Чудовище

      В жизни Гарри Поттера было достаточно моментов, когда другие люди заставали его в весьма недвусмысленных ситуациях.       Однако одно дело — простая групповушка или совокупление в центре алкогольного угара и сигаретного дыма Красного. Совсем другое — вынужденная мера, направленная на установление личности преступника в холоде безликой допросной, в окружении толпы зрителей.       Сейчас зеркало Гезелла казалось ему липким, как магловская клейкая лента для мух, только вместо насекомых здесь — взгляды, прикованные к стеклянной поверхности.       Людей за ней не видно, но он-то знает, что они там. С маголокаторами наперевес, жаждущие хлеба и зрелищ.       Ну, или просто публичного унижения власть имущих.       Странно, но факт: видеть, как тот, кто на вершине, вдруг падает на твой уровень или даже ниже — это особый сорт удовольствия.       Для всех. Без исключений.       С такими мыслями ни о какой эрекции и речи быть не могло. Еще и разговор в комнате-камере…       Так мерзко перед сексом Поттер не чувствовал себя, пожалуй, никогда.       Весь жар зелья сошел на нет, и когда он вместе с Гермионой зашел в допросную, единственное, что ему оставалось — это хотя бы попытаться абстрагироваться от ситуации и сосредоточиться на женщине рядом.       Не вышло.       Трудно поверить, что еще вчера был бы не прочь разложить ее на своем столе, когда она ввалилась в кабинет, прервав его и Мелиссу на самом интересном месте.       Гарри подошел к столу и полуприсел на него, разглядывая Грейнджер. Честно признаться, он понятия не имел, с чего начать.       «Позаботишься ты обо всем, как же», — мелькнула едкая мысль.       Грейнджер, тем временем, остановилась в дверях, оглядывая безликие стены так, будто видела их впервые.       Золотистый свет от лампы и фиолетовый от кристалла причудливо смешались, и ее полупрофиль окрасился в грязно-зеленый. Складывалось впечатление, что Гарри смотрит на Гермиону сквозь мутную болотную воду. Нездоровая худоба делала ее похожей на инфернала с кудрявой копной волос — будто чудовище проступило сквозь тонкую кожу и показало миру свой настоящий цвет.       Она повернула голову. Взгляды встретились, и ряска схлынула с изможденного лица, оставив в допросной только Гермиону. Она подошла к нему.       — Раздевайся, — прозвучал негромкий приказ.       Вскинув брови, Гарри подчинился. Ее одежда слетела следом.       — Почему нет возбуждающего?       В другое время Поттер обязательно объяснил бы Гермионе, чем руководствовался, принимая решение не брать зелье с собой, но сейчас лишь виновато дернул щекой и выдохнул:       — Прости…       В ответ она скривилась.       Гарри нахмурился: ее мимика была странной, совершенно ей несвойственной. Незнакомой, словно…       О-хе-реть.       Широко распахнув глаза, он наблюдал, как еще буквально пару минут назад едва живая Грейнджер подходит к нему и яростно выплевывает в лицо:       — Знаешь, что, Гарри… — ее голос становится глубже, набирает силу, — а пусть эти черти за стеклом просто охуеют! — усмешка на один угол, злая. — Они раскопали все мои тайны, всю подноготную… Так пусть охуеют…       Последние слова она прошептала ему в губы.       Жар возбуждающего вновь затлел в жилах.       — …напоследок!       Если Гарри правильно понял, то в этот момент на действия Гермиону подталкивал тот самый незваный гость, а сам Поттер будет круглым дураком, если не воспользуется возможностью выяснить его мотивы.       Гермиона подалась ближе, приблизилась к нему и прошептала на ухо:       — Знаешь, как я хотела этого?       Вместо ответа он потянулся к ней сознанием, разомкнул ментальную защиту, но теплая ладонь накрыла нетвердый член и слегка сжала. Размеренно задвигалась вверх-вниз.       Это сбило.       Разум постепенно заволакивала вязкая дымка. Гарри раздраженно выдохнул сквозь зубы и попытался еще раз…       Есть!       — Ляг на стол.       Гарри подчинился беспрекословно — сейчас ему было не до возражений: он увидел наконец, как именно мерзкая тварь воздействовала на сознание Гермионы.       Что еще важнее, он получил подтверждение того, что подселенец действительно существует.       В ее мозгах была совершенно другая картинка. Будто при проявке колдографии кто-то исказил реальную действительность, расставив световые акценты так, как выгодно ему.       Реальность плыла и фонила. Собственный мозг едва успевал обрабатывать расходящуюся информацию, а та, в свою очередь, беспощадно била по всем органам чувств.       Ошалело наблюдая за происходящим одновременно своими глазами и глазами Гермионы, в какой-то момент Гарри понял, что тоже последовал образам, которые подкидывала сущность. Более того, услышал отголоски своих мыслей…       В такой момент ты не будешь думать о свидетелях! Только не так!       Я упустил. Прости-прости-прости.       Почему я упустил тебя тогда?       Все не то.       …которых у себя в голове не произносил.       «Пиздец», — а вот это было уже свое, и Гарри вынырнул из чужого сознания.       Видит Мерлин, он едва не двинулся, пока был там!       В реальности ее губы исказила злая и пошлая ухмылка, больше свойственная Теодору, нежели Гермионе. Внутри она вся задрожала, внешне — содрогнулась. По ее щекам полз разгоряченный румянец.       Ну, хоть какая-то польза из всего этого кошмара.       Близость ее оргазма не могла не вызвать отклик, и Гарри ускорил темп, глядя, как ее голова откинулась назад и немного вбок.       В грудь толкнула волна упругой магической силы, теплой и знакомой. Из-за нее защитный слой на зеркале Гезелла поплыл рябью, а лицо Гермионы вдруг исказилось в гримасе страдания.       Не понимая в чем дело, Гарри перевел взгляд туда же, куда смотрела она.       За стеклом стоял Теодор. Его глаза расширились как в шоке, а бледное лицо стало маской. В руках он бережно держал маленькую собачку…       В груди вскипела густая злость.       «Какая, нахер, комнатная псина? Ты в своем уме, собачник ты херов?!» — мысленно взревел Поттер.       Гермиону под ним выгнуло в оргазме. Взгляд Нотта наконец отлип от нее, метнулся к Гарри, и в нем было столько всего…       Боль. Обида, детская даже какая-то. Неверие. Шок.       Разочарование.       Знать бы еще с чего такая мешанина.       Не понятно почему, но горькие эмоции на лице, созданном из задумчивости, пошлых ухмылок и многозначительных взглядов, подействовали на Гарри как ведро холодной воды.       Член, конечно же, так быстро не опал, но без пяти минут оргазм бесповоротно схлынул с готового к нему тела. Добавив в кипящий котел со злостью глухое раздражение, он превратил варево в дикую ярость.       Теодор поджал губы и отвел глаза. Выглядел он так, будто только что ему разбили сердце, причем в такое мелкое крошево, что собрать его обратно шансов нет.       Как гром среди ясного неба в голове раздалась мысль: «А не ты ли замочил любовников нашей лучшей подруги, дорогой друг?»       Внешне спокойный, Гарри помог Гермионе подняться и одеться, проводил к выходу из допросной. Он отдал ей свою пачку сигарет, но не удостоился и взгляда — Гермиона не смотрела на него, по ней было видно, что она хочет поскорее уйти.       До комнаты-камеры было шагов пять от силы, а в коридоре дежурили свои люди.       Гарри не стал следовать за Грейнджер, предоставив ей возможность спрятаться после пережитого, и направился в комнату наблюдения.       Так даже лучше. Пришло время разобраться с этим собачником.       Каблуки сухо стучали по полу, и кто бы знал, как трудно было сдерживать собственные эмоции… Гарри казалось, что еще чуть-чуть и камень под ним начнет плавиться.       Так просто Теодор Нотт казематы не покинет.