Чудовище

      Несмотря на клокочущий внутри гнев, окружающая картинка, на удивление, стала кристально-четкой. Чеканя шаг по коридору, огибающему наблюдательное помещение, Гарри с поразительной ясностью фиксировал все те вещи, которые в обычном состоянии либо игнорировал, либо не замечал.       Гулкое эхо шагов.       Встревоженный шепот дежурных авроров, исчезающий бесследно, стоит им завидеть начальство вдалеке.       Растревоженный улей в атриуме. Он не успел отдать команду разогнать зевак.       Мыслей. Не было в чистом сознании только мыслей — лишь сплошная и холодная пустота.       Завернув за угол, Гарри оказался в последнем, самом длинном коридоре перед закутком, в котором находились двери в комнату наблюдения и второй вход в допросную. Дежурные авроры остались позади.       Здесь было темно: красные магические кристаллы светили слабо, а желтые, что поярче — в коридорном зеве впереди.       Здесь были только Гарри Поттер и кроваво-красный, звук ходьбы и всепоглощающая пустота.       В этот момент он очень пожалел, что не вытянул из пачки, что отдал Гермионе, хотя бы одну сигарету для себя.       За углом громко хлопнула дверь. Послышались чьи-то торопливые шаги, застучали каблуки по камню казематов. Гарри не нужно было видеть обладателя черных оксфордов, чтобы узнать пижона по походке.       Ну кто ходит в легких туфлях зимой? Почки застудишь, дурак.       Пара ударов сердца, и на другом конце коридора показался Теодор. Собаки при нем не было. Он увидел Гарри и остановился, как в нерешительности, Гарри — тоже.       Фигура Нотта была темной на фоне золота на другом конце тоннеля. Поттер видел ее предельно четко, а вот лицо — не разобрать. Просто безликая тень, никто по сути, бесшумный и незаметный, плоский и немой.       По полу разливался красный. Несмотря на ясность восприятия, выглядел этот свет так, будто река темной венозной крови от стены до стены залила весь каменный пол.       Тень пошевелилась — видимо, чтобы сделать шаг и ступить в темную воду… и отчего-то показалось невыносимо важным не позволить ей шагнуть в бордовый свет.       — Стой! — крикнул Гарри и вскинул ладонь.       Нотт замер, но послушался и отступил назад, а Поттер поспешил к нему навстречу.       При приближении он еще раз убедился, что видение — это обман зрения, но все равно испытал облегчение при виде того, что носки начищенных туфель не коснулись воображаемой крови.       До границы тьмы и света осталась пара шагов. Где-то на фоне захлопали крыльями почтальоны.       Тео смотрел настороженно, будто не знал, чего от него ожидать, но по нему было видно, что он страшно хочет что-то рассказать.       Ярость вскипела с новой силой.       «Что ты мне, интересно, скажешь, пиздабол?», — мотнул головой Гарри, окончательно стряхивая образ, и, шагнув в золото, врезался в Теодора, сразу же схватил его за грудки черного пальто.       — Ты че бл…       — Ты мне скажи, че! — выплюнул ему в лицо Гарри.       Встряхнув, он удивительно легко впечатал его в стену и процедил:       — Какого хуя, Тео? Просто какого хуя?       Карие глаза зло сощурились.       — Да что какого хуя-то?! — прошипел тот, хватаясь за лацканы пиджака в ответ. — Говори нормально!       — Где ты был вчера?       Нотт сразу расслабился и, выпустив ткань, вальяжно растекся по стене, дерзко задрав подбородок. Закатив глаза, он ухмыльнулся с вызовом.       — Так вот, в чем дело? — хохотнул он. — Мы же проходили это, дорогая! Ай-ай-ай… ревновать нехорошо!       Ясно.       Отпустив его пальто, Гарри отступил на пару шагов, внимательно разглядывая своего…       Друга ли?       Шелест крыльев стал громче.       Отлипнув от стены, Тео стряхнул с плеч несуществующие пылинки. Оправил пальто и, откинув полы назад, он сунул руки в карманы брюк. Помедлив секунду, сделал шаг.       Второй.       Приблизился вплотную.       Снисходительно, как в пояснение неразумному ребенку, он протянул:       — В Красном я зависал, Гарри, в Красном. Пил, кутил… с мальчиками уединялся, ну, знаешь… законный выходной, — и многозначительно поиграл бровями.       В отличие от Поттера, он никогда не боялся шутить о себе в подобном ключе, и каждый из них знал, что это чистой воды абсурд, ведь напьешься — и то не поверишь в такое. Вот и сейчас Теодор хотел сказать нечто вроде: «Да расслабься, братан, я же говорил тебе раньше, где я был, ну ты чего».       Да только Гарри этому тону не поверил ни на кнат.       Тео вдруг посерьезнел.       — Есть, что обсудить, — он достал из кармана свои безвкусные сигареты. — Будешь?       Прикрыв веки, Гарри покивал самому себе. Он сам не понимал, почему задать простой вопрос впрямую оказалось так сложно, но он должен сделать это.       Проигнорировав протянутую пачку, он тихо уточнил:       — И ты по-прежнему будешь говорить мне, что был в гостях у Паркинсон? Да брось, — и открыл глаза. — Я все знаю.       Под усиливающиеся хлопки крыльев он молча наблюдал, как шокировано распахнулись карие глаза.       Теодор побледнел и отступил на шаг назад. Сглотнул. Хапнул ртом воздух, как если бы хотел что-то сказать…       Оправдаться.       Злости не было. Грудину взорвала боль.       Кому здесь нужны твои оправдания, сукин ты сын. Так вот какой ты друг…       И какого черта Гарри чувствовал себя ровно так же, как выглядел Теодор, когда смотрел на следственный эксперимент сквозь зеркало Гезелла?       — Знаешь что, Тео… — мертво прошелестел он, тоже отступая на полшага назад, и вдруг яростно выплюнул: — Засунь свою отраву себе в зад!       Подавшись вперед, Поттер выбил сигареты из рук Нотта, а затем резко замахнулся… и врезал ему. От всей души.       Пачка тихо шлепнулась на пол.       Кулак впечатался как надо, а Тео явно такого не ожидал: он вскрикнул и, отлетев к стене, схватился за ту сторону лица, куда пришелся удар.       Сложилось впечатление, будто ноги перестали его держать. Он на полкорпуса проехал по стене вниз, но упасть себе не позволил — так и замер с полусогнутыми коленями, продолжая упираться в камень спиной и держаться за ухо.       — А чтобы никто не портил тебе твою смазливую морду, нужно поменьше пиздеть друзьям и создавать алиби подозреваемым, — прошипел Гарри. — Ты отстранен от дела, аврор Нотт.       Тео смотрел на него как на предателя народа, и вид этой оскорбленной невинности буквально сорвал чеку.       — Ты уволен, Тео, — веско припечатал Гарри, с мстительным удовлетворением глядя, как вытягивается его лицо.       Аврорский значок Нотта прыгнул в ладонь — он больше ему не принадлежал.       — Гарри, подожди…       Помогая себе рукой, Теодор с трудом выпрямился.       — Гарри, я все могу объяснить, — он явно запаниковал.       Отняв ладонь от лица, Тео слабо протянул ее вперед, и, хотя Гарри оставался на месте, выглядело это как попытка остановить того, кто уходит.       Враждебный взгляд выхватил смазанное красное, но между ними упали две газеты, и внимание переключилось.       За спиной распахнулась дверь наблюдательной, и послышался шорох мантий. Вдалеке быстро застучали каблуки-шпильки.       Нахмурившись, Гарри поднял с пола внеочередной выпуск Пророка и вчитался в статью на первой полосе.

ШОК! АВРОР ТЕОДОР НОТТ ПРЕДПОЧИТАЕТ ЖЕНЩИНАМ МУЖЧИН?

ЧТО ТВОРИТСЯ В АВРОРАТЕ?

Буквально сегодня утром мы разбирались в скандальном деле «Серийника», а уже к вечеру выяснились новые шокирующие подробности расследования.

Теодор Нотт, сын пожирателя смерти, единственный наследник чистокровного рода и ныне сотрудник Аврората, не далее как сегодня ночью был замечен в одном из злачных мест Красного квартала.

Что же могло понадобиться одному из заместителей Главного аврора Британии в подобном месте?

К сожалению, наш информатор предоставил неопровержимые факты того, что аврор Нотт был там далеко не по делам министерства… а проводил ночь за беспробудным пьянством, а затем уединился с одним из сотрудников борделя (см. колдографию).

Безусловно, британское волшебное сообщество является толерантным по отношению к сексуальным меньшинствам, однако на фоне развернувшегося общественного резонанса нельзя игнорировать тот факт, что стражи правопорядка и сами являются потребителями сомнительных услуг.

Напоминаем, что у Главного аврора Поттера всего два заместителя.

Один из них — печально известная Гермиона Джин Грейнджер, которая проходит основным подозреваемым по делу о серии убийств. Второй — Теодор Парис Нотт, который сегодня ночью был замечен отдыхающим в Красном квартале.

Возникает логичный вопрос: как же Главный аврор допустил до управления нашими защитниками столь неблагонадежных людей?

В этом спецвыпуске ваша покорная слуга, преданная правде Рита Скитер, распутывает клубок неуставных отношений верхушки главного в стране органа по охране правопорядка.

Известно, что дружба героев войны с сыном пожирателя смерти началась еще…

      Звуки будто выключили.       Гарри медленно поднял голову и столкнулся с испуганным взглядом карих глаз.       По лицу Теодора разливалась мертвенная бледность, а в руках он тоже держал газету. Вся левая сторона его шеи была залита кровью.       Присмотревшись, Поттер понял, что натекла она из уха. Надо же. А он не подозревал, что от простого удара кулаком — не магией даже — у волшебника может лопнуть барабанная перепонка.       Нотт разомкнул пересохшие губы, хотел что-то сказать…       — В свете вновь открывшихся обстоятельств Визенгамот инициирует судебное расследование, — раздался усиленный Сонорусом голос Бёрдмэна, — Главный аврор Поттер отстранен от дела и до выяснения всех обстоятельств будет пребывать в казематах. Основание — подозрение в коррупции и причинение вреда здоровью потерпевшего Нотта.       Все правильно. Все ты сделал правильно, старый мудак.       — Проводите мистера Поттера в камеру.       Прибежавшие в закуток авроры замерли в нерешительности, глядя на своего начальника.       Гарри перевел взгляд на Бруствера.       Теперь все зависело только от него: вето на власть и распоряжения Главного аврора мог наложить только глава исполнительного аппарата магической Британии. Гарри с таким никогда не сталкивался, потому что с министром они жили — не без определенных методов влияния, конечно — но все же душа в душу.       — Не позволим же предвзятости восторжествовать над правосудием, министр Бруствер, — прогремел голос председателя по коридорам, и Кингсли отвел глаза.       — Прости, Гарри, — тихо проговорил он.       Кратко вдохнув и выдохнув, он поднял голову и уверенно обратился к красным мантиям:       — Распоряжение председателя Визенгамота — выполнять!       Вот и все.       Невидящий взгляд выхватил только раздавленную пачку сигарет. Табак просыпался по холодному камню — не уловить даже химозную вишню, так любимую Ноттом. Неудивительно впрочем, с такого-то расстояния.       Гарри был готов побиться об заклад, что умерла она под каблуком Теодора.