Душа дракона

«Все люди грешны, учат нас отцы Веры. Даже величайшие короли и благороднейшие рыцари, уступая гневу, похоти или зависти, совершают порой поступки, пятнающие их доброе имя. С другой стороны, любовь и сострадание живут даже в самых черных сердцах, и самые порочные мужчины и женщины могут порой совершить что‑то хорошее. Мы таковы, какими нас создали боги. Сильные и слабые, хорошие и плохие, добрые и жестокие, герои и себялюбцы. Да будет это известно всякому, кто поставлен правителем над людьми»

***

      Сидя у себя в покоях, я наблюдала, как мой маленький сын Рейкар играл с деревянным драконом. Его смех разносился по комнате, создавая ощущение уюта и безмятежности, словно всё как прежде. Рядом с ним был его совсем недавно вылупившийся дракон из кладки Сиракс, которую нашёл Деймон. Дракон был покрыт золотой чешуёй с белыми рогами и серебряными перепонками крыльев. Он тянулся к Рейкару, уже чувствуя связь между ними, но маленький Таргариен смеялся и отсаживался от него, предпочитая свою деревянную игрушку.       — Он такой милый, – улыбнулась Айрис, моя служанка и близкая подруга, наблюдая за Рейкаром. — Кажется, он пока не понимает, какая честь ему выпала, иметь своего собственного дракона.       — Да, – я улыбалась. — Он ещё слишком мал, чтобы это осознать. Для него сейчас важнее его игрушки.       Несмотря на будничное время, которое я проводила с ребёнком, последние события не давали мне покоя. Прошёл уже день с отлёта Джекейры и Люцеры, и близился вечер. Я получила весть только от Джекейры, но Люцера должна была вернуться ещё утром, ведь Штормовой Предел находился недалеко от Драконьего Камня.       — Вы слишком много переживаете, – сказала Айрис, мягко коснувшись моей руки. — Я уверена, что всё будет хорошо. Принцесса Люцера – смелая и умная девушка, она справится.       — Я знаю, – ответила я, глядя в окно, за которым начинали сгущаться сумерки. — Однако я всё равно не могу избавиться от тревожности. Я сама разрешила им отправиться с посланиями. Что, если я совершила ошибку?        — Иногда нам приходится принимать трудные решения. Вы сделали всё возможное, чтобы подготовить их к этому. Они знали, на что идут.       — Но ведь они ещё такие юные, – прошептала я, чувствуя, как сердце сжимается от боли. В их возрасте они не должны были думать о войне и тем более участвовать в ней. — Я должна их защищать. Это моя обязанность, как их тёти.       Рейкар засмеялся, и его дракон проворно попытался снова подползти к нему. Маленький дракончик издал тихий рык, пытаясь привлечь внимание своего всадника, но Рейкар всё равно предпочёл играть сам с собой. Я не могла не улыбнуться этой сцене, несмотря на все мои тревоги. Мой маленький мальчик придавал мне сил и решимости.        — Посмотри на него, Айрис, –  сказала я, кивая в сторону Рейкара. — Он ещё так мал и невинен. Я хочу, чтобы его детство было счастливым, без тягот и опасностей, которые нас окружают.       — И он будет счастлив, – ответила Айрис уверенно. — Вы сделаете всё, чтобы защитить его и дать ему лучшее будущее. Как и ваша сестра, которая покончит с войной и сядет на Железный Трон.       В этот момент Рейкар подбежал ко мне, держа в руках своего деревянного дракона. Он весело смеялся и пытался показать мне, как он "летает".       — Мама, смотри, как я управляю драконом! – радостно воскликнул он, поднимая игрушку в воздух.       Я обняла его и поцеловала в серебряную макушку, ощущая особое тепло и любовь, которые только ребёнок может подарить.       — Он летает прекрасно, мой маленький рыцарь. Ты будешь великим всадником, когда вырастешь.       Рейкар закивал и снова побежал играть, а я почувствовала, как моя тревога немного утихает. Но в глубине души я знала, что покоя мне не будет, пока Люцера не вернётся домой. Не стоило забывать, что положение весьма серьёзное и у меня было не так много времени на моего сына. Я позволила себе совсем чуть-чуть посидеть с ним, пока Совет собирался в Палате Расписного стола. Было бы ложью сказать, что мне не нравилось руководить и принимать важные решения, наконец, обратив на себя должное внимание, но также я чувствовала вину перед Рейнирой. Уже три дня она мучалась, готовясь в любой момент начать рожать. Лейнор не отходил от неё ни на шаг, желая быть рядом каждое мгновение, чтобы поддержать, ведь третьи роды были больнее предыдущих. Держать её и Лейнора в относительном неведении на счёт происходящего было неправильно. Мой страх как-то навредить их будущему малышу овладел мной, поэтому я не рассказала ей, что Люцера и Джекейра отправились с важной миссией, Нира знала только о контроле нами Совета и ведении дел вместо неё, пока она не может этого делать.       — Я рада, что могу положиться на тебя и Деймона, – сказала она, устало и вымученно улыбнувшись, лёжа на постели.       Я надеялась, что мы не подведём её веру в нас и наши силы.       Войдя в зал, я сразу обратила к себе взоры всех собравшихся членов "Чёрного" Совета, которые обсуждали дальнейшие действия после того, как Деймон отправится захватывать Харренхолл этой ночью, а одна из моих племянниц прилетит, надеюсь, с хорошими вестями. Встав во главе Расписного стола, я принялась выслушивать предложения и доклады лордов, сцепив руки на животе. Скоро к нам должен был присоединиться мой муж, который готовился к военному захвату мрачной крепости. Рейнис выбивала пальцами дробь по резной столешнице, не в силах скрыть волнение, мне абсолютно понятное. Служанки разлили по бронзовым кубкам вино и поставили на стол чаши с фруктами.       —... и после того, как лорд Старк присягнёт на верность королеве Рейнире, мы должны незамедлительно действовать, чтобы обезопасить северные земли от возможных угроз со стороны Белой Гавани, – говорил лорд Селтигар, его седые брови нахмурились, когда он сделал акцент на своей мысли.       — Лорд Селтигар прав, – поддержал его лорд Корлис, сжав кулак на рукоятке кинжала, пристёгнутого к поясу. — Мы не можем позволить Эйгону пробраться на север. Мальчишка не отказался от короны, как нам известно, а уже нахально восседает на Железном Троне. Подле него находится вдовствующая королева Алисента, которая говорит ему, что делать.       — Ему стоит быть благодарным, что мы не помышляем о его бесчестном убийстве. Это слишком лёгкая кара. Мы добьёмся его прелюдной казни, как изменника и предателя, – добавила я, сдерживая ярость, которая закипала внутри.       Лорд Веларион слегка кивнул, подтверждая мои слова, и я продолжила:       — Эймонд и его дракон Вхагар – это главная опасность, которую нельзя игнорировать. Он не будет сидеть сложа руки, пока мы собираем армию и переманиваем Дома на нашу сторону.       — Я думаю, что мы должны быть готовы к худшему, – сказал мейстер Омнис.       Я кивнула, не отрицая этого поворота событий.       — Эйгон не так силен, как его брат, – напомнила тётя. — Он молод, его дракон, хоть и способный, но всё же совсем не опытен, как Вхагар. Никто не отправит его сражаться. Лорд Масси, – обратилась к нему Рейнис, — а что вы думаете о том, чтобы выслать посланников к Эйгону? Возможно, мы сможем договориться с ним.       — Договориться? – усмехнулся лорд Масси. — Я не думаю, что вдовствующая королева и десница позволят ему это сделать.       — Да, но этот избалованный мальчишка никогда не хотел корону и Железный Трон, – продолжила Рейнис, — возможно, мы смогли бы надавить на него и убедить добровольно, без кровопролития, отдать власть сестре.       Задумавшись над словами Рейнис, я пропустила тот момент, когда двери в зал бесшумно отворились, и через них вошёл Деймон. Я вскинула руку, и все присутствующие стихли. Он был одет в чёрные доспехи, распущенные волосы скрывали его лицо, и направлялся ко мне с опущенной головой. Я увидела, как он сжимает кулаки, и вопросительно взглянула на него, начиная волноваться.       — Продолжайте, – бросила я лордам, которые отвлеклись, чтобы поприветствовать Порочного Принца.       Молча, но уверенно, Деймон осторожно взял меня за руку, и мы, повернувшись спинами к собравшимся, отошли в сторону камина. Когда мы остановились у огня, его тёплый свет отчего-то не согрел меня. Огонь в очаге казался слабым. Деймон глубоко вздохнул и наконец заговорил:       — Люцера мертва.       Его слова ударили меня, как молния.       Мертва. Мертва. Мертва...       Они звенели в моей голове, как раскаты грома, оставляя после себя пустоту. Я вздрогнула, чувствуя, как мир вокруг меня покачнулся.       До конца не осознав им сказанное, неверяще спросила, надеясь, что это совсем не смешная шутка, выдумки врагов:       — Откуда ты знаешь?       Это всего лишь слухи, распространяемые злыми языками...       — Мои шпионы, – хрипло ответил он, сильнее сжимая мою руку в своей, вероятно боясь, что я упаду. — Они сообщили, что Эймонд преследовал Люцеру на Вхагар до залива Разбитых Кораблей. Он прибыл в Штормовой Предел раньше неё и лорд Боррос выказал ему свою поддержку...       Я почувствовала, как мои ноги подкашиваются, но, несмотря на это, огромным усилием воли заставила себя стоять, вцепившись в его руку.        Его голос прерывался, но затем он продолжил:       — Она рухнула в воды вместе с частями своего разорванного дракона.       В голове начала прокручиваться сцена, которую я никогда не видела, но которую разум, словно издеваясь, рисовал в мельчайших деталях.       Рухнула в воды... Разорванный на части Арракс...       — Мне очень жаль, Ниса.       Лицо его было мрачным, но он старался не показывать мне свою боль, которую я чувствовала каждой клеточкой своего тела. Деймон больше переживал за моё состояние, чем за себя, и это почти ранило ещё сильнее. Думал, я могу замкнуться в себе, испытывая вину до конца своих дней. Я не могла скрыть от него дрожь своих рук. Это действительно была моя вина. Я отпустила Люцеру, не предвидя того, что произошло с ней. Зачем я разрешила ей лететь? Почему послушала всех, кроме своего сердца, предчувствующего беду?!       Я опустила взгляд на наши руки. Мои дрожали, а его пальцы были сильными и холодными, как камень. Я выдернула свою руку из его хватки и, пошатываясь, сделала шаг к огню. Моё тело двигалось как будто само по себе. Что-то во мне сломалось. Навсегда.       Деймон подошёл ближе, но не прикоснулся ко мне. Он видел, что я не приму утешения, которое он мог бы предложить сейчас.       — Мой морской дракон, – прошептала я, глядя на огонь. — Её смех, её голос… Её жизнь не должна была так прерваться...       Я никогда не увижу её, не смогу позаниматься с ней валирийским и полетать на драконах. Она не выйдет замуж и не родит детей, порадовав всех нас. Рейнис и Корлис лишились любимой внучки, я своей племянницы, Джекейра потеряла сестру. Рейнира... О, Боги, как можно сказать матери, что её ребёнок погиб? Я не смогу жить, если Нира обвинит меня во всём. Но и не стану пытаться оправдать себя. Я заслужила её гнев.       — Это моя вина, – сказала я вслух.       — Ты не могла знать, – ответил Деймон, но его слова не дошли до меня.       Я повернулась к нему, и мой взгляд вспыхнул гневом.       — Я могла. Я должна была знать. Это я отправила её. Я погубила её.       Хотелось закричать во весь голос, пока не охрипну. Выплеснуть всю боль, что охватила меня, заставляя гореть изнутри и страдать.       Заслужила наказание!       Почему позволила это?       Я медленно повернулась к Совету, ощущая, как по щекам начали течь горячие слёзы.       — Эймонд Таргариен убил мою племянницу. Он убил Люцеру, – надломленно сказала я, и в зале воцарилась тишина.       Рейнис вскрикнула, прижав руку ко рту, и покачнулась, сразу получая поддержку от Корлиса, который прижал её к себе. Он вскинул голову, и с болью посмотрел на нас с Деймоном.       — Это точная информация? Как она столкнулась с Эймондом?       Рейнис бездумно качала головой, став раздавленной и убитой горем за какие-то короткие мгновения, стоило мне объявить страшные вести. Дочь принца Эймона Таргариена и леди Джоселин Баратеон, Почти Королева, всадница Мелеис, сильная женщина, пережившая смерть собственной дочери, казалась совсем угасшей, словно последние силы, которые в ней были, покинули её.       Деймон избавил меня от надобности отвечать, видя моё шаткое состояние. Он выступил вперёд, оперевшись на Тёмную Сестру, и пристально, сощурив глаза, посмотрел на каждого в этом зале.       — Хайтауэры сразу же начали посылать письма лордам с призывом присягнуть узурпатору после смерти Визериса. Они втайне собирали свою армию. Одноглазый ублюдок отправился в Штормовой Предел раньше Люцеры и добился от Баратеона верности новому королю, предложив брак на одной из его дочерей.       — Как лорд Боррос мог предать нас?! – гневно спрашивает Корлис. — Я уничтожу его! И мне не нужны для этого драконы!       Члены Совета взорвались, перебивая друг друга и пытаясь понять, что нужно делать, ведь теперь война по-настоящему началась. Хайтауэры сделали свой ход, первыми перешагнув красную черту. Они лишились Люцеры Веларион и её дракона, не получили поддержку Штормового Предела, который стал бы важной боевой единицей. Лорд Корлис пылал праведной яростью, требуя немедленно разрешить ему направить флот на Королевскую Гавань, а оставшихся драконов оседлать для штурма. Рейнис молчала, не встревая в обсуждение. Деймон пытался всех убедить действовать по прежнему плану и слепо не идти на поводу эмоций.       Я слышала всех, но не слушала. В ушах нарастал звон. И, не выдержав, я ударяю ладонью по столу, даже не поморщившись от того, что содрала кожу о выпуклый каменный барельеф.       — Оставьте нас! – приказала я, на столько сильно повысив голос, на сколько думала не способна.  Лорды недоумённо переглянулись, замерев в нерешительности. Тогда я повторила снова, оперевшись обеими ладонями о стол и наклонившись вперёд: — Оставьте. Нас. Одних. Меня и принца Деймона. Нам нужно поговорить.       Вторя моему голосу, где-то снаружи послышался рёв Миракса, подобный раскатам грома. Это и мой угрожающий вид, заставило Совет покинуть зал как можно скорее, едва не спотыкаясь на каждом шагу и со страхом обернуться.        Придерживая Рейнис за локоть, Корлис бросил:       — Убедите Рейниру отдать приказ действовать. Иначе мы сделаем всё сами.       Оставшись наедине с Деймоном, я не изменила своей позы, собираясь с мыслями. Прикрыв глаза, делала глубокие вдохи, чтобы не потерять связь с реальностью. Деймон приблизился ко мне, гремя доспехами.       — Мы должны быть сильными, Вэйнис, – проговорил он. — Мы должны продолжать бороться и отомстить за Люцеру. Сейчас не время оплакивать её, но оно непременно настанет, обещаю. Не погружайся на дно бездны, которая утопит тебя в горе и боли. Иди к Рейнире и расскажи ей обо всём.       Я открываю глаза, выпрямляюсь и поворачиваю к нему голову. Его глаза, с застывшей в них просьбой, неотрывно смотрят на меня, но я не могу найти в них ни капли милосердия.        — Ты не понимаешь, – отвечаю я дрожащим голосом. — Она сейчас не готова узнать.       — Она должна знать, – отвечает Деймон непреклонно. — Ты должна ей сказать.        — Рейнира вот-вот родит, Деймон! – кричу я, не в силах сопротивляться захлестнувшему меня гневу. — Она не выдержит. Её и так мучают ночные кошмары, и она едва может ходить!       — Не будь такой глупой, Вэйнис! – он шагнул ко мне, и я отшатнулась от него. Деймон, поджав губы, никак не показал, как его задела моя реакция, лишь продолжил убеждать: — Она – королева, а значит должна быть сильной и узнать правду.       — Она – женщина, она – мать. Она такая же, как я! Рейнира сейчас слаба физически и новость о смерти Люцеры только сильнее подкосит её.       Деймон покачал головой, его лицо исказилось от недовольства.       — Ты должна ей рассказать, Вэйнис. Это приказ.       — Можешь приказывать, но ты не король. Почему ты не можешь понять, что Рейнира сейчас не готова услышать это, Деймон! — отвечаю я, пылая гневом от того, что слышу от него. — Если и узнает, то всё равно ничего не сделает, потому что будет убита горем.       — Она уже несколько дней не покидает свои покои. Долго. Она уязвима, – отвечает он, и в его голосе я слышу лишь холодную сталь.       — Любая мать будет горевать, если узнает о гибели ребёнка. На что ты надеешься?! – выпалила я, чувствуя, как руки мои дрожат, а в глазах стоит пелена слёз.       — Да, мать горюет, королева же исполняет свой долг. Ты должна напомнить ей в первую очередь об этом, – говорит Деймон, и в его словах звучит непоколебимая уверенность в том, что он прав.       — Ты хочешь, чтобы Рейнира забыла о том, что она простая женщина, что она мать, которой позволено горевать? – спрашиваю я с катящимися слезами по щекам. — А если бы на её месте была я? Ты бы также наплевал на мои чувства?       Деймон застыл. Я отвернулась, кусая губы и роняя злые слёзы на ткань своего платья. Несколько секунд молчания, и до меня доносится его тихий голос:       — Именно потому что мне не наплевать на неё и тебя, я прошу об этом. Ради Рейниры и наследия Визериса мы делаем всё это, собираем людей и просим Дома о верности. Я смог принять желание Визериса, отказавшись от зависти и усмирив собственную гордыню, но если она не готова нести это бремя, тогда мой брат умер напрасно. Народ не восстанет против узурпатора, узнав, что не за кем следовать и не за кого бороться.       Деймон замолчал, его слова, как раскалённые угли, обжигали меня, оставляя горький отпечаток в душе. Он смотрел на меня, ожидая ответа, но всё, что я чувствовала, – это боль и несправедливость его требований.       — Она потеряла дочь, и теперь я должна быть той, кто принесёт ей эту ужасную весть. Стать для неё самым ненавистным человеком, по вине которого это случилось, – сказала я, растирая кожу на шее.       Деймон шагнул ко мне, его лицо было напряжено, и я видела, как его глаза потемнели от негодования.       — Вэйнис, это не просто семейная трагедия. Это война. И она не простит нам слабости. Мы не можем позволить себе медлить. Ты должна рассказать ей, иначе всё, что мы сделали до этого момента, потеряет смысл.       Я посмотрела на него, и во мне опять вспыхнула ярость. Он, конечно, прав, но это не уменьшало той боли, которую мне предстояло пережить вместе с Рейнирой. А его это даже не волновало!       — Ты просишь слишком много. Хочешь, чтобы я уничтожила её надежду, её радость, чтобы она погрузилась в бездну боли прямо перед родами. Это нечестно, Деймон.       — Нечестно? – его голос стал холодным, словно ледяной ветер. — Война никогда не была честной, Вэйнис. Мы потеряли Люцеру, и теперь всё зависит от нас.       Деймон смотрел на меня, его взгляд был непроницаемым. Затем он медленно развернулся, его чёрный плащ зашуршал по каменному полу. Я не стала его останавливать, не пыталась что-то бросить напоследок. Я знала, что любые слова сейчас будут пустыми, ведь мы оба злы друг на друга. Он вышел из зала, не сказав ни слова, и дверь за ним закрылась. Звук её закрытия эхом отразился в моей голове, словно печать на решении, которое я должна принять так или иначе, не имея другого выбора. Оставшись одна, я почувствовала, как ком в горле стал ещё тяжелее. Гнев, который бушевал во мне, постепенно уступал место отчаянию. Я знала, что, возможно, больше никогда не увижу Деймона. Он отправлялся брать Харренхолл, и никто не мог предсказать, вернётся ли он живым. Боязнь потерять и мужа, и сестру – вот, что терзало меня. Я стиснула зубы, пытаясь не поддаваться страху. Спрятав лицо в ладонях, я сделала глубокий вдох, беря себя в руки.       Мне предстояло сделать самое трудное решение в моей жизни – пойти к Рейнире и рассказать ей правду.       Мои ноги казались свинцовыми, когда я медленно направилась к покоям сестры. В голове крутились мысли, как начать этот разговор, как подготовить её к тому, что предстоит услышать. Я знала, что никакие слова не смогут смягчить этот удар. Когда я подошла к двери её покоев, я замерла на пороге. Сердце бешено колотилось, и я не могла заставить себя сделать последний шаг.       Внутри комнаты было тихо, за исключением лёгкого шума ветра, проникающего сквозь приоткрытое окно. Рейнира в белой сорочке стояла ко мне спиной, смотря в окно, а рядом с ней был Лейнор, который обнимал её за плечи. Они выглядели так спокойно, так уязвимо, что мне захотелось развернуться и уйти, чтобы не приносить этой боли. Но я знала, что это невозможно. Я должна была быть сильной, я должна была выполнить свой долг, каким бы жестоким он ни был. И принять заслуженное наказание, увидев ненависть в глазах сестры.       Рейнира, почувствовав моё присутствие, медленно повернулась ко мне. В её глазах читалась усталость и тревога.       — Мейстер Герардис сказал, что роды должны начаться с минуты на минуту, – произнесла она с волнением. — Ты будешь рядом со мной?       Эти слова ударили по мне сильнее любого острого меча. Слёзы опять подступили к глазам, но я быстро моргнула, стараясь удержать их.       Я не заслуживаю быть твоей сестрой.       Не заслуживаю находиться рядом после того, как подвела тебя.       — Рейнира, – начала я, но голос мой предательски дрожал. Я сделала глубокий вдох и попыталась продолжить, но слова застряли в горле. — Я... я должна тебе... кое-что сказать.       Рейнира нахмурилась, её взгляд стал обеспокоенным. Лейнор, стоящий рядом с ней, напрягся, почувствовав что-то неладное.       — Что случилось, Вэйнис? – спросила она, голос сестры стал более тревожным.       Я пыталась найти слова, но вместо этого позволила слезам опять катиться по моим щекам. Прикрыв лицо руками, прячу их. Тяжесть этой ноши становится невыносимой.       — Вэйнис, пожалуйста, скажи мне, что случилось, – Рейнира подошла ближе, её рука коснулась моего плеча, и этот жест окончательно сломил меня. — Люцера... – прошептала я, хватаясь за горло, которое словно царапали изнутри. — Люцера мертва...       Эти слова прозвучали в тишине комнаты, как гром среди ясного неба. Я умоляюще посмотрела на сестру, когда Рейнира отдёрнула руку. С болью видела, как её дыхание перехватило, и она отступила назад, будто от удара.       — Нет... – неверяще сказала она, светло-серые глаза расширились от ужаса. — Нет, этого не может быть...       Я не могла смотреть ей в глаза, зажмурившись. Слёзы текли по моему лицу, и я просто стояла, не в силах утешить её. Лейнор, поражённый новостью, подошёл к Рейнире, пытаясь обнять её, но она оттолкнула его.       — Как это произошло? – спросила она, сотрясаясь телом от гнева и боли.       — Чтобы привлечь лордов и Дома на нашу сторону, мы решили отправить послания. Люцера и Джекейра вызвались доставить их на драконах. Люцера... полетела в Штормовой Предел. Но там её встретил Эймонд...       Рейнира прервала меня, вскидывая руку, и дрожащим голосом спросила:       — Где моя дочь? Где Люцера?       — Она... – я сделала глубокий вдох. — Эймонд преследовал её на Вхагар и... Нира, мне так жаль! Прости меня, это моя вина, что я разрешила ей лететь! Прости меня...       Рейнира всхлипнула и вскрикнула, хватаясь за живот. По её ногам потекла кровь.       — Слуги, немедленно сюда! Мейстер Герардис! – крикнул Лейнор.       Я осталась стоять на пороге, не двигаясь с места. Видя, как Нира падает на колени, охваченная невыносимой болью, душевной и физической, корчась на полу, я чувствовала, как собственное сердце разрывается на части.       — Вэйнис, пожалуйста, уйди, – попросил Лейнор, его глаза были красными от слёз. — Дай нам время. Сейчас ты ничего не сделаешь.        Я заторможенно кивнула и тихо покинула комнату. Я не могла смотреть на страдания сестры, не могла быть рядом, когда она переживала самую страшную боль в своей жизни.       Я потеряла не только Люцеру, но и свою сестру, которая, возможно, больше никогда не будет прежней.       Я была виновата.       И должна была понести наказание.       Я не могла простить себе своего легкомыслия, своей небрежности, которая привела к трагедии. Не могла простить себе, что позволила Люцере полететь на столь опасное задание, не могла простить себе, что оставила её одну наедине с врагом.       Рейнира возненавидит меня за это. Не сможет простить за эту ошибку.       Если бы я знала, что Люцера погибнет, то никогда бы не позволила ей отправиться на это задание.       Я закрыла глаза и попыталась представить себе лицо Люцеры. Своего храброго, морского дракона. Как наяву, я видела её улыбку, слышала её смех, чувствовала тепло рук, которые всегда радостно обнимали меня.       Она была такой молодой, такой жизнерадостной и полной стремления ко всему интересному.       У меня не осталось сил. Я была опустошена и сломлена.       Я хотела только одного: чтобы всё вернулось назад, чтобы я могла исправить свою ошибку, чтобы моя маленькая Люцера была снова жива.       Но этого никогда не случится.       Ночь погрузила всё вокруг в мрачную тишину, только мои шаги и отдалённые крики Рейниры нарушали её, отдаваясь эхом от стен, свидетелей наших страданий.       "Она не готова вести нас", – повторила я про себя, вспоминая свои слова, сказанные Деймону. Я видела, как Рейнира рухнула на колени, не в силах сдерживать боль, как её тело содрогалось от рыданий, а в глазах отражалась пустота.       Деймон был прав, война не терпит промедления, она требует решимости и жёсткости. В то же время, он не понимал всей глубины боли, что охватила Рейниру. Он думал, эта боль будет её вести, как это происходит с ним. Нет, Нира была другой. Мягкой, неспособной идти на поводу у своего гнева.       Какой же являюсь я?       Я чувствовала себя зажатой в тиски противоречий. С одной стороны, нам нужно было действовать, ответить на действия Эймонда, иначе победа над нами лишь вопрос времени. С другой, я видела перед собой свою сестру, раздавленную горем, которое ей нужно было пережить. Как в таком состоянии её можно заставить вести войну?       Ноги сами привели меня обратно в Палату Расписного стола. Я остановилась, взгляд скользнул по карте Вестероса, охватывая взглядом всё королевство, а затем остановился на Староместе. В этом портовом городе на юго-западном побережье Простора, одном из старейших, крупнейших и богатейших городов Семи Королевств, не уступающем даже Королевской Гавани, правили Хайтауэры из огромной башни-маяка, стоящей на острове Битвы в устье реки Медовички и центре города.       Именно там, по моему мнению, и должно состояться возмездие.       Нам нужно ответить Эймонду, но я не собиралась вступать в бой против него. По крайней мере, не сейчас. У меня тоже был дракон, почти не уступающий Вхагар в размере и свирепости, однако я поступлю по-другому.       Вместо этого, я сожгу Высокую Башню до тла, оставив от неё лишь пепел.       Этот поступок покажет Хайтауэрам, что любые их действия, направленные против нас, будут иметь последствия, и нанесёт удар по самому сердцу их Дома. Это будет не просто месть, это будет акт справедливости, который заставит их понять, что убийство не останется без ответа. Я знала, что это решение вызовет осуждение, что многие сочтут меня жестокой, и сплетни о моём безумии только усилятся, но я была готова принять эту цену. Я должна стать той, кто принесёт огонь.       Если Рейнира не может действовать, то это сделаю я. Отомщу за Люцеру за неё. Покажу нашим врагам, что им стоит сперва подумать, прежде чем бросать вызов нашей семье.       Я выпрямилась и заставила себя сделать глубокий вдох, наполняя лёгкие необходимым воздухом.       Голова ощущалась пустой. Я не помнила, как покинула Палату Расписного стола, как оседлала Миракса, закрепляя ремни и сжимая в руках поводья. Если бы не плотные перчатки, то кожа попросту стёрлась бы до крови. Но я бы не обратила на это внимание. Я не реагировала на то, как меня окликивали встречающиеся на пути слуги, их попытки остановить и отговорить. Это могло бы быть подвластно Деймону, но он ушёл, оставив меня наедине со своей злостью, битву с которой я проигрывала. Мир перед глазами заволокло красной пеленой, словно вместо дождя меня омывала кровь. Волосы намокли, отяжеляя спину. В этот момент я ни о чём не думала, во мне всё горело только одним желанием – отомстить. Когда страшная весть достигла моих ушей, весь мир на минуту померк и лишился красок и звуков. Я не знала, что пришлось пережить Люцере и какие муки испытать перед... перед тем, как Эймонд убил её. Но я была виновата в её смерти не меньше, чем он. Так сильно я была виновата перед сестрой и Лейнором, что не смогла смотреть им в глаза и ушла, не поддержав Ниру в такое тяжелое для неё время. Какого ей рожать ребёнка, внезапно узнав о смерти другого? Я не могла себе это представить.       Миракс вылетел с Драконьего Камня в ночи, в которой почти полностью сливался с ней из-за цвета своей чешуи. От мощных порывов его крыльев, волнами раздвигалась вода. Без всяких трудностей и за короткое время мы преодолели залив Черноводный, достигнув берега реки Путеводная. Даже с нескольких сотен метров над землёй, я видела замки: Золотой Стог, Бронзовые Врата, Фелвуд.  Все они находились вблизи Королевского леса и Королевской Гавани. Я видела Фонтон и Эшворд, о которых слышала от септы Марлоу на занятиях. Одноимённый замок расположился на берегу реки Зыбкая в восточной части Простора, недалеко от Дорнийских марок. Миракс летел настолько бесшумно, насколько мог, но огромную тень, падающую на землю, нельзя было не заметить. Пусть люди видят, пусть знают, что не только у Эймонда есть дракон, способный вселять ужас и страх. Он вторил моим эмоциям, контролируя себя, чтобы затем показать всю нашу мощь, когда это потребуется. Поджав губы, я не отворачивалась от ветра, что больно хлестал лицо холодными потоками, и не теряла бдительность. Никаких приказов на валирийском: мой дракон понимал меня без слов, и позволял направлять себя туда, куда необходимо.       Я впервые могла лицезреть Хайгарден, и он был намного лучше в действительности, чем на рисунках в книгах. Ни один художник не был способен передать всё его великолепие и красоту. Главную крепость опоясывали три кольца зубчатых стен из белого камня, одно кольцо было ниже следующего. Между внешней стеной, окаймляющей подножье холма, и средней раскинулся знаменитый терновый лабиринт, служащий как для развлечения, так и для обороны, замедляя продвижение противника к главной крепости. Старые здания внутри замка поросли плющом, по статуям и стенам вились виноградные лозы и шиповник. Круглые башни возвышались над более древними и мрачными квадратными, самые старые из которых воздвигли ещё в Век Героев. В Хайгардене имелась своя замковая септа, уступающая лишь Великой Септе в Королевской Гавани и Звёздной септе Староместа. В прошлом Тиреллы были всего лишь наследственными стюардами на службе у династии королей Простора, Гарденеров, однако после завоевания Вестероса, когда род Гарденеров пресекся, мой предок Эйгон I Таргариен сделал Тиреллов правителями региона. Они должны помнить, кому стоит быть благодарными за то, что имеют. Тиреллы могут быть сильными союзниками, и их также стоит склонить на нашу сторону.       От владений Тиреллов я летела не скрываясь. Со времён Эйгона Завоевателя и Джейхейриса Миротворца, люди Простора не наблюдали в небе дракона. Видя Миракса, народ принимал его за возрождённого Балериона. Никто из них не ведал, что я, как и Завоеватель когда-то, пришла показать врагам, с кем они имеют дело и что будет с остальными, выбравшим неправильную сторону.       Над Староместом сгущались тучи. Холодный и порывистый ветер шёл с моря. Небо было затянуто темно-серой пеленой на фоне ночи. Словно сама погода предупреждала о моём наступлении. Миракс легко прорезал огромными крыльями грозовые облака, пролетая сквозь них. Первые молнии засверкали где-то вдалеке, но дождь ещё не начался.       — Мы отомстим им за Люцеру, Миракс! – произнесла я, погладив одной рукой шею своего могучего, верного друга.       Миракс взревел, откликаясь на мои слова, и стрелой нырнул вниз, прорезая собой тучи. Я сильнее прижалась к дракону, держа слезящиеся глаза открытыми, несмотря на сильный ветер, от которого закладывало уши. Миракс, ведомый не только мной, но и своими собственными инстинктами, вылетел ровно над Высокой Башней, появляясь неожиданно и пугающе. Ночные дозорные заметили дракона, и раздался звук горна, означающего предупреждение об опасности.  Миракс издал протяжный и грозный рёв, полный боли за погибшего сородича Арракса и его всадницу. За Рейниру.       Он кружил вокруг Башни, словно хищная птица, выжидая подходящего момента. Дозорные уже поняли, что это не просто нападение.       Это месть.       — Дракарис! – рявкнула я, и моё слово было законом для моего дракона.       Пламя вырвалось из его пасти, охватывая всё вокруг огненной бурей. Я видела внизу, как охваченные пламенем люди вскидывали руки, пронзительно кричали, и спрыгивали с балконов. Вспышки огня отражались от блестящих доспехов, которые моментально плавились под действием жара. Их крики, полные ужаса и отчаяния, доносились до меня сквозь оглушительный рёв Миракса. Выпущенные стрелы не смогли пробить чешую, а скорпионов, то единственное, что способно убить дракона, у них в арсенале не было. Не знаю, сколько по времени продолжалось это огненное безумие, но мне хотелось вечно смотреть на их страдания. Башня оглушительно рухнула в реку, подняв небольшую волну и брызги. Деревянные мосты обрушились, а люди падали с высоты, словно игрушки, которые неудачно уронили. Где-то среди них должен был быть Хоберт Хайтауэр, брат предателя десницы, и его семья. Никто из них не смог бы выжить. Но нужно было убедиться.       — Снижайся, Миракс! – скомандовала я.       Огонь его утих, как только я выкрикнула свою команду, и он подчинился, выбрав место для приземления. Всё вокруг полыхало, смешиваясь с криками тех, кто был свидетелем моей мести. Сжигать весь Старомест не входило в мои планы, лишь показать, что теперь Хайтауэры здесь не властны. Я осматривала разрушения, выискивая среди них остатки Высокой Башни. Всё было охвачено огнём, дым поднимался в небо, смешиваясь с клубами пепла. Повсюду были видны останки погибших, которые сгорели до неузнаваемости. Огонь поглотил всё, что было дорого Отто Хайтауэру и его семье. Больше маяк на Башне не зажжётся: ни что бы осветить путь морякам, ни созвать знамёна. На этом каменистом острове, что зовётся  островом Битвы, но неизвестно, что за битва дала ему название, по словам некоторых мейстеров, изложивших теории в своих трудах, гнездились драконы, пока первый из Хайтауэров не положил этому конец. И вот теперь именно дракон погубил их дом.       Я не испытывала ни капли сожаления. Хайтауэры были предателями, которые предали законную королеву. А предателей нельзя жалеть. Я видела, как  пожираемая огнем Высокая Башня сдавалась под натиском драконьего пламени, как трещали и обрушивались её старые каменные стены, как дымом заволакивало ночное небо. В этом огне сгорало то, что  когда-то было обителью знаний  Вестероса, и в то же время это место очищалось. Всегда можно построить новое.       Пройдя немного вперёд, наклоняюсь и вижу погребённый под пеплом зелёный гобелен с золотым драконом. Герб моего брата Узурпатора. В скором времени, об Эйгоне никто и не вспомнит, он будет похоронен также, как символы его власти.       — Миракс, пора уходить, –  сказала я, оглянувшись на своего дракона. — Мы уже сделали то,  что должны были сделать.        Я видела перед собой картины будущего, где оставшиеся Хайтауэры трясутся от страха за свои жизни. Пора бы всем запомнить, что Таргариены не терпят измен и предательств. Мы всегда будем мстить за своих близких.        Взабравшись на Миракса, я взмыла в небо, оставляя за собой только дым и пепел. Ни один из жителей Староместа не осмелился выстрелить в нас. Ни один меч не поднялся в сторону дракона.       — Спи спокойно, мой морской дракон, – прошептала я, вытягивая руку. На ладони лежала горстка пепла, которая развеялась по воздуху.       Миракс взревел, повернул ко мне морду, в его глазах я увидела не только злобу, но и боль, и печаль. Он понимал, что это было только началом. Нам предстояло выиграть войну.       Я была той, кто принёс огонь.       И я буду той, кто принесёт смерть всем нашим врагам.