Доброй ночи, Дозор!

Демон был удивительно живописен. От спирально закрученных рогов до изогнутого хвоста. Шерсть, покрывавшая всё его тело, казалась одновременно жёсткой и воздушной. Прищур хищных глаз совсем не выдавал злости, это нереальное существо просто делало то, что считало должным, правильным. Чуть склонив набок голову, демон рассматривал на своей ладони с пальцами увенчанными когтями, нечто невидимое. Вот, значит, каким его видели дозорные. Шар - сообразил Филипп, - В его руке должен быть стеклянный шар, какими очень любит оделять свои скульптуры Алексей. А Жальцев ходил кругами по мастерской, осматриваясь, и даже не пытался унять свою привычную язвительность: - Это потрясающе. У Алексея Николаевича несомненный талант. Бесподобно. - Евгений Александрович... - попросил Филипп, но не слишком настойчиво, зная, что пока тёмный не выговорится, остановить его всё равно не удастся. И не ошибся. - Меня только один вопросец, знаете ли, интересует, - Жальцев приостановился напротив, сверкая своими очками под рассеянным освещением мастерской, - Кто именно позировал Алексею Николаевичу? Либо это, эммм, автопортрет? - Может он вообще, это, по памяти, - пробурчал Фёдор, обречённо сгорбившийся в кресле в углу, - Он же помогал эту хрень отгонять, когда, ну, она пацана-вампира душила. Факт ареста Алексея Гаева подействовал на молодого дозорного угнетающе. Хотя Филипп настоял на том, чтобы он в самой процедуре не участвовал, и даже на глаза Алексею не попадался. А тут ещё и такое. Скульптура Фёдора очень нервировала: видом, нехорошими воспоминаниями, а так же наличием в квартире друга. - Ой, я вас огорчу, Фёдор Геннадьевич, - скалясь в фальшивой улыбке, пропел тёмный, - Подобные скульптуры не за день ваяются, и даже не за неделю. Так что ваша версия, к большому прискорбию, теряет состоятельность. Фёдор шмыгнул носом и опустил голову ещё ниже. Он и сам это понимал. Кроме самой скульптуры, высотой около метра, установленной на постаменте в центре мастерской, имелись разложенные на столе тщательнейшие наброски, по которым она, собственно, создавалась. Филипп нехотя поворошил их, разглядывая через сумрак и определяя примерное время нанесения изображения. Логично, что они были сделаны ещё раньше. Не меньше двух месяцев. Филипп не был специалистом, но признавал правоту тёмного коллеги. Пусть это пока лишь глина, а не бронза. - Вы сегодня молчаливы как никогда, - Жальцев требовательно остановился рядом, - А ведь что это, если не доказательство? Как минимум причастности гражданина Гаева к совершению преступлений. Филипп не ответил. А что тут можно ответить? Обратился к Фёдору: - Ну что? - То же, что и раньше, - жёлтые глаза с продольными зрачками глянули на начальника снизу и снова уставились в пол, - Никого тут не было... такого. Давно. Только Николай и вы. Ну, я ещё. - Позволите ли, - мягко предложил Жальцев, - Я своего... специалиста приглашу сию жилплощадь осмотреть? - Пащенко? - уточнил Филипп. - Это зачем? - сердито вскинулся Фёдор. - А может получится, помимо всего прочего, кошечку найти, - выдал тёмный. Оба его собеседника уставились на него в полном недоумении. - Чё? - озвучил это недоумение Фёдор, подозревая от тёмного завуалированное оскорбление, - Какую кошечку? - А чёрненькую такую, - с готовностью пояснили ему, - Ту самую, которая между вами пробежала на днях. Парень ещё сильней набычился и уже готов был выдать что-то излишне грубое в ответ. Филипп остановил его, положив руку на напряжённое плечо: - Вот что, Фёдор. Отправляйся домой и отдохни как следует. - Ага, - возмутился он, - А тут Олег будет? - Будет, - уже достаточно строго отрезал Филипп, - Потому что так надо. В отношениях будете разбираться в свободное от работы время. А сейчас мы занимаемся расследованием. Фёдор только сердито зыркнул на него, потом на Жальцева, но спорить не стал. Он хорошо чувствовал, когда нарываться не стоит. Бросил что-то вроде "Ладно", и вышел. * * * Олег, спешно приехавший на квартиру Гаева, ёжился и хмурился, сутулился под чёрной толстовкой. Его явно подняли с постели. Даже причесаться как следует не успел, и тёмные волосы топорщились на макушке ёжиком. - Нуте-с, - напомнил о себе Жальцев после получасового, абсолютно безмолвного осмотра, - Есть что сказать? Или как наш предыдущий консультант, руками разведёшь? Филиппу не нравились его слова, явно направленные вызвать в Олеге некое злорадство по поводу несостоятельности друга, с которым у него случилась размолвка. Но вышло иначе. Молодой тёмный маг на эту провокацию нахмурился и напрягся плечами, спрятал руки в карманы кофты. - Какой смысл меня спрашивать о том, что вы и так знаете? Уж больше вашего, с вашей силой и опытом, я точно не увижу. Жальцев радостно всплеснул руками: - Вы только гляньте, Филипп Даниилович! Да у нас тут бунт, на обоих кораблях! Ох, мне аж совестно стало сразу. Срываем дозорных посреди ночи, поспать не даём. Когда могли бы и сами всё сделать. Как вы считаете, может, нам Дозоры-то распустить совсем? Да вдвоём и работать? А? - и с показной серьёзностью уставился на светлого коллегу. - Извините, - Олег потупился, и стал монотонно отчитываться, - Есть фон, не след даже. Видимо, маг очень сильный. Смог хорошо замаскировать своё присутствие. И фон всё тот же - Тьма и Свет вместе. - Это на каком же слое Сумрака? - уточнил Жальцев, уже без тени своего обычного шутовства. Интересный вопрос, - подумал Филипп, - В прошлый раз Олега, вместе с остальными, еле со второго слоя выдернули, в достаточно ослабленном состоянии. И на взгляд он только готовится дотянуться до четвёртого уровня. Впрочем, у сканеров свои хитрости. Ответ Олега заставил старших иных напряжённо переглянуться. - В реале. Не в Сумраке. - Почему же мы с Филиппом Данииловичем ничего не почувствовали? Да и Фёдор Геннадьевич тоже? - сказав это, Жальцев повернулся к Филиппу, - Если только выйдет, что это Николай Васильевич такие следы оставляет? Ведь он тут точно был. - Эта странность и раньше была, - напомнил Филипп, - На местах преступлений, если помните. Иной будто есть, но его и нет. - Так-так, - Жальцев отвернулся, озадаченно поправляя очки, - Не тот ли это иной, что из Инквизиторской камеры вывернулся? - А может, он реально погиб? - Олег сосредоточенно сдвинул брови, всё более воодушевляясь с каждым словом, - Развоплотился ещё в камере? И теперь это... Как бы сумеречный призрак? Матрица иного? Как вампир, например? Говорят же, что существуют сумеречные иные, которые только в Сумраке... Филипп слышал рассказы деда Антона и мамы об иных, существующих на шестом слое Сумрака. Может ли такое в самом деле быть здесь? Жальцев же был настроен более скептически. - Легенды и предания иных обсудим в следующий раз. Вряд ли "сумеречный иной" смог бы так плотно взаимодействовать с живыми иными, что им шеи сворачивать и, простите, кишки выпускать. По мне, всё гораздо прозаичнее. Силушки этот иной имеет немерено, а вот соображения и чувства меры ни на грош. И наша задача прищучить его и к стенке прижать. Вот каков на сей момент насущный вопрос - как это поскорее сделать? - и уже потребовал у своего подопечного, - Отследить его можно? Откуда он в этот дом приходил и куда уходил? Олег смутился и опять сник: - У него следы... странные. - Это в каком же смысле? - уточнил Жальцев. - С Гаевскими смешиваются. Это может быть, если они часто рядом находятся. А я такие развилки... читать ещё не умею. Кое-что становилось ясным. В прошлый свой визит в эту квартиру Филипп не смог учуять визитёра, поскольку не до такой степени силён и не имеет специализации сканера. И принял это тогда за следы Казанцева. Оттого, что эти двое эмоционально связаны через погибшего Акимова? Возможно. Да и Фёдор эти следы разобрать не смог потому что загадочный гость, приходя сюда, Сумрак не покидал. Вот и сбоил волчий нюх. К тому же, прикрывала их энергетика самого хозяина квартиры. Но до какой же степени силён! Жальцев озабоченно посмотрел на свой смартфон, определяя время. Покачал головой. - Что же, Олег... Можешь домой отправляться. А мы с Филиппом Данииловичем... - и посмотрел Филиппу прямо в глаза, поверх очков, - Не поздновато ли для допросов, как полагаете? - Полагаю, - вздохнул Филипп в ответ, - что следует это сделать как можно скорее. Если наш преступник воспримет и Гаева как опасного свидетеля, и решит наведаться в СИЗО... - Это вряд ли, - Жальцев поднял голову, будто увлечённо рассматривая белый матовый потолок мастерской, - Что-то мне подсказывает, что у него к Алексею Николаевичу более... дружеское отношение. Если поверить в версию вашего Сазонова, будто на него светофор уронили, чтобы Гаева от преследования защитить. * * * Магический блок на запястье бывшего дозорного Филипп устанавливал сам, считая это то ли личным долгом, то ли личной виной. Не сказать, чтобы отсутствие связи с Сумраком как-то угнетающе повлияло на Алексея. Как, впрочем, и сам арест. Он будто бы воспринял всё происходящее как законную необходимость. С его точки зрения Филипп действовал логично. Хоть и не совсем правильно. Сейчас Алексей Гаев сидел в допросной комнате СИЗО, за прикрученным к полу столом на так же закреплённом стуле, напротив своих пленителей, и выглядел спокойным и уверенным в себе. Крепкие руки лежат на столе, пальцы сцеплены в замок. Смотрит с готовностью: Что же? Это ведь всего лишь недоразумение? Сейчас они поговорят и его отпустят домой. Жальцев скромненько расположился в углу, тихий и незаметный. Пока он не собирался вмешиваться. - Кто это, Степан? Или Таисия? - спросил Филипп, чтобы не терять времени. Алексей моргнул, опустил глаза, будто размышляя над смыслом странного вопроса. Сказал наконец: - Я бы поставил на Степана. Тая на такое живодёрство не способна. Филипп выдохнул через нос. Спросил снова, подходя с другого конца: - С какой целью ты появлялся на всех местах нападений? Зачем расспрашивал дозорных о ходе следствия? Алексей сперва удивлённо приподнял брови, а потом понимающе изогнул губы в пародии на улыбку: - Сазонов постарался, да? Следил за мной? Ну, он наверняка считает, что из лучших побуждений. Это его привычная мотивация. Даже если сдаёт кого-нибудь. Впрочем, он меня давно недолюбливает. - Алексей! - требовательно перебил его Филипп. - Тайку я искал, что не понятно? - улыбка сделалась грустной, - Хотел её раньше вас найти. Убедить сдаться. Степан-то мне побоку. А вот Таю жалко. Она - дура доверчивая, но совсем не злая. Казалось бы, Алексей и не собирался ничего скрывать. Вот только... - Когда ты последний раз общался с Николаем? Алексей почесал загривок под отросшими волосами. Надо сказать, чуть вьющиеся локоны шли ему больше, чем прежняя короткая стрижка, делая каким-то более утончённым, чувственным. - Сегодня. То есть днём. Сколько сейчас? - Час двадцать, - ответил Филипп, - Ночь. Алексей кивнул. Зачем-то ему очень нужна была эта информация. А смартфон у него отобрали при аресте. - Где-то в районе двух, днём. По телефону. - О чём говорили? - Я уточнил, как мой вопрос. Я хотел в Дозор вернуться, хотя бы на время нынешней бучи. Мне... неловко дома сидеть, когда такое в городе творится. - А почему мне не позвонил? - Ты бы мне сразу отказал, - теперь он улыбался как-то хитро, солнечно, будто рассказывал лёгкую шутку, - А так был шанс, что он тебя переубедит. - И о чём тебе ещё сказал Николай, кроме моего отказа? - Ничего. - С кем-то ещё из дозорных после этого виделся? Алексей нахмурился, поджал губы, заморгал. Опять усиленно размышляет над двойным смыслом вопроса? - С Ефимом, - ответил он, чуть улыбнувшись, будто вспомнив тот самый разговор, - Уже... Да, вечером. Он на дежурство вышел. Потом ещё Кирилл подошёл. Но Кирилла я плохо знаю, с Фимой говорил по большей части. - О чём? Филипп уже приметил, как легко и быстро эмоции на лице Гаева сменяют друг друга. Вот, теперь это беспокойство. - Что-то случилось с тем оборотнем? Который был в коме? - догадался он достаточно быстро, - Вот почему ты решил меня арестовать? Подумал, что это я доложил Степану, что он очнулся? - А ты доложил? Алексей выпрямился, опуская руки вдоль тела, и Филипп уже ожидал от него агрессивной вспышки, обиды за необоснованные подозрения. Нет. Спокоен, уравновешен, рассудителен. Филипп печально усмехнулся про себя - как раз такое поведения для Алексея и не было свойственно. - Я же сказал, что Степана не видел, не общался с ним. И сейчас могу Светом поклясться, что ничего ему не докладывал. - А кому ты об этом сказал? - уточнил Филипп, - Особенно о том, что оборотень имеет слепок ауры напавшего и готов его передать? И что его заберут следующим днём? Он не стал оборачиваться на Жальцева, пусть и очень хотелось. Он надеялся, что тёмный сам обо всём догадается. - Так это подстава такая? - опять проявил догадливость Алексей, - Ты хотел меня прижучить? - Что ты делал в стационаре, если тебе не интересен оборотень? И Степан не интересен? Только не говори, что опять Таисию там искал. - Ладно, не буду, - покладисто кивнул Алексей. И замолчал, умостив ногу на ногу и сцепив пальцы на коленке. - Скульптура. В твоей мастерской. Кто это? С кого ты её... ваял? Когда ты его видел? - Ааа! - Алексей просиял с каким-то даже облегчением, - Вот что! Вы решили, что я встречался с этим... существом в сумраке и мы... как это? сообщники? - хмыкнул насмешливо, - Но знаешь, я и сам удивился, когда его наяву увидел. Когда он чуть не убил мальчика-вампира. - Откуда тогда... - Филипп немного растерялся. Алексей будто бы вообще ничего от него не собирался скрывать. Вздох в ответ. Алексей потёр левую щёку правой рукой, помялся, словно не хотел говорить дальше. Но сказал: - Я понятия не имею, что это за херабора. И почему так выглядит. Скульптура создана по рисунку Севы. Можешь проверить. Я скажу, где этот рисунок лежит. У меня в шкафу, в мастерской, на верхней полке папочка такая пластиковая. И тут в разговор вступил Жальцев, мягко, негромко. Но будто приколачивая к стенке каждым словом. И слушая его Алексей всё больше мрачнел. - Хорошая идея, Алексей Николаевич. После истории со скетчбуком вашего покойного сожителя, во что только не поверишь, верно? Теперь на бедного Акимова что угодно можно свалить. Даже то, что некий преступный элемент имел возможность в его рисунки заглянуть, и придумал личину себе в Сумраке менять под один из них. Очень интересная мысль, не так ли, Филипп Даниилович? Алексей медленно повернул голову в сторону тёмного. И теперь сполна было видно, до чего показное всё его спокойствие и готовность к сотрудничеству. А также всю полноту ненависти к Жальцеву, присутствие которого он так игнорировал с первой минуты пребывания здесь. - А тебе за счастье, да? Вся эта история? - раздувая ноздри и подрагивая губами, заговорил Алексей, - Это же так здорово, когда светлые ошибаются и из-за их ошибок гибнет кто-нибудь. Особенно когда гибнет тот, кто им дорог. - Если я беру на себя обязательства, - прищурился на это Жальцев, - то только те, которые имею уверенность сдержать. - Очень интересно слышать это от тёмного. Который никогда в жизни ни о ком, кроме себя не заботился. А значит, никогда не терял. - зло процедил Алексей. - Нынче речь не обо мне, - напомнил Жальцев, - А о вас. И о том, кто так чутко реагирует на ваше присутствие, что бросает жертву на месте преступления, как только вы изволили его покинуть, - он склонил голову набок, заинтересованно сыпля вопросами, - И не потому ли вы это место покинули, что знали, каков будет результат? Фёдора пожалели? Которого ваш, эммм, друг чуть не прикончил? На ваших же глазах? И любопытно мне, зачем ему было убийство оборотня, который в жизни никому ничего плохого не сделал? А, впрочем, вампирёнок-то тоже, невинен пока. В отличие от всех прочих жертв. Так в чём закономерность? Или вы с его планами не ознакомлены? Казалось, Алексей задохнётся сейчас собственной ненавистью. Но на какой-то грани вдруг перевёл дыхание и расслабился. Отвернулся от главного раздражителя. Обратился к Филиппу: - Если у тебя всё, то я спать хочу. Можно мне назад в камеру? Здесь уютно, тихо. Ещё бы ноут на завтра, чтоб не скучать. - Лёш, - не теряя надежды позвал Филипп, - Он иных убивает. И страдают от него уже не только тёмные. Если тебе их так не жалко. - Кто? - нахмурился Алексей. - Леонид Купченко, - ответил Филипп, - Он палату оборотня охранял, на пару с тёмным дозорным, когда его снова попытались убить. - Живы? - К счастью, да. Но сейчас находятся в стационаре, на том же этаже, в тяжёлом состоянии. - На кой чёрт ты его туда отправил? - не настойчиво возмутился Алексей. - А по-твоему, тёмными рисковать можно? - По-моему, это дело тёмных. И нечего светлым в него лезть. Вдруг Алексей спохватился, будто сказал лишнее, и попросил опять: - Слушай, правда спать хочу. Голова уже деревянная. Давай завтра поговорим, если будет необходимость. * * * В машине Жальцева было так привычно и уютно. Хотелось здесь и остаться. - Хороший у вас план вышел, - едва взявшись за руль, сказал тёмный, - Фальшивыми данными Гаева на чистую воду вывести и преступника спровоцировать. Прямо, я бы сказал, не характерный для светлого. - Простите, что не известил вас, - повинился Филипп, и добавил, - Уверен, что вы давно мой "хитрый план" раскусили. - Да что вы! Уж куда мне! - фальшиво возразил тёмный. Но прибавил вполне серьёзно, - Давайте-ка, я вас домой увезу. Мне, вот, тоже выспаться не помешает. Кто знает, что, как говорится, день грядущий нам готовит? - Что вы скажете о Гаеве? - не ответил Филипп. Закрывать глаза в самом деле было боязно. Неизвестно, сможешь ли открыть их раньше, чем через несколько часов. А за окнами машины уже занимался рассвет. - Мутит что-то, - ворчливо раздалось в ответ, - Если б вы мне полную волю дали, я бы с ним иначе поработал. - С "рибовкой"? - усмехнулся Филипп. - А хоть и с ней. Да только я сомневаюсь, что особый эффект будет. Но у вас ведь есть права на допрос светлого подозреваемого под "исповедью", к примеру? - Пока нет, - ответил Филипп не без сожаления, - Пока того, что у нас есть на руках, не достаточно для подобных действий. - По-вашему, не достаточно? - удивился Жальцев, - Вы что, верите в эту байку о наброске? - Николая с утра отправлю его забрать, - Филипп с трудом удержал зевок, - Посмотрим, что там. - Вдвоём? - уточнил Евгений. Филипп повернул к нему голову, на несколько секунд встретившись взглядом, пока он оторвался от дороги. - Разумеется. - Это если его не постигнет судьба рисунков из той злосчастной книжечки, которую мы всю весну по крышам ловили, - опять заворчал Жальцев. Наверняка тоже очень хотел спать, - А впрочем... - Что? - Мысль мне пришла, что на сей раз Гаеву очень даже выгодно, чтобы рисунок нам в руки попал. А стало быть, никуда он не денется. - Всё-таки вы уверены в его причастности? - А вы - нет? Филипп не стал отвечать. Ему бы очень хотелось ошибаться.