Чудовище

      За окнами совсем стемнело. Секретарша куда-то запропастилась, хотя ее блондинистая шевелюра мелькала еще там, внизу. Решив, что она наверняка дожидается его в кабинете, Гарри поспешил наверх — ему как раз туда.       Набойки уверенно отстукивали по мрамору чеканный шаг, а голову распирали тревожные мысли.       Он знал, конечно, что статья Пророка вызвала общественный резонанс, но даже предположить не мог, что ее эффект будет подобен водородной бомбе, взорвавшейся над тухлым болотом.       Со времен второй магической прошло достаточно времени, чтобы Британия смогла, опираясь на руки своих верных слуг, подняться; чтобы двинулась дрожащими шагами дальше, пусть и продолжая замолкать при каждом упоминании жертв жестокого противостояния.       Людям больше не нужны были символы и знаки, лучи света и добра. Волшебники устали. Они просто хотели жить, не оглядываясь через плечо, и, пусть и не сразу, стране удалось прийти к этому.       Постепенно избранность Гарри Поттера в глазах обывателей сошла на нет, и упоминания Золотого трио все реже звучали в посветлевшем воздухе.       Поначалу Гарри радовался спокойствию, потом — привык. Стал старше, начал ценить личное пространство и неприкосновенность частной жизни. С ужасом вспоминал времена, когда был лишен этих простых вещей.       Потом он нацелился на место главного аврора. Начался период, когда он практически не бывал дома, пропадая на сверхурочных дежурствах и едва ли не ночуя на работе. К тому времени Рон уволился из аврората, Гермиона ушла от Уизли к Малфою, а будущий главный аврор неожиданно остался совсем один.       Джинни и общение с Гермионой в рабочее время — не в счет.       Наверное, не произойди в жизни его друзей все эти перипетии с увольнениями, разводами и новыми браками, Гарри так и не узнал бы, что коллега, к которому он поначалу относился несколько предвзято, вполне себе нормальный парень.       Если вспомнить, он еще удивлялся, чего это Теодор Нотт, будучи выходцем из чистокровных, вкалывает как Папа Карло. Думал, что конкурент. Но нет.       Спустя полгода совместных обедов и дежурств… нет, пожалуй, большую роль все же сыграл огневиски — выяснилось, что единственный наследник Ноттов пошел на принцип и, отказавшись жить под одной крышей с отцом, проматывающим фамильное состояние, работал на свое достойное настоящее и на безоблачное будущее.       Поразительно, но факт: несмотря на то, что всю сознательную жизнь провел бок о бок с небогатыми Уизли и Грейнджер, до разговора с Теодором Гарри как-то не задумывался о том, что кто-то может работать ради выживания. Да, его детство прошло в искусственной нищете, но с одиннадцати лет он не жаловался на отсутствие галеонов, а при желании мог вообще не работать.       Привычное, как известно, замыливает глаз. Теодором же он был восхищен.       На улице весна. Тео снова жрет фундук, развалившись на стуле в маленьком кабинете Гарри и закинув длинные ноги в начищенных туфлях на стол.       «Кто ходит в таком виде на работу? — мысленно фыркает Поттер. — Выпендрежник!»       — Если ты хочешь стать главным аврором…       Теплое солнце искрится в уголках карих глаз, золотит каштановые — наверняка мягкие — волосы.       — …не достаточно херачить в поле, — говорит Нотт и разгрызает орех. — Тебе нужно заявить о себе как о думающем человеке, а не… болванчике со шрамом.       Гарри морщится.       — Волдеморта нет. Куда людям за тобой бросаться? Против кого воевать? Им нужен тот, кто наладит… как это? Послевоенную операционку.       Проходит некоторое время. Принятие приходит не сразу, но однажды, оглянувшись по сторонам через призму новообретенного осознания, Гарри вдруг понял одну простую вещь: в темные времена людям нужна надежда, а в светлые — стабильность.       Причем не важно, какие у данных категорий лица: юнца ли со шрамом, седобородого старца или темнокожего волшебника, чьи большие ладони уверенно удерживают штурвал. Людям, в общем-то, без разницы, кто обеспечит им определенность, а лицо у надежды и стабильности может быть и одно.       Просто дай людям возможность жить спокойно, и они пойдут за тобой хоть на край света.       Или создай видимость.       Тогда решение Нотта уйти из дома и отсутствие у него претензий на высокую должность стало несколько более… понятным, что ли. Тео не хочется жить рядом с отцом и даже просто видеть, как он спускает будущее свое и своего сына в трубу. Морально ему гораздо проще находиться в стабильности сейчас, заботиться о своем завтра.       Пускай работа в аврорате не подразумевает под собой безопасность, но он сам принял решение работать здесь. Он думает, что его жизнь находится под контролем, а в Нотт-мэноре — безысходность. Ему там тяжко и темно.       Пересмотреть линию поведения было непросто, но Гарри Поттер справился.       Его предшественник рекомендовал его сам — как выяснилось, он давно собирался на пенсию, да достойных кандидатур на замену не было.       После назначения он поведал новоиспеченному главе аврората все тайны должности, и чувство у Гарри складывалось такое, будто ему передают целый трон, а не служебные обязанности. Однако к тому времени он был готов и к этим нюансам, поэтому договоры с Лютным, как и многое другое, удивлением для него не стали.       Стабильность Гарри Поттер Британии обеспечил. Во время его «правления» нонсенсы, конечно, случались, но никогда старушку не встряхивало всерьез.       Теперь же, чеканя шаг по атриуму, главный аврор ощущал на себе множество взглядов, и ощущались они на коже и под ней хуже Круциатуса, впивались не в тело — в душу.       Ну конечно, героиня войны, Золотая девочка, блестящий аврор Гермиона Малфой вдруг оказалась серийником!       Кто стоит на страже правопорядка? Блудницы, убийцы и пьяницы? Так вроде было в Пророке. Но главное…       Стабильность под угрозой!       «У вас законные часы отдыха, что ж вы домой-то не идете, суки?!» — грудь жрала бессильная ярость, но походка оставалась легкой, а лицо — бесстрастным.       Никто не должен заподозрить его в слабости.       Гарри взлетел по лестнице. Давно забытое липкое чувство, возникающее всякий раз, когда он оказывался в центре паутины взглядов и шепотков, вернулось. Только Мерлин знает, каких трудов Поттеру стоило не развернуться, чтобы засунуть любопытные головы зевак в камины и отправить по домам силой.       Ничего… скоро рассосутся. Уж он-то позаботится.       Их любопытство стекало по нему жижей, маслянистой и густой до тех пор, пока он не скрылся за поворотом в свой отдел. Только тогда он смог выдохнуть.       «Ну наконец-то!» — дернул щекой Гарри, открывая дверь в приемную.       Удивительно, но Мелиссы не было на месте, хотя она абсолютно точно заходила в кабинет: настольная лампа была включена, а наконечник дорогого пера — испачкан не успевшими высохнуть чернилами.       В туалет вышла, наверное.       Сомнений в том, что кабинет тоже пуст, почти не было, и все же разочарованный выдох подавить не удалось.       Взъерошив волосы пятерней, Гарри двинулся вперед, разглядывая оставленную детективную доску, неубранный омут памяти, роксы, пустые фиалы из-под зелий…       Стоп.       Все еще не желая верить в увиденное, он взял со стола пустой фиал из-под бодрящего. Медленно-медленно он поднял голову, перевел взгляд на свой стол — чисто.       Чисто, да только тяжелая статуэтка, под которой плоской стопкой лежат рецептурные мозговые стимуляторы стоит не так, как должна. О том, что под ней, знал только Теодор.       Вот, значит, как. Пережрал бодрящего, говоришь? А лакать целый фиал после и мешать его с дерьмом, учитывая, сколько ты выжрал сегодня обычных… Ну, ты либо самоубийца, либо знатный пиздабол.       Не первое — точно.       Ситуация складывалась преотвратная: по всему выходило, что Тео его обманул.       Зачем бы ему это понадобилось — вопрос другой, и если рассуждать об этом с таким ничтожным количеством вводных, то можно додуматься до чего угодно. Хоть до второго подселенца.       Гарри аккуратно поставил фиал на стол. Сделал полшага к своему месту… но не сдержался.       — Бомбарда максима!       Осколки брызнули во все стороны.       — Протего!       — Шеф? — распахнув дверь, в кабинет обеспокоенно заглянула Мелисса.       Он встретился с ней взглядом. Секретарша сглотнула.       — Экскуро! — убрал следы своего всплеска Гарри. Продолжил он уже спокойно: — Что тебе удалось узнать?