Доброй ночи, Дозор!

И снова Орлов, чтоб его! Собственно, Филипп с Евгением толком ничего не успели узнать у Савелия Борко. Сперва Родион Стефанович встал на их пути непреодолимой стеной, твёрдо объявив, что больной всё ещё находится в критическом состоянии и беспокоить его... Жальцев перебил, что-то зло прошипев ему на ухо. Доктор от этих речей недовольно дёрнул ноздрями, гордо задрал подбородок, сказав только: "под вашу ответственность", поджал губы, сунул пальцы в кармашки лиловой куртки, и удалился в свой кабинет. Разговор не складывался. Даже под "Сократом", применённым Жальцевым на правах непосредственного представителя Дозора, которому официально подчинён Борко, тот упорно твердил, что ему жаль. Чего жаль? Филипп не выдержал и спросил, знаком ли он был с Аркадием Семёновичем Шалыгиным. Оборотень мгновенно посерел, зазадыхался, в глазах стоял ужас. Жальцев же с укоризной покачал головой Филиппу - дескать, дела эти касаются лишь Дневного, а Ночному в них лезть неслед. Тут в палату чёрным вихрем ворвался Артур Орлов. За его спиной замер в дверях встревоженный доктор Брик. Вампир заявил, что с этой минуты Савелий Евстафьевич Борко переходит под заботы Инквизиции, и допросы будут вестись только там. И вообще, он имеет намерение забрать данного тёмного иного прямо сейчас. Жальцев с надеждой глянул на Родиона Стефановича. Доктор посмотрел на Орлова, но уже с вызовом, и заявил, что прямо сейчас больной никуда не отправится. Поскольку не в том состоянии. В Инквизиции, без сомнения, имеются возможности допросить и покойника, каковой они рискуют получить вместо Борко на выходе из портала. Только вряд ли подобная возня и расход сил им в радость. И вообще, за пределами отделения можете хоть подраться за эту отчего-то ценную всем особу, но здесь, в ЕГО отделении, конечное решение всегда будет оставаться за врачом! А врач решил, что настала пора всем, кроме больного покинуть палату. Орлов возразил на это, что готов предъявить бумагу от Великого Инквизитора, за подписью и печатью. А Родион Стефанович на это, не моргнув глазом, ответил, что и сам может... понаписать... всякое. Между ними произошёл некий обмен взглядами, очень похожий то ли на безмолвный диалог, а то ли вообще на поединок воли, только без применения какой-либо магии. После чего Орлов отвёл глаза первым и сказал, что готов выделить для больного целую лицензию на магию первого уровня силы и соответствующий амулет. Но чтобы завтра же, не позднее шестнадцати часов больной был в состоянии покинуть палату порталом. На тонкой, почти хрупкой ладони вампира-инквизитора (удивительно, что хоть летом без перчатки) появился камешек агата величиной с фундук. Против такого Родион Стефанович не устоял. Посопев для солидности, камешек принял, спрятал в карман. И велел всем покинуть помещение. Раз уж вопрос решён. Савелий Борко во время всей перепалки не проронил ни слова, смотрел вникуда стеклянными глазами и больше походил на перепуганного ребёнка, чем на грозного оборотня. Уже в коридоре, взведённый до предела всем происходящим Жальцев притормозил готового унестись прочь Орлова, и с подобострастной улыбочкой, так не вяжущейся к самим речам, предложил: - Будьте добры, нам с Филиппом Данииловичем хоть какие завалящие пояснения предъявить, отчего это у нас тут пострадавший вдруг перешёл в разряд арестованных, да не абы кем, а Инквизицией, в вашем уважаемом лице. - А вам требуются? - приподнял чёрную бровь вампир, - Мои пояснения? Филипп насторожился. Выходит, шельма-Жальцев таки знал о связи Борко и Шалыгина, но всячески это покрывал? - С меня начальство спросит, - невинно моргая, развёл руками Жальцев, - На каких основаниях, так сказать... Орлов сделал вид что осматривается, хоть нужды в этом не имел никакой, он и так знал, какие палаты сейчас пустуют. И двинул к ближайшей. Внутри было стерильно чисто, стояли две аккуратно застланные койки и стул. На стул тут же уселся Орлов. Жальцев занял одну из коек. Филиппу не оставалось ничего другого, как сесть на вторую. Он представил себе, как будет бесноваться доктор Брик, обнаружив в своём отделении такое вопиющее нарушение санитарного состояния. - Как говорит один из моих служащих, - первым начал Филипп, - У меня таки чувство, что я вошёл к концу анекдота. - Боюсь, сей анекдотец отнюдь не покажется вам забавным, - ответил Орлов. - Значит, Шалыгин и Борко всё же были знакомы? - Филипп бросил короткий, прохладный взгляд на Жальцева, - И вели какие-то общие дела. И в тот вечер, в том дворе у них была назначена встреча. Так? Орлов коротко улыбнулся под своей маской: - А Кариночка верно мне вас охарактеризовала. Филипп лишь посмотрел на высшего вампира, так, как умел, что называется - на случай важных переговоров. - Простите, - сразу сказал Артур, - Так что такое вы хотите знать? Чего раньше бы не знали? Жальцев предупреждающе кашлянул. Но к нему у Филиппа будет особый разговор. - Зачем Борко Инквизиции? Какое именно преступление они совершили на пару с Шалыгиным? - Которое из? - поправил Орлов, - Шалыгина мы отслеживали давно. Хотели взять всю сеть. Но не успели. Он погиб, - и резко свернул едва начавшийся разговор, приподнимаясь в знак того, что готов уйти, - К вашему расследованию это отношения не имеет. Вам нужен его убийца, а не жертвы. - Если это связано... - заспорил Филипп. - Не связано, - отрезал Орлов, - Не более, чем преступления Балонкина или Вележевой и Соловьёвой. - Как глава Дозора я требую пояснений, - возразил Филипп, - Могу, конечно, направить запрос в Инквизицию непосредственно... - И ничего не получите в ответ, кроме дешёвой отписки, - Орлов устало вернулся на свой стул. Посмотрел на Жальцева, - Возможно, Евгений Александрович сбережёт моё рабочее время? Филипп опять посмотрел на Жальцева. Тот моргал за своими очками, будто только что проснулся. - Я, видите ли, не уполномочен... - промямлил он неуверенно. Вампир усмехнулся: - Бережёте рабочее время Серапина? Ну-ну, - и неожиданно сдался, - Ну хорошо. Без знаков карающего огня, так уж и быть, обойдёмся. Понадеюсь на вашу скромность. Дело ещё находится в работе и утечка Инквизиции ни к чему. Посмотрел строго на Филиппа, тот кивнул, обещая хранить услышанное в тайне. То же самое сделал Жальцев. - Шалыгин был связным в разветвлённой сети торговли человеческими органами, - ошарашил обоих слушателей Орлов. Что?? - подумал в изумлении Филипп, - Но как это касается Инквизиции? Бросил взгляд на Жальцева: "И вы знали?". "Ни Боже мой!" - ответил тот, очень правдоподобно тараща бесцветные глазки. - Схема достаточно простая, - продолжал меж тем Орлов, - Охота оборотней часто оставляет достаточно свежие и частично целые тела. С некоторыми кланами Шалыгиным был заключён договор. Стая, либо один из оборотней, оставляет целым что-то от жертвы, порой на заказ. За это клан получает какие-либо бонусы. Безотходное производство, можно сказать. И кто как не иной сумеет толково законсервировать полученное? А то, что, в принципе, операцию можно проделать и до охоты... Это было позже придумано. Он сделал паузу, давая собеседникам переварить услышанное и созреть для новых вопросов. Но дожидаться их не стал, отвечая сразу: - Зачастую лицензии фальсифицировали, подтасовывая лотерею, для получения нужных частей тела. Жертву вывозили в лес, для удобства. Наблюдателей подкупали - как правило, это были одни и те же лица. - И светлых? - не поверил Филипп. - Для светлых существуют свои рычаги влияния, - Орлов смотрел на него как на наивного, воспитанного сказками ребёнка, - Да и по итогам, какая разница? Жертва-то всё равно будет оборотню предоставлена. Произвольная или нет, разве важно? Исчезнет глазное яблоко или почка, какое кому дело? Жертве это уже не важно. У Филиппа задрожали пальцы. Пришлось сделать над собой нешуточное усилие, чтобы говорить ровно и спокойно: - Если в этом нет такой уж проблемы, то с чего ими заинтересовалась Инквизиция, а не списала на Дозоры? Новая усмешка, как напоминание о той же характеристике Карины: "У вас манера такая, Кларенс, задавать вопросы, на которые знаете ответ?" В этом деле слишком много заинтересованных сторон. Особенно тем заинтересованных, чтобы об их участии никто не узнал. Инквизиция выгребет по-тихому мелких исполнителей. Крупным же вынесут предупреждения, и все сделают вид, что ничего не было... А спустя некоторое время опять возьмутся за весьма выгодный бизнес. Потому что, вряд ли всё ограничивалось торговлей органами. С такими доступами кланы имели возможность покупать себе дополнительные лицензии. В придачу, кому какое дело, что ещё произошло с жертвой ДО самой охоты? Ведь никто не узнает. Вот почему Серапин так боялся, что Шалыгина найдут. Найдут живым. И допросят. - Начинаю понимать убийцу, - сам не заметив как, вымолвил Филипп. - Правда? - с поддельно живым любопытством подался к нему Орлов, - Тоже верите, что "травлей низших" можно решить все проблемы? - Здесь ведь не только низшие в деле? - не особо спрашивая вскинулся Филипп. Чёрт знает что! Любое неловкое его замечание вечно ведёт к тому, что ему сразу начинают припоминать "нехорошую наследственность", и предполагать, что рано или поздно, но и он обязательно пойдёт по стопам отца и деда. - Тогда, - Орлов встал, теперь уже окончательно намереваясь закончить разговор, - Можно попросту выкосить всех иных? Филипп замер. Что-то такое... Что-то мелькнуло в голове откликом на эти слова. И пропало. - И людей тоже, - добавил он в спину уходящему вампиру. Дверь закрылась. Они с Евгением остались вдвоём. Первую минуту оба смотрели исключительно в пол. Затем синхронно подняли головы, встретившись взглядами. Евгений вздохнул... и снял очки. Очевидно, так по его мнению, было честнее. Или Филипп так скорее должен был поверить в его честность? - И всё-таки вы знали. - горько промолвил Филипп. - Кое-что, - печально ответил Жальцев, - Бизнес ведь бывает разным. А теневой - тем более. Готов поклясться Тьмой, что такого оборота даже не предполагал, - он покачал головой, - Да ведь поймите и меня. Что бы вы, к примеру, стали делать, если бы узнали, что Гесер, скажем, закрывает глаза на торговлю детьми-иными куда-нибудь в Иорданию, где Британские учёные над ними эксперименты ставят? Это я для глобального, так сказать, примера. Чтобы вам проще было ответить. Отвечать, что Гесер бы не стал, было глупо. - Тот мальчик, - вместо этого сказал Филипп, припомнив то, что подсмотрел в коматозном бреду оборотня, - на которого Борко получил последнюю лицензию. У него пропали глазные яблоки, так? И встал. - Откуда?.. - ахнул Жальцев. Тут же заморгал, возвращая на нос очки, - Могу навести справки, конечно. Но предварительно могу сказать, там от головы мало что осталось, - встрепенулся опять, уже с требованием, подскакивая напротив, - Филипп! Откуда вы получаете информацию? Сперва Перовский, потом выход из комы Борко, а теперь ещё и это! - Что вас так беспокоит? - едко усмехнулся Филипп, - Что мне в кои веки известно больше, чем вам? - Меня беспокоит, - Жальцев обиженно засопел, - Что у вас синяки под глазами! Что за последнее время вы сбросили килограммов пять! Что сами на себя не похожи! Я всё понимаю, дела, расследование непростое, но я вас прежде таким не припомню. И кто, кроме меня, вам на это укажет? Не ваши же подчинённые, для которых ваш измождённый вид скорее добавляет вам божественности в их глазах! - перевёл дыхание, - Что с вами происходит, Филипп? С кем вы... С чем таким вы связались? Филипп задумался. Правда рассказать, какую странную ниточку он нашёл? С кем общается? А с кем он, правда, общается? И поверит ли в это Жальцев? А если поверит, то не станет ли использовать в своих целях? Прежнее, почти забытое недоверие, недавно вновь проклюнувшееся, дало ещё пару ростков. Теперь уже хотелось сказать тёмному что-то резкое, развернуться и уйти. Что это я, в самом деле? - подумал Филипп, - Что за глупости? - Вам бы выспаться как следует, - Жальцев положил ладонь ему на плечо, сжал длинные пальцы, участливо заглядывая в глаза. Это удивительно успокаивало. Да, - подумал Филипп, - Поспать не помешало бы. Я ведь могу выяснить ещё что-нибудь важное... Поняв, что его совет вряд ли вообще услышан, Евгений подцепил Филиппа под локоток, придумав вернуть его внимание другим способом: - Мне сейчас понимаете ли, что интересно? Мы с вами не знали, что у Шалыгина и Борко за душой, а убийца знал! Вот, смотрите. Мальчик вампир не особо виноватое существо, которое только мечтать взялось о своей первой лицензии. Только думал, поди, что мог бы и не внять совету старшей, а использовать законно полученное, выпить из человека кровь, ведь это его полное право. Так его попросту придушить намеревались. Ведьмы-дуры зелье творили, считай что безвредное. Но за ними числилось всякое-разное, по мелочи. Так одну из них даже в СИЗО наш убийца достал. А вот Балонкин с помощью магии девицу соблазнил на развратные, так сказать, действия. И его за это располосовали, только в путь. Так же и с оборотнем, по мере, как говорится, тяжести преступления. Шалыгин же - случай особый, и его преступник со злости чуть не на клочки рвал. Стало быть, знал. Филипп с трудом заставил себя отойти от подробностей поведанного Орловым и втянулся в мозговой штурм. - Почему он ведьму Соловьёву сперва отпустил? Вряд ли ему на неё сил не хватило. Но он её только припугнул, напомнив о неприятном случае из детства. Догадался, что её и так совесть мучает? Что она раскаивается? - Да-да-да, - часто закивал Жальцев, - Борко ведь тоже раскаивается. Если верить его словам при недавней беседе. И теперь мы знаем, в чём. Может, потому и жив ещё. - Но ведьму он всё равно убил. - Как свидетеля? Он не знал, что она показания уже дала, находясь в Дневном? - Но мы и так знаем, как он выглядит в сумраке. - Но он-то о том не знает, поди! Откуда бы? - Как он может не догадаться, что мы допросили выживших пострадавших? И потом, об их преступлениях он знал. Хотя тоже - откуда бы? И вы забываете про Фёдора, который вообще... - Безгрешен, аки ангел Господень, - саркастически ухмыльнулся Жальцев, - Да только вы благодаря ему тело Шалыгина отыскали. И преступник о том узнал. Сомнительно, конечно, что он посчитал вашего Фёдора угрозой для своего благополучия... Но тут, в разгар разговора, в палату ворвался доктор Брик и зашипел на них обоих: - Вам что, больше негде? Если через две минуты вы не покинете отделение, то я вам вручу швабру, тряпку и дезсредства, чтобы вы имели возможность вернуть здесь надлежащий вид и соответствующее санитарным нормам состояние! - Родион Стефанович! - возмутился Жальцев. - Сорок два года уж Родион Стефанович! - рыкнул тот, не дослушав, - А покуда вы не перестанете поставлять мне непредсказуемых пациентов в любое время суток, я не позволю вам сводить насмарку все усилия моего персонала. Девочкам здесь полдня теперь возиться. Как нашкодившие дети, один за другим, они поспешили прочь. - Сорок два, как же! - ворчал при этом Жальцев, но только предусмотрительно убедившись, что доктор его не слышит, - Молодится, как старая дева. - А сколько на самом деле? - спросил Филипп. - Не меньше пятидесяти, - махнул рукой Жальцев.