За правду надо платить!

Эван устало поплёлся к себе в комнату, а Майкл - к себе. Время было 14:34 и, честно, Эвану было тошно от одной мысли, что ему придётся вставать и делать уроки. Он решил немного полежать в кровати и отдохнуть. Через пол часа бессмысленного разглядывания потолка, мальчик всё же сел за домашку. Делал он её в этот раз из рук вон плохо, ведь желания тратить своё время на такую бессмысленную, на его взгляд, вещь совершенно не было. Кое-как закончив с уроками, Эван встал из за стола и только собирался прилечь, как его внезапно позвал Майкл. — Эй, плакса! Иди жрать! — довольно грубо прокричал он. — Я не хочу есть! — раздражённо простонал и ответил Эван. — Ну значит будешь сегодня голодать! — отозвался Майкл. — Отца сегодня не будет, так что никто заставлять тебя жрать не будет! — прокричал Майкл и продолжил возиться на кухне. Эвану было плевать, ему было тошно что от каких-либо дел, что от еды! Мальчик лег в кровать даже не переодевшись, на то не было ни сил, ни желания, и вскоре потихоньку начал засыпать. Очнулся он на каком-то дворике у дерева. Трава была насыщенной и сочной, солнце светило ярко, но глаза не резало, скорее лишь грело и дарило чувство умиротворения. Эван сидел на траве, облокотившись о крепкое основание дуба, что величественно возвышался над мальчишкой, который по сравнению с ним казался муравьём. Тяжёлые ветви и еле колышущиеся на ветру листья — всё это создавало особую, трепещущую душу атмосферу. — Эван! Я тебя нашла! —послышался знакомый девчачий голос, с задорным огоньком азарта. —Пошли! Пошли скорее! Там на цветке такая красивая и огромная бабочка! — раздавался голос от девчушки, что бежала вне поле зрения Эвана, но точно всё приближалась и приближалась к нему. Он обернулся и увидел девочку, рыжие, почти золотые, непослушные кудряшки которой развевались на ветру. Она, не успев перевести дыхание, начала быстро-быстро тараторить от нетерпения! — Братик! Братик! Пошли, пошли скорей! Там такая большая бабочка! — всё лепетала она на радостях. Элизабет потянула Эвана за руку и в жутком нетерпении потащила за собой, после чего резко остановилась на пол пути и посадила брата на корточки, ползком вместе с ним подползла к цветку. Это была большая ромашка, что каждый год растёт на этом месте ещё с рождения Элизабет. Они оба смотрели на эту огромную, для их воображения, бабочку. Она лишь изредка хлопала синими бархатными крыльями, но улетать не собиралась.. И Элизабет шепнула брату. — Смотри! У неё глаза как у тебя, — показала пальцем она на брата, —и у папы с Майклом... Жаль у меня глаза не от папы, — слегка расстроенно проговорила девочка. Эван встрепенулся, и надув щёки от обиды сказал: — Не правда! У тебя глаза мамины! Ни у кого из нас нет таких глаз! Они красивые! — твёрдо, с ноткой возмущения сказал Эван. — Они.. Они как... Я не помню.. Но папа говорил, что у мамы глаза зелёные как изумруды! Лизи сначала вылупилась, но после, ослепительно улыбнувшись, с объятьями навалилась на младшего брата. — Эвиии спасибо! У тебя тоже прекрасные глаза! — хихикнула девчушка, удушая брата в объятьях и умиляясь его мордашкой. Последнее, что увидел Эван, — прелестную бабочку, вспорхнувшую в небо. Резкий сигнал будильника разбудил Эвана! Он вздрогнул, проснувшись, и быстро выключил будильник. За долгое время Эван наконец-то почувствовал себя отдохнувшим! Долгое время он не мог нормально спать из-за ночных кошмаров, не дававших ему и шанса на нормальный отдых, а тут вдруг такое облегчение. Эван долго размышлял о своём сне, что так сильно ему понравился, о том, что он хотел бы кому-нибудь рассказать о нём, но резко вспомнил, что теперь у него нет никого, кто мог бы его выслушать. Он один и он сам за себя, никто помогать ему не собирался.