданию, не подскочил сразу нестись за добавкой, а мстительно принялся задавать вопросы. - Что с вами происходит, Филипп? И на сей раз я требую ответа. Мне очень не хочется в следующий раз найти, так сказать, хладный труп в вашей квартире. "Вы не сможете войти на мою территорию без моего согласия", - улыбнувшись его напору, подумал Филипп. "Хотите проверить?" - Жальцев растянул губы в ответной улыбке. Напряжённость его позы и злость во взгляде только усилились. Кажется, ему дорого давалось сдержать себя в руках. - Иногда мне снятся вещие сны, - решился Филипп на часть ответа. - После которых у вас вид, что краше в гроб кладут? - тёмный чуть подался вперёд. - Ну, за всё приходится платить, так или иначе. - Если для вас это так важно, я мог бы помочь, - серьёзный Евгений казался удивительно тёплым и близким. Настоящим. Филипп видел, он ждёт, что ему откажут, готов к этому, и заранее сердит. - Евгений Александрович, - сам совестясь, ответил Филипп, - Вы и так мне уже очень помогли. Спасибо. С остальным я справлюсь сам. - Но если... Филипп тоже разозлился: - Вы уверены, что я должен давать вам отчёт? Тёмный резко поднялся, поправил очки, и поджав губы, смерил лежащего ледяным, паучьим взглядом. - Я вас в машине жду. Вы ведь помните, что нас дела ждут? И с Гаевым придется что-то решать. С тем и вышел. В прихожей хлопнула входная дверь. Филипп сполз на край кровати, свесив ноги. Что теперь с этим всем делать?