Доброй ночи, Дозор!

Время близилось к вечеру. Филиппу пора было собираться домой. И так весь день прокрутился как на иголках. Очень хотелось вновь погрузиться в сон, и может быть, узнать что-то новое. И как же сейчас не хотелось терять время! Пожалуй, больше часа ещё, на сборы, дорогу, зайти в магазин за продуктами. Есть совсем не хотелось, но он понимал, что организму требуется пища. Тем более - организму иного. А если... - неожиданно пришло ему в голову, - попробовать прямо здесь? Нечто вроде транса? Он встал, прошёлся по кабинету туда-сюда, раздумывая, не слишком ли это опасно, без страховки в виде наблюдателя. И решился. Выглянул в приёмную и строго велел поднявшей голову от компа Лере: - Меня не беспокоить в течение часа. Ни при каких условиях. - Хорошо, - ответила девушка немного удивлённо. Кажется, он сказал что-то не то? Или не так? Но особо размышлять над реакцией секретарши не стал. Потом. На всякий случай перекрыл вход в кабинет, запечатав дверь в сумраке. Его немного потряхивало непонятным возбуждением. Получится или нет? Сел в своё кресло, немного приопустил спинку. Руки на подлокотники. Прикрыл глаза. Расслабился. Теперь надо бы настроиться, представив себе некий символ связи с неизвестным пока помощником... Пусть это будет остов кирпичной стены, поросший травой и цветами. Ещё, непременно подстраховаться. Он невольно улыбнулся, осознав, что именно стало его для него символом спокойствия и безопасности во сне - натянутая за спиной белая сетка паутины, с поблёскивающими на нитях каплями росы. И поразился тому, как легко у него всё получилось на этот раз. Сам не заметил, как уже стоял там, перед кирпичными развалинами, чуть не по колено в густой траве, испещрённой цветами потрясающе синего цвета. Васильки, кажется? И паутина была, она издавала напряжённое гудение, как мощный трансформатор. Филипп огляделся и понял, что всё это находится во дворе бывшего Серапиновского особняка. Но где же гость его снов? Землю под ногами тряхнуло, потом ещё раз, и ещё. Размеренно, словно тяжёлыми шагами приближался к нему кто-то невероятно громадный. Подпрыгивающая от колебаний кирпичная кладка принялась расти, невзирая на осыпающуюся пыль, будто намереваясь создать щит для Филиппа. Надо торопиться? И правда, за пределами стены всё стало пропадать в белой дымке, обращаясь абсолютной пустотой. Цветы вяли, скручиваясь и желтея. - Эй! - крикнул он в пространство, - Что происходит? Где ты? - и добавил с надеждой, - Кто ты? На миг он потерял зрение совсем. А когда пустота расступилась перед ним, то очень ясно увидел перед собой знакомое десятиэтажное здание стационара по Бабушкинской. Он чувствовал своё тело, но как-то странно, как будто им управлял кто-то другой. Этот другой вёл его в обход здания, мимо главного входа, сейчас уже закрытого по позднему времени. Мимо дверей приёмного покоя, где он бывал когда-то давно... Да, они тогда с Алексеем привезли сюда Всеволода Акимова, выпавшего с балкона, и передали его Таисии... К чёрту! Не до того! Его вели дальше, к неприметной дверце служебного входа. Слыша собственные тихие шаги, он стал спускаться по лестнице куда-то в подвал. Потом по длинному, тёмному коридору. Лампы дневного света горели довольно редко, да ещё мигали, норовя вовсе погаснуть. Широкий, мрачный холл с низким потолком. Разный хлам вроде старой мебели по углам. Дверь лифта. Над кнопкой вызова приклеена бумажка с кособокой надписью "- 1". Минус первый этаж? Потянувшуюся к кнопке руку он видел плохо, будто не давали ему её разглядеть как следует. Очень не хотели, чтобы он её увидел. И опознал? Только запястье с кривыми поджившими шрамами. Рука дрогнула, пытаясь отдёрнуться, её хозяин изо всех сил сопротивлялся враждебной, поселившейся в нём воле. В чужом теле Филиппу стало совсем неуютно. Здесь трясло и колотило, грозя выкинуть его прочь. Он всем своим существом чувствовал напряжение. И мысль, как шорох не своих шагов по неровному бетонному полу, как недовольное электрическое гудение за спиной... торопись... спаси... Борко! - сообразил Филипп, - Его хотят убить прямо сейчас! Он истерически задёргался, пытаясь прийти в себя, вынырнуть из транса, из тела невольного убийцы. И только сейчас заметил, как его самого, и того, в чьём теле он только что находился, окутывает вязким туманом, дурманя рассудок. Выбраться не получалось. А кнопка лифта меж тем уже нажата. Гул подъезжающей кабины. Створки разъехались. Чужой палец нажимает на кнопку с цифрой "3". Нет! Филипп рванулся изо всех сил, падая в спасительную паутину... Подсознание ли настроило последующие ощущения? Но от тонких нитей пробило разрядом тока, так, что волосы на затылке встали дыбом. Он, тяжело дыша, полулежал в своём кресле, в кабинете. Надо же, почти забыл, где находился до того, как уснуть. Подрагивающими, вялыми пальцами стянул со стола смартфон. Одновременно попытался встать, но у него не сразу получилось. Подобную слабость он ощущал очень давно, после того как на одном из своих безжалостных уроков отец затащил его на третий слой Сумрака - ещё юного, совсем не готового к тому, неопытного иного. Ватные ноги плохо держали. По кончикам пальцев бегали неприятные мурашки. Но он добрался до двери, смог, а в трубке зазвучал встревоженный голос: - Слушаю, Филипп Даниилович. - Стационар, - выдохнул Филипп, - Срочно. Борко вот-вот убьют. Короткие гудки. Слава Богу, Евгению ничего не надо объяснять. Как же с ним легко... Оказывается, Филипп уже распахнул дверь в приёмную. На него ошарашенно взирали три пары глаз: Лера, Дмитрий и Фёдор. Они судя по всему, пили чай, ожидая, когда начальник готов будет принять посетителей. И сейчас всё слышали. - Дмитрий. Машину. - с трудом удерживая тело в вертикальном положении, выдал Филипп. Дозорный мгновенно пропал из приёмной. - А я? - спросил подскочивший следом Фёдор, - Я с вами? Филипп с полминуты разглядывал его, особенно следы на шее, оставшиеся после недавнего нападения, уже выцветающие, едва заметные - оборотень ведь. Но решился: - С нами. Лера неодобрительно нахмурилась, но с начальством спорить не решилась. А Филипп пытался оценить навскидку, хватит ли ему сил сейчас преодолеть коридор, спуститься по лестнице и добраться до машины. Да куда он денется? * * * Дело близилось к полуночи. Суета вокруг прилично утомляла Жальцева. Он поглядывал на Филиппа, оккупировавшего скамейку напротив кабинета завотделением и невозмутимо допивающего стакан латте из автомата. Очень хотелось увести светлого отсюда и уложить спать. А ещё, проследить, чтобы никто не разбудил. И не навредил. Глупости какие в голову лезут. Но по чести сказать, нехорошая обстановка в городе беспокоила всё сильнее, и мстилось, что доверять можешь лишь себе. Да вот ещё этому светлому. И, получается, что только рядом с тобой ему безопасно. Доктор Брик, наоравший на всех подряд, что превратили отделение в проходной двор, уединился с больным в палате. Кажется, жизни оборотня ничего не угрожало. Ну как - ничего... После выхода из комы Борко до истерики боялся засыпать, тем более, после второго уже покушения. Родику пришлось применить к нему что-то очень успокаивающее. (Может, поделится лёгким вариантом заклинания? Кажется, всем им не помешало бы.) Прежнюю охрану у палаты пришлось сменить, поскольку светлого и тёмного дозорных, дежуривших до этого, всё тот же доктор Брик разместил в соседней палате. Черепно-мозговая у обоих, вестимо, от удара о стену, и магическое истощение. А у светлого ещё и перелом двух рёбер. Преступник, неведомым образом проникший сюда незаметно, не церемонился на сей раз ни с кем. Спугнула же его своевременно рванувшая защитная магия. Шельма Орлов оставил, оказывается, под кроватью прекрасно сработавший артефакт. Никому не сказал, что характерно. Одного жаль - преступник оказался слишком силён. Да, убить Борко не успел, но сбежал, и всё тут. И опять же, в неведомом направлении. Теперь пришлось выставить у палаты двоих тёмных. Они молча сидели по бокам от двери, поглядывали на начальство, да на двоих светлых, что разместились напротив. Все молчали. Но сомнений нет, лишь только останутся здесь без старших, затеют разговор. Городок небольшой все друг друга знают, тем более - иные. Евгений, придав себе несколько сердитого вида, приблизился к светлому коллеге. - Филипп Даниилович, - начал было он. Но тут между ними ловко втиснулся Фёдор Телеш - на кой, спрашивается, был привезён сюда вообще? Сердитый, набыченный, будто его дорогого шефа злой тёмный мордовать собрался. С угрозой для жизни. - Фёдор, - негромко одёрнул светлый, - Будь добр, принеси ещё кофе. Евгению Александровичу тоже. Мальчишка зыркнул из-под рыжих бровей: мол, я за тобой слежу! И удалился, весь в недовольстве, читающемся даже по спине. Евгений опустился на скамью рядом со светлым главой, плечом к плечу. Смотрели они не друг на друга, а как в той притче - в одном направлении. Ещё бы было там, правда, хоть что-то кроме белой кабинетной двери. - Объяснимся? - спросил Жальцев. - Что вы хотите знать? - голос в ответ усталый, тихий. - Как вы узнали... - и не закончив вопроса, понял, на этот ему не ответят. Поправился, - Хорошо. Как по вашему, каким образом преступник сюда проник? Я ведь по всему зданию своих понаставил. - Чёрный ход, - на это ответ нашёлся, - Чуть далее дверей приёмного покоя есть дверь в подвал. Затем, лифтом - сюда, на третий. Но не напрямую от лифта, а по коридору, мимо туалета, на четвёртый, и там вниз, по пожарной лестнице. Там даже видеокамер нет. За ненадобностью. - И... - Жальцев не торопился продолжать расспросы, боясь вновь наткнуться на непробиваемое молчание, - Вам известно, кто это был? - Нет, к сожалению. Пустой стакан из-под кофе упал в урну у скамьи. Жальцев хотел было разочарованно хмыкнуть. - Но дело не в том, кто проник сюда, - неожиданно продолжил собеседник, - Им управляли. Некто значительно более сильный. Очень заинтересованный в смерти Борко. В том, чтобы он не успел дать показания в Инквизиции. Знаете таких? Он мне что, на Серапина намекает? - растерянно подумал Жальцев, - Но тот не стал бы. Не такими путями. Тот скорее нанял бы по старинке киллера с пистолем, и через десятых лиц. Киллера бы того кто-нибудь ещё другой хлопнул, чтоб ни следа не осталось. А ещё лучше, подключил бы какого-нибудь знакомого в самой Инквизиции, хоть того же Вильгельма, чтобы у Борко уже в их ведомстве нечаянный инфаркт случился, с летальным исходом. - Боюсь, таких заинтересованных слишком много, - осторожно ответил он Филиппу, - Но никто из них не стал бы действовать таким способом. Но я бы скорее поставил на то, что наш убийца не о старых его делах беспокоится, а о новых. Филипп подумал. И неожиданно кивнул, соглашаясь. - Знаете, - сказал он, - у меня, пожалуй, есть один... свидетель или сообщник - ещё предстоит разобраться. И тянуть больше не вижу смысла. И... - он повернулся к собеседнику, встретился с ним взглядом и продолжил, - Хочу извиниться перед вами. Боюсь, вы были правы. В некоторых подозрениях. Жальцев смотрел в эти серые глаза поверх своих очков, несколько зачарованно и почти не дыша. Вряд ли он ожидал такое услышать. Даже не сразу заметил вернувшегося Телеша, с стаканом кофе в каждой руке. Только когда юный оборотень неловким кашлем напомнил о своём присутствии. Оба старших мгновенно вышли из ступора, зашевелились, с благодарностью принимая сладющий напиток, сейчас весьма своевременный. - Ну что, Фёдор? - спросил Филипп. Тот вздохнул, кивнул и отвернулся. Жальцев догадался, что мальчишка не только за кофе ходил, а ещё вынюхивал что-то по приказу своего начальства. Филипп взялся свободной рукой за свой смартфон и набрал номер. Ему почти сразу ответили. - Дмитрий, как дела? - спросил он в трубку. - Уже дома, - сказала трубка, - От самого стационара не останавливался. - Хорошо. Я сейчас тоже подъеду. Сунул трубку в карман своего пиджака. Сделал ещё пару глотков кофе, с явным неодобрением вкуса, как лекарство. И спросил у терпеливо ждущего Жальцева: - Евгений Александрович, вы не откажетесь мне помочь в одном деликатном деле? - В каком же? - очень насторожился тот. - Я намерен прямо сейчас арестовать Алексея Гаева и поместить его в СИЗО. Допрос, обещаю, в вашем присутствии. А также обыск квартиры. Что скажете? - Он был здесь сегодня? - Евгений бросил взгляд на несколько смущённого Фёдора. - И не только здесь, - Филипп говорил вполне спокойно, но печаль всё равно чувствовалась, - Практически на всех известных мне местах недавних преступлений. Последняя моя уловка была контрольной. Жальцев встал, наивному светлому, так быстро теряющему прежние иллюзии он даже сочувствовал: - Я весь ваш, Филипп Даниилович.